Текст книги "Гарем Пришельца (Сборник) (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

VIII

Номер состоял из прихожей, гостиной, спальни и просторной ванной с бассейном и разнообразными душами. Атмосфера и климатический режим здесь соответствовали земным, и приятели отключили свои силовые приборы.

Осмотрев помещения, они убедились, что содержатели гостиницы и в самом деле беспокоились о комфорте своих постояльцев. Предусмотрены были все удобства. В спальне стояли две широченные кровати с мягким матрацем и множеством подушек; в гостиной имелись домашний психовидеотеатр и компьютер с выходом в галактический интернет; бассейн был наполнен чистой водой. Смущала только прозрачная стена ванной, за которой виден был гостиничный коридор с пролетающими в гравитационных креслах постояльцами.

– Это что же, – ворчал Пэррет, – всякий, кто захочет, будет смотреть, как мы моемся тут голыми?

– А что ты хотел? – с усмешкой ответил Крип. – Мы подсматривали за другими, когда летали по коридорам? Подсматривали. Вот теперь и они будут за нами подсматривать. Мы – за ними, они – за нами. Справедливо.

– Лично я прозрачной стены в ванной не заказывал, – Пэррет начал раздеваться. – Но если хотят, пусть смотрят. Это даже клёво. Можно устроить им небольшой стриптиз.

Раздеваясь, он задвигался перед стеной как в танце.

– Ну что же вы, господа туристы, не пролетайте мимо, – дурашливо заговорил он, – остановитесь, взгляните на прекрасное, идеально сложенное тело молодого землянина!

Но пролетающие обитатели гостиницы не задерживались возле него.

– Ты для них такой же урод, как они для нас, – заметил Крип. – Но ты давай, продолжай, – он уселся на стул и закинул нога на ногу. – Один зритель у тебя есть.

В его кармане задребезжал телефон, и приятели насторожились. Пэррет замер со спущенными брюками.

– Добрый вечер, – услышал Крип в трубке бесстрастный голос Администратора. – Надеюсь, номер вам понравился? Нет ли замечаний или пожеланий?

– Нет-нет, всё великолепно.

– Инструктаж по управлению помещениями, включая ванную, вы найдёте в меню своего телефона. Мы постарались оформить меню так, чтобы управление не представило для вас сложностей…

– Я позвоню, если что-нибудь не пойму, большое спасибо, – сказал Крип, выключая связь. – Они ещё звонками своими будут нас донимать!

Пэррет, довольный, что всё в порядке, продолжал «стриптиз».

Когда он разделся догола, за прозрачной стеной притормозили два кресла с гуманоидами, чьи почти человеческие головы сидели на отвратительных кальмарьих телах. С полдюжины щупалец, извиваясь, потянулись к стене, за которой стоял землянин.

– Поклонники подвалили! – засмеялся Крип. – Хотят отыметь тебя сразу во все дырки!

Пэррет развеселился.

– Ну ладно, слизняки, смотрите, завидуйте!

Он попрыгал, повертелся перед ними, и за стеной остановилась ещё пара кресел. Сидевшие в них брюхастые синекожие постояльцы уставились на него, выпучив круглые глаза.

– Хотя, если присмотреться, в тебе нет ничего особенного, – Крип тоже разделся и зашёл в душевую кабину. Кнопки здесь были снабжены движущимися картинками, на которых изображались льющаяся вода, облачка пара, пузыри пены. – Пульт управления рассчитан на круглого дурака, – сказал он и ткнул пальцем в кнопку, над которой светилась картинка с падающими каплями.

На него брызнуло сразу со всех сторон. Струи были настолько мелкие и мягкие, что едва ощущались.

Пэррет продолжал приплясывать перед пялившимися на него гуманоидами.

– Крип, слышишь, а им нравится!

– Не понимаю, что в тебе может нравиться, – ворчливо отозвался Крип из душа. – Разве только мушка на попе… Мушка у тебя просто потрясная, она меня заводит во время секса…

– То-то я смотрю, ты всё время пытаешься её отгрызть. У меня на заднице от твоих зубов не сходят синяки… Что, уроды, выпучились? Хотите посмотреть, какой у меня член? Ну, смотрите!

Он начал мастурбировать, и за стенкой остановилось ещё несколько кресел.

– Смотрите, удивляйтесь… – пыхтел Пэррет, терзая свой набрякший орган. – Знайте наших… А сейчас увидите самое интересное…

Тела кальмароподобных гуманоидов дёргались в такт движениям его руки, их щупальца, извиваясь, тянулись к стене, а когда Пэррет зафонтанировал, из концов щупальцев ударили в ответ мощные струи какой-то чёрной жидкости, забрызгав стену и всё вокруг себя.

– Слизняки, а кое-что понимают, – усмехался Пэррет.

В спальне одна стена тоже была прозрачной и выходила прямо на лётное поле. За ней каждую минуту садились и взлетали звездолёты, но в помещении, благодаря надёжной звукоизоляции, царила тишина.

Пэррет отшвырнул полотенце, свалился на кровать и блаженно вытянулся.

– Какое счастье спать на самой настоящей мягкой просторной кровати, а не на дурацкой раскладушке! – воскликнул он. – На корабле мы о такой роскоши и не мечтали. Помещались вдвоём на узкой коечке.

– Да, страшно вспомнить, – донёсся из гостиной голос Крипа.

Крип выволок из шкафа оба чемодана, принесённых роботом-носильщиком с корабля. Сам робот стоял в углу и пялился на человека.

– Ближайшей ночью ты нам не понадобишься, приятель, поэтому тебе тоже лучше поспать, – и Крип отключил его.

С чемоданами он прошёл в спальню. Водрузив их на кровать, он долго рылся в одном чемодане, ища гипностимулятор – прибор, предназначенный для улучшения качества и регулирования сна, – и, не найдя его, раскрыл второй чемодан. На этот раз прибор, нашёлся сразу. Благодаря этому «будильнику» можно было задать организму время, в течение которого тот должен был спать, причём после такого сна, даже самого короткого, человек чувствовал себя вполне бодро.

– Завтра встаём рано утром, – предупредил друга Крип, бросая ему прибор. – Задай «будиле» четыре часа.

Пэррет установил регулятор на нужное время и приставил прибор к своему бедру. Прибор несколько секунд гудел, задавая программу нервной системе. Пэррет снова откинулся на кровати и закутался в одеяло.

– Посмотри, нельзя ли закрыть стену, – сказал он, зевая. – А то огни с космодрома будут бить нам в глаза всю ночь…

Крип нашёл пульт управления спальней.

– Прозрачная стена наверняка как-то закрывается, – говорил он, вникая в изображения у кнопок.

В конце концов он начал нажимать на кнопки почти наугад. Свет настенных светильников сначала разгорелся ярче, потом умерил свою интенсивность и потух. Спальню освещали только огни с лётного поля. Наконец Крип нашёл кнопки, ответственные за прозрачную стену. Оказалось, её проницаемость можно было регулировать. Стена стала мутнеть и темнеть, огни за ней постепенно гасли. Потом Крип снова сделал стену прозрачной, но опустил матерчатые шторы, приглушившие огни.

– Со шторами, наверно, будет лучше, – сказал он.

Затем он приложил гипностимулятор к своему бедру и улёгся рядом с Пэрретом. Тот подвинулся.

– Надо было потрахаться, прежде чем заряжаться от «будилы», – сказал Пэррет, снова зевая.

– Завтра рано утром мы должны быть в хорошей форме, поэтому спи, – ответил Крип.

Оба знали, что после подзарядки от гипностимулятора никакой секс невозможен: организм настроен только на сон.

Пэррет с минуту молчал, глядя на потолок. Потом заговорил мечтательно:

– Сейчас бы на Землю, хоть на полчасика…

– О Земле забудь навсегда.

– Ты прав, она нам теперь будет только сниться.

– У нас на корабле есть таблетки от ностальгии, – сказал Крип с закрытыми глазами. – Ты пользовался ими когда-нибудь?

– Нет.

– Я тоже… Говорят, помогают…

Они ещё какое-то время молчали.

– Я бы слетал на Землю только для того, чтобы взглянуть на своих детей, – снова заговорил Пэррет. – Когда я отправлялся в этот полёт, у меня их было четверо: три девочки и мальчик. А сейчас уж наверно ещё кто-нибудь родился. Подумать только, я их ни разу не видел.

– Почему?

– Да как-то всё недосуг было. А сейчас жалею. Я же не знал, что всё так обернётся…

– Есть межгалактический интернет, посмотришь на них по нему.

– Крип, а у тебя детей нет?

– Нет. По крайней мере, мне не сообщали об их рождении.

– Значит, нет, иначе сообщили бы… – Пэррет заворочался на кровати, заложил руки за голову. – Как странно, однако. Когда-то, в очень древние времена, дети рождались в результате секса между мужчиной и женщиной. А сейчас они рождаются только от генетического материала. Представь себе, Крип: секс между мужчиной и женщиной!

– А что, и сейчас некоторые мужики трахают женщин. Но таких мало. Это извращенцы-гетеросексуалы. Их всего пять процентов от мужского населения планеты.

– А когда-то в древности было наоборот: нас, нормалов, было пять процентов, а извращенцев – девяносто пять! – воскликнул Пэррет.

– Но тогда дети зарождались не в пробирке и не в маточном инкубаторе, как сейчас, а в женском животе. И о том, какие гены передаются ребёнку, никто даже и не думал. Потому и болезней всяких было полно, и жили всего семьдесят лет от силы.

– Да, – подхватил Пэррет, – а сейчас средний возраст – пятьсот! И не болеют ничем. А всё благодаря правильному генетическому отбору. Человек уже и умер давно, а его сперма, хранящаяся в банке, производит потомство. Взять хотя бы моего папашу. Умер за восемьсот лет до моего рождения, а до сих пор делает детей. У меня полно сводных братьев и сестёр, многие младше меня. Всё это потому, что у папаши хороший генетический материал. Мой генетический материал, наверно, достался мне от него, а то бы фиг у меня были дети. А у тебя, чувствую, гены неважные, потому что от твоей спермы детей не делают…

– Что за идиотский разговор ты завёл, – пробурчал Крип. – Спи давай.

– Интересно, а с Эштея можно зайти в межгалактический интернет?

– Можно, наверно… Всё-таки тебе надо выпить таблетку от ностальгии…

Они снова замолчали.

До рассвета было ещё далеко. В спальню сквозь полупрозрачную штору проникал приглушённый блеск взлетающих звездолётов. Приятели уснули. А ещё через полчаса приподнялась крышка чемодана, оставленного Крипом открытым.

Последняя полуживая космическая змея, затаившаяся на его дне под грудой белья, высунула свою тупую голову. Поводила ею, ориентируясь, а затем бесшумно поволокла своё полутораметровое тело к источнику энергии – человеческим телам. Энергия, излучаемая людьми, могла ещё на некоторое время продлить ей жизнь.

Змея взгромоздилась на кровать и оплела сразу оба тела. Крип во сне почувствовал, как его зачем-то стянули холодным ремнём. Ремень не давал дышать. Крип попытался освободиться от него и… проснулся. Он разлепил глаза и в ужасе облился холодным потом: его и Пэррета обвивала кошмарная космическая рептилия!

Очнулся и Пэррет, вытаращился на змею, затрепыхался, но рептилия держала его крепко. Слабым голосом он позвал приятеля. Крип, сдавленный змеёй, ничего не мог сделать. На его губах выступила пена, глаза выкатились из орбит. С минуту он дёргался в агонии, а потом откинулся навзничь и застыл.

Змея ещё несколько минут льнула к остывающему человеческому телу, впитывая его энергетику и тепло, затем тупой мордой приникла к шее Пэррета. В дикой панике тот снова дёрнулся, забил ногами, не удержался на краю кровати и вместе со змеёй свалился на пол.

Ноги его были свободны, и он пополз, не понимая, куда и зачем. Он подполз к шторе, откинул головой её край и упёрся лицом в прозрачную стену. В глаза ему ударили огни космопорта, но он не видел их. Змея уже протиснулась ему в зад и начала заползать в кишечник.

Когда в спальню вошли агенты Мелланоны, оба землянина были мертвы. Змея свернулась в желудке у Пэррета клубком, отчего живот у него раздулся, как у беременной женщины.

В человеческой утробе змее было хорошо. Лучше, чем в чемодане.

АДСКАЯ РУЛЕТКА

Пресыщенные созерцанием космических чудес, туристы недоумевали: звездолёт затормозил возле невзрачной безжизненной планеты. Неужели тут предусмотрена остановка? На Креаэрре они прогуливались по зеркальным пещерам с оживающими отражениями, на Унне парили в туннелях, искривляющих пространство, на Сейдане в нейтринных гондолосферах погружались в океан гипномузыкальной плазмы; но какое развлечение сулят им эти голые скалы, камни, воронки от древних взрывов и поля оплавленной почвы?

Зал, где они сидели в удобных креслах, походил на стереотеатр: на громадных обзорных экранах проплывали угрюмые, озарённые низким зелёным солнцем ландшафты. Ничего примечательного в них не было, даже попадавшиеся временами развалины циклопических строений и те вызывали скорее скуку, чем любопытство.

– Зачем нас сюда притащили? – ворчал лысый толстяк с сигарой в зубах. – Эка невидаль – развалины!

– В космосе миллионы планет, где есть точно такие же, – кривила нарумяненное лицо старуха, поправляя в волосах бриллиантовую брошь. – От них тоска одна!

– Немного терпения, господа, – улыбаясь, заговорил распорядитель круиза – высокий стройный человек средних лет, в безукоризненном голубом костюме и голубом галстуке. – Корабль сейчас приближается к одной очень любопытной постройке, чудом уцелевшей в пожаре грандиозной войны, которая уничтожила жизнь на планете сотни тысяч лет назад… А, вон она!… Взгляните налево… Нет, не развалины города нас сейчас интересуют, а та башня ещё левее развалин…

Звездолёт приблизился к упомянутой башне и завис примерно в километре над ней. Башня располагалась в центре круглого ровного участка, обнесённого сплошной массивной стеной. Участок в разных направлениях пересекали другие стены, не такие массивные и не сплошные, отчего при взгляде сверху он походил на примитивный лабиринт.

Центральное строение, или «башня», как назвал его распорядитель, внешне напоминало гранёный стакан – высотой около шести метров, оно не имело крыши и внутри было абсолютно пустым. Экраны показывали его так отчётливо, что туристы могли видеть его гладкое, почти зеркальное дно.

Невзрачный вид постройки, облезлые стены, кое-где покрытые плесенью и бурой ржавчиной, вызвали среди туристов ропот разочарования. Толстяк с сигарой демонстративно отвернулся от экранов и взял в руки портативный ноутбук, на экране которого замелькали кадры видеожурнала.

– Башня далеко не так безобидна, как это представляется на первый взгляд, – заторопился с объяснениями распорядитель. – Недавно здесь побывала археологическая экспедиция, которая многое узнала о прошлом планеты. Оно, в общем, тривиально и характерно почти для всех планет, кончивших самоубийственной войной. В последние годы перед всеобщей гибелью обе враждующие стороны стали испытывать острую нехватку в живой силе. Этим и вызвано сооружение объектов, один из которых вы видите. Их было много, но в рабочем состоянии сохранился только этот…

– Уж не хотите ли вы сказать, – осведомился – впрочем, без особого любопытства, – кто-то из туристов, – что башня способна создавать эту самую «живую силу»?

– Именно так, – подтвердил распорядитель. – Она создаёт живых людей.

– Как – живых людей? – вскричала старуха. – Вы сказали: живых?

– Я имел в виду клонов, то есть двойников, – ответил распорядитель. – Способ их, если можно так выразиться, изготовления довольно прост. Достаточно поместить человека – живого, обычного человека – внутрь башни, как сразу срабатывает механизм клонирования. В башне появляются двойники. Много двойников. Появившись, они выходят из башни через двери, которые расположены по её периметру, и расходятся по лабиринту. Они во всём подобны своему оригиналу. На них та же одежда, с ними те же вещи, даже интеллект клонов, как удалось выяснить, приближается к интеллекту помещённого внутрь башни индивида. Существенное отличие их от оригинала состоит только в том, что они созданы прежде всего для войны, для убийства; в них изначально, уже при самом процессе создания, заложен сильный заряд агрессивности; едва возникнув, они сразу начинают искать, к чему бы приложить переполняющую их боевую энергию. Поэтому пространство вокруг башни замкнуто стеной и разделено на секторы – чтобы клоны не истребили друг друга в первые минуты своего появления…

– Любопытно! – воскликнуло несколько голосов.

– Нам, конечно, покажут всё это в натуре? – спросил рослый мужчина с гривой чёрных волос, пышными усами и золотыми кольцами в ушах.

– Для этого здесь и предусмотрена короткая остановка, – улыбаясь, ответил распорядитель. – На нашем звездолёте в особо охраняемом отсеке находится группа опасных преступников, приговорённых судом Сэйдана к смертной казни. Туристическое агентство выкупило право на свершение смертного приговора…

Толстяк отложил ноутбук в сторону.

– Странным, однако, образом вы намереваетесь их казнить, – заметил он. – Вместо того, чтобы уничтожить преступников, вы хотите их… размножить!

– Но это и будет казнью. В замкнутом пространстве лабиринта преступник окажется один на один со своими двойниками, охваченными жаждой убийства. Они тотчас начнут охотиться друг за другом, и преступнику не останется ничего другого, как тоже вступить в драку. Ему здесь просто негде будет скрыться… И уверяю вас, всё закончится довольно быстро. Клоны прикончат друг друга, а заодно – и того человека, с которого началось клонирование. Возможно, и даже наверняка, кто-то один останется в живых. Самый последний. И необязательно, что этим последним будет человек…

– Но если все они похожи друг на друга, – сказала одна из дам, – то как мы узнаем, кто из них кто?

– Да вам-то какая разница? – возразил неугомонный толстяк, попыхивая сигарой.

– Я к тому говорю, – пояснила дама, – что вдруг последним, кто выживет, окажется не клон, а человек?

– Нет ничего проще, сударыня, – ответил распорядитель. – За уцелевшим мы вышлем зонд, и если это клон, то он исчезнет, растворится в воздухе, когда зонд поднимет его на пятьсот метров над поверхностью. Если же уцелеет человек – что, повторяю, весьма маловероятно, – то он благополучно достигнет звездолёта, где ему будет оказана медицинская помощь. В этом случае фирма помилует его и он будет высажен на первой же обитаемой планете.

– Валяйте, запускайте ваших преступников, – зашумело оживившееся собрание. – Невелико удовольствие любоваться на драку, так мы хоть «поболеем» за своего, за человека!

– Мы обставим сражение так, что для вас, господа, это будет игрой наподобие рулетки, в которой полем станет весь этот обнесённый стеной лабиринт, а шариками – гладиаторы, которые будут бродить по нему и истреблять друг друга, – сказал распорядитель и с той же любезной улыбкой предложил собранию пройти в соседний зал.

Там он показал на большой круглый стол с расставленными вокруг него креслами.

– Располагайтесь, господа, прошу вас.

Все расселись. Поверхность стола представляла собой экран, на который проецировались башня и лабиринт вокруг неё. Глядя на этот экран, казалось, будто смотришь на загадочную постройку с высоты птичьего полёта.

– Надеюсь, сегодняшний вечер будет таким же приятным, как и все предыдущие вечера нашего прекрасного путешествия, – сказал распорядитель. – Итак, мы открываем казино, где рулеткой будет этот экран, показывающий всё, что происходит в лабиринте. А вот и жетоны, которые вы прямо сейчас можете купить у меня… С вашего разрешения, я принимаю на себя обязанности одновременно и кассира, и крупье, – он отвесил церемонный поклон. – Правила простые. Сбросив в башню одного из наших гладиаторов, мы тем самым запускаем древний механизм клонирования. Тотчас начинают появляться двойники. На экране возле каждого из них появятся цифры порядкового номера, чтобы вы могли делать ставки – на одного или на нескольких, как вам больше понравится… А пока взгляните сюда, – он показал на стену, где засветился ещё один экран.

На нём возник высокий крепкий мужчина с бритой головой, переломанным носом и маленькими колючими глазами. Не зная, что его видят, он утирал нос рукой и засовывал за голенище сапога большой зазубренный нож. Ещё один нож был приторочен к его поясу.

– Экземпляр номер один, приговорён к смерти за вооружённые грабежи и убийства, – сказал распорядитель, он же кассир и крупье.

К будущему гладиатору подошёл массивный, медленно переставлявший ноги кибер и бесцеремонно толкнул его. Тот, угрюмо потупившись, побрёл к двери. Экран на стене погас.

– Итак, наш первый экземпляр спускается в зонде к размножающей башне, – крупье длинной указкой показал на центр стола-экрана. – Вот вы видите опускающийся зонд… Он подлетает к башне и… Сейчас кибер сбросит нашего гладиатора прямо в её пустую утробу… Вот, полюбуйтесь!

Сидевшие за столом разразились изумлёнными возгласами, глядя, как в башне словно бы закрутился какой-то мутный вихрь и из всех её дверей начали стремительно выбегать бритоголовые мужчины, внешне неотличимые один от другого. В считанные секунды башня опустела. Клоны, и среди них осуждённый, рассеялись по лабиринту.

– А где всё-таки наш-то? – недоумевала старуха с брошью, вглядываясь в совершенно одинаковых людей на экране. – Я даже не успела углядеть. Они посыпались из башни, как горох…

– Клонирование происходит с чудовищной быстротой, – объяснил крупье. – Поэтому человеку, помещённому внутрь клонирующего устройства, необходимо как можно скорее его покинуть. Каждая секунда промедления чревата появлением новых двойников, а это уменьшает его шансы выжить в предстоящих поединках. Осуждённый получил инструкцию на этот счёт, и, как видите, поторопился. Но и за те секунды, что он провёл в башне, он успел наплодить свыше трёх десятков клонов… Сейчас они разбрелись по лабиринту… Определить, кто из этих тридцати четырёх тот, с кого началось размножение, теперь не представляется возможным. Мы выясним это только после того, как они истребят друг друга.

Крупье дал знак официантам принести напитки и начал объяснять правила игры, оказавшейся очень похожей на обыкновенную рулетку.

Порядковый номер, светившийся на экране возле каждой фигурки, неотступно сопровождал её в блужданиях по лабиринту и в кровавых стычках с другими фигурками. На эти номера и делались ставки, причём самый крупный выигрыш должен был достаться тому, кто угадает номер последнего уцелевшего в бойне.

Крупье ещё не кончил объяснений, а экран уже показывал вспыхнувшие в лабиринте бои. Гладиаторы, выхватив ножи, ринулись друг на друга. Видимость была настолько хорошая, что можно было различить горящие яростью глаза, разинутые в неистовом рёве рты, страшные кровавые раны. Каждый дрался сам за себя. Раненых мгновенно добивали.

Уже через четверть часа в живых осталось не больше десятка сражающихся. Один за другим гасли номера. Повышались ставки. К концу тура азарт светился в глазах даже самых апатичных игроков. Крупье лопаткой двигал жетоны прямо по экрану.

– Делайте игру, господа, – повторял он.

Наконец в живых остались двое – номер шестой и номер двадцать второй. Оба были ранены и едва передвигали ноги, и всё же с неутолимой злобой спешили навстречу друг другу. Тот из игроков, кто с самого начала поставил на двадцать второго, сдавленно охнул: шестой всадил кинжал в грудь своему противнику!

– Проиграл! – воскликнул он.

Крупье сгрёб жетоны в кучу.

– Выжил номер шестой, – объявил он. – К нему уже подлетает зонд. Вы видите, как кибер поднимает нашего героя на борт летательного аппарата… Через пару минут мы будем знать, кто такой этот номер шестой – клон или человек. Если человек – то ему повезло. Если же это клон, то, как я уже говорил, он просто не долетит до нашего корабля – он растворится в воздухе на высоте в пятьсот метров. Впрочем, и трупы клонов, лежащие там, внизу, тоже существуют недолго. Они быстро теряют плотность и растворяются… А теперь оцените следующего гладиатора!

На стене снова засветился экран. Перед публикой предстал силач с мощными бицепсами, пробовавший пальцем острие громадного, под стать себе, тесака.

– Номер шестой исчез, – доложил по рации кибер.

– Значит, это был клон, – сказал крупье.

Силач вошёл в освободившуюся кабину зонда и через несколько минут был доставлен в размножающую башню. Он замешкался в ней, и в результате возникло более пятидесяти двойников. С неистовым ожесточением, заложенным в них древними создателями башни, они бросились убивать друг друга.

Ещё не успели растаять в прозрачном воздухе мёртвые тела предыдущего побоища, как у всех поворотов лабиринта валялись новые трупы. Ручьями текла кровь.

– Делайте игру, господа, – лопатка крупье сновала по столу-экрану, передвигая столбики жетонов. – Делайте игру…

И вновь самыми волнующими были последние минуты сражения, когда решалась судьба главного приза. Трое истекающих кровью гладиаторов сошлись в предсмертной отчаянной схватке и погибли, нанеся друг другу глубокие раны. Один из них прожил на пять минут дольше двух других, но победа досталась не ему. Зонд направился к сорок девятому номеру, который блуждал в противоположном конце лабиринта в поисках противников.

– Номер сорок девятый – клон, господа! – Крупье наклонился к микрофону: – Покажите следующего.

На настенном экране возник третий обречённый.

И всё началось сначала.

Созданные башней двойники со звериной жестокостью набрасывались друг на друга, бились изо всех сил, норовя нанести удар даже находясь при последнем издыхании, а в салоне зависшего над ними звездолёта пили вино, хохотали, в азарте подбадривали «своих» гладиаторов и швыряли на стол-экран жетоны.

– Последний опять оказался клоном, господа. Людям пока не везёт.

– Им и не будет везти, – заявил обладатель гривы и пышных усов, который при каждом «заезде» ставил сразу на несколько номеров. – Злобности в них мало! Гораздо меньше, чем у клонов!

– Это точно, – закивал толстяк. – У клонов злобности хоть отбавляй. Видели, как дерутся? Прямо зверюги какие-то.

Партии двойников, заполнявшие кошмарный лабиринт, истребляли себя быстро, без проволочек. Зонд курсировал между звездолётом и башней, подвозя к ней новых узников. И никто из них не возвращался. Каждый раз последним уцелевшим в сражениях оказывался клон. Зонд пустым подходил к звездолёту.

Наконец истребила себя последняя, десятая партия.

Молодая дама, очень стройная, белокожая, с длинными золотистыми волосами, положила свои тонкие пальцы на груду жетонов, которую придвинул к ней крупье. Она сделала ставку на одиннадцатый номер, и он принёс ей победу. Но по условиям игры выигрыш возрастает в десять раз, если этим «выигрышным номером» окажется человек. Все с нетерпением ждали сообщения с зонда.

Но сообщения всё не было.

Крупье по мобильному телефону связался с дежурным оператором.

– Сообщение пока задерживается, – с сожалеющей улыбкой объявил он присутствующим. – Просим извинить. Маленькая техническая заминка.

Усач прищурил глаз.

– А не пахнет ли тут шулерством? Может, в зонде человек, но нам об этом не хотят сказать?

– Мы играем честно, сударь, – ответил крупье, надменно выпрямившись. – Если вы нам не верите, то можете прямо сейчас пройти к дверям шлюзовой камеры и, когда пристыкуется зонд, лично осмотреть его кабину.

Усач немедленно ухватился за это предложение. Сегодня ему не везло, он ничего не выиграл и оттого пребывал в самом отвратительном настроении.

– И пойду! – закричал он, треснув кулаком по столу. – Что, думаете, оставлю это просто так? Из принципа пойду!

– Я иду с вами! – подхватил толстяк. – Молчание зонда мне тоже кажется подозрительным!

– Поскольку в данном случае задета честь фирмы, – сказал крупье, – то я даже настаиваю на том, чтобы вы осмотрели кабину зонда. Поверьте, господа, для фирмы ваши выигрыши в этой игре – жалкие гроши, несоизмеримые с её репутацией, которая в любом случае должна остаться незапятнанной.

– Гроши для фирмы, но не для вас, уважаемый, – многозначительно заметил толстяк.

Крупье сделал вид, что не расслышал его. Он снова соединился с оператором.

– Идёмте, господа, здесь недалеко, – сказал он, закончив телефонный разговор.

– Я тоже иду, – заявила золотоволосая красотка. – Дело касается моего выигрыша, поэтому я должна убедиться, что тут всё по-честному.

– И я пойду! И я! – послышались голоса.

В конце концов из-за стола поднялись все. За крупье и усачом двинулась целая толпа. Официанты с подносами посторонились, давая ей дорогу.

Путь по изгибающемуся коридору был недолог. Крупье остановился перед небольшой дверью, у которой стоял оператор. Рядом располагался пульт с экраном.

– Ну что, Ронни, – обратился к оператору крупье. – Что тут у тебя стряслось?

– Сам не пойму, сударь, – тот показал на экран, по которому проходили волны помех. – Неполадки в системе связи с зондом. Теперь нам придётся прервать его работу и поставить на внеплановый осмотр.

Крупье и оператора окружила возбуждённая толпа.

– Можете ставить его на какой угодно осмотр, но мы должны знать, как закончилась последняя игра, – не унимался толстяк. – Я настаиваю на этом! Вопрос принципа!

– Да, иначе мы будем иметь все основания подозревать вас в фальсификациях! – подтвердил усач, а старуха помахала пальцем перед носом крупье:

– Не отвертитесь! Мы не уйдём отсюда, пока сами, своими глазами, не осмотрим кабину зонда!

– Когда подойдёт зонд? – спросил крупье у оператора.

Тот бросил взгляд на пульт.

– Уже подошёл. Шлюзовые двери откроются через семь минут.

Крупье поднял руку, призывая к тишине.

– Господа, немного терпения, – сказал он таким тоном, как будто всё ещё стоял у стола и принимал ставки. – Шансов, что человек выжил, крайне мало, но если он выжил, то вы, сударыня, – он отвесил красотке поклон, – получите весь ваш выигрыш сполна, не сомневайтесь.

– Конечно, сполна, куда вы денетесь, – процедил толстяк.

Толпа понемногу успокоилась. Все смотрели на закрытую дверь.

Крупье взглянул на часы.

– Ещё три минуты.

– Мне почему-то кажется, что он жив, – сказала старуха.

– Мне тоже, – отозвалась красотка.

– Очень маловероятно, – возразил крупье. – Шансы ничтожны, и это даже к лучшему. Иначе, по условиям контракта, мы вынуждены будем его помиловать. А между тем этот Брем Йон – чрезвычайно опасный преступник, садист и маньяк, изнасиловавший и задушивший собственными руками более четырёхсот женщин. Его прозвали «Душитель рыжих», потому что большинство убитых им женщин были рыжими. Если вас интересуют подробности, то я могу передать вам дискету с материалами его уголовного дела.

За дверью послышался глухой скрежет и какие-то удары. Оператор, прислушиваясь к ним, озабоченно качал головой.

– Так и есть, барахлит автоматика. Этот зонд уже давно нуждается в ремонте…

Дверь распахнулась, и все с воплем удивления шарахнулись назад.

На пороге стоял гладиатор. Он был весь залит кровью, комбинезон на нём был изрезан и исполосован вдоль и поперёк, мертвенно-бледное лицо с кровоточащими рубцами походило на кровавую маску. Кровь, казалось, стекала со всего его израненного тела. Дрожащими руками он сжимал бластер, наставив его на опешивших туристов.

Несколько секунд в коридоре царило молчание. Первым опомнился оператор. Он шагнул к пульту, собираясь нажать на тревожную кнопку, но гладиатор выстрелил раньше. Ярко-белый дымящийся луч секунду плясал на груди Ронни и погас, оставив глубокие горелые раны. Оператор свалился замертво.