Текст книги "Гарем Пришельца (Сборник) (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Толпа в ужасе подалась назад.

– Стоять! – хрипло закричал гладиатор. – Стоять, никому не двигаться!

Все встали как вкопанные.

– Брем Йон, ты жив, – прошептал побледневший крупье.

– Нечестно играешь, Оттер, – кривясь в зловещей усмешке, сказал гладиатор. – Ты обещал дать нам возможность выжить, причём оценил наши шансы как двадцать против восьмидесяти. Что ж, я использовал свои двадцать процентов, как видишь… Но кибер, который подобрал меня в лабиринте, пытался меня убить. В зонде, когда стало ясно, что я не клон, он двинулся на меня с ножом… Это тоже входит в правила игры?

– Я сдержу слово, Йон. Ты будешь свободен. Богат и свободен, слышишь? Только убери бластер. Убери!

– Как же это фирма не догадалась навести справки о профессии выкупленного ею смертника? – словно не слыша его, продолжал гладиатор. – Теперь за эту оплошность вам придётся дорого заплатить. Я был специалистом по киберам, я их тысячи собрал собственными руками, и уж кому, как не мне, знать их уязвимые места. Ваш кибер имеет серьёзные неполадки в системе электронного зрения, я это понял ещё когда летел к башне. И когда на обратном пути он попытался меня прирезать, я нейтрализовал его, а заодно завладел его бластером.

– Откуда он взялся? – громко спросил какой-то подвыпивший игрок, до которого ещё не дошёл смысл происшедшего.

– Откуда взялся? – Гладиатор в упор смотрел на крупье. – Можете считать – из могилы.

– Он жив, а значит, мой выигрыш составляет полтора миллиона сетов, – заявила вдруг золотоволосая красотка. – Я намерена поделиться им с этим мужественным человеком. Я отдам ему половину.

Оттер растянул губы в натужной улыбке.

– Поздравляю, Йон, теперь ты богат…

– К чертям собачьим, – гладиатор, шатаясь и оставляя за собой кровавые следы, вышел из шлюзовой камеры в коридор. – У меня такие раны, что я загнусь через пару часов, а мертвецу деньги ни к чему.

– На борту есть опытный врач!

– Мне ничто не поможет. Я подохну… Подохну, чёрт бы вас всех побрал…

Резкое движение причинило ему сильную боль, он застонал и привалился спиной к стене. Толпа дружно рванула прочь, но тут снова вспыхнул бластерный луч, и двое игроков упали с громкими криками.

– Стоять, – сквозь зубы выдавил убийца. – Стоять, паскуды, а то сожгу всех…

Толпа снова замерла. Все с ужасом косились на гладиатора, который казался призраком, явившимся из загробного мира.

– Мы выражаем вам своё искреннее сочувствие… – сахарным голосом начал толстяк, но Йон его грубо перебил:

– Заткнись, жирный ублюдок! Вы все подохнете вместе со мной!

– Йон, наш врач творит чудеса, – прохрипел Оттер. – Ты выживешь… Я подарю тебе звездолёт…

– Всем зайти в зонд! Живо! – Йон бластерным дулом показал на раскрытую дверь.

Он стоял, привалившись к стене, и обводил толпу мутными глазами. Бластер дрожал в его руках, дрожал палец на спусковой кнопке. Казалось, сейчас он импульсивно надавит на неё.

– Всем в зонд, кому сказано!

Усач бросился бежать, но вспыхнувший луч полоснул по его спине, вычертив на белом пиджаке горелый вензель. Усач дико заорал и, раскинув руки, повалился на пол. Несколько секунд в коридоре звучал его захлёбывающийся крик.

– Считаю до двух, – процедил Йон, обводя толпу налившимися кровью глазами. – Раз.

Недавние игроки, теснясь и шарахаясь от гладиатора, двинулись к двери шлюзовой камеры. За ней виднелась вторая дверь, которая вела в зонд.

Кабина зонда представляла собой помещение с белыми стенами, лишённое какой бы то ни было мебели. В кабине находился кибер, в чей электронный мозг была введена команда доставить людей к размножающей башне и вывалить всех в её утробу. Увидев его, Оттер взвизгнул в ужасе. Йон успел заметить, как он вынул из кармана мобильный телефон. Сверкнул бластерный луч, и Оттер, а с ним ещё трое или четверо с воплями боли повалились на пол. Оттер корчился и хрипел. Из кармана его пиджака посыпались жёлтые таблетки, в которых все узнали универсальное средство, повышающее сексуальную потенцию.

Гладиатор ухмыльнулся.

– Вот чем ты балуешься, сукин сын. Теперь это тебе не понадобится… – Он ещё раз выстрелил в Оттера, добивая его, и наставил ствол на толпу. – Ну, шевелитесь! Живее! А то снова начну шмалять!

Туристы в панике бросились в кабину. У входа в неё даже возникло небольшое столпотворение.

– Возьми, – шептала старуха, протягивая Йону бриллиантовую брошь. – У меня есть ещё кольца… На, возьми, возьми всё… Только отпусти…

– Сколько вы хотите? – икая, вскрикивал толстяк. – Я дам сколько скажете. Назовите любую сумму. Я заплачу.

Йон, грязно выругавшись, скосил его лучом. Луч прошил ещё нескольких пассажиров, которые слишком медленно, по мнению гладиатора, заходили в зонд.

– Шевелитесь, гады, если не хотите получить горелую дырку в голову… А ты, красотка, стой.

Золотоволосая дама, входившая в зонд одной из последних, обернулась. Йон кивком велел ей отойти в сторону.

Дождавшись, когда вся толпа забьётся в кабину, он крикнул киберу:

– Пошёл!

Дверь зонда автоматически закрылась.

Йон тяжело перевёл дыхание и сосредоточил взгляд на красотке. Она рванула на себе платье, обнажая грудь, и смело шагнула к нему.

– Мне всегда нравились такие мужчины, как ты! – прошептала она.

Страх заставлял её разыгрывать страсть так натурально, что сейчас ей позавидовали бы многие великие актрисы.

– Да, мне нравятся сильные, дикие, жестокие… – Она избавилась от одежды и, голая, прильнула к его израненным ногам, обвивая их и поднимаясь по ним всё выше. – Возьми меня… Я горю от страсти… Только ты… Ты моя мечта…

Касаясь его руками, она невольно причиняла ему боль. Он морщился, но позволял себя обнимать, глядя на неё сверху вниз.

За стеной глухо заревели двигатели. Зонд, набитый пассажирами, оторвался от звездолёта и взял курс к башне.

Йон показал на рассыпанные таблетки.

– Подбери и дай сюда.

Она кинулась исполнять приказ. В её глазах загорелась надежда.

– Вот, возьми… – Она протянула ему пригоршню таблеток. – Это очень сильное средство… Одной таблетки хватит, чтобы мы с тобой провели безумную ночь любви… Мой герой, мой мужественный, сильный, желанный… – Она снова прильнула к нему. – Хочу тебя!

Йон секунду рассматривал таблетки, лежавшие у него на ладони, и вдруг одним махом отправил всю пригоршню в рот. Скривившись от горловой спазмы, он проглотил всё разом.

Девица взвизгнула от восторга.

– Ты не разочаруешься во мне! Я подарю тебе неслыханное наслаждение!

Она потянулась губами к его паху, но Йон оттолкнул её.

– Ладно, хватит, – прохрипел он. – Теперь ты отведёшь меня туда, где у вас шла игра. Только не вздумай меня подставить. Ты у меня на мушке, поняла?

Она кивнула.

– Это здесь, недалеко…

Йон брёл за ней, одной рукой держась за стену, другой сжимая бластер. Уловив шевеление справа, он надавил на спусковую кнопку. Вспыхнул луч, и из ближайшей двери обожжённой головой вперёд вывалился охранник.

– Стой, – приказал Йон красотке.

Та замерла.

Кряхтя, почти теряя сознание, он наклонился к трупу охранника, извлёк из обшлага его куртки пластиковый шприц с болеутоляющим средством и всадил его себе в вену. С минуту он стоял, привалившись к стене и переводя дух.

Лекарство подействовало быстро. В глазах гладиатора прояснилось. Он вздохнул полной грудью и отлепился от стены.

– Теперь идём.

Они вошли в зал.

Здесь находился только один официант. Он стоял у стола-экрана и переставлял опустевшие фужеры к себе на поднос. Поверхность стола светилась, заливая голубоватым светом его худощавое лицо.

Глаза официанта испуганно округлились при виде голой красотки и окровавленного мужчины с бластером. Он попятился, бокалы зазвенели на подносе.

– Куда? Стоять! – Йон наставил на него ствол.

Поднос с грохотом полетел на пол. Луч несколько секунд плясал на дёргающемся теле официанта, а когда он погас и Йон огляделся, красотки уже не было.

Йон двинулся к ближайшей группе кресел. В дверь красотка улизнуть не могла, он бы увидел. Она должна была находиться где-то здесь, в зале.

Заметив силуэт, метнувшийся под стол-экран, он усмехнулся. Подошёл к столу, остановился, вгляделся в его поверхность. Стол показывал пустынный лабиринт, башню и приближающийся к ней зонд. Держа красотку на прицеле, Йон смотрел, как зонд подлетает к башне, как сыплются в её жерло люди, как лабиринт наполняется клонами. Многие туристы с перепугу не сообразили, что башню надо покинуть как можно быстрее, и остались в ней, и вот уже в лабиринте сотни, тысячи их двойников, и каждый охвачен неутолимой жаждой убийства.

Йон почувствовал, как в паху у него нарастает напряжение. Таблетки начинали действовать.

– Сюда иди, быстро! – Он полоснул лучом по полу в считанных сантиметрах от женщины. – Кому сказал!

Она вылезла из-под стола и, не вставая с четверенек, покорно замерла у его ног. В её глазах читался ужас.

– Смыться хотела, сучка? – Он ударил её кованым башмаком, оставив на белом боку кровавый отпечаток. – Полезай сюда, – он кивнул на стол-экран. – Ну! Живее!

Дрожа, она улеглась на столе, поверхность которого показывала уже не побоище, а дикую давку. У клонов, как и у их оригиналов, не было никакого оружия, в драках им приходилось использовать только собственные руки и ноги. И ещё зубы. И они били, терзали, грызли, рвали друг друга, душили, выдавливали глаза, затаптывали упавших.

Количество двойников росло. Всё новые и новые клоны валили из башни, напирая на толпу в лабиринте, в которой уже невозможно было продохнуть. Лабиринт превратился в чудовищную давильню.

Засмотревшись на неё, Брем едва не прозевал появление в зале трёх вооружённых охранников. На его счастье, они и не думали скрываться. Он прошёлся по ним лучом и они упали с воплями боли. Яростно кривясь, гладиатор кромсал их огнём до тех пор, пока они не превратились в груды горелого мяса.

В паху пылало уже нестерпимо. Фаллос, несмотря на боль от многочисленных ран, был твёрд как никогда раньше, сверля жгучим желанием мозг и всё изувеченное тело гладиатора. Боль от ран отошла на второй план, растворившись в океане дикого возбуждения, которое невозможно было сдержать никакой плотиной. Из глотки Йона исторгся рёв. Он рванул на себе остатки комбинезона, обнажая своё поджарое мускулистое тело, кроваво-чёрное от бесчисленных ран и ссадин.

Красотка глазами, полными ужаса и восторга, смотрела на его вздыбленный орган. Стеная, Йон тоже взгромоздился на стол. Экран стола и тело красавицы запачкались его кровью.

Он навалился на женщину, сомкнул пальцы на её хрупкой шее.

– Значит, я нравлюсь тебе, да? – Глаза его затуманились, ухмылка стала похожа на звериную гримасу. Он явно наслаждался своей властью над ней.

Красотка забилась. Из её стиснутого горла вырывались нечленораздельные возгласы и всхлипы. Потом она затихла, только губы её судорожно дёргались и вздымалась грудь, силясь набрать воздуха.

Устроившись на ней удобнее, Йон одним ударом ввёл в неё свой вибрирующий от напряжения член и сладострастно застонал. Прошло всего несколько секунд, и он начал содрогаться, бурно выплёскивая семя. Оргазм длился долго, так долго, как не длился никогда. Но этот же исступлённый, сверхчеловеческий оргазм лишил его последних сил. Йон без сознания свалился на свою жертву.

Пачкаясь в его липкой крови, она выбралась из-под него, спустилась на пол и несколько секунд сидела, приходя в себя. Потом взяла в руки бластер.

Йон не шевелился. Залитый кровью экран показывал лабиринт, превратившийся в какую-то чудовищную, волнующуюся многоголовую гидру.

С неистовой злобой женщина ударила Йона концом ствола, ткнув в одну из самых глубоких ран.

Он испустил мучительный стон.

– Подымайся, убийца, – срывающимся голосом сказала она.

Он разлепил ресницы. Измазанная кровью голая красотка целилась в него из бластера. Она держала оружие неумело, палец соскальзывал с пусковой кнопки.

Откинутая рука Йона нащупала бокал. Внезапным движением он выплеснул остатки вина ей в лицо. Она почти непроизвольно надавила на кнопку. Луч ударил по столу, по бокалам, по ногам заревевшего от боли гладиатора.

Он дотянулся до ствола и отвёл его в сторону. Луч перекинулся на потолок и прошёлся по люстрам – с сухим треском они гасли одна за другой. Затем погас и сам луч – это Йон вырвал бластер из рук женщины. Зал погрузился в полумрак.

Корчась от страшного ожога на бёдрах и в паху, Йон вцепился в запястье красотки, не давая ей ускользнуть, прополз по столу и со стоном рухнул на пол. Женщину он при этом не выпустил, однако выронил бластер. Она свободной рукой дотянулась до огнемёта и обрушила приклад на голову насильника. Череп треснул. Йон глухо заревел, но продолжал удерживать её. Налитый кровью фаллос, несмотря на страшную рану, по-прежнему топорщился, и сексуальное возбуждение, видимо не до конца вычерпанное недавним оргазмом, снова нарастало.

Судорожным рывком Йон подался вперёд, наваливаясь на женщину. Она нанесла ещё один удар прикладом. В голубоватой полутьме она отчётливо видела, как из проломленного черепа толчками выбивается кровь. Но даже и теперь гладиатор не выпускал её. Он хрипло ревел, его руки тянулись к её шее.

Истошно визжа, она засновала пальцами по его лицу, нашла глаза и впилась в них ногтями. Насильник, казалось, даже не заметил этого. Ему нужна была только её шея. Наконец он свёл на ней пальцы и испустил громкий, полный звериного восторга крик…

Вошедших в зал членов экипажа встретили сумерки и мёртвая тишина. Тускло мерцал заляпанный кровью стол-экран. В лабиринте тоже всё успокоилось. Люди и клоны погибли в давке. Трупы клонов уже начали растворяться в воздухе мрачной планеты.

Пошарив по залу фонариками, вошедшие обнаружили на полу у стола мужчину и женщину. Оба были мертвы. Казалось, они продолжают сжимать друг друга в объятиях – то ли в порыве неистовой страсти, то ли в приступе смертельной ненависти. Рядом, в луже крови, валялся бластер.

ПОБЕГ НА ЭРГАЛЬС

Пишу эти записки для себя самого, а вернее – для пустоты, в которую я погружаюсь. Шанс, что их кто-то прочтёт, ничтожен. Ненадёжная бумага истлеет вместе с моим трупом в каюте пустого неуправляемого звездолёта, летящего в космической бездне. Разве что волей случая какие-нибудь неведомые астронавты наткнутся на него и найдут мой высохший скелет и эту кучку листов, покрытых непонятными для них знаками. Захотят ли они расшифровывать их, вникать в старую историю, случившуюся, может быть, за миллионы лет до их появления на свет? Впрочем, мне до этого нет дела. А для пришельцев будет лучше, если они как можно скорее покинут мой летающий саркофаг, предоставив ему и дальше носиться в межзвёздном пространстве.

Начну с самого начала, то есть с событий того вечера, когда к нам на астероид залетел эргальский звездолёт. Должен сразу сказать, что звездолёты на нашей удалённой от обитаемых миров планетке останавливаются нечасто, и каждое такое посещение для нескольких тысяч колонистов становится событием. Все стремятся посмотреть на приезжих, пообщаться с ними, узнать, откуда они, везут ли что-нибудь интересное, и, конечно, получить дискеты со стереофильмами. Вообще до фильмов наше население особенно жадно, поскольку они являются одной из очень немногих возможностей узнать о мире за пределами астероида. Больше всех ими интересуется, конечно, молодежь, к числу которой отношусь и я. Мне исполнилось два года и восемнадцать месяцев. Это самое начало юности. Я закончил предпоследний класс школы и проводил каникулы, как и большинство моих сверстников, в кресле кинотеатра, беспрерывно, один за другим, смотря фильмы, занесённые к нам каким-то ветром с разных концов галактики. Кино было для нас единственным стоящим развлечением. Мы постоянно жаждали новых фильмов, и знали, что раз прилетел звездолёт, то их следует ждать в ближайшие часы. Заезжие гости у нас, как правило, не задерживались, заправлялись горючим, провиантом, и без промедления отправлялись дальше. А мы потом ещё не один день смотрели и пересматривали раздобытые у них фильмы, погружаясь в мир грёз, в котором мы совершали подвиги и творили чудеса.

Эргальский звездолёт приземлился поздно вечером, за пару часов до того, как дежурный по энергостанции выключает оба искусственных солнца и на нашей планетке наступает ночь. Вообще понятия «утро», «день», «вечер» и «ночь» у нас весьма условны; «ночь» – это то короткое время, когда гасят внешнее освещение и всем полагается спать. Всё остальное время – «день». О том, что звездолёт направляется на Эргальс – планету, которая находится от нас в восьмидесяти световых годах, то есть на расстоянии совсем небольшом для обычного сверхсветового звездолёта, – мы узнали ещё в тот же вечер. Астронавты спешили к началу знаменитого на всю галактику эргальского карнавала. Эта новость поразила моё воображение. Фильмы об Эргальсе и его карнавалах, имевшиеся у нас в фильмотеке, были одними из моих самых любимых. Я их чаще всего заказывал для просмотра. В кинотеатре каждый посетитель мог заказать себе по каталогу любой фильм и смотреть его, надев на голову сенсорный шлем. Рядом в креслах сидели мои приятели, все, как и я, в шлемах, и смотрели разное, кто что хотел. Большинство увлекалось приключенческими фильмами. Девчонки, конечно, смотрели про любовь, люди постарше – боевики и драмы, а я любил документальные фильмы о других планетах. Фильмы об эргальских карнавалах меня просто завораживали. Я был уверен, что нигде во всей Вселенной нельзя веселее и интереснее провести время, чем на этих шумных, многолюдных, брызжущих весельем и расцвеченных фейерверками празднествах с их аттракционами, играми, развлечениями, скачками, цирками и спортивными состязаниями, на которые съезжалась публика с ближних и дальних миров. Всё это составляло совершенно невыносимый контраст с однообразной, скучной, размеренной жизнью на нашем уютном, но таком одиноком мирке. У нас есть энергостанция, поддерживающая искусственную атмосферу и питающая два рукотворных солнца, есть привозная плодородная почва, полезные растения, цветы, домашние животные, даже бабочки и пчёлы – словом, есть всё, что нужно для нормальной жизни людей, но нет тысяч вещей, которые имеются на крупных планетах, как, например, на том же Эргальсе. Однажды я дал себе слово, что когда стану взрослым, то обязательно полечу туда или на какую-нибудь другую планету, где есть высокоразвитая цивилизация, а ещё лучше – выучусь на астронавта, наймусь на звездолёт и буду путешествовать по обитаемым мирам. С некоторыми из них, кстати сказать, я был знаком не только по фильмам. Я коллекционировал всевозможные вещицы с других планет, разными путями попадавшие к нам на астероид, выменивая или выкупая их у сверстников или знакомых. Мелочь, в сущности: стаканы, фляжки, пуговицы, кристаллы, засушенные цветы, значки, звериные клыки и всякое другое, но стоило подумать, что эти вещи доставлены с Ресатантера, Альцебеса, Уммы, Сафер-Экля (от одних этих названий у меня дыхание перехватывало от восторга), как они приобретали для меня совершенно особый смысл. Это были вестники дальних миров, преодолевшие умопомрачительные расстояния для того только, чтобы оказаться у меня на полке в качестве доказательства реальности моих мечтаний.

Тогда же, тем вечером, и пришла мне идея полететь на Эргальс. Сначала я отбросил её как сумасшедшую, но она не отпускала меня. Я упорно думал о ней и в конце концов пришёл к выводу, что она не такая уж сумасшедшая. Я сказал себе: что особенного в том, если я слетаю туда на этом звездолёте, а потом вернусь обратно на попутном корабле, который полетит через наш галактический сектор? На попутных кораблях очень многие летают. Есть люди, которые всю жизнь путешествуют по космосу автостопом, как, например, мой дядюшка Айал. А я чем хуже? Наконец моя идея стала казаться мне даже заурядной – ну что из того, если я слетаю на Эргальс всего на каких-нибудь две недели? Полёт будет проходить в режиме реального времени, за две недели моего пребывания в полёте и на Эргальсе те же самые две недели пройдут и здесь, на астероиде. Тем более сейчас каникулы и я волен распоряжаться моим временем, как считаю нужным.

После недолгих колебаний я отправился к отцу просить отпустить меня на Эргальс. Ему, бывалому путешественнику по космосу, ничего не стоило договориться насчёт меня с капитаном звездолёта.

Отец работал на грядках с мужем моей сестры и двумя роботами. Собственно, работали роботы, а отец и Алекс с портативными пультами ходили за ними, контролируя их действия.

– Пап, ты знаешь, куда летит звездолёт? – начал я без предисловий, стараясь, чтоб мой голос звучал уверенно. – На Эргальс! На карнавал! Я полечу с ним. Поговори с капитаном, он меня возьмёт. Понимаешь, я уже всё обдумал. Пробуду там две недели, а потом вернусь на первом же корабле, который полетит через наш сектор. Успею к началу учебного года.

Отец остановил своего робота. Но не успел он и рта раскрыть, как Алекс встрял со своим обычным смешком:

– Такое всегда бывает, если не вылезать из кинотеатра целыми днями!

Эта реплика меня возмутила. Я хотел ответить братцу Алексу, что он говорит это исключительно из зависти. Просто он старше меня и должен, как всё взрослое население, пять часов в сутки работать, в отличие от школьников, у которых есть каникулы.

Однако я предпочёл его не расслышать, понимая, что пререкаться с ним – только себе дороже.

– Когда-то ещё представится такой случай, – уговаривал я отца. – Вспомни, ты сам в молодости надолго улетал отсюда!

– Ну да, в молодости я побродил по космосу, это точно, тут ничего не скажешь, – согласился отец. – Но я никогда не улетал, чтоб развлекаться на карнавалах. Каждое путешествие должно иметь какую-то цель, полезную для нашего маленького общества…

– Вот я, например, летал на Тэнею не просто так, а на учёбу, – снова вмешался Алекс. – А что ты думал? Я должен был закончить колледж и получить степень бакалавра агрономии! Кстати, не такое это простое дело, не кино смотреть!

– И ты полетишь на Тэнею, потерпи ещё полгода, – сказал мне отец. – Закончи школу, а потом мы первым попутным звездолётом отправим тебя туда продолжать учёбу…

О тэнейском колледже я был наслышан от моих старших братьев, уже окончивших это учебное заведение, и, сказать по правде, меня туда не тянуло.

– Но сперва я слетаю на Эргальс, – настаивал я. – Ведь такой удобный случай подворачивается! Звездолёт домчит меня туда за пару дней! Две недели пробуду там, и ещё пару-тройку дней на обратный путь…

– Парень совсем свихнулся от безделья, – ухмылялся Алекс. – И зачем только устроили школьникам такие длинные каникулы. Они торчат безвылазно в кинотеатре, и вот к чему это приводит.

И он заговорил о том, что во времена его детства школьники на каникулах обязаны были отработать на огороде или на ферме, и потому, дескать, поколение выросло работящее, благодаря ему жизнь на астероиде расцвела, а с таким поколением, как нынешнее, неизвестно что будет.

Отец с ним как будто не соглашался, говоря, что молодёжи надо дать больше свободы, но к моей просьбе отнёсся скептически. Как человек, уже полетавший по космосу, он сразу перевёл разговор в практическую плоскость.

– Во-первых, на Эргальсе не так-то просто будет найти звездолёт, который направлялся бы в наш сектор, – сказал он. – Денег, чтобы специально нанять межзвёздный корабль, у тебя не будет, а дожидаться попутного судна можно год, и два, и десять лет… Вон, дядюшка Айал отправился на попутном корабле в созвездие Эллипса за чудодейственными целебными травами, обещал вернуться через полгода, а увидели мы его спустя двадцать пять лет. Добирался до нас на попутных звездолётах чуть ли не по десяти галактикам…

– Эргальс не так далеко, как созвездие Эллипса, и звездолётов в эргальский космопорт заходит много, – доказывал я, но отец отрицательно качал головой.

– Ты ещё слишком молод для таких путешествий. Эргальс – это совершенно другой мир, другая жизнь, там много соблазнов, перед которыми ты с твоей неокрепшей психикой не сможешь устоять… Нет, дружок, для начала слетай на Тэнею и закончи там колледж, а уж потом будем думать, для какого дела ты сгодишься.

– Определим его в животноводство, – Алекс подмигнул мне. – У нас на ферме нехватка рабочих рук.

– Постой, да ведь тебе на каникулы дали задание по галактическому эсперанто, – совсем некстати вспомнил отец. – Что-то я не замечал, чтобы ты сидел перед компьютером и зубрил слова, а ведь без знания эсперанто тебе нечего делать на Эргальсе.

– Я нормально говорю на эсперанто! – крикнул я, приходя в отчаяние. – Ну, отец! После Эргальса я согласен на что угодно, хоть на животновода!

Алекс, посмеиваясь, снова обратился к пульту и его робот загудел, двинулся вдоль грядки. А отец подошёл к стоявшей невдалеке корзине и извлёк из неё большой жёлтый огурец.

– На-ка вот, лучше закуси огурчиком нового урожая, – сказал он, протягивая его мне.

– На Эргальсе, небось, таких не полопаешь! – прибавил Алекс со смехом.

Я пустился бежать, по дороге давя огурец в кулаке так, что брызгал сок, а подбежав к дому, запустил этим даром природы в крышу амбара. Потом, сдерживая слёзы, я побрёл по единственной улице посёлка к знакомому сферическому зданию кинотеатра.

Проходя мимо трактира, я увидел большую толпу. Народ галдел, из распахнутых дверей заведения доносились громкие голоса, смех и музыка. Такое здесь бывает почти всякий раз, когда на космодроме садится звездолёт. Астронавты первым делом направляются в трактир. И, конечно, в это время здесь собирается добрая половина населения нашего посёлка, да и из соседних посёлков подходит народ.

Подумав о звездолёте, я изменил маршрут и вместо кинотеатра направился к лётному полю, до которого от нас было рукой подать.

В это время по распорядку на астероиде должна быть ночь, но одно из «солнц» не выключили, чтобы дать закончить погрузку горючего. Большой белый шар висел справа, освещая дисковидный корабль и бетонированное поле, по которому ездил автокар с роботом. Меня удивило, что погрузкой занимается всего один робот. Он разъезжал на автокаре взад и вперёд, передвигая большие кубические контейнеры с жидким гелием. Кроме него, на поле никого не было. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь прерывистым гудением кара.

Некоторое время я бродил вдоль кромки поля, не сводя глаз с серебристого диска. Диск, как и всё вокруг, отбрасывал длинную чёрную тень. И такая же тень лежала у меня на душе. Меня переполняла зависть к его экипажу. Надо же – через два дня они увидят волшебный Эргальс, окунутся в море веселья и сверкающих огней, а я останусь здесь, на этом скучном, затерянном в космосе мирке.

В отдалении за деревьями замелькал свет фонаря и показались два силуэта. Я сразу понял, что это астронавты возвращаются из посёлка. Они были в облегающих комбинезонах, на поясе у них висели какие-то приборы. Их было двое, значит, остальные ещё сидели в трактире. Один – тот, что повыше, – держал в руке голубой криптоновый фонарь, освещая дорогу.

Я нырнул в тень за массивной цистерной, каких немало стояло поблизости, и вскоре до меня долетели их голоса. Они говорили на галактическом эсперанто – языке звездолётчиков, который я неплохо понимал.

– В конце концов, капитан, вы имеете право знать обо всём, что творится на корабле, – раздражённо говорил высокий.

– Поймите, Гредир, когда мы брали его на борт, мы обязались не совать нос в его каюту и не трогать его багаж, – возражал второй астронавт, которого назвали капитаном. – Это специально оговорено в контракте. Ведь, в сущности, только за это нам уплачены такие деньги!

– Вы правы, деньги он заплатил хорошие, – не унимался Гредир. – Но что если его багаж угрожает безопасности корабля? По всем галактическим законам мы имеем полное право на обыск.

– Только в том случае, если действительно есть угроза, – ответил капитан. – А если её нет? Представьте, мы вламываемся к нему в каюту, а там всё в порядке. Что нам в таком случае делать, по-вашему? Нам придётся вернуть ему деньги, да ещё заплатить крупный штраф… Наши дела и без того ни к чёрту, который месяц гоняем корабль порожняком. Если так будет продолжаться, то мы разоримся. Чем ворчать, лучше поблагодарите судьбу, которая послала нам такого щедрого пассажира.

Они остановились возле моей цистерны и некоторое время стояли, наблюдая за погрузкой контейнеров.

– Как хотите, а я бы высадил его прямо здесь, – пробурчал Гредир.

– Вас здорово смутил тот сыщик, который явился к нам на Сольде, – ответил капитан.

– Он следил за нашим пассажиром всю неделю, пока мы там стояли, – заметил его собеседник.

– И все его старания оказались пустой тратой времени, – возразил капитан. – Ничего конкретного он не раскопал. Ни одного факта.

– Дыма без огня не бывает, – Гредир мрачно качал головой. – Печёнкой чую, что дело тут нечисто. Экрогианец мне с самого начала не понравился, да ещё его багаж – десять громадных тяжеленных ящиков, которые он потребовал внести в свою каюту… Почему в каюту, а не в багажный отсек?

– Это его право, Гредир, и оно, кстати, оговорено в контракте.

– Контракт, контракт… Дался вам этот контракт! А сказано в нём, что из пассажирской каюты будет доноситься вой, грохот и рычание, словно там беснуется тысяча чертей?

– Это нас не касается. Мы подрядились доставить профессора с его багажом на Эргальс, и всё.

– Но конверт, капитан! Что вы скажете о конверте, который дал нам сольдийский детектив?

– Конверт передан нам с условием вручить его властям первой же планеты, на которой мы сделаем остановку на пути к Эргальсу. Как видите, он предназначен не нам.

– И что ж! – в сильном волнении воскликнул Гредир, едва не выронив фонарь. – Ни на Ресатантере, ни на Тэнее мы остановки не сделали – горючего хватило; получается, что этот захолустный астероидишко – наша последняя остановка на пути к Эргальсу. Не собираетесь же вы передавать конверт здешним неотёсанным фермерам?

– Вы правы, толку от этого, наверное, будет немного, – ответил капитан. – Но и вскрыть его я тоже не могу.

Гредир нервно рассмеялся.

– Вы щепетильны, точно везёте дипломатическую почту. Хотите, я сам его вскрою? И вся вина за возможные последствия ляжет на одного меня.

– Дорогой Гредир, если бы вы полетали с моё, вы бы не были таким нетерпеливым, – сказал капитан. – Поймите, всё это может быть вульгарной мошеннической уловкой – и таинственный грохот в пассажирской каюте, и странный детектив на Сольде с его конвертом… Ведь не исключено, что за этим кроется только одна цель, очень простая: пассажир хочет прокатиться до Эргальса бесплатно, и груз провезти, да ещё денежки с нас содрать в качестве штрафа за нарушение условий контракта… И тогда мы окончательно прогорели!