Текст книги "Людас (СИ)"

Автор книги: Игорь Тихоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Полковник Гресь Ружанский был славный воин и один из лучших фехтовальщиков Речи Посполитой. Человек он был сообразительный и беззаветно преданный Вишневецкому. В свои двадцать девять лет он покорил множество сердец польских красавиц. Так, что и на амурном фронте, он преуспел столь значительно, как и на военном. Князь очень доверял своему рыцарю и поручал ему решать самые сложные и деликатные проблемы. Жил полковник почти все время в замке Вишневецкого, хотя и имел собственное поместье. Но, будучи холостым человеком, предпочитал находиться поближе к изысканным светским девушкам, которых было множество при дворе ясновельможного князя. Да и Вишневецкого устраивало, что столь преданный ему человек, все время находился рядом. Ружанский вошел в кабинет князя, щелкнул каблуками и кивнул головой. Это означало, что он готов к выполнению любых приказов Вишневецкого.

– А это ты, Гресь. Слава Иисусу Христу, хоть одно нормальное лицо вижу с утра. Обратил внимание на этого шута, что выходил отсюда?– возбужденно говорил князь.– Опять он дел натворил. Его уже на этом свете смолой вымазали, представляю, что с ним сделают черти на том. Надеюсь, что попадет он прямо в пекло.

– Его, конечно, трудно узнать в таком наряде, но, если не ошибаюсь, это Перджинский, Ваш управляющий?– высказал предположение полковник.– Да, личность известная. Дурак редкий, простите за откровенность, Ваше сиятельство.

– Да, что там простите. Селяне из Порубежного сожгли мое имение. Вот дела,– задумчиво сказал Князь.– Возьмешь сотню драгун и накажешь бунтовщиков. Женщин и детей выгоните на улицу, зачинщиков повесить, а дома их сжечь. Да, только не злобствуйте сильно. Мне сейчас не нужно, чтобы холопский разбой вылился в восстание на Украине.

Полковник Ружанский с сотней драгун подъехал к Порубежному, когда уже солнце, утомившись за день, прилегло за лесом на ночной отдых. Прозрачно – голубой цвет неба сменился на серо-синий. В селе, очевидно, ожидали визита непрошенных гостей и выставили дозор в степи. Только человек, когда начинает работать на земле, он перестает быть воином. Поляки еще издалека заметили охрану, и без особого труда захватили казаков живыми.

– Отвечайте холопы, кто главный зачинщик бунта?– строго спросил полковник,– а то сейчас поджарим вас вместе со всем селом.

Один из стоявших плюнул в сторону Ружанского и ничего не сказал.

– Повесить их,– скомандовал Гресь.

Драгуны потащили плюнувшего хлопца к дереву. Другой из дозорных, а это был Сергей Коржик, упал на колени и умоляющим голосом обратился к полковнику:

– Я все расскажу, только пощадите. Зачинщик – Голова Антип Корень. Я покажу его хату.

– Вот сука,– выругался дозорный, которого первым хотели повесить.– Из-за тебя же, гада, все и началось. А ты своих продавать!

Казак выхватил пистолет из-за пояса, у стоявшего рядом с ним драгуна, и выстрелил в Коржика. Тот рухнул на землю. Солдат рубанул стрелявшего хлопца по голове саблей. Кровь хлынула из раны. Он схватился руками за голову и упал лицом в траву.

– Ну, теперь действуем быстро. Выстрел, наверняка услышали,– командовал Ружанский.– Слушай приказ: баб с детьми выгнать из домов, хаты сжечь, всех, кто будет сопротивляться, повесить. Вперед. Вахмистр, присматривайте за солдатами, чтобы без зверских выходок. Делать только то, что я сказал.

Полковник не любил таких поручений. Старался избегать карательных операций. Считал, что это унижает шляхетного рыцаря. Но приказы всегда выполнял.

В селе началась паника. Драгуны вытаскивали

полураздетых женщин из домов за волосы и били их ногами и прикладами ружей. Детей просто выбрасывали через двери на улицу. Хаты поджигали. Соломенные крыши горели, как факелы. Взметнувшиеся столбы искр затмили божественную идиллию украинского сказочного неба, заменив её дьявольски ужасной картиной пожара, сотворенной человеком. Вокруг слышались крики обезумевших от горя женщин и пронзительный детский плач. Мужчины пытались оказывать сопротивление, но застигнутые врасплох и невооруженные, не могли дать достойный отпор драгунам. Все село было объято пламенем всепожирающего огня.

Антип Корень, каким-то чудом, сумел собрать два десятка казаков и около пятидесяти женщин с детьми на окраине Порубежного.

– Забирайте баб, детей и уходите в лес,– приказывал он двум молодым хлопцам,– мы постараемся задержать поляков. Потом вас догоним. Ждите нас у Каменного ручья. Если к утру не придем, ступайте в Глушевку.

Люди побежали в лес через поле. В это время из-за горящих хат выехали драгуны, и казаки бросились им навстречу. Завязалась драка. Полковник Ружанский стоял посредине горящего села и думал:

“Дураки говорят, что на земле ада нет. А это тогда что такое”?

Ему было не по душе все происходящее. Но он был солдат и не мог ослушаться князя. Гресь присягал ему на верность. Вдруг, он услышал женский крик: “Помогите, помогите”!

Ружанский не обращал внимания на возгласы вокруг себя, но этот голос почему-то его привлек. Он вошел во двор горящей хаты. Зов о помощи доносился из сарая. Полковник побежал к постройке, и с порога ему открылась омерзительное зрелище. Двое солдат держали девушку за ноги, один за руки, а третий насиловал её. Гресь, не задумываясь, схватил насильника за плечи, и отшвырнул его с такой силой, что тот пролетел через весь сарай и остановился только благодаря стене, о которую он ударился головой. Нанося удары ногами, Ружанский отбросил еще двоих. А того, который держал руки девушки, Гресь поднял над землей за шею и стукнул его в челюсть, от чего у драгуна вылетели передние зубы.

– Вы, что идиоты, совсем головы потеряли?– орал полковник.– Что моего приказа не поняли? Всех повешу.

Солдаты, пятясь спиной вперед, пытались выйти из сарая. Ружанский посмотрел на девушку. Она лежала на спине с широко раскинутыми в стороны ногами. Юбка была разорвана до пояса. Бедра были в ссадинах и царапинах. Рубашку разодрали ей в клочья. На упругой девичьей груди виднелись кровоподтеки. Она стонала и остекленевшими глазами смотрела в потолок.

Полковник подошел к драгуну и стал стягивать с него синий жупан, приговаривая:

– Снимай, тебе говорю. И штаны давай сюда, да побыстрее, быдло.

Он одел девушку. Взял её на руки и вынес из сарая. К нему подбежал вахмистр:

– Пан полковник, что случилось? Вы целы?

– Я то цел. А ты моли Господа Иисуса Христа и Святую Деву Марию, чтобы князь не узнал, что вытворяли эти уроды. А то тебе не сдобровать. Собирай людей, мы уезжаем.

Гресь сел на коня. Девушку посадил перед собой. Она прижалась к нему и заплакала. Отряд выехал из села.

В лесу возле ручья собралось около ста человек селян, женщины, дети, старики. Под утро пришли казаки с Головой. Люди промывали раны и перевязывали друг друга.

– Что же мы теперь делать будем? Куда деваться?– спросила женщина с лицом, перепачканным сажей.

Антип Корень поднял голову, посмотрел вокруг и сказал:

– Бабы с детьми и старики пойдут к родственникам в соседние села и хутора. Ну, а казакам одна дорога – на Запорожье к Батьке Шульге. Больше, пожалуй, в целом свете никто нам не поможет. Я слышал, что и в других селах Украины шляхта тоже бесчинствует. Думаю, пришло время, снова сабли доставать. Ну, хлопцы, кто со мной, пошли.

22. Подготовка к походу.

Через день после избрания Гетьмана, на Запорожскую Сичь прибыл полковник Череда с тремястами казаками, выменянных в Крыму на пленных татар. Хлопцев распределили по куреням, а Микола Череда отправился в головной курень к Гетьману. Иван Шульга сидел за столом и о чем-то разговаривал с полковником Голованем и атаманом Кулишом. Увидев вошедшего Череду, обрадовано сказал:

– А, заходи старый товарищ. Наконец-то ты вернулся. Ну, что удалось наших братов из плена выручить?

– Слава Иисусу Христу, все обошлось удачно. Триста человек вернулось на Запорожье живыми,– ответил полковник Череда.– А что же Вы меня не дождались? Я тоже хотел Гетьмана выбирать, или я уже не достоин такой чести?

– Достоин, не кипятись,– успокаивающе проговорил Шульга,– только здесь все так сложилось, что мешкать было нельзя. Кое-кто воду мутит на Сичи.

– Я даже догадываюсь, кто это,– утвердительно проговорил Череда.– Может пора им уже хвосты накрутить?

– Придет время – накрутим,– перевел разговор на другую тему Гетьман,– сейчас о другом думать надо. Видели, сколько селян собралось на Запорожье? И каждый день продолжают прибывать. И, как Вы понимаете, они не на гулянку сюда собираются. В основном эти люди бегут от границ Речи Посполитой. Шляхта там распоясалась не на шутку, жгут села. Вольных казаков в холопы заставляют идти, а кто не хочет, тех секут или вешают. Оно, конечно, и среди нашей шляхты есть такие же, но с этими мы быстро разберемся. А вот с ляхами без войны не обойдется.

– Да, заливает кровью Украину. По дороге сюда, я встретил своего знакомого Антипа Кореня. Он был Головой в селе на границе с Польшей. Так драгуны Вишневецкого их хутор сожгли, а селян побили. Кто смог убежал, а Антип с двумя десятками казаков на Сичь пришел. Просит, чтобы их в войско приняли,– рассказал Череда.

– Ну, а что? Сейчас случай подходящий,– начал говорить атаман Кулиш,– татар мы укоротили. Они не скоро сунутся. Войск у нас достаточно, можно и ляхов на место ставить. Правда, у нас с ними мир заключен. Но так не сидеть, же и смотреть, как мордуют наших людей.

– Никто смотреть на бесчинства ляхов не собирается,– заговорил Шульга,– но и повода им мы не дадим, чтобы князья могли обратиться к королю польскому за войском. Выступим нашей армией без объявления войны. Мы на своей земле. Наши условия будут одни: никакой польской шляхты на Украине, на нашей территории холопов нет, все – люди вольные. За кордон Украины мы переходить не будем.

– Вот это правильно, Батько Гетьман,– радостно воскликнул молодой полковник Головань. Его явно радовало решение Шульги выступить в поход.

– Ну, что же, завтра же начнем сборы,– заключил Гетьман,– готовьте войско на Правом берегу. Разбивайте там лагерь. Новичков, прибывающих на Сичь, закрепите за бывалыми воинами. Пусть те их обучают по ходу. Времени на особую подготовку нет. Через два дня выступаем. Никому о нашем решении не говорить.

– Все сделаем, Батько Гетьман. А как быть с казной? Андрей Копейка говорит, что не может нести ответственность за деньги потому, что его не допускают к ним,– спросил полковник Головань.

– Смотри, какой ответственный выискался. Наверное, до сих пор переживает, что не успел казну почистить,– с иронией сказал Шульга,– перебьется. Пусть хорунжий Колода продолжает охранять скарбницу. Без моего разрешения никого к ней не подпускать. Что, Игнат, можно положиться на твоего друга? Не подведет он?

– Как на меня самого. Степан – не подведет,– ответил полковник Головань.

– Ну, тогда я спокоен,– подытожил Гетьман Шульга.

23. Выздоровление Инги.

Потревоженное свежим утренним ветерком солнце проснулось. Пришло его время будить всю природу. Оно потянулось лучами в небо, чтобы окончательно прогнать дремоту, и высунуло свою макушку из-за края земли. Женщины, подоив коров, выгоняли их на улицу, чтобы животные вместе со стадом своих сородичей шли на пастбище. Коровы, не торопясь, брели по селу, подгоняемые кнутом пастуха. Буренка стала в общий строй и протяжно зарычала, здороваясь со своими подругами. Те ей ответили такими же звуками. По довольному выражению на морде коровы, можно было понять, что утренняя дойка принесла ей приятное облегчение. Пустое розовое вымя раскачивалось у неё в разные стороны, едва не задевая траву по которой она шла. На шее у животных висели колокольчики, позвякивание которых, сливалось в общую мелодию.

Инга проснулась от шума за окном. После последних событий она почти сутки спала. Раны на груди от укусов и когтей ведьмы уже болели меньше. Она позвала служанку:

– Олена, Олена.

На зов прибежала молодая девушка.

– Что угодно панне? Как Вы себя чувствуете?

– Ничего, уже легче. Принеси воды, белое полотно и листья подорожника. Мне нужно промыть и перевязать раны. Да, пошли кого-нибудь узнать, дома ли казак Петр Коцюба. Если дома, пусть придет ко мне.

Девушка побежала исполнять приказание.

– Интересно, похоронили уже Марылю или нет?-

размышляла панна Кульбас.– Хотя это трудно назвать похоронами.

Инга почему-то совершенно не злилась на ведьму. Ей даже было немного жалко эту женщину. Какой-то нездоровый интерес поселился в голове панны:

“Как это Марыля стала ведьмой? Зачем убивала молодых парней? Ну, ходила с ними в лес, чтобы это…, как же лучше…,– Инга даже в мыслях пыталась выражаться деликатнее,– ну, в общем, понятно зачем,– продолжала думать панна.– Но зачем было убивать? Да, тяжела женская доля. Видишь, до чего могут довести женщину эти безжалостные мужчины!– сделала неожиданный для себя вывод панна Кульбас, и почему-то вспомнила, как холодно с ней попрощался Игнат, когда уезжал на Запорожье. Наверно, другую нашел,– сделала еще одно кошмарное предположение Инга. Ну, нет, он так просто от меня не отделается. Не собираюсь я его никому отдавать,– рассуждала панна, как будто все зависело от её желания”.

Вернулась Олена и принесла все, что приказала Инга. Они вместе начали обрабатывать раны и перевязывать их.

– Панна такая красивая и смелая,– заговорила служанка,– и, как только Вы не побоялись? Я бы ни за что не решилась.

– На что не решилась? О чем ты говоришь?– удивилась Инга.

– Когда Вас, всю израненную и без сознания, принесли в дом церковный староста и дьяк, люди поинтересовались у них, что случилось? Так пан Прищепа рассказал, что когда Вы возвращались с праздника ночью, на Вас напал леший. А Вы не побоялись и вступили с ним в бой. И, слава Богу, что староста с отцом Евсеем увидели, как нечистая сила хочет Вас убить. Они набросились на лешего, а тот убежал в чащу и скрылся.

“Ну, нахалюги,– подумала Инга,– значит, они теперь первые герои на селе”? А вслух спросила?

– И все? Мои спасители больше ничего не рассказывали?

– Нет, ничего.

– И что, все поверили в эту историю?

– Ну, а как же не поверить, панна? Ведь известно, что в лесу живет леший, который любит нападать на красивых девушек. У нас раньше были случаи, когда леший в лесу девушек, даже насиловал. Вот так.

– Святая ты простота, Олена. Леший насиловал? Да, ну, что тут можно сказать? Чудеса, да и только.

– Вот и я говорю, чудо! Панна не поддалась нечисти, а вела себя, как храбрый воин. Вас теперь все так зауважали.

– Ладно, хватит об этом. Пусть пригласят ко мне этих, моих спасителей, церковного старосту и дьяка. Я хочу их поблагодарить. Да. А как там Коцюба? Дома или нет?

– Дед Петро уже дома. Гость у него какой-то. Люди говорят – знахарь. Он сказал, что к обеду будет у Вас.

– Я сама пойду к нему. Передайте, чтобы ждал.

– Олена ушла. Инга оделась и вышла к завтраку. За едой она пыталась сообразить, как лучше поступить:

“Что же мне одной идти к знахарю? Нет, лучше возьму с собой старосту. Ну, любит человек прихвастнуть немного. Что же здесь плохого? А какой казак не хвастун? Вот не каждый хвастун – казак, это точно. А он хлопец надежный, ещё ни разу в деле не подвел. Осторожный, конечно, но не трус. А может быть это хорошо, что осторожный. Должен же меня кто-то придерживать, когда я чересчур смело действую”.

В это время вошли Прищепа и отец Евсей.

– А, мои спасители пожаловали,– ехидно произнесла Инга,– хочу Вас лично поблагодарить за мое чудесное избавление из лап ужасного лешего!

Староста повертел головой по сторонам, потом пошел, заглянул в соседнее помещение и, убедившись, что там нет слуг, спросил:

– Мы одни, панна? В доме нет посторонних? Я могу говорить откровенно?

– Умеете ли Вы говорить откровенно, пан Прищепа, я не знаю. А в доме, кроме нас с Вами, есть еще отец Евсей, если Вы не заметили.

– Напрасно Вы, ясновельможная панна обижаетесь. Я рассказал всем неправдивую историю потому, что не мог говорить о ведьме. Вы же сами так приказали. Ну, так, а то, что лешего приплел? Люди всегда поверят во что-нибудь сверхъестественное, чем в обычные житейские вещи.

– Философ,– иронично произнесла Инга.– Вы, пан староста, Аристотелем в молодости не увлекались?

– Аристо… чем?– переспросил Прищепа.

– Ладно, забудьте. Значит, неправдивая история? Красиво говорите,– продолжала доставать Федора панна Кульбас.– А то, что Вы мне жизнь спасли? Это как? И Вы, батюшка, тоже. Ну, со старостой все понятно, но Вы же священнослужитель, и туда же. Как Вам не стыдно?

– Я, Ваша милость, ничего не говорил,– оправдывался отец Евсей,– это все Прищепа придумал. Я вообще молчал.

Староста с упреком посмотрел на дьяка.

– Ну, а, в общем, я всем довольна,– неожиданно, сменив гнев на милость, сказала Инга.– Вы, оба, вели себя действительно по-геройски. Молодцы. Спасибо вам. Прикажу вас наградить. Тем более что я просто обязана это сделать, вы же мои спасители. Пан староста, я хочу, чтобы Вы сегодня пошли со мной к Петру Коцюбе.

– Как будет угодно, Вашей Милости,– согласился Прищепа.

Инга встала из-за стола и. Попрощавшись с дьяком, пошла вместе со старостой к деду Петру.

24. Приезд знахаря.

В хате у Коцюбы за столом сидел седой старик с длинной бородой. Это был Прокоп Цимбалюк. Люди в округе хорошо его знали так, как часто обращались к нему за помощью. В основном он лечил больных травами, но иногда, и заговоры применял. Федор хорошо был знаком с Цимбалюком. Это он помог ему избавиться от болей, которые причиняла ему старая рана.

– Слава Иисусу Христу,– поздоровался Прищепа, войдя в комнату.

– Слава во веки веков,– ответил на приветствие дед Петро,– проходите, ясновельможная панна, присаживайтесь. Я исполнил Ваше пожелание. Вот, знакомьтесь – это Прокоп Цимбалюк, тот самый знахарь.

Инга прошла к столу и села на лавку напротив Цимбалюка. Знахарь внимательно смотрел на панну. Ей стало неуютно от пристального взгляда необычного на вид старика.

– Здравствуйте, пан Цимбалюк. Что это Вы меня так рассматриваете? У меня что-то не так с лицом или одеждой?– спросила Инга, осматривая свой наряд.

– Да, нет, не в этом дело,– заговорил знахарь, прекратив буравить взглядом панну Кульбас.– Извините мое любопытство, Ваша Милость, а из какого рода были Ваши предки?

– А к чему Вы задаете столь несвоевременный вопрос, разрешите узнать?

– Не обижайтесь на старика. Но от Вас исходит какое-то тепло, и я чувствую природную силу внутри Вас.

Ингу очень удивило непонятное объяснение знахаря, но она ответила:

– Я, из княжеского рода Рюриковичей.

– А, ну, теперь все понятно,– протянул Цимбалюк.

– Что Вам понятно? Изъясняйтесь яснее, пожалуйста,– раздражалась панна.

– Да я не хочу Вас обидеть, упаси меня Бог от этого. Дело в том, что Рюрики – это очень древний варяжский род. Это позже они стали князьями, а еще раньше это был род ведунов, по-нашему – знахарей и колдунов. Вот и глаза у Вас необычного зеленого цвета. Такой цвет бывает у женщин – знахарей или у ведьм,– спокойно проговорил Цимбалюк.

– Ну, спасибо, значит, я из рода колдунов, да еще и ведьмой являюсь,– обиделась панна Кульбас.

– Да, что вы такое говорите, пан знахарь?– вступился за Ингу староста.– Да, если хотите знать, панна Кульбас сама ведьму убила. Я это своими глазами видел.

Прищепа понял, что сказал лишнее, и извиняющееся посмотрел на девушку. Коцюба и Цимбалюк переглянулись.

– Я не говорил, что Вы ведьма. Вы меня не правильно поняли,– пытался объяснить знахарь.– У Вас есть необычная природная сила, вот и все. А колдуны, они тоже разные бывают. Я, например, тоже ворожить умею. Но людям я зла не делаю. Не важно, что человек умеет, важно, как он этим умением пользуется. А про какую ведьму говорил староста?

Инга, немного успокоившись, рассказала.

– Дело в том, что панна Марыля, жена сотника Яворного, была ведьмой. Это она с помощью упыря пыталась отравить моего покойного мужа. Полковник Головань убил вурдалака, а ведьма умерла при странных обстоятельствах. Её похоронили на кладбище, но потом перезахоронили. Вот с того времени в округе стали гибнуть молодые парни. Я со старостой и местным священником выследили девушку, которая убивала хлопцев. Сначала она называла себя Мартой Яворной, а затем стала совсем незнакомой девушкой. А когда я дралась с ней, то она уже была панной Марылей. Я так и не поняла, как она умудрилась снова стать живой. Собственно за этим я и посылала Коцюбу за Вами. Но с ведьмой мы уже покончили. У меня к Вам есть два вопроса.

– Извините, панна Кульбас, что перебиваю Вас, ответьте, где перезахоронили умершую ведьму?– спросил знахарь.

Инга взглянула на Прищепу и подала ему знак, чтобы он рассказал:

– Мы её в Ведьмином Яру закопали. А что?– совершенно спокойно проговорил Федор,– там и яма была уже выкопанная. Мы её только камнем накрыли и все.

– Да,– протянул Цимбалюк,– ну, и дела. Теперь понятно, почему ожила ведьма. Вы её в могилу упыря Ртепа положили, а там проклятая земля. Там располагается один из выходов Людаса из его подземного царства. Говоря по-простому, из ада. А чем Вы, панна, убили ведьму, и где её похоронили в этот раз?

– Я её убила деревянным колом в сердце,– ответила Инга, и снова посмотрела на Прищепу. Тот понял, что она хочет, чтобы он рассказал дальше и заговорил:

– Я с отцом Евсеем похоронил в её же первую могилу на кладбище. Батюшка и отходную молитву совершил. Все, как полагается. Самое странное, что в этот раз, крест на могиле, почему-то не упал, как было на первых её похоронах.

Староста глупо хихикнул, посмотрел на всех и, увидев, что его веселье никто не поддерживает, добавил:

– А что? Опять что-то не так? Так мы приказ панны Кульбас выполняли.

– Да, нет, все правильно сделали,– одобрительно сказал знахарь.– Теперь панна Марыля уже не встанет из своей могилы. Ну, что ж, похоже, я вам больше не нужен. Тогда, завтра отправляюсь к себе на Днепр. Там лес знатный, а мне еще нужно ягод и грибов на зиму запасти. Да, и травы кое-какие созрели. Собирать их пора.

– Я прошу Вас, пан Цимбалюк, ответить мне на первый мой вопрос,– продолжила разговор Инга, не обращая внимания на слова знахаря.– Почему в этих краях так вольготно чувствует себя нечисть?

– Это из-за выхода Людаса,– проговорил Прокоп,– я вам уже говорил про это.

– А кто такой Людас? И можно ли что-нибудь сделать с этим выходом, чтобы из него нечисть не выходила?– продолжала расспрашивать панна.

– Людас – это триединый повелитель тьмы,– объяснил знахарь.

– Это что еще за повелитель такой?– недоверчиво спросил Прищепа.

– Ну, вы же знаете, что Бог наш триединый по своей сути,– продолжал Цимбалюк,– Отец Бог, Сын Бог и Дух Святой. Это и есть сила света – Царь Небесный. А Людас, его противоположность – это дьявол, сатана и люцифер, а царство его – ад. Он повелитель тьмы, которая подчиняется свету, то есть Богу. Так, как свет по своей воле приходит, и тьма исчезает. А тьма может появиться лишь, когда уйдет свет. А вы что, разве об этом ничего не знаете?– поинтересовался Цимбалюк.

Инга, староста и дед Петро с удивленными лицами переглянулись друг с другом.

– Нет, ну, конечно, я кое-что слышал. Правда, не все, что Вы говорили,– со знающим видом начал Прищепа, но, увидев недовольное лицо панны Кульбас, замолчал.

– А как же насчет выхода? И откуда он здесь взялся?– не отставала с расспросами Инга.

– Ну, Ваша Милость, Вы думаете, что я все на свете знаю,– проговорил знахарь.– Откуда взялся выход – это ясно. Людас его из ада сделал. Очевидно, на этой земле кто-то тяжкий грех совершил. Вот нечисть и воспользовалась этим. А чтобы выход исчез, его нужно запечатать. Есть такой ритуал, только это очень опасно. Придется дело иметь с самим Людасом, а это вам не упырь. Это сам царь всех упырей и остальной нечисти.

– А Вы можете провести такой ритуал?– поинтересовалась панна Кульбас.

– Когда-то мог. Теперь нет. Здесь нужен церковнослужитель с саном, а я расстрига – ответил Цимбалюк.

– А, если мы найдем священнослужителя, который согласится провести этот обряд. Вы научите его, как это сделать?– продолжила Инга.

– Научить можно, только где Вы сможете найти сумасшедшего священника? Нормальный человек на такое добровольно не согласится.

Панна Кульбас и староста переглянулись. По их виду было ясно, они думают об одном и том же.

– Есть такой священник,– выпалил Прищепа,– правда, он не сумасшедший, но и не совсем нормальный. А уж, как его нечистая сила не любит! Я Вам сейчас расскажу одну историю, так Вы сразу поймете, что я имею в виду.

– Потом расскажешь,– перебила Федора Инга.– Пан Цимбалюк, я прошу Вас не уезжать из села. Вы мне еще понадобитесь. Да, и второй свой вопрос я Вам хочу задать, только это наедине.

– Хорошо, ясновельможная панна,– согласился знахарь,– сделаю, как Вы просите.

Петр Коцюба и Прищепа вышли из хаты.

– Я хочу знать, что с полковником Голованем,– опустив глаза, спросила панна Кульбас,– жив ли он и здоров, не угрожает ли ему какая-нибудь беда?

Цимбалюк кашлянул в кулак и сказал:

– Это я могу сделать. Только для этого нужно поворожить, надо в воде посмотреть. Есть ли у панны серебряные монеты или медальон из серебра? Только нужны Ваши собственные, у других брать нельзя.

– Найдется,– подтвердила Инга.

– Тогда приходите, когда солнце на деревья сядет, к заводи на реке. Знаете где это? Я буду Вас там ждать.

Панна Кульбас кивнула головой в знак согласия и отправилась домой. По пути она решила заглянуть в церковь, чтобы переговорить с дьяком.

Ясный солнечный день был в самом разгаре. Обезумевший от жары воробей возился на земле в пыли. Он при этом пронзительно чирикал, возмущаясь тем, что не смог найти воду для своего купания. Все это пернатый проделывал посредине дорожки, ведущей к входу в церковь, ничуть не заботясь о том, что он кому-то может помешать.

Инга осторожно обошла нахала и направилась в храм. Солнце изо всех сил старалось выбросить на землю побольше жары из своих запасов, как будто на завтра она светилу была уже не нужна.

Панна Кульбас вошла в церковь и с облегчением вздохнула. Божий храм был заполнен спасительной прохладой. Девушка три раза перекрестилась по православному обычаю и пошла к алтарю. Она взяла свечу, лежавшую там же на столике, и установила её возле иконы Божьей Матери. Зажгла на свече фитилек и стала молиться. Она попросила прощение за свои грехи и поблагодарила за помощь и защиту. Потом вдруг, Инга опустилась на колени и начала усердно просить Божью Матерь, чтобы она уберегла Игната в бою и дала ему крепкое здоровье и удачу, чтобы она помогла ей выйти замуж за Голованя. Внезапно девушке послышался голос, который сказал: “Иди с миром, я тебя услышала”.

Инга посмотрела по сторонам. В церкви никого не было.

“Вот так дела”!– размышляла панна Кульбас, поднявшись с колен и оглядываясь вокруг.– Мне что уже голоса слышаться начали? Это, наверное, из-за того, что я не высыпаюсь в последнее время. Или может, драка с Марылей на меня так подействовала? А с другой стороны я же молилась в Господнем доме. Сама обращалась к Божьей Матери. Вот она мне и ответила. Может такое быть? Конечно, может, иначе, зачем же тогда молиться?

В это время в церковь быстро вошел отец Евсей. Служка сообщил ему, что пришла панна Кульбас и зашла в церковь. Священник поспешил к знатной гостье.

– Извините, Ваша Милость, что сразу не встретил Вас,– оправдывался дьяк.– Все суета земная, знаете ли. Вот и не заметил, как вы пришли.

– Не переживайте, батюшка,– ответила Инга,– у меня к Вам дело есть. Где мы можем поговорить наедине?

– Прошу ясновельможную панну оказать мне честь и посетить мое скромное жилище,– подобострастно проговорил дьяк, опустив голову в угодливом поклоне.

Инга пошла вперед, отец Евсей следовал за ней. Перед самым домом, он обогнал девушку и открыл перед ней дверь. Панна вошла. Скромное жилище было чисто прибрано. Мебель стояла очень красивая, выполненная в искусном стиле из дуба. На стенах висели картины, изображавшие природу и портреты. В углу, как и полагается, находились иконы. Стол и кресла были накрыты мастерски расшитыми накидками. На деревянном полу лежали домотканые ковры. Ингу заинтересовали портреты. На одном был изображен полковник Кульбас. Художнику удалось удивительно точно уловить истинную сущность легендарного полководца: богатырская сила и воинская доблесть, исходившие из мощной фигуры полковника, сочетались с бесконечной добротой, отображенной во взгляде Кульбаса. Такие черты характера присущи только очень сильным и честным людям. Рядом висел её портрет. О схожести с оригиналом Инге было судить трудно, всегда тяжело оценить, похож ты на свое изображение или нет. Живописец смог мастерски выписать колдовскую притягательность женской красоты панны Кульбас. Глядя на полотно, было понятно, что этой девушке ничего не стоит очаровать любого мужчину.

“Да, я такая и есть”!– подумала Инга.– Очень похожа, просто вылитая я”!

Она повернулась к дьяку и, показывая пальцем на картину, спросила:

– А откуда у Вас мой портрет? Я ведь никому никогда не позировала.

– Это наш церковный староста малюет. А что Вам не нравится? А, по-моему, очень похож,– высказал свое мнение отец Евсей.

Панна Кульбас была поражена . Она и предположить не могла, что простой на вид казак обладает таким талантом. Её вдруг осенила мысль. Девушка поняла, почему среди чужих ей людей,она так легко себя чувствует. Эти люди – настоящие. Они в корне отличаются от тез напыщенных кукол, с которыми ей приходилось общаться в княжеских дворцах. Именно среди простых людей можно встретить истинную элиту народа, бесполезно искать в замках, там её нет.

– И когда же он успел это нарисовать?– продолжала расспрашивать панна Кульбас.

– Ну, есть же у него и свободное время. Не всегда же пан Прищепа за ведьмами гоняется,– рассудительно ответил дьяк.

– Я хочу купить у Вас мой портрет,– настойчиво попросила Инга.

– Как желает ясновельможная панна,– угодливо проговорил отец Евсей.– Только деньги отдайте старосте. Это ведь его работа. У меня картина висела потому, что жена пана Прищепы не разрешила ему держать этот портрет у них в хате. Не культурная женщина, понимаете ли, всякие там предрассудки.

А про себя подумал: “Слава Богу, что панна заберет у меня этот рисунок. А то он у меня в голове такие желания возбуждает, что и до греха недалеко.

– Но я к Вам пришла по другому делу,– продолжила разговор Инга.– Я прошу Вас провести ритуал, как бы это точнее выразиться, наподобие освящения, что ли.

– Как, еще одно освящение?– перепугано спросил дьяк.– Должен заметить, Вашей Милости, что за последний месяц я провел столько освящений, сколько за всю жизнь не сделал. А, если еще вспомнить их последствия….

– Дело в том, батюшка,– настойчиво говорила панна Кульбас,– что это в Ваших интересах.