Текст книги "Людас (СИ)"

Автор книги: Игорь Тихоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Шульга взглянул на жену. Она сказала:

– Будь осторожнее, это сон о тебе. Больше я сказать не могу.

39. Тревожная весть.

Полковника Голованя разбудили среди ночи.

– Пан полковник, Вас там два казака спрашивают,– виноватым голосом говорил караульный, толкая Игната в плечо.– Я говорил им, чтобы до утра подождали, но один из них сказал, что это срочно, что Вам угрожает опасность.

Головань постепенно приходил в себя, но сон все еще держал его в своих объятьях.

– Что за срочность такая?– спросил полковник, протирая глаза ладонью,– кто они такие?

– Они не из наших, это точно,– докладывал часовой.– Я их никогда не видел.

Головань встал, потянулся и сказал:

– Хорошо, пусть войдут. И принеси воды умыться.

Казак вышел. Через мгновение полог шатра отодвинулся в сторону и в палатку вошли два человека. Полковник пристально посмотрел на них. Молодой казак был ему чем-то знакомый. Только Игнат никак не мог вспомнить, где он его видел. Вдруг, Голованя, как громом ударило, необычайно зеленые глаза были только у одного человека на свете. Он подошел к молодому хлопцу и снял с него шапку. Даже при слабом освещении Игнат сразу узнал Ингу. Он даже онемел от удивления.

– Ну, я вижу, что пан полковник меня узнал,– язвительно сказала девушка.– Наконец-то. А что с твоим лицом?

Игнат коснулся шрама на правой щеке, который только начал заживать и спокойно ответил:

– Это один бравый польский полковник постарался, ерунда, уже почти не болит.

– Ничего себе ерунда, ты же мог без глаза остаться,– взволнованно проговорила Инга.

– Что там без глаза? Если бы мой дядя не бросил мне свою саблю, я бы без головы остался. За мою жизнь, он свою отдал. Вот так.

Панна Кульбас молча, смотрела на Игната. Явно объяснение Игната не успокоило девушку.

В это время караульный занес в шатер ведро с водой. Полковник тут же вылил его себе на голову. Потом произнес:

– Брр,– и заговорил.– Ну, чудеса. Ты как здесь оказалась? Это же очень опасно. И почему ты в мужской одежде? А где твои роскошные волосы?

Инга присела на кровать, посмотрела на Голованя и произнесла:

– Мог бы, и поздороваться перед тем, как задавать столько вопросов. Слава Богу, что мы успели с паном Прищепой. Познакомься, это церковный староста из Вишневого – Федор Прищепа. Мой ангел – хранитель.

– Добрый вечер, то есть доброй ночи, тьфу ты, я совсем запутался,– говорил Головань.– Здравствуйте, пан староста. А куда вы должны были успеть? Что-то я не понял.

– Значит, на первые вопросы можно уже не отвечать, коль скоро ты начал задавать новые,– уточнила Инга.– Так вот, мы спешили предупредить тебя об одном человеке. Он очень опасный. Я это вместе со знахарем Цимбалюком в реке видели.

– И ты из-за этого ехала через всю Украину, чтобы предупредить меня, подвергая себя смертельной опасности?– польщенный спросил Головань.

Прищепа, молча, наблюдал и слушал. Он никак не мог понять, что происходит. Почему они разговаривают в таком панибратском тоне? И почему говорят друг другу – ты? Но задавать вопросы не стал, рассудив, что и так уже достаточно их задано за столь короткий отрезок времени.

– Я хотела помочь тебе,– смущенно ответила панна Кульбас.– Мы сначала поехали на Запорожье, а нам по дороге сказали, что все войско направляется к западной границе. Мы поспешили сюда. А в Пряжине нам объяснили, что в трех верстах от города стоит полк. А атаман у них молодой полковник. Еврей, которого мы расспрашивали, даже имя твое назвал, только не совсем верно – Игнат Голова.

– А, что же это за опасный человек? Я его знаю? И чем же он опасен?– поинтересовался полковник.

– Любишь ты задавать сразу по нескольку вопросов,– недовольно проговорила Инга.– А человек этот – сотник Яворной.

– Сотник Яворной?– переспросил Головань.– И чем же он может быть опасен?

– Дело в том, что сотник – ведьмак,– сказала панна Кульбас,– и он хочет тебя убить.

Полковник задумался. Казалось, что он решает сложную задачу. Головань смотрел на свечу широко раскрытыми глазами и шевелил губами, как будто что-то говорил. Но звука при этом не было.

– Игнат, что с тобой? Спросила панна Кульбас, начиная беспокоиться.

– Не меня он хочет убить,– наконец-то произнес Головань.– Ну, конечно, когда хотели отравить полковника Кульбаса, послали для этого жену сотника – панну Марылю. А она была ведьмой. А теперь и Яворного сделали ведьмаком. Для чего все это? Они хотят убить Гетьмана, я для них – фигура небольшая, малоинтересная, по крайней мере, пока. Здесь нечисть затеяла игру по-крупнее.

Инга с Прищепой переглянулись. Игнат выскочил из шатра, прихватив с собой саблю. На ходу он вынул клинок из ножен и встал у входа в палатку с обнажённым оружием в руке. Глаза у него горели.

– Всех, кто есть, подымай!– отдавал полковник приказы.– Коня мне быстро. Все за мной в Пряжин, мигом!

– Игнат, да скажи, что случилось?– уцепившись за его рукав, спрашивала Инга.

– Сотник Яворной – начальник охраны у Гетьмана. А там всего двадцать казаков. Эх, чует моя душа недоброе. Только бы успеть,– скороговоркой выпалил Головань, вскочил на коня и пулей полетел в город.

За ним помчались около сотни казаков, полуодетые, толком еще не проснувшиеся, они летели за своим полковником, услышав его призыв. Сабли блестели у них в руках при лунном свете.

40. Покушение на Гетьмана.

Гетьман открыл глаза и увидел в комнате людей с оружием в руках.

– Кто здесь?– спросил он.

В ответ кто-то выстрелил. Шульга скатился с кровати на пол. Пуля зацепила ему плечо и прошла на вылет. Левую руку пронзила острая боль. Не обращая внимания на рану, Иван схватил саблю, висевшую на быльце кровати, и нанес колющий удар первому, кто к нему приблизился. Тот застонал и упал к ногам Гетьмана. Шульга подхватил саблю упавшего бандита и бросился на незнакомцев. В комнате было еще шесть человек. В темноте Иван не видел лиц нападающих. Бой шел без разговоров. Слышны были только стоны и лязг железа при ударах мечей. Шульга наносил удары двумя клинками и справа и слева. Через несколько минут в комнате лежали семь человек убитых. Не успел Гетьман перевести дух, как в проеме двери появились фигуры разбойников, рвущихся к нему. Кто-то из коридора крикнул:

– Навалитесь на него все сразу и прижмите его к стене.

Голос показался Шульге знакомым.

– Где я мог его слышать?– промелькнуло в голове у Гетьмана, но размышлять было некогда.

В комнату вбежало еще восемь человек. Первого же атаман зарубил, нанеся ему удар по голове. Бандит упал, заливая кровью и без того уже мокрый пол. Второй споткнулся о труп, лежащий у двери и, чтобы удержать равновесие и не упасть, наклонился вперед. Шульга резко махнул саблей, и голова разбойника покатилась под кровать, грохоча по полу. Гетьман занял место с таким расчетом, что его одновременно могли атаковать не больше двух противников. Остальным приходилось ждать своей очереди. Прямым выпадом вперед Шульга заколол еще двоих, используя одновременно две сабли. Когда он отскочил к стене, подоспевшие на помощь два разбойника, вместе атаковали Ивана. Один выбил из правой руки Гетьмана меч, за что тут же поплатился. Шульга саблей, что была в левой руке, отрубил ему кисть. Раненый пополз к двери, истекая кровью. Другой нападавший нанес Гетьману удар по левому плечу. У Шульги потекла кровь, в глазах стало темнеть. Он почувствовал, что теряет силы. Собравшись, Иван ударил рукоятью в висок бандита с такой мощью, что от удара у того выскочил глаз, и он рухнул на мертвые тела своих товарищей. В этот момент в проеме двери, освещенная лунным светом, падавшим через окно, человеческая фигура направила пистолет на Гетьмана. Раздался выстрел. Во время вспышки, Шульга узнал стрелявшего в него, это был войсковой казначей Андрей Копейка.

– А подлец, так это ты все затеял!– грозно проговорил Гетьман и метнул в стрелявшего предателя саблю.

Клинок пробил тело казначея насквозь в районе груди. Копейка схватился руками за саблю, завыл от боли и упал замертво.

– Что, не нравится?– саркастически улыбаясь, спросил истекающий кровью Шульга.– Это тебе не деньги из казны таскать. Здесь тебе другой метал, от него больно.

В доме слышался шум битвы. Очевидно, охрана Гетьмана вела бой в другом конце здания, но не могла прорваться на помощь своему атаману. В дверях снова показались разбойники. Они осторожно один за другим входили в комнату, опасаясь поскользнуться в липкой крови, залившей весь пол. Пуля от выстрела казначея попала в левый бок живота атамана. Иван прижал рану левой ладонью, пытаясь остановить кровь. В правой руке он держал саблю, поднятую с пола. В помещение вошли шесть человек. Они не решались первыми нападать, стояли и выжидали. Гетьман чувствовал, что силы его покидают и, что он сейчас может потерять сознание. Надо было быстро соображать.

– Ну, что стоите?– спросил Иван,– подходите. У меня еще есть гостинцы. Вашим друзьям я уже их раздал. Только, похоже, они им не понравились. Видишь, как некрасиво они здесь разлеглись? Может, кому из вас понравятся?

“Надо выпрыгнуть в окно,– осенило Шульгу,– там возможно кто-нибудь из охраны мне поможет? Не хочется, чтобы меня здесь добили, как собаку”.

Разбойники стали приближаться к атаману, делая короткие шаги и выставив вперед сабли. Гетьман глубоко вздохнул и бросил клинок в ближайшего от себя бандита. Меч вошел точно между глазами разбойника. Он рухнул навзничь, раскинув руки в стороны. Шульга схватил деревянную лавку, стоявшую возле окна и, размахивая ею из стороны в сторону, отогнал нападающих к двери. Потом бросил лавку в окно, которое от удара вылетело наружу. Пока разбойники соображали, Гетьман выхватил из-под подушки на своей кровати два пистолета и выпрыгнул в окно. Бандиты хотели преследовать его, но передумали. Один из них сказал:

– Не лезьте в окно, а то враз на пулю нарветесь. У него два пистолета.

Шульга отполз к стене дома и облокотился на неё спиной. Перед глазами плыли круги. Сознание вспышками появлялось и исчезало в голове. Гетьман посмотрел вверх и увидел освещенного лунным светом человека, стоявшего перед ним. В голове на мгновение прояснилось, и он узнал его. Облизав языком пересохшие губы, Шульга сказал:

– А это ты? Хорошо, что ты жив. Помоги мне, надо перевязать раны, а то кровь хлещет.

В этот момент, стоявший занес саблю над головой Гетьмана. Иван поднял пистолет, но человек, взмахнув клинком, отрубил атаману правую кисть. Атаман сразу же выстрелил из второго пистолета, который был в левой руке. Пуля угодила в лоб убийцы, и он свалился к ногам Шульги, как подкошенный. Иван снял свой пояс и, вцепившись в один конец зубами, а другой, схватив левой кистью, перетянул свою правую руку, чтобы остановить кровь.

Пропели первые петухи, начинающийся рассвет запустил часы нового дня. Гетьман склонил голову на грудь и потерял сознание.

41. Смерть Гетьмана.

Одна мысль сидела в голове полковника Голованя, пока он мчался в Пряжин: “Только бы успеть”. Он даже не оглянулся посмотреть едут ли за ним хлопцы. Игнат молнией пронесся по улицам города и подъехал к штабу. Он соскочил с коня и побежал к дому. У входа лежал мертвый часовой. Головань переступил через него и вошел внутрь. Ужасная картина открылась перед ним. Стены и пол в помещении были залиты кровью. Везде лежали мертвые тела казаков и каких-то людей. В одной из комнат его поразила груда убитых незнакомцев, заполнивших проход. Они лежали один на одном, заполнив все пространство. А пол был залит слоем густой крови. У входа в это помещение сидел, опершись на стену с клинком в груди, войсковой казначей Андрей Копейка.

“А этот, откуда взялся?”– подумал Головань. Он обошел все комнаты, Гетьмана нигде не было. Игнат вышел на улицу. Там уже собрались подоспевшие казаки. Они стояли, не решаясь войти в дом.

– Что же здесь делается?– пытался выяснить один из них.– А где Гетьман? Пан полковник.

– Что делается?– переспросил Игнат.– Похоже, не все этой ночью спали.

С левой стороны дома донесся слабый стон. Головань с казаками побежали туда. Под зданием, опершись спиной на стену, сидел Гетьман. Вокруг него на земле была кровь. Правая кисть была отрублена и лежала рядом с ним. Вся одежда у атамана была в крови. Шульга открыл глаза, посмотрел на стоявших вокруг казаков и еле слышно спросил:

– Игнат, это ты? Наклонись, мне трудно говорить.

У самых ног Гетьмана лежал сотник Яворной с дыркой во лбу. Головань склонился над атаманом.

– Это я, Батько, я. Сейчас мы Вам поможем,– с трудом сдерживая слезы, говорил Игнат.

– Не надо. Это уже бесполезно. Я чувствую, как жизнь уходит из меня. Дай мне попить,– попросил Шульга.

– Принесите воды, скорее,– закричал Головань казакам. Кто-то побежал исполнять приказ.

– Игнат, сынку. Я прошу тебя, похорони меня у Днепра. Так, чтобы все вокруг было видно, а главное – степь. А хорошо, что я в бою погиб, а то я все боялся, что….

Гетьман замолчал, не договорив фразу. Дыхание у него остановилось. Головань закрыл ему глаза. Принесли воду, только она уже была не нужна атаману. Туда, куда он ушел, уже ничего не было нужно.

– Гетьмана обмыть и переодеть,– приказал полковник Головань,– повезем Батьку на Сичь. Исполним последнюю его волю.

Высоко в небе упала звезда, оставляя на черном бархате ночи блестящий свет своего пути.

– Да пусть найдут цирюльника, чтобы он приготовил тело Гетьмана к дальней дороге,– продолжал распоряжаться Игнат.

Утром привели старого еврея.

– Ты можешь сделать так, чтобы можно было довести погибшего атамана до Запорожья?– спросил Головань.

– Вы же, Ваша Милость, смогли спасти моего сына, когда его хотели повесить на площади,– проговорил цирюльник.– Почему же я не смогу помочь Вам? Я сделаю все, как надо. Можете не беспокоиться.

На следующее утро отряд был готов к выступлению на Сичь. Гетьмана уложили на повозку и накрыли войсковым знаменем. Весь полк построился, чтобы попрощаться со славным полководцем. Вся площадь была заполнена людьми.

– Сегодня же полк должен выступить на Киев,– приказал Головань своему заместителю Ефиму Зоре.– Я похороню Батьку и присоединюсь к вам.

Игнат взял с собой сотню казаков для сопровождения. Инга и Прищепа тоже поехали с ними.

42. Выздоровление Ружанского.

Полковника Ружанского привезли в его имение поздно вечером. Гресь был без сознания. Все время бредил: “Рысью вперед. Держите строй, держите строй, я сказал. Матка Боска. Левый фланг, казаки слева. Залпом пли”. Потом он замолчал. Пот градом заливал ему лицо, и он снова кричал:

– Не надо, не уходи, не уходи Наталья, Наталья. Я же хотел тебе помочь. Не уходи,– и снова замолкал.

Ружанского поместили в спальне, осмотревший его лекарь сказал:

– Организм у пана полковника, конечно, богатырский. Но горячка и большая потеря крови – вещи нехорошие. Вряд ли он протянет больше двух недель.

Наталья Корень все время наблюдала за происходящим, но никуда не вмешивалась. А как только услышала приговор медика, сразу сказала:

– Все, понятно. По-вашему, пан лекарь, уже нужно готовиться к похоронам? Ну, нет. Я сама его буду лечить. Моего отца еще и не с такими ранами привозили с войны. А мама всегда его на ноги ставила. Я видела, как она лечила, и знаю, что нужно делать. Принесите мне кипяченую воду и чистое белое полотно.

Слуги побежали исполнять приказ. А лекарь, покачав головой, произнес:

– Все это бесполезно, пани. Ему уже ничего не поможет.

– Я это уже слышала,– ответила Наталья. Большое спасибо за Ваши труды. Я Вас больше не задерживаю.

Медик ушел обиженный. Девушка пошла на улицу. Возле дороги нарвала подорожника, у края леса насобирала еще каких-то трав и вернулась в дом. По просьбе Натальи полковника раздели. Девушку поразило богатырски сложенное тело Ружанского. Она сама помыла Греся. Потом тщательно очистила рану, стараясь не повредить уже запекшуюся кровь на груди. Смочила кожу вокруг раны горилкой и приложила вымытые листья подорожника на место ранения. Затем сделала перевязку. На кухне заварила настой из собранных трав. Двое суток девушка не отходила от Греся. Делала перевязки, поила отварами из трав и молилась Пресвятой деве Марии, чтобы та послала исцеление Ружанскому.

В имении все поражались стойкости и терпению Натальи. Особенно людей удивляла то, что украинская девушка спасает польского полковника, который сжег её родное село.

“Ну, да пути Господни неисповедимы”– рассудили люди. На третий день жар спал. Ружанский открыл глаза и спросил:

– Где я?– увидев сидящую рядом Наталью, продолжил.– Это ты меня лечила?

– Я,– ответила девушка.– Ваш лекарь сказал, что Вас нужно хоронить, а не лечить. Мне это не понравилось, вот я сама и взялась за дело. Только Вам еще нельзя много говорить. Вы еще слабый.

Наталья приказала поить полковника бульоном из курицы и понемногу давать мягкую пищу – пюре из овощей и молоко с медом. Через два дня Гресь уже начал вставать и ходить по комнате с помощью слуги. Рана уже не кровоточила. Лекарь, услышав о выздоровлении Ружанского, сам лично приехал посмотреть на чудо. Узнав, как лечили полковника, сказал:

– Это противоречит всем медицинским законам.

Сел в коляску и уехал.

Ружанский сидел в беседке и, после многих дней пребывания в закрытом помещении, наслаждался свежим воздухом. Наталья подошла и села напротив его.

Листья на деревьях меняли свой зеленый цвет на золотистый и красный. Два воробья прилетели и уселись на ветку клена, и принялись громко чирикать, перебивая друг друга. Очевидно, каждый из них первым хотел сообщить сидящим в беседке людям, что уже пришла осень.

Полковник взглянул на девушку и проговорил:

– Пани Наталья, я понимаю, что действую не по обычаю. Да к тому же я очень виноват перед Вами и Вашими родственниками. Но хочу сказать, что нет в мире человека, который любил бы Вас больше, чем я. Прошу Вас, будьте моей женой.

Девушка села рядом с Ружанским, прижалась к его плечу и сказала:

– Гресь, я так молилась, чтобы ты выздоровел, так переживала за тебя.

– Я не понял, так Вы согласны или нет?– недоумевая, переспросил полковник.

– Ишь, Вы какой быстрый,– кокетливо ответила Наталья,– мне еще подумать надо.

Ружанский засмеялся и обнял девушку.

Воробьи еще по разу чирикнули и улетели, обиженные тем, что люди не обращают на них внимание.

43. На Запорожской Сичи.

Дорога на Запорожье заняла три дня. На Сичь прибыли поздно вечером. К этому времени туда прибыли полковник Череда и полковник Погребняк. По пути в Киев, они узнали о случившейся беде и поспешили в Пряжин, чтобы попрощаться с погибшим другом. Там им сообщили, что тело Гетьмана отправили на Запорожскую Сичь, исполняя его предсмертную волю. Полковники ехали день и ночь, загнали несколько коней насмерть, но успели вовремя.

Головань разговаривал с сотником Черняком и Алексеем Коробкой в головном курени, когда в комнату вошли прибывшие атаманы: Череда, Кулиш и Погребняк. Присутствующие поздоровались с полковником и сели за стол.

– Ну, паны старшины, где же будем хоронить Гетьмана?– поинтересовался атаман Кулиш.

– Я уже рассказывал,– заговорил полковник Головань.– Батько просил похоронить его возле Днепра, но так, чтобы и степь было хорошо видно.

– Есть только одно такое место рядом с Сичью,– сказал Алексей Коробка,– это утес Влюбленных. Там, как раз степь подходит к Днепру, а сам утес нависает над водой. Да и высотой он саженей двадцать будет, не меньше.

– И я знаю этот утес,– подтвердил полковник Череда,– все так получается, как просил Гетьман.

– Какое-то название странное у этого утеса,– сомневающимся голосом сказал Максим Погребняк.

– Это из-за легенды его так прозвали,– проговорил Коробка,– но в той сказке ничего плохого нет. Я думаю, Иван Шульга не будет в обиде, если его там похороним.

– А что за сказка? Расскажите, дед Алексей,– попросил полковник Головань.

– Можно и рассказать, если общество не против,– ответил Коробка и окинул всех присутствующих взглядом.

Полковники в знак согласия закивали головами.

– В старину, начал дед Алексей,– уже и не знаю, сколько тому минуло лет, может сто, а может и триста, неизвестно. Жил молодой хлопец, славный был казак, в бою один из первых всегда. Да и товарищи его уважали. Только он бедный был. За походами, да сражениями не успел нажить он богатство. А в его родном селе жила дивчина. Ох, красивая была! Вся округа по ней сохла. И так случилось, что прибыл тот хлопец домой на побывку, отца с матерью проведать, да и раны подлечить. Всем известно, что дома все раны быстрее заживают.

Атаманы снова в знак согласия закивали головами.

– Так вот, как увидел он ту дивчину, так сразу же влюбился в нее. Места себе не находит. А признаться ей боится. В бою никогда не трусил, а здесь испугался.

Полковники, понимающе, переглянулись друг с другом.

– Дело в том. Что дивчина была из богатой семьи. Вот казак и подумал, вдруг откажет? Что тогда делать? Но собрался с духом и все ей рассказал. И надо же такому случиться, дивчина обрадовалась и говорит, что хлопец ей самой давно уже понравился. Только она не знала, как ему об этом сказать, девичья гордость не позволяла.

Атаманы одобрительно покачали головами.

– Полюбили они друг друга крепко. Родители девушки узнали об их любви и решили быстро её выдать замуж за богатея из соседнего села. Дивчина просит не выдавать её за нелюбимого. А отец сказал, что он, скорее её убьет, чем отдаст за бедного.

– Вот гад!– не выдержав, проговорил атаман Кулиш.

– Одним вечером этот казак, договорившись с девушкой, похитил ее, и решили они убежать. Да только батько дивчины снарядил погоню и за ними помчался. Видят беглецы, что их уже догоняют, свернули они к Днепру. А там обрыв, деваться им некуда, стоят они на краю утеса. А отец девушки и говорит: “Иди ко мне, дочь, а этого холопа мы все равно убьем”. А девушка отвечает ему: “Тогда и я с ним умру”. И прыгнули молодые в Днепр и утонули. Не принял Господь их души в рай, самоубийство ведь смертный грех, да только и в ад не отдал. Пожалел их за любовь настоящую. Вот и маются их души на этом свете неприкаянные. А один раз в году, Бог им разрешает встречаться на этом утесе, как раз в день их гибели. Вот с тех пор и называют этот утес – утесом Влюбленных.

– Да, хорошая сказка,– сказал полковник Череда,– похороним там нашего Ивана. Он был чистая душа. Глядишь, может и вымолит у Бога для них прощение?

На следующее утро похоронная процессия потянулась вдоль Днепра по направлению к утесу Влюбленных. Положили два копья, сверху на них пять сабель, накрыли их войсковым знаменем. Гетьмана в парадной одежде уложили на хоругвь. Четыре полковника подняли копья с телом Шульги и понесли к месту захоронения. Сзади шли все казаки, которые в то время были на Запорожской Сичи. Положили Гетьмана возле вырытой могилы на утесе. Каждый, кто хотел, подходил и прощался. Кто что-то говорил, кто просто поцеловал Шульгу в лоб. Игнат снял ладанку Святого Ильи и положил в ладонь Гетьману. Потом переложили тело в дубовый гроб, закрыли крышкой. Войсковой священник прочитал отходную молитву, и атамана опустили в могилу, забросав сверху землей. По три раза выстрелили в небо. Затем на могилу положили огромный валун и написали:

Тут лежить той, хто більше всього любив Укра§ну, Дніпро Сивий,

Степ широкий, за них і загинув.

Потом полковник Головань запел и казаки подхватили песню:

Небо на Вкра§ні хмарами закрило.

І яскраве сонце за обрій зайшло.

То не сумна осінь у права вступила,

То велике лихо на землю прийшло.

Славний син народу, сокіл сизокрилий,

Мов блискавка в небі ворогів долав.

Гетьман Укра§ни, що здобув §й волю,

У бою тяжкому, голову поклав.

Супостати раді, що героя вбили.

Захисник народу вже мертвий лежить.

Тільки дуже рано вороги зраділи,

Гетьман з того світу булавой грозить.

Пам’ятайте, кляті,він хоч і загинув,

Все одно Вас буде, як живий крушить.

Сонце над ланами разом з щастям встане.

Будем на Вкра§ні знову вільно жить.

Песня затихла. Люди стали расходиться. С этого момента Иван Шульга остался один в своем безжизненном доме. И только степной ветер продолжал петь поминальную песню славному Гетьману, летая над его могилой.

Подъехав к развилке дороги, полковник Головань обратился к атаману Кулишу.

– Пан Микола, моя сотня поедет с Вами на Киев, а я только провожу панну Кульбас и сразу же прибуду в свой полк.

Они попрощались. Сотня Голованя двинулась на север вместе со старшинами, которые приезжали на похороны Гетьмана Кулиша. Игнат, Инга и Прищепа поехали на юг в село Вишневое.

Парящий сокол в небе думал, глядя на копошившихся внизу людей: “Что они все время здесь ездят туда и сюда, только добычу мне пугают”.

Полевой ковыль под ветром терся стеблями друг о друга и пел тысячелетнюю степную песню.

Вдалеке у края земли появилось темное облако, это не дождевая туча заходила над степью. Это беда расправляла свои черные крылья над Украиной, принося ей неволю и страдания на много столетий

Оглавление

Часть 2 “Людас”

1.Тайные похороны

2.Возвращение в Вишневое

3. В аду

4. Горестная весть

5. Ведьмина любовь

6. Поминки

7. Родина

8.Загадочные убийства

9. Происшествие в лесу.

10. Отъезд полковника Голованя.

11. Возвращение на Сичь.

12. Охота на ведьму началась

13. Заговор.

14. Сатанинская хата.

15.Раскрытие заговора.

16. Возвращение полковника Голованя на Сичь.

17. Казацкая Рада.

18. Праздник Ивана Купала.

19. Убийство ведьмы.

20. Восстание в Порубежном.

21. Месть князя Вишневецкого.

22. Подготовка к походу.

23. Выздоровление Инги.

24. Приезд знахаря.

25. Ворожба.

26. Сон Инги.

27. Отъезд Инги на Запорожскую Сичь.

28. В поход.

29. Ночные переговоры.

30. Встреча с Людасом.

31. Отъезд полковника Ружанского.

32. Кабацкая драка.

33. Битва с Людасом.

34. Сражение с поляками.

35. Кровавая тризна.

36. Предательская встреча.

37. Предательство сотника.

38. Вещий сон.

39. Тревожная весть.

40. Покушение на Гетьмана.

41. Смерть Гетьмана.

42. Выздоровление Ружанского.

43. На Запорожской Сичи.