Текст книги "Rehab (СИ)"
Автор книги: Игорь Шульгин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Таша много чего говорит… Скажи, Дэни, ты когда-нибудь грустишь так, что тебе хочется наложить на себя руки?
– Конечно нет! Жизнь слишком хороша, чтобы расставаться с ней по доброй воле.
– Мне нравится, что ты так думаешь. Но иногда такие мысли приходят в голову… Понимаешь, наркотики, алкоголь, вся эта бессмысленная жизнь с искусственными правилами. Иногда мне становится просто тошно от себя и окружающих. И мне хочется уйти. Закрыться где-нибудь и сидеть рыдать поджав коленки. А иногда мне хочется уйти так, чтобы больше никогда не возвращаться. Просто я слабовольная.
– Ну что ты?
– И никогда не довожу дело до конца. Хотелось бы мне уснуть однажды и больше не просыпаться.
– Считай, что все это сон, – сказал я.
– Но это не сон.
– Пусть не сон, но и самая худшая явь. Разве тебе плохо сейчас, здесь со мной?
– С тобой не так уж и плохо.
Эта внезапная метаморфоза в ее настроении обожгла меня, как жидкое олово. Возможно это были просто слова, но они были очень тревожными. И я не хотел слышать их из уст своей возлюбленной.
– Посмотри вокруг. Мир прекрасен. Небо, солнце, вся эта зеленая дребедень вокруг. Пальмы, бананы. Только протяни руку… А люди…
– А что люди? Люди везде одинаковые.
– Но не здесь. Все эти люди – другие пациенты. Они хорошие. Не знаю, какие они были до того, как попали сюда, не знаю какими они станут после. Но сейчас, здесь они полны надежд.
– Разве можно жить только надеждой?
– Посмотри на Джаведа, он и то верит во что-то. И жизнь для него еще не закончена. Даже ему еще есть за что бороться. Прости себя и полюби этот мир. Я помогу тебе это сделать.
– Да это я так, не принимай всерьез, – сказала Вивьен и мы покинули катер.
Мы знали, что все пойдут к пруду, кормить карпов, так что быстро нашли нашу группу. Просто пристроились к ним сзади, никто даже не заметил, как мы исчезли и как появились. Только Таша довольно странно посмотрела на нас. Казалось она была расстроена. Так что я опустил голову вниз, чтобы не видеть ее взгляд. В конце концов мы ничего преступного не сделали, просто оставили на некоторое время группу.
Солнце играло на спинах карпов, когда те выныривали за кормом. Те кто видел это зрелище в первый раз во всю улюлюкали и показывали пальцами на громадных рыбин внизу. Мы же уже немного привыкшие к этому зрелищу просили Ташу поскорее отвезти нас к крокодилу. Ведь крокодил был гораздо интереснее карпов. Мы надеялись, что он будет на берегу и покажется наконец полностью. Но Таша все откладывала этот поход. Казалось он о чем-то думает. Потом она отвела меня в сторонку и заглянув в глаза спросила:
– Ты подумал о ней?
– О ком?
– Не прикидывайся. Я же вижу, что у вас двоих происходит.
– Нууу… – только и смог промямлить я. Разговор мне не нравился.
– Пойми, Ден, вы здесь находитесь с одной целью.
– И с какой же?
– Ты и сам прекрасно знаешь. Считай, что вы все здесь на лечении.
– Допустим.
– Но чтобы вылечиться нужно заниматься лечением. Я понимаю, между вами возникло что-то. Но это не то, что вам нужно. Сейчас нельзя отвлекаться. Так уже было много раз. Каждый раз когда люди начинают строить отношения, они забывают об истинной цели пребывания здесь. Когда ум занят другим человеком, перестаешь думать о себе.
– Разве это плохо? Может это и есть мое лекарство.
– Не нужно обесценивать все то, что ты сделал. Все, через что ты прошел.
– Не так уж много я сделал. Да и чего плохого в отношениях.
Таша говорила со мной, как с ребенком, который нуждается в заботе. А я и был ребенком, только заботу ее принимать не хотел. Я знал, что Таша права. Знал, что нужно ее послушать. Но сердце мое слушать не хотело, оно было оскорбленно этим посягательством на мою личную жизнь.
– Давай договоримся. – сказала Таша, – вот закончите реабилитацию и делайте что хотите, но сейчас… Дайте себе время. Дайте себе шансю
– Легко тебе говорить.
– В конце концов есть правила, Ден. Не нужно их нарушать.
– Я все понимаю. Знаю, что ты права. Но как бы это сказать. Я не чувствую, что могу управлять собой. Это сильнее меня. Это как с наркотиками. Знаешь, что нельзя, но все-равно делаешь.
– Ты только пообещай мне, что постараешься? Это ты можешь пообещать.
– Это пообещать могу.
– Значит договорились?
– Договорились.
– Ну тогда у меня есть сюрприз для тебя. Для всех вас есть сюрприз, – Таша сказала это так, чтобы все остальные тоже ее услышали. – Мы посетим одно место. Очень необычное место.
– К крокодилу не пойдем? – спросил Лу
– Не пойдем. Но это ничем не хуже.
– Но что может быть лучше крокодила? – спросил Джек.
– Да, что может быть лучше? – спросил Рик.
– Лучше крокодила может быть только это место. Мы пойдем в пещеру.
– В пещеру с призраками? – спросила Вивьен. Казалось от ее суицидального настроения не осталось и следа. Она уже во всю улыбалась и пританцовывала.
– В некотором роде с призраками. – ответила Таша.
– Тогда чего же мы ждем? – спросил я.
Мы покинули пруд и вернулись на территорию монастыря. Узкая вымощенная булыжником тропинка провела нас к подножию скалы, в которой была вырублена лестница. Лестница была довольно крутая, метров пятьдесят длинной, она вела ко входу в пещеру, в которой по приданию жили основатели монастыря, еще до его постройки.
Пещера была большой, темной и вонючей. Весь пол был устлан мышиным говном. Тысячи летучих мышей спали на сводах пещеры. Иногда под ногой хрустел мышиный трупик, уже подсохший и от того похожий на мумию. Хруст этот отдавался эхом по сводам. Мы молча следовали за Ташей, стараясь держаться, как можно ближе друг к другу. Путь нам освещал фонарик Ташиного телефона. Мы прошли по узкому коридору и попали в большой зал, где были захоронены монахи и те редкие пациентов, что осмелились нарушить клятву. Рядом с их фотографиями стояли зажжённые свечи. Некоторые из этих людей были довольно известны у себя на родине. Там их давно забыли, а здесь – в Монастыре, помнят. И каждый монах, видя их фотографии, напоминает себе, что должен стараться лучше, чтобы помочь зависимым. Чтобы таких трагедий больше не случалось. Монахи берут на себя обязательства перед пациентами. И если кто-то срывается и умирает, значит ему оказали меньше помощи, чем было нужно. Эту своеобразную философию поведала нам Таша, пока мы рассматривали фотографии умерших. Было холодно и жутко, никто не хотел оставаться здесь надолго, но Таша принялась зажигать потухшие и собирать огарки с алтарей.
– Здесь жили первые монахи, – сказала она.
– Те самые? – спросил Лу.
– Те самые! – подтвердила Таша, – когда всего этого еще не было, была только эта пещера. Три первых монаха молились здесь и просили Будду забрать племя Моголов.
– Наверное им не пришлось долго молиться. Иначе они бы замерзли здесь. – сказала Вивьен.
– Они же монахи, им пофиг на холод! – сказал я с видом всезнайки.
– Они тоже люди. – сказал Джек.
– Все люди люди, – сказал Лу, – даже монахи.
– С этим не поспоришь. – сказал я, – но мы то не монахи, может уже пойдем. Таша как раз закончила наводить порядок и вывела нас наружу, под палящее солнце. После холода пещеры мне показалось это даже приятным, но долго находиться на такой жаре без головного убора было опасно.
На выходе из пещеры мы все остановились у жертвенника, чтобы помолиться. Я тоже решил попробовать. Таша раздала всем желающим по свечке и закрыв глаза встала на колени. Я прикурил свечу от жертвенника и сел рядом и по привычке прочитал отче наш. Потом на всякий случай вспомнил свою мантру и попросил Будду приглядывать за мной и моими близкими. Еще попросил, чтобы Вивьен обрела веру в себя и полюбила этот мир, так как же как теперь полюбил его я. Солнце ужасно пекло и я чувствовал, как пот собирается у меня на лбу и стекает тонкими струйками. Я вытер лицо и открыл глаза. Голова так закружилась, что я едва встал с колен. Ноги и руки не слушались и дрожали. Перед глазами поплыли черные круги. Так бывало со мной, когда не спишь по несколько дней подряд и видишь все будто бы через подзорную трубу. Напекло, подумал я и упал. Я был в сознании, но все затянуло каким-то липким эфиром, который мешал двигаться и говрить.
– Спекся, сказал подбежавший монах. – Срочно дайте ему воды.
Меня схватили подмышки и потащили к фонтанчику. Потом стали поливать голову водой оттуда. Кто-то протянул бутылку с водой. Я взял ее сделал несколько коротких глотков. Мне стало немного лучше. В ноги вернулось немного силы, совсем чуть-чуть, но я уже мог стоять ни на кого не опираясь.
– Тебе нужно прилечь, Ден! – сможешь дойти до палаты? – спросила Таша.
– Смогу конечно, – сказал я и попытался улыбнуться. Лу и Джек проводили меня и уложили на кровать.
Глава ХI. Ты моя женщина, я твой мужчина
Глава ХI. Ты моя женщина, я твой мужчина.
Через несколько дней все уже знали, что мы с Вивьен пара и не было смысла скрывать это. Хотя мы вели себя в рамках приличия и никогда не позволяли лишнего на людях. Единственная возможность побыть вместе представлялась нам только во время прогулок. Когда мы забирались в наш катерок или сбегали на несколько минут в лес. Там мы целовались и нежно прикасались к друг другу. Дело никогда не доходило до чего-то большего. Старина похотливый Ден куда-то делся. Он, как демон, был изгнан заклятием любви. Мы знали, что не можем пренебрегать правилами Монастыря. Я рассказал Вивьен о нашем разговоре с Ташей и это очень ее встревожило. Но не настолько, чтобы она перестала уделять мне внимание в эти короткие мгновения. Держаться приличий было с каждым днем все сложнее. Я больше не думал о наркотиках. Думал только о Вивьен и о том, как сильно я влюбился. Вслух я этого не произносил, так как не был уверен, что Вивьен испытывает такое же сильное чувство. Я все еще боялся спугнуть ее своим нелепым признанием. Конечно все это можно было запросто прочесть в моем взгляде. Когда я смотрел на Вивьен я видел свет. И этот свет грел меня и освещал все вокруг, даже когда становилось темно. Я не знал, как сложатся наши судьбы в будущем. У меня вообще были сомнения относительно того, сможем ли мы быть вместе после Монастыря. Но я на это надеялся. И эта надежда придавала смысл всему моему существованию. Правда, как и сказала Таша, фокус моего внимания совершился с выздоровления.
Как-то во время очередной прогулки я спросил у Вивьен, была ли она когда-нибудь в России?
– Еще нет, – ответила она взяв меня за руку. – А ты был во Франции?
Я ответил, что не был.
– Тебе понравиться в Париже. Я люблю этот город, и если ты в нем побываешь, наверняка полюбишь его так же сильно.
– Это что, официальное приглашение? – спросил я.
– Воспринимай как хочешь, но знай, мне было бы приятно, если бы ты смог приехать.
– Хорошо. Тогда я приеду. Но и мое приглашение остается в силе.
– К вам в Россию? Ну уж нет?
– А что?
– Да у вас же холодно.
– Ага, и пьяные медведи ходят по улицам.
Вивьен рассмеялась и прижалась ко мне.
– Дени, а что ты будешь делать, когда вернешься домой? Я имею в виду ты уже думал, как будешь налаживать свою жизнь?
– Думал, конечно. Первым делом набью себе татуху вот здесь. – Я показал на грудь.
– И что там будет?
– Там будешь ты. И наш интимный катерок.
– Я серьезно.
– Пожалуй мне нужно будет найти работу. Хочу найти что-нибудь такое, чтобы сильно не мотаться.
– Будешь массажистом? – пошутила Вивьен.
– Почему нет.
– И будешь делать массаж русским барышням?
– Им понравится.
– Негодяй.
– Сама же предложила.
– Мог бы не согласиться.
– Ок. Раз ты ревнуешь, не буду.
– Кто сказал, что я ревную.
– А разве нет?
– Ну разве что самую малость. А если не массажистом то кем?
– Ну точно не торговым представителем. Знаешь, все эти поездки по городам да по селам провоцировали меня. Пожалуй, лучше мне найти офисную работу, где я все время буду на виду и будет поменьше соблазнов. А может уеду куда-нибудь работать на вахту.
– В Скандинавию?
– Это вряд ли. Но Север вполне сойдет. Ты читала Хэмингуэя?
– Конечно.
– Он часто писал о море, и я вроде как заразился этим. Подумываю устроиться на один из этих плавучих заводов по переработке рыбы. Они по полгода находятся на промысле. Работа там тяжелая, но платят хорошо. Да и опять же соблазнов поменьше.
– А чем займешься ты? – спросил я притягивая ее к себе и целуя в шею, пока никто на нас не смотрел.
– Ох, – вздрогнула Вивьен, она все время вздрагивала и покрывалась мурашками, когда я так делал, – я постараюсь наладить отношения с родителями. Я ведь жила с бабушкой в последнее время. Родители выгнали меня из дома за то, что я устроила вечеринку с наркотиками, пока они ездили отдыхать в Ниццу. Они вернулись раньше на один день. И увидели то, чего не должны были видеть. Но это случилось, так что я поехала жить к бабушке. Она меня любит и всегда принимает. Но я сама во всем виновата. Теперь нужно как-то загладить вину перед родителями. Да и найти работу мне не помешает. Может меня возьмут в какой-нибудь театр художником оформителем, или буду водить экскурсии по достопримечательностям Парижа.
– Отличная идея, Вивьен! Из тебя получился бы классный экскурсовод. – Я немного вырвался вперед и начал паясничать. – Посмотрите направо, перед вами знаменитое в Париже бла, бла, бла, обратите внимание на это великолепное бла, бла, бла слева. – Вивьен рассмеялась и шлепнула меня по плечу.
– А про родителей ты права. Мне тоже нужно наладить отношения со своими.
– Наладишь.
– Ты так уверенна?
– Нет. Но есть надежда. Сам ведь говорил, нужно надеяться.
– Ну да, говорил. Знаешь, у нас есть пословица. Надейся на лучшее, готовься к худшему.
– Дени, это ведь наши родители. Они любят нас. Но им тоже нужна надежда. Так дай ее им.
– Ну в этом я спец.
– Не сомневаюсь.
– Думаешь они простят меня?
– Конечно. Но сначала нужно будет заслужить их доверие. Они ведь тоже больны, знаешь.
– Чем?
– Тем же, что и ты. Это называется созависимостью. Так что не надейся, что все будет быстро и гладко.
– Будет долго и больно?
– Именно так.
– Но это нормально?
– Абсолютно.
– Ты такая мудрая. Но еще больше красивая.
– Ты тоже красивый, – сказала Вивьен.
– И совсем не толстый?
– Не совсем толстый.
– Смотри, пузо потихоньку уходит. Я задрал футболку и показал свой живот, за время пребывания в Монастыре на нем уже начали проявляться кубики.
– Ну ты пока спрячь их, пусть дозреют до нужной кондиции.
Я немного обиделся на эти слова. Мне казалось, что я становлюсь красивым мужчиной рядом с ней. Возможно я потерял возможность воспринимать адекватно себя и все, что меня окружало. Но разве можно держать обиду в сердце на любимого человека. Я просто решил, что займусь своим телом и приведу себя в порядок. Мне захотелось стать этаким накачанным мачо-мучачо. Никогда таким не был. Но Вивьен своей шуткой подстегнула меня работать над собой. Я начал силовые тренировки в этот же день. Сократил дневной рацион, чтобы процесс перекачки жира в мышцу проходил как можно быстрее. Каждый день я занимался с гантелями, качал пресс и приседал с каким-нибудь тайцем на плечах. Тайцы были легче и приседать с ними было не так трудно. После занятий мышцы мои надувались и болели. Но я стал себе нравиться. Через несколько дней упражнений даже Таша отметила, что я окреп. Но та, для кого это все затевалось, не замечала моих изменений. Казалось она воспринимает меня как-то статично. Может это и не плохо. Она принимала таким, какой я есть.
Дни шли, и люди из нашей палаты начали уезжать. Первым уехал Лу. Проводы были торжественными, почти как проводы в армию лучшего друга. Вечером мы все собрались во дворе, чтобы помолиться Будде о благополучии нашего китайского друга. Все встали кругом. Застучали барабаны, запели монахи. Мы подвывали за ними. Все хлопали в ладоши. А Лу ходил по кругу, прощаясь с каждым из присутствующих. Когда он добрался до меня мы крепко обнялись и пожелали друг другу удачи и стойкости. Лу передал мне листок с номером телефона и адресом электронной почты.
– Звони в любое время, брат, – сказал Лу.
– Я обязательно наберу тебе, когда Таша поведет звонить нас в следующий раз.
– Буду ждать!
– И не забывай о нашем уговоре! Думай о России и снеге, и как мы с тобой пойдем в русскую баню, когда ты приедешь ко мне в гости!
– У вас там точно безопасно?
– Да ну тебя, Лу. Приезжай, все сам увидишь!
– Я обязательно приеду. Может еще увидимся до твоего отъезда, я планирую привезти кузена на следующей неделе, надеюсь ты еще будешь здесь.
– Посмотрим. Вообще то у меня появились планы. – Мы еще раз обнялись и пожали друг другу руки.
– Да, чуть не забыл, сказал Лу, – у меня для тебя подарок!
– Интересно что это?
– Это саронг, сказал Лу и протянул мне аккуратно свернутую юбку для бани. – Раз уж ты так любишь баню негоже тебе все время ходить туда в простыне.
– Спасибо, брат! Юбку мне еще никто не дарил.
– Обращайся. По любому поводу, и днем и ночью.
На том мы и расстались. Лу вышел через калитку с территории детокса и зашагал в сторону офиса. Я смотрел и думал, как же это хорошо, наверное, оказаться дома, а потом вспоминать, про дни проведенные здесь, и про все, что здесь произошло. Пока я стоял погрузившись в раздумья Вивьен подкралась сзади и начала щекотать меня.
– Ну что попрощался с братом?
– Да. Он подарил мне вот это, – сказал я повернувшись и набросив саронг на голову Вивьен. Потом я схватил ее и затащил в кусты. Она негромко отбивалась, но когда мы скрылись в кустах от посторонних взоров, я отдернул саронг с ее лица и впился ей в губы. Она что-то пыталась мне сказать, но потом обхватила руками шею и с еще большей страстью принялась целовать меня. Мы никак не могли насытиться этими поцелуями. Все ближе и ближе прижимались друг к другу. Но когда моя разгоряченная плоть начала напирать на ее ложбинку сквозь шорты, Вивьен оттолкнула меня, погрозила пальцем и затараторила что-то по-французски. Голос ее был нежным и успокаивающим. Намек я понял и начал делать приседания, пытаясь справиться с эрекцией, а она рассмеялась и принялась приседать рядом со мной.
– По крайней мере если нас кто-то застукает, мы всегда можем сказать, что упражняемся вместе. – сказал я.
– Думаешь тебе одному этого хочется. – Я тоже не на шутку завожусь каждый раз. При чем с каждым разом все быстрее и сильнее. – сказала Вивьен запыхавшимся голосом. Тебе бы не мешало побриться, дорогой. А то у меня все губы зудят после поцелуев.
– Прям уж дорогой? – брякнул я с ухмылкой.
– Я серьезно, побрейся. Так гораздо приятнее.
– Ну хорошо. Тогда я пойду и побреюсь прямо сейчас. Чтобы следующий наш поцелуй, был самым приятным в мире. – Сказал я и пошел за бритвой.
К сожалению в этот день нам больше не подвернулось возможности побыть наедине. Вечером, лежа в кровати и глядя в потолок, я просто сгорал от страсти. В моем воображении мы с ней были уже не раз близки. И каждый раз по-новому. Я не знал, как именно это будет в реальности, но знал, что это точно произойдет рано или поздно. Я был в этом уверен и начал планировать совместный викэнд после нашей выписки. В день интернета я просмотрел несколько отелей в Бангкоке. Нужен был уютный и недорогой, недалеко от Суварнабхуми. Слава Booking.com, который выдал мне почти идеальную подборку. Я выбрал «Цветочный отель» и отправил запрос на бронирование. Отель был небольшой, всего десять номеров, но там был бассейн и минибар. Рядом много кафешек, и при отеле был бесплатный трансфер до аэропорта. Теперь оставалось только обговорить свою идею с Вивьен. Мы уже договорились ранее, что покинем монастырь вместе, в один день. Во время очередной уборки территории я подошел к ней с довольной ухмылкой и вопросом: «Не хочешь ли перед отъездом немного повеселиться, детка?»
– Хочешь сводить меня на гоу-гоу шоу?
– Хочу устроить свое шоу. Только для нас двоих. Никах тайских кисок.
– Только мы вдвоем?
– И немного старого доброго виски.
– Звучит заманчиво.
– Это хорошо. Знаешь, есть один отель, и я подумываю остановиться там на денек-другой. Там есть бассейн и кондиционер в номере. Будем загорать и купаться. Только ты и я.
– Где это место?
– В пригороде Бангкока. Недалеко от аэропорта. Так ты согласна? Ну скажи да, пожалуйста!
– Ок, – сказала Вивьен.
– Отлично! Я свяжусь с ними и подтвержу бронь. Точную дату сообщу позже. Для тебя это не будет проблемой?
– С тобой мне уже не так грустно здесь находиться. Днем позже, днем раньше… Не имеет значения.
На следующий день монахи собрали нас и предложили немного поработать всем желающим. Я согласился помочь группе озеленителей, а Вивьен предложила себя в качестве художника, для реставрации настенных фресок, украшавших один из храмов.
Мы работали в деревне, недалеко от Монастыря. Таскали землю на тележках, пололи сорняки. К середине дня мы натаскали целую гору засохших веток и сорняков и сожгли ее. Языки пламени поднимались на несколько метров. На улице итак было жарко, но когда мы запалили кострище, стало невыносимо, хотя никто и не жаловался. Просто это было написано на изможденных вспотевших лицах. Я только боялся, как бы не получить очередной солнечный удар. Но на время работ нам выдали шляпы сплетённые из пальмовых листьев и чувствовал я себя сносно. Когда был объявлен перерыв мы разделись до пояса и стали поливаться водой из колонки. Пока мы забавлялись, монахи притащили переносной холодильник со льдом и клубничным сиропом. Внутри так же было несколько пластиковых стаканов. Джек встал к холодильнику и стал подавать готовые коктейли.
– Вот так, – проговаривал он, – немного сиропа, воды и побольше льда. Держите. Кто следующий? – спрашивал он.
Мы выстроились в очередь за чудесным нектаром. Некоторые быстро выпивали свой стакан и подходили за добавкой.
– Этот коктейль тоже твоя бабушка придумала? – Пошутил я.
– Нет, так обычно делает моя жена в жаркие дни.
– Тогда давай мне двойную порцию, я склонен доверять твоим женщинам. – Джек налил два стакана и передал их мне.
Я попробовал напиток. Коктейль был что надо. Сладкий, но не слишком. Приятно освежал, и утолял жажду. После первых глотков заломило зубы так, что пришлось ненадолго оторваться от стакана. Но потом дело пошло намного быстрее. После двух стаканов, выпитых почти залпом у меня запершило в горле. Перерыв закончился и мы начали сажать саженцы. Некоторые в подготовленные заранее лунки в земле, другие – деревца мы садили в горшки, потом сразу же подвязывали их относили к храму, где трудилась Вивьен.
Я вошел в длинный (метров сто) зал, где царил полумрак. В конце зала виднелся маленький пятачок искусственного света, на стене шевелились чьи-то тени и приглушенно слышались голоса. Я пошел на свет и увидел Вивьен на самом верху, почти под потолком. Она водила кистью по изображению неба, прибавляя ему синевы с каждым мазком. Я тихонечко позвал ее, но она не обернулась. Зато двое монахов сидевших чуть ниже и работающих с изображением Будды чуть дернулись от неожиданности и посмотрели на меня.
– Что тебе здесь нужно, – спросил один из монахов.
– Я пришел спросить не нужна ли какая-нибудь помощь, мы уже закончили с деревьями, и у меня появилось немного свободного времени. – Тут наконец Вивьен обратила на нас внимание и начала спускаться по шаткой лесенке.
– Ты хорошо рисуешь? – спросил второй монах.
– Откровенно говоря нет, я бы даже сказал ужасно рисую. Но зато полон энтузиазма.
– Занимаюсь тут черти чем, – бросила упрек в сторону монахов Вивьен. – Я хотела им действительно помочь, я же профессионал, а они мне не доверяют. Дают только подкрашивать небо, да еще листву и траву. Я говорю давайте я помогу с Буддой, но они не разрешают мне.
– Не горячись. В конце концов ведь нас никто не заставляет помогать им. Всегда можно уйти и они все-равно будут благодарны. – Сказал я примирительным тоном. – Такие уж эти монахи.
– Это работа для дошколят, а не для художника. Мне совсем не нравится торчать там на высоте третьего этажа ради того, чтобы сделать ярче потускневшие краски. Я хочу рисовать, понимаешь?
– Понимаю. Но постарайся успокоиться и закончить работу. Я просто зашел сказать, что соскучился, – я взял маленькую нежную ладонь в руку и немного погладил ее. – Мне пора возвращаться, увидимся позже. – сказал я и пошел к выходу. Вивьен постояла еще немного, а потом полезла наверх к своему рабочему месту.
Когда я вернулся на территорию детокса я первым делом зашел в лавку, где продавали напитки, различную бакалею и канцелярию. Я купил набор цветных карандашей и альбом для рисования. На это я потратил все свои деньги, даже пришлось немного одолжить у Рика. Но я не жалел. Я знал, что это будет хорошим подарком, раз Вивьен так хочет рисовать.
Вивьен вернулась расстроенная с работ. Вечером я позвал ее поужинать со мной. Это правилами не запрещалось и мы могли сидеть за одним столом сколько угодно.
Пока мы ждали свои тай-пэд я достал из пакета альбом с карандашами и сказал: «Это тебе! Теперь можешь рисовать, что хочешь и когда хочешь.»
– Спасибо, Дени! Не нужно было тебе этого делать!
– Да ну? А мне показалось, что ты очень хочешь нарисовать что-то, возможно местный пейзаж, но тебе не чем это сделать. Вот я и решил. Бери! Мне правда приятно делать тебе подарки! – Вивьен взяла коробочку и открыла ее. Внутри были двенадцать острых карандашей различных цветов и оттенков.
– Начну с натюрморта, – сказала Вивьен и взяв серый карандаш принялась рисовать бутылочки с соусами и приправами, расставленные на столе. Потом там появилась две тарелки с дымящейся лапшой, корзинка с хлебом и две банки колы.
Все было нарисовано схематично.
– Сейчас будет магия, сказала Вивьен!
Я посмотрел на рисунок, и пошел купить две банки колы. Про напитки я как-то совсем забыл, но Вивьен по средствам рисунка напомнила мне об этом. Я поставил на стол банки с колой, примерно в том месте, где их нарисовала Вивьен, потом принес тарелки с лапшой и тоже поставил их согласно заранее нарисованным позициям. Еще посмотрел на рисунок. Не хватало хлеба. Я сходил за ним и присел рядом с Вивьен чтобы еще раз все проверить на соответствие. Все было четко.
– Видишь, – сказала, Вивьен, – магия!
– Да. У нас это называется скатерть самобранка, когда так хоп… и на столе в один миг появилось все что нужно.
– Тогда так и назовем рисунок: «Скатерть самобранка». – Напиши, как это будет по-русски. Я взял черный карандаш и сделал подпись в углу.
– Ну и почерк, – сказала Вивьен, – даже не зная языка она каким-то образом поняла, что мой почерк очень корявый.
– По-моему отлично получилось. Я старался. – Я правда старался.
– Сойдет, – сказала Вивьен, – давай поедим, а то я проголодалась.
– Давай, сказал я и пересел на место напротив. Я видел, что Вивьен осталась довольна подарком. За одно смог оценить ее, как художника. Карандашная техника у нее была очень хорошая. Так быстро, и так, с одной стороны схематично, а с другой стороны, очень похоже. Все-таки в искусстве и правда есть что-то от магии. Образы появляются из ниоткуда, в голове творца, а потом искусно обретают форму на бумаге или любом другом материале.
На следующее утро Таша пришла к нам в палату и сказала, что ко мне приехали.
– Кто? – Удивился я. – Неужели Лу так рано вернулся?
– Нет, не Лу! Это девушка, из местных. Кажется ее зовут Джоан. Знаешь такую?
Я вздрогнул вспомнив про ее сутенеров и их обещание и ответил:
– Знаю. Но я понятия не имею, зачем она приехала.
– Она сказала, что вы старые приятели.
– Это интересно. Ладно. Где она?
– Она ждет тебя на игровой площадке. – Я знал это место, правда никогда не заходил туда. В основном там тусовались пациенты тайцы, так как это было совсем рядом с их бараком. Там были столы для пинг-понга и еще несколько гантелей на полу. Когда я вошел туда Джоан сидела на одном из стульев расставленных вдоль стены. На ней было ярко-желтое обтягивающее платье.
– Привет, Дэн! – Сказала Джоан.
– Привет! Что ты здесь делаешь? – Я уже почти забыл про этот инцидент с ее так называемыми братьями, что ограбили меня и вот она за каким-то чертом появилась в моей жизни, нагрянув, как снег посреди июля. Я конечно же злился на нее. Но в том, что случилось со мной в Паттайе не было ее вины. Это я понимал. За время проведенное в монастыре я научился прощать. Я, наконец, простил себя за свою слабость к наркотикам. Но так же я простил и всех, кто доставлял неприятности мне. Так что злость к Джоан быстро прошла. Но был интерес, какого черта она приехала и не сулит ли это новых неприятностей? А она смотрела на меня не отводя взгляда. Так, смотрит, пожалуй, удав на свою жертву. Страх вернулся, заставив вспотеть ладони. И к горлу подступило что-то из глубины желудка. Наверное Джоан заметила это и поспешила меня успокоить.
– Я приехала попросить у тебя прощения.
– Как ты нашла меня?
– Ты же сам мне сказал, что приехал в Таиланд, чтобы попасть в Монастырь. Послушай, я все знаю. Мне очень стыдно, что они так обошлись с тобой. Ведь ты и правда ни в чем не виноват. Просто мне надоела такая жизнь. И после разговора с тобой я решила, что пора что-то менять.
Какой же я был дурак, что рассказывал о себе совершенно незнакомым людям. Нужно было попридержать язык.
– Скажи, Джоан, у меня не будет никаких проблем из-за твоего приезда?
– Не думаю. Я все еще скрываюсь от них. Но я им ничего не должна. Я уже давно все отработала. Но это такие люди, ты знаешь, им всегда мало. Я еду к друзьям в Чиангмай, по пути решила заехать к тебе. Прошу не волнуйся, я здесь одна и я никому не говорила о тебе, так что ты в безопасности.
– Я польщен! И я тебя прощаю. Хотя это наверно и не твоя вина вовсе. – Я смотрел на нее и думал какая же она все-таки соблазнительная, все в ней будто бы создано для секса. А она решила заняться чем-то другим. Словно прочитав это в моих глазах Джоан встала со стула и подошла ко мне совсем близко. Так близко могут стоять только любовники. Потом она обняла меня и прижалась щекой к плечу, а я смущенно огляделся по сторонам.
– Спасибо тебе! Я знала, что ты очень хороший человек. И я уверена, что здесь тебе помогут, так же как ты помог мне осознать кое-что. Ты только не подумай, у меня были мысли изменить свою жизнь и раньше. Но мне не хватало уверенности или чего-то еще. Но ты мне дал это. Теперь я хочу научиться чему-нибудь и открыть небольшой бизнес. Я смогу, я это знаю. А еще мне хочется, чтобы рядом со мной был мужчина, такой как ты. – Она посмотрела мне в глаза, – ее были глубокие и немного печальные. Она обняла меня еще крепче и поцеловала. Я опешил и безвольно стоял, подчиняясь импульсу, но потом отодвинул ее от себя и сказал, – Я не могу! Ты мне нравишься очень, но я не могу. Я влюбился здесь в одну девушку. К тому же не думаю, что ты это всерьез говорила на счет мужчины вроде меня. Ты же знаешь, я далеко не идеальный.
