Текст книги "Rehab (СИ)"
Автор книги: Игорь Шульгин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава IX. Шоу должно продолжаться
Глава IX. Шоу должно продолжаться.
Джек воспринял новость с радостью и даже воодушевлением. Он сказал, что это его звездный час. Джек мог себе это позволить. У него была своя фура, на которой колесил по Австралии перевозя грузы. И, по его словам, его бизнесу ничего не угрожало. Более того, он видел в этом интервью возможность стать знаменитостью. Это от части можно было объяснить отношением к зависимым в его стране. Там люди считают наркоманию болезнью и никому не придет в голову бросить в человека камень только за то, что он травит свое тело запрещенными веществами. Про Россию того же я сказать не мог. Может пройдет время и у нас в стране все изменится, но до тех пор, лучше держать язык за зубами дабы не получить клеймо на всю жизнь.
Телевизионщики из Новой Зеландии приехали в Монастырь снимать сюжет о реабилитации в Таиланде. Им нужны были участники для передачи. И Джек, естественно, согласился. Основная масса пациентов, как и мы с Лу и Риком, прознав о прибытии съемочной группы, заперлась у себя в бараках, боясь попасть в объектив. Они, как и мы, не хотели огласки. Все хотели вылечиться и поскорее забыть об этом кошмаре.
Но Джек другое дело. Он, помимо всего прочего, хотел помочь, тем, кто все еще страдал и убивал себя. Мы ерничали, конечно, на этот счет. Подкалывали Джека. Называли его суперзвездой. Но делали это по доброму. Так что он не обижался, и даже наоборот ходил очень гордый, постукивая себя по животу и предлагая нам свой автограф.
Забавы ради я попросил Джека подписать мой блокнот. Он до сих пор висит у меня на кухне напоминая о тех веселых днях. Джек написал: «Лучшему русскому комику» и подписался: «Суперзвезда Джек».
Телевизионщики снимали сюжет несколько дней. Один раз нас даже попросили поучаствовать в постановочной сцене рвотных процедур, заверив, что лица будут скрыты. Слава богу, нам уже не нужно было пить этот коктейль для тошнотиков, наши пять дней давно прошли. Мы просто пели и танцевали во время церемонии. Потом Джека забрали на интервью, где он полчаса отвечал на вопросы репортеров. Ничего особенного. Просто рассказал о своей истории, о том, что дало ему лечение, и как он видит свою жизнь дальше. Журналисты ему понравились. Тем более, что они были, в некотором роде соседями, ведь Новая Зеландия расположена очень близко к Австралийскому континенту. Передача должна была выйти через несколько месяцев на государственном канале новой Зеландии. Но оно так же имело свой канал в ютьюб, и мы попросили съемочную группу, отправить нам ссылку на ролик по электронной почте. Так сбылась мечта Джека сняться на телевидении. И это было по-настоящему круто. Он и представить себе не мог, что судьба подарит ему шанс стать героем телепередачи таким незамысловатым образом и при таких неординарных обстоятельствах.
Мы все, мечтали, планировали, делали все то, что еще каких-то несколько дней или недель назад не посмели делать, так как не считали себя за людей. Теперь же мы опять были людьми, нормальными и полными надежд. Размышляя об этом я вдруг вспомнил, что мы хотели обсудить с Ташей антиалкогольную клятву. Я нашел ее во дворе, неподалеку от нашей макашницы. Она курила и беседовала с тайцами сидя на лавке сложив ноги лотусом. Этакий Будда в женском обличие. Лысина Таши поблескивала на солнце, когда она двигала головой во время разговора.
– Таша, как ты считаешь, нужно ли нам дать клятву против алкоголя. – я объяснил, чем вызван мой вопрос, вкратце пересказав ей нашу беседу с Джеком и Лу.
Таша призадумалась, а потом сказала, что это наше личное дело, но не стоит так же забывать, что если лишаешь себя абсолютно всех удовольствий, держаться может стать еще труднее. И тогда тоже неминуем срыв. Так что пить бросать она не советовала. Только просила контролировать себя и пить по чуть-чуть.
– Хотя если хотите, я устрою вам клятву от алкоголя. – Я сказал, что мне нужно будет обсудить это, но скорее всего этого не потребуется.
В это время Лу и Джек ходили помогали с уборкой за территорией детокса, так что я рассказал им наш разговор, после их возвращения. Переварив все услышанные, мы решили оставить место алкоголю в наших жизнях, хотя впредь он должен был занимать очень скромное место.
– Оно и к лучшему, если честно. Не знаю, как бы я обходился в жаркий день без кружечки пива. – Сказал Джек. – Мне вот и сейчас бы не помешала одна-две.
– А я люблю прохладное вино. По выходным мы с женой ходим куда-нибудь (в ресторан или кафе), заказываем какое-нибудь хорошее блюда и пьем вино, – сказал Лу мечтательным голосом.
А у меня и здесь похоже особых предпочтений не было. Пиво, водка и все остальное вполне подходило мне в качестве компаньона за ужином или даже обедом, если позволял график.
– Я где-то слышал, что русские самая пьющая нация в мире, – сказал Джек.
– Я тоже слышал такое, но они при этом более устойчивы к алкоголю. Это правда? – спросил Лу.
– Я не знаю. На счет самой пьющей нации сомневаюсь. Сейчас не так много кто заливает за воротник. Культура питья в России, конечно, богатая. Но чтобы понимать точно нужны факты и цифры. А мы свами их не знаем. Так что я с удовольствием уступлю пальму первенства какой-нибудь другой нации, например, англичанам, – сказал я кивнув Рику, который прохаживался невдалеке.
Коль уж речь дошла до международных баек, я тоже имел что спросить:
– Джек, а правда, что в южном полушарии водоворот закручивает против часовой стрелки? – я задал этот вопрос, потому что где-то слышал об этом, но мне хотелось знать наверняка.
– А правда, что в России по улице ходят медведи с балалайкой? – спросил Джек шутливо.
– Я серьезно!
– Никогда не обращал на это внимание. Но вот когда приеду домой обязательно посмотрю. Или может когда буду звонить попрошу жену или дочь посмотреть. Если это для тебя так интересно.
– Ок. Только пусть проверить в нескольких раковинах. Это так, дли чистоты эксперимента, – шутливо вмешался Лу.
– А лучше пусть проверит и у соседей, – поддержал я его шутку.
Но Джек уже не смеялся, он даже не улыбался, казалось он застрял в воспоминаниях по дому.
– Сколько твоей дочери лет? Я имею в виду она уже взрослая? – спросил Лу пытаясь вытащить друга из грустных воспоминаний.
– Ей уже шестнадцать. И скоро она закончит школу.
– А что дальше? Пойдет в университет? – поинтересовался я.
– Зачем? – Джек посмотрел на меня, как на идиота.
– Ну у нас без высшего образования человека не возьмут на хорошую работу. Всем нужны специалисты с высшим образованием, – ответил я смущенно.
– Какие глупости. – воскликнул Лу. Джек тоже его поддержал.
– Я куплю ей салон красоты, закончит пару-тройку курсов и начнет зарабатывать себе на жизнь. За каким хером ей университет? Я не собираюсь делать из нее гребанного юриста или врача. – С ухмылкой сказал Джек.
– Моя девушка, Яна, кстати тоже работает в этой сфере. Делает мэйк-ап и все такое. Она настоящий профессионал. Любую уродину сделает красавицей. Мне иногда непонятно, как такое вообще возможно. Как из говна можно сделать конфетку за пол часа. Кстати это реально прибыльное дело, – сказал я с таким видом, будто сам причастен к ее ремеслу. – Думаю у твоей дочери все получится, даже не смотря на молодость. Хотя, выходит ваши дети взрослеют раньше наших. И это с одной стороны правильно, но возможно как-то не совсем привычно для меня. – я пожал плечами. – В России дети становятся полностью самостоятельными только после окончания университета. А до этого находятся на полном или частичном содержании у родителей.
– У нас все проще, – подтвердили оба. Хотя Лу и учился в университете, но он серьезно собирался заняться международным бизнесом. А здесь диплом был тоже нужен, как и в случаях с врачами и юристами.
У Джека все было гораздо проще. Он прошел курсы переподготовки гражданских пилотов после армии, и этого образования ему было достаточно, чтобы летать на внутренних рейсах и кормить этим самым семью семью. Он подолгу рассказывал нам, какое это прекрасное чувство, когда ты не просто летишь, но еще и управляешь полетом. Как классно чувствовать воздух под крыльями. И какая это большая ответственность. Ведь жизни стольких пассажиров зависят от пилота. Джек каялся и благодарил господа, что не натворил ошибок в небе, когда летал под кайфом. Хотя и признавал, что летать упоровшись амфетамином это вообще самое незабываемой ощущение и он вряд ли когда еще сможет ощутить это.
Я на минуточку представил его впечатления. Мне всегда нравилось кататься на машине под стимуляторами. В руках и ногах легкость. Жмешь на педаль до упора, но скорость ощущается совсем по другому. Кажется, что все под контролем. Наверное летать под кайфом и правда незабываемое удовольствие. Но это неправильно и опасно. Я тут же вспомнил свою аварию, которая послужила формальным поводом для моей реабилитации. Я не хотел, чтобы подобное повторилось.
После обеда нас повели в интернет комнату. Громкое название, конечно. Скорее это была интернет-коморка заваленная всяким хламом. Но в ней стояло целых три допотопных компьютера, и каждый из них имел браузер и доступ в сеть. Внутри было довольно жарко, но Таша подсуетилась и принесла напольный вентилятор, после чего оставила нас. Мы с Лу и Джеком показывали друг другу фотографии своих близких, родных мест, а также добавили друг друга в друзья на фейсбук. Я написал письмо домой. Довольно формальное письмо, если честно. Чувство благодарности родителям только началось зарождаться в недрах моей души. Оно еще не было готово вылиться наружу в виде слов, что так ждут родители от своего ребенка. Но я написал, что у меня все хорошо. Поделился тем, что завел новых друзей и, что возможно Лу приедет ко мне в гости. Подумал, что будет лучше если родители заранее узнают об этом. Вдруг к тому моменту я еще не успею обзавестись собственным жильем и тогда им придется быть гостеприимными хозяевами. Казалось бы, полчаса отведенные нам для выхода в интернет совсем не много. Но последние десять минут я уже не знал, чем заняться. Я даже успел скачать на свою электронную книгу несколько произведений Стивена Кинга, которым я тогда зачитывался. Мне казалось, что он лучший современный писатель в мире. Мне и сейчас так кажется. Мне нравилась его манера повествования, нравились его герои и даже их туалетный юмор (которого было в меру). Но особенно в его книгах мне нравилось волшебство, которое помогало героям справляться с демонами, как настоящими, так и внутренними (теми, которые шепчут нам на ухо и заставляют совершать плохие поступки). Электронная книга была единственным гаджетом на территорию детокса. И я очень гордился своей предусмотрительностью. Было в этой книге кое что, что настоятель не заметил при ее осмотре. В книге был вай-фай модуль, который теоретически можно было бы использовать для доступа в интернет с территории детокса. И эта блестящая мысль пришла ко мне в голову лишь после посещения интернет-комнаты.
На обратном пути, Таша попросила зайти вместе с ней в конторку настоятеля, которая служила приемным пунктом для всех новеньких. Туда должен был прибыть пациент из Франции. Когда мы зашли в офис, я сразу же обратил внимание на перегар. Нечто подобное я уже чувствовал, когда попал на квартиру к двум малознакомым алкашам. Мне нужно было место, где можно сварить дозу, и они с удовольствием мне его предоставили. Помню, какое отвращение я испытывал. К этим людям, к их квартире и к запаху в ней. Мне было интересно, это сколько же нужно выпить чтоб так воняло? Источник перегара был неподалеку. Валялся на лавке и храпел так громко, что сам Будда не выдержал бы этого долго. Когда я пригляделся к нему, мне показалось, что хозяин храпа чертовски походит на Винсана Каселя. Та же нахальная рожа, что была в фильме про Добермана.
– Да это же просто вылитый Винсан Касель! – радостно закричал я, показывая пальцем на человека на лавке. На сомом деле его звали по другому. Но для меня он навсегда остался Винсаном. Он не обижался. Мне не трудно было запомнить его имя. Настоящие трудности у меня возникали только с тайскими именами. Я не мог их даже выговорить, не то что запомнить. Но в случае с Винсаном, мне казалось, что так даже прикольней. И когда я его спросил, можно ли я буду его называть так, учитывая их явное сходство, он разрешил мне это. Это в какой-то мере соответствовало принципу анонимности. Хотя я немного забежал вперед. В тот момент он громогласно храпел на лавочке стоящей напротив стола настоятеля. Он был в стельку пьян и его вряд ли беспокоила такая мелочь, как новое прозвище. Лу с Джеком согласились со мной. Сходство было на лицо. Только наш Винсан был намного моложе настоящего. На вид ему не было еще и тридцати. В офисе он провалялся до самого закрытия, после чего его определили в нашу палату. Двое монахов просто принесли его и бросили на матрац, как мешок с картошкой. Постель ему естественно заправлять не стали. И переодевать. Так он проспал до утра следующего утра. И было чудом, что он не пострадал за эту ночь. Уснуть под этот пароходный гудеж было совершенно невозможно. Я всерьез подумывал прекратить страдания бедолаги положив ему на голову подушку. И я уже был близок к этому, но в половине пятого раздался звонок из репродукторов (так нас будили каждое утро на зарядку) и мы к этому уже привыкли. Но для Винсана такая побудка оказалась просто пыткой. Он еле поднял голову, пробубнил что-то по французски и свернулся калачиком. Когда дали второй звонок он вскочил, не понимая где находится и как здесь оказался. Кровать Рика стояла ближе всего к его койке. Так что Рику пришлось ввести вкратце ввести его в курс дела. Рик не только все объяснил, но еще и как-то умудрился его заставить встать и пойти на зарядку. Правда после первого же упражнения Винсана стошнило. Но это было нормально. Здесь, в монастыре это совершенно нормально. Те кто стоял рядом с ним отскочили и засмеялись. После Этого Винсана отправили обратно спать.
Когда зарядка закончилась Вивьен подошла ко мне и начала расспрашивать. Она выглядела гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Похоже она шла на поправку.
– Что это было такое? – спросила она указываю на блевотину.
– Человеку стало плохо, вот и все, – ответил я. – Кстати он тоже француз. Причем знаменитый. – сказал я.
– Что? С чего ты взял?
– Должно быть ты плохо его разглядела (во время зарядки было еще довольно темно). Это же Винсан! – с гордостью сказал я. – Можешь себе представить, мы спим с Винсаном в одной палате.
– Какой еще Винсан? Что ты мне мозги пудришь?
– Винсан Касель. Разве он не знаменит во Франции? Он играет в боевиках. Смотрела фильм "Доберман"? – я хитро улыбался, когда говорил это.
– Ха-ха. Перестань заливать. Он совсем не похож.
– Ладно сдаюсь. Это действительно не он. Просто вчера, когда мы его увидели в конторке, нам показалось, что сходство есть, и при том существенное, Лу с Джеком со мной согласились. – я рассказал в подробностях, как мы вчера повстречали мисье Винсана.
– Ладно, метелки в руки и за работу, – прервал нашу беседу один из монахов.
На этот раз мне не хотелось убираться. Вивьен выглядела привлекательной даже ранним утром. И мне хотелось побеседовать с ней подольше. Но она взяла метелку и начала подметать листья нападавшие за ночь. Мне тоже не оставалось больше ничего кроме как взяться за веник. Я сразу отошел подальше от места где наблевал Винсан. Мало приятного по утрам ковыряться в чей-то блевотине. Французская в этом плане ничем не лучше любой другой. Пока я работал метлой, мысли о Вивьен не покидали меня. Мое отношение к ней уже не ограничивалось пошлыми мыслями. Она стала мне интересна не только как женщина, но и как человек. Пусть даже у этого человека и прекрасная грудь. Мне кажется, что человек с сиськами даже более человечен, чем без них. Я почему-то думал, что есть в Вивьен какая-то тайна. Меня всегда привлекали эти тайны. Тут же захотелось провести "тщательное расследование" и все выяснить.
Случай поболтать с Вивьен тет-а-тет представился во время завтрака. И то, что я узнал поразило меня до глубины души. Истории наркоманов похожи на сказку про гадкого утенка расказанную наоборот. Был себе прекрасный человечек, все у него было хорошо, жизнь, отношения, внешность, наконец. Но потом он подрос, стал наркоманом и сильно испортился. Нечто подобное произошло со мной. И вот теперь, слушая рассказ Вивьен, я понял, что и с ней тоже.
Она рассказала, что прежде чем стать художником, подрабатывала позером и немного фотомоделью. Внешность ей это позволяла. На малый рост не обращали особого внимания из-за ее харизмы и умения позировать. Она очень гармонично смотрелась в кадре. По крайней мере так она мне сказала. Она была удивлена, как много фальши и неискренности в этом мире обложек и глянца. Там она впервые познала боль от предательства. Она была влюблена в одного фотографа, который заделал ей ребенка и свалил в неизвестном направлении. Вивьен сделала аборт и решила больше никогда не влюбляться. Она решила выучиться на художника. Рисование было единственным, что ее отвлекало от мук неразделенной любви. Но вскоре появилось и еще одно средство, способное унять боль даже лучше, чем творчество. В среде студентов-художников этого средства было предостаточно. Так она впервые попробовала серьезный наркотик, кокаин. Потом немного втянувшись перешла на крэк и начала все чаще выпивать. В какой-то момент она уже не могла остановиться. Не было ни дня чтобы она была трезвой. Но она вновь и вновь находила себе оправдание. Наркотики и алкоголь помогали творить. Под кайфом все кажется гениальным. Образы в голове становятся более выпуклыми и их легче перекладывать на бумагу. «А когда рисуешь с натуры, кажется, что краски ярче. И всегда находишь правильный угол для передачи увиденного. Не факт, что сотворишь шедевр, но что-нибудь сотворишь наверняка». – сказала Вивьен глядя сквозь меня. Казалось вот-вот и она снова разревется. Но она лишь шмыгнула носом и продолжила свой рассказ.
Вивьен поняла, что рисовать не под кайфом она уже не может. Родители отправили ее в частный реабилитационный центр в Париже. Она лечилась там полгода, но на следующий же день после выписки обнюхалась кокаином. Кто-то из ее так называемых друзей пришел навестить ее и все пошло по новой. Конечно, она успокаивала себя тем, что на этот раз сможет контролировать себя и будет принимать наркотик умеренными дозами. Думала, что ей удастся загнать зависимость в некие рамки. Чтож, она не первая кто так думал. В итоге она вернулась к прежнему образу жизни очень быстро. Пришло время сделать вторую попытку. Кто-то подсказал ей, что в Таиланде есть Монастырь, и Вивьен решила поехать. Отъезд на лечение она хорошенько отпраздновала, обкурившись крэком и сильно напившись. В таком состоянии она и попала на собеседование к настоятелю Монастыря. Она надеялась, что ее примут и такой. Она ошиблась. Вместо этого ей пришлось ночевать у Таши, чтобы немного "проветриться".
– Вот так я и оказалась здесь – закончила Вивьен свой рассказ. – А как ты сюда попал?
– Я здесь совершенно случайно. Просто сел не в то такси, увидел красивые ворота со слонами с дороги и вот я здесь. – пошутил я.
– Послушай, ты так умело выдумываешь на ходу, тебе нужно быть писателем.
– Я и есть писатель. Только пока не нашел свой жанр. Поэтому ничего не пишу, а только выдумываю.
– Ну ладно, писатель, а на самом деле ты кто?
– А на самом деле я наркоман с большим стажем. Просто я чередовал наркотики очень долго. Наверное поэтому так толком не на чем не сидел, но при этом сидел на всем сразу. Знаю, что звучит это противоречиво. Но я, как и ты, до последнего не хотел признавать свою зависимость. А когда это произошло, понял, что завишу от очень многих препаратов.
– А как попал в Монастырь?
– Ну тут все просто, закинулся какой-то бодягой и переместился в пространстве. – пошутил я. Возможно эта шутка была неуместной, потому что Вивьен и не подумала улыбаться. Она хотела знать мою настоящую историю и мне пришлось ее рассказать. – Понимаешь, я устал торчать. Было такое состояние, когда уже и торчать не можешь, но и без кайфа никак. Я думаю, что это самое лучшее состояние для того чтобы бросить. Ну и было еще одно происшествие, о котором мне не очень хочется рассказывать.
– Вот значит ты как? – возмутилась Вивьен, – Я тебе душу изливаю, а ты… – она нахмурилась и больно ущипнула меня за живот. – Живо рассказывай все!
– Ты хочешь знать совсем все? Там просто много скучного. Можно я хотя бы опущу самые скучные моменты?
– Я пошутила. – сказала Вивьен, – рассказывай то, что считаешь нужным.
– Фуух! – выдохнул я. На самом деле это следовало бы сделать про себя, но я так обрадовался, что не придется рассказывать о Яне, что облегченно выдохнул вслух.
– Чего фуух? – спросила Вивьен.
– Фуух – значит хорошо.
– Что хорошо?
– Да то, что не придется сидеть здесь с тобой до вечера рассказывая свою скучную историю.
– Если не хочешь сидеть до вечера начинай рассказывать сейчас.
– Мне не хотелось лечиться в России.
– Почему? У вас, что плохо лечат?
– Да откуда я знаю, я ведь никогда не лечился до этого.
– Угу, – сказала Вивьен, – дальше?
– Я хотел какой-нибудь особливой экзотики. Так что начал смотреть заграничные сайты для наркозависимых и так наткнулся на историю про Монастырь. Не знаю, что именно меня привлекло именно к этому месту. Ведь были варианты лечиться в Европе. Но меня прям как пчелу на мед тянуло именно в Монастырь. Я знал, что сюда не всех берут. Поэтому написал в письме, что погибаю и мне нужна срочная помощь. И что, если они откажут, моя смерть будет на их совести.
– Какой манипулянт! – сказала Вивьен.
– Ну прокатило же!
– И что дальше?
– Дальше я устроил себе праздник в честь отъезда. Знаешь ли, ведь это плохая примета уезжать на реабилитацию пока у тебя есть наркотики. Пришлось в срочном порядке уничтожать запасы. – Вивьен внимательно слушала мой рассказ, не отрывая взгляда от моего лица. Она как будто изучала его.
– Когда все закончилось, я полетел в Таиланд. И вот я здесь. Сижу болтаю с прекрасной французской наркоманкой о то, о сем и мне хорошо, как никогда. Ну хватит обо мне. Лучше расскажи, кто тебя ждет дома? Кроме родителей есть еще кто-нибудь, кому не насрать на твои проблемы? Может парень?
– Нет у меня парня! Я не хочу впускать в свое сердце никого! – сказала Вивьен и отвернулась. Я смотрел, как она копошится в карманах, доставая сигарету. Потом она закурила и повернулась. – Я не думаю, что способна сейчас на отношения. Мои предыдущие высосали меня. И мне совсем не хочется любви. Иногда мы вынуждены закапывать свои чувства к кому-либо, а вместе с ними закапывать и свою способность любить.
– Как же так? Ты красивая и умная, а парня нет? – недоумевал я. – Это не правильно. – Я подумал, что должен заняться этим вопросом. Но в слух добавил: «Женщины созданы для любви, они расцветают, когда любовь селится в их сердцах. Тебе нужно попробовать еще раз, Вивьен.»
Внезапно в наш разговор вмешалась Таша. Она попросила помочь с подготовкой помещения для проведения религиозного семинара или чего-то подобного. На это мероприятие монахи съезжались со всего страны. Всем мужчинам – пациентам предложили поучаствовать в подготовке. Необходимо было перетащить и расставить различную мебель, настроить аппаратуру и прочее. Ташина просьба пришлась как нельзя кстати. Мне казалось, что я перегнул палку в общении с Вивьен. За нашу недолгую беседу я успел выразить ей свою симпатию, и начал настойчиво интересоваться ее личной жизнью. Я не хотел спугнуть ее и с радостью воспользовался возможностью закончить разговор под благовидным предлогом.
– Идите за ним, – сказала Таша указав на пожилого человека в сутане и в очках. Он чем-то походил на Махатму Ганди. Его улыбка была точно такой-же, как на фотографиях, что я видел на уроках истории Индии. Лу и Джек тоже присоединились. Им надоело торчать в палате.
