Текст книги "Rehab (СИ)"

Автор книги: Игорь Шульгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава VII. Мантра от стояка

Глава VII. Мантра от стояка.

В день клятвы меня повели за территорию детокса и усадили на каменные полы напротив статуй основателей монастыря. Пришел настоятель и я стал повторять за ним мантру суть которой была в следующем: «Клянусь перед Буддой раз и навсегда отказаться от всех наркотиков, оставаться всегда чистым в помыслах и нести свет своего знания другим больным людям.» Можно было так же поклясться не употреблять алкоголь, но я решил оставить для себя хоть какой-то способ разгружать мозги. Если уж я завязал с наркотой, алкоголь оставался для меня единственным доступным антидепрессантом. Я каким-то непонятным образом убедил себя, что алкоголь отличается от всех остальных наркотиков, а значит для меня он вполне безопасен. Конечно же я ошибался. И Таша предупреждала меня об этом. Она советовала мне отказаться от всех видов дурмана. Но я не слышал ее.

Настоятель протянул мне небольшую полоску бумаги, на которой была написана моя личная мантра, которая будет помогать мне в трудную минуту. Я прочитал ее, настоятель поправил меня с произношением и сказал: А теперь, глотай ее!

Я скомкал бумажку и засунул в рот. Проглотить сразу ее мне не удалось, во рту было сухо. Но Таша достала из своего мешка фляжку с какой-то жидкостью и я запил свою мантру. Мантра на вкус ничем не отличалась от обычной бумаги, а вот Ташин компот мне понравился. Рецепт был такой же сложный, как и все что готовилось на территории монастыря, состоял из десятков плодов и сочетания трав. Так что я даже не стал утруждаться запоминать его. Поблагодарив настоятеля и Ташу я вернул ей фляжку и мы медленно отправились назад к детоксу.

– Ну… Как ощущения? – справилась Таша, заглядывая мне в глаза? – Какие-нибудь новые ощущения?

– Вообще-то никаких. А что должны быть?

– Как раз наоборот. Я потому и спросила, чтобы потом разъяснить тебе, что их не должно быть. Мы тут не шарлатаны, и никого обманывать не собираемся. Но ты должен знать, что только что совершил очень важный поступок, поклявшись перед Буддой, что больше никогда не притронешься к наркотикам. Помни это. Я не хочу тебя пугать. Я даже сама не знаю, как следует относится к этому. Но ты должен знать, что все кто нарушили клятву, умерли. Так что не стоит к этому относится как к простой формальности. Это важно!

– Я тебя понял. Спасибо, что разъяснила, Таша.

Когда мы вернулись я увидел, что тайцы собрались вокруг лавки и вели себя как-то возбужденно, говорили громко и смеялись. Когда я подошел ближе, увидел, что причиной стали две девушки близняшки, прибывшие в монастырь на лечение сегодня утром. Девушки были молодые и симпатичные. Немного вульгарный макияж портил их молодые лица. Лу тоже стоял там среди местных и заметив меня помахал рукой. Когда я подошел ближе он рассказал мне их историю. Девушки действительно были сестрами. Им было по четырнадцать, когда их приучили к героину и заставили работать проститутками в Бангкоке. Каким-то чудом им удалось отделаться от своего сутенера и они решили начать новую жизнь, поэтому и прибыли сюда. Судя по зрачкам обе они были еще под кайфом. Во время похода в баню, я заметил многочисленные проколы у них на руках. Но вообще они выглядели сексуально. Мне захотелось секса и я начал возбуждаться. Но Лу словно читал мои мысли. Он не поддерживал их, просто хотел предостеречь меня.

– Смотри, как тайцы ревнуют нас к этим близняшкам. Нам лучше проявить осторожность. Для этих близняшек мы с тобой – иностранцы, как два волшебника из чудесной страны, прилетевшие на личных вертолетах с полными чемоданами денег. И тайские парни, чувствуют свою, так сказать, неполноценность в финансовом плане. При этом они уже устали смотреть, как некоторые иностранцы пользуются их сестрами, их подругами, их невестами, оставляя им самим лишь неполноценных страшил. – Лу скорчил гримасу чтобы показать, на сколько эти страшилы уродливы. – Постарайся не давать поводов для ревности местным парням. Пусть они считают, что это их девчонки.

– Спасибо за предупреждение, брат. Но мне так хочется секса. Стояк просто замучил уже. По ночам, утром, теперь здесь, в бане. По несколько раз в день я чувствую себя неуютно на людях из-за того что он выпирает из шорт. Мне нужно что-то с этим сделать.

– Тебе дали мантру? – спросил Лу.

– Ну да. А что? – мне было непонятна причем здесь это.

– Вот и читай ее когда будет стояк. Должно помочь.

– Мантра от стояка? Это что-то новенькое. – хихикнул я, но решил попробовать.

Дергать шланг мне совсем не хотелось, тем более что сделать это уединенно не было возможности. Пришлось смириться со своим положением. Я последовал совету Лу и у меня получилось совсем не обращать внимание на этих двух таек. Тем более, что вскоре у меня появились совсем другие занятия и увлечения.

Пятый день мне особенно запомнился благодаря двум фактам. Во-первых, это был последний день рвотных процедур. Меня радовала мысль, что уже завтра я смогу пользоваться всеми привилегиями прошедшего через процедуру очищения. Мы как обычно решили отметить событие колой – пока еще теплой для меня и остальных, кто прибыл позже. Лу же как бывалый восседал во главе стола. Он поднял тост за наше здоровье. Его банка была холодной. Капельки воды стекали по ней. Я смотрел на нее и думал, как же мне надоело это теплое пойло. Выпить бы чего-нибудь холодненького. В идеале пару бутылочек пивка. Я высказал это в слух, и Джек с энтузиазмом поддержал пивную тему.

– Да, я вот люблю холодненькое. Сейчас бы пришлась очень кстати бутылочка Foster's.

– А я бы замахнул кружку эля, – сказа Рик.

– А какой прок в жару от этой теплой мочи? – съехидничал Джек

– А почему теплой? – поинтересовался я

– Ты разве не знаешь? – ответил Джек, – эти англичане довольно странный народ, у них в пабах подают теплое пиво, скажи Рик.

– Ну как теплое, – оправдывался Рик, – просто оно комнатной температуры.

– Какая гадость, Рик! – сказал я скривившись.

– А ваша водка, что не гадость?

– Ну, наверное, для многих действительно гадость, – ответил я вспоминая вкус водки.

– Давайте только не будем критиковать наши национальные пристрастия, – включился в разговор Лу и все с ним согласились.

– Кстати, на этот счет у нас тоже есть поговорка, – вспомнил я очередную банальность.

– Выкладывай, сказал Джек.

– Звучит так… – я прикинул как бы это лучше перевести на английский и наконец сообразив выдал эквивалент передающий смысл поговорки: «На вкус и цвет товарищей нет.»

– Аминь, брат! – сказал Рик и мы рассмеялись.

После трапезы Таша, наконец, повела нас с Лу на прогулку. Нашей первой остановкой был небольшой пруд, в котором жил крокодил. Тот самый, который должен был съесть Зигфрида, если то не престанет вести себя как последний мудак. Но наш противный немец стал вести себя более спокойно, так что в этот раз мы пришли к крокодилу без корма. Пруд был обнесен невысоким забором. Весь берег был усажен маленькими скрюченными деревьями. Вокруг валялись обглоданные коровьи кости. К нашему сожалению, крокодил был почти полностью под водой. Только ноздри его торчали над поверхностью, совершенно неподвижно. Если бы Таша не указала нам на него, мы бы и не поняли, что это. Вода в пруду была такая мутная, что ничего кроме его застывших разглядеть не позволяла. Мы двинулись дальше вдоль небольших деревенских хижин, мимо банановых и кокосовых пальм. Дорога вела к озеру. По пути Таша зашла в деревенский магазин и купила небольшой пакет рыбьего корма. После облома с крокодилом, она обещала показать нам что-то действительно стоящее. И мы двинулись к озеру. Оно было небольшим по площади, находилось в углублении и со всех сторон было окружено высокой скалой. Добраться до берега можно лишь пройдя по узкой тропинке, вырубленной в скале. Но эта тропинка находилась на противоположной стороне и идти туда нужно было через джунгли. Таша сказала, что ни в коем случае не поведёт нас туда и нам пришлось довольствоваться видом на озеро открывавшимся с этой стороны. Мы подошли к деревянной беседке, возвышающейся над водой на сваях и расселись на лавки. Лу закурил, а Таша достала мешочек с коричневыми шариками, размером со среднюю градинку, тот самый рыбий корм, что она купила в лавке. Она бросила в воду несколько горсточек. Вода внизу забурлила и на поверхность начали высовываться огромные рыбины. Их были десятки, и каждая в длину был около метра. Это были рыбы из семейства карповых. Монахи специально разводили их здесь. Хотя мне было непонятно зачем они это делают, так как все монахи ели исключительно растительную пищу. Мне захотелось однажды поудить в этом пруду рыбу. Пока мы зачарованно глазели на гигантских карпов, Таша рассказывла историю основания Монастыря:

– Было это в середине двадцатого века. Тогда в стране было очень много наркоманов и наркоторговцев, которые совсем обнаглели, потому что их защищала мафия. Король захотел решить проблему с наркотиками раз и навсегда.

– Ну это он молодец! – сказал Лу затушив сигарету о подошву. Интересно, а бычок они тоже проглотят?

– Не вздумай, Лу! – сказала Таша. Она восприняла этот вопрос всерьез.

– Это шутка! – сказал Лу, – извини, что перебил тебя, продолжай пожалуйста.

– Король сумел договориться с большинством из преступных кланов о прекращении оборота наркотиков и легализации их капиталов. Он обещал, что прекратит всякое преследование всех, кто раз и навсегда завяжет с наркобизнесом. Это было хорошее предложение. Но согласились не все. Тем, кто не пошел на сделку с королем, пришлось туго. Некоторые ушли в подполье. И хотя успех короля был очевиден, но он не смог решить проблему наркотиков окончательно. Естественно это его печалило.

– И тогда он приказал основать этот монастырь? – поинтересовался я.

– Монастыря тогда еще не было, а на его территории жило племя Моголов эмигрировавших из Вьетнама. Это племя занималось выращиванием опиума и его продажей. Король не мог изгнать это племя силой. Все облавы полиции на моголов проваливались. Ведь племя всегда знало о них и просто перебиралось в другое место. Тогда король собрал отправил трех сильнейших монахов на территорию племя. Они расположились в пещере неподалеку и стали молить Будду, чтобы он решил проблему с этими Моголами раз и навсегда. И до того намолились, что через время приехали американские наркодельцы, восхитились талантами Моглов и перевезли его толи в Штаты, то ли в какую-то другую страну, где они и по сей день занимаются выращиванием опиума.

Рассказ Таши нас позабавил. Никто не отнесся к нему серьезно. Трудно было понять, что из этого правда, а что нет. Но история была интересная, так что когда Таша закончила свой рассказ мы с Лу попытались побольше узнать об этом племени. Но Таша сказала, что уже пора возвращаться и что есть и другие легенды, заслуживающие внимания. Но их она обещала рассказать в другой раз.

Глава VIII. Плачет девочка в автомате

Глава VIII. Плачет девочка в автомате.

Через неделю моего пребывания в монастыре я почти не думал о наркотиках, перестал вспоминать, как это бывает. Стал с отвращением относиться к своим бывшим дружкам-товарищам. Но иногда мне снилось, как я нахожу или покупаю наркотики, хотя до употребления дело не доходило. То не было шприца, то наркотики внезапно терялись и я тщетно пытался их найти, но так и не найдя просыпался.

Зигфрид закончив рвотные процедуры, наконец покинул нас в направлении Берлина или Мюнхена, чем нас сказочно порадовал. Я правда не видел человека более угрюмого и озлобленного. Мы уже всерьез начали задумываться о наказании для него, когда вдруг Таша сказала, что этого его последний день в Монастыре и попросила отпустить его с миром. Конечно же мы подчинились и даже помогли ему убрать постель, лишь бы только он поскорей отчалил. Когда немец уехал мы пошли в кафе, чтобы как обычно отпраздновать значимое для нас событие выпив колы. Таша тоже присоединилась к нам. И хотя она никогда не высказывала оценочных суждений по отношению к пациентам, было видно, что немец ей тоже не нравился, и когда он уехал, с ее плеч будто камень свалился. Мы сидели за столиком, потягивали колу, словно участники Потсдамской конференции праздновали свою маленькую победу. Германия больше не представляла угрозы ни для кого из нас. Словно по какому-то историческому волшебству в этот день о своем праве на жизнь заявила Франция, в лице новой пациентки. Таша рассказала нам о ее приезде, заполнив паузу между тостами за мир и процветание наших стран.

Из-за приезда француженки Таша не повела нас на прогулку по окрестностям монастыря, так как ей нужно было встречать ее в офисе. Заочно мне эта новая пациентка уже не нравилась. Мы все же надеялись, что много времени процедура приема не займет. Однако Таша отсутствовала до самого вечера. Когда она пришла, объяснила, что возникли проблемы, так как пациентка приехала в стельку пьяная и обкурившаяся крэка. Она много скандалила, плакала, закатывала истерики, звонила родителям и требовала, чтобы ее забрали домой. Но родители ее твердо настаивали на необходимости, как минимум, двухнедельного курса реабилитации. Таше пришлось оставить ее отсыпаться до утра запертой у себя в хижине.

– Надо же какая стерва, весь наш график сегодня сломала. А ведь я уже начал привыкать к прогулкам, – посетовал я Таше вечером, когда она пришла пожелать нам спокойной ночи.

– Не злись, она в беде, как и все здесь, и ей нужна помощь. Я очень надеюсь, что завтра вы будете относиться к ней по-джентельменски. К тому же она очень симпатичная. Разве я вам не сказала об этом? – спросила Таша рисуя в воздухе контур женского тела.

– Ну это мы еще посмотрим, – ответил я.

На следующее утро вместе с солнцем территорию детокса осветила французская мать ее дива.

Вивьен оказалась девушкой весьма привлекательной. Однако на сколько была привлекательна оболочка, настолько же отталкивающим оказалось ее нутро. Она постоянно материлась и ругалась. Ее буквально все выводило из себя. В первое время с ней никто не хотел общаться. Да и она не горела желанием заводить друзей. Мне казалось, что все мы для нее люди низшего сорта. Так как мы тут все заслуженно, а она просто имела неосторожность слегка увлечься крэком. Она так себе и не созналась, но, я видел это по ее трясущимся рукам. Основной проблемой Вивьен был вовсе не крэк, а алкоголь. Такие отходники, какие были у нее встречаются именно у алкашей. Руки ее тряслись, как ветки папоротника при сильном ветре. Она не могла спать, постоянно курила, не могла ничего есть первое время. К моему разочарованию, она была похожа на Зигфрида в женском обличии.

Она умоляла Ташу связаться с ее родителями и попросить забрать ее домой. Таша измученная ее нытьем позвонила им по громкой связи, но родители по прежнему настаивали, что произойдет это не раньше чем через две недели, а до того времени дверь для нее будет закрыта.

После очередного неудачного этапа переговоров с родителями Вивьен чуть не сорвалась, бросила презрительное: «Да мне насрать! Я уезжаю!» – и пошла собирать вещи. Каким-то чудом, по настоятельной просьбе Таши нам удалось отговорить ее. Это было не просто. Нам пришлось переступить через себя, через свою гордость. К тому времени мы были посланы ей куда подальше раз двести. И нам вовсе не хотелось быть посланными в двести первый. Но она была больна. Так же как и мы. Возможно даже сильней. И потому, хоть она в этом не признавалась, но ей нужна была помощь. После разговора с Ташей что-то изменилось у меня внутри. Я стал смотреть на Вивьен, как на человека, нуждающегося в помощи. И мы могли ей помочь, пусть и не очень этого хотели. Но желание помогать, выросло во мне так же стремительно, как молодой бамбук растет из благодатной почвы. Мы окружили нашу маленькую французскую злюку такой заботой и вниманием, что постепенно сумели растопить ледяную глыбу, сдавленную у нее в груди. Каждый из нас периодически подходил к ней и спрашивал, что хочет мадмуазель, и как мы можем быть полезны. Мы приносили ей газировку, предлагали фрукты и разные сладости, которые продавались в местной лавчонке. Мы всегда были рядом, когда она нуждалась в разговоре или сигаретке. Сначала она начала еще больше нервничать, всячески давая понять, чтобы ее оставили в покое. Но потом, когда к ней в очередной раз подошел Джек и молча протянул пачку Мальборо, она сдалась. То ли у нее закончились сигареты, то ли она поняла, что просто так ее отсюда никто не отпустит. И смирилась со своим положением на несколько дней, хотя и продолжала считать себя пленницей в Монастыре, попавшей сюда только по прихоти своих жестоких родителей. Но все же лед был растоплен. Она перестала относиться к нам, как к врагам. А это было лучшим раскладом для всех нас. Первое время смотреть на нее без жалости и сопереживания было трудно. Ее всю трясло мелкой дрожью. Так обычно трясет той-терьера, оказавшегося в одной клетке с доберманом. Даже после похода в сауну руки ее ходили ходуном. Вивьен всячески пыталась скрыть это от нас. Должно быть ей было стыдно. Она шла спереди меня, когда мы возвращались из бани и я видел, как трясется сигарета у нее между пальцев. Я догнал ее и предложил сделать массаж. Мне казалось, что это поможет ей расслабиться. К моему удивлению она не только не послала меня куда подальше, но и с большим энтузиазмом согласилась, сказав, что это очень мило с моей стороны и что она с удовольствием воспользуется этим предложением. Я решил не затягивать. Должно было в этом моем поступке что-то еще. Не только желание помочь, но и какая-то своя выгода. Может я просто хотел ей понравиться, а благодаря массажу всегда можно заработать несколько очков. А может виной всему было мое половое воздержание, которые продолжалось уже несколько дней. Но в этом я себе признаваться не хотел. Я был о себе лучшего мнения. И тем не менее что-то двигало мной так сильно и решительно, что я решил не оттягивать с массажем. Когда мы подошли к баракам я затянул ее в нашу палату и жестом пригласил прилечь на мою кровать. Она была послушна, как никогда. Не сказав ни слова, она легла на живот, стянула с себя футболку и я увидел, как ее груди выпирают с боков. Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы Вивьен не заметила мое растущее к ней чувство. Пришлось через боль прижать конец к ноге и подержать его так какое-то время. Я бродил по комнате делая вид, что что-то ищу. Хотя если бы она спросила, что именно, я бы не нашелся, что ей ответить. Когда буря в штанах сменилась штилем, я подошел к кровати. Какая она все-таки маленькая эта француженка. Она была словно Машенька, которая прилегла на кровать к папе медведю. Сидя на ней, я чувствовал дрожь. Ее и мою. Ее колотило с похмелья, меня же от возбуждения. Ее густые каштановые волосы закрывали шею и часть спины, так что мне пришлось собрать их в хвост. Волосы были мягкие и волнистые. После бани они вкусно пахли шампунем, в котором слышался цветочный аромат. Потом я начал массировать ее шею. Кожа была белая и мягкая. Совсем не привыкшая к солнцу. Кое где через кожу просвечивал узор сосудов. Чем больше я массировал, тем краснее она становилась, тем меньше мы дрожали и тем лучше становилось настроение. После того, как я тщательно размял ее плечи и верхнюю часть спины дрожь совсем прекратилась. Меня же, напротив, вид ее слегка выглядывающих с боков грудей и теплота и округлость ягодиц, на которых я сидел и крестец, который я начал массировать заставили возбудиться по новой. Я видел, что ей стало лучше и потому не хотел портить момент своем навязчивым стояком. Нужно было как-то переключиться и я знал, как.

– Вивьен, хочешь я покажу тебе еще один прикольный способ провести время с пользой для здоровья?

– Я так понимаю, массаж закончен? – Спросила Вивьен повернувшись, прикрывая руками грудь. Лицо ее было расслабленно, но главное я увидел ее естественную улыбку. Словно цветок распустился у меня на глазах. Это уже была совсем другая девушка.

– Да, у меня уже руки устали. – соврал я. – Пойдем, тебе понравится.

Я привел ее к фонтану с рыбками. Я снял сланцы и по колено опустил ноги в воду.

– Фиш-спа. – Сказал я. – Ты любишь фиш-спа?

Вивьен села рядом и засмеялась.

– Щекотно, – сказала она. Я так долго не просижу.

– А я сижу подолгу обычно. Мне нравится, как эти рыбки делают свою работу. Если подумать, это очень выгодное сотрудничество. Настоящий симбиоз с природой. Мы делимся с ними омертвевшей кожей, которая нам мешает, а они оказывают нам услугу, при этом получая еду.

– А мне нравится, что они делают это бесплатно. Но не настолько чтобы сидеть здесь днями напролет.

– Ничего, к ощущениям ты быстро привыкнешь. А когда начнешь замечать результат, это станет твоим любимым местом в монастыре. Совсем скоро эти маленькие рыбки сделают кожу на твоих ступнях гладкой, как у малышей.

– Просто у тебя изначально кожа более грубая, как и у всех мужчин. Так что у тебя другие ощущения.

– Зато женщины более привычны к разного роду дискомфорту на косметических процедурах, – парировал я. – Взять хотя бы всякие эти ваши эпиляции, я бы никогда не согласился делать это.

– Ну тебе бы не мешало вообще, – сказала Вивьен и тихонько дернула меня за волосы на ноге.

– Ауч! – не делай так больше, пожалуйста!

В этот момент к нам пришли Лу и Джек. Они обсуждали недавний поединок по тайскому боксу, который показывали по местному телевидению. Телевизор был еще одной всеобщей забавой, которой я практически не пользовался. В поединке таец одержал победу над китайцем. Не такой уж редкий случай. Но обсуждалась эта победа исключительно из-за красоты нокаута. Джек сказал, что это был нокаут в духе Ван-Дама. Красивейшая вертушка в челюсть, нокаутировавшая китайца была, по его словам, ничем иным, как произведением искусства. А Лу сказал, что китаец мог победить, если бы не проворонил этот мощный удар ногой.

– Ты тоже любишь фильмы с Ван Даммом? – спросил я у Джека и тот радостно закивал головой в ответ.

– Я тоже любил фильмы с ним, – сказал Лу.

– А мне он никогда не нравился, – подхватила Вивьен, – он больше похож на танцора, чем на бойца.

– Да нормальный он парень. Я рос на боевиках с ним. Все хотели иметь такую вертушку, как у Ван-Дамма.

– Ладно, мальчики, общайтесь тут на свои мужские темы, а я пожалуй попробую вздремнуть немного, – сказала Вивьен вставая.

– Спасибо тебе, Дени, мне и правда стало лучше. Не скажу, что я в полном порядке, но ты мне очень помог – сказала она, тихонько сжав мое плечо и улыбнувшись. Как чудно прозвучало это Дени. Вот так запросто я превратился из наркомана в просветителя. Такое обращение мне льстило. И как она это сказала. Так мягко, трепетно. Мне хотелось как-то продлить этот момент.

– Спасибо в карман не положишь, – сказал я, намекая на ответный массаж.

– Как только мне станет получше, я тоже сделаю тебе массаж. – пообещала Вивьен. – А пока мне лучше прилечь, – после этого она помахала нам и ушла.

– Еще одна русская поговорка… – сказал Джек обратившись к Лу!

– Мне нравится, – ответил он. Похоже Ден, просто хранилище разных поговорок.

– Может и так, – с безразличием ответил я провожая взглядом малышку Вивьен.

Джек присел рядом со мной и спросил: Мы чему-то помешали? – парней похоже забавлял тот факт, что я так быстро нашел общий язык с взбалмошной француженкой. Но они так же хотели все пикантные подробности нашего с ней разговора.

– Ей просто нужно было немного заботы, – сказал я. – Всем нам порой только этого и не хватает, чтобы стать чуть лучше.

– Так мы тебе и поверили! – сказал Джек и подмигнул мне.

Лу опускать ноги в фонтан перед Буддой не стал, так как это противоречило неким Буддистским канонам, известным только самим буддистам. Но при этом он совсем не осуждал нас. В его мировоззрении мирились разные теологические концепции, и он допускал, что у христиан могут быть другие обычаи не запрещающие направлять ступни в сторону божества. Лу просто стоял и улыбался, глядя, как рыбки пожирают частички огрубевшей кожи с наших ступней. Мое возбуждение прошло, а настроение поднялось до отметки "Отлично".

– А что это ты такой довольный? – спросил Лу глядя на мою внезапную улыбку.

– А вот вы похоже приуныли, ребята. Выкладывайте в чем там дело? – мне показалось, что они что-то замышляют. Я было подумал, может это ревность к тому, что произошло недавно. Но потом вспомнил, что Лу и Джек женатые ребята. И вроде бы счастливы в браке. Так что дело было скорее всего не в банальной ревности. Но на всякий случай все же решил повременить с рассказом о массаже. Мне захотелось сменить тему, но делать этого не пришлось.

– Ден, как ты считаешь, стоит ли нам давать клятву от алкоголя? – Спросил Джек.

Лу пояснил: – Самое сложное впереди. Соблазны вернуться, как только мы покинем монастырь. Но если трезвый хоть как-то может себя контролировать и держать свои пороки в узде, то будучи пьяным, придя в беспамятство (пусть даже случайно), ты можешь сразу и не заметить, как вновь взялся за наркотики. А потом когда вспомнишь об этом делая утренний разбор полетов – посчитаешь, что уже нарушил клятву и поэтому уже не будет смысла держать себя в руках.

– И тогда ты вновь станешь гребанным наркошей, которого никто не уважает, но главное, что и уважение к себе пропадет. – Джек закончил фразу.

– Или сдохнешь, нарушив клятву, – подхватил Лу.

– Да, действительно, здесь есть над чем подумать. Давайте спросим, что думает по этому поводу Таша, когда пойдем на медитацию.

– Похоже пока вы думали о серьезных вещах я неплохо оттянулся. – Меня просто разрывало от гордости за себя и я рассказал им все и про массаж и про свою эрекцию.

– Ты соблазнитель маленьких девочек, засмеялся Джек.

– Держи свой конец на привязи, – сказал Лу. – Не то могут и выгнать из Монастыря.

– Как думаешь ей понравилось? – спросил Джек.

– Думаю она была в восторге! – пошутил я, многозначительно вскинув брови. Но больше ничего рассказывать не стал. Мне не хотелось распускать язык про Вивьен. То, что случилось не было грубым и пошлым приключением, о котором судачат старшекурсники на переменах. Скорее это было галантное и романтическое происшествие из книжки викторианской эпохи, с небольшой современной ремаркой о слабости плоти. Про себя же я рассказывать не стеснялся.

– Стояк был, как у чертова малолетки впервые увидевшего женские прелести в украденном папином порножурнале, – парням понравилась эта история, я видел это по их одобрительным улыбкам. А ведь я ничего кроме массажа не делал. Даже не представлял себе никаких постельных сцен. У разве что самую малость. Мне хотелось убедить всех и себя самого, что это был лишь банальный массаж спины.

– Меня дико достает стояк по ночам. И я звонил жене и просил приехать навестить его как можно раньше в связи с этим. – вдруг сознался Джек.

– И где вы собираетесь этим заниматься – спросил я. Мой интерес уже нельзя было назвать чисто гипотетическим.

– Думаю, что связи, между женой и мужем не вызовут каких-либо препятствий со стороны монахов.

– Главное не заниматься этим у них на глазах, – пошутил Лу.

– Мы с женой никогда особо не стеснялись. Всегда найдется кустик-другой по близости. – Джек хихикнул и мы тоже рассмеялись представив, как он с женой занимаются сексом в кустах, а проходящие мимо монахи смущаются и ускоряют шаг заслышав их стоны.

Мы еще какое-то время посидели у фонтана и пошли к залу медитации. Туда же подтянулся и Рик. В назначенное время пришла Таша с ключами и открыв дверь сказала, что сегодня у нас необычная практика.

– Оказывается Рик знает еще один отличный способ, как медитировать, и мы его сегодня опробуем всей группой. – Сказала Таша.

Вместо того, что бы как обычно усесться на коврики, Рик призвал нас стоять. Потому что его способ медитации, можно было использовать даже на ходу. Суть подхода была следующей: нужно было сосредоточиться на своих действиях и комментировать их про себя.

– Например, при ходьбе это выглядит так: «Шагаю левой ногой, шагаю правой ногой, берусь за ручку двери, открываю дверь…» и так далее. Таким образом разум становится продолжением тела и ваши побочные мысли не мешают отчистить разум. А это и есть главная цель медитации. Познание вселенной через отречение от своего я. – сказал Рик.

Нам понравился этот способ. Хотя по началу мы долго смеялись спекулируя над тем какие действия можно комментировать нашим испорченным разумом. Самое смешной прикол получился когда после медитации мы с Риком пошли в туалет, он сидел на толчке в соседней кабинке и повторял: – Сру, сру, сру.

– Снимаю штаны, сажусь на толчок, начинаю срать, сру, сру, сру – поддержал его я из соседней кабинки.

После этого мы еще долго смеялись над этой шуткой. Я еще подумал, какие все тут отличные, добрые и забавные люди. Как же это хорошо, что есть такое место, попав в которое люди с зависимостью вновь становятся нормальными. Ничего из внешнего мира здесь так не давит. Ни тяжесть содеянного, ни проблемы в будущем. Так просто здесь метать международный юмор и слышать в ответ интернациональный смех. Да что там смех, просто находиться здесь было приятно. Всех нас ждала полная новых возможностей жизнь, приятная и волнующая перспектива добиться чего-то стоящего. Нужно было лишь возродиться и показать, что мы еще можем быть круче всех или хотя бы многих. Здесь не принято было стесняться своего прошлого. Что было, то было.

Но было здесь и такое, что не укладывалось в голове. Когда Таша объявила нам о приезде съемочной группы в тот день, я как-то сразу сник. Казалось, что и Лу переживает из-за этого. Ведь мы находились в монастыре на условиях анонимности. А тут маячила возможность предстать перед всем миром в образе самого себя. Т. е. конченного нарколыги. Лу решил скрываться до последнего, хоть в туалете, если понадобится. А я же с присущей мне прямотой высказал Таше все, что я думаю. И ничего хорошего я об этом не думал. Какого черта понадобилось этим репортерам в нашем уединенном мире выздоровления? Но меня естественно никто не спрашивал. И Ташу тоже. Все было решено на самом высоком уровне и мне оставалось только надувать щеки от возмущения.