Текст книги "Завод Сибирской Глуши (СИ)"

Автор книги: Игорь Нерюриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

По ту сторону Пропажа будто ослеп… но через пару мгновений зрение начало возвращаться. Он понял, что рядом с ними бушует какой-то пыльный ураган.

– Это Поветрие! – беспокойно проговорила Полина. —Нам нужно бежать в сторону дач!

– В сторону дач? – удивился Пропажа.

Когда они рванули прочь от пыльного и мутного Поветрия, что шло на них с юго-запада, Феодор Афанасьевич, будто бы стал различать знакомую местность… но он все еще не мог сориентироваться где находится. Все такое знакомое, но совершенно другое… Да еще и эта пыль…

Они побежали на север, до широкого деревянного моста, перешли через него и повернули налево. Первую увиденную постройку, вряд ли можно было обозвать дачей, если только царской. Это был самый настоящий мансион в три этажа, с гигантской скатной крышей, отделанной великолепными вставками оранжевой кровли. Пыльная буря не позволяла оценить этот дом, во всем великолепие, а на вопрос Пропажи о принадлежности сей роскошной постройки, Полина ответила, что это дескать дом какого-то генерал-майора.

За роскошным домом было несколько деревянных теремов вперемешку с покосившимися избами, после них болото с узкой тропинкой. Бежать через нее было крайне тяжело, ноги Пропажи то и дело соскальзывали в склизкую жижу. Но Полина требовала не останавливаться… Мрачное пыльное Поветрие преследовало их по пятам. Преодолев болото, беглецы очутились возле отсыревшего терема, вокруг которого, стояли странные деревянные фигуры, все вместе образующие какой-то таинственный знак. Полина отворила дверь деревянного терема и велела Пропаже следовать за ней. Когда дверь захлопнулась, было слышно как пыльная буря стучала в закрытые ставни… не так, как стучит ветер, а словно какой-то разъяренный демон, требует кровавых жертвоприношений…

– Здесь мы в безопасности, —вздохнула Полина.

– Что это за место?

– Просто терем…

– Я не про это… Точнее я про это все…

– Не узнаешь Петербург?! —удивилась Полина.

–Петербург?!– переспросил Пропажа, посмотрев на свою спутницу, словно на сумасшедшую.

– Мы зашли через картину…

– Чем ты меня опоила?

– Я?! Опоила?! —негодовала Полина.– Я… я… я… тебя спасла!

– Знаешь ли… Те Горынычи не выглядели, столь же жутко, сколь твоя пыльная буря!

– Поветрие… хм, – усмехнулась Полина.

– И что это еще за Поветрие?

– Демон, что шлет болезни…

– Какой еще демон?! —сердито воскликнул Пропажа, но спустя пару мгновений успокоился и задал другой вопрос:– Ты сказала мы в Петербурге?

– Не в том, к которому ты привык.

– Давай без загадок…

– Этот Петербург застыл в тысяча семьсот двадцать пятом году, через несколько месяцев после смерти царя Петра… Застыл в том самом дне, когда братья Мальцевы тайно вернулись в город со своего изгнания, чтобы завершить ритуал…

– Звучит, как нелепица! —начал раздражаться Пропажа.

– Тогда выгляни в окно, отвори ставни… не бойся, я чувствую, что Поветрие уже ушло.

Сидя в темном и сыром тереме, Пропаже очень хотелось увидеть свет, пусть это будет солнце или луна, но отворив ставни он не увидел, ни того, ни другого. Пыль от Поветрия развеялась, а небо застыло, словно между ночью и днем, словно между реальностью и преисподней… огненно-багровое небо… оно и впрямь пылало… время от времени весь небосвод озарялся вспышками пугающих фиолетовых молний… Рядом с теремом было выстроено еще несколько дачных изб, стоявших посреди не высокого леса, а прямо за ними, не более чем в пяти верстах, возвышалось Петербургское адмиралтейство… Несмотря на грандиозность сего пугающего, багровым небом и страшными молниями, пейзажа, Пропажа никак не мог поверить в происходящее и захлопнул ставни…

– Не может такого быть, – приговаривал Феодор Афанасьевич. —Зачем я только взялся за это проклятое дело… Попал неведомо куда… Или сошел с ума… Сижу небось сейчас в дурке, как в страшном сне и не могу вернуться к реальности… а санитары вяжут и подкалывают… Эх, главное, что дело так и не раскрыл… Куда все же подевался этот Максим Иванов?!

– Максим Иванов, застрял здесь навечно, —немного холодно произнесла Полина. —Я говорила ему, бежать с проклятого завода…

– Значит ты…

– Я Полина Вератти, я тебе уже говорила…

– Но рядом с Сибирским особняком братьев Мальцевых, я не видел никакого завода…

– Потому что, на завод попадает лишь тот, кто угоден братьям Мальцевым, —произнесла Полина, а затем начав прислушиваться к каким-то странным звукам, доносившимся из соседней избы, проговорила: —Тихо!

– Что там?

– Ионесса,– гневно произнесла Полина. —Сейчас… выходим из терема и со всех ног бежим на север...

Девица в белом платье ловкими и легкими движениями перемещалась по пыльной заболоченной дорожке ведущей к неустойчивому мостику через глубокий и обрывистый ручей. Пропажа следовал за ней, постоянно оборачиваясь и в ужасе разглядывая преследователей. На пылающем огненном змее восседала рогатая женщина, словно суккуб смешанный с гарпией, ее голос был резок, высок и словно резал ножом по стеклу, впиваясь прямо в сердце Пропажи. «Ах ты мерзкая сука! Решила забрать мою добычу?! Отдай! Отдай! Отдай!»– истерично завывала Ионесса.

Перейдя через мостик, Полина ускорилась еще сильнее, Пропажа еле за ней успевал… Низкий лес постепенно начал сменяться не очень ухоженными садами, между которыми то и дело проскакивали двухэтажные каменные постройки. Судя по всему, они были уже на Коломенском острове, так, по крайней мере, решил Пропажа, который старался ориентироваться по шпилю адмиралтейства, вокруг которого тучи и молнии устроили настоящую круговерть.

Через несколько мгновений они выбежали к широкой речке, в которой Пропажа узнал очертания Пряжки, только с высокими и крутыми берегами, вместо облагороженных подпорок канала. На восточном ее берегу стоял целый ряд небольших каменных домиков с коптящими трубами, а за ними Пропажа увидел целый дворец. Он был огорожен вытянутым каменным забором, что был покрашен в зеленый. Через каждые несколько метров, над забором возвышались каменные бюсты каких-то дворян, видно владельцев дворца, а между ними встречались каменные статуи змей. Постепенно каменный забор сменился чугунной оградой, за которой был виден монументальный фасад, с золотыми орнаментами, каких-то мистических чудищ. Ограда состояла из огромных ворот и нескольких чугунных калиток, одна из которых оказалась открытой. Полина шмыгнула прямо в нее и велела Пропаже следовать за ней в сад.

– Она не посмеет ворваться к нему без приглашения, —сумбурно проговорила Полина.

– Не посмеет? – удивился Пропажа, но развернувшись он убедился в правоте девицы в белом платье. Демоница на змее пролетела вдоль ограды, но внутрь зайти не посмела. Издав истошный крик, суккуб направила змееподобного зверя ввысь и словно растворилась посреди пылающего багрового неба.

Отдышавшись возле прямоугольной клумбы, Пропажа спросил у Полины:

– Кто эта Ионесса?

– Любовница Сергея Мальцева… демоница, которая принесла в жертву своего ребенка и все… ради ритуалов проклятого графа...

– А чей это дворец? —спросил Пропажа.

– Графов Мальцевых, – тихо произнесла Полина.

Детектив услышал странные звуки, доносившиеся с первого этажа особняка. Пропажа осторожно пробрался к приоткрытому окну и взглянул на происходящее внутри. В просторном зале шло какое-то таинственное собрание. Посредине, на кресле, сидел человек в черной мантии с капюшоном, а вокруг него на полах собралась толпа странных адептов в заношенных разноцветных плащах. Неожиданно в зал вошел еще один человек в черной мантии с капюшоном, он подошел к сидящему на кресле и спросил:

– Начинаем, брат мой?

– Начинай Алексей.

– Приветствую всех вас! Мои адепты и приверженцы! Мы графы, братья Мальцевы, вернулись в Петербург, чтобы закончить, то, что начали… Хм… То, что не удалось завершить нашему далекому предку… Он происходил из первейшего боярского рода, носившего нашу фамилию… Однажды он встретил старого волхва, что предал своего князя и был замурован в темнице на протяжение целого века. Этот волхв, был не из простых. Он знал все темное колдовство, что было собрано поколениями его предков. Он знал трехглавого зверя– Змея Горыныча… тот обещал ему награду, за освобождение… Мой предок дал клятву через волхва... которую... не смог исполнить и обязательства легли на плечи его потомков… но все они были невежественны и глупы, кроме нас с моим братом. Мы исполнили ритуал Горыныча и зверь даровал нам бессмертие, но мы не собираемся на этом останавливаться… Мы пообещали великому змею… вселенскую власть… И вы нам поможете! Тогда и всех вас он одарит бессмертием! Отныне все наши адепты будут зваться Горынычами! Мы исполним великое пророч…

– Что ты делаешь? —спросила Полина, с трудом оттянув детектива от окна.

– Постой,– оттолкнул ее Пропажа. – Мне нужно раскрыть дело.

– Брысь от окна! – зашипела на него девица, а затем использовав какое-то сильное заклинание, одним жестом отбросила Пропажу обратно за клумбу. Граф Алексей Мальцев, услышав шум, прервал свою речь, а затем подойдя к окну, открыл его полностью и высунулся наружу. Он внимательно осмотрел свой сад, но не увидев никого, вернулся к своим адептам…

Полина вместе с Пропажей сидели за клумбой.

– Мне нужно раскрыть мое дело! —настаивал детектив.

– Прежде всего, тебе нужно выбраться отсюда и вернуться в свой Петербург! —сердито произнесла Полина.

– Прежде всего, мое дело, – заупрямился Пропажа. – Раз уж я попал в такую передрягу… Я должен справиться с Горынычами... по крайней мере, в своем Петербурге.

– Я помогу тебе, но сейчас мы должны идти прочь отсюда!

– Что ты знаешь о пропаже Максима Иванова?

– Я скажу тебе, где они закопали его тело!– сказала Полина, а затем тяжело вздохнув добавила:– Там есть и сотни других.

– Где?

– На Пустынном перевале.

– Где именно?

– Точное место есть в документах.

– Каких еще документах?

– Запомни шифр: когда придет пора пророчеству, не наберешься ты плетей, и угодят тогда все в лапы, могучих и трехглавых змей…

– И что мне со всем этим делать?

– Шестой двор-колодец по Загородному проспекту, спустишься в подвал и посчитав сумму всех гласных и согласных шифра отворишь этот замок… там и найдешь документы...

– Откуда ты все это знаешь?

– Неважно… а сейчас нам нужно идти!

Пропажа послушался и они осторожно пробрались обратно к чугунной ограде. Когда они обошли особняк братьев Мальцевых, пыльная дорожка стала постепенно переходить в брусчатку. В пределах видимости появились каменные дома и целый завод Новой Голландии. Пропажа увидел, как по брусчатке ковыляет прохожий в лохмотьях… Феодору Афанасьевичу тут же захотелось поздороваться с местным обитателем, которого он принял за человека.

– Стой! – воскликнула Полина.

– В чем дело?

– Это Косоворот…

– Косо… кто?

– Демон Косоворот, крестьянин, что возвысился над своей общинной, прислуживая одному жестокому дворянину и потакая ему во всех издевательствах, которые тот чинил над закрепощенными… Косоворот был проклят и превратился в…

Дальше Пропаже и не нужно было объяснять, существо в лохмотьях подняло голову и на его лице ничего человеческого не обнаружилось: чешуйчатое лицо; акульи зубы; острый рог вместо носа.

Косоворот начал издавать нечленораздельные звуки и неуклюжим ковыляющим бегом устремился прямо на Пропажу…

Феодор Афанасьевич с трудом увернулся от захвата и побежал вслед за Полиной… Они пересекли каменный мост и очутились возле Шневенской слободы, куда девица тут же и свернула. Они вышли к рядам пустынного рынка, с палатками из заплатанного холста. Торговцы и покупатели словно неуловимые призраки, то появлялись среди торговых площадок, то растворялись прямо в воздухе… Косоворот ковылял где-то позади, но его вопли были слышны по всей слободе… Протиснувшись сквозь палатки и пройдя через аккуратные каменные домики, вокруг которых была невероятная чистота, Пропажа вместе с Полиной вышли на набережную прямо к Неве… Феодор Афанасьевич всмотрелся на противоположный берег, узнав очертания Васильевского острова, хотя уже немного каменного, с подворьями и казармами, но все еще не полностью обжитого. Отсутствие мостов и вовсе переиначивало всю картину, придавая пейзажу оттенки уже почти благочинной, но все еще дикости местного быта… где природа до сих пор повелевает над всеми городскими чертами… Долго наблюдать сию картину не дал проклятый Косоворот, в руках которого появилась огненная коса. Демон все еще ковылял, но теперь размахивая орудием жнеца начал представлять еще большую опасность. Полина потянула Пропажу прочь от набережной, они побежали обратно к Шневенской слободе, но не заходя на рынок, пересекли мостик и оказались возле Галерных амбаров. Они представляли из себя несколько деревянных складов – высоких и прямоугольных с аккуратными скатными крышами. Полина решила, что будет надежно спрятаться в одном из таких амбаров, который был заполнен мешками с мукой. Решение оказалось неудачным, приковылявший Косоворот, еще больше начал размахивать огненной косой и галерные амбары, загорались один за другим. Еле выбравшись из вспыхнувшей деревянной постройки, Полина с Пропажей, побежали на север…

На соседний, рукотворный, почти ровно прямоугольный, островок, вел маленький деревянный мостик, переброшенный через узенький канал. На том, как показалось спасительном клочке земли Пропажа разглядел деревянные стапели с лодками, галерами и гребными скампавеями…

– Стоять! – вдруг послышался грозный крик, со стороны прямоугольного Галерного острова. Феодор Афанасьевич разглядел часового в синем мундире, тот взвел мушкет и направил его прямо на детектива.

– Я Полина Вератти! – закричала девица. – Приказываю пропустить нас!

– Стоять! – не унимался часовой.

А от горящих амбаров вместе с беловато-желтым дымом приближался Косоворот. Он уже вскинул косу, готовясь срубить Пропаже голову.

– Я Полина Вератти! – снова закричала девица.

Часовой выстрелил… Феодор Афанасьевич закрыл глаза… Полина обернулась… Косоворот словно испарился в дыму горящих амбаров… Часовой застыл на месте не шевелясь… Застыли и все рабочие галерных верфей… Полина поспешила к небольшой весельной лодке... Вышедший из ступора Пропажа бросился за ней…

Когда они отчалили, вокруг образовалась такая пугающая тишина… словно перед самой бурей… Только волны Невы не давали расслабиться… Течение понесло лодку прямо к заливу… Полине с Пропажей стоило огромных усилий обуздать потоки Невы с помощью весьма коротких весел… Но когда лодка начала огибать Васильевский остров образовалась другая проблема…

– Чертов конь! – воскликнула Полина.

– Кто? – спросил Пропажа и не дожидаясь ответа, сам повернулся и глянул на удалявшиеся Галерные верфи от которых к ним приближалась погоня… Рогатый черт на гигантском соме гнался за ними по водам Невы… гнался на всех порах…

Приблизившись к беглецам, чудовищный сом, бывший размером с добротного кашалота, чуть не перевернул лодку, но Феодор Афанасьевич несколькими ловкими движениями сумел перехитрить черта, управлявшего громадной рыбой, после чего Полина с помощью мощного заклинания, вогнала в глотку сому, огненный гарпун. Рыба сбросила черта и пошла ко дну… Рогатое отродье же, качаясь на волнах Невы, еще долго грозилось своей когтистой лапой, в сторону удалявшейся лодки… Вскоре Пропажа с Полиной попали в сильнейший шторм... Сквозь бурю, ливень и волны еще можно было разглядеть очертание Васильевского острова, а к северу Пропажа разглядел какой-то портал...

– Тебе надо грести прямо туда, —проговорила Полина, надев на шею детектива какой-то странный амулет. Затем девица подошла к краю лодки, готовясь спрыгнуть в черную воду.

– Постой!– крикнул ей Пропажа. —Пойдем со мной!

– Мертвые не могут следовать за живыми, —холодно произнесла Полина и прыгнула в воду…

Течение снесло лодку прямо к порталу а затем весла разбились о волны…

Пропажа увидел очертания высоток Приморского района Санкт-Петербурга… Деревянную лодку вынесло прямо на берег…Детектив очнулся на мокром песке, разбавленном острой галькой… Шел чудовищный ливень… Он залил Пропажу с ног до головы... Феодор Афанасьевич провел рукой по лбу… Капли дождя были разбавлены кровью… Бровь детектива была разбита… Он вспомнил про амулет… Прислонил руку к своей шее... груди... но ничего не обнаружил… Феодор Афанасьевич поднялся с песка и начал осматриваться… Через несколько минут он понял, что находится на пляже парка…Парка Трехсотлетия Санкт-Петербурга.

Глава 20

Ободранная сука с белесыми слепыми глазами скулила в углу двора-колодца, будто вспоминая все обиды, нанесенные ей без породными кабелями соседних улиц, но только двери одной из парадных открывались, как она начинала вилять хвостом и ласкаться, стараясь побольше всем угождать. Каждый второй давал старой дворняге угощение, но половина все же отпихивала ее ногой. Один из таких жильцов, не любящий собак и посторонних заметил возле подвала неладное. Вечно закрытая дверь, оказалась почти нараспашку. Его скудному уму представлялись злоумышленники в лыжных масках, и внутри домового погреба происходит грабеж закатанных огуречных банок, лежащих там еще со времен Брежнева. Он жил в то стародавнее время, чувствуя в душе ностальгию сейчас; и сколько годов уж прошло, а он все в том же дворе-колодце, но никогда он не видывал, чтобы ту самую дверь то ли подвала, то ли погреба открывали. Он подошел ближе… Из отворенной двери вышел Пропажа. Детективу будто не хватало воздуха, в действительности же его нервы перенапряглись после увиденного внутри.

– Вы что это тут делаете? – поинтересовался местный жилец.

– Расследование,– глубоко дыша произнес Пропажа, а на его лице образовалась такая бледность, что можно было подумать, что он уже и не жилец.

– Вы из милиции? —доставал его местный. —Документики не покажите?

– И наручниками прикую! —рассвирепел Пропажа доставая браслеты.

Местный житель тут же ретировался, но не просто, а звонить в местное отделение. Это было не нужно, учитывая, что Пропажа уже вызвал Старообрядцева...

Георгий Андреевич спустился в подвал один. Моргающая под потолком лампочка накаливания была завернута в красную ткань. Иногда она ярко вспыхивала, чтобы через пару мгновений снова стать тусклой. Посреди сырого помещения стоял вековой деревянный стол с подкошенными ножками. Вокруг него висели десятки проявленных фотографий; старых, бесцветных. На них были разные люди, но общим было одно: в центре фотографии, на деревянном алтаре лежала убитая жертва с кинжалом в груди; вокруг смертельной раны были вырезаны странные знаки в виде трехглавых змей. Все жертвы были разные: мужчины и женщины; старые и молодые; с умиротворенным лицом и ликами ужаса; Многим фотографиям было уже больше века, но встречались и более поздние.

Старообрядцев заметил на стене какую-то старую карту, аккуратно закрытую защитным стеклом. На ней были нанесены несколько отметок возле холмистой гряды, именованной Пустынным перевалом...

Дело раскручивалось быстро. Старообрядцев используя обширные связи подключил к расследованию Красноярских и Иркутских следователей. С каждым днем, на Пустынном перевале находили все больше останков тел, принесенных в жертву. Дальше – больше. Выяснилось, что земли на Пустынном перевале в девяностых годах были выкуплены одним солидным бизнесменом из города Ермаковского, который несколько лет назад переехал в Москву. Задержали того в несколько дней, после чего он тут же признался, что сделка с куплей земли была фикцией, а настоящим владельцем оказалась Надежда Блюменталиевна Грион, в девичестве Бергер, младшая сестра высокого полицейского чина. Тут же выяснилось, что ее муж Альберт Маркович Грион – через зарубежный трастовый фонд владеет несколькими крупными Российскими компаниями, одна из которых Калинов Мост. Конечно это еще ничего не доказывало, но Старообрядцев решил надавить на Бергера, под которого у него были очень серьезные разработки.

Георгий Андреевич сидел в своем кабинете и с легкой нервозностью перебирал в голове все зацепки и улики, что у него были на Бергера. Он достал из ящика, массивную жалобу написанную от руки. Блюменталь Блюменталевич хоть и не переходил грань, но старался не скупиться на дозволенные в пределах официальной грубости выражения. Бергер написал эту записку в самом начале года, когда жаловался, что отдел Старообрядцева не желает закрывать дело о пропаже Максима Иванова, хоть сроки даже еще близко не вышли. Георгий Андреевич еще раз перечитал жалобу, а затем достал копию банковского документа с печатью и написанным, вручную, пояснением: прошу перевести всю сумму, без лишних проверок банковской службы безопасности, так как данная операция совершается тайно, ради защиты нашего агента, внедренного в очень опасное криминальное сообщество. Конечно же никаких криминальных сообществ там не было, просто Бергер получил взятку от группы компаний Калинов мост, в особо крупном размере и воспользовавшись своим положением еще и надавил на руководство очень сомнительного банка.

Старообрядцев еще раз сличил оба документа: и там и там почерк был почти идентичен, разве что в случае с банком была заметна пара беспокойных загогулин со стороны Блюменталя Блюменталевича.

В кабинет Бергера заходили вместе со специальной группой Федеральной службы.

Старообрядцев лично предъявил ордер на арест со словами:

– Ну что Блюменталь Блюменталевич, сами во всем сознаетесь?

– Да ты с ума сошел? Ничтожество! —заревел Бергер, но его тут же повалили на пол кабинета и надели наручники.

Он еще долго рыпался и сопротивлялся. Пользовался правом на звонки. Но все покровители, связные и даже близкие друзья из высших чинов отвернулись от Бергера. Уж очень чудовищным показалось им дело «Горынычей». Именно под таким названием фигурировало оно в главке. Все с подачи Старообрядцева.

К вечеру Бергера было не узнать. От его бахвальства и самоуверенности не осталось и следа. Георгий Андреевич лично пришел к нему в камеру предварительного содержания. Блюменталь Блюменталевич лежал, уткнувшись в стену. Он был в полном изнеможении и даже некой прострации. Он уже чувствовал, что вся его жизнь разрушена, но все еще никак не мог поверить… Старообрядцев любопытно поглядел на обвиняемого; его глаза даже выразили небольшое сочувствие; Бергер словно почувствовав это, даже перевернулся и начал жалобно молить:

– Прошу тебя Георгий Андреевич! Не губи!

– Тогда расскажи мне подробнее про твои дела с Горынычами!

– Это все Надя! Она меня втянула со своим муженьком! Альберт говорил мне… просил просто закрывать некоторые дела…

– По убийствам и исчезновениям?

– Никаких убийств! Никаких Убийств!

– Ох, врешь!

– Ну кроме того, что… на Охтинском… но я же не закрыл… наоборот раскрыли… а про закопанных на перевале я и не знал… не догадывался! Даже представить не мог!

Бергер плакался Старообрядцеву до самого утра. Он раскрыл почти все в меру своей собственной информированности. В группе компаний Калинов мост (и не только) начались аресты. Сестру Бергера удалось поймать достаточно быстро, а вот Альберт Маркович Грион подался в бега. Удалось арестовать всех старших юристов группы компаний, а также смежных организаций. Когда они начали петь, оказалось, что Калинов мост был замешан в сотнях махинаций, неуплате налогов, откровенном рейдерстве. Вот только дело по убийствам немного заглохло. Никто не мог понять, кто к ним конкретно причастен. Никто не знал исполнителей. Назывались имена неких: Аркадия Аркадиевича, каких-то уголовников с кличками Маркиз, Дворянин и Граф. Все они были на слуху у каждого заместителя и юриста группы компаний Калинов мост, но когда проходили допросы, оказывалось, что этих самых графов и Аркадиев Аркадиевичей никто никогда и не видел. Все ссылались на сбежавшего Альберта Марковича Гриона.

Только Пропажа подобрался к сути всего дела, но рассказать он конечно же не решился, да и что здесь рассказывать… «Так и в дурку упечь могут», – решил Феодор Афанасьевич. Его дела пошли в гору. Ведь Старообрядцев упоминал частного детектива в каждом интервью, чуть ли не как ведущего следователя по делу «Горынычей». В скором времени ИП Пропажа, стало самым известным детективным агентством в городе. От клиентов не было отбоя… от журналистов тоже… Последние, все как один, пытались выведать у Феодора Афанасьевича, смысл жестоких ритуальных убийств… которые были совершены на Пустынном перевале. Эти стервятники будто знали, что частный детектив единственный кто раскрыл эти ужасающие тайны. Но Пропажа молчал… оставляя некоторую недосказанность после каждого своего интервью… Журналисты бесились, но старались быть учтивыми с Феодором Афанасьевичем… Ведь когда-нибудь он все же сдастся и откроет всю правду...

Частный детектив сильно устал… Порою его оставляли в покое только к десяти часам вечера… В один из таких дней он выходя из рабочего кабинета, обратил внимание на фотографию в рамке, что висела на стене… Там он стоял вместе с Проныркиным и пожимал ему руку… Феодор Афанасьевич вытащил фото из рамки, скомкал и выкинул в мусорку. А вместо него засунул под стекло бумажку с фотороботом:

Разыскивается Проныркин Андрей, очень опасен, связан с криминальным сообществом, известным под названием «Горынычи». Если увидите звоните...