Текст книги "Без права на выбор"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

20
5 год, по летоисчислению Нового мира
Порто-Франко

Всё когда-нибудь заканчивается. Хорошее или плохое. Подошло к концу и наше «ленивое» житьё в Порто-Франко. Через несколько дней, на территорию ангара номер тридцать девять, прибудет следующая поисковая партия. Они начнут готовится к новому походу, а мы уходим. На запад. Туда, где по словам Чамберса: «заканчивается география и начинается нормальная жизнь».

Вместе с нами отправляется большая группа переселенцев. Кстати, это не только зелёные новички, недавно прибывшие в Новый мир. Многие старожилы, которым не нравится криминальная обстановка в Порто-Франко, тоже пакуют чемоданы. В последнее время здесь слишком часто стреляют. Даже днём.

Итак, нам с ними по пути. Мы вместе пройдём до форпоста «Последний Привет». Там караван разделится и поселенцы продолжат путь небольшими группами. Кто-то начнёт обживать окрестности форпоста, а кто-то двинет ещё дальше, на северо-запад. Наша поисковая партия отправится на юг, – в сторону побережья, к форту Ли.

Походная колонна формируется на окраине Порто-Франко. Она слишком большая и её делят на две части. Первая, – из тридцати пяти машин, уже начала движение. Большая её часть – грузовики везущие горючее и строительные материалы. Мы пойдём со второй партией, которая везёт переселенцев. В ней двадцать машин, среди которых три наших и четыре фордовских автобуса, серии «F», с дизельными движками. Те самые, знакомые по американским просёлочным дорогам. Жёлтые «School Bus». Правда здесь они песочного цвета, окна защищены железными решётками, а на дверях красуется эмблема Ордена. В портовых мастерских, на крышу одного из них, установили пулемётную турель. Не скажу, что это очень умное решение, но чтобы отбиться от зверья хватит.

Местные автобусы – транспорт для бедных. Их сразу видно, по минимальному количеству вещей и оружию. Неимущие новички, – это по пять сотен экю подъёмных и несколько коробок с продуктами, полученных на складе Ордена. Консервы, кукурузная мука, какие-то семена и разные скобяные изделия. Оружие – старые дробовики, карабины и винтовки времён второй мировой. Это переселенцы, которые будут жить рядом с форпостом. Большинство, судя по тягучему акценту, южане.

Некоторые заняли места в открытых кузовах грузовиков, разместившись среди баулов, ящиков и чемоданов. Тяжело им придётся. Нам ещё повезло – мы стоим в голове колонны. Перед нами всего два джипа с охраной и передовой дозор. Меньше пыли.

Мы с Каримом заняли экспедиционный джип. Третьим «пассажиром» ехал Рино. Он развалился на заднем сиденьи, куда мы свалили наши спальные мешки, два рюкзака и оружие. Рысёнок растянулся во всю длину своего подросшего тела, прикрыл глаза лапой, (чтобы свет не мешал) и тихо дремлет, порыкивая во сне. Иногда он просыпается и начинает звенеть пулемётной лентой. Это у него игрушки такие. Один раз он умудрился вытащить из фургона двухсотпатронную снаряжённую ленту. Чтобы вернуть имущество на место, пришлось откупаться приличным куском ветчины. В результате, Карим получил от меня получасовую проповедь о пробелах в рысьем воспитании. Шайя обещал исправиться, а Рино даже на ужин не пошёл. Объелся ветчиной и ушёл спать в фургон. Пока мы ужинали, он успел не только выспаться, но и превратил в клочья футболку Эндрю. Неугомонное существо…

Такое ощущение, что рысёнку наплевать на весь этот бедлам, который разворачивается за пределами нашего джипа. Надо заметить, что все машины, перед отправкой, были тщательно проверены техниками Ордена. Никому не хочется загорать посередине пути, если половина конвоя встанет с закипевшими радиаторами.

Гражданские будто с цепи сорвались. Они без конца носятся между машинами, что-то пытаются выяснить, объяснить, найти, не забыть, обсудить и поругаться с соседями. И это после того, как им подробно объясняли «права и обязанности». Дурдом… Хорошо, что без случайных выстрелов обошлось. Видя, как некоторые новички обращаются в оружием, мне хочется спрятаться подальше и накрыться бронежилетом. Я уже начал жалеть, что от него отказался.

– Ему наверное мыши снятся, – я покосился на рысёнка и потянулся за сигаретами, – или кусок свежей грудинки. А утром, между прочим, он опять украл кусок мяса у повара. Ты его что, не покормил? Распустил, понимаешь, питомца…

– Это не кража, Медведь. Он просто взял свой завтрак сухим пайком. Считай, что я ему разрешил, – закусив зубами сигарету пробурчал Шайя и как всегда, без всякого перехода сменил тему. – Не люблю я такие долгие дороги. Первые двести километров ломит спину, а потом всё тело сразу.

– Можем поменяться местами, – предложил я.

– Можем, – согласился Карим, но даже с места не сдвинулся. – Но что это изменит?

– Ты обленился, Карим. Мало в нашей жизни было дорог?

– Достаточно, – он равнодушно кивает и аккуратно стряхивает сигаретный пепел в приоткрытое окно. – Но всё равно, каждый раз я что-то жду от этой, новой, дороги.

– Приключений и женщин?

– Болван ты, Поль, – лениво отмахнулся Шайя. – Болван. Ничего в жизни не понимаешь. Нет в тебе мужской интуиции.

– Это ещё что такое?

– Мужская интуиция? – переспрашивает он. – Это способность задницей чувствовать то, что женщина вынашивает в голове. Развивается долгими годами упражнений.

– Философ ты наш, – парирую я, – никто не виноват, monsier Шайя, что вы не успели попрощаться с Лиджуан. Вернётесь обратно, а она уже замужем. Будет тебе наука, старому развратнику.

Карим что-то буркнул в ответ, но я не расслышал. Колонна уже начала движение, а он всё ещё бурчал, бросая хмурые взгляды на улицы Порто-Франко. Два патрульных джипа, из охраны периметра резко уходят вперёд. Они проводят нас до первого блок-поста, расположенного в пяти километрах от города. Зарычали моторы и машины начали выползать из Порто-Франко. Медленно, словно гигантская анаконда. Через десять-двадцать километров водители привыкнут к ритму, перестанут ломать дистанцию и движение придёт в норму: ленивое перемещение из точки А в точку Б.

Сразу за нашей машиной, идут два экспедиционных грузовика. За рулём первого, с жилым фургоном, сам Джек Чамберс. Судя по его серьёзному виду, Легенда решил тряхнуть стариной. Он спокойно развалился на сиденьи, сбил шляпу на затылок и безостановочно грызёт свою прокуренную трубку. Следом за ним грузовик-техничка, где устроились Александр Козин и Эндрю Пратт. Они, как ни странно, быстро нашли много «общего». Последнюю неделю, каждый божий день только и делают, что спорят о политике Старого света. Даже немного странно наблюдать, как невозмутимый Эндрю начинает размахивать руками. Все эти «беседы», заканчивается примерно одинаково – увлёкшись, они обязательно поругаются. Вдрызг. И будут долго бросать обиженные взгляды на друг на друга. Минут двадцать. Потом, кто-нибудь начнёт бурчать, про «отмороженных янки» или «crazy russian» и уже через несколько минут они опять вернуться к очередной теме. Мирно и дружелюбно.

Весь остальной коллектив разместился в фургоне. За время нашего знакомства я успел присмотреться к этим людям и сейчас, даже не видя, могу сказать, кто и чем занимается.

Андрей Никоненко, – наш «в меру упитанный» картограф, как всегда развлекает дам историями из своей прошлой жизни, которых знает великое множество. Он всегда весел и очень подвижен, несмотря на пухлый животик и почтенный возраст. Эдакий зеленоглазый толстячок в «самом расцвете сил». Остатки шевелюры коротко подстрижены, а загорелая лысина блестит как шар для боулинга. Утро у него всегда начинается с бритья. Бреется только опасной бритвой, которую очень бережёт. После этого, он обязательно выпьет чашку кофе, медленно выкурит сигарету и лишь тогда начнёт заниматься делами. Анастасия называет его «Карлсоном», на что Андрей Викторович совершенно не обижается. Такое ощущение, что он вообще никогда не обижается. На первый взгляд, – мягкий и очень добрый человек. Но это лишь первое впечатление. При необходимости, он может добавить металла в голос. Мне довелось слышать, как он распекал водителя, уронившего ящик с приборами. Голос звенел такой сталью, что бедный шофер пошёл красными пятнами. Да, мсье Никоненко умеет не только шутить, но и приказывать. Кстати, он приятельствует с Билом Тернером. Несмотря на большую разницу в возрасте, они с удовольствием общаются. Иногда Андрей Викторович дружески подтрунивает над Тернером, называя его «пьяницей и дебоширом». В ответ, Билл только смущённо улыбается, бросая хмурые взгляды в сторону нашего биолога Джерри Стаута. Не знаю почему, но наш «красавчик Джерри» ему не нравится. Один раз они серьёзно повздорили. Их перепалку резко оборвал Чамберс, пообещав выгнать обоих «k beninoj materi». С тех пор, эти парни демонстративно не замечают друг-друга, общаясь лишь по служебной необходимости.

Да, русские идиоматические выражения прочно вошли в наш быт. Зачем объяснять размер необходимого инструмента и порядок его использования, если двумя короткими, как выстрел фразами, можно объяснить и первое, и второе, и даже объяснить последствия не выполнения первых двух? Меня и Карима, русским матом не удивишь, а вот Эндрю, первое время, прислушивался с интересом. Теперь он любит щегольнуть некоторыми словами, если поблизости нет Анастасии или нашей докторши.

Кстати, Тернер не единственный, кто недолюбливает Стаута. Его на дух не переносит Карим. Я, если честно, тоже. Хотя, что ему до наших симпатий?! Он приторно вежлив, старателен в работе и педантичен в быту. По-крайней мере, он не оставляет на столе грязные кофейные кружки, чем грешит Билл. Иногда в голосе Джерри сквозит лёгкое высокомерие и тогда, боже упаси, если поблизости окажется Шайя… Мне уже приходилось одёргивать своего друга, объясняя, что наша задача охранять сотрудника, а не раздумывать, как сделать из него инвалида. Каждый раз, когда я выколачиваю из Карима пыль, он послушно кается в своих грехах и обещает быть терпимее «к этому ублюдку». Проходит несколько дней и всё возвращается на круги своя. Кипя негодованием Шайя вваливается в наш вагончик и предлагает свой выход из ситуации. Поверьте, его предложения не отличаются новизной и разнообразием. Самая миролюбивая: «проблему надо решить и закопать».

Впрочем, наше отношение не мешает Стауту безостановочно скалиться своей белоснежной улыбкой и ухаживать за Еленой Куликовой.

Анастасия Фёдорова, скорее всего устроилась на верхней полке и читает. Иногда, задумчиво улыбаясь, делает в тексте пометки. У неё все книги в карандашных завитушках и подчёркиваниях. По крайней мере, так утверждает Карим, который часто берёт у неё книги. Она, пожалуй единственная из сотрудников, с кем у меня хорошие приятельские отношения. Если не считать Карима, Джека и Эндрю, конечно. Она умна, тактична, не лезет в душу и не изображает «белую кость», вынужденную общаться с «тупыми армейцами», как это любит делать Стаут.

Что делает наша медичка не знаю. Скорее всего слушает рассказы Андрея Викторовича. Или, на худой конец, комплименты биолога. У нас с Еленой вооружённое перемирие. Мы подчёркнуто вежливы, общаемся, как правило, через посредников и встречаемся раз в день. За завтраком. Если мне не везёт, то дважды – ещё и за ужином.

Легенда Новых и прочих, а именно Джек Чамберс, наблюдает за всем этим с мудростью старого волка. Он прав – поисковой партии ещё нет. Пройдёт много времени, прежде чем эта группа людей превратится в коллектив. Будь моя воля, я бы ускорил этот процесс, используя некоторые армейские методы, но увы, – Джек только смеётся, называя меня тираном и сатрапом. Хотя, это его дело. Пока что, он с улыбкой смотрит на наши забавы. Игры для детей старшего возраста, чёрт бы их побрал…

С этими мыслями мы отмахали первые сто километров. На это ушло почти четыре часа. Ещё через десять километров колона встала. Один из водителей перегрелся, потерял сознание и съехал с дороги. Его жена, сидящая рядом, не успела перехватить руль и машина снайперски въехала в овраг, поросший зарослями кустарника, где и заглохла. Ещё через двести километров закипели радиаторы у двух джипов. Пока водители возились с этой проблемой, я выбрался из машины и с удовольствием потянулся.

21
21 год по летоисчислению Нового мира
К северу от перевала Арч-Корт

Пещера, в которой нашли укрытие путешественники, была хорошо укрыта от посторонних взглядов. Её узкий вход закрытый кустарником, находился на высоте нескольких сотен метров от земли. К нему вёл узкий карниз, опасно нависающий над ущельем. Кусты, закрывающие вход, словно не надеясь на тонкий слой земли, держались на скальных откосах своими сильными корнями. Они проникали в любую трещину с упорством стальных клиньев. Если не побояться разодрать себе руки, то раздвинув эти колючие ветки, увидим тёмный провал, похожий на равнобедренный треугольник. Даже не вход, а скорее лаз, напоминающий звериную нору. Можно было не сомневаться, что даже местные жители не знали о её существовании.

Во-первых, – здешние места не пользовались популярностью у населения. Ближайшее поселение, если не считать золотой прииск, находилось в нескольких днях пути.

Во-вторых, – кому придёт в голову, ползти по узкому карнизу, ежеминутно рискуя улететь в ущелье и свернуть себе шею. Небольшой и никому не нужный скальный излом, заросший кустарником – слабая цель, для таких экспериментов.

Узкий лаз, по которому можно было пройти лишь сильно наклонившись, через десять метров расширялся и переходил в пещеру. Она была довольно большой, – размером с армейскую палатку. На противоположной, от входа стене, чернел ещё один проход. Там начиналась целая анфилада пещер и переходов, укрытых тяжёлыми гранитными скалами.

– Устраивайся. Ночевать будем здесь, – сказал Поль. Он достал из рюкзака фонарь, проверил как он работает и повернулся к Никите. – Я пройду немного дальше, посмотрю проходы. Там был ещё один выход на поверхность. Будем надеяться, что его не завалило.

Через несколько минут послышался шорох и в пещеру пробрался Карим. Он шёл последним и задержался у входа. Как он сказал: «для всеобщей безопасности».

– Откуда вы знаете этого чеченца? – спросил Никита.

– Умара Гаргаева? – опустив рюкзак на землю уточнил Карим. Сверху он положил автомат и осмотрелся. – А ничего так пещерка. Уютная. Ничего не изменилось.

– Да, Гаргаева.

– Как тебе сказать, – пожал плечами Шайя. Он развернул спальный мешок и достал из рюкзака упаковки армейских пайков и спиртовку. Несколько минут они устраиваились на ночлег. Когда в котелке уже закипала вода, они приготовили кружки для кофе. Карим грустно усмехнулся и задумчиво повторил, будто разделял слова по буквам. – Умар… Гаргаев… Как тебе сказать, Никита! Сталкивались с ним на узкой тропинке. Была одна нехорошая история. Примерно лет десять назад.

– Давно, – Никита покачал головой. – Я тогда ещё пацаном был…

– Ты и сейчас ещё не мужик, – успокоил его Карим. Он поёрзал на камне, усаживаясь поудобнее и взял кружку с кофе. Держал её обеими руками и задумчиво смотрел на слабый огонёк спиртовки, на которой они разогревали консервы.

– Что за история?

– Что за история? – переспросил Шайя. – Долгая. Длиной в нашу жизнь.

– Расскажете?

– Да нечего там особо рассказывать, Никита. Если коротко, то надо было вытащить людей из плена. Их взяли местные и попытались получить выкуп.

– И вас попросили быть посредниками?

– Нет. Это, как бы тебе объяснить… Дела семейные. Деньги нужно было заплатить быстро, а их не было. Сумма была неподъёмная. Твой отец тогда привёз всё, что мог. Он даже грузовик продал. То, что нам удалось собрать, пошло на уплату отсрочки. Купили немного времени у бандитов. Больше надеяться было не на что и не на кого. Веры этим отморозкам тоже не было. Случалось, что деньги они брали, а пленных возвращали в состоянии полу-трупов. Или инвалидами. Или кусками, в разных мешках. У меня всегда были сложные отношения со здешними обитателями. Я никогда им не верил.

– А этот Гаргаев?

– С Умаром мы схлестнулись случайно. Можно сказать, что нас столкнули лбами, в тщетной попытке остановить. Нам тогда повезло. Мы без потерь и почти без стрельбы освободили пленником. Потом кое-что пошло не так и к западному побережью пришлось пробиваться напролом. В таких ситуациях не смотришь в кого стреляешь. И уж тем более, не спрашиваешь, к какому шайке принадлежит встречный оборванец. Сначала стреляешь, а потом разбираешься. Так вот Гаргаев в эту историю вляпался случайно. Его тейп не имел отношения к похищению, но когда всё завертелось, то мы убили несколько человек из его семьи. Если честно, то мы просто валили всех, до кого могли дотянуться. Умару тоже досталось. У него должны были сохраниться шрамы на лице. Результат нашего последнего разговора.

– К какому тейпу он принадлежит?

– А ты знаешь все здешние союзы, мой юный друг? – улыбнулся Карим. – Ну-ну… Он из Майстойского тейпа. Если для тебя это так важно.

– Нет, – смутился Никита, – конечно не все, но кое-какие знаю. По работе приходится изучать ситуацию в регионе.

– Знаешь, что я тебе скажу… Медвежонок… Убивай их всех. На том свете разберутся.

22
5 год, по летоисчислению Нового мира
В двухстах пятидесяти километрах западнее Порто-Франко

– Лучше бы мы ехали в одиночку. Без этого балласта, в виде толпы гражданских, – Карим кивнул в сторону автобусов и выругался. Опёрся на крыло нашего джипа и даже сплюнул от злости. – Право слово, было бы гораздо быстрее. Но с этими! Где это видано – за день проехать двести пятьдесят километров!?

– Это ещё нормально, Карим! – к нам подошёл Александр Козин. – Однажды мы пятьдесят километров неделю шли. Еле доползли.

– Это где же такие скорости бывают? – недоверчиво покосился Шайя.

– В Антарктиде. Санно-гусеничный поезд из Мирного на станцию Восток. Ладно, это дела минувших дней, – Козин усмехнулся и протянул две жестяные кружки. – Налейте лучше кофе для страдальцев аръегарда, а то у нас закончился. Эндрю всё выхлебал.

– Забирай весь термос, у нас ещё есть.

Когда Александр ушёл, Шайя проводил его взглядом и покачал головой.

– Сильно! Представляю себе эти условия, если за неделю они прошли на тягачах всего пятьдесят километров! Это, Поль, тебе не медичку дразнить, – Карим без всякого перехода, пнул колесо и продолжил. – Bordel de merde! Какой болван подкинул шефу идею двигаться с этими тормозами?!

– Я.

– Ты? – он даже развернулся. – Зачем?!

– Claire comme le jour… [7]7
  Claire comme le jour, – ясно как день (фр.)


[Закрыть]Нечто вроде живого щита из свидетелей. Чем больше вокруг людей, тем больше у нас шансов добраться до форпоста без потерь. Ты не согласен?

– Опасаешься повторения истории с Биллом Тернером?

– Остерегаюсь, Карим. Всего лишь остерегаюсь. Мне не хочется закончить экспедицию, как этим бедолагам, – я кивнул на останки машины.

Рядом с нами, метрах в пяти от дороги, стоял брошенный, покрытый толстым слоем пыли джип. Судя по всему – бросили совсем недавно. Месяц, может чуть больше. Кто-то сильно разозлился на владельца этой машины – весь передок разбит. Левое крыло и передняя дверь были разорваны на несколько частей. Вскрыли, как консервную банку. Пулевых отверстий не было. Следов крови в салоне, – тоже. Значит большое животное подвернулось. Представляю как было весело пассажирам! Один из охранников, осмотрев эту машину, сделал пометку в своём блокноте. Скорее всего на обратном пути эту колымагу погрузят на один из грузовиков и вернут в Порто-Франко.

– Ну, – Шайя проследил за моим взглядом и хмыкнул, – может, Поль, ты и прав. Но всё равно, меня это бесит. Дьявольщина, ещё и этот придурок выполз!

Из фургона выбрался Джерри Стаут. Он пренебрежительно взглянул на колонну машин, поморщился и неторопливо закурил сигарету. Несколько минут спустя, погасил окурок и аккуратно убрал его в карманную пепельницу. Стряхнул с рукава невидимую пыль и убрался обратно в фургон. Лязгнула дверь.

– Чистоплюй, – сквозь зубы процедил Карим и хрустнул костяшками пальцев. – Прибил бы суку.

– Не связывайся, – отмахнулся я.

Застряли мы надолго. По крайней мере, Джек, ходивший к начальнику конвоя, вернулся злой, как собака. В ответ на наш вопрос, буркнул что-то матерное, упомянув чью-то мамочку и полез в фургон.

Через несколько минут Чамберс выполз обратно. Одернул рубашку, которую носил на выпуск, хмуро осмотрелся и повернулся к нам.

– Ночевать будем здесь, – подвёл итог сегодняшнему дню Чамберс. – Я разговаривал с начальником конвоя. Машины перегоняем к тому валуну и можем устраиваться на ночлег.

Меньше чем через час караван встал на ночёвку. Солнце клонилось к закату и жара понемногу отступала. Ещё немного и нас захлестнёт волна вечерних запахов саванны. До одури пряных и сочных. Позади машин высилось несколько огромных валунов. Чуть дальше зеленели заросли колючего кустарника. Совершенно безвредное растение, но царапины от его шипов долго не заживали и жутко чесались. Но были и плюсы – кровососущих насекомых рядом с ними никогда не бывает. Тернер что-то объяснял, про сок этих растений, но я не особо слушал. Когда мы подъезжали, оттуда вспорхнула целая стая каких-то местных птиц. Они похожи на воробьёв Старого света, только клювы у них более длинные.

Люди начали разжигать костры, расслабились. Многие так устали, что легли спать без ужина. Где-то послышался смех, потом заплакал ребёнок. Прогремело несколько выстрелов, но охранники, стоявшие неподалёку от нас, не отреагировали. Связались с кем-то по рации и успокоились. Судя по улыбкам, их коллеги отправились на охоту. Зверья здесь достаточно. Вдали от поселений много хищников, которые смотрят на людей исключительно с одной целью – поймать и сожрать. Для них мы всего лишь еда, временно упакованная в металлическую банку на колёсах. Мясные консервы: «Abruti de soleil». [8]8
  Abruti de soleil, – одуревшие от солнца (фр.)


[Закрыть]В маринаде из пота и пыли.

Наши машины оказались почти в центре лагеря. Рядом обустроился начальник конвоя. К нему часто приходили «пассажиры» с различными просьбами и меньше чем через час, этот спокойный человек был готов лопнуть от злости. Достали его вопросами. Особенно постаралась одна женщина, – дамочка бальзаковского возраста, которая терзала беднягу почти полчаса. Она допытываясь о мерах обеспечения безопасности, местных животных, бандитах и прочих опасностях Нового мира. Когда дело дошло до змей, – начальник не выдержал. Он встал, прижал руки к груди и клятвенно заверил, что будет собственноручно оберегать её мирный сон. Нести почётный караул рядом с её машиной. До самого рассвета! Чтобы ни один местный таракан, даже думать не смел!

Женщина, судя по выражению лица, не верила. Начальник конвоя… Судя по страдальческой гримасе, он был готов пристрелить эту пассажирку ещё до заката. Пристрелить, а потом спокойно выспаться в тишине и покое.

Наши грузовики мы поставили рядом друг с другом, оставив между ними широкий проход. Натянули между машинами брезент – получилось нечто похожее на навес для пикника. Через полчаса, неподалёку от нас, тормознул джип охраны. Из него выбрался охранник и направился ко мне.

– Мистер Нардин?

– Да, это я. Чем могу помочь?

– Вы меня не узнаёте?

– Погоди, – я присмотрелся повнимательнее и кивнул, – узнаю. С тобой, солдат, мы отбивались от бандитов. На побережье между Базой и Порто-Франко. Жаль вашего лейтенанта. Неплохой был парень.

Передо мной стоял один из выживших. Тот самый радист с разбитой рацией, попавший Кариму под горячую руку.

– Да, сэр. Ваш друг, мистер Эндрю, меня тогда спас. Вытащил из машины, сэр. Я тогда, если честно, здорово струхнул. До сих пор помню. Думал, что не выберемся. Мы тут с ребятами немного поохотились. Полагаю, сэр, что вы и ваши парни не откажетесь от свежего мяса на ужин. – он достал из машины приличный кусок тушки. – Это мясо местной антилопы. На вкус довольно приличное.

– Спасибо! Но куда нам такой большой кусок?

– Большие парни должны много кушать, сэр! – и он довольно ухмыльнулся. – Приятного аппетита, сэр!

Вернувшись к нашим машинам, я увидел Чамберса, мирно беседующего с Никоненко. Рядом с ними копались Эндрю, Александра и Анастасию. Карим ушёл выгуливать Рино, а заодно осмотреть лагерь. Не помешает. Если что – услышим.

– Позвольте полюбопытствовать, мсье Нардин, что вы собираетесь делать с этим мясом?

Я повернулся и увидел Елену Куликову. Она легко спрыгнула из фургона на землю и теперь внимательно смотрела на «подарок».

– Это свежее мясо.

– Я вижу. Откуда оно у вас?

– Видите ли, мадам… Увы, но точно не скажу. Ещё полчаса назад, оно бегало по этим живописным окрестностям. В виде антилопы, разумеется. Именно по этой причине, я не могу указать место, где был добыт этот кусок мяса. Оно, видите ли, перемещалось. Что собираюсь делать? Приготовить из него ужин. Если быть точным, то разделать на маленькие кусочки, и набить желудки нашего маленького коллектива! – в тон ответил я.

– Этим? – и она прицелилась в меня пальцем.

– Вы что-то имеете против?

– Нет, не против. Но я категорически против того, чтобы принимать в пищу местные продукты без соответствующей санитарной проверки. Тем более, если собрались накормить этим трофеем весь наш коллектив, – она язвительно улыбнулась и продолжила. – Ваша забота о наших желудках может дорого обойтись!

– Вы предлагаете его выбросить?

– Я предлагаю его проверить. Несите мясо в фургон… Сэр!

Она повернулась и неторопливо пошла к фургону. Или мне показалось, или я опять почувствовал запах её духов? С такого расстояния? Бред!

– Горячее не может быть сырым, – подмигнул мне Козин. Они с Праттом и Анастасией устроились неподалёку. Разложили на капоте джипа железки и чистили оружие. Александр ткнул пальцем в небо и уточнил. – Если горячее, то съедобное. А если съедобное, значит безопасное!

Кстати, Александр был единственным, (кроме нас, охранников), кто носил военную форму. Причём не Орденскую, а советскую, привезённую им из Старого света. Он называл его «эксперименталкой». На вид прочная и удобная. Наряд дополняла широкополая панама и лёгкие ботинки с высоким берцем. Он больше походил на наёмника, чем на механика-водителя. Все остальные одевались в туристическую одежду, которую выбирали на складах Ордена или в магазинах Порто-Франко.

– Какого чёрта тут проверять, парни? Это антилопа, а не кабан!

– Поль! – Джек развернулся на каблуках, засунул руки в карманы джинсов и попытался напустить на себя грозный вид. Не убедительно…

– Дьявол меня раздери! Можно подумать, мистер Джек Чамберс, что вам не доводилось жрать местную дичь, – лениво огрызнулся я. – Причём не только в виде шашлыка, но и в сыром виде. И свежую кровь ты ни разу здесь не пил.

– Сержант Нардин!

– Бред какой-то…

– Хватит пререкаться! Тащите свою задницу в фургон, сэр! – Чамберс, как обычно, начал рубить фразы на слова. – Вместе с мясом. Елена права.

– Конечно, сэр! Я не сомневаюсь, что без этого шашлык не получится, сэр! Если не проверить, то мы обязательно заболеем. Заболеем и умрём. Как последние засранцы, сэр!

– Поль!!!

Анастасия ничего не сказала. Посмотрела, усмехнулась и неожиданно подмигнула. Мол, лучше не спорь, Нардин…

Через несколько минут вернулся Шайя и хотел что-то рассказать, но я не дослушал. Вручил ему мясо и ткнул пальцев в фургон. Карим недоуменно уставился на мясо, потом перевёл взгляд на меня.

– А зачем?

– Вот там всё и объяснят… Кто, зачем и почему. Действуй!

Мясо проверили. Шашлык получился отменный.