Текст книги "Охотник на ведьм (СИ)"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

XIV

– Что думаешь предпринять?

– Не знаю, – покачал головой я, – надо рассмотреть все варианты развития событий. Само собой, и возможные последствия. Как бы это не было очередной подставой, чтобы засадить меня. С гарантией. Этот братец вполне может на такое пойти. Кстати, неплохая месть. Судя по его виду – вариант как раз в его стиле.

– Ты прав, – задумчиво сказал Базиль, – может быть и такой вариант. Выведут за ручку на настоящих убийц, а после их уничтожения повяжут. Вот тогда у них и факты будут, и доказательства. Сядешь надолго. И вообще, это как-то неправильно – вмешиваться в дела простых людей. С другой стороны, надо так или иначе решать эту проблему. Воевать на два фронта – не дело. Зажмут в угол и уничтожат.

– Согласен. Но я не готов убивать людей по заказу.

– А что ты делал до сих пор? – неожиданно жестко спросил О`Фаррел.

– До сих пор, – медленно ответил я, – упокоивал нежить.

Немного позже я созвонился с торговцем из Риги. Да, с тем самым Лаврентием, который любит опаздывать. Договорился, что завтра от моего имени к нему приедет человек. Не скажу, что рижанин этому очень обрадовался, но бизнес есть бизнес. Немного посопев в трубку, он согласился встретиться и подготовить все необходимое. Заказ, который я собирался сделать, был довольно простым. Охотничий арбалет, который я видел во время последнего визита, и два десятка карбоновых болтов с охотничьими наконечниками. Жуткая вещь, даже выглядит страшно. Десяток отвезу кузнецу, чтобы он сделал серебряные вставки. Кроме этого, Берия достал для меня пистолет – Глок-30. Маленький пистолет сорок пятого калибра. Да, закон, который я когда-то уважал, остался в прошлом. Не хочу нападать, но обязан защищаться!

– Что-нибудь еще привезти из Риги? – спросил Базиль, когда мы сидели за завтраком.

– Еще? – я немного подумал, пережевывая омлет, и кивнул. – Пожалуй, что да. Если у тебя будет время. Нужны некоторые вещи, дам список и размеры. Но их будет много.

– Готовишься сменить личность? – усмехнулся О`Фаррел.

– Нет, но хочу быть к этому готовым.

– Конечно, без проблем, – он махнул вилкой, – куплю все, что необходимо. Сегодня, если не ошибаюсь, возвращается твоя прелестная Натали? Может, я в гостиницу перееду? – он хитро усмехнулся. – Хотя бы на первую ночь?

– В этом доме хорошая звукоизоляция, Базиль. Так что будешь спать спокойно.

– Да? – он довольно ухмыльнулся. – Будем надеяться, что это так…

Через час Базиль уехал в Ригу, а я начал готовится к скорому Рождеству. Елку покупать не надо – вот она, рядом с домом зеленеет. Разве что снег вокруг нее расчистить и елочные игрушки повесить. Я, как старый холостяк, никогда не наряжал дома елку. Зачем? Чтобы лишний раз вспомнить про уходящее время? Сомнительное удовольствие, скажу я вам. Последние вещи из моей старой квартиры перевез только несколько дней назад. Они еще лежали в коробках, сложенных штабелем в коридоре. Вот уж никогда бы не подумал, что из двухкомнатной квартиры можно вывести такую кучу вещей! Когда они разложены по шкафам и полкам, все выглядит значительно компактнее. Надо бы разобрать эти завалы, но нет – позже, после праздников. Тем более что для одной из комнат, которую я хочу превратить в кабинет, еще нет мебели. Вообще. Хоть танцуй, хоть в футбол играй. Расчищая снег, я вспомнил, что елочных игрушек тоже нет. Ну зачем они мне нужны, скажите на милость?! Пришлось собираться в магазин. А тут еще и Вилия приехала, загрузив меня огромным списком продуктов, которые надо купить на праздники. Дурдом! Нет, ей-Богу, когда я жил в обычной двухкомнатной квартире, мне было спокойнее. Там я ходил, в чем хотел, ел, что было, и не забивал себе голову, какой майонез полезнее.

Людей в магазине было не просто много – очень много! Предпраздничная суета выливается в какое-то массовое безумие, независимо от возраста и религиозной конфессии. А еще эти рождественские песни звучат на каждом углу. Дурдом… Я зашел в небольшую кафешку, расположенную в торговом центре на балюстраде второго этажа и, присев за столиком, прикинул план покупок. Первым делом подарки. Значит, в ювелирный…

Перстень, которым я постукивал по столу в такт своих мыслей, вдруг потеплел. Я удивленно посмотрел на него, словно не веря в происходящее. Да, он теплый. Нежить? Почему я ее не заметил? Холодок прошел по спине. Повернувшись, увидел семью. Муж, жена и маленький ребенок… В горле встал ком, и я сдернул с пальца перстень, чтобы не сойти с ума от этой картины. Да, этой нежитью был… Господи… Он сидел за столом, болтая ногами, которые не доставали до пола, и кушал пирожное. Весело улыбался и задавал родителям бесчисленное количество вопросов, на которые так щедры дети в этом возрасте. Меня будто током ударило. До сих пор я и предположить не мог, что такое возможно. Нечисть – это взрослые люди. Это ведьмы, это мужчины и женщины! Это оборотни, вампиры, это твари! Но взрослые, а не дети!

Меня отвлек телефонный звонок. Наталья!

– Здравствуй, моя маленькая!

– Привет! – слышно было плохо, видимо, она стояла на улице, – Я соскучилась!

– Я тоже. Когда ты прилетаешь?

– Сегодня вечером, в десять, в Вильнюс. Ты сможешь меня встретить?

– Конечно, что за вопросы? Обязательно, – я улыбнулся и тихо сказал, – я люблю тебя.

– Что? Не слышу!

– Я… Тебя… Люблю…

– Правда не слышу!

– Я тебя люблю! – гаркнул я во все горло. В ответ она рассмеялась.

– Я тебя тоже. Очень, очень… Все, мне пора, до вечера! Жди меня!

Я положил телефон на стол и почувствовал, что на меня смотрят. Поднял глаза и чуть не рассмеялся. Все посетители бара повернулись в мою сторону. Некоторые смотрели с удивлением, но большинство – по-доброму, с улыбкой. Не выдержал, улыбнулся. Подумаешь, крикнул. Ну да, забыл, где нахожусь. Вон, даже внизу, в торговом зале – и то несколько покупателей головы подняли. Пока я разговаривал по телефону, семья с ребенком ушла. У меня, если честно, даже на душе легче стало. Я не был готов к такой охоте. Надо поговорить с О`Фаррелом, узнать, как такое возможно и что делать. А сейчас вперед, за покупками и подарками.

Базиль вернулся из Риги часов в семь. Покупки торговой сети «от Берии» мы сразу спрятали в тайник. Кроме маленького Глока, конечно. Его я брал для постоянного ношения. Да, я знаю, что хожу под подпиской и в любой момент могу быть арестован. Поверьте, если меня арестуют по обвинению в убийстве, то нелегальный пистолет – это такая мелочь, что и говорить не приходится. Мы сидели на кухне и лениво, без всякого аппетита, ужинали. Я – потому, что с нетерпением ожидал Наталью, а Базиль, наверное, просто устал с дороги. Вспоминая сегодняшний день, я упомянул про нежить в теле ребенка.

– Надо было проследить, где живут, и упокоить после праздников, – пожал плечами Базиль. – Подумаешь, невидаль какая. Доводилось видеть варианты и пострашнее.

– Ребенка? – я не верил своим ушам. – Как так можно?

– Можно! – оборвал меня О`Фаррел. – Еще как можно! И нужно! Чтобы потом не пришлось искать эту тварь по всему свету! Чтобы не сойти с ума, наблюдая за делами его рук и зная, что ты мог оборвать его жизнь в самом начале.

Базиль замолчал и несколько раз, медленно, сжал руку в кулак.

– Извини, Алекс, я сорвался. Эта ситуация напомнила мне одну историю. Не из моей жизни, но она мне очень близка.

– Не извиняйся. Расскажи мне эту историю.

– Не надо, – покачал головой он.

– Легче будет…

– Легче, говоришь… – он качнул головой, – может, и будет…. Как я тебе уже сказал, это случилось не со мной. Однажды, в 1850 году, одну женщину взяла к себе в услужение семья британского офицера. У них родился очаровательный малыш, роды были тяжелыми, женщина долго болела. Понадобилась няня, причем опытная. Эта няня, назовем ее, к примеру, Элизабет, согласилась и через несколько дней поселилась в их доме. Знаешь, как это бывает, первые месяцы – самые беспокойные. И вот примерно через полгода она попросила один свободный день – ей надо было навестить своего больного дядю. Достала из маленькой шкатулки перстень, который не надевала все это время, и собралась уходить. В это время малыш заплакал, и Элизабет пришлось подойти к его кроватке.

– Этот ребенок оказался нежитью?

– Да, – кивнул Базиль, – именно так. Элизабет была таким же охотником, как и мы. Убивала нежить, причем не так уж редко – она была сильная духом женщина. Но тут оказалась бессильна. Ребенок, которого она нянчила с рождения, оказался ее «клиентом». Мало того, он оказался нежитью, предназначенной ей судьбой.

– И что было дальше?

– А ничего, – развел руками О`Фаррел. – Поначалу она хотела уйти из этой семьи, но долг охотника призвал ее остаться. Повторю, она была сильной женщиной. Элизабет решила подождать некоторое время и потом, когда мальчик подрастет, упокоить эту тварь. Прошло несколько лет, и вместо няни этой семье понадобилась гувернантка. Пришло ее время, но этот ребенок рос у нее на глазах. Когда он плакал, она его жалела. Лечила ему ссадины и ухаживала, когда болел. Учила ходить. Радовалась первым его шагам и смеялась его проказам. Элизабет не смогла этого сделать…

– Продолжай…

– Она ушла в другую семью, но жила неподалеку. Надеялась, что пройдет время, и она забудет свою привязанность к нему, найдет в себе силы, чтобы упокоить эту нечисть. Увы, не смогла. Она жутко переживала, но потом смирилась с тем, что станет Вечной Охотницей. Мол, такая милая крошка, я его так люблю и согласна страдать вечно ради этого. Прошли годы. И вот, будучи уже совсем старой, в 1895 году Элизабет услышала о своем питомце. Во всей красе его сущности. Узнала и поняла, что ее нерешительность обернулась ужасными бедами для людей. Он был офицером, но, кажется, он был дьяволом во плоти. Считался хорошим полководцем и человеком железной воли. Не смотрел на потери и усмирял восстания на Востоке с такой бесчеловечной жестокостью, что даже офицеры, служившие под его началом, не выдерживали.

– Элизабет сошла с ума? – тихо спросил я.

– Нет, – покачал головой Базиль, – но была близка к этому. Она все же нашла в себе силы признаться в этой слабости. Нашла одного из наших братьев и на коленях умоляла его убить этого человека. Этим молодым охотником был близкий друг моего наставника. Задача была не из легких: все-таки эта нежить достигла определенных высот, и подобраться к нему, чтобы убить, было довольно непростой задачей. Но охотник был упрямый. Он следовал за этой нежитью, словно баргест. Стал его тенью. И чем больше он узнавал о его деяниях, тем больше ужасался.

– Кто был этой нежитью?

– Ты куда-нибудь торопишься? – спросил меня Базиль и посмотрел на часы. – В Вильнюс ехать еще рано.

– Извини, что перебил. Продолжай. Времени еще много.

– Британия никогда не была душечкой, которой ее стараются представить историки. Этот образ «доброй старой Англии», – поморщился О`Фаррел, – который так любят насаждать либералы, далек от реальности. На самом деле эта страна – преступник. Ни одна страна мира не уничтожила столько людей, сколько Британия. Гитлер – просто душка по сравнению с ней! В одной только Индии было уничтожено несколько десятков миллионов человек. Эта страна торговала своими гражданами, как рабами! Разгул смерти! Пятьсот тысяч человек – вот цена английской индустриализации. Скажи, Алекс, кто создал первые концлагеря?

– Читал, что американцы. Если не ошибаюсь, во время гражданской войны в 1861 году. Этот, как его… – я прищелкнул пальцами, – Андерсонвилль. Не прав?

– Да, – сказал Базиль. – потом были испанцы, создавшие в 1895 году что-то подобное на Кубе. В то время она еще являлась их колонией. А вот уже во время англо-бурской войны такие лагеря появились и в Британии. К весне 1901 года сеть лагерей смерти покрывала всю территорию оккупированных бурских республик. Мафекинг, Йоханнесбург, Барбертон, Феринигинг, Хейделбург, Клирксдорп, Мидделбург, Почефстром, Стандертон, Фолксрюс, Айрин – это всего лишь малая часть, известная людям. В этих лагерях по большей части содержали детей и женщин. Больше двухсот тысяч. Половина населения бурских республик. Это были первые лагеря смерти, рассчитанные на уничтожение мирных жителей. Испанцы и американцы содержали в таких учреждениях только пленных. Да что там концлагеря! Англия сумела превратить в каторжную тюрьму целый континент, ссылая туда людей. Этот список можно продолжать. Потому что с концом девятнадцатого века их преступления не закончились. Уже после второй мировой войны, в 1950 году, эти «благородные люди» [34]34
  Игра слов: gentleman, – джентльмен; genteel man – благородный человек (англ.).


[Закрыть]устроили резню в Кении. В ответ на убийство 32 белых колонистов они уничтожили триста тысяч и еще полтора миллиона загнали в концлагеря! Середина двадцатого века! Твари…

Базиль немного помолчал и вытер пот, выступивший на лбу.

– Извини, Алекс, история Британской шлюхи для меня – больное место.

– Какой шлюхи? – не понял я.

– Империи, мать ее так! – сжал зубы Базиль.

Мы немного помолчали. Я поднялся и, открыв кухонный шкаф, достал бутылку коньяку. Налил в два бокала – себе на донышке, мне все-таки еще за руль садиться, а ему половину. О`Фаррел не глядя, засадил бокал залпом и подвинул его мне.

– Еще!

Ничего не скажешь – это по-нашему. Вот что значит – с русским человеком пообщался! Повторив, Базиль закурил и продолжил.

– Ладно, вернемся к нежити. Охотник следовал за этим офицером повсюду. Был в Турции, Египте, Судане, Южной Африке и на Кипре. И везде он пытался его уничтожить. Не получалось. Несколько раз охотник был сам близок к гибели и спасся исключительно благодаря чуду. Эта нечисть первой в мире придумала тактику выжженной земли, и именно она ввела в строй концентрационные лагеря для мирного населения. Повторю, не для военнопленных, а для мирных людей! Для женщин и детей. Для стариков. Один из его современников про него писал следующее: «человек, у которого есть тот же порок, что и у большинства египетских офицеров – страсть к содомии». Эта тварь даже женщинами не интересовался, – он скривил губы, – обычный педик. При этом он считался тонким ценителем прекрасного, любил китайский фарфор и экзотические растения. Еще! – Базиль придвинул мне пустую рюмку.

Выпив, он оглянулся.

– Закусить есть чем-нибудь? А то я могу опьянеть.

– Сейчас что-нибудь найду, – я встал и открыл холодильник. Лимон, красная икра. Подойдет. Чему удивляться – я видел, что у них по пятницам в барах творится. Ей-Богу, в России пьют и меньше, и культурнее.

– Налей и себе, – попросил Базиль. – Можешь не пить, но налей. Cheers! [35]35
  Cheers – за ваше здоровье (англ.).


[Закрыть]

Я плеснул на донышко и посмотрел на часы. Протрезветь после рассказа он точно не успеет; ладно, съезжу один, пусть спит. В памяти вспыл старый фильм «Осенний марафон» с бессмертным: «– Я алкач? – Алкач, алкач».

– И вот наступило это время, – О`Фаррел посмотрел на меня хмельным взглядом, – когда охотнику повезло. В начале июня 1916 года этой нежити надо было отправиться в Россию. Он, кстати, жутко боялся воды. Говорят, гадалка нагадала, что утонет. Налей! – выпив еще бокал, Базиль закусил лимоном, поморщился и продолжил. – И вот около половины восьмого крейсер «Хэмпшир» достиг траверза мыса Броф-оф-Бирсей. В этот момент, – Базиль поднял растопыренные пальцы рук вверх, – бух! Раздалось два взрыва, и все. Корабль быстро затонул, из почти семисот человек спаслись только двенадцать. А тело этой нежити так и не нашли. Конечно – ведь за секунду до взрыва один из офицеров, с которым он мирно беседовал на мостике, всадил ему кинжал в бок. Не простой – с лезвием, покрытым серебром. Позже говорили, что к этому причастны немцы, даже знаменитую Мату Хари вспомнили. Но нет, это был обычный охотник за нежитью, посвятивший этой охоте всю жизнь. Будь она проклята.

– Как звали эту нечисть?

– Гораций Герберт Китченер. Граф Китченер.

– Охотник погиб?

– Да, – сказал О`Фаррел.

– И стал вечным? – спросил я.

– Да, – кивнул Базиль. – Сам посуди – ведь он посвятил этой травле всю свою жизнь. У него не было времени, чтобы искать предназначенную ему нежить, ведь он охотился на чужую. Он был другом моего наставника, который помогал осуществить эту операцию. Извини, Алекс, за эту историю, но я хочу, чтобы ты понял. Нежить, она может быть в любом обличии. Один поступок в жизни, когда ты даешь слабину – и все, ты можешь сломать не только свою жизнь, но и погубить миллионы других. Такой грех поднять никому не под силу. Ладно, мы едем в Вильнюс?

– Ну куда тебе ехать в таком состоянии, Базиль? – улыбнулся я. – Наталью испугаешь. Спи уж, один съезжу.

– Нет. Я поеду, – возразил Базиль. – Не могу оставить тебя на произвол этих тварей! Я сейчас, минутку, – он тяжело поднялся из-за стола и, покачиваясь, ушел в ванную. Он так и не появился. Когда я уже собрался уезжать, то, заглянув в его комнату, увидел его, лежащего поперек кровати. Вот алкаш, – я покачал головой. Накрыл его шерстяным пледом и поставил рядом чашку сладкого чая. Пригодится, когда очнется.

Через полчаса я уже выезжал в Вильнюсский аэропорт, причем немного не рассчитал по времени. Когда сильно ждешь, всегда хочется сорваться пораньше. Так и получилось, что в Вильнюсе я был на два часа раньше. Да, каюсь, немного ошибся. Ну хорошо, не ошибся, а торопился. Цветы купил еще в Каунасе, так что впереди была безрадостная перспектива просидеть два часа в зале ожидания и бегать каждые полчаса на перекур. Сидеть где-нибудь в баре тоже не хотелось, и я начал думать, чем себя занять. Думать было нечего; идея, куда потратить это время, у меня была. Мне не давала покоя одна вещь. Да, тот самый центр Европы и эти пять точек вокруг него.

Пятьдесят километров в оба конца и полчаса на месте. За час с лишним должен успеть. Кивнув своим мыслям, я развернул машину и направился в сторону Молетай. Дорогу хорошо расчистили, доехал быстро. Даже скорость не превышал. В моей ситуации нарушать правила дорожного движения вообще не рекомендуется. Поставив машину на площадку, я взял фонарик и, дойдя по дорожке до края поля, огляделся. Смотрителей этого памятника поблизости не наблюдалось. Да и чего им здесь делать в такое время? Половина девятого вечера – дома уже все сидят, телевизор смотрят. Я посмотрел на ботинки и вздохнул. Да, не подумал заранее, ноги точно промочу. Ладно, где наша не пропадала! Бросил окурок в ближайшую урну, покрытую пушистой шапкой снега, и пошел по направлению к оврагу. Пройдя около ста метров, подошел к березам. Чуть дальше, метрах в пятнадцати, если верить плану ученого, находился настоящий центр Европы, которым в последнее время интересуются все, кому не лень. Снег на склонах был неглубокий, чуть выше щиколотки, но рыхлый. Видно совсем недавно выпал. Хоть с этим мне повезло.

Я достал из кармана записную книжку и открыл страницу с планом. Вот эти березы, которые указаны на схеме. Вот еще три, которые растут на склоне. А вот и… Черт. Вот уж поистине популярное место. От трассы сюда вела цепочка следов. Правильно – от обочины до этого места дальше топать, чем от дороги. Да и служители не заметят. Подойдя поближе, я увидел небольшую площадку, по которой, как мне показалось, разве что на пузе не ползали. Вытоптали снег дочиста. Такое ощущение, что здесь что-то искали. Или… Или наоборот, что-то оставили. Следуя по следам, я присел на корточки и чуть не гусиным шагом, подсвечивая себе фонариком, начал осматривать это место. Вот здесь, если не ошибаюсь, должна быть одна точка. Неожиданно я нащупал что-то металлическое. Хм… В одной из точек глубоко в землю был забит металлический штырь с кольцом на верхней части. Ничего особенного, обычный железный кол. Никаких «надписей, выполненных на неизвестном людям языке», не обнаружилось. Покопавшись в снегу, я обнаружил еще пять, считая установленный в центре, кольев. Если подумать, то, скорее всего, кто-то просто разметил эту площадку, привязав местность к плану. Зачем? В голове мелькнула дикая идея – вытащить эти колья и переставить их в другое место; но, попробовав, от этой идеи я отказался. Колья, вбитые в мерзлую землю, сидели намертво. Их сейчас даже машиной не вытащить. Забивали со всей дури – вон как верхняя часть сплющена. Больше на площадке ничего не нашел. Покопавшись еще немного, я отряхнулся и полез наверх. Не нашел. Зато нашли меня… На дорожке рядом с тем местом, где я вышел на поле, стоял мужчина. Средних лет, в теплой форменной куртке и с большим фонариком. Он спокойно смотрел на меня и ждал. Ну а куда мне деваться? Не бежать же обратно, как зайцу. Поговорим. Закон не нарушил, памятники не портил, так что предъявить мне нечего. А то, что по полю хожу – так это законом не запрещено.

– Добрый вечер, – поздоровался я, когда вышел на дорожку и начал топать ногами, чтобы сбить налипший снег.

– Добрый – поздоровался охранник и посветил в мою сторону. – А что вы здесь делали?

– Ничего, – пожал плечами я. – Ехал мимо, и знаете, в туалет захотелось. На площадке кабинки не оказалось, пришлось до оврага прогуляться. Не гадить же мне на памятник, – я кивнул в сторону освещенной стелы.

– Понятно, – облегченно вздохнул охранник. Судя по всему, мои объяснения его удовлетворили. – А туалет вы не заметили потому, что его в другое место переставили, – он махнул рукой в направлении дома.

– Буду знать на будущее, – кивнул я. – Вы уж извините, что так, но поверьте, честное слово искал будку.

– Да нет, понимаю, – охранник взмахнул фонариком, – дело житейское. Времена сейчас такие – боимся, как бы вандалы малолетние сюда не добрались. Разрисуют стелу краской, потом отмывать замучаешься.

– Краски у меня точно нет, – улыбнулся я.

– Но и в поле сидеть – тоже не дело, – нахмурился он. – Я начальству уже говорил, что надо указатель сделать. А то вы уже не первый, кто в этот овраг бегает.

– Как не первый? – деланно удивился я.

– Да вчера, понимаете ли, напарник рассказывал. Сидел он на дежурстве и решил обход сделать. Положено у нас так – каждый час территорию проверять. Идет он по тропинке и слышит, будто кто-то стучит. Скажу по секрету, он вообще малость глуховат, думал, что послышалось. Потом видит – рядом с оврагом люди стоят. Он пока обратно в дом вернулся, за фонариком и рацией, пока сюда дошел, люди и ушли. Чего им ждать? Сделали свое дело и уехали.

– А стучать-то зачем? – спросил я.

– Может, ему и показалось, кто знает. У нас на объекте ничего не сломано, проверяли. Но людей, говорит, видел.

– Ладно, поеду, пожалуй. Вы уж извините, что потревожил. До свидания.

– Да я понимаю, – охранник отмахнулся, – дело житейское. Удачной дороги.

Люди. Как кричал актер Фарада в одном из фильмов: «люди, здесь были люди». И эти люди видели схему ученого из Праги. Ватикан? Да ну, бред какой. Если им надо провести какие-нибудь исследования в этой области, то стоило бы только слово сказать – вся Литва бы по стойке смирно стояла. Значит, еще кто-то. Но кто? И главное, зачем?

Ладно, к черту мысли! Меня ждала встреча, самая дорогая, которую только можно представить. Я и правда соскучился без Наташки. Очень. А завтра Рождество. Пусть католическое – отпразднуем все праздники подряд. И католическое, и Новый год, и Старый Новый год, и русское Рождество. И все последующие, сколько бы их ни было в жизни. Только бы вместе. Не хочу, чтобы было иначе. Так просто не должно быть.