Текст книги "Советский Союз в локальных войнах и конфликтах"
Автор книги: Игорь Попов
Соавторы: Сергей Лавренов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 63 страниц)
Новое дыхание югославскому кризису придало стремительное падение влияние компартии. Она была уже не в состоянии поддерживать все более призрачное югославское единство. В январе 1990 г. Союз коммунистов Югославии на своем последнем XIV съезде распался на национальные партии. Первые выборы на многопартийной основе в двух республиках – Словении и Хорватии – прошли уже в апреле 1990 г. В ходе этого процесса фактически заблокированной оказалась деятельность Президиума и Скупщины СФРЮ, что придало распаду Югославии неконтролируемый характер.
Первоначальные надежды на возможность нового федеративного или конфедеративного устройства страны все более уступали место стремлению республик выйти из Югославии любой ценой.
Последние попытки договориться закончились провалом. Сербия отстаивала идею сохранения Югославии, склонна была принять и умеренный вариант Югославии, но при условии, что все сербы будут жить в новом государстве. При непоколебимом желании Словении и Хорватии отделиться от Югославии в ее составе могли бы остаться Сербия, Черногория, Македония, Босния и Герцеговина. Однако осенью 1991 г. «Белградскую инициативу по мирному и демократическому решению югославского кризиса» поддержали всего 3 республики, сузив тем самым «усеченную» Югославию до Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины. При этом последняя занимала достаточно сдержанную позицию, а позже и вовсе отказалась войти в новую Югославию.
Из информационной записки ЦРУ американскому президенту, составленной в ноябре 1990 г., следовало: «Югославский эксперимент закончился провалом… страна распадется в течение последующих 18 месяцев, и, по всей вероятности, это будет сопровождаться насилием и столкновениями на этнической почве, которые могут привести к гражданской войне».
Распад страны произошел еще быстрее, чем предсказывалось в этом достаточно точном прогнозе.
25 июня 1991 г. Словения и Хорватия провозгласили независимость. На свой страх и риск, потому что далеко не все в Европе поддержали в тот момент этот акт. В частности, два таких мощных «игрока» на европейской политической сцене, как США и Франция. США самим пришлось пережить ожесточенную гражданскую войну ради сохранения федерализма в собственной стране[384]384
Bowie R. and Friedrich С Studies in Federalism /Little Brown and Co.: Boston' Mass., 1954.
[Закрыть]. В свою очередь имперский опыт Франции, ее попытки противостоять процессу деколонизации собственной империи (особенно горький опыт борьбы с Алжиром) не вдохновлял Париж на признание новообразованных государств. Министр иностранных дел Франции Р. Дюма по этому поводу выразился более чем определенно: «… признание независимости Хорватии и Словении может подлить только масло в огонь»[385]385
Riding F. European Community freezes arms sales and aid, New York Times, 6 July 1991, p. A4.
[Закрыть].
Франция и Великобритания в связи с происходящими событиями всерьез опасались роста влияния Германии, которая настаивала на скорейшем признании независимости Хорватии и Словении. Это возбудило подозрение, что Германия стремится «выстроить» если не своего рода Четвертый Рейх, то по крайней мере создать сферу доминирующего политико-экономического влияния, простирающуюся от Балтики до Адриатики.
Первые вооруженные столкновенияФорсированное строительство суверенности в Словении и Хорватии не могло не привести к вооруженным столкновениям. Уже 27 июня началась т.н. «война в Словении». Поводом для нее стало вступление в Словению югославской народной армии (ЮНА). Предлогом стала необходимость охраны внешней границы Югославии (на Словению приходится 650 км внешней границы Югославии, включая итальянский и австрийский отрезки).
Югославская армия была встречена огнем словенских сил территориальной обороны. Последние оказались на удивление хорошо оснащенными, в том числе противотанковым оружием и артиллерией. Они были достаточно многочисленны (около 35 тыс. человек). Успеху словенцев способствовал и ландшафт местности, преимущественно гористой. Это сковывало действия регулярных частей ЮНА, особенно ее бронетанковых сил. Армия увязла в локальных боях, без единой линии фронта. В этих условиях партизанская тактика ведения боевых действий оказалась эффективнее.
7 июля 1991 г. в итальянском городе Брионе между противоборствующими сторонами было заключено соглашение о прекращении огня и направлении в район конфликта группы военных наблюдателей ООН. Эта мера, однако, не привела к особому улучшению обстановки. Противостоящие стороны то и дело обвиняли друг друга в нарушении договоренностей. Вместе с тем ни федеральные войска, ни словенские формирования не были готовы к возобновлению вооруженного конфликта.
Белград оказался в более уязвимом положении: Словения, в отличии от Хорватии, не имела общей границы с Сербией. В конце концов Белград был вынужден примириться с мыслью о неизбежности появления на географической карте независимой Словении.
Руководство СФРЮ отдало приказ о переброске своих войск из Словении в Хорватию. Здесь националистическое правительство Ф. Туджмана ускоренными шагами двигалось по «словенскому пути» – в сторону обретения полной государственной независимости. И для этого складывалась благоприятная обстановка.
После июньской войны 1991 г. в Словении ситуация в «европейском концерте» изменилась. Неожиданно сильное и эффективное сопротивление, оказанное словенскими вооруженными формированиями, фактическое поражение югославской армии произвели сильное впечатление в европейских столицах. Уже не только Германия, но и Албания, Австрия, Венгрия, Италия и другие страны сначала осторожно, а потом все более открыто стали выступать за признание независимости Хорватии и Словении. Но в Вашингтоне все еще колебались[386]386
Kamm H. Looking back and ahead, Austria wins 2 points. New York Times, 19 July 1991, p. A3.
[Закрыть].
«Хорватский вопрос» уже летом 1991 г. стал для Белграда мучительной головной болью. И не только по соображениям национального престижа. Прежде всего из-за очевидных геополитических потерь. В случае провозглашения Хорватией независимости Сербия оказывалась отрезанной от Адриатического побережья. Это обрекало ее на положение третьестепенного сухопутного государства. Белград не мог на это согласиться. По крайней мере без борьбы.
Вооруженные столкновения в Хорватии начались в мае 1991 г. Первые стычки вспыхнули между полувоенными формированиями Хорватии и отрядами местных сербов. Эти столкновения, несмотря на неоднократно принимаемые соглашения о прекращении огня, приняли хронический характер. Части ЮНА, дислоцированные в Хорватии и попытавшиеся стать «буферной зоной» в кризисных районах, сами оказались втянутыми в конфликт на стороне сербов. В результате началась необъявленная война между Хорватией и ЮНА, фактически – между Хорватией и Сербией. В ответ на блокаду воинских гарнизонов и других объектов военного назначения ЮНА стала прибегать к использованию тяжелого вооружения, включая авиацию и танки.
Загреб, в свою очередь, угрожал тотальной (народной) войной против югославской армии. Угроза носила вполне реальный характер. В ноябре 1991 г. численность вооруженных сил Хорватии достигла внушительной цифры – 110 тыс. человек. Республиканская милиция насчитывала 44 тыс. человек. Боевые подразделения хорватов постоянно пополнялись за счет местного населения и иностранных наемников. Среди них можно было встретить немцев, французов, англичан, румын и даже чернокожих. Многие из них влились в отряды крайне правой т.н. Хорватской партии права (ХПП), возглавляемой Д. Парагой. Кроме того, в республику был разрешен въезд т.н. «черных легионов» усташей. Эти «легионы» сразу «прославились» исключительной жестокостью. Даже на фоне и без этого ожесточенной гражданской войны.
7 сентября 1991 г. под руководством лорда Каррингтона, бывшего Генерального секретаря НАТО, в Лондоне впервые открылась конференция по разрешению югославского кризиса. К этому времени группа военных наблюдателей Европейского Союза (ЕС), направленная для мониторинга военной ситуации в Хорватии, была вынуждена признать провал своей миссии. Миссия констатировала: «Сербские вооруженные формирования при поддержке югославской регулярной армии захватили часть территории в Хорватии и тем самым стали еще ближе к контролю над портовыми городами Адриатики».
Бои в Хорватии продолжались. Обе стороны использовали тяжелую военную технику, включая 128-мм реактивные системы залпового огня. Военная удача в целом благоприятствовала сербам. Им оставалось пройти всего 19 км до внешней границы Хорватии. И в буквальном смысле разрезать Хорватию надвое.
Но эти километры оказались непреодолимыми. Противники были взаимно истощены. Ни одна из сторон уже не обладала «пробивной» силой. Соглашение между Сербией и Хорватией о безусловном прекращении огня вступило в силу 2 января 1992 г. Оно было нарушено уже 7 января 1992 г. Едва ли не каждый день происходили ожесточенные стычки, не способные, однако, привести к решающему успеху. В конце концов и Хорватия, и Сербия дали согласие на ввод в зону конфликта миротворческих сил ООН.
15 февраля 1992 г. Генеральный секретарь ООН Б. Гали рекомендовал Совету Безопасности сформировать т.н. Силы Защиты ООН (ЮНПРОФОР) в Хорватии. Основными задачами этих Сил должны были стать:
а) демилитаризация районов боевых действий;
б) контроль за ходом выполнения плана урегулирования конфликта;
в) оказание помощи в создании полицейских сил;
г) содействие в возвращении репатриированных лиц в родные места и др.
К маю 1992 г. в Хорватии разместилось примерно 14 тыс. миротворческих сил ООН, сведенных в 12 батальонов. Их деятельность вызвала раздражение как у сербов, так и у хорватов.
Последние рассчитывали увидеть в ЮНПРОФОР активную силу, заинтересованную в восстановлении власти хорватского правительства над зонами безопасности. Когда этого не произошло, они стали добиваться этого собственными силами.
22 января 1993 г. началась первая крупномасштабная попытка вооруженных сил Хорватии вернуть территории, захваченные сербами, – Сербскую Краину. Боевые действия развернулись на 150-километровом фронте по южным рубежам Краины. Наступление хорватских вооруженных сил пришлось главным образом на районы, находящиеся под охраной сил ООН. Однако эти силы ничего, кроме острого протеста, предпринять не смогли. Резолюция Совета Безопасности ООН № 802 от 25 января 1993 г., требующая полного прекращения боевых действий, была хорватами проигнорирована.
Особое значение для хорватского руководства имел захват г. Книна. Этот город представлял собой не только крупный стратегический центр, но и «ворота» (прежде всего железнодорожные) в Адриатику. Крупномасштабные военные действия Хорватии были бы невозможны без прямой финансовой и военно-технической помощи Германии. По некоторым данным, в обмен на эту поддержку хорваты пообещали немцам создать режим наибольшего благоприятствования на части Адриатического побережья для развития туристической индустрии.
Хорватское наступление, вопреки благоприятным прогнозам, захлебнулось из-за отчаянного сопротивления сербских солдат. Ситуация оставалась более чем угрожающей. Сербия едва не прибегла к прямому военному вмешательству. Это в свою очередь могло привести к военной интервенции НАТО.
Напряженность спадала очень медленно.
Почти полтора года ушло у хорватского правительства на накопление сил для нового наступления. В январе 1995 г. Загреб в одностороннем порядке объявил о прекращении миротворческой миссии в регионе. Силы ООН должны были покинуть контролируемые территории до 31 марта 1995 г. Объясняя это решение хорватский президент Ф. Туджман заявил: «Процесс интегрирования оккупированных территорий Хорватии в политическую, военную, юридическую и административную систему Федеративной Республики Югославии (Сербии и Монтенегро) продолжается, несмотря на резолюцию Генеральной Ассамблеи 49/43 (декабрь 1994), в которой подтверждалось, что зоны безопасности ООН де-факто являются оккупированными территориями Республики Хорватия».
В тот период уже бушевала война в Боснии и Герцеговине. В европейских столицах росли антисербские настроения. Демарш Хорватии легко сошел ей с рук.
Зимнее наступление 1994/95 гг. оказалось для хорватов успешным. Они отвоевали желанные территории.
Босния и ГерцеговинаЕще более драматическая, даже по сравнению с Хорватией, ситуация сложилась в Боснии и Герцеговине (БиГ). Здесь 20 декабря 1991 г., вскоре после признания Европейским Союзом государственного суверенитета Хорватии и Словении, президент Боснии А. Изетбегович заявил, что Босния и Герцеговина также намерена добиваться независимости.
Боснию и Герцеговину не случайно называли «лоскутной республикой». Здесь до начала гражданской войны проживало 1,3 млн сербов, 758 тысяч хорватов и 1,6 млн мусульман, говорящих по-сербски и по-хорватски.
23 февраля 1992 г. лидеры боснийских сербов, хорватов и мусульман – Караджич, Бобан и Изетбегович – собрались на совещание в Лиссабоне для решения вопроса о будущем конституционном устройстве республики.
На этом совещании посредник Европейского Союза X. Кутильеро предложил план реструктуризации Боснии и Герцеговины, предполагающий создание трех автономных национальных регионов. В каждом из них проживало бы большинство соответствующей национальности. Камнем преткновения, как и следовало ожидать, стали размеры территории для проживания.
Сербский лидер Р. Караджич, выступая от имени созданной в январе 1992 г. Сербской Республики Боснии и Герцеговины, претендовал примерно на 65% территории республики. Хорваты выдвинули свои притязания на 35% территории БиГ.
При таком раскладе мусульмане оставались ни с чем. Им отводилась роль национального меньшинства. Изетбегович отверг такое «планирование» и стал отстаивать концепцию унитарного мусульманского государства. С предоставлением необходимых гарантий для национальных меньшинств, то есть для сербов и хорватов.
Переговоры шли на фоне пока еще вяло развивающихся военных действий, в ходе которых каждая из этнических общин стремилась явочным порядком закрепить за собой как можно больше территории.
1 марта 1992 г. в Боснии и Герцеговине состоялся референдум, на котором решалось будущее республики. Большинство высказалось за независимость БиГ от Югославии. В апреле 1992 г. независимость БиГ была де-факто признана международным сообществом. И это привело к резкой эскалации войны. Начался силовой раздел территории республики между тремя общинами.
30 апреля 1992 г. (спустя месяц после начала боевых действий в Боснии) Генеральный секретарь ООН Б. Гали направил в республику 41 военного наблюдателя. Это была уже запоздалая и небезопасная мера.
Уже 6 мая 1992 г. ЕС вывел свою наблюдательную миссию из Боснии (один из наблюдателей миссии в ходе развернувшихся военных действий был убит). Интенсивность боев настолько возросла, что 16 и 17 мая 1992 г. около двух третей личного состава штаба ЮНПРОФОР в срочном порядке, под огнем, было эвакуировано из столицы БиГ – Сараево. Ответственность за эскалацию военных действий была возложена на сербов.
В записке, датированной 13 мая 1992 г., Б. Гали констатировал: «Все международные наблюдатели соглашаются: то, что происходит, является согласованной попыткой сербов Боснии и Герцеговины при поддержке… со стороны Югославской народной армии территориально разделить республику вдоль линий компактного проживания национальных общин. Типичным методом для достижения этого стал захват территории военной силы и устрашение не-сербского населения».
Вскоре в эпицентре боев оказалась столица республики. Сараево подвергалось непрерывным обстрелам тяжелой артиллерии. Гибли мирные жители. Обыденным явлением стали перебои с поставками продовольствия. 5 июня 1992 г. ЮНПРОФОР взял под свой контроль городской аэропорт, а затем приступил к организации воздушного моста для оказания гуманитарной помощи гражданскому населению.
13 августа 1992 г. Совет Безопасности ООН в своей резолюции № 757 предписал использовать все необходимые меры (включая использование военной силы) для обеспечения современных поставок гуманитарной помощи в Сараево и в другие районы республики, где в этом возникает необходимость.
В этой нервозной обстановке 26—28 августа 1992 г. состоялась Лондонская (экстренная) конференция под совместным председательством ООН и ЕС. Решения конференции носили в целом антисербский характер и сводились к следующему: вывод боснийскими сербами всей тяжелой артиллерии, размещенной вокруг боснийских городов и складирование их в специально отведенных местах под контролем миротворческих сил ООН; вывод всех сербских вооруженных формирований с незаконно захваченных территорий; соглашение о недопустимости захвата силой какого-либо участка территории; создание условий для поставок гуманитарной помощи; безусловная ликвидация концентрационных лагерей и др.
Выполнение этих требований фактически означало капитуляцию для боснийских сербов. Те категорически отказывались. Месяцем позже на международной конференции по бывшей Югославии в Женеве был предложен новый план урегулирования боснийского кризиса. Он получил известность как план Вэнса-Оуэна. Этот план преследовал цель сохранить единое, многонациональное государство, сочетающее в своей политической и административной структуре черты федерации и конфедерации.
Планом предусматривалось разделение Боснии и Герцеговины на 10 провинций, полиэтнических по своему составу. Сербская, хорватская и мусульманская общности имели бы большинство соответственно в трех провинциях каждая. Город Сараево, столица республики, приобретал статус самостоятельной провинции.
После одобрения ООН план приобрел официальный характер. Теперь дело было за малым – добиться одобрения его всеми противоборствующими сторонами. И сделать это оказалось крайне сложно. Каждый новый день боев в республике прибавлял взаимной ненависти.
К декабрю 1992 г. командование силами ООН в Сараево было вынуждено констатировать: миротворческая миссия терпит провал. Британский генерал X. Разек, командовавший в тот период силами ООН в Сараево, признал: «Мы не добились никакого прогресса вообще. Ситуация ухудшается… Мы делаем один шаг вперед, и вдруг оказывается, что мы сделали два шага назад».
Полевые командиры ООН все чаще заявляли о том, что не обладают необходимыми политическими полномочиями, а в отдельных случаях и военными возможностями для выполнения своих функций, в том числе по доставке в республику гуманитарной помощи.
Формально ЮНПРОФОР подчинялся непосредственно генеральному секретарю ООН и мог не выполнять указания национальных властей. Однако жизнь, как всегда, оказалась сложней любых предписанных схем. Наиболее крупные контингенты войск ООН в Боснии были представлены военнослужащими Франции и Великобритании. Англичане и французы доминировали также в командном составе войск ООН. Соответственно французские и английские офицеры имели решающий голос в ходе планирования и выполнения соответствующих операций, несмотря на возражения представителей ООН.
Французский генерал Ф. Морилльон, полевой командир в Боснии, следующим образом объяснил причину этих разногласий: «В Сараево моим единственным боссом (патроном) был Генеральный секретарь Б. Гали, который отдавал мне приказы. Но, как французский офицер, я считал своим долгом информировать обо всем происходящем своего непосредственного начальника адмирала Ланксейда».
Чаще всего британские и французские командиры стремились ограничить миссию ЮНПРОФОР обеспечением доставки гуманитарной помощи. Это спасло жизни десяткам тысяч людей в голодную зиму 1992/93 гг.
Но это не решало главной задачи – прекращение военных действий. Руководство ООН решило прибегнуть к жестким санкциям. Объектом их должны были стать сербы. Хорваты и мусульмане к этому времени согласились на выполнение плана Вэнса-Оуэна.
Под угрозой жестких санкций этот план 2 мая 1993 г. был подписан и сербским руководством во главе с Р. Караджичем. Все наконец облегченно вздохнули. Но 16 мая сербский парламент в Боснии (г. Пале) принял решение о вынесении плана на референдум. В ходе референдума подавляющим числом голосов он был отвергнут. Ситуация в Боснии вновь оказалась патовой. Во всех бедах теперь публично обвиняли сербов.
Мусульманский лидер А. Изетбегович, воспользовавшись антисербскими настроениями на Западе, заключил военный союз с президентом Хорватии Ф. Туджманом. Это позволило легализовать переброску хорватских регулярных частей в Боснию и Герцеговину и начать совместные наступательные действия на сербские позиции.
Боевые действия в Боснии разгорелись с новой силой. У каждой из сторон были свои сильные и слабые стороны. Боснийские сербы, которых в Боснии звали «четники», были сильны своим тяжелым вооружением. В боснийской мусульманской армии равных себе не знала пехота. Особой яростью в бою отличались мусульмане-санджаки – жители горной области на юге собственно Сербии. Боснийские хорваты были сильны своим командованием.
Все три противоборствующие стороны имели в своем распоряжении танки. Танковые бои, однако, не велись. Танки чаще всего закапывались в землю или использовались в качестве самоходной артиллерии. На полях сражений часто можно было встретиться с образцами техники из далекого, легендарного прошлого, в частности Т-34.
Несмотря на отчаянные усилия, ни одной из сторон не удалось решить свои притязания военным путем. Неизбежным становился переговорный процесс.
21 ноября 1995 г. на базе ВВС США Райт-Паттерсон под г. Дейтон (штат Огайо, США) президенты Сербии, Хорватии и БиГ подписали общее рамочное соглашение о мирном урегулировании конфликта в бывшей Югославии. В Боснии и Герцеговине фактически создавалась конфедерация из Мусульмано-хорватской Федерации и Сербской Республики.
Наступил длительный период восстановления мира в разрушенной и обескровленной республике.
