Текст книги "Советский Союз в локальных войнах и конфликтах"
Автор книги: Игорь Попов
Соавторы: Сергей Лавренов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 63 страниц)
Начался перевод в повышенную боевую готовность сил общего назначения сухопутных войск, ВМС и ВВС США. Командные пункты министерств обороны США и видов вооруженных сил были переведены на режим военного времени.
Продолжилась работа в исполнительном комитете по обсуждению возможных сценариев действий. Единая позиция выработана не была.
На основании оценки полученных данных американская разведка пришла к заключению, что к концу октября или началу ноября в первом ударе с Кубы может быть использовано до 40 советских ракет, способных нести боеголовки мощностью 3—4 мегатонны. Второй удар, по их оценкам, может быть нанесен через несколько часов. Ракеты с радиусом действия в 2000 км были в состоянии поразить большую часть стратегического авиационного потенциала США в южных и юго-западных штатах, а ракеты с радиусом действия в 4500 км – северные базы межконтинентальных ракет. В пределах радиуса действия советских ракет оказывались все крупнейшие американские города, кроме Сиэтла. В разведывательной оценке делался вывод о том, что возможности СССР по поражению целей на территории США возросли более чем на 50%.
Комитет начальников штабов США на своем заседании принял решение (с согласия президента) приступить к реализации оперативного плана по военным действиям на территории Кубы. Было отдано распоряжение о переброске подразделений морской пехоты с западного побережья США на военную базу в Гуантанамо.
Исполнительный комитет СНБ в своей работе пришел к выводу: первые советские ракеты будут готовы к пуску через неделю; конечной датой осуществления упреждающих действий становилась дата 23 октября 1962 г.
Обсуждение ответных американских действий сконцентрировалось на двух основных вариантах: блокада или воздушный удар. Остальные способы действий были отнесены к вспомогательным. Блокада, по мнению ее сторонников, позволяла избежать жесткой реакции Москвы и открывала возможности для переговоров. Адепты воздушного удара настаивали на том, что только этот вариант позволяет быстро и, главное, кардинально решить проблему. Однако возникал вопрос: удастся ли в первом ударе вывести из строя все советские ядерные ракеты и тем самым избежать риска ответного удара. Воздушная атака неизбежно предполагала крупные потери как среди кубинцев, так и среди советских военнослужащих, а это могло спровоцировать Москву на нанесение по территории США удара возмездия. Ядерная катастрофа в таком случае неизбежна.
К концу заседания исполнительного комитета возобладала точка зрения «блокадников», однако военные, выступавшие в большинстве своем за нанесение воздушного удара, не отказались от попыток убедить президента в правоте своей точки зрения.
Американский президент в присутствии Р. Макнамары и Р. Кеннеди встретился с членами Комитета начальников штабов, решительно выступивших за нанесение воздушного удара по всему массиву целей с одновременной высадкой десанта. К их разочарованию, президент не поддержал «ястребов». Министр обороны Р. Макнамара доложил президенту, что хотя он сам и не разделяет мнение Комитета начальников штабов, однако необходимые планы по нанесению военного удара по Кубе разработаны. Оперативная группировка сил вторжения будет полностью готова к 23 октября.
Находившийся в США на сессии Генеральной Ассамблеи министр иностранных дел СССР А.А. Громыко нанес визиты американскому президенту, а затем государственному секретарю. Главным вопросом, естественно, стал кубинский.
«Что касается помощи Советского Союза Кубе, – отметил Громыко, – то, как Советское правительство заявляло, и мне поручено подтвердить это вновь, наша помощь преследует исключительно цели содействия обороноспособности Кубы и развитию ее мирной экономики.
Ни промышленные работы там, ни обучение советскими специалистами кубинского персонала обращению с некоторыми оборонительными видами оружия не могут представлять угрозы ни для кого. Если бы дело обстояло иначе, Советское правительство никогда не было бы причастно к оказанию такой помощи»[156]156
На краю пропасти… С. 49.
[Закрыть].
Решение правительства США призвать в армию дополнительно 150 тысяч резервистов было охарактеризовано министром иностранных дел СССР как «чрезвычайно опасная акция, рассчитанная на обострение международной напряженности».
В свою очередь президент США высказал мысль о том, что с июля 1962 г. кубинский вопрос «стал действительно серьезным». Он выразил беспокойство по поводу того, что СССР быстрыми темпами осуществляет поставки оружия Кубе.
Далее Дж. Кеннеди заявил, что у его правительства нет планов нападения на Кубу. Но он прямо намекнул о своей «некоторой осведомленности» в отношении намерений Москвы, заявив: «Если Куба станет военной базой со значительными наступательными возможностями для Советского Союза, то наша страна сделает все необходимое для защиты своей безопасности и безопасности своих союзников»[157]157
Там же. С.50.
[Закрыть]. При этом американский президент подчеркнул, что постоянно сдерживает некоторых политиков и военных, настаивающих на необходимости вторжения на остров.
К тому моменту главнокомандующий FCBK генерал Плиев уже знал о том, что 14 октября пилот американского разведывательного самолета У-2 представил своему командованию несколько фотографий территории Кубы, и в частности района Сан-Кристобаля, где оборудовались советские позиции для ракет Р-12. Дотошные американские журналисты каким-то образом проведали об этом и опубликовали фотографии аэрофоторазведки в журнале «Тайм». Особого ажиотажа в США эта публикация сначала не вызвала. Многие отнеслись к ней как к очередной журналистской «утке».
Утром, перед тем как отправиться в запланированную поездку по стране, которую он не хотел отменять, чтобы не будоражить общественное мнение, американский президент вновь встретился с членами Комитета начальников штабов вооруженных сил США. Высшие военные чины продолжали настаивать на проведении воздушной бомбардировки советских военных объектов на Кубе.
Президент и на этот раз окончательного ответа не дал. Однако по его распоряжению в середине дня в состояние повышенной боевой готовности были приведены американские силы в зоне Атлантического океана, а также в Карибском море. Ответственность за разработку блокадных действий возлагалась на штаб военно-морских сил, который должен был представить соответствующий план в Белый дом к 20 октября.
Исполнительный комитет Совета национальной безопасности заседал весь день.
Громыко отправил в Москву шифротелеграмму следующего содержания:
«Есть основания считать, что США сейчас не готовят вторжение на Кубу и сделали ставку на то, чтобы путем помех экономическим связям Кубы с СССР и другими странами расстроить ее экономику и вызвать голод в стране, а тем самым недовольство населения и восстание против режима.
Исходят из того, что Советский Союз не сможет обеспечить Кубу всем необходимым в течение длительного времени. Главная причина занятой правительством США позиции состоит в том, что как правительство, так и в целом руководящие круги поражены смелостью акции Советского Союза по оказанию помощи Кубе. Они рассуждают так: Советское правительство отдает отчет в том, какое большое значение американцы придают Кубе и ее положению и насколько для США является болезненным этот вопрос. Но раз он, Советский Союз, зная об этом, идет на оказание такой помощи Кубе, значит, он полон решимости дать отпор в случае американского вторжения на Кубу.
Нет единого мнения о том, как и где будет дан отпор, но что он будет дан – в этом не сомневаются. В последние дни острота антикубинской кампании в США несколько уменьшилась и соответственно стала больше выпячиваться острота вопроса о Западном Берлине.
Полностью, конечно, нельзя быть застрахованным от неожиданностей и авантюризма со стороны США и теперь в кубинском вопросе; но все же, учитывая бесспорные объективные факты и соответствующие официальные публичные заявления, а также заверения, сделанные нам, что США не имеют планов вторжения на Кубу (что их бесспорно во многом связывает), можно сказать, что в этих условиях военная авантюра США против Кубы почти невероятна»[158]158
Там же. С. 52.
[Закрыть].
По вопросу осведомленности американского руководства о размещении советских ракет средней дальности на Кубе Громыко дал отрицательный ответ.
Столь мажорную оценку происходящих событий можно объяснить только одним: министр иностранных дел, зная позицию «хозяина» и его вспыльчивый характер, не хотел лишний раз будоражить его и попадать под огонь безапеляционной критики.
После переговоров А.А. Громыко с руководством администрации США в советско-американских контактах наступила пауза. По мнению советской стороны, вероятность кризиса заметно снизилась. Телеграмма Громыко давала основания для такого вывода. Подобное мнение подкреплялось и фактом отъезда Дж. Кеннеди из Вашингтона в Кливленд и Чикаго.
Однако на самом деле интенсивность подготовки США к решительным действиям в этот период значительно возросла.
Президент США, находившийся в Чикаго, был срочно вызван к телефону. Его просили немедленно вернуться в Вашингтон.
С этого момента кризис фактически вышел из своего «скрытого» этапа.
По возвращении президента в столицу, уже официально был собран Совет национальной безопасности США – конституционный орган, ответственный за разрешение конфликтов и кризисов. Президент твердо высказался за реализацию на данном этапе умеренного сценария – введение блокады и только в случае ее недостаточности – нанесение воздушного удара. В ходе дальнейшего обсуждения вариантов разрешения кризиса впервые возникла идея «обмена» советских ракет на Кубе на американские ракеты в Турции. К решению о необходимости в одностороннем порядке вывести американские ракеты с территории Турции Кеннеди пришел еще к августу 1962 г. Таким образом, для американцев это был безболезненный исход кризиса.
К вечеру военные приготовления американцев ускорились. Была объявлена повышенная боевая готовность для вооруженных сил США по всему миру.
Стратегическое авиационное командование (САК) США приступило к переводу своих соединений и частей на положение «военная опасность». Бомбардировочная авиация должна была находиться в 15-минутной готовности к вылету.
Одновременно министр обороны США распорядился выделить четыре эскадрильи тактического авиационного командования (ТАК) ВВС США для возможного нанесения удара по Кубе.
О серьезности момента свидетельствовал также тот факт, что президент срочно вызвал свою семью в Вашингтон. Американские средства массовой информации стали полниться всевозможными, порой противоречивыми, слухами.
Ракетный полк полковника И.С. Сидорова на Кубе был приведен в полную боевую готовность.
Утром президенту был доложен расчет возможных результатов воздушного удара по Кубе. После первого удара могло сохраниться до 10% советских ракет.
Тем временем был окончательно утвержден порядок проведения морской блокады Кубы. Любое судно, следовавшее к острову, должно было принять на борт контрольную группу для проверки документов и грузов. При обнаружении «оружия наступательного характера» (ракеты или бомбардировщики) капитану судна запрещалось следовать на Кубу. При отказе остановиться, недопущении осмотра и продолжении следования судна американской стороной предусматривалось «применение силы». Корабли ВМС США должны были действовать жестко, вплоть до потопления судна-нарушителя.
По поступившим в этот день уточненным оценкам, на Кубе развертывались по меньшей мере пять советских ракетных полков, каждый из которых имел восемь пусковых установок и не меньше 16 ракет. Это означало, что 40 ракет могло быть использовано в первом пуске и 40 ракет – в последующих. Американцам удалось также выявить на территории Кубы два хранилища ядерных боеприпасов.
С утра началось постоянное круглосуточное дежурство в воздухе бомбардировщиков стратегического авиационного командования. До высшего уровня боевой готовности были доведены межконтинентальные баллистические ракеты. Атомные подводные лодки с ракетами «Поларис» были выведены на боевые позиции в океане. Завершилось сосредоточение бригады морской пехоты США на базе Гуантанамо.
Американская военная машина в целом была готова к реализации любого сценария.
Днем Дж. Кеннеди провел несколько политических консультаций. Он проинформировал бывших президентов США Гувера, Трумэна и Эйзенхауэра о планируемых им действиях. Была также проведена срочная встреча с двадцатью наиболее влиятельными членами конгресса США.
Вечером, за час до того как президент должен был выступить с официальным обращением к американскому народу, государственный секретарь США Д. Раск пригласил к себе советского посла в США А.Ф. Добрынина и передал ему личное послание президента Кеннеди главе советского правительства, а также текст обращения президента к американскому народу. Раск сразу же заявил советскому послу, что получил инструкцию не отвечать на вопросы по тексту обоих документов и не комментировать их.
Курьезность ситуации была в том, что посол Добрынин впервые узнал о советских военных приготовлениях на Кубе только в этот день. От американцев.
В 19.00 по вашингтонскому времени (в Москве было уже 3 часа утра 23 октября) президент США обратился к нации с заявлением о введении карантина в отношении Кубы. Мотивируя этот шаг, Дж. Кеннеди отметил:
«Стремительное превращение Кубы в важную стратегическую базу путем размещения на ее территории мощного, с большим радиусом действия и, несомненно, наступательного оружия массового уничтожения представляет явную угрозу миру и безопасности всех стран Северной и Южной Америки, что является преднамеренным и вопиющим нарушением пакта „Рио“ 1947 г., исторических традиций США и всех стран Западного полушария.
Эти действия также противоречат неоднократным заверениям советских руководителей, сделанным официально и в частных беседах, о том, что советское военное присутствие на Кубе носит исключительно оборонительный характер и что у Советского Союза нет ни желания, ни необходимости размещать стратегические ракеты на территории любого другого государства.
Но это скрытое, стремительное и необъяснимое развертывание коммунистических ракет в районе, который имеет особое, исторически сложившееся значение для Соединенных Штатов и других государств Западного полушария, есть нарушение советских заверений и вызов политике США и других стран этого полушария.
Это внезапное, тайное решение о размещении стратегического оружия впервые в истории за пределами советской территории является преднамеренным изменением статус-кво, которое абсолютно неприемлемо для нашей страны.
Сограждане, я хочу, чтобы вы поняли всю сложность и опасность стоящей перед нами задачи. Никто не может предугадать дальнейший ход событий, предсказать размеры материальных и человеческих жертв. У нас впереди – месяцы самопожертвования и самодисциплины, месяцы, которые будут проверкой нашей воли и нашей выдержки, месяцы, таящие в себе множество неожиданных бед, незаслуженных обвинений, которые заставят нас быть начеку. Но главная опасность сейчас – ничего не делать»[159]159
Leighton R. M. The Cuban Missile Crisis of 1962: A case in National Security Crisis Management. Wish., 1978. P. 41—42.
[Закрыть].
Сразу же после выступления Дж. Кеннеди вооруженные силы США были переведены в боевую готовность №3. Данная степень готовности обеспечивала возможность начать боевые действия немедленно. Силы вторжения включали 250 тысяч солдат сухопутных войск и около 90 тысяч военнослужащих морской пехоты и десантников.
Операцию предполагалось начать ударом с воздуха двумя тысячами самолето-вылетов. Для морского десанта выделялось более ста судов различного класса. Крупные соединения военно-морских сил взяли Кубу в жесткое кольцо. В воздух было поднято до 25 процентов бомбардировщиков Б-52 с ядерными бомбами. Десанту придавались тактические ядерные ракеты «Онест Джон».
Заявление американского президента произвело на страну ошеломляющее впечатление. Подогрели ситуацию и сообщения газет о радиусе действия советских ракет и о том, что в случае их применения будет уничтожено более 80 млн человек.
В США началась паника.
Американцы снимались с насиженных мест и двигались преимущественно на север страны. Те, кто имел возможность, покидали территорию страны. Панамский канал стал работать только в одну сторону, пропуская суда из Атлантики в Тихий океан.
Было принято решение о введении с 23 октября состояния высшей степени боевой готовности № 3 и для космических сил на мысе Канаверал, а также на многочисленных станциях слежения.
Введение указанного состояния готовности отмечалось на космическом полигоне впервые. Одновременно был отдан приказ о ведении интенсивной круглосуточной разведки территории Кубы. Самолеты У-2 барражировали над Кубой так низко, что были видны силуэты летчиков в кабинах. Вплотную к границе территориальных вод Кубы приблизились американские сторожевые корабли и корабли радиотехнической разведки. Все говорило о скором начале боевых действий.
После выступления американского президента Ф. Кастро как главнокомандующий Революционными вооруженными силами Кубы отдал приказ о приведении войск в полную боевую готовность. Позже была объявлена всеобщая боевая тревога. Всеобщую мобилизацию было решено объявить 23 октября.
Дивизии, укомплектованные по штатам военного времени, занимали заранее подготовленные оборонительные позиции на побережье. В короткие сроки были развернуты 54 кубинские пехотные дивизии, 6 дивизионов реактивной артиллерии, 118 зенитных батарей, 20 кораблей и 47 боевых самолетов. Общая численность вооруженных сил Кубы была доведена до 270 тысяч человек.
Одновременно по всей стране развернула свои военные и специальные формирования Народная оборона (НО). Всего в военных формированиях НО насчитывалось свыше 110 тысяч человек.
Территория Кубы на случай боевых действий была разделена на три зоны: Западную, Центральную и Восточную, – у каждой из которых имелось свое командование. От кубинцев в эти дни часто можно было слышать: «Патриа о муэрте! Венсеремос!» («Родина или смерть! Мы победим!»)
В свою очередь командующий Группой советских войск на Кубе генерал армии И.А. Плиев провел расширенное заседание военного совета, на котором приказал привести все воинские части и соединения в полную боевую готовность. Завершая военный совет, он заявил: «Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным оружием. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боезапасов хватит на пять-шесть недель. Разобьют Группу войск – будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию – будем воевать в составе полка, разобьют полк – уйдем в горы…»[160]160
Con la Rnzon Historica y la Moral de Baragua. 1962 Crisis de Octubre. Nora Madan, Ana R. Gort. La Habana, 1990. P. 14.
[Закрыть]
К 22.30 все советские войска на Кубе были приведены в боевую готовность для «отражения совместно с кубинскими вооруженными силами возможной агрессии» со стороны США.
Ракетные части использовать категорически запрещалось. Но при всем желании их было бы трудно использовать немедленно. Советские ракеты еще не были заправлены топливом. Их боеголовки находились в местах складирования на расстоянии 250—300 км от ракетных позиций[161]161
A. Gribkov, Havana Conference. P.23.
[Закрыть].
Кризис приближался к своему пику.
Москва не спит вовсе…Осведомленность американского президента о советских ракетах на Кубе и его заявление не только о введении «морского карантина», но и о готовности к самым решительным действиям в дальнейшем вызвали в Кремле замешательство. В одночасье рухнула надежда на возможность скрытного завершения операции. Обстановка требовала незамедлительной реакции.
В своем первом официальном заявлении от 23 октября 1962 г. Москва предупредила Вашингтон о возможности нанесения мощного ответного удара, «если агрессоры развяжут войну».
Заявлению советского правительства предшествовало личное послание Хрущева американскому президенту, в котором объявление карантина характеризовалось как нарушение Устава ООН, международных норм судоходства в открытых морях, как «агрессивные действия не только против Кубы, но и против Советского Союза».
Ответное письмо Кеннеди, направленное Хрущеву в тот же день, было по тональности более умеренным. В нем говорилось: «Я думаю, Вы признаете, что первым шагом, послужившим нынешней цепи событий, было действие Вашего правительства, выразившееся в тайной поставке на Кубу наступательного оружия. Мы будем обсуждать этот вопрос в Совете Безопасности.
Но я озабочен тем, чтобы мы оба проявили благоразумие и не сделали ничего такого, что позволило бы событиям еще более осложнить, по сравнению с тем, что уже имеет место, удерживание положения под контролем»[162]162
Problems of Communism. 1992. Spring. Vol. XL1. P.33.
[Закрыть].
Позиция США, изложенная в письме президента, была подтверждена Р. Кеннеди в беседе с Добрыниным во время неофициального визита министра юстиции в советское посольство в Вашингтоне в этот день. Кеннеди объяснял решение президента Соединенных Штатов о введении морской блокады реакцией на размещение на Кубе советских ракет, способных поражать практически всю территорию США. Добрынин ответил, что он ничего не знал о дислокации таких ракет, но одновременно выразил жесткую позицию Москвы относительно американского «карантина», пообещав, что советские суда будут «прорываться на Кубу». В ответ Р. Кеннеди не менее категорично заявил, что суда в любом случае будут задерживаться. От имени Н. Хрущева Добрынин передал президенту США предложение о проведении встречи в верхах в ноябре 1962 г. для решения спорных вопросов. По оценке советского посла беседа прошла в очень напряженной обстановке.
Хрущев направил Кастро послание, подтверждавшее готовность Советского Союза к самым решительным действиям. Кубинское руководство, как вспоминал Ф. Кастро тридцать лет спустя, восприняло это послание Хрущева как ясное выражение воли Советского Союза не допустить агрессии против Кубы и не отступить перед американскими требованиями. Ф. Кастро это устраивало.
Выступая по радио и телевидению, кубинский лидер заявил, что не обязан давать отчет о своих действиях правительству США, и отверг американские претензии на право диктовать Кубе свои условия относительно типа и количества оружия, расположенного на ее территории.
Президент США подписал распоряжение об установлении «карантина» Кубы с 14.00 24 октября 1962 г. Речь фактически шла об установлении полномасштабной морской блокады берегов суверенного государства. В морской блокаде острова кроме американских ВМС на стороне США участвовали: от Великобритании – 7 кораблей, от Канады – 5, от Норвегии – 3, от Нидерландов – около 10 и др. О готовности участвовать в блокаде заявили Аргентина, Колумбия, Доминиканская Республика, Гватемала и Гондурас. Коста-Рика, не располагавшая достаточными силами для осуществления блокады, дала согласие на использование своей территории Соединенными Штатами Америки в качестве базы для осуществления блокадных действий.
Помимо морской США начали подготовку и воздушной блокады, достигнув с президентами Гвинеи Секу Туре и Сенегала Л. Сенгором договоренности о запрете посадки советских самолетов на территории этих стран.
В циркулярной телеграмме госдепартамента США своим посольствам в Европе было дано указание добиваться от европейских стран НАТО поддержки воздушной блокады. В ней указывалось, что Канада уже присоединилась к этим действиям.
В целях мобилизации общественного мнения по инициативе США вопрос о блокаде Кубы был вынесен на заседание Совета Безопасности ООН. Американский представитель А. Стивенсон пытался уличить представителя СССР Зорина в сокрытии факта размещения советских ракет на Кубе, однако советский представитель, как, впрочем, и посол СССР в Вашингтоне, ничего толком не знали о ракетах на кубинской территории.
Совещание стран – членов ООН создало комитет из представителей Ганы, Египта и Кипра, которому поручалось установить контакт с генеральным секретарем У Таном, чтобы убедить его взять на себя посреднические функции, а также созвать Генеральную Ассамблею ООН, если Совет Безопасности не найдет мирного решения.
Совсем иную позицию заняла Организация американских государств, которая практически единогласно приняла резолюцию, поддержавшую блокаду Кубы.
В советской печати была опубликована информация Министерства обороны СССР о том, что первый заместитель министра обороны, Главнокомандующий ОВС стран Варшавского Договора маршал А. Гречко созвал представителей армий – участниц пакта и дал указание провести ряд мер по повышению боевой готовности войск, входящих в состав Объединенных Вооруженных Сил.
Параллельно с этим в полную боевую готовность приводились ракетные войска стратегического назначения на территории СССР, система ПВО страны, истребительная и стратегическая бомбардировочная авиация. В повышенную степень боевой готовности переходили Сухопутные войска, часть сил и средств ВМФ СССР. Были задержаны увольнения из СА и ВМФ старших возрастов в РВСН, войсках ПВО страны и на подводном флоте; задержаны обычные отпуска личного состава[163]163
ЦАМО РФ.Ф. 16. Оп.3753. Д.1. Л. 122// Правда. 1962. 22 ноября.
[Закрыть].
В 22.30 Р.Я. Малиновский в шифротелеграмме в адрес И.А. Плиева потребовал принять немедленные меры к повышению боевой готовности Группы войск и отражению совместно с кубинской армией возможного нападения противника. К этому времени два полка Р-14, находившиеся на судах в океане, были повернуты обратно в СССР.
Вечером Хрущеву позвонил руководитель ГДР В. Ульбрихт и попросил его обусловить возможный вывоз ракет с Кубы передачей Западного Берлина ГДР[164]164
Interview. Fedor Burlatsky. Cambridge, Mass. 1987. 12 October.
[Закрыть]. Звонок был явно не ко времени, и Хрущев не стал скрывать своего раздражения.
Ему было не до Берлинской проблемы – мир стоял на грани ядерной катастрофы.
