Текст книги "КУДА? и КАК?"
Автор книги: Игорь Акимушкин
Жанр:
Природа и животные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Дорога, открытая в оба конца
В горных лесах Колумбии, Эквадора и северного Чили живет небольшой медведь с белыми «очками» вокруг глаз. Это очень редкое и пугливое животное. Кажется, еще никто из европейцев не видел его на воле. Очковый медведь – эмигрант из Северной Америки. Вместе с оленями, кошками, хомяками и свиньями он переселился на юг несколько миллионов лет назад, когда образовался отсутствовавший прежде Панамский перешеек.
Дорогой лам прошли многие животные. Даже мастодонты, проделав уже немалый путь из Африки в Европу и из Европы в Северную Америку, преодолели и этот третий в их странствиях межматериковый «мост». Тапиры тоже пришли в Южную Америку из Северной. Но они не очень спешили: переселились сюда позже всех, уже в ледниковое время. Их родичи, оставшиеся на родине, все погибли под натиском льдов. В ледниковую же, по-видимому, эпоху и бизоны пришли с Чукотки в Северную Америку. Они тут сильно расплодились, но ни один из них не рискнул пробраться в пампасы и льяносы южного материка. Это очень странно. Мамонты, которые переселились из Азии вместе с бизонами, на юге дошли тоже только до Мексики.
Хотя кошки пробрались в Южную Америку с севера, позднее некоторые из них двинулись обратно, например пума. Она вернулась в страну предков и обитает сейчас по всему западу США и Канады. Тем же путем, через Панаму, прошли и другие четвероногие эмигранты с юга – опоссум, коати, или носуха, которая объявилась сравнительно недавно в Аризоне, и девятипоясные броненосцы. Эти последние знамениты кроме всего прочего тем, что родят всегда четырех или восьмерых однополых близнецов. Поэтому зоопсихологи избрали их для своих опытов: наблюдают за реакцией совершенно идентичных по наследственности животных на разные условия среды и дрессировки.
Когда броненосцы поселились в Мексике – никто не помнит. В 1870 году они уже перешли северную границу страны и, охотясь за муравьями, изрыли берега Рио-Гранде, в Техасе. Через полвека добрались до Луизианы и перепахали там своими норами все поля с земляными орехами. Сейчас девятипоясные броненосцы живут и во многих других штатах на юге США – в Оклахоме, Алабаме, Нью-Мексико, Миссисипи, Арканзасе, Канзасе и Флориде. Путешествуют они по ночам, соблюдая правило «тише едешь – дальше будешь». Реки преодолевают очень забавно. Неширокие ручьи переходят под водой по дну, задержав дыхание. Большие потоки переплывают, набрав в легкие и желудок побольше воздуха. Надувшись, броненосец скатывается в воду и не тонет, шлепает лапами по воде и так перебирается на тот берег.
Северная Америка дала прибежище и многим пернатым переселенцам с жаркого юга. Калифорнийские грифы, кардиналы, пересмешники, местные «иволги», уорблеры, или американские славки, и колибри далеко не исчерпывают длинного списка иммигрантов. По-видимому, птиц гонит на север высокое «демографическое давление» в пернатом мире Южной Америки. Ведь этот континент занимает первое место в мире по изобилию птиц. В одном лишь Эквадоре, который немногим больше Белоруссии, обитает восемь процентов известных на земле видов птиц. А в маленькой Панаме птичьих разновидностей больше, чем во всей Северной Америке!
Африка – страна иммигрантов
Когда великая Гондвана раскололась на части, материковая глыба, названная людьми Австралией, оказалась окруженной со всех сторон морями. Сумчатые животные, которые незадолго перед тем расплодились по всей Земле, получили пятый континент в свое полное владение. Животные несумчатые появились на свет уже после того, как материк этот стал островом. Они не смогли пробраться в Австралию. Только дикие собаки динго и крысы приплыли сюда на корягах, а летучие мыши прилетели по воздуху. (Возможно, что диких собак завезли сюда и люди.)
Австралия – единственная также страна, в которой сохранились утконосы и ехидны – самые первобытные из зверей. Они живут еще по традициям ящероподобных предков: не родят живых детенышей, а откладывают яйца.
Даже растения в Австралии очень своеобразные: около ста видов из них нигде больше не встречается.
Мадагаскар – второй вариант естественного палеонтологического музея, как называют часто Австралию. Он отделился от Африки, когда на земле обитали только примитивные млекопитающие (правда, уже не сумчатые). В его лесах до сих пор сохранились лучше, чем в других частях света, такие, например, редкостные зверюшки, как лемуры. Из пятидесяти видов лемуров, обитающих на земле, сорок живут на Мадагаскаре.
Позднее на остров приплыли свиньи и ныне уже там вымершие бегемоты.
Переселились они сюда из Африки, но и Африка не была их родиной. Многие из тех четвероногих, которых считаем мы истинными африканцами: львы, зебры, жирафы, бегемоты, пришли в леса и степи континента с севера. Африка приютила сотни видов чужеземных иммигрантов.
Гиены, например, перебрались в эту страну из Европы, которая была, по-видимому, древней родиной всех хищников вообще. Здесь от маленьких, величиной с белку, зверюшек, родичей наших ежей и кротов, которые тоже охотились на насекомых и червей, произошли креодонты.
Неуклюжие, коротконогие и злые создания пятьдесят миллионов лет назад жили и в Северной Америке.
Креодонты породили миацид – предков волков, медведей, гиен и кошек. Потом уже их эволюция пошла разными путями.
Среди древних кошек самым страшным хищником был саблезубый тигр, или махайрод. Силой он не уступал льву. Его очень длинные верхние клыки не умещались в пасти: свисали вниз, как сабли, по обе стороны от подбородка. А пасть махайрод мог открывать широко, как удав. Бросаясь на добычу, он откидывал назад голову, потом обрушивал ее на жертву, словно молот, и вонзал сабли в бок гиппариона или антилопы[8]8
Хотя есть предположение, что махайрод питался падалью и своими страшными клыками разрывал трупы.
[Закрыть]. Саблезубый тигр нападал даже на носорогов и слонов.
Миллион лет назад саблезубые тигры жили почти всюду – в Европе, в Индии, Индонезии, в Австралии и Северной Америке. Но махайрод не был предком ни льва, ни тигра. Он вообще ничьим не был предком: пятьсот тысяч лет назад все саблезубые тигры вымерли, не оставив потомков.
Предков льва в ту пору мы находим в Европе. Люди каменного века оставили в пещерах отличные рисунки огромной кошки, от которой, похоже, натерпелись немало всяких страхов. Это был пещерный лев. Пещерным называют его потому, что в жилищах троглодитов были «развешаны» портреты этих хищников. Сами же львы жили, конечно, на свежем воздухе – в степях и рощах. Правда, в подземельях попадаются и кости растерзанных львов. Наверное, они попали в лапы пещерных медведей, когда львы заходили «погреться» в мрачные владения косолапых исполинов.
Рисунки и кости пещерных львов ученые нашли в гротах Испании, Франции, Англии, Бельгии. Германии, Австрии, Италии, Алжира и Сирии. В нашей стране тоже во многих местах обнаружены следы былого обитания «европейского» льва – под Одессой, Тирасполем, Киевом и даже на Урале и в Пермской области. Подумать только, несколько тысяч лет назад и в наших лесах водились львы! Тогда климат в Европе был мягче.
Потом с севера подули морозные ветры, поползли ледники (в который уже раз!). Теплолюбивые животные покинули неприветливый край[9]9
Известный палеонтолог профессор Абель говорит, что Африка дала приют многим четвероногим беглецам, изгнанным холодом ил Европы.
[Закрыть]. Но львы задержались. Они охотились в Европе до последнего оледенения, а в Греции, Турции и у нас в Закавказье дожили до античного времени (говорят, что на Восточном Кавказе львы встречались еще в X и даже XII веке!). Гераклу, чтобы убить немейского льва, не пришлось путешествовать в Африку. Две с половиной тысячи лет спустя знаменитый охотник Тартарен из Тараскона, мечтая повторить его подвиг, даже в Северной Африке не нашел уже ни одного льва.
Но славный киевский князь Владимир Мономах успел сразиться со львом. Он встретил его где-то, по-видимому, в низовьях Дона. «Лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже», – писал Мономах в «Поучении своим детям». Этот «лютый зверь», считает зоолог И. В. Шарлемань, и есть лев (см. «Зоологический журнал» № 43, вып. 2, 1964). «Лютым» наши предки называли льва – так сказано в «Лексиконе словеноросском». Кроме того, реставрированная фреска в Софийском соборе в Киеве, иллюстрирующая драматическую сцену, описанную Мономахом, наглядно доказывает, что «лютый зверь», бесспорно, лев, и никто другой. Будете в Киеве, рассмотрите ее получше, и у вас не останется никаких сомнений. (На некоторых эмблемах древнего Новгорода тоже был изображен лютый зверь. Он сильно стилизован, но из всех зоологических фигур больше всего напоминает льва.)
Еще до того как саблезубые махайроды распугали дичь в древних степях, по берегам северных морей бегали похожие на собак хищные звери. Они хорошо умели плавать и нырять, такие же были любители моря, как белые медведи сейчас. Постепенно, сами того не замечая, древние «собаки» превратились в… китов.
Позднее их близкие родичи проделали еще такую же метаморфозу и произвели на свет тюленей и моржей.
Прародители копытных зверей тоже близкие родичи хищников. И те и другие на заре новой, кайнозойской эры отпочковались от одного корня. «Тигр и волк, – говорит немецкий исследователь доктор Алыннер, – кузены антилопы и оленя!» Родиной большинства древних копытных была Северная Америка. Мы знаем уже, что отсюда начали свои скитания по планете перволошади и первоверблюды. Тапиры и носороги стартовали тоже здесь.
Но слоны «зародились» в Африке. В одно время с эогиппусом в болотах Нила жил небольшой, ростом со свинью, зверь меритерий. Хобота у него еще не было, а только небольшая шишка на носу, как у любопытного слоненка в сказке Киплинга.
От меритерия и произошли все слоны и мастодонты. Их прапрадедушки жили в болотах. Возможно, поэтому толстокожие так любят воду. Кузены слонов – морские коровы, дюгони и ламантины проиллюстрировали эту фамильную привязанность убедительным метаморфозом подобным тому, который проделали в свое время киты и тюлени: приспособились, обретя ласты, к жизни в море.
Европа была родиной кабанов и оленей (но только не северного), а Азия – быков, антилоп, коз, баранов и, по– видимому, жираф. Джунгли Индии увидели также и первых бегемотов, павианов и человекообразных обезьян. Потом они уже переселились оттуда на другие материки.
Почему, однако, животные так непоседливы? Что заставляет их уходить из родных мест?
Причин много.
Бегут от холода, голода и засухи
Десять миллионов разосланных колец
вадцать первого мая 1822 года в Мекленбурге, в Германии, поймали аиста, шея которого была пронзена длинной стрелой. Стрел таких давно уже никто в Европе не видел. Стрела была экзотическая, знатоки установили – африканская стрела. Никаких сомнений.
Это была знаменательная находка. Первое вещественное доказательство общеизвестного теперь факта, что птицы из Европы улетают зимовать в Африку. Позднее охотники добыли еще пятнадцать аистов, проткнутых стрелами. Правда, еще до этих находок некоторые натуралисты уже поняли, куда осенью исчезают многие наши птицы, но то были лишь догадки, которым не очень-то верили.
В ходу были самые невероятные «гипотезы». Думали – так писал великий Аристотель! – что ласточки и другие мелкие птахи перезимовывают на дне прудов, закопавшись в ил; либо под корой деревьев и в старых дуплах; либо превращаются осенью в других птиц: грачи – в ворон, а кукушка – в ястреба, на которого она и в самом деле очень похожа и полетом, и раскраской.
И еще в 1703 году один «благочестивый и ученый джентльмен», епископ Герефорд, всерьёз утверждал, что птицы улетают зимовать на… Луну.
Но мало-помалу истина прояснялась. Птицы не уберегли секрет своего таинственного исчезновения от любознательного ума человеческого. Заморские путешествия принесли первые сведения.
Германский император Фридрих II Гогенштауфен (1194–1250), отправляясь с крестовым походом на Восток, видел, когда переплывал Средиземное море, вереницы птиц, летевших на юг. Он изложил в своем трактате по анатомии и обучению охотничьих птиц «De arte venandi cuma vibus» передовую по тем временам идею о том, что европейские птицы перезимовывают не под водой, а в южных странах[10]10
Фридрих II вообще был очень образованным человеком. Он усердно занимался философией и другими науками, особенно зоологией и медициной, сам изобретал лекарства. Из Азии и Африки ему привозили редких животных, и он изучал их нравы. Он анатомировал трупы, он, пишет папа Григорий IX, «дошёл до того, что называет дураками тех, кто верит, что всемогущий бог рожден от девы».
Григорий IX метал в Фридриха энцикликами, полными брани: «Смотрите на зверя, выходящего из глубины морской, с устами, полными богохульства, с когтями медведя и львиной яростью. Он открывает свою пасть, чтобы изрыгнуть оскорбления на бога».
[Закрыть].
Серьезное исследование птичьих перелетов начато было лишь в конце XVIII века по инициативе шведского натуралиста Карла Линнея, который предложил вести одновременные наблюдения в разных местах Европы за появлением первых пролетных птиц и за направлением их миграций. Мысль оказалась очень плодотворной. Такие наблюдения – а в них приняли участие многие учёные – добыли ценные факты.
Но не ведали бы мы о перелетах птиц и десятой доли того, что знаем сейчас, если бы школьный учитель датчанин Мартенсен не придумал кольцевать птиц.
Хотя изобретателем кольцевания называют обычно Мартенсена, но и до него некоторые натуралисты упражнялись в этом. Еще в начале XVIII века Леонард Фриш обмотал лапку ласточки красной шерстяной ниткой. На следующий год он поймал на гнезде помеченную ласточку и рассмотрел свою повязку: цвет ее не изменился, нитка не полиняла, никаких следов ила на ней тоже не было. Из этого Фриш заключил, что ласточка не зимовала на дне пруда.
В июле 1880 года в Германии директор почтамта Детте надел на ноги трем молодым аистам металлические кольца с выбитой на них надписью. В августе аисты покинули тихие заводи реки Верры, на берегах которой родились, и через четыре дня один из них был убит в Испании за тысячу двести километров от родины.
Приблизительно в это же время и у нас на Украине, в Аскании-Нова, Фридрих Фальц Фейн окольцевал журавля. Кольцо птице надели, однако, не на ногу, а на шею. Позднее журавль при трагических обстоятельствах был пойман в Судане – первая находка окольцованной птицы в Африке!
Уже эти несмелые опыты доказали, что птицы улетают зимовать в южные страны. Однако, чтобы получить более полную картину, нужны были систематические и обширные исследования. Мартенсен это понял и взялся за дело. Он усовершенствовал методику кольцевания, испробовав разные способы, остановил в конце концов свой выбор на кольцах из легкого металла. На них указывалось, куда возвращать находки, если окольцованные птицы попадут в руки цивилизованных людей.
Не одной-двум, а тысячам птиц были надеты металлические кольца, и изучение перелетов птиц пошло вперед семимильными шагами.
В России первые массовые кольцевания птиц начаты были в Эстонии, на острове Сарема, в 1910 году.
После Октябрьской революции эстафету эстонских естествоиспытателей приняли юные натуралисты с биостанции в Сокольниках. Из Подмосковья птицы разлетались в разные страны мира, неся на лапках кольца с надписью: «БЮН. Moskwa». Позднее было учреждено Государственное бюро кольцевания и в заповедниках стали метить тысячи птиц.
Окольцовано уже больше десяти миллионов птиц. В среднем одно из ста колец, надетых на лапки мелких птах, попадает в руки орнитологов. У промысловых птиц бывает, что каждое пятое кольцо биологи получают обратно. Из десяти миллионов разосланных с птицами колец по крайней мере сто тысяч вернулось в научные институты с более или менее точным указанием места добычи окольцованной птицы. Это значит, что орнитологи нанесли на карты сто тысяч точек и провели от них линии к другим ста тысячам пунктов. Стрелы, их соединившие, показали, куда бегут птицы от студеного дыхания северной зимы[11]11
О перелётах птиц написано много книг. Поэтому нет надобности подробно о них рассказывать. Читателям, которых это заинтересует, можно порекомендовать такие книги на русском языке, как «Жизнь птиц» и «Перелёты птиц» профессора С. С. Турова и «Перелёты птиц и их изучение» доктора И. Штейнбахера.
[Закрыть].
Гагары-мореплаватели
Пятая часть всех обитающих на земле птиц весной и осенью не сидит на месте. Подобно трепещущим волнам гигантского прилива жизни миллиарды птиц устремляются в эту пору на север и юг. Птиц кочующих, неперелетных, втрое больше. Они, когда не выкармливают птенцов, тоже покидают места своих гнездовий и летают по лесам, полям и морям далеко от дома. И только лишь пятая часть всего птичьего населения планеты никогда не оставляет родных мест. Это оседлые птицы.
Каждую весну зимовавшие на юге птицы возвращаются на родину в северные страны. А вдогонку за ними летят из приполярных и холодных областей южного полушария, где наступает не весна, а осень, стаи «южных» птиц. Они тоже спешат на север, но не вить гнезда, а зимовать: бегут от холода и голода. Ведь на севере южной зимой теплее.
В Японии зимуют поморники из Антарктики, а на Соломоновых островах – бронзовые кукушки из Новой Зеландии. Многие американские птицы выводят птенцов в Патагонии, а от холодов ищут защиту на севере, в тропиках Нового Света.
Советский орнитолог профессор Л. А. Портенко встречал этих беженцев с юга даже в Арктике – на Чукотке и вблизи мыса Сердце-Камень. Все лето, с июля и по сентябрь, тысячные стаи тонкоклювых буревестников осаждали побережья северных морей. Осенью они вслед за нашими птицами полетели на юг. Наши нашли пристанище в Китае, Индии, а птицы-антиподы продолжали путь. Их не прельстили ни зеленые джунгли, ни серебристые пляжи тихоокеанских островов: они торопились на родину – в Тасманию. Туда возвращалась весна.
Тонкоклювые буревестники выводят птенцов на этом острове, а потом летят на север, пересекают экватор и через месяц после старта в Тасмании ловят уже креветок у берегов Японии. Но не задерживаются здесь, летят дальше вдоль Курильских островов к Камчатке, Алеутам и Аляске. Пересекают все Берингово море и вдоль западных берегов Северной Америки снова спускаются к югу. От Калифорнии поворачивают уже в открытый океан и вскоре замыкают свою знаменитую «тихоокеанскую петлю», приземляясь у по– кинутых южной осенью гнезд на скалах Тасмании. Каждая пара занимает свою старую нору (гнездятся буревестники в норах). Как птицы находят ее после столь долгого отсутствия? И зачем вообще так далеко улетали: разве мало рыбы в южном полушарии?
Пока наука бессильна нам это разъяснить.
Не понятно также, почему и многие тропические птицы, которым не угрожает ни холод, ни голод, выкормив птенцов, отправляются в далекие путешествия. Серый тиранн, например, – он похож немного на нашего сорокопута – каждый год посещает сельву Амазонки и возвращается обратно в Вест-Индию, когда приходит пора размножаться. Оропендолы из Панамы и белокрылые голуби из Мексики летят в обратном направлении – на север.
Не всегда, отправляясь в дальние края, пернатые мигранты употребляют в дело крылья. Многие птицы путешествуют пешком, например дикий индюк. Он только реки перелетает, а так всю дорогу до зимних квартир на юге сотни миль топает по земле. Родичи индюка – голубой граус и другие североамериканские куропатки следуют его примеру.
У нас самый отчаянный пешеход – коростель. Говорят, что большую часть пути от русских лугов до Южной Африки он проходит пешком. Однако никто этого не доказал.
А бескрылые гагарки, когда еще были живы, вплавь уходили от северной зимы. От Исландии и Гренландии они плыли к берегам Америки и Европы, а потом по обеим сторонам Атлантики спускались все ниже и ниже к югу до Франции и Южной Каролины, где зимовали. Приходила весна, и гагарки, сбиваясь в стаи, отправлялись в обратную дорогу – вверх по «глобусу».
Гагарок теперь нет: последнюю их пару съели охотники ровно сто двадцать лет назад. Но птицы-мореплаватели еще бороздят моря. И это не только пингвины. Если случится вам побывать осенью в тундре, вы, может быть, их увидите.
Холодно, неприютно осенью в тундре. Кружатся в вихре снежинки. Одевают белыми шапками болотные кочки. Перелетные птицы давно покинули неприветливый край. Опустели озера и реки. Даже северные олени уходят на юг, в тайгу.
А гагары вот плывут на север, вплавь уходят от зимы. Но почему же все-таки на север, прямо в Ледовитый океан?
Может быть, «глупые» гагары перепутали, где юг, а где север?
Ничего не перепутали. Если бы хватило у нас времени проследить за ними дальше, то увидели бы мы, как, добравшись по сибирским рекам до северного побережья Таймыра, чернозобые гагары выходят в Карское море и тут поворачивают на запад.
Плывут по морю дальше. Через Карские Ворота попадают в Баренцево море. Пересекают его. Вот и туманные берега Скандинавии. Угрюмые скалы и ревущий прибой. Гагары плывут мимо. Огибают всю Скандинавию, попадают в Северное, а потом в Балтийское море. Ну вот и доплыли! Здесь и зимуют гагары – на западе Балтийского моря.
Неплохой поход они совершили: от Таймыра до Балтики шесть тысяч километров. И заметьте, большую часть пути вплавь.
Перелёт Арктика – Антарктика
Далеко за Полярным кругом – на островах Ледовитого океана, в Гренландии, на севере Канады, Аляски, Сибири и Европы – гнездятся маленькие белые птицы с черными «шапочками» на головах – полярные крачки. На морских побережьях в неглубоких ямках выводят здесь птенцов.
Полярные крачки поселяются иногда так близко к полюсу, что бывает и в июле с мутного неба падает на их гнезда снег. Тогда, чтобы прикрыть от холодного ветра птенцов, крачки сгребают его в кучу и снежной стеной окружают дом.
Осенью крачки покидают тундру и летят на юг, в теплые края. Впрочем, края, где они проводят зиму, теплые лишь относительно. Ведь зимуют эти неисправимые полярники тоже в Заполярье! На другом конце света – в Антарктиде.
Из Канады и Гренландии крачки летят сначала в Европу, у Британских островов встречаются с сибирскими и европейскими сородичами. Стаи крачек смешиваются и вдоль побережья Франции и Португалии направляются в Африку. У Сенегала и Гвинеи пути их расходятся. Одни крачки поворачивают на запад и, еще раз пересекая Атлантический океан, летят к Бразилии, а оттуда – к Фолклендским островам и Огненной Земле. Другие остаются верны Африке и, лишь миновав мыс Доброй Надежды, прямиком устремляются в Антарктиду – в моря Росса и Уэдделла. Там кружат уже над волнами крачки, прибывшие с Аляски. Они летели иным путем – вдоль тихоокеанских берегов Америки.
Дважды в году из канадской тундры до Антарктиды пролетают полярные крачки девятнадцать тысяч километров! Путь туда и обратно равен кругосветному путешествию вокруг экватора!
А наши крачки с Чукотки или Анадыря совершают еще более далекие рейды. Прежде чем повернуть на юг, тысячи километров летят они на запад вдоль сибирского побережья Ледовитого океана. Огибают с севера Скандинавию, а потом только поворачивают к берегам Африки. Но не задерживаются в стране бегемотов и львов, спешат дальше – в Антарктиду.
Пролетают весь земной шар «от макушки до макушки»!
Этот небывалый подвиг маленьких пилотов воодушевил шведского океанолога доктора Кулленберга на нелегкий труд ученый сопоставил различные этапы маршрута полярных крачек с гидрологическими данными океанографических экспедиций. Его интересовала поверхностная температура воды тех частей океана, над которыми пролетают крачки. Кулленберг убедился, что крачки тщательно избегают очень теплых акваторий, предпочитая сделать крюк в тысячу миль, чтобы лететь над холодными течениями. Там больше и рыбы, и рачков, которых крачки ловят, бросаясь с высоты прямо в воду. Их пути над океаном почти совпадают с маршрутами усатых китов.
Буревестник Уильсона тоже пролетает земной шар «от макушки до макушки», но в обратном направлении. Зимует он около Северной Шотландии и Ньюфаундленда, а птенцов выкармливает на антарктических островах.
Бурокрылые ржанки летят осенью из канадской тундры в прерии между Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айресом (через Лабрадор и Западную Атлантику). Возвращаются они другой дорогой – через Панамский перешеек и долину Миссисипи. Этот же маршрут избирают и молодые ржанки, когда впервые в жизни отправляются в южноамериканский рейс.
Ржанки с Аляски и Чукотки зимуют на Гавайских островах. Между ними и Аляской нет никакой суши. Это значит, что ржанки, которые на воде не отдыхают, совершают за двадцать два часа беспосадочный полет в три тысячи километров!
Ржанки из Восточной Сибири улетают в Новую Зеландию, а колючехвостые стрижи, которых много на Амуре, – в Тасманию. Почему не зазимуют они где-нибудь поближе?
Амурский кобчик тоже не ближней дорогой добирается до зимних квартир: через Монголию, Индию и Индийский океан летит в Южную Африку и там ждет, когда на его родине опять потеплеет.
Малюсенькая пеночка-таловка (весит она чуть больше пятачка!) гостит зимой в Индонезии. От Сибири до Явы – немалый путь!
