Текст книги "Чувак и надувная свобода"

Автор книги: Игорь Градов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

«Бой» продолжался уже минут пять, и я стал уставать от автоматно-винтовочного грохота и криков «моджахедов», пора бы начаться второму акту, подумал я.

И он начался. Со стороны Липовой аллеи показалась еще одна машина – знакомая мне легковушка экофанаток. Она на полной скорости влетела на площадь и, взвизгнув шинами, резко затормозила у статуи Свободы. Из нее, как черт из табакерки, выпрыгнули знакомые девицы.

Знаете, я им даже обрадовался – все-таки они были за нас. Вела девиц в бой, как всегда, прекрасная Нэнси – ее рыжие волосы, как флаг, развевались на ветру. Лица экологинь по обыкновению были скрыты под звериными масками, в руках, как и в прошлые разы, они сжимали свои «дамские» пукалки. Конечно, смешное оружие против автоматов, но ведь и бой был как бы понарошку. «Ну вот, все в сборе, – подумал я, – не хватает только Майкла Дугласа с его байкерами».

Между тем, пока «моджахеды» и экофанатки интенсивно палили друг в друга (холостыми, разумеется), один из нападавших стал потихоньку подбираться к Дику, сидевшему за трибуной. Причем намерения у него были самые недружественные. В руках он сжимал вполне реальную винтовку М-16 и, судя по всему, хотел пустить ее в дело. Я пригляделся – здоровый, противный, мордатый… Ну, здравствуй, Саид, вот мы и встретились!

Медлить было нельзя – Дик даже не подозревал, какая ему грозит опасность. Саид же был настроен весьма решительно. Он, очевидно, по ошибке принял Даркина за меня – мы были почти ровесниками, да и внешне очень похожи: молодые, худощавые, голубоглазые. Только у меня волосы чуть рыжие, а у него – скорее темно-русые, но ведь под полицейской фуражкой не видно.

Даркин не видел Саида – слишком увлекся стрельбой. Он изо всех сил создавал видимость активного сопротивления «моджахедам» – журналисты должны видеть, как мы, доблестная полиция Катарсиса, героически отражаем коварное нападение арабских боевиков. Слава нужна всем, а не только Джереми.

Кстати, Рон настолько вошел в свою роль, что стал командовать экофанатками, организуя некое подобие обороны. Девицы в силу своих способностей подыгрывали ему – отрабатывали полученный гонорар. Пыль стояла столбом, выстрелы гремели оглушительно, повсюду раздавались крики «раненых» и «умирающих» – в общем, полный абзац. Лучше сказать – дурдом на выезде.

Между тем «моджахеды» вразнобой и не слишком охотно пошли «штурмовать» трибуну, за которой засели девицы. Экологинь прикрывал огнем Дик Даркин, а сверху, буквально от живота, палил во все стороны (Рембо отдыхает!) Рон Джереми. Вот такая была картина, когда я решил наконец вмешаться.

До этого я тихо сидел за статуей Свободы и ни во что не лез – надо было найти Саида. Но теперь, когда я его опознал (дай бог не ошибиться!), настала пора действовать. Я прицелился и выстрелил, стараясь попасть Саиду в ноги – хотелось по возможности взять его живым. На допросе он наверняка бы раскололся и выложил все про Рона Джереми и его безумный план…

На сей раз фортуна отвернулась от меня – я промахнулся. И расстояние было приличное, и пыль клубилась, мешая как следует прицелиться. Саид среагировал мгновенно – повернулся в мою сторону и выпустил в ответ пару коротких очередей. Не попал, конечно, но был очень к тому близок. Мне пришлось даже спрятаться за тумбу. Зато теперь я точно знал, что это Саид и что патроны у него настоящие. От тумбы полетели во все стороны бетонные крошки. Да, это уже не шутки!

Я перекатился в сторону и осторожно выглянул: Саид пребывал в нерешительности – кого убивать первым, меня или Даркина? Пока он размышлял, я решил еще раз испытать судьбу: снова выстрелил, целясь уже значительно выше. Пусть будет ранение в живот, подумал я, тогда он скорее пойдет на признание – жить-то хочется.

Но и на сей раз мне не повезло – Саид успел шлепнуться на землю и укрыться за цветником у мэрии. Теперь, похоже, он уже не сомневался – сначала нужно прикончить меня. И начал методично, прицельно, посылать короткие очереди в мою сторону. Но и я парень не промах – перекатывался от одного угла тумбы к другому, постоянно менял позицию. Так продолжалось минуты две-три – по крайней мере, столько выходило по моим часам. Мне же показалось, что время как будто остановилось – было полное ощущение, что нападение длится уже вечность.

Долго отстреливаться я не мог – запасы патронов были на исходе. К счастью, в это время показались новые действующие лица – байкеры.

«Ну, наконец-то, – подумал я, – и года не прошло!» Мы условились с Майклом, что его ребята ворвутся на площадь через пять минут после того, как экофанатки сыграют свою роль, но, видимо, парней что-то задержало. «Тут люди смертью храбрых погибают, – зло подумал я, – а они небось пивом в баре накачивались! Для решительности!»

Тем не менее бравые парни Майкла с ходу включились в спектакль – атаковали «моджахедов». Для них и для Рона появление двух десятков суровых, бородатых, затянутых в черную кожу мужиков на ревущих мотоциклах было полной неожиданностью. «Террористы» даже стрелять перестали от удивления. Рон также прекратил пальбу и замер в нерешительности. Я буквально видел, как скрипят шестеренки в его мозгах. Он лихорадочно соображал, что же делать. Но видно, ничего путного не придумал, а просто махнул рукой, подавая знак своим: все, хватит, представление окончено, убирайтесь! «Моджахеды» и сами рады были смыться – кое-кому из них байкеры уже успели крепко вмазать по морде или приложить по ребрам.

«Террористы» быстро запрыгнули в свой грузовик и дали по газам. Но один остался – это был Саид. Несмотря на провал операции, он, видимо, решил довести дело до конца. А именно – прикончить меня.

Конечно, верность долгу и честность при выполнении контракта – дело хорошее. Но не в этом случае. Я лично предпочел бы, чтобы он отступил, и даже не стал бы его преследовать. Но у Саида, судя по всему, были свои представления о долге.

С криком «Аллах акбар» он пошел на решительный штурм моих укреплений. Я не мог высунуться из-за укрытия – Саид палил почти непрерывно, пули так и свистели вокруг. И отбежать я тоже не мог – до переулка было ярдов сорок, араб наверняка прикончил бы меня.

«Ну, все, Чувак, конец тебе пришел, – мрачно подумал я. – Жил себе – не тужил, а вот приходится отдавать Богу душу. И все из-за какого-то паршивого актеришки, решившего стать мэром этого занюханного городка! Несправедливо, но, видно, судьба моя такая…»

Впрочем, со смертью можно было и подождать, и я решил дать последний бой. В конце концов, погибать – так с музыкой! Пусть все видят, как умирают настоящие американские Чуваки!

Но атака Саида внезапно прекратилась.

Я осторожно выглянул из-за укрытия, и моему взору открылась удивительная картина: прекрасная рыжеволосая Нэнси, о которой в пылу сражения все забыли, стреляла по арабу из своего дамского пистолета. И пули, надо сказать, у нее были самые настоящие – в отличие от прочих экологинь.

Нэнси не врала, когда говорила, что отлично стреляет: Саид дернулся, замер, а потом стал медленно оседать на землю. Тут в бой вступил уже я – разрядил в него почти всю оставшуюся обойму.

Моджахед тяжело повалился на асфальт – слишком много получил свинца. Его губы что-то прошептали, тело несколько раз дернулось, и он затих. Очевидно, мертвый… Я перезарядил пистолет и осторожно приблизился к нему. То же самое сделала и Нэнси.

– Кажется, все, – произнесла она, слегка пнув тело мыском красивой туфельки.

– Ага, труп, – констатировал я. – Спасибо, дорогая, ты, кажется, спасла мою жизнь.

– Всегда пожалуйста, – улыбнулась Нэнси. – Для тебя, милый, все что угодно. Ты мне нравишься гораздо больше, чем Рон Джереми, и если уж выбирать, то я выбираю тебя. К тому же, надеюсь, ты когда-нибудь окажешь мне ответную услугу.

– Непременно, – пообещал я, – слово настоящего Чувака!

Нэнси кивнула, убрала пистолет и махнула остальным девицам.

– Нам пора, – сказала она, – дальше разбирайся с этим дерьмом сам.

– Ладно, до встречи, – кивнул я.

Я не сомневался, что эта встреча скоро состоится. Наверное, что-то в наших с Нэнси судьбах крепко-накрепко переплелось…

Красавица загнала своих товарок в машину, лихо рванула с места и через секунду скрылась за поворотом. Очень вовремя – на площадь выскочили капитан Нортон, сержант Билл Коули и Френк Фишер. Последний, как всегда, выглядел заспанным – видимо, кемарил где-то в участке.

– Что тут у вас? – закричал Нортон. – Только сел пообедать, как сразу вопли, стрельба!

– Да ничего особенного, – пожал я плечами. – На Катарсис, судя по всему, напали арабские террористы, а мы с Диком – при некоторой поддержке гражданского населения – дали им достойный отпор.

– Это кто? – капитан уставился на убитого Саида.

– Главарь моджахедов, известный арабский террорист Саид, – пояснил я. – Нам надо вызвать сотрудников ФБР, это их клиент. Пусть сами с трупом разбираются…

– Точно, – вмешался в разговор Билл, – террористы – не наша проблема, это дело федералов.

– Значит, так, – решил капитан Нортон. – Вы двое, – он показал на меня и Дика, – сейчас же в участок – писать отчет о том, что произошло. Я хочу получить его до того, как сюда нагрянут парни из ФБР. Билл опросит свидетелей, а Френк займется трупом – проследит, чтобы его доставили в морг и провели все необходимые процедуры по опознанию.

– Джереми тоже допрашивать? – осведомился Билл.

– Да, и его тоже, а также всех членов городского совета, – кивнул на трибуну капитан. – Мне нужна самая полная и точная информация.

– Думаю, мы сможем получить ее уже вечером – из газет, – усмехнулся Билл, указав на Джереми, который раздавал интервью журналистам.

Рон, с героическим видом прижимая винтовку к груди, позировал перед камерами. И явно получал от этого удовольствие…

– Позер, актеришка, – процедил сквозь зубы Нортон, – но приходится с ним считаться. Пока приходится. Ты, Билл, пожалуйста, поаккуратней с ним, особенно не дави, не доставай. Вот пройдут выборы, тогда… Вот тогда и посмотрим, – неопределенно закончил капитан.

Мы, как могли, успокоили жителей (все в порядке, дорогие граждане и гражданочки, ситуация полностью под контролем, волноваться не стоит), собрали оружие – его побросали, убегая, «моджахеды», и направились в участок.

И тут Саид неожиданно пошевелился. Живучий оказался гад, к тому же большая часть пуль, как выяснилось, застряла у него в бронежилете. Араб слегка приподнялся на локте и взмахнул рукой – в нашу сторону полетел какой-то округлый предмет.

– Граната, ложись! – крикнул капитан Нортон.

Я не сразу сообразил, что делать, замер на месте. Билл и Френк тоже застыли в ступоре. Не растерялся один Дик Даркин – он ловко подхватил гранату и метнул в сторону.

К несчастью, у него не было времени, чтобы посмотреть, куда бросать, а потому кинул просто наугад, где не было людей. Граната полетела прямо в статую Свободы. Грянул взрыв, нас обдало горячим воздухом и пороховой гарью, застучали по земле осколки бетона, и статуя медленно повалилась на землю. От удара об асфальт она раскололась на части, к нашим ногам подкатилась оторванная голова. «Полный сюр, – подумал я. – Свобода без головы…»

Тут же раздались выстрелы – это Билл разрядил в Саида свою обойму. Араб затих навсегда. На сей раз ошибки быть не могло – сержант продырявил Саиду башку в нескольких местах. Кровь темной лужей начала растекаться по асфальту…

– Мать твою! – выругался Нортон, поднимаясь с земли. – Чуть было не прикончил нас, гад!

– Он взорвал статую Свободы, – заметил, убирая пистолет, Билл. – Тоже месть, хоть и весьма своеобразная.

– Ладно, статую мы новую поставим, – сказал Нортон, – сразу же после выборов, а сейчас надо срочно заняться трупом. Опознать и все такое прочее… Надеюсь, больше живых мертвецов не будет?

Оживших трупов, к счастью, больше не было. Вообще, надо признаться, налет «моджахедов» причинил городу минимальный ущерб – никто серьезно не пострадал, не считая, конечно, убитого Саида и взорванной статуи Свободы.

Рон Джереми никак не ожидал такого результата, но, похоже, решил использовать ситуацию на сто процентов. Я заметил, как он договаривается с журналистами об интервью. Правильно – куй деньги, не отходя от кассы.

Я тоже, в принципе, был не в претензии – остался жив, и слава Богу. А прочее – слава, деньги – это все суета сует. Как говорил один мой знакомый, чем меньше желаний – тем меньше разочарований. По-моему, очень правильно.

Глава двенадцатая

Через несколько дней после налета «моджахедов» капитан Нортон собрал нас в своем кабинете.

– Я рад сообщить, – начал он, – что за успешное отражение атаки террористов весь личный состав нашего участка получает награды. С этой минуты сержант Билл Коули, лично прикончивший опасного боевика Саида, находившегося, между прочим, в международном розыске, становится лейтенантом, а Дик Даркин, героически спасший наши задницы, – соответственно, сержантом. Тебе, Чувак, – он обратился ко мне, – повышение пока не положено – ты еще слишком мало служишь, но я добился, чтобы тебе выдали премию – две сотни долларов. Думаю, неплохая компенсация за пять минут страха. Тебя, Френк, мы также премируем – из фонда нашего участка. Думаю, сотни долларов хватит.

Фишер согласно кивнул, я тоже был доволен: две сотни баксов – действительно хорошие деньги, особенно если учесть, что я не ставил перед собой цели их заработать – просто спасал свою задницу. Так что они мне буквально упали с неба. Что ж, как говорится, один доллар хорошо, а два лучше. А уж сразу две сотни – тем более.

Надо отметить, что результаты нашего небольшого приключения устроили почти всех: Билл и Дик получили повышение и, соответственно, прибавку к жалованью, я и Фишер – просто деньги, а капитан Нортон – славу храброго и мудрого руководителя полицейского участка. Ведь именно под его руководством мы так здорово отразили налет боевиков! Выиграл, что интересно, даже Рон Джереми – свою порцию пиара он получил сполна.

Но главной своей цели он так и не добился – жители Катарсиса дружно признали в качестве спасителей нас, копов, а не его, столь тонко спланировавшего и так ловко провернувшего всю операцию. Должно быть, сей факт здорово расстроил Рона, ибо при встрече с нами он отворачивался и в бессильной ярости скрежетал зубами. Еще бы: так здорово все придумать, договориться, нанять актеров, потратить кучу денег, а в результате – почти вся слава досталась каким-то копам! Кроме того, результаты предстоящих выборов мэра по-прежнему были неясными.

Но еще больше, похоже, его бесило то, что я нисколько не пострадал от налета и даже выиграл – в виде благодарности жителей. Теперь, где бы я с ребятами ни появлялся, к нам подходили, жали руки, говорили «спасибо» за то, что мы спасли любимый город. Разумеется, за этим следовало предложение пропустить по кружке пива, и желающих угостить было так много, что нам часто приходилось отказываться – мы же на работе! А быть «под мухой» строжайше запрещено уставом полицейской службы.

Единственной утратой для города стала статуя Свободы. Она раскололась на несколько частей и восстановлению не подлежала. Но это, согласитесь, совсем небольшая плата по сравнению с тем, что могло произойти. Все это понимали, а потому о памятнике особо не горевали.

Наши любимые экологини, кстати, тоже выиграли – им отпустили все прошлые грехи и разрешили бороться за права животных легально, а значит, получать всевозможные гранты и пособия. Нэнси была просто счастлива.

Вскоре после того, как мы немного разобрались с делами, я позвонил Майклу Дугласу.

– Спасибо тебе и твоим парням, – искренне поблагодарил я его, – если бы не ты, мне бы туго пришлось…

– Да ладно тебе, Чувак, – рассмеялся Майкл, – мы с ребятами слегка размялись, только и всего. Парни просто счастливы – это тебе не с трусливыми мексиканцами махаться! Мы с настоящими террористами сражались! В общем, если что – не стесняйся, обращайся.

– Непременно, – пообещал я.

– Да, вот еще что, – голос Майкла стал серьезным, – я навел кое-какие справки о Роне Джереми. Ты же знаешь, у меня много друзей… Оказалось, это очень опасный тип – подлый, коварный и злопамятный, ради достижения цели способен на все. Так что ты с ним поаккуратней. Держи, как говорится, ухо востро, а то не приведи Господь…

Я, в свою очередь, пообещал быть начеку. На этом мы и закончили разговор.

* * *

Вечером я решил сходить с Люси в кино – была пятница, завтра у нее и у меня намечался выходной, почему бы и не развлечься? Мы собрались на последний сеанс – вспомнить молодость, посидеть на последних рядах, пожевать попкорн, поиграть в темноте в обжималочку и поцелуйчики… Такие маленькие приключения очень оживляют чувства, которые со временем неизбежно начинают притупляться. А уж как способствуют сексу!

В последнее время я все думал – как бы помягче сообщить Люси о своем скором отбытии. Трейлер почти готов, я мог отправиться в путь в любое время, но… Мне казалось неправильным уехать из Катарсиса, ни с кем не попрощавшись. Дело здесь, разумеется, было не в работе (служба в полиции – явление временное), а в отношениях с Люси.

С одной стороны, углублять или тем паче оформлять нашу связь официально я не хотел. И так мы жили, как одна большая, дружная семья – она, я, Чамп, Микки… С другой – нельзя же было бросить девушку без объяснения причины. Люси столько всего для меня сделала, так обо мне заботилась, такими пирожками кормила! Вот я и подумал: надо бы помягче и поаккуратнее намекнуть ей, что все – нам пришла пора расставаться. Я скоро покину гостеприимный (или не очень) Катарсис, чтобы мчаться дальше, навстречу своей судьбе. Но как это сделать поделикатнее?

Занятый этими мыслями, я пропустил вопрос Люси – мы как раз шли по вечерней улице в кинотеатр:

– Куда поедем в воскресенье?

– Что? Прости, задумался…

– Я говорю – куда мы поедем на выходные? Может, опять на озеро Пако? Ты, знаешь, Чувак, мне в прошлый раз очень даже понравилось… И Боб Доули нам теперь не помеха! Я его совсем не боюсь и больше не стесняюсь. Пусть смотрит, получает удовольствие!

При воспоминании о Бобе меня всего передернуло – не хотелось даже думать о нем. А заниматься сексом, зная, что он в эту минуту может за нами подсматривать… Нет уж, увольте! Я не ханжа, конечно, но это как-то уж чересчур даже для меня.

Я собирался придумать какую-нибудь отговорку – типа, дела, внеочередное дежурство, как внезапно ожил мобильник. Пришлось вытащить трубку:

– Да?

– Слушай, Чувак, извини, что беспокою в твой выходной, – узнал я голос капитана Нортона, – но дело такое: у Билла заболел сынишка – что-то с животом, пришлось срочно везти в больницу, так что на дежурство он выйти не сможет. Придется тебе его заменить, а потом уж отгуляешь по полной – дам тебе сразу четыре выходных дня.

– Ладно, – согласился я, – если нужно, то, конечно, заменю Билла. Тем более что он меня столько раз выручал!

На самом деле я даже обрадовался этому звонку – наше объяснение с Люси откладывалось. Пусть на какое-то время, но все же… Ну не люблю я выяснять отношения с женщинами, что поделать! Да и не умею. Вот с бывшей женой один раз попробовал, так что получилось? Жуть, кошмар! Впрочем, вы, наверное, уже знаете…

– Вызывают на службу? – понимающе спросила Люси.

– Да, у Билли сынишка заболел, нужно заменить его в ночь. Зато потом капитан обещал дать сразу четыре выходных дня: за сегодня и за День независимости.

– Отлично! – обрадовалась Люси. – Значит, мы сможем поехать в Мексику. А то из-за этих «моджахедов» я так и не смогла выполнить свое обещание – свозить тебя за границу.

– Хорошо, – кивнул я, – как только получу выходные, сразу с тобой махнем. Посмотрим, что там и как у наших соседей…

Действительно, чего откладывать – скорее всего, это будет наша последняя совместная поездка.

– Пойду, переоденусь, – сказал я Люси, – потом возьму Чампа – и на дежурство. А ты что будешь делать?

– Схожу, пожалуй, в кино, – подумав, ответила Люси. – Одной сидеть дома скучно, телевизор уже надоел. А так хоть развеюсь немного…

– Только быть осторожна, – предупредил я ее, – а то мало ли что…

– Брось, Чувак! – рассмеялась Люси. – Какие преступники в нашем городишке? Максимум, что мне угрожает – встреча с каким-нибудь пьяным недоумком. А с ним я легко разберусь – каждый день с подобными типами сталкиваюсь. Все-таки работа в баре дает такой опыт! Знаешь анекдот? Мама предупреждает Красную Шапочку: «Доченька, будь осторожна: в лесу живет страшный Серый Волк, насильничают разбойники…» А та ей в ответ: «Серого Волка я не боюсь, секс люблю… Чего мне опасаться-то, мама?» Вот и я точно такая же!

И захохотала заливисто. Я погрозил ей пальцем (смотри у меня!), быстро чмокнул в щечку и побежал переодеваться.

* * *

Утром я сдал дежурство Дику с Френком и отправился домой. Люси дома не оказалось – очевидно, уже ушла на работу. Я удивился – что так рано?

Покормив Чампа и Микки, я забрался в спальню – отсыпаться. Кстати, кровать осталась неразобранной, и у меня сложилось впечатление, что Люси вообще дома не ночевала. Странно это… Я набрал номер ее мобильника – длинные гудки, позвонил в бар – то же самое. Ладно, решил я, сначала отосплюсь, а потом разберусь, что к чему. Разделся, завалился в постель и уже стал засыпать, как неожиданно зазвонил телефон.

– Чувак, – раздался в трубке глухой голос Дика Даркина, – ты не мог бы сейчас подъехать на Парк-авеню, к кинотеатру «Колизей»?

– В принципе, могу, а что случилось-то?

– Понимаешь… – голос Дика стал еще тише, – мы нашли Люси… В участок позвонил уборщик из кинотеатра и попросил срочно приехать. Он выносил мусор на помойку и увидел, что в проулке лежит какая-то женщина. Сначала подумал, что просто пьяная, а потом разглядел пятна крови на платье и сообщил нам. Мы с Френком подъехали и увидели, что это Люси. На нее, судя по всему, напал маньяк – тело все искромсано ножом, кровищи – море. Вот я и позвонил тебе…

Через десять минут я уже был у «Колизея» – у того самого кинотеатра, куда мы с Люси собирались пойти вчера вечером и куда она отправилась без меня. У входа стояла полицейская машина, я подошел, посмотрел – наших никого не было. В это время из проулка между кинотеатром и соседним зданием показался Дик Даркин. Он был бледен как полотно и даже, кажется, слегка пошатывался.

– Она там, Чувак, – показал он в сторону проулка. – Мы вызвали врачей, они скоро прибудут. Но, собственно, их помощь не потребуется…

Я вошел в узкий проулок. В конце его, прямо у мусорных баков, лежала моя Люси. Я сразу ее узнал – по красивому зеленому платью, в котором она была в тот вечер. Земля возле нее вся пропиталась кровью, а на теле виднелось множество глубоких ран. Люси лежала на животе, растрепанные волосы прикрывали лицо. Я не стал вглядываться – не хотел, чтобы она запомнилась мне такой – мертвой. Хотел запомнить ее живой и веселой – такой, какой она всегда была.

– Это был точно маньяк, – ко мне подошел Френк Фишер, – нормальный мужик ни за что бы не стал так издеваться. Он, наверное, ее сначала оглушил, а затем затащил в переулок и зарезал. Может, хотел изнасиловать… Но это только врач после осмотра определит.

– Есть свидетели? – спросил я.

– Как всегда, ни одного, – тяжело вздохнул Френк. – Это был последний сеанс, в зале было всего трое: Люси и парочка каких-то малолеток, пришли, видимо, пообжиматься. Постараемся, конечно, их найти и допросить, но, боюсь, толку будет мало – эти сосунки, когда влюбятся, только собой и занимаются, ничего и никого вокруг не видят. Но мы, разумеется, их потрясем, как положено…

В это время показался медицинский фургон, из него вышли врач и фельдшер. Доктор быстро осмотрел Люси, пощупал пульс и отрицательно покачал головой. Фельдшер достал из фургона черный пластиковый мешок и с помощью шофера упаковал тело, потом они вдвоем загрузили его в машину. Автомобиль развернулся, резко рванул с места и скрылся за углом.

Я следил за этим отстраненно, как будто со стороны – как если бы меня это совсем не касалось. С той минуты, как я понял, что Люси мертва, внутри меня что-то оборвалось. Я не мог плакать, ничего не мог делать – просто стоял и смотрел.

– Слушай, Чувак, – обратился ко мне Френк, – тебе бы выпить…

– Нет, сначала – в участок, – вмешался Дик Даркин. – Чувак жил с Люси, значит, он один из подозреваемых и должен дать показания.

Я кивнул – все правильно, таков порядок при любом расследовании. Мы сели в машину Дика и покатили в участок, где нас уже ждали Нортон и Билл.

– Сочувствую тебе, – подошел ко мне капитан, – такой внезапный удар… Я сам, лично возглавлю расследование. Мы непременно поймаем и покараем этого урода. Даю тебе слово!

Я кивнул – спасибо, конечно. Билл тоже произнес слова сочувствия, а потом напомнил, что нужно составить протокол. Я понимал – этого не избежать, а потому решил покончить со всеми формальностями как можно быстрее.

Билл стал записывать мои показания. Я подробно описал вчерашний вечер, не забыв упомянуть, что мы собирались в кино, а потом меня вызвал по телефону Нортон.

– Да, я лично звонил Чуваку, – подтвердил капитан, – и он всю ночь был в участке – это можно увидеть по записям камеры наблюдения. Извини, Чувак, но я уже их посмотрел – чтобы убедиться. Могу теперь с чистой совестью свидетельствовать: Чувак никуда из здания не выходил и ни с кем не встречался. Вначале, примерно до часа ночи, смотрел телевизор, а потом лег спать. Спал здесь же, на диване.

– Чувак, кто знал, что ты пойдешь с Люси в кино? – поинтересовался Билл.

Я пожал плечами:

– Мы никому не говорили, просто собрались и пошли. Кстати, а что говорят кассир кинотеатра и киномеханик?

– Я их уже допросил, – вмешался Дик Даркин. – Кассир – это старая Роуз Паркер, я ее хорошо знаю, еще со школьной скамьи, когда сам бегал с ребятами в эту киношку. Она продала билеты Люси и этим малолеткам, а потом пошла домой. Это был последний сеанс, сидеть в кассе смысла не имело. Механик – Пабло Ривьера – вообще не выходил из своей кабинки. Он сказал, что после фильма проверил зал, чтобы никто не остался, и запер двери. А когда вышел на улицу, то перед кинотеатром уже никого не было – Люси и малолетки ушли. Пабло сел в машину и тоже поехал домой. Ни подозрительного шума, ни криков – ничего не слышал. В проулок за кинотеатром он, разумеется, не заглядывал – зачем? Поэтому тело Люси пролежало до утра – пока его не обнаружил уборщик.

– Улики? – снова поинтересовался я.

– Почти никаких, – продолжил Даркин. – Орудие убийства не найдено, скорее всего, преступник унес его с собой. Судя по ранам, это был большой нож – таким обычно разделывают коровьи туши на скотобойне. Страшная штука – острый, как бритва, и очень тяжелый. Одним ударом можно отрубить человеку руку.

– Может, кто-то из мексиканцев постарался? – предположил Билл. – Из тех, кто работает на скотобойне? Они и к крови привычные, и прирезать кого-нибудь для них – раз плюнуть, постоянно на ножах дерутся, кромсают друг друга почем зря…

– Возможно, – согласился Даркин, – но для мексиканцев это преступление нехарактерно. Если один латинос в пьяной драке пырнет ножом другого – это нормально, ни у кого удивления не вызывает, но чтобы так искромсать жертву, тем более – женщину… Я насчитал на теле более двух десятков ран. К чему такая жестокость? Это прямо садизм какой-то! На такое способен лишь настоящий маньяк – полный отморозок и законченный псих…

– Ладно, версию с мексиканцами сбрасывать со счетов не будем, – решил капитан. – Кто его знает: может, у одного из них крыша поехала? Работа на скотобойне тяжелая, кровавая, вот и свихнулся парень. Но рассмотрим и другие версии. Давай дальше, Дик!

– Следов обуви на земле мы не обнаружили, – продолжил Даркин, – почва в проулке очень сухая, твердая, как асфальт, поэтому и надеяться особенно было не на что. Мы вызвали криминалиста из окружного управления полиции, он снимет отпечатки пальцев с одежды и тела убитой – если, конечно, их найдет. Вот это будут серьезные улики…

– Там могут оказаться и мои пальчики, – вставил я. – Вчера вечером я помогал Люси надевать платье – у него молния сзади, застегивать неудобно. Да и вообще – касался я ее постоянно, причем по всему телу…

– Тогда оставь свои отпечатки для криминалиста, – приказал Нортон, – чтобы не было путаницы, а сейчас постарайся вспомнить все, что было вчера вечером. С подробностями. Может, за вами следили?

– Нет, – помотал я головой, – я бы точно почуял.

– Кстати, из вещей Люси ничего не пропало? Было ли на ней что-то ценное? Украшения, золото?

– Вряд ли, – подумав, ответил я. – Люси не любила ювелирку, говорила, что украшения напоминают ей о прошлом. Ее бывший муж Марк часто дарил цепочки и сережки – заглаживал свои грешки, а после развода она все их продала – чтобы ничто не напоминало о супруге. А новые не покупала.

– Рядом с телом нашли женскую сумочку, – сказал Дик Даркин, – я ее осмотрел. Ничего ценного нет – несколько долларов, мелочь, недорогая косметика.

– Люси всегда говорила, – вспомнил я, – что грабить ее смысла не имеет – слишком мало добычи.

– Значит, – подвел итоги капитан Нортон, – преступление было совершено не из корыстных побуждений, это можно считать доказанным. Похоже, действовал маньяк, возможно – сексуальный. Он, скорее всего, охотился у кинотеатра – хорошее место, тихое. Народу вечером никого не бывает, и рядом пустырь. Поджидал добычу – любую женщину, не важно кого… На малолеток не напал – их двое было, побоялся оставить свидетеля… А потом увидел Люси, набросился, оглушил и затащил в проулок. А там…

– Если нападение было с целью изнасилования, то могут остаться следы спермы, – снова подал голос Дик, – это очень важная улика. Генетический материал индивидуален, мы легко найдем убийцу…

– Интересно, каким образом? – усмехнулся капитан. – Предлагаешь взять образцы спермы у всех мужчин Катарсиса и его окрестностей? Вряд ли это получится. И как ты заставишь сдавать сперму латиносов? Загонишь всех в участок и покажешь, как это делается? На личном примере?

Я скривился, как от зубной боли, но Билл успокаивающе положил руку на плечо – ничего, друг, терпи, такая у нас работа. Сам понимаешь…

Я, конечно, все понимал – ребята, как и я, были подавлены этим преступлением, ничего подобного раньше в Катарсисе не случалось. Они очень старались, делали все, что могли. Но улик действительно было слишком мало.

В это время затренькал телефон, Нортон снял трубку. Несколько минут он напряженно слушал, потом улыбнулся:

– Кажется, ребята, нам повезло, есть еще кое-какие улики. Только что звонил тот самый уборщик из кинотеатра. Он решил утрамбовать мусор в бачках, а внутри нашел костюм Бэтмена – резиновая маска с ушами, перчатки, черный нагрудник, плащ. Ну, знаете, наподобие тех, что надевают на Хэллоуин. На нем есть следы крови – очевидно, преступник перед нападением специально переоделся, а потом выкинул окровавленный костюм на помойку. Боялся, наверное, что останутся следы, вот и решил избавиться. Дик, сгоняй, пожалуйста, к кинотеатру, привези костюм, а заодно еще поройся в бачках – может, что-то еще обнаружишь. Надо собрать как можно больше улик и отдать на экспертизу, глядишь, и появится хоть какая-то зацепка, пусть даже маленькая.