Текст книги "Похитители пауков"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Я сопровождаю мою... мм... – охотник еще не успел выучить слово, которое собирался употребить. – Мою... хозяйку.

– Госпожу, ты хотел сказать, – с пониманием кивнул Лени. – Э, да ты ранен... Ничего, к вечеру доберемся до нашей деревушки, там тебя быстро починят.

– К вечеру? – обернулась прислушивающаяся к их разговору девушка. – Мы так близко?

– Мы близко от дороги, моя госпожа, – снова повлек ее за собой Лаанс. – А на дороге ждет прекрасный экипаж.

2

Дорога действительно оказалась поблизости, хорошо укатанная колея тянулась с юго-востока на северо-запад. Здесь отряд поджидали еще двое слуг неизвестных Элю жуков-бомардиров, охранявшие тот самый, обещанный Лаансом «экипаж». Под эти словом он подразумевал широкую телегу, в которую были запряжены шесть жуков-стригунов. Насекомые вели себя смирно – видимо, дело было им привычное.

– Вот! – торжественно объявил Лаанс, который вел себя как командир. – Может быть, еще и до темна доберемся!

– Нет, не успеем, – покачал головой Лени. – Много нас, не вытянут жуки.

– Ну значит, ночью приедем. Все равно под крышей заночуем! – Лаанс протянул руку к телеге: – Прошу, госпожа!

Элоиз, опираясь на протянутую руку, забралась в "экипаж", усевшись на наваленную в нем солому. Лени хотел помочь Элю, но охотник справился и сам. Один из сторожей уселся в устроенное между двумя передними жуками сиденье и длинным тонким шестом постучал насекомых по усикам. Те, подчиняясь команде, напрягли ноги, задние последовали их примеру. Остальные мужчины в это время подналегли на телегу сзади, помогая жукам стронуть ее с места, и на ходу попрыгали в нее.

– Наши хозяева, жуки бомбардиры, куда человечнее раскоряк, – принялся разглагольствовать Лаанс, плюхнувшись на солому рядом с девушкой. – Жизнь у нас удобна и достойна, и главное – никто не сожрет. Не желаешь остаться с нами, госпожа Элоиз?

– Я должна посетить Ут, – улыбнулась девушка. – Там меня ждут, у нас важное донесение.

– Секретное? – вскинул брови бомбардир.

– Да, – кивнула Элоиз. – Очень.

– Ну что ж... Как угодно... Тогда передайте раскорякам от нас привет. А при случае – заходите в гости! Лаанса все у нас знают.

Выглядывая из-за широких спин бомбардиров, Эль с немалым удивлением рассматривал местность, по которой они проезжали. С одной стороны дороги по прежнему тянулись луга, все так же перемежаясь рощицами и озерами. Здесь также паслись стригуны и тли, сновали муравьи, а в одной из рощиц зоркие глаза охотника рассмотрели натянутую между деревьями паутину – наверняка там обосновалась колония шатровиков. Посмотрев же в другую сторону, охотник ахнул от удивления.

Здесь росли невысокие деревья, на ветках которых в изобилии качались ярко-красные крупные плоды. В другое время степняк подивился бы такому количеству фруктов, но не это привлекло его внимание.

Растения росли ровными, уходящими к горизонту рядами! Да как такое могло случиться? Неужели это сделали люди? Ну конечно, а кто же еще – смертоносцы предпочитают мясо...

Эль даже позволил себе чуточку навалиться на Лени, чтобы рассмотреть огромный сад получше. Мух над деревьями вилось огромное множество, но атаковать приволекавшие их фрукты они даже не пытались. Очень скоро охотник увидел разгадку: во многих месах протянулись длинные полосы старых, запыленных, а оттого хорошо видимых с воздуха тенет, а почти под каждым вторым деревцем сидели смертоносцы. Вот только вели себя пауки странно: без конца размахивали лапами. Неужели служат сторожами?

– Это пугала, – ответил Лени на невысказанный вопрос степняка. – Не настоящие, понимаешь? Чтобы насекомых отпугивать.

– И смертоносцы вам разрешают? – округлил глаза искренне пораженный охотник.

– А что? – не понял его удивления Лени. – Это сады подвластных им людей. У нас такого нет, очень хлопотно, да и некогда... Мы покупаем фрукты.

– Что-что с ними делаете? – не понял Эль.

– Мой друг никогда не покдал Степи, – заступилась за него Элоиз, когда все пассажиры телеги расхохотались. – Кроме того, вы вовсе не покупаете яблоки, а лишь вымениваете.

– Ну вот, это я понимаю, – приосанился Эль, ободренный поддержкой. – А на что меняете?

– По разному, – ответил ему тучный бомбардир, который, видимо, знал предмет лучше других. – Когда на порох, садарям он нужен, чтобы шатровиков выкуривать – эти твари иногда поселяются в садах, они поумнее других, даром что раскоряки... А когда мы и сами для них эту работу делаем, только они не любят, говорят, мы много деревьев портим... – в телеге кто-то коротко хохотнул. – А еще на мясо меняем: когда жуки что-нибудь задумают, например "Бам!" в муравейнике, то порой много мяса остается... Иногда просто на овощи меняем, у нас женщины огороды держат. А недавно на муравьиный спирт меняли, только потом пожалели...

Бомбардиры снова расхохотались о чем-то своем. Элю нравились эти люди: смелые, шумные, веселые, презирающие "раскоряк"... Что же это за жуки такие, служа которым можно не бояться даже смертоносцев?

– А что такое "бомбардир"? – решился спросить у Лени охотник.

– Это тот, кто "Бам!" делает! – ухмыльнулся в пышные усы все тот же дородный мужчина, не дав Лени ответить. – Очень наши жуки этот "Бам!" уважают, оттого и зовем их жуки-бомбардиры. А мы им помощники.

– И смертоносцы жуков этих не трогают?

– Не-а, у них с жуками договор. Друг другу помогают, чужих слуг не трогают. С жуками шутить тоже не стоит, если б они захотели, давно бы перевели всех раскоряк...

– Ну нет, – вздохнул Лени. – Пауки тоже за себя постоять смогут. Говорят, они прежде воевали...

– Да что там раскоряки! – возмутился Лаанс и остальные бомбардиры согласно загудели. – Один хороший "Бам!" и половины их Города не станет!

– А люди как же? – тихо спросила Элоиз.

– Люди?.. Да разве это люди?.. – Лаанс умолк, когда Лени пихнул его в бок, но, помолчав, все-таки добавил: – Эти люди предают других людей... Если бы все дружно на них накинулись, на поганых раскоряк-людоедов...

– Так ведь Гнев Небесный нашлют! – заспорил Эль, не замечая, что девушка умоляюще смотрит на него. – И еще говорят, что смертоносцев в Городе тьма тьмущая, – такого охотнику никто никогда не говорил, но ему представлялось именно так. – Как же их одолеть?

– Гнев Небесный?.. – сперва не понял Лаанс, потом догадался. – Ага... Понимаешь, если всем сразу, неожиданно... Вот. А сперва сделать "Бам!", да такой, чтобы и Повелителя их, и всех кто с ним, и... Вот так.

– Ты просто никогда не испытывал этого на себе, – хмыкнула Элоиз.

Лаанс примолк, остальные бомбардиры тоже приуныли. Скоро сады кончились, по обеим сторонам дороги теперь простирались луга. В одном месте им пришлось остановиться и ждать, пока пройдет стадо тлей, подгоняемых муравьями. Маленькие пастухи не обратили на людей никакого внимания. Подпрыгивающая на каждой неровности телега хоть и катила быстро, но зато и утомляла сильнее, чем ходьба. Охотник почувствовал усталость и попытался задремать. Постоянное встряхивание мешало, Эль боролся, стараясь найти положение поудобнее, и в конце концов каким-то чудом уснул, и спал до тех пор, пока Лаанс не зажал ему нос.

– Хватит храпеть! Приехали!

3

В темноте Эль сумел разглядеть только рассыпанные там и сям огни, означавшие, как он догадался, дома людей-бомбардиров. Телега, поскрипывая, куда-то уехала, люди шумно прощались, затем Элоиз попросила у охотника прощения и покинула его, уйдя вместе с Лаансом куда-то во тьму. Степняк спросонья даже ни о чем не успел спросить девушку. Потом его схватил за руку Лени и повел с собой.

– Переночуешь у меня, я тут с сестрой живу, люди мы одинокие, не стеснишь.

– А Элоиз?..

– Ну, сам понимаешь... Дело молодое... Пусть погостит пока у Лаанса, парень боевой. Осторожно, здесь калитка...

– Кто? Какое дело? – напрягся было степняк, но его уже вели дальше, позади скрипнуло дерево.

– Утром осмотришься, врача тебе позовем. Сеструхе моей про Степь расскажешь, она большая любительница послушать о разных дальних странах. Да и сам я, в общем, тоже...

Впереди появился освещенный квадрат, забранный толстой решеткой. Свет приблизился и квадрат превратился в окно, за которым тут-же замахал рукой расплывчатый силуэт, послышался приглушенный женский голос.

– Иду, иду, Клара! Знаешь, Эль, она у меня иногда грубовата, но ты не обращай внимания. Иду!

На темной стене дома распахнулась дверь, образовав еще один освещенный прямогуольник, только темнее, тут же прорезался голос сестры бомбардира:

– Где тебя раскоряки носят?! Осторожнее там, сегодня сороконожка во двор заползла, не могла выгнать... Кто это с тобой?

– Это, Клара, мой друг. Его зовут Эль... Да ты дай нам войти, дверь-то не загораживай!

Переступив порог, спутники оказались в небольшой комнате, освещенной стоящей в углу свечой. В другое время Эль прежде всего заинтересовался бы этим необычным предметом, но теперь сперва решил осмотреться вокруг. Вдоль одной из стен тянулась длинная деревянная скамья, по обе стороны от нее темнели массивные двери. На скамье лежало оружие: несколько коротких копий с тускло отсвечивающими металлическими наконечниками, топор из того же материала, на длинной деревянной рукоятке и еще какие-то узкие, чуть изогнутые мечи. Охотник так увлекся рассматриванием этого богатства, что сильно вздрогнул от звука захлопнувшейся за ними двери.

– И откуда ж ты такой взялся... Эль? Так тебя зовут, да?

– Мы из Степи пришли, – степняк обернулся и оказался нос к носу с сестрой хозяина, полноватой женщиной средних лет с грубым и властным лицом. Одетая в длинное платье из такого же мягкого материала, как потерянная туника Элоиз, Клара одной рукой держала тонкий меч, а другой поправляла прикрывающий волосы головной убор, круглую твердую шапочку.

– Из Степи... – протянула она, зачем-то хмурясь. – А что ж голый такой?

– Накормим, приоденем, – забасил Лени, скидывая на ходу куртку и распахивая одну из дверей. – Отмоем, подлечим... Гость у нас, Кларочка! Завтра порасспрашиваешь.

– Го-ость... – снова протянула Клара. – А чего ж в темноте гостей приводишь? Как я баню-то топить буду?

– Завтра, уж как выспится с дороги, – ответил ей брат из комнаты и тут же высунулся обратно в сени: – Ты не стой, ты проходи! Садись, сейчас перекусим...

Эль робко шагнул навстречу яркому свету и оказался в комнате побольше, кторая, как ему сперва показалось, была сплошь уставлена деревянными предметами. Лавки, стулья, большой стол, еще какие-то высокие сооружения, с маленькими дверцами, многочисленные полочки по всем стенам... Больше всего степняка удивили как раз дверцы, на металлических петлях, а еще красивые круглые диски, стоящие на полочках и столе.

– Небогато живем, да много ли нам надо? – прервал осмотр комнаты Лени. – Вот, не стой, садись тут, сейчас перекусим и спать.

– И сам грязный, а гость-то твой вообще с семи потов... – заворчала Клара, присоединяясь к ним, затворив за собой дверь. – Ставни-то прикрой, Лени, а то будет жужжать какая тварь, всю ночь не отвяжешься. Ну и чем же вас кормить-то двоих, я ж не ждала?

– Да ты не придумывай, ты давай что есть! – уселся за стол Лени, справившись с окном, и схватил в руку деревянную ложку, пристукнув ею по грубой столешнице. Ложку Эль узнал по рассказам Элоиз. – Мы люди не важные, да, Эль? На печке спать будешь?

– Буду... – осторожно предположил охотник и, пройдя по поскрипывающим доскам пола, присел к столу.

– А ну давайте хоть руки сполосните, что ж вы как жуки навозные! – возмутилась Клара. – Вон же в сенях кадушка! Идите быстрей, а я варево достану.

Лени, пожав плечами, покорно выбрался из-за стола, виновато улыбаясь Элю, и мужчины вернулись в сени, где действительно нашелся деревянный сосуд с водой. Охотник тщательно повторил за бомбардиром все движения, намочив руки и лицо, потом вслед за хозяином утерся матерчатой тряпокй, искусно вышитой жуками и мухами.

Когда они вернулись, Клара возилась у печи, которой Эль каким-то образом прежде не заметил. Белая, массивная, из непонятного степняку материала сооруженная, она, казалось, излучала тепло. Охотник осторожно приблизился и приложил к чистому боку ладонь.

– Не обожгись, – вынырнула из самой середины печи Клара, держа в руках странное рогатое оружие, на отростках которого крепко держался глиняный сосуд, окутанный клубами ароматного пара. – Я хоть и давно топила, а... Не изжарится он за ночь-то, Лени?

– Не изжарится, – проворчал снова севший за стол бомбардир. – Ему в Степи не привыкать, вон какой черный... Выпить принести не забудь, гость все же.

– Да уж сама догадаюсь, не в первый раз... – поджала губы Клара и вдруг быстро поднесла свечу к отшатнувшемуся охотнику. – А что это у тебя с плечом-то, парень? Да ты, никак, раненый? Какое ж выпить, брат, ему лекаря надо!

– Завтра позову Томса, прямо с утра. А пока ему отдохнуть нужно, сюда ведь на своих ногах дошел. Давай, Клара, не глазей, накладывай!

Клара принесла большую, круто изогнутую ложку и принялась выкладывать остро пахнущее кушанье из глиняного сосуда на затейливо разрисованные вогнутые кружочки. Эль, сглотнув слюну, терпеливо сложил руки на коленях: не стоит лишний раз показывать себя дикарем, хоть и добрый народ попался. Хозяин тоже не притронулся к еде, выжидающе глядя на завозившуюся у печи сестру.

– Ну так что? – наконец посуровел Лени. – Будем ужинать-то, или нам куда в другое место отправляться?

– Да ну вас, не отстанете! – повернула к ним злое лицо Клара и звонко шлепнула об столешницу берестяную корчажку. – Хоть упейтесь!

– А кружки? – не спешил развести брови Лени. – А сама что ж, не присядешь с гостем далеким?

– Присяду... – как бы нехотя сказала Клара и опустилась на придвинутый стул, сразу опершись щекой о ладонь и принявшись разглядывать столешницу. – Ох, братец...

– Да ну что ты заладила? – добродушно уже хохотнул Лени, сноровисто разливая по кружкам жидкость с незнакомым степняку запахом. – Посидим чуток, выпьем, Эль тебе про Степь расскажет. Там, говорит, такая красота...

– Правда? – перевела глаза Клара на охотника. – Небось ни раскоряк, ни жуков, простор... Я тут сижу, ничего не вижу... Только разве что в Город съездить, да уж нет, спасибо – глаза б мои на этих вонючек мохнатых не смотрели! Людоеды, одно слово, и паутина везде. А люди там какие! Все в грязище!

– Ну, не все, – укоризненно сказал ей брат, поднимая свою кружку.

Клара присоединилась к нему, и Эль поспешно поднял свой сосуд. Лени что-то бормотнул, шумно выдохнул и залпом осушил кружку, Клара отпила из своей несколько мелких глотков. Охотник замешкался было, затем решил сперва глотнуть, а потом уж определиться. Тягучая, плотная жидкость мягко обласкала горло и вдруг сильно обожгла пищевод, тепло взорвалось в желудке. Эль застыл, некоторое время не мог вдохнуть, потом закашлялся.

– Ну что ты! – испуганно хлопал его по спине Лени, пока Клара бегала в сени за водой. – Что ты! В первый раз? Заешь поскорее!

Эль послушно открыл рот и Лени тут же затолкал туда полную ложку варева. Никогда в жизни степняк не пробовал ничего вкуснее! Горячая каша из неизвестных ему злаков с маленькими кусочками мяса, приправленная какими-то смутно знакомыми растениями... Он съел еще одну ложку и почти требовательно раскрыл рот для третьей.

– Водички-то на, попей! – обиженно проговорила вернувшаяся Клара. – Глаза закрыл... Вкусно что ль?

– Я... Да, очень вкусно... – пробормотал Эль, проглотив пищу.

Эти добрые, богатые люди смеялись над ним совершенно беззлобно, они были рады ему. Эль обвел глазами комнату, и она показалась ему такой уютной, такой красивой и в то же время защищенной. Имея такой дом, полный вкусной еды и согревающего питья, удобных вещей, с печью вместо костра, можно, наверное, ни о чем больше не думать, никого не бояться... Степняк вспомнил, что Клара очень хочет побывать в Степи и ему тоже стало смешно.

– Вот и хорошо, вот и отлично! – Лени снова наполнил свою кружку и долил сестре. – Вот теперь выпьем за здоровье нашего гостя!

– Да! – Эль зажмурился и быстро отпил, сразу же закусив.

Он блаженно жевал с закрытыми глазами, где-то вдалеке заливисто хохотала Клара, рокотал что-то Лени... А все остальное оказалось где-то за ними, так далеко, что и не рассмотреть. Смертоносцы, пчелы, речные чудища, степные дезертиры, даже Бияш и Монастырь... Эль потряс головой и открыл глаза как раз вовремя, чтобы не ткнуться носом в тарелку. Нет, в Монастырь надо обязательно вернуться! Вместе с Элоиз!

– А давайте выпьем за возвращение? – снова потянулся Эль к кружке.

– Вот это дело!

– Лени! – хохотала Клара. – Опять завтра проспишь!

– Ну и что? Не сожрут же меня? Гость у нас, сестренка!

– Да он уже спит!

– Как же! Спит! Мы еще посидим, поговорим... Эль! Ты что, в самом деле спишь?

Охотник очень хотел сказать, что вовсе не спит, но язык не слушался. Тогда он решил кивнуть, что да, спит, но тоже не смог. Тогда он и в самом деле уснул.

4

Утром Эль довольно долго не мог сообразить, что случилось и где он находится. Во-первых, он оказался накрыт чем-то вроде плаща из очень толстого материала, а под головой лежал еще один такой же плащ, но плотно скатанный. Зачем?.. Во-вторых, вместо привычного неба прямо над охотником, на расстоянии вытянутой руки, находились плотно пригнанные друг к другу доски с тускло поблескивающими шляпками гвоздей. А в комнате накануне потолок был довольно высоким... В-третьих, болела голова, а прежде с Элем такого никогда не случалось. Размышляя над всем этим, степняк предпочел не шевелиться и ждать развития событий, но ничего не происходило и он попробовал перевернуться на другой бок, при этом едва не свалившись с печи.

– Проснулся? – Клара сидела посреди комнаты на стуле, сложив руки на коленях, и смотрела на Эля. – Полежи еще, скоро лекарь придет.

– Лекарь?.. А Лени где же? – спросил охотник, быстро обшаривая глазами комнату и отмечая про себя, что копье, аккуратно лежавшее вчера на полу возле двери, тоже куда-то подевалось.

– Как где? К жукам отправился, на Подворье ихнее, вместе со всеми мужиками. Они там по утрам на работу нанимаются, – сообщила Клара. – Ох, едва добудилась братца своего... Только дай повод к баклажке приложиться... А за лекарем уж я сама сбегала, занят он пока, обещал скоро.

Эль осторожно сполз вниз, попутно обнаружив, что полностью раздет. Клара засуетилась и, открыв одну из маленьких дверок, достала большую белую рубашку.

– Вот, поноси пока, хоть и великовата. А как умоешься, завтракать садись.

Охотник кивнул и вышел в сени. К его облегчению, и копье, и короткий нож лежали на длинной скамье вместе с другим оружием. В кадке с водой плавал ковш и Эль с удовольствием напился, потом, воровато оглянувшись, поплескал водой на лицо. Теперь требовалось облегчиться и степняк, прихватив копье, вышел во двор.

Некоторое время он стоял, озирая ровные грядки, потом заметил в углу огорода кусты и решительно направился к ним. На обратном пути, отряхивая по неопытности забрызганную рубашку, охотник едва не подпрыгнул от неожиданности, увидев совсем рядом старуху, облокотившуюся на низенький заборчик.

– Ты кто такой? – сурово спросила она.

– Эль я. Мы вчера из Степи пришли.

– А зачем?

– По делу. В Город нам с Элоиз надо.

– Элоиз? Это такая рыжая? – задумчиво пошамкала губами старуха. – Это что ли баба твоя? Красивая девка. Только незачем голышом ходить, это вы зря, не по-людски. Тем от тварей и отличаемся.

– А баба моя... Элоиз... Она сейчас где? – поинтересовался Эль.

– Так как с вечера с Лаансом пошла, так утром и вернулась, – доложила старуха. – А у ворот Лени встретили, вот все вместе на Подворье и ушли, к жукам этим, чтоб у них усы поотваливались.

– Ага, – Эль хотел еще спросить, в какой стороне это Подворье находится, но тут его громко позвала выглянувшая Клара.

Хозяйка усадила охотника завтракать. На столе находились салат из овощей, заправленный подсолнечным маслом, несколько холодных картофелин с солью, большой кусок грубо смолотого хлеба и кружка горячего чая. Эль увлекся едой, и даже не заметил прихода лекаря, который оказался высоченным чернобородым мужчиной с холщовой сумкой на длинном ремне. Поздоровавшись с Кларой и пристроив ношу на стул он тут же занялся больным.

– Рубаху долой, и на лавку ложись! А с ногами что?

– Да это давно...

– Пустяки? Сам вижу, что пустяки...

Лекарь принялся мять края раны сильными пальцами, что-то неразборчиво бормотать и злобно хмыкать. Эль, которого еще никогда так не лечили, скосил глаза на Клару, но та лишь замахала руками: лежи, мол, тихо, не мешай. Чернобородый между тем подсунул руки охотнику под спину и неожиданно резко перевернул его на живот, после чего повторил все действия с выходным отверстием копья.

– Вроде как подживает, – мрачно проговорил он наконец. – Хотя как знать, может снаружи-то стянулось, а внутри – гниль!

– Ой! – всплеснула руками Клара.

– А что же, возможно, – покивал лекарь. – Вот тогда тебе и будет "ой", как рана откроется да гной потечет... Ну вот что, через пару дней зайду. А пока рану не тревожить, тяжестей не поднимать, больше на солнце быть, чтоб подсыхало все. И отвары кое-какие, я сейчас тебе расскажу...

Они отошли к столу а Эль, рассудив, что лечение закончено, снова одел рубаху. Чернобородый доставал из сумки какие-то кульки, Клара часто кивала и загибала пальцы.

– Может, я пока на Подворье схожу? – предложил охотник. – Все равно ведь на солнце. Мне бы Элоиз повидать, дела ведь у нас.

– Незачем тебе жукам показываться. – запротестовала Клара. – Они хоть твари и добродушные, а все же незачем. Любопытные они, начнут выспрашивать, как бы чего не вышло.

– А Элоиз твоя вместе с Лени и Лаансом на Холмы уехала, – неожиданно сказал лекарь. – Да почти всех мужиков туда погнали. Наверное, опять "Бам!" жуки задумали.

– На Холмы! – в очередной раз всплеснула руками Клара. – Это ж даль какая, почти к Городу! И вернутся опять затемно... Ни отдохнуть мужикам, ни на огороде поработать.

– Это уж точно, – хмыкнул гость. – Там, на Холмах-то... Веселые там садари. С песнями вернутся, за полночь, вот увидишь. А завтра с утра на Подворье опять все как один с трясущимися руками придут.

– Тьфу... – загрустила хозяйка. – Это точно...

Лекарь вспомнил о делах и, торопливо поклонившись, выбежал. Эль тоскливо проводил глазами мелькнувший в окне стремительный силуэт и вздохнул.

– Клара, а хоть в какой стороне эти Холмы-то?

– А тебе зачем знать? – подозрительно поинтересовалась она. – Тебе этого знать незачем. Вон, во двор иди, а я стул принесу. До обеда две кружки отвару тебе выпить нужно. И что б сидел, не вставал! Ишь, Холмы ему понадобились...

Очень скоро Эль даже не сидел, а полулежал на двух установленных посреди огорода стульях с кружкой в руке. Солнце нещадно жгло охотника, но он как будто и не замечал этого, так же как и громкого разговора Клары одновременно сразу с тремя соседками, перегнувшимися через заборы. Неужели Элоиз ушла в Город одна? В языке Пожирателей Гусениц даже не пользовались подходящим для обозначения такого предательства словом. Ну разве что... Каракурт!