Текст книги "Слуги и союзники"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

"Я хочу, чтобы бомбардиры зашли справа, а воины слева. Пусть стреляют по лодкам, убивают людей. Смертоносцам атаковать спереди, но не вставать позади этих глупых восьмилапых, а залезать им на спины и идти до врага. Мы должны загнать их в воду, там им конец."

Единственное, что Эль успел, после того, как спрыгнул – поймать измученную Глуви и оттащить ее в сторону. Огромная масса смертоносцев налетела на уполовиненный отряд, пытавшийся защитить берег, и накатилась, побежала по спинам друг друга, давя, ломая лапы. На какое-то мгновение показалось, что они хотят построить пирамиду, но вот добавилось еще одно, последнее усилие, и сотни пауков повалились куда-то вниз, к воде.

Эль выбежал на берег позади опередивших его бомбардиров, уже вступивших в перестрелку с воинами, стоявшими вдоль бортов четырех лодок. Не ожидавшие такого отпора, те сразу понесли немалый урон, прежде чем начали прятаться за щитами и телами убитых товарищей. А внизу, у кромки воды, царило настоящее месиво из живых, умирающих и мертвых восьмилапых. Люди при всем желании не смогли бы отличить одних от других, но участники битвы разили друг друга безошибочно. От каждой лодки к берегу вел узкий мостик из досок, позволявший смертоносцам высадиться, не замочив лап. Теперь уже два этих сооружения обрушились из-за рванувшихся по ним бойцов, которые оказались в воде. Волны страха, боли, ненависти, отвращения повергали разумы сражающихся в полное смятение.

"Давите их! Им тесно, они мешают друг другу, не пускайте их в лодки!" – Урма оказалась рядом с Элем, который тут же прихватил ее за лапу, поклявшись больше не выпускать. – "Те, кто стоит сзади, ударьте лодки Небесным Громом!"

Команда поступила своевременно. Зажатые превосходящими силами между клыками врагов и водой северяне совершенно перестали контролировать ментальное пространство. Речники оказались незащищены, и вскоре один за другим попадали на палубы. Дождь стрел прекратился. Еще одни сходни рухнули в воду, в лодку успел попасть лишь один восьмилапый, в которого тут же полетели стрелы. В последнюю лодку уже прорвались смертоносцы с обеих сторон и теперь там тоже кипела схватка, под лапами пауков перекатывались стонущие люди.

"Эрик, достаточно стрелять. Войдите в воду и заберитесь в лодки. Обезоружьте людей и отведите лодки от берега."

– Обезоружить?! – недоуменно прокричал Эрик с другого конца поля боя, но вскоре Эль и восьмилапки увидели, что воины, постоянно оглядываясь, вошли в воду и за спиной увлеченных дракой северян полезли в лодки.

Еще немного, и отряд врага будет разгромлен, а лодки окажутся в руках слуг Повелителя! И все это сделала Урма, маленькая самочка, воспитанная людьми. Восьмилапка едва удерживалась от того, чтобы самой не броситься вперед. Сейчас ее не остановила бы даже вода.

Между тем в четвертой, ближней к Урме и бомбардирам лодке, смертоносцы Урмы одержали победу и тут же гордо доложили об этом госпоже. Люди заняли три оставшиеся, и теперь разбирались с веслами. Один из солдат Эрика задержался и все еще находился в воде. Эль смотрел как раз на него, когда вдруг прямо над головой бедняги выросла из воды зеленоватая морда огромного чудища с длинной пастью. Показались желтые зубы, растущие в несколько рядов, потом воина не стало, лишь по Реке поплыло красное пятно.

– Вот и крокодалы, – печально заметил Эль. – Вот кого не хватало.

– Где?! – повернулся к нему Лаанс, который стрелял теперь больше их развлечения. – Какие крокодалы?..

Но отвечать степняку не пришлось. Ночные хищники, разбуженные шумом кипящей битвы поднимались из глубины один за другим. Они хватали все без разбора: мертвых смертоносцев, живых, некоторые перекусывали весла. Люди в лодках, непривычные к таким существам, засуетились, попробовали пристать обратно к берегу, но слишком поздно. Крокодалы уже выволакивали на песок свои огромные животы, северяне исчезали один за другим. Очень скоро несколько чудовищ тоже погибло от укусов, но их сородичи разорвали тела без промедления.

– Урма, надо бы отвести наших от берега, – озабоченно посоветовал Эль. – А то твари хватают и тех и других.

"Отступить!" – согласилась восьмилапка. – "Эрик, отплывай от берега, ведь я приказывала тебе!"

Им не было слышно, что ответил человек, но суть была ясна и на расстоянии: он показывал мечом то на крокодалов, то на лодки.

"Это лодки речников. Если они не боятся в них плавать, то, значит, крокодалам они не по зубам. Расспросите речников, посадите их на весла! Смертоносцы! Прекратить бить Небесным Громом!"

– Эк ее несет! – восхищенно прошептал Элю оказавшийся рядом Лени. – Прямо хоть сейчас посылай ее на Город Пауков, Смертоносца Повелителя на помойку выбрасывать!

– Тише... – сморщился охотник. – кажется, все кончилось, наконец-то. Вроде все свои живы... Ты жива, Глуви?

"Жива," – потерлась ему о бок восьмилапка. – "Здесь весело. И еще я очень горжусь за Урму. Но я очень устала..."

– Уже все. – эль погладил ее, другой рукой не отпуская лапу Урмы. – Битва выиграна. Можно возвращаться к Тратанусу.

"Подожди..." – как бы раздумывая, протянула Урма.

4

Деревня была сожжена, вся, до последнего дома. Питти уныло прошелся вдоль пепелища. Когда-то он бывал здесь, в самом дальнем поселении людей-белок ему бывали рады даже тогда, когда в других местах стреляли едва завидев. Деревню не могли сжечь смертоносцы – они не пользуются огнем. Но приказ наверняка исходил от них, потому что лесные жители никогда бы не стали так поступать. Убить жителей – одно, устроить в Лесу пожар – совершенно другое, более тяжкое преступление.

– Вот здесь они стали тушить огонь, таскали воду из колодца, поливали деревья, – показал Локки на обугленное дерево. – Целую тропинку протоптали. Это, значит, получается, что они...

– Совсем рехнулись, – покачал головой Питти. – Когда вы мне сказали, что две деревни сожжены, я думал, что это только так говорится. А северяне, оказывается, по-настоящему с огнем играют. И мои дорогие соплеменники им в этом помогают, а теперь вот даже сами жгут свои деревни...

– Ты еще не передумал идти и уговаривать их поддержать городских смертоносцев? – усмехнулся Экко. – Я ведь тебе еще в прошлый твой приход говорил: в Лесу многое изменилось. Очень многое, и не снаружи, а внутри людей. Пожар устроить – это еще что... Вот когда люди-волки выдали северянам всех беженцев с Реки, вот это было весело. Пауков было немного, всех съесть они не могли, но попробовали каждого.

– Да, совсем вы без меня распустились...

– Так это ты и виноват. Тебе надо было убить Анни, когда он пытался убить тебя, а ты сбежал. Потом ты вернулся, и он снова пытался тебя убить. А ты ушел. Вот оттуда ниточка и тянется... Беды начались раньше, чем пришли смертоносцы.

– Сам-то куда смотрел? – даже обиделся шаман. – Вечно меня все ругают: то кого-то убил, теперь вот кого-то не убил... Вот ты сел бы вечером под деревом, и прикончил кого надо.

– Я – не шаман, – покачал головой Экко. – Я простой охотник. Это было бы убийство, понимаешь? А шаман всегда выполняет волю духов, хоть бы даже до ветра отправился. И ведь воля духов такая вещь, что ты ее не переборешь.

– Это почему?

– Потому что они опять привели тебя к Анни. Сейчас ты идешь не только новую ватагу собирать, ты идешь убивать Анни, главного шамана племени людей-белок, своего старого доброго друга. И ты его убьешь.

Вместо ответа Питти зашагал дальше по тропе. С первой, самой надежной деревней не повезло, придется начинать в другой. Хуже, что Экко разбередил старые раны. Было, все было. Когда среди обманщиков появился один настоящий шаман, то сначала его хотели купить, но при первой же неудаче передумали и решили прикончить. Этого пожелал Анни и его лучший друг, отец девушки, которую Питти когда-то любил. Засады, иногда довольно удачные – у того же Экко шаману пришлось отлеживаться всю зиму, на далекой лесной заимке. А потом еще одна засада, и отец любимой Иллы умер от того самого ножа, который висел у Питти на поясе. Самое странное, что несмотря на теплящуюся еще любовь, человек-белка с удовольствием распорол бы жирное брюхо еще раз.

После этого пришлось бежать, бежать из Леса. Обвинение в убийстве отца, отказавшегося выдать за шамана дочь. Одна из стрел все же попала в спину Питти, он так и покинул лес, чувствуя напротив сердца подрагивающий наконечник. А спустя долгое время вернулся, чтобы позвать с собой тех, кто хочет свободно жить в далеком Монастыре. И снова Анни пытался убить его, а шаман не вернулся, чтобы отомстить, Экко прав. Теперь Анни сделал людей-белок главными союзниками северян, все, кто помогает врагам, называют себя белками.

– Ладно, Экко, я его убью.

– Я тебя об этом не просил, – покачал головой лучник. – Это духи так хотят.

Глава двенадцатая

1

Берег в том месте, где лодкам под командованием Эрика удалось пристать, был гораздо круче, чем там, где высаживались северяне. Для смертоносцев это оказалось даже удобнее: им не потребовались сходни. Пауки просто попрыгали с кручи в лодки, где сразу разместилось больше половины восьмилапых.

"Пусть пятеро отвезут бомбардиров к телегам, и доложат Повелителю о нашей победе!" – Урма чуть перебирала лапами, понимая, что прыгать придется и ей. – "Возможно, он сочтет нужным направить телеги с бомбардирами сюда, или даже прибудет сам."

– Пятеро? – удовлетворенно переспросил Лаанс. – Значит, десять остаются здесь. Отлично, там больше и не надо. Все равно сидим без дела, только порох от дождя стережем. Так мы спускаемся в лодки?

– И перенесите восьмилапок, – потребовал Эль. – Урма, я тебе все разрешаю, но, пожалуйста, не прыгай. Что будет, если ты попадешь в воду?

Все как по команде повернули головы влево, где выше по течению продолжался пир крокодалов, плавно переходящий в побоище. Опоздавшие твари норовили отнять кусок у насыщающихся, а то и отхватить сородичу хвост.

"Я не могу," – сказала Урма только охотнику. – "Что воины обо мне подумают?"

– Не будь человеком, – зашептал Эль. – Ничего они о тебе не подумают, им не положено. Это глупые самцы, только и всего. Спускайтесь вместе с Глуви, бомбардиры вам помогут.

"Хорошо..." – неохотно протянула восьмилапка, сделала шаг к обрыву, и неожиданно прыгнула.

Смертоносцы почтительно потеснились, освобождая место самке. Урма очень больно ударилась брюшком о палубу и не смогла сдержать импульса боли. Глуви, начавшая было спускаться, обежала Эля и опять поднялась на обрыв.

"Что с тобой, сестра?!"

"Высоко, Глуви. Не прыгай," – попросила Урма.

Конечно же, Глуви прыгнула. Охотник сплюнул и продолжил спуск. Теперь он прекрасно понимал шамана, который все последнее время нес бремя заботы о странной и капризной семье, состоящей из дикарей, детей-колдунов, паучат, расы гигантов, Пчелиного Роя и тому подобных созданий.

– Да что б вас каракурт забрал! – вполголоса выругался он. – Надо было мне за Питти увязаться, а я, дурак, не понял во что он меня втравил.

– То ли еще будет, – посочувствовал ему Лени, спускавшийся рядом с большим, таким же как у Лаанса, луком под мышкой. – Дети это всегда так.

– У меня детей нет, – отрезал Эль. – Да и у тебя тоже.

– За себя уверен, за тебя нет, – усмехнулся бомбардир. – Поторопись, а то уплывут без тебя.

– Пусть только попробуют, командиры! Вот дождусь, когда она одна останется, и отлуплю палкой.

Быстро пройдя по колено в воде отделяющие их от лодок несколько шагов, бомбардиры полезли в лодки. Крокодалы каким-то образом услышали, что кто-то оказался в их стихии, и даже подплыли, но опоздали. Надеясь все же на что-нибудь вкусненькое, твари последовали за лодками, когда оставшиеся в живых речники налегли на весла.

"Эль, не сердись," – потерлась о его бок Глуви. – "Нам ведь надо учиться жить в этом мире. Мире пауков, а не людей."

– Я не сержусь, я просто отлуплю вас, вот и все, – хмуро ответил Эль, игнорируя недружелюбные импульсы со стороны смертоносцев. – Что это за люди на веслах? Эй! Вы кто такие?!

– Речники, – ответил рослый, мускулистый парень с окровавленной головой.

– А почему пау... То есть почему северянам помогаете?

– Разве откажешься, когда твою семью сразу сожрут, – меланхолично ответил речник, продолжая налегать на весло. – Ты как будто по другому...

– По другому, – гордо признался охотник.

– Ну тогда с тобой и вовсе говорить не о чем, – сделал свой вывод его собеседник. Эль почувствовал на себе злобный взгляды других гребцов.

– Это почему же не о чем? Мы вас освобождать пришли, и поэтому помогаем смертоносцам из Города Пауков. Там людей не жрут, вот хоть Эрика спросите.

Как ни угрюмы были речники, но не сдержали многозначительных улыбок. У другого борта тихо захихикали бомбардиры. Эрик поправил шлем, потом плащ, ножны на перевязи, и наконец решился ответить.

– Знаю точно, что дед мой родился в Городе Пауков, и никогда не хотел иной родины. Так же и отец мой, и я, и мой сын, что остался с матерью дома. А вот те люди, что смеются и бомбардирами называются, тоже живут-поживают вместе с жуками, и другого дома не ищут. Хотя смертоносцы уж давно бы могли...

– Что могли?! – взвился Лаанс. – У них с жуками договор! И про нас там сказано!

– У вас с жуками, а у нас с пауками, – степенно парировал Эрик. Воин чувствовал большую моральную поддержку в лодке, битком набитой восьмилапыми. – Вот и весь сказ, только вы все ворчите да чем-то недовольные ходите.

– Просто вы нам завидуете, – буркнул бомбардир и отвернулся.

Эль расстроился. Ему казалось, что сейчас самое время объяснить речникам, почему им следует помогать Урме, а не северянам. Так нет же, эти два олуха опять поругались и все испортили... Но речники поглядывали на людей и пауков с большим любопытством, даже несколько дружелюбно. Охотник не мог догадаться, что какое большое впечатление на гребцов произвела сама возможность такого спора в присутствии восьмилапых хозяев мира.

Мало помалу противоположный берег приближался. Уже потеряв возможность разговора с оставшейся на берегу частью смертоносцев Урма поняла, что не назначила над ними старшего. И почему никто из самцов ей об этом не напомнил? Как же у них, у пауков, все сложно... Восьмилапка отогнала от себя печальные мысли и всмотрелась в рощу, из-за которой в прошлый раз речники вынесли лодки. Даже острое паучье зрение никого не обнаружило.

"Ваша деревня за этими зарослями?"

– Да, – кивнул все тот же рослый речник. – Была, когда мы уплывали. А теперь как знать... Что с нами сделают?

– Ничего вам не сделают! – поспешил вмешаться Эль. – Я же говорю, это другие восьмилапые, не северяне!

– Ты бы подождал обещать, – похлопал его по плечу Эрик. – Они все – убийцы пауков. С этим всегда строго, да иначе и нельзя.

Охотник почувствовал волну ненависти, пронесшуюся от восьмилапых и вздохнул. Действительно, не слишком ли он торопится с предложением помогать городским паукам? Может быть, всех этих людей съедят завтра по распоряжению Повелителя Армии. И по мнению пауков, это будет справедливо. Они – убийцы, и совершенно не важно, почему они ими стали.

"В вашей деревне есть смертоносцы? Или все уплыли на лодках?" – продолжила спрашивать Урма.

– Не знаю, – пожал плечами речник. – Все или не все... Вон их разведчики на горизонте крутятся. Может быть, еще прислали.

Урму давно раздражали воздушные шары северян, но находились они вне досягаемости выстрела. Приходилось терпеть, с тоской посматривая в сторону логова Повелителя. Нет, на помощь не летели разведчики горожан со стрелками в корзинах.

– Лучше высадиться там, – сказал вдруг Дорни, про которого все забыли. – Видите? Там, где на берегу нет ни одного кустика. А лодки, наверное, можно так разогнать, чтобы они выскочили носами на берег.

– Ну садись тогда на весла, помогай! – предложил чернобородый толстый речник. – Нас тут половина осталась, не выдюжим.

"Да,"– сразу решила Урма. – "Все люди, садитесь на свободные скамьи и помогайте грести. Смертоносцы вас носили по земле, а вы выручите их на воде."

Бомбардиры проворчали что-то про собственную глупость, которая несет их неизвестно куда, да еще под командованием восьмилапой девчонки, но послушно взялись за весла. Эрик прокричал тот же приказ для своих воинов на других лодках и тоже опустился на скамью. Один только охотник, погруженный в свои мысли, не выполнил распоряжения восьмилапки. Смертоносцы чуть придвинулись к нему, но тем дело и кончилось.

Наконец лодки. Приобретя необходимую скорость, ударились в берег. Смертоносцы, толкая друг друга посыпались на песок. Урма спрыгнула одной из последних, решив продемонстрировать таким образом свое презрение к воде и вызываемым ей страхам. Построив отряд, она отыскала Эля и Глуви.

"Может быть, вам лучше вернуться? Лодки сейчас пойдут за оставшимися восьмилапыми."

– Я пока никуда не собираюсь, – сложил руки на груди Эль и отвернулся.

Обратно лодки поплыли с теми же гребцами-речниками и воинами Эрика, приставленными к ним в качестве конвоя. Смертоносцев лучше иметь здесь, рассудила Урма, потому что стрелы людей не снабжены чудесными наконечниками, и не способны нанести большого урона паукам. На случай налета воздушных шаров в резерве оставались бомбардиры. Сделав таким образом все необходимые распоряжения, восьмилапка почувствовала, что очень устала.

"Идем к деревне," – приказала она. – "Если на нас нападут большие силы северян, то по моей команде отступаем прямо к этому месту. А если со мной что-нибудь случится, то вашим командиром станет Глуви."

"Я не хочу!" – только сестре крикнула обескураженная восьмилапка. – "Назначь другого, я не умею командовать!"

"Командовать просто," – проигнорировала ее возражения Урма. – "Я тоже не умела. А самцы все ужасно глупые. Эль поможет тебе."

Отправив отряд вперед, а нескольких смертоносцев проверить рощу, сама восьмилапка осталась позади, вместе с бомбардирами, степняками и сестрой. Зачем бросаться в бой первой, если совершенно никакого толку в бою от тебя нет? Лодки постепенно приближались к середине Реки, без тяжелых восьмилапых они плыли гораздо быстрее. На оставленном берегу пока не появилось ничего нового, лишь стояли неподвижно ряды готовых переправляться воинов.

2

Воздушные шары с разведчиками смертоносцев если и замечали идущего через Степь одинокого человека, то никак на него не реагировали. Клас мог бы справиться с ударом Небесного Грома, но ни за что не сумел бы убежать о восьмилапого преследователя. Но все они то ли очень спешили, то ли просто не интересовались одиноким дикарем.

Если бы Клас знал, как сейчас опасно в Степи, то скорее всего и не отправился бы на поиски пропавших друзей. Элоиз ждала Питти, Эля и восьмилапок до вечера, а потом всю ночь просидела на ступенях Монастыря. Уже за завтраком степняк выслушал столько тревожных предположений, что сам вызвался сходить и отыскать пропавших. В долине карликов он встретил двух Пожирателей Гусениц. Они были несколько обескуражены и сообщили, что уже устали ждать Глуви, которая обещала скоро вернуться. Выслушав от них новости о Дорни и согласии Смертоносца Повелителя на мир, степняк получил полное представление о происшедшем.

Скорее всего, друзья просто удрали в Лес. Само по себе это не нравилось Класу, который обязательно попросился бы с братом и шаманом. Но зачем было уводить с собой восьмилапок? Оставалась еще возможность предательства, например, похищения. Тогда все объяснялось бы очень просто: пришедшие из Города пауки увели с собой смертоносиков, а Эль и Питти отправились их освобождать. Клас и сам не рискнул бы показаться на глаза "мамочке" Элоиз без детишек.

Размышляя обо всем этом, он спустился с Гор и дошел до самого моста, обнаружив лишь след кострища. Это был благой признак: если бы восьмилапок отправили в Город на воздушном шаре, преследователи не стали бы тратить время на частые привалы. Первое испытание выпало на долю Класа, когда он перебирался через реку. Чудовище дважды чуть не достало одинокого путника.

Отдышавшись, степной шаман понял, что не очень-то хочет прямо сейчас перебираться по остаткам хлипкого сооружения обратно. Рассматривая торчащую из воды упрямую морду чудовища, он обратил внимание на свисающую с перил нить паутины. Восьмилапки или Кеджлис ее оставили, он не мог определить, и решил продолжить путь в поисках других следов. Холмы, населенные шатровиками Клас миновал без приключений: все же не зря Питти признал в нем шамана, отгонять хищных насекомых он умел. Еще один след костра, остатки хитина от съеденного насекомого. Ночевать Клас отправился в Степь – все же спящий шаман мало отличается от других людей, особенно с точки зрения шатровика.

А утром он увидел воздушные шары. Не успевал скрыться один, как или со стороны Города, или с запада появлялся новый, а иногда их оказывалось в небе сразу три или даже четыре. Такого не только Клас, но и все известные ему степняки не помнили. Любопытство шамана было разбужено, в Монастыре ждали расстроенная Элоиз и истеричная от тяжело протекающей беременности Каса. Он решил рискнуть и пройти еще немного.

Так начался его путь. Сначала Клас боялся пауков и при появлении очередного шара ложился, связывая над собой травяной шалашик. Таким образом шел он по большей частью ночью, что оказалось и безопаснее, ведь скорпионы ночные животные. Разгоняемая им живность не представляла большой опасности для шамана, а питаться он предпочитал сороконожками – некоторые их части вкусны и в сыром виде. Если бы не тревога за друзей и паучат, Клас просто наслаждался бы такой жизнью, ведь Степь оставалась для него родиной, а полузабытый вкус насекомых навевал приятные воспоминания. Здесь он учился быть мужчиной, охотником, здесь он впервые полюбил, и здесь же случилась та самая злополучная история с ударившей его Гусеницей, после которой так сильно изменилась не только его жизнь, но и жизнь всей Степи. Для кого-то эти события не имели связи, но степной шаман был другого мнения.

В Степи нет дорог, она больше похожа на море, чем на Лес с его тропами. Клас держал путь на запад, потому что оттуда прилетали воздушные шары, и туда спешили посланцы из Города. Да у него и не могло быть другой цели: отправляться в Город Пауков строго запретил Смертоносец Повелитель, а сейчас не время нарушать его приказы. День проходил за днем, обезлюдевшая земля, где и раньше-то было трудно отыскать людей, не приготовила для путешественника никаких приключений.

Так однажды Клас и вышел к Лесу. Прежде он никогда не бывал в этих местах, зная о них только по рассказам Питти, Таффо и Локки. осторожно приблизившись к стене деревьев, степняк долго и внимательно изучал невиданное зрелище. Да, на таких толстых стволах, в переплетении веток действительно можно жить, Питти не врал, когда рассказывал о своем тайном убежище на дереве. Впрочем, жителей Клас обнаружил и здесь: огромные черные шатровики лениво копошились в листве, жадно поглядывая на человека.

Степняк вспомнил рассказы Питти о мрачной Кромке Леса и решил, что ему туда идти незачем. Повернув к югу, он шел почти до самого вечера, почти не обращая внимания на разведчиков в небе, когда дорогу ему вдруг преградили сразу четыре смертоносца, выскочившие из Леса. Удар Небесного Грома шаман выдержал, но предпочел упасть на траву, чтобы не вызывать лишних подозрений. Кляня себя за наглость, он ждал, вонзятся ли в него ядовитые клыки. Вместо этого пауки укутали его в паутину и отнесли к логову Тратануса, Повелителя Армии. Об этом степной шаман узнал от Двоны, темноволосой степнячке, разрезавшей на нем паутину с помощью щекотуна, необычайно острой травы. От нее же Клас услышал о судьбе пропавших друзей.

– Они о тебе не заботились так, как ты о них, – усмехнулась женщина, в свою очередь выслушав рассказ путешественника.

Они сидели маленькой рощице рядом с логовом, тоже со всех сторон окруженные плотной паутиной. Сверху постоянно сидели два или три смертоносца из охраны Тратануса. Когда глаза Класа привыкли к полумраку, он разглядел в углу человеческий череп.

– Все, видимо, получилось совсем не так, как они рассчитывали. А может быть, Тина – у нее такие же волосы, как у тебя – должна была рассказать мне, куда и зачем они направились. Я уже потом вспомнил, что так и не дошел до нее, не поговорил... Значит, по твоим словам, шаману все надоело, и он решил погулять один?.. Ничего у него не выйдет. Каждый раз как он отходит от меня на десять шагов, Питти возвращается весь облепленный друзьями, которым без него верная гибель. А ты – мать Лолы... Жаль, что мы не можем отправиться в Монастырь прямо сейчас.

– Зачем? – хмуро спросила степнячка. – Чтобы убедиться, что моя дочь – чудовище, от которого ничего невозможно скрыть? Что она умеет мучить людей одним только желанием причинить боль?

– Такого я за ней не замечал... – удивился Клас. – Мысли да, читает, хоть мы ее и ругаем. Как уследишь? Мне кажется, ты все преувеличиваешь, Двона. Вот увидишь дочку, и все станет на свои места.

– Зачем? – повторила женщина. – Миром правят уроды, или такие как семья Пси, или восьмилапые, которые держат нас здесь и наверняка не сегодня так завтра сожрут. Прав шаман. Надо жить для себя, не вешая на свою шею чужие заботы. Он ушел, и мне очень хотелось уйти с ним...

– Повесить свои заботы ему на шею?

– Ну да, наверное... Он не взял, и опять он прав. Жаль, что я встретила такого человека только сейчас. Пять лет я растила дочь, даже не подозревая, что она – Великая Пси... С тобой еще не говорил Тратанус? – Двона усмехнулась. – Значит, меня сожрут первой.

Клас нахмурился. Действительно, так все может и случиться. Степнячка уже допрошена Повелителем Армии, который высосал из ее сознания все, что только возможно о семье Пси. Теперь она не представляла никакой ценности. Клас принадлежит к людям Монастыря, с которыми заключен мир. Но ведь ни Питти, ни Эль, ни восьмилапки не знают, что он здесь. Тратанус может воспользоваться этим, чтобы избавиться от еще одного неудобного человека.

– Ты не подумывала о том, чтобы попробовать сбежать?

– Нас ведь слышат, – улыбнулась Двона. – О чем ты? От смертоносцев нельзя сбежать, если тебе не помогает Великий Пси.

– Да, конечно, – почесал затылок степной шаман. – Просто становится скучно сидеть здесь в темноте.

3

Ночью Питти приснился крайне неприятный сон. Было время, когда появление ночью, а то и среди бела дня Предков со звезд его совсем не пугало. Шаман всегда считал, что рыбку лучше ловить в мутной воде. Монастырь, Зеленый Огонь, мутант Бияш, Великая Пси Лола... Предки добавлялись к этому ряду, становясь еще одним оружием из арсенала ведущего войну со смертоносцами безумца. Однажды это оружие уже сыграло свою роль: Предок устроил человеку-белке беседу с Тратанусом, Повелителем Армии, и волей-неволей повлиял на решение паука отступить. Правда, этого бы не случилось, если бы Лола не приручила Рой и не натравила его на восьмилапых... Мутная вода. Вкусная рыба.

Увы, рыба оказалась хоть и вкусной, но очень маленькой. Теперь Питти перестал играть в эту игру, и был очень доволен, что его личный арсенал стремительно тает. Ушел на Звезду к Предкам мутант, истреблены карлики, которыми он управлял посредство большого железного шлема, нет больше ни колбы с Зеленым Огнем, ни Вечного Моста, перекинутого через ущелье к Монастырю. Вот и Предки перестали беспокоить. Что ж, так лучше. Есть смертоносцы, и есть люди. Им и решать судьбу этого мира.

И вот опять. Черный высокий человек подсел к костру, а Локки и ухом не повел. Кеджлис тоже не пошевелился, шаман позвал его – и не получил ответа. Сразу стало ясно, кто к ним пришел.

– Ты узнал меня? – лица черного человека почти не видно, если не считать белого оскала. – Я Конрад. Конрад Безголовый, как прозвала меня маленькая Лола. Как ее здоровье?

– Сопливит, – сухо ответил шаман. – Еще чье здоровье тебя интересует?

– О, я вижу, ты больше не нуждаешься в моих услугах! – еще шире осклабился Конрад. – Убедился, что о своей судьбе лучше все-таки заботиться самому. Это очень верное решение, Питти. Ты молодец.

– Да, и чувствую себя отлично. Еще что?

– Да в сущности, ничего. Могу похвастаться, что мной тоже очень довольны. Алекс... Ты помнишь Алекса? В общем, он теперь довольно далеко и тебе больше никогда не помешает. Ситуация на планете развивается самым естественным образом, Зеленый Огонь, как ты его звал, остается только там, где ему положено быть. Не всегда, конечно...

– Ну-ну, – поощрил Конрада шаман. – Говори быстрее, а то я не высплюсь, а завтра тяжелый день. Как и все мои дни.

– Дорни, – Предок перестал улыбаться. – Понесло же тебя тогда в Смертельные Земли, я ведь просил не ходить! В результате появился вот такой человек, как Дорни. В некотором роде он еще опаснее для этой планеты, чем Бияш. Дело в том...

– Я спать хочу, – напомнил Питти, наблюдая за тем, как Локки увлеченно ковыряется в носу. Хорошо хоть не спит. – Что ты хочешь от меня? Убить Дорни? И не подумаю.

– Ну что ты, что ты! – замахал руками Конрад. – Просто я надеялся, что ты согласишься держать его при себе... Понимаешь, он здесь лишний. Лишний человек на планете. Это очень опасно, когда есть лишний человек. Ему ничего не надо, ему скучно... А знаний, если он сможет в них разобраться, более чем достаточно, чтобы...

– Так убей его, – предложил Питти. – Зачем мне с ним нянчиться?

– Чтобы занять его, – улыбнулся Конрад. – А про убийства ты перестань говорить, как бы не услышал кто. Еще скажут, что я уговаривал тебя его убить... Что ты. Просто составь ему компанию, ладно?

– Что ты мне предложишь? – зевнул шаман. Локки теперь ковырялся в ухе. Куда же он потом полезет?

– Тихое место.

– Что?!

– Тихое место. Ты ведь хотел найти тихое местечко, где не было бы смертоносцев? Для этого ты забрался в Горы? Для этого смотришь на Болото? Не там ищешь, шаман, – Конрад встал и прямо через костер подошел к Питти. – Такие места есть, но тебе туда никогда не попасть без моей помощи. Ты мог бы собрать всех, кого пожелаешь, и следуя моим советам добраться до этого места.

– Где оно? – Питти заинтересовался. Локки опять занялся носом.

– Секрет, – усмехнулся Конрад. – Разве оно было бы тихим, это место, если бы я всем про него рассказывал? Слушай: если ты захочешь туда попасть, то приблизь к себе Дорни. Я увижу это и приду. А до тех пор – не буду мешать. Верю, что ты опять примешь правильное решение.

Конрад исчез, Локки принялся ковыряться в зубах. Неприятный, очень неприятный сон. И что им не сидится на своей Звезде, что они лезут в чужую жизнь? Думай теперь про этого Дорни, про тихое место, которое, оказывается, все-таки существует. А думать надо совсем о другом... Шаман перевернулся на бок и попытался поскорее уснуть. Завтра тяжелый день, завтра убивать Анни, по просьбе духов и Экко. Давно пора, по правде сказать.