Текст книги "Battle the Elliot (СИ)"

Автор книги: Игорь Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

   Узнав, что Чемульпо свободно от русских кораблей адмирал Того изменил план атаки. Теперь к двум волнам, атакующим Порт-Артур, из 6 и 4 кораблей 1, 2 и 3 отрядов контрминоносцев добавилась третья волна из 8 "Циклонов" из 9 и 14 отрядов миноносцев. А вместе с 4 миноносцами 1 отряда, порт Дальний, должны были проверить ещё столько же кораблей из 20 отряда миноносцев. И адмирал очень надеялся, что этот удар не придёт в пустоту.

   Адмирал был внешне спокоен, но сердце гложила неизвестность. Гайдзины мало того, что с началом мобилизации, убрали все свои корабли из портов Японии. Также и их торговые суда исчезли из вод, окружавших Японию и Корею. А на грузопассажирский пароход 'Маньчжурия', которую русские буквально в самый последний момент забрали из Нагасаки, были большие планы. Но эти гайдзины так же внезапно начали компанию своего флота в Порт-Артуре, пусть и после объявления Японией мобилизации. И вышли в море, исчезнув в неизвестном направлении. Да и ещё есть эта эскадра адмирала Вирениуса, которая буквально сорвалась в прыжке из Африки в Индокитай. А следом за ней отправилась и Средиземноморская эскадра адмирала Фёлькерзама, состоящей из спешно купленных у испанцев кораблей. Казалось, эти гайдзины что-то знают. Что и повлияло на решение императора о начале войны.

   И пусть сегодня их флот и вернулся в Порт-Артур, а наместник их императора, адмирал Алексеев, всячески и демонстрировал, показное миролюбие, уверяя, что ответ на Японский ультиматум будет весьма благосклонный, дайто уже покинуло ножны. И вознеслось для удара. Миноносцы и контрминоносцы уже ушли к Порт-Артуру и Дальнему что бы нанести удар. А завтра на рассвете он сам приведёт туда свои броненосцы и крейсера. Дабы покончить покончит с флотом гайдзинов. И будет уже не важно, где находиться эскадры этих Вирениуса и Фёлькерзама. Да и вообще, что они там намерены делать. И этот удар, было уже не остановить ни какими дипломатическими увёртками. Как не остановить руками удар вознесённого дайто. Удар, который должен решить, кто будет владеть Кореей и Маньчжурией. Удар, который приведёт к процветанию его страну. Процветанию, столь жестоко попранному наглыми северными гайдзинами десятилетие назад.

   В последний мирный день отдельный отряд кораблей для Тихоокеанского флота добрался до Никобарских островов. Где встал на якорь в проливе между двумя довольно большими островами. И теперь только Андаманское море отделяло русскую эскадру от Малаккского пролива. Ведущего из Индийского океана в Тихий океан. Английский пароход 'Аберлор' был заранее послан в столицу этого английского владения. Официально за газетами и свежими фруктами. А не официально, адмирал Вирениус не хотел, чтобы англичане присутствовали при испытании новейших разработок. Созданных на эскадре с его подачи. И если автоматическую винтовку на основе Манлихера испытывали сегодня, то 'Гочкисы-Вулканы' предстояло испытать завтра. И сейчас их снимали с родных кораблей и устанавливали для испытаний на контрминоносцы. Взамен 47-милиметровых пушек Гочкиса с контрминоносцев. Которые монтировались взамен снимаемых пушек.

   Рывок отряда через индийский океан оказался на удивление нервным. Сигнальщики бурчали, что:

   – Сигнал 'Адмирал высказывает своё неудовольствие' можно прибить к мачте, меняя только название корабля'.

   Вирениус слышал такие разговоры, но продолжал требовать от кораблей точного маневрирования. Каждое утро он собирал всех штурманов отряда и те докладывали свои расчёты по положению своих кораблей на полдень. С обязательной их проверкой. При этом адмирал требовал высочайшую точность, спрашивая с нерадивых. Комендоры утром и вечером часами тренировались по заряжанию своих орудий. Адмирал требовал довести до автоматизма заряжание орудий. И держать максимально возможно быстрый темп часами. Но и народ старались беречь. Корабли были накрыты натянутыми от носа до кормы тентами. Дающими благодатную, под южным солнцем тень. Все матросы, а не только офицеры, щеголяли пробковыми шлемами, защищавшими их от тепловых ударов. А вопросу питания адмирал уделил особое внимание. Стремясь добиться того, что бы матросы всё получали сполна и качественно.

   А вот вопрос подготовки комендоров оставался открытым, провести стрельбы всего отряда получилось только один раз в Джибути. В лучшую сторону выделились только комендоры 'Осляби'. Остальные корабли отделались сигналом о неудовольствии. А потом, после совещания, командиры кораблей и их артиллеристы выскочили из салона флагмана красные как раки. Но на самом переходе через океан произвести стрельбы не получилось.

   Да и не за долго, до выхода из Джибути, из-под шпица, пришёл приказ запрещающий стрельбу, из орудий системы Канэ, на больших возвышениях. Во избежание порчи казённого имущества.

   Механики тоже не радовали адмирала. Из-за поломок 'Авроры', пришлось два раза, почти сутки, отстаиваться первый раз на севере Мальдивских островов, а потом заходить на бункеровку в Гоа. А потом останавливаться на юге Цейлона. Правда оба раза получилось исправить поломки своими силами и продолжить движение. Но почти трёх недельный переход подходил к концу. Требовалось дождаться Средиземноморскую эскадру адмирала Фёлькерзама, чтобы соединиться с ней. Адмирал Вирениус успел получить информацию о том, что в Пирее, в середине января сформировали эскадру из купленных в Испании броненосца 'Пелайо', ставшего 'Иоанном Златоустом' и четырёх контрминоносцев 'Террор', 'Аудас', 'Осадо', и 'Прозерпина'. Ставшими 'Сообразительным', 'Смышленым', 'Сметливым' и 'Совершенным'. К ним добавился как бы крейсер, но на самом деле яхта, 'Алмаз' и пароходы. Включая, доставившую русские экипажи для кораблей 'Кострому', спешно пришедший из Севастополя 'Смоленск' и несколько испанских пароходов. Которые должны были привезти второй комплект боеприпасов, служить угольщиками и забрать оставшихся на кораблях испанских инструкторов. И судя по газетам, эскадра преодолела Суэцкий канал и двигалась к Джибути.

   'Аберлор' же ушёл к самому северному из островов Кар-Никобару, где находилась столица колониального владения. И Вирениус не ожидал парохода ранее, чем через два дня. И планировал эту остановку использовать для маневрирования и стрельб.

   Адмирал Вирениус вздохнул и произнёс, обращаясь к командиру 'Дмитрия Донского' капитану первого ранга Добротворскому:

   – Леонид Фёдорович, я вас попрошу, распорядитесь, дабы подняли сигнал 'Все вдруг'. 'Вправо'.

   Отряд отрабатывал маневрирование, совершая различные эволюции в узком проливе. И манёвр 'все вдруг' был довольно частым манёвром. Правда и колонна то была всего из шести кораблей, 'Дмитрия Донского', 'Авроры', 'Храброго', 'Грозящего', 'Императора Николая I' и 'Осляби'. И сейчас получив сигнал, эскадра начала разворачиваться. Когда головным становился 'Ослябя'. При этом орудия кораблей держали в прицелах стоявшие на месте транспорта, изображавшие противника. А комендоры, при орудиях, тренировались в заряжание орудия. Стремясь поддержать максимально возможный темп. А на самих кораблях посредники из числа флаг-офицеров адмирала отдавали различные вводные. Заставляя заменять, вышедшие из строя орудийные расчёты, а 'аварийные команды' тренироваться в тушении пожаров и заделки пробоин. Тренировались и миноносцы. 'Абрек', возглавляя второе отделение контрминоносцев, имитировал атаки на корабли эскадры. А первое отделение контрминоносцев и отделение миноносцев, под общим командованием капитана контрминоносца 'Буйный' капитана 2-го ранга Александр Фёдоровича Колчака 1-го пытались эти атаки парировать. Вовсю ворочая установленными, вместо кормовых 47-милиметровых пушек, 'Вулканами'.

   Да, на вчерашних испытаниях, вызвавших неподдельный интерес всей эскадры, новые пушки показали себя во всей красе. Первый же отстрел по полсотни снарядов, показал, что на дистанции в 5 кабельтовых все пушки успешно поражали двигающиеся за миноносцами щиты. Один из комендоров умудрился сделать в щите дюжину пробоин. В два раза больше, чем следующий по результативности конкурент. Но и тот результат впечатлил всех. Считалось, что и меньшее количество попаданий способны были остановить, в буквальном смысле остановить, атакующий миноносец. Причём адмирал заметил, что комендор, воспользовался наибольшей скорострельностью своей установки и подводил 'дорожку' из всплесков от снарядов к буксируемому миноносцем щиту. И Вирениус приказал миноносцам пристать к борту 'Дмитрия Донского', на котором собрались все заинтересованные лица, с кораблей, выделивших свои орудия для испытаний. А расчётам поднять на палубу и построиться.

   – Кто таков?

   – Комендор Буторин, ваше превосходительство, – вытянулся во фрунт, уже в возрасте, матрос с надписью 'Император Николай I ' на ленточке бескозырки.

   – Молодец братец, – адмирал достал из кармана золотой червонец и протянул его матросу.

   – Рад стараться, ваше превосходительство.

   – А ну ка братец, расскажи-ка, как тебе так лихо получилось пострелять. И быстро, и метко.

   – Так их высокоблагородие, капитан первого ранга, приказал заряжающим двигаться по кругу, с кассетами. Вставить кассету в приемник, выдернуть пустую, и податься влево, а на его место второй становиться. А заряжающий, бросив пустую кассету, бегом в конец очереди и там новую кассету, из кранцев берёт. И снова заряжать. Вот они и друг другу не мешают. И мне сподручнее, тоже не мешают. А потом увидел, как всплески от выстрелов ложатся, ну и повёл их к щиту. И держал щит в центре всплесков.

   – Трясёт?

   – Трясёт, ваше превосходительство, как на вулкане трясёт. Но сподобиться можно.

   – Давно служишь?

   – Так уже восьмой год пошёл, ваше превосходительство, списать должны были по приходу в Либаву.

   – Ну, уж извини братец, надо ещё послужить. В инструкторы не хочешь пойти. Остаться кондуктором, на сверхсрочную?

   – Ни как нет, ваше превосходительство, домой хочу. Мастеровой я, а тут жалование, ни какое, да и надоела служба. А предлагают не на много больше, чем я дома заработаю.

   – Ну смотри, смотри, братец. Коль передумаешь, пиши рапорт командиру. А сейчас хоть и не хочешь ты быть инструктором, а придётся. Надо остальным объяснить, что Юлиан Казимирович придумал. И как ты братец, стрелять умудрился. Пусть они тоже будут так делать. А потом каждый по несколько выстрелов из других установок произведёт. Меняясь. Выясним, какая конструкция наиболее удачная получилась. Так что ступай братец.

   А адмирал повернулся к офицерам и произнёс:

   – Вот и название системы появилось, 'Гочкис-Вулкан'.

   И сейчас стоявший на корме 'Буйного', флагманского корабля, капитана 2-го ранга Колчака, комендор Буторин ловко разворачивал свою установку, возле которой тренировались в заряжании остальные номера расчёта. Проводив взглядом перестроившиеся, чтобы прикрыть эскадру от минной атаки, корабли Колчака, адмирал Вирениус повернулся к командиру 'Дмитрия Донского':

   – Леонид Фёдорович, голубчик, распорядитесь, что бы подняли сигнал на последовательный поворот...

   Но договорить адмирал не успел, как раздался голос сигнальщика:

   – 'Аберлор'! 'Аберлор', подходит с норда!

   – Леонид Фёдорович, отставить поворот. Пусть поднимут сигнал, 'отбой учениям'. И готовьтесь к постановке на якорь. И просигнальте, что бы Александр Фёдорович отправил миноносец, забрать с парохода командированных офицеров. Я ожидаю важных, хоть и не приятных новостей. Ну и пригласите на совещание командиров кораблей. Всех кораблей, включая и транспорта. И Порфирий Александровича не забудьте пригласить, с его Манлихером.

   – Господа, – произнёс адмирал Вирениус, обращаясь к собравшимся в адмиральском салоне 'Дмитрия Донского' командирам кораблей эскадры, – Довожу до вашего сведения, что Российская империя находиться в состоянии войны с Японской империи. Японские миноносцы в ночь с 26 на 27 января, атаковали наши корабли на рейде Порт-Артура. Подорваны самодвижущими минами броненосцы 'Ретвизан', 'Цесаревич', крейсера 'Богатырь' и 'Паллада'. Имели место ночные бои миноносцев и атака японским флотом нашего флота у Порт-Артура днём 27 января. Потерь с нашей стороны, в этих боях, нет. Англичане, в своих газетах, уверяют, что потерь у японцев нет. И я склонен британским газетам верить.

   Адмирал обвёл взглядом сразу посуровевших офицеров и продолжил:

   – Согласно полученным по телеграфу инструкциям, нам предписывается пройти в ближайший союзный порт и ожидать там Средиземноморскую эскадру. Где, объединившись с ней, ожидать дальнейших инструкций. И я намерен сегодня же покинуть воды союзной японцам Великобритании. И посему приказываю. Корабли к бою и походу приготовить. В первую очередь избавиться от всего лишнего на кораблях. Все перегоревшие колосники и прочее, что должны доставить для списания в русские порты за борт. Если есть что-то ценное, но совершенно не нужное сейчас, например, запасные лопасти к винтам, то их приготовить к передаче на транспорта. С последующей передачей, при первой же возможности. Думаю, на несколько сотен тонн мы броненосцы облегчим. Мне на подпись документы. Письменные приказы получите сегодня. Второе от чего следует избавиться на корабле, это от дерева. Всё дерево за борт. И ещё, снаряды у японцев разрываются, на большое количество мелких осколков. Настоятельно рекомендую разработать защиту людей и оборудования от осколков. В частности, дальномер, обвязанный связанными койками, от подобных осколков, будет защищён. Но это дело не сегодня.

   – Ваше превосходительство, разрешите вопрос? – поднялся офицер в форме лейтенанта, – Командир миноносца '221' лейтенант Веселаго 1-й, – вы не ожидает выхода против нас японцев?

   – Совершенно верно, Алексей Михайлович, не ожидаю. У японцев нет валентных сил для атаки по нам.

   – Валентных сил? – командир миноносца удивлённо обвёл салон взглядом.

   – Совершенно верно, Алексей Михайлович, для того что бы разобраться с нами сейчас японцам необходимо как минимум три корабля линии. Но они тройками не ходят, только парами или четвёрками. Ещё им будет необходимо как минимум отряд бронепалубных крейсеров, из четырёх вымпелов и авизо. Но при этом все броненосцы, с двумя броненосными крейсерами и два крейсерских отряда они будут вынуждены держать против Порт-Артура. Оставшиеся броненосные крейсера и отряд крейсеров они будут вынуждены держать в порту Такесики, чтобы блокировать крейсера Владивостокского отряда. Так что до входа в строй 'Ниссин' и 'Касуги', а это не ранее конца марта, японцам нечего будет высылать против нас. Даже если они вышлют с этими броненосными крейсерами свой пятый отряд, а это броненосец 'Чин-Иена' и три крейсера типа ''Мацусима', то сил будет явно недостаточно. Так что до марта против нас японцам выслать нечего. А потом всё равно сил будет недостаточно. Особенно если мы соединимся с 'Иоанном Златоустом'. Да и у их флота есть более важные задачи, чем гоняться за нами, за пол мира. Им необходимо сейчас перебросить свою армию на материк и обеспечить её снабжение. И вот этим господа нам предстоит заняться.

   Адмирал обвёл присутствующим взглядом и заметил, что только капитан 2-го ранга Баранов, командир контрминоносца 'Бедовый' отвёл взгляд. Но адмирал продолжил:

   – Мы начнём то, для чего в первую очередь предназначены наши корабли, крейсерскую войну, против островного государства. В которое всё везут морем. И главное не остановить поток грузов, господа.

   – А что же, ваше превосходительство? – невольно вырвалось у капитана первого ранга Добротворского, – Простите что перебил, ваше превосходительство.

   – Я понимаю ваше удивление Леонид Фёдорович, скажем так и для меня эта мысль была открытием. Попробую объяснить. Начнём с того, что как только мы реквизируем и уничтожаем груз или корабль, который вёз его, то он тут же перестаёт быть собственностью Японии. Или владельца судна, если мы реквизируем и топим пароход. А они становятся собственностью страховщика, что застраховал груз или судно. И именно они несут убытки. А они не хотят их нести и начинают поднимать цену, на страховку. А вот это уже оплачивает Япония. Вопрос понятен?

   – И тут деньги, ваше превосходительство, – поморщившись, брезгливо произнёс Добротворский.

   – Деньги, Леонид Фёдорович, деньги. Но я продолжу, главное в крейсерской войне сделать доставку не рентабельной. Сделать так, чтобы Япония или везла грузы без страховки, или платила за страховку и фрахт огромные средства. Только так можно будет подорвать внешнюю торговлю Японии. И тут мы окажемся на своём месте. Господа мы идём на охоту. И местом охоты будет Малаккский пролив. Нам надо будет выделить четыре группы, из крейсера или броненосца, с парой контрминоносцев. В одной из групп будет 'Абрек'. Центральная группа будет состоять из канонерских лодок, транспортов и миноносцев. Мы организуем завесу, с расстоянием между отрядами в десять миль и будем проверять все суда, идущие генеральным курсом на восток. Все транспорта, везущие груз в Японию, необходимо останавливать и будем решать вопрос, что делать с грузом. Что-то топить, что-то изымать, что-то арестовывать вместе с судном. Над таким арестованным судном поднимать русский флаг, и организовывать команду. Для этого организовать на всех судах досмотровые партии.

   Адмирал повернулся к старшему судовому механику 'Дмитрия Донского' подполковнику Мордовину:

   – Порфирий Александрович, не стесняйтесь, покажите свой Манлихер-Мордовинова. Кстати сколько у нас их есть?

   Подполковник приподнялся, держа в руках автоматический вариант Манлихера:

   – Это шестой, ваше превосходительство.

   – Вот такими карабинами необходимо вооружить досмотровые партии. Как минимум четыре на партию. У нас есть ещё более чем сорок карабинов, силами корабельных мастеровых необходимо будет переоборудовать остальные. Каждый броненосец и 'Аврора' получат эталонные образцы, на их основе сделать себе партию. Получите ещё по одиннадцати карабинов. Как и мои письменные приказы на начало крейсерской войны. А также об своих действиях при встрече с контрабандистом. Особенно уточняю, задерживать суда в территориальных водах категорически запрещаю. Чувствую англичане кинуться вставлять нам палки в колёса. Вопросы есть?

   – Разрешите вопрос, ваше превосходительство? – поднялся командир броненосца 'Ослябя', капитан 1-го ранга Михеев, – В инструкции сказано двигаться к ближайшему союзному порту и ждать Средиземноморскую эскадру, так мы что туда не пойдём?

   – Ну почему же, Константин Борисович, мы как раз в Сайгон и идём. Малаккским проливом. Пролив длинный. За месяц, думаю, сумеем преодолеть. А там нас догонят. Надеюсь. Хотя французы ещё те союзники, нет, они конечно более приличные, чем те же англичане, но я ожидаю, что они скоро примут решение интернировать зашедшие к ним в порты наши корабли. Так что на долгую стоянку в Сайгоне не рассчитывайте, – адмирал улыбнулся, а потом добавил: – И ещё господа, вопрос касается нижних чинов, чей срок службы закончился. Настоятельно прошу, организовать получение от них рапортов, на сверхсрочную службу кондукторами. Рапорта я теми датами и утвержу. С даты, когда они должны были быть уволены. И да, если среди них найдутся те, кто после экзаменов смогут стать прапорщиками по адмиралтейству организовать у них приём экзаменов. Матросиков обижать не стоит.

   Адмирал встал и прошёлся по салону, подошёл к подполковнику Мордвинову и, повернувшись к командирам кораблей произнёс:

   – Это оружие новое, не обычное. И применять его надо не как обычные карабины. Прошу завтра всех собраться с командирами десантных партий на "Саратове", а попытаюсь объяснить суть тактики действия штурмовой группы. И если у вас господа, есть на борту, охотничье оружие попрошу взять его с собой, завтра на "Саратов". Кстати лично я сам намерен перебраться на этот пароход.

   – Но ваше превосходительство, как же адмирал и на транспорте? – Добротворский удивлённо посмотрел на адмирала.

   – Хочу освободить для дела и ваш крейсер, Леонид Фёдорович, – адмирал улыбнулся, – Да и решать судьбу задержанных пароходов можно и с борта собственного. Думаю, в ближайшее время это станет моим основным занятием. А вам удачной охоты, господа.

Глава 4

   Второй день, как русская эскадра собралась, в самой узкой части Малаккского пролива, держа на траверзе Сингапур. На ночь, большая часть русских кораблей уходили в территориальные воды Голландской Ост-Индии, прячась между островами. Но утром возвращалась, занимая свои позиции. Хотя уже почти неделю все идущие на восток корабли, прижимались к территориальным водам, старательно обходя по ним завесу русских кораблей. Хотя добыча и так радовала. Под охраной русских канонерских лодок и миноносцев послушно двигалась девятка транспортов. Под русским Андреевским флагом и с английскими, французскими, немецкими, датским и даже шведским названием. Хотя задержанных кораблей было больше. Буквально вчера с борта англичанина перестали сбрасывать бутыли в плетеных корзинах с азотной кислотой. И транспорт, подняв британский торговый флаг, продолжил путь, везя в Японию кружева и батист.

   – Смотрите, ваше превосходительство, – капитан Парохода Доброфлота 'Саратов', капитан 2-го рана Канин, опустил бинокль, – Контрминоносцы западного дозора как резво побежали к нам, неужели увидели корабли Средиземноморской эскадры.

   Адмирал Вирениус, тут же поднеся к глазам бинокль, стал всматриваться в поднимающиеся на мачтах контрминоносцев сигналы.

   – Похоже, вы правы, Василий Александрович, и корабли Дмитрий Густавовича подходят, да и пора бы уже. Как ни как вторые сутки их ждём. Распорядитесь поднять сигнал 'малый вперёд'. И попросите прислать катер с 'Дмитрия Донского'. Как ни как теперь, Дмитрий Густавовича, командует объединённой эскадрой. И мне надо будет прибыть на 'Иоанн Златоуст'.

   Капитан 2-го рана Канин усмехнулся:

   – Необычно так 'Пелайо' называть, ваше превосходительство.

   – Согласен с вами, Василий Александрович. Думаю, ещё долго так корабль будут за глаза называть, как и контрминоносцы останутся 'утиным дивизионом'. Но, по крайней мере, мы все в сборе, – адмирал указал взглядом, на вырастающие из моря мачты и трубы бывших испанских, а теперь русских кораблей. Надо узнать какие планы, у Дмитрий Густавовича, и какие инструкции он получил.

   Отряд не подвёл адмирала Вирениуса. Броненосцы и крейсера, точно и не нарушив строй, перестроились в кильватер 'Иоанна Златоуста'. Канонерские лодки и сопровождаемые ими транспорта организовали ещё одну параллельную броненосцам и крейсерам колонну, а миноносцы и контрминоносцы прикрыли отряд со всех сторон. При этом над проливом со всех кораблей неслось 'ура', высыпавшие на палубу матросы махали бескозырками. Над 'Иоанном' взвился сигнал об остановке и семафором передали приказ адмиралу подняться на борт броненосца.

   Но когда адмирал Вирениус поднялся, на борт бывшего испанца, его встретил только командир корабля капитан 1 ранга Лебедев:

   – Ваше превосходительство, их превосходительство, просит вас пройти в адмиральский салон.

   – Иван Николаевич, – отдав честь флагу и оглядевшись, произнёс адмирал Вирениус, – что-то, с Дмитрий Густавовичем?

   – К сожалению, да, ваше превосходительство, доктор говорит инсульт, – подтвердил Лебедев, – Последние двое суток эскадру вёл я.

   – Похвально, похвально, Иван Николаевич, но идёмте же, к Дмитрий Густавовичу. Где он кстати?

   – В адмиральском салоне, ваше превосходительство, – произнёс капитан 'Иоанна'.

   – Тогда проводите, Иван Николаевич, – Вирениус улыбнулся, – я ваш корабль плохо знаю.

   – Прошу вас следовать за мной, ваше превосходительство, – и Лебедев повёл Вирениуса к трапу, ведущему в адмиральский салон, где стоявший перед дверью молодой человек произнёс:

   – Не более пяти минут ваше превосходительство, их превосходительство очень плох.

   Вирениус только кивнул в ответ и вошёл в адмиральский салон, где на диване лежал бледный, с огромными, синими кругами под глазами адмирал Фёлькерзам.

   – Ваше превосходительство, – поднёс было руку к треуголке Вирениус, как Фёлькерзам чуть шевельнул рукой и произнёс, при этом было видно, что половина лица не слушается адмирала

   – Пустое, Андрей Андреевич, видите эскадру, я сдаю командование.

   – Есть, ваше превосходительство вести эскадру, – Вирениус снова поднёс руку к треуголке, – Но как же вас так, Дмитрий Густавович, не уберегли вы себя.

   – Проклятая жара, она меня доконала. И все приказы, Андрей Андреевич, на письменном столе, возьмите их.

   – Мы идём в Сайгон, Дмитрий Густавович, там надеюсь вас и остальных заболевших сдать в госпиталь. Вы уж потерпите несколько дней. А инструкции я через консула в Сингапуре получал. 'Аберлор' то туда может заходить совершенно свободно. Вот я офицеров и посылал, доложить и инструкции получить. Да и консул на катере каждый день наведывался, с инструкциями. В том числе и от их высокопревосходительств наместника Алексеева и командующего флота Макарова. Да и великий князь Александр Михайлович, не раз отписались, по поводу своих крейсеров второго ранга.

   Фёлькерзам, только усмехнулся уголками губ:

   – Знали бы вы, сколько проклятий под шпицем вызвала ваша крейсерская война. Англичане взвыли. Завалили протестами против вашего пиратства. Тут то они вам не мешали?

   – Карикатуры на себя видел в их газетах, – усмехнулся Вирениус, – Но их крейсера нам противодействия не оказывали. Да и если тебя похвалил враг, подумай, где ты допустил ошибку. А если враг исходит злобой, значит, всё правильно делаешь.

   – Вы, Андрей Андреевич, считаете, что мы воюем с Англией? – Фёлькерзам с трудом повернув голову, посмотрел на Вирениуса.

   – С ними, Дмитрий Густавович, именно с ними, – ответил Вирениус, – Это только они, по своему обыкновению, воюют с нами чужими руками. И вы крепитесь, Дмитрий Густавович, думаю в госпитале, в Сайгоне, вас быстро поставят на ноги. Я вас ещё навещу. Доктор просил быть у вас не более пяти минут, да и надо отдать приказы.

   Выйдя из салона, адмирал Виренус тяжело вздохнул и, обращаясь к капитану Лебедеву, сказал:

   – Иван Николаевич, я вас попрошу, – Вирениус медленным шагом направился трапу, где его ждал катер, – адмиральский флаг не спускать, вы пока идёте первым. Колонну броненосцев будет замыкать 'Дмитрий Донской', под моим флагом. А сейчас прошу передать на все суда: 'командирам собраться на 'Дмитрии Донском'. Да и сами отправляйтесь. Только скажите, в каком состоянии броненосец?

   – Испанцы его недавно отремонтировали, поменяли артиллерию, котлы, но механизмы изношены, стабильно больше 14 узлов корабль не даст. Максимум скорости узлов 16, но и то крайне ненадолго.

   – Досадно, досадно, – поморщился адмирал, – А что за снаряды на корабле? Стреляли?

   – Да ваше превосходительство, – ответил Лебедев, – дважды были стрельбы, благо на одном из испанских транспортов второй боекомплект на эскадру.

   – Начинка какая? – остановился адмирал, – Взрываются исправно?

   – Пикринит, – ответил Лебедев, – это испанский вариант мелинита, ваше превосходительство. Замечаний по разрывам не было.

   – А вот это хорошо, только не спешите стрелять с максимальной скорострельностью Иван Николаевич, эта гадость имеет свойство самопроизвольно взрываться в стволе, при выстреле. Не перегревайте стволы, – кивнул адмирал Вирениус и остановился перед кормовой барбетной установкой, и обратил свой взгляд на девиз броненосца 'Honor y Patria'.

   – Девиз броненосца, – тут же произнёс Лебедев, – "Честь и Родина". Прикажите убрать, ваше превосходительство.

   – Да ну зачем же, Иван Николаевич, девиз хороший, – покачал головой Вирениус, – Просто вот есть, вот такое чувство, что я нахожусь на борту французского броненосца. Прямоугольные трубы, деревянные садовые скамеечки. Плавать, наверное, удобно?

   – Так точно, ваше превосходительство удобно, – согласился Лебедев.

   – А воевать? А то французы они хороши, для того что бы плавать, а англичане что бы воевать.

   – Хотите честно, ваше превосходительство, – тут же потемнел лицом Лебедев.

   – Конечно, Иван Николаевич, конечно честно.

   – Это не броненосец, и уж совсем не корабль линии.

   – Уточните, Иван Николаевич, – адмирал остановился возле трапа.

   – Бронепояс возвышается из-под воды всего на пару вершков. Больше защиты, кроме как у барбетов нет. Верхней бронепояс, защищает батарейную палубу только спереди. Между ним и нижним бронепоясом разрыв в косую сажень. Попадания в этот разрыв будут выводить из строя пушки так же, как и прямое попадание. Ставить броненосец в линию нельзя, его очень быстро потопят. Да и испанцы продали его только из-за того, что он в их флоте как 'белая ворона'. Может действовать только в одиночку. Причём недалеко от своих баз. Дальность хода у него совсем небольшая. Да и испанцы его сами 'отшельником' прозвали.

   – А про контрминоносцы, что скажите, Иван Николаевич?

   – Вроде корабли для боя не плохи, как ни как английская постройка, – Лебедев позволил себе улыбнулся, – Но вот для плавания, это явно не французы, мореходность у них аховая, с них даже пришлось снять трёхдюймовые пушки, на океанский переход. Лежат на одном из испанских транспортов. Да и корпуса облегчены до предела. Не знаю, смогут ли дать полный ход без риска самим развалиться на океанской волне.

   Адмирал кивнул и тяжело вздохнув, произнёс:

   – Лучшее в мире оружие то, что окажется под рукой в нужный момент. У нас есть вот это. Кстати, Иван Николаевич, боевая рубка то на броненосце есть? И если есть, как бронирована? А то в различных справочниках по-разному.

   – Есть, ваше превосходительство, бронирование если в миллиметрах, то 150.

   – Слабовато, – поморщился Вирениус.

   – Да и она размером, – Лебедев махнул рукой, – что там одному рулевому тесно. Да и не видно ничего, из неё ничего, она же за носовой трубой.

   – Прямоугольной? – улыбнувшись, произнёс Вирениус.

   – Прямоугольной, – согласился Лебедев, и тоже улыбнулся.

   – А испанцы помогают освоить свои бывшее корабли? Сколько их?

   – На всех кораблях их сотни две, ваше превосходительство, – тут же ответил Лебедев, – Они очень сильно помогли в освоении. Да и с полсотни изъявили желание повоевать с японцами.

   Адмирал закивал головой:

   – Это хорошо, Иван Николаевич, надо будет подумать, как их оформить, на эскадре. Волонтёрами или всё-таки вольноопределяющимися. Жду рапорты от вас и командиров 'утиного' дивизиона. И ещё вопрос, Иван Николаевич.