Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Вернувшись в квартиру, умылся на кухне. Затем освободил холодильник, вывесив из него всё, что может испортиться, на гвоздик за окно. Поставил на кухонный стол две свечки, те что горели в комнате и коридоре погасил, сырок порезал, колбаску постругал, открыл бутылку с пивом, в ноги бросил автомат, потом попробую его почистить и только попытался сделать первый глоток, как от входной двери раздались звуки.

– Кто там? – спросил я из кухни, на всякий случай погасив свечу.

– Я. Хозяин дома. А здесь, кто? Антоха, ты?

Выглядел сотрудник комитета ужасно. Куртка мятая, брюки в грязи, щетина на лице, длиной в пол пальца. Если бы не глаза, задорно блестевшие в тусклом пламени живого огня, я бы подумал, что и его зараза зацепила.

– Ну, как ты тут? Заждался? – улыбаясь, задал он вопрос и попробовал обняться.

– Нормально. Ты то, как? Смотрю не просто там, у вас? – по-братски похлопав его по плечу, отстранился я.

– Да уж, помотались по округе – сознался Аркадий и с надеждой взглянул на кухонный кран.

– Воды нет и не надейся – придушил я его надежду, на самом корню.

– Совсем ничего? – соорудив на лице гримасу из жалости и обиды, спросил брат.

– Ну, не так чтобы совсем. Я что тут, зря неделю болтался? Ванну заполнил, можешь нырять, если холода не боишься.

– Давно значит кукуешь? – возвращаясь в коридор и на ходу снимая грязную куртку, спросил меня уставший друг.

– Прилично, если считать…

– Польёшь? – оборвал меня Аркаша на полуслове, вешая на вешалку не в меру чумазый пиджак.

Мылся друг с наслаждением, кряхтя и чего то под нос напевая. Обошёлся двумя трёхлитровыми кастрюлями. Экономит? Значит собирается остаться в квартире надолго.

– На сборы у нас, три часа – наверняка, прочувствовав мои последние мысли, проговорил повеселевший чекист, уже растирая спину полотенцем и приглядываясь к коробкам, стоящим вдоль стен, задорно спросил. – А это, что тут?! Откуда?

– Продукты. Время было. Потихоньку закупал – ответил я, поглядывая на реакцию владельца малогабаритных «хором».

– Потихоньку – усмехнулся преобразившийся товарищ. – Да я за год столько не осилю.

– Запас карман не тянет – отбился я и тут же спросил, переводя стрелки разговора: – Поедем куда? Далеко и надолго?

– Сначала в Баковку. Ну, а потом далеко. На север – сказал Аркаша, словно отрезал.

– На север? Зачем? – удивился я выбранному направлению, хотя и про Баковку тоже, ничего не слыхал ни хорошего, ни плохого. Я просто не знаю, где она затерялась, среди бескрайних лесов Подмосковья.

– Потом, по дороге всё расскажу. Жрать хочу, сутки зубы ничего не жевали. Покормишь?

– Садись – пригласил я его, к необычайно чистому столу.

– Богато живёшь. Колбаска, сырок. Может скажешь, что и водка в этих запасах есть, или пиво? – толкая в рот то одно то другое, спросил товарищ, с трудом глотая плохо прожёванный кусок.

– Ты же вроде не пьющий или я, чего то не знаю?

– Запьёшь тут с вами, от работы такой – тяжело вздыхая, признался Аркадий.

Принёс бутылку, открыл. Чекист взял в руки кружку. Я наполнил её, примерно до половины, но прежде чем выпить, друг заговорил:

– Давай брат Антоха помянем тех, кто не пришёл обратно И тех, кто сгинул, прямо на моих глазах.

Я приподнял бутылку, влил в себя несколько капель хмельного напитка, с интересом наблюдая, как трезвенник становится хроническим алкашом. До сегодняшнего дня не видел, чтобы морально устойчивый мужчина, так лихо вливал в себя, столь крепкий алкоголь. А здесь. Пол кружки жахнул, понюхал бублик и снова просит наливать.

– Ты не забыл, нам скоро ехать? – попытался я остановить бездумный процесс поглащения водки. – Как будешь за рулём сидеть?

– Нормально. Ночь будет на дворе. Да и сколько тех автомобилистов в городе осталось.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, делая вид, что совсем не понимаю.

Информации много не бывает. Да и у подвыпившего рассказчика сильнее развязывается язык, когда он начинает общаться с якобы, ничего незнающим человеком, сидящим с ним за одним столом. Желание быть первым, в бесконечном потоке новостей, присуще даже жёстким и не раз проверенным в деле, мужчинам.

– А сам, как думаешь, что? – спросил меня, работник всемогущей конторы.

– Ты брось эти, ваши штучки. Если начал – говори.

– А что говорить? Зрячий, сам всё видишь. Нет у нас с тобой больше Родины, в том понимании этого слова, к которому мы с детства привыкли. Враги изнутри её подорвали. Хотя, кое кто, этого ещё так и не понял. Или не хочет понимать. А может, просто делает вид, что ничего не происходит. А на самом деле, уже готовится к бегству, так же, как и мы…

– Куда? – перебил я друга, самостоятельно налившего себе ещё, понимая о ком он тут мне заливает.

– Думаю об этом, мы никогда не узнаем – ответил приятель и опрокинул кружку в перекошенный рот.

– Ты конкретно, о ком говоришь? – попробовал я ещё больше растормошить окосевшего друга, на время превратившись в пустоголового болвана.

– Хм. О ком? Да о них. О наших дорогих и уважаемых членах. Мать их. Героях войны и труда. Бросили суки народ, на произвол судьбы. На армию рукой махнули и сидят у себя на дачах, или вон, прямо сейчас едут, куда по плану экстренной эвакуации предписано. А в войсках такие ребята остались. Да-а. Я конечно знал, что наша армия… Но, как они сейчас то смогли не сломаться… Хоть убей не пойму, сколько об этом не думал.

Аркаша замолчал, но торопить его я не собирался. Пускай сам созреет, разговор для него не очень простой. Он всё же столько лет отдал конторе, в которой лишнего говорить инструкция не велит.

– Тут видишь ли, какая заковыка – решившись на откровенность, заговорил поплывший товарищ. – Что то с людьми творится странное и совсем непонятное, и самое главное сроки. Ну не могли они так быстро своё мировоззрение поменять. А в чём причина, никто не поймет. Ладно бы я. Я был на другое заточен. А те, кто у нас только этим и промышлял, они почему ничего не понимают?

– Да в чем дело то? Ты нормально, по русски, сказать можешь? – не выдержал я и поторопил заторможенного друга.

– Могу. На самом деле, секрета в этом нет никакого. Сам вскоре обо всём узнаешь и прочувствуешь на себе, если ещё с этим парадоксом посчастливилось не столкнуться. Короче, люди наши – советские, которые верховную власть, конечно, критиковали и, если быть до конца честным, не очень любили, но на позициях социализма крепко стояли, кто бы чего не говорил, вдруг, в считанные дни, толпами стали переходить на сторону врага, прилетевшего чёрт знает откуда. Нет, я бы ещё понял если бы это были американцы или ещё кто, из лагеря империалистов. Тут всё понятно было бы. Взрастили пятую колонну, посулили недоступные нам блага… Хотя, тоже ерунда. Мы бы такого не допустили. А здесь, как по мановению волшебной палочки, взмахнули и толпа дружно ринулась к ним. Ты себе ещё вчера, мог представить такое?

– Не мог – почти механически, подыграл я Аркаше.

– Вот. Даже ты, простой обыватель, понимаешь, что здесь чего то неладно.

– Ты по существу говори, не хрен тут обзываться.

– А я только тем и занимаюсь, что пытаюсь тебе по полочкам всё разложить – вновь тяжело вздохнув, сказал Аркадий. – Не обижайся, обыватель вполне мирное слово. Плесни ка лучше ещё, для лучшего понимания обстановки.

Налил. А что делать? Я же вижу, человек не в себе. Аркаша выпил залпом, вновь немного закусил и тихим голосом продолжил.

– Грохот сегодня утром слышал? – заговорщицки спросил он у меня.

– Нет. Здесь тихо было.

– Тихо – это хорошо. А там вот грохотало – махнув в левую сторону рукой, кивнул он головой туда же. – Там парни воевали… Такие вот, как ты и я. С автоматами… Да, что там с автоматами. Можно сказать с голыми руками, на железку эту сраную в атаку шли. Не раздумывая!

Аркаша ещё раз выпил, но на этот раз закусил колбасой, долго её прожёвывая, наверняка, стараясь протолкнуть ком, помешавший ему дальше говорить.

– Утром. Сегодня – продолжил он вещать, вернув себе былое самообладание. – Наши ракетчики, тарелку атаковали. Сходу ударили. Всем, что было под рукой.

– И, как? Удачно? Сбили? – поняв о ком идёт речь, тихо спросил я, внутренне на что то надеясь.

– Хрен там! – громко выдохнул КГБшник. – Не попали! Или промахнулись! Или те, чего то там сделать смогли. Мы так и не разобрались. А спросить… Спросить уже не у кого было. Пожгли всех. Суки! Лучом.

– Как это, лучом? – задал я вопрос, почувствовав небывалую вялость во всех членах собственного организма.

– Толстого читал? Про инженера Гарина, слышал?

– Ну – попытался я вспомнить, читал Толстого или нет и какого именно.

– Вот. Примерно так же – вытирая тыльной стороной ладони нижнюю часть рта, выдавил мой друг. – Я сам не видел, как там, чего случилось. Мы после туда подошли. Но о том, что всех в пыль превратили, авторитетно могу заявить. Даже костей от людей не осталось. Один пепел, по остаткам снега, летал.

– А пехоту? – одним движением согнув вилку в дугу, спросил я, у резко замолчавшего Аркаши.

– А ты, откуда про пехоту знаешь? – недоверчиво прищурив левый глаз, наверняка, что то заподозрив, спросил он хрипло.

– Так она – пехота эта, вроде, всегда прикрывать, кого то должна – гортанно рявкнул я, невовремя подавившись собственной слюной.

– Должна – усмехнулся чему то, пьяный товарищ. – Конечно должна! Но на этот раз не прикрыла. Да и не было там уже, кого прикрывать. Зря полегли мужики. В пустую. Хотя, чего я тут тебе говорю! Зря. Люди погибли, долг стране отдавая! Показали этим сукам, напоследок, что здесь вам не там. Тут им не долбанная ЮАР. Это они там могли, сидеть, как у себя дома. А тут вам Россия! Мать их! Строгая, владелица полей бескрайних! Здесь ещё поплакать придётся прежде, чем удастся крепкий урожай собрать!

Аркаша замолчал. Говорить и мне не хотелось. Выпили ещё капель по пятьдесят, глядя себе под ноги и в пол, плохо различимый в темноте.

– Ладно братишка, некогда нам горевать – подняв голову, вдруг заявил действующий сотрудник КГБ. – Собираться надо. Будет ещё время обо всём, об этом, поговорить. Ты вещи с собой, какие нибудь взял из общаги?

– Взял. Кое что – неопределённо ответил я, но уточнения внёс почти сходу. – То, что получше, конечно прихватил.

– Подожди. А это, чего на тебе? Гимнастёрка? – спросил друг, будто увидел меня впервые.

– Да – одним словом ответил я, про странную одежду, ладно сидевшую на мне.

– И на хрена она тебе? Для чего?

– Так тепло в ней. Удобно. И стирается легко, если что.

– Не смеши меня, солдатик. Ты то про это, откуда можешь знать? А впрочем, что хочешь, то и одевай. Сейчас это не важно. Нам всем скоро будет не до моды. В общем так, что будешь брать, туда ложи – Аркаша небрежно махнул рукой в темень коридора. – Только учти, места у нас мало. Это сейчас УАЗик почти пустой, а дальше поедем, под крышу барахла будет.

– У меня машина. Я в неё покидаю своё. И ещё… Я хотел, чтобы с нами ещё один человек поехал, я за него… Короче, ты не против пассажира?

– Своя машина? Откуда? Какая? И, что за человек?

Объяснил и про машину, и про Серёгу, совсем немного рассказал. Нельзя его тут оставлять без моего присмотра, после того, чего я ему в голову вложил.

– Машина это хорошо, но, что купил по дешёвке, снова почему то не верю, чтобы ты сейчас не говорил. Ладно пытать не буду. Сейчас своя машина – это очень хорошо. Так, а мента… Мента мы, пожалуй, пристроем, хотя с ментами связываться, тот ещё геморрой. Но в данной ситуации лишний ствол помехой не будет. Если что, твой ему отдадим. Всё, закрыли тему. Болтать кончаем. Собираться надо и грузить.

Мне особо собирать было нечего, всё упаковано, сложено, только выбирай. Основная проблема заключалась в выборе оружия, было бы возможно, я бы всё забрал, после того, что услышал про пехоту. Жаль парней и мужиков, и командира, безоговорочно поверившего мне и не беда, что под нажимом. Но если честно, они все были давно обречены, только не знали об этом. А информацию о том, что тарелку даже ракетой не получилось поразить, ещё предстоит переварить и не однажды.

– Антоха! А это, что такое? – крикнул из комнаты пьяный чекист, сбив меня с какой то важной мысли.

– Как, что? Пулемёт. Ты что, не видишь? – увидев, что он держит в руках, без запинки отчеканил я.

– Я то вижу, что пулемёт. Ещё не окосел. Но, откуда он здесь? Тоже скажешь по дешёвке приобрёл, в соседнем гастрономе?

– Нет. Врать не буду. Не купил. Товарищ подарил. Сказал, что без него теперь не обойтись. Ещё там, под кроватью, пистолеты, карабины, снайперка и автоматов немножко. Да, и если станешь проверять, смотри там, осторожно. Гранаты не задень.

– Хм. Оригинально. Я тут ему пистолетик привёз, хотел порадовать, а он пулемёт под кроватью держит и ещё целый арсенал. Растёшь Антоша, прям на глазах.

– А, как иначе? Есть у кого учиться – улыбнулся я.

Стаскивать вниз оказалось проще, чем подымать на девятый этаж. Погрузив в машину основной набор продуктов, я отпросился у Аркаши и побежал забирать участкового. Сомневаюсь, чтобы он согласился добровольно ехать. Люди, с таким характером как у него, любят стоять на своём, но оставлять Вихрова в Москве, на потеху разным придуркам, мне совесть не позволяет. На мне и так много чьих жизней висит.

Неделя езды, на полученном в наследство транспорте, мою физическую форму не сильно надломила. Пробежал пол километра легко и даже не запыхался. Зато с дверьми копался долго. Стучал в них, скрёбся, ногой пинал, орал и не по разу, всё тщетно, лейтенант их мне так и не открыл. Был бы на месте, давно бы проснулся, а раз не открывает, значит нет его там. Надо возвращаться, прийду перед самым отъездом, мне ещё Аркаше помогать. Спиртное, волю сотрудника ЧК, сильно подкосило.

После разминки на свежем воздухе, изрядно набегался ещё вверх и вниз. Хозяин дома, наверное, за пользование квартирой, тоже решил купленных мной продуктов набрать, тем более я поеду на «Ниве» и моё место он может с лёгкостью ими заполнить. Задние сидение УАЗа уже чем то забиты, а вперёд можно много чего напихать. Консервам, крупам, сахару, да той же соли, в его перечне я не удивился, а вот водка, да ещё и в таком объёме, меня прямо за душу взяла. Как бы не пришлось и этого друга, от цепких лап зелёного «змия», моими методами освобождать.

– Так, давай теперь с оружием разбираться – потребовал Аркадий у меня, небрежно бросив взгляд на угол, где ещё недавно стояла, отобранная им еда.

– Давай – тяжело дыша, согласился я.

Всё равно половина экземпляров мне ни к чему, а в той половине, что пригодится, ещё с тремя четвертями, я обращаться не умею. Не обучен.

– Так – держа в руках промасленный брезент, сказал Аркаша. – Пулемёт я заберу.

– Валяй. Мне он не нужен. Если честно, для тебя его и взял.

– Молодец. А, как по поводу гранат? Тоже все забрать?

– Нет. Делиться будем.

– А ты хоть раз, одну из них кидал?

– Ну не кидал и что? Покажешь, что у них к чему, разочек кину, а дальше не волнуйся. Я обучаюсь быстро, вроде, не дурак.

– Ладно. Тогда к себе грузи. Есть место?

– Есть. В крайнем случае, не влезет ящик, россыпью закину, где бензин – плоско пошутил я.

– Я тебе закину! Шутник, твою мать! С АКа, чего делать будем?

– Мне хватит одного, рожков себе набрал, патронов тоже. Надо – забирай.

– Да, надо бы забрать, но боюсь места там уже не хватит. А так, как ты пихать… Нет, не хочу. Оставим здесь, пускай лежат и карабины тоже.

– А снайперку?

– Прицел на ней стоит?

– Нет, они ж со склада.

– Тогда и рыпаться не буду, тоже пусть лежит. Со склада… – сказав последнюю фразу, засмеялся Аркаша.

Примерно минут за сорок до отъезда оказалось, что делать нам больше нечего. Всё отобрано, сложено и даже загружено.

– Может ещё разок поедим – предложил хозяин квартиры. – Кто его знает, как там сложится.

– Ешь. Я за Сергеем схожу – ответил я отказом, на заманчивое предложение друга. – Может появился.

Не появился. Ждал сколько мог, а потом плюнул и убежал. Прости Серёга, значит не судьба. Придётся самому со всем разбираться. Заскочив в квартиру, набрал из ванны полный чайник воды, другой тары, поприличнее, на этой кухне с роду не бывало, забрал продукты, висевшие за окном, кинул в новенький пакет пять бутылок пива, кружку, ножик, ложку прихватил, дождался начавшего трезветь чекиста, вместе с ним захлопнул дверь и не спеша, чтобы в темноте не споткнуться, прижимаясь к шершавой стене, пошагал вниз.

ГЛАВА 9

Объяснений, почему нам надо ехать именно на север, я так и не дождался. Пару раз порывался Аркадия спросить, но он только отмахивался, роясь в шкафу или перебирая любимые книги, некоторые из которых, собирался взять с собой. Обещанного – «по дороге», тоже не случилось, на коротких остановках, ему было не до меня. На каждой из них к нам присоединялось по машине, а на последней мы приняли сразу три. Ну, что ж, как и собирался, доеду до этой самой Баковки, где бы она ни была, а там посмотрим, куда дальше лыжи навострить. Человек я взрослый, самодостаточный и провожатые мне не нужны. И почему я, обязательно, должен ехать на север? Кто бы мне сказал, чего я там забыл?

– Так, остановок больше не будет – сказал Аркаша на очередном, коротком совещании. – Сейчас, ещё какое то время едем по кольцевой. Потом сворачиваем на «Можайку» и катим по ней. Всем быть вдвойне внимательнее, фары не включать, соблюдать скоростной режим. Расстояние от впереди идущей машины – пять метров, ближе не подходить.

– Товарищ капитан – перебил его не знакомый мне, моложавый гражданин в военной форме. – Вы тормозните, пожалуйста, перед отворотом на грунтовку или знак какой подайте. Можем проскочить. Лично я не очень тут разбираюсь, тем более в полной темноте.

– Хорошо. Я прямо за поворотом встану и габариты на время включу. Ещё вопросы.

Все промолчали и я не спросил, хотя поговорить очень хотелось, ну хотя бы о том, что это за люди к нам присоединяются на протяжении недолгого пути. Не было такого уговора, ещё кого то к себе прицеплять. И вообще, что тут происходит? Я думал, мы вдвоём поедем, а в Баковке этой, нас Пётр Сергеевич будет ждать, с которым у меня также, сложились определённые отношения и за которым мне, придётся определённое время следить, чтобы не произошло с ним чего нибудь не хорошее. Ну, может быть и не следить, в прямом смысле этого слова, он сам кого хочешь выследит и сдаст куда надо, но присматривать точно придётся. А здесь. Двенадцать мужиков образовалось, дееспособного возраста и восемь женщин, не совсем понятно, скольки лет от роду. Они создания такие. Кто то и в сорок может выглядеть, как голубоглазая блондинка, на тридцать. А кому то меньше повезло и в том же самом возрасте она, реально может смотреться, извиняюсь, как старуха, на все шестьдесят. И, как мне с ними быть? Предпринимать чего то, или просто, рядом ходить?

– Антон – остановил меня Аркадий, когда все стали быстро расходиться.

– Да – вернулся я назад, уже сделав пару шагов в противоположном направлении.

– Подожди. Дальше поедешь пятым, мне так удобнее будет, всю колонну отследить. Ты габаритами, время от времени, помигивай. И смотри там по сторонам, места пойдут дикие.

– В каком это смысле – дикие? – немного напрягшись, спросил я.

– В смысле не городские – не задумываясь о сказанной ранее фразе, весело выпалил друг.

– Понятно – ответил я и рванув с места, побежал к собственной машине.

Мне всё равно каким ехать: вторым, пятым или даже десятым, каким скажут таким и буду в строю стоять. А насчёт отследить, Аркаша прав, в колонне все машины зелёного цвета и ночью они почти не видны. Моя же, великолепная Нива, белая и на фоне грязного асфальта порхает, как мотылёк и может служить хорошим ориентиром, среди семи УАЗов и трёх темно-зелёных «буханок», с красным крестом на боку.

Тронулись. Я, как и было приказано, моргнув фарами, въехал в колонну под номером пять, с ходу подстроившись под впереди идущего.

Скорость у головной машины, за рулём которой сидел мой друг, колебалась в пределах пятидесяти километров в час. Не быстро, но по дороге, где совсем не горят фонари и, когда ночное светило надолго спряталось за тучи, я бы тоже не ехал быстрее. Тем более фары включать, никому не разрешали, совсем. Кончилась кольцевая, мы плавно повернули направо, снизив скорость до сорока. А минут через десять, слева, начали появляться одноэтажные дома, с характерными трубами на крыше. Их силуэты с трудом просматривались в кромешной темноте, но я почему то был твёрдо уверен, что люди в них ещё обитают. И не ошибся. Заскочив в широкий отворот дороги, мы вскоре въехали на более узкую полосу дорожного движения и начали петлять по заснеженным улицам какого то мелкого посёлка, меж деревянных и каменных домов, в окнах которых, изредка виднелся тусклый свет – показатель присутствия в них жизни. Как и обещал Аркадий, он остановил свою машину, сразу за съездом в автомобильную колею. Назвать по другому, эту лыжню, протоптанную несколькими автомобилями и совсем не похожую на нормальную дорогу, при всём желании невозможно. С обоих сторон от неё, виднелось обычное поле, засыпанное девственным снегом, за ним темнело ещё что то, но разглядеть прямо сейчас, что именно, я не могу. Пол часа мы, с горем пополам, пробивались через сплошное бездорожье, теперь понимаю, почему в колонне собралась только такая техника, другой здесь не проехать, кто бы не сидел за рулём. Казалось, горки и ямы никогда не закончится, но прошло время и я снова выскочил на расчищенный кем то, заснеженный путь. Не асфальт, конечно и даже не грунтовка, но ехать можно. Так и не понял, для чего устраивали такие манёвры? Наверняка, где то рядом имеется нормальная дорога, по которой мы легко смогли бы сюда добраться. Одно слово, чекисты, всех пытаются обмануть и обескуражить, своим нестандартным поведением. Угадал. Метров через пятьсот мы лихо повернули обратно, но вскоре, совершив ещё один крутой разворот, въехали на улицу и через пару минут остановились. Заметив, что люди стали вылазить из машин, выбрался на воздух и я. Ещё через какое то время ко мне подошёл Аркаша, а за ним подтянулись и остальные. Видно привычка у них такая, встречи проводить в середине автомобильных колонн.

– Ну, что. Кому, куда ехать дальше – все знают. Завтра, не забывайте, ровно в восемь обычный сбор. Всё, до утра все свободны, можно расходиться и топать по домам – коротко выступил Аркадий, но тут же, кому то, негромко крикнул: – Фёдор, завтра в пол восьмого ко мне заскочи, перед собранием переговорить надо.

Незнакомый мне Федя, сделал отмашку рукой, а остальные радостно загомонили. Вроде и ехали всего ничего, но похоже, поездка надоела не мне одному.

– А мне сейчас, куда? – спросил я друга.

– Со мной пойдёшь, куда ж ещё. Тут недалеко, метров триста проедем, за угол завернём и спать. Устал, ноги не держат, еле стою.

Проехали озвученное расстояние. Остановились возле невысокого, металлического забора. Вышли из машин.

– Это и есть твоя Баковка – спросил я Аркашу, когда он подошёл.

– Она. Но почему вдруг моя? Я сам здесь на время, а в этом доме только угол снял, чтобы было нам, где пару дней перекантоваться.

– Угол? Это что, кусочек стенки и две доски рядом с нею? – громко засмеялся я, забыв о том, что на улице давно темно.

– Хорош ржать, как лошадь. Людей разбудишь и, не дай бог, беду накличешь. Ты не забыл, о чём я тебе говорил?

– Беду? Какую ещё беду? Откуда ей тут взяться? – держась глазами за спину друга, спросил его, медленно топая в кромешной темноте.

– Какую – передразнил он меня, открывая железную калитку. – Ты думаешь, мы почему в поле свернули и ехали сюда кругом?

– Откуда мне знать – нечаянно толкнув остановившегося капитана своей могучей грудью, просто ответил я и тут же извенился. – Извини, не специально. От вас, от КГБшников, всего можно ждать. У вас всё через одно место. И ездите вы не так, как простыми людьми заведено.

– Ты заканчивай мне тут, делить на нас и на простых прохожих. Тоже мне – сопливый либерал. Всё, прошло время, когда мы друг друга по месту работы привечали, теперь все в одной лодке сидим – сказал Аркадий, так и не собираясь дальше проходить. – А почему свернули? Так скоро сам про всё узнаешь. А чтобы на ночь глядя лишнего не говорить, одно тебе скажу, чтоб как следует пробрало. Вот прямо здесь, где мы с тобой стоим, находится зона ответственности тех самых, ужасных пришельцев и как долго они будут делать вид, что нас здесь не видно, ни я, ни кто другой не знает.

– Аркаша. А ты сам, пришельцев видел? Живьём. Они какие?

– Откуда – сделав два шага вперёд, прошептал уголосъёмщик. – Агрегат их наблюдал и то издалека. А самих нет. С полицаями сталкиваться приходилось. Упёртые гады, что им не говоришь, всё на своём стоят.

– С полицаями? А это ещё, кто такие?

– Это брат те, кто служит у них, по доброй воле.

Спали прямо на полу, на какой то рванной подстилке, с куртками, вместо подушки в голове. Ничего, не разломились. Правда, лично у меня, правая рука сильно затекла и шею немного скривило, так разве ж это беда?

– Я сейчас на собрание двину – говорил Аркаша поутру, разливая в кружки свежий кипяток. – А ты пока машины погоняй. Пускай прогреются, на всякий случай, да и продукты там у нас с тобой. Как бы не помёрзли.

– Ладно. А потом, чего? – безропотно согласился я и сразу поинтересовался о дальнейших планах близкого друга.

– Потом видно будет. Если сегодня ехать не решат, можем попасть на дежурство. Если поедем, будем остальным помогать.

– Остальным? Кому остальным? Вас тут чего, очень много?

– Тихо ты, чего разорался? Потом всё расскажу. Хозяев разбудишь.

– Я это твоё «потом», уже целые сутки слышу – сбавив обороты, возмутился я. – Баковка. Потом на север. Вот скажи и на хрена он нам. Могли же ехать к морю. Там тепло, жилья навалом и на полу не обязательно лежать.

– К морю? К какому морю? К Баренцовому? К Белому?

– Да ладно. Хорош тут дурака валять – снова завёлся я. – Я ему про Чёрное говорю, а он опять своё заводит.

– Ну и кто нас там, с тобою ждёт. На этом Чёрном море. Это тебе не в отпуск съездить, на десять дней, там может до конца жизни придётся обосноваться.

– Да там… – начал было я, но Аркаша меня быстро заткнул.

– Всё, хватит. Вон, Фёдор в калитку заходит. Нечего мне тут семейные сцены устраивать. Давай лучше, со стола убирай и машинами занимайся.

На улице было морозно, серо и сыро. Не желая тратить внутреннее тепло, я забрался в Ниву, завёл двигатель, послушал его на холостых оборотах, как это делают опытные водители и между делом, в пол глаза, осмотрел упакованный сзади товар. Там, вроде, за время поездки, ничего не упало. Потом посидел какое то время без движений, изображая из себя задумчивого пассажира, а затем развернулся, сунул руку в верхнюю коробку, где лежала копчёная колбаса, отломил от неё кусок, среднего размера и откусив, прямо так, не очистив, начал медленно его жевать, без хлеба, не обращая внимания на странный привкус и зверский холод за окном. Разозлился. Ненавижу, когда мной помыкают и не прислушиваются к тому, чего говорю.

Аркадий вышел из дома без десяти восемь. Молча сунул мне ключи от своего промёрзшего за ночь автомобиля и потопал вместе, с плохо мне знакомым парнем, на собрание, о котором ещё вчера говорил. Сидеть без дела вскоре надоело, колбасу есть больше не хотел, идти в дом за кипятком, тоже огромного желания не имелось. Хозяев я не знаю, чего там можно делать, а чего нельзя, мне неизвестно. Тихо поругиваясь выполз на воздух, дошёл до братского УАЗа, завёл его, подождал, пока двигатель начал выдавать положенную температуру и снова выбрался наружу. Ниву не мыл с тех самых пор, как взял её в свои крепкие, мозолистые руки. Белый цвет уже давно не является таковым, если внимательно к нему присмотреться. Буду оттирать, надо же чем то заниматься. Сходил во двор, к колодцу, достал из него ведро воды. Огляделся, в поисках какой нибудь тары, а не обнаружив её двинулся в сарай. Двери там без замка, значит вход свободный. Отыскал побитый таз, вылил в него воду и аккуратно держа тару перед собой, приблизился к машине, как мне показалось, радостно глядевшей на меня.

– Чёрт бы вас всех побрал – тихо ругнулся я и снова, заинтересованно, посмотрел в сторону сарая. – Теперь тряпку надо где то найти.

Нет, туда не пойду. Грязный таз взять – это одно, а материал у хозяев заныкать – это совсем другое. Вон, оторву у себя, кусок брезента, он большой, от него не убудет.

Мыл машину с удовольствием, мурлыкая себе, чего то под нос. Работа не пыльная, любому понятная и не требующая слишком много соображать головой. Первый раз, за много много дней, меня почти ничего не волновало, кроме белизны капота и чистоты лобового стекла. Благодать.

– Антон?! – расколол моё недолгое счастье, удивлённо-вопросительный возглас, прозвучавший за спиной.

– Да – поворачиваясь на него, ответил я почти на автомате.

Голос был женский и это не могло ни удивить. Я тут совсем никого не знаю, тем более женщин.

– Ты? – проговорил я, одновременно с «незнакомкой».

Секунды бежали, а нужные слова, так и не приходили в голову, хотя и ворочались на пересохшем языке.

– А у нас мама умерла! – вдруг громко и очень резко выкрикнула Лилька, разорвав образовавшуюся между нами, мертвецкую тишину.

Девушка подбежала ко мне, крепко обняла, а я только и смог спросить: – Когда?

– Вчера похоронили – сквозь слёзы, сказала девчонка и глотая их, потребовала ответа у меня. – Ты, где был?! Почему не позвонил?! Не смог?! Тогда, чего к нам не приехал?

Можно было оправдаться, сказать про порванную связь, про поезд, про поездку до Москвы на чужом автомобиле. О том, что был у них. Но это никому сейчас не нужно.

– Ну всё, всё. Не плачь – говорил я эти и ещё какие то, самые простые, слова, пытаясь успокоить Лилю, прекрасно осозновая, сейчас ей они, не очень нужны.

Маму никто вернуть не сможет, а тем более заменить. Ни отец, о котором она не говорит ни слова, ни я, в сущности, абсолютно чужой человек этой, убитой горем, маленькой девочке.

Постепенно девушка успокоилась. Я заглушил машину и мы медленно, пошли к ним домой. По дороге она рассказала о том, как буквально за сутки, от какой то странной болезни, сгорела мать, как после её смерти, крепко запил отец, про сына зам министра, живущего в этом же посёлке, который с самого приезда, к ней клинья подбивал, про дачу, про то как сейчас здесь живут, потом опять про то, что не было звонка от меня и так по кругу, перебегая с одного на другое.

– Я готова была сама ехать в твой университет, караулить там тебя и расцарапать в кровь твою наглую морду – на полном серьёзе, вещала она. – Хорошо мамочка моя, меня отговорила.

Девушка снова зашмыгала носом, я приобнял её, но это всё равно не помогло.