Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Дождусь, когда погрузка закончится, определюсь «брать или не брать» и только потом забегу на огонёк. Совсем уж держать команду расхитителей за болванов, не стоит, вдруг кто из них потянется за мной.

По хозяйски зашёл в помещение магазина, плохо освещённое и загаженное разной ерундой. Добрался до дальнего конца зала, там дал глазам привыкнуть к темноте, дождался грузчика, идущего в сторону подвала и осторожно спускаясь по ступенькам, потопал за ним. Спустились на два лестничных пролёта. Темно, почти ничего не видно, бреду на ощупь и на свет далёкой…, нет не звезды, а обычной керосиновой лампы, горящей, где то в глубине.

– Ну, ни фига себе… присвистнул я втихую, наткнувшись на светлый проём, в левой стене.

Да здесь целый склад из мешков, лежащих в три ряда, высоких и объёмных, коробок, собранных из плотного картона, деревянных ящиков, разной ширины и высоты, и прочей ерунды, вроде бочек под масло и бидонов, для перевозки свежего молока. Похоже магазин был не из последних, если в запасник так много завезли. В очень длинной комнате, с рядом толстых коллонн, держащих плиты перекрытия, находилось всего три источника тусклого света, но разглядеть основные позиции я всё же сумел, а главное умудрился определиться с их количеством. Тут ещё таскать и таскать, часа три, четыре не меньше. Если бы работал лифт, примостившийся у стенки, справа в углу, тогда управились бы быстро, а так… Что ж, буду ждать, я терпеливый.

Выйдя на улицу, с удовольствием вдохнул свежего, морозного воздуха и ещё раз прошёл вдоль машин. Было их всего три, два УРАЛа и ЗИЛок, с тремя ведущими мостами. Задняя часть тента, у каждой их них, закинута наверх и я без труда рассмотрел содержимое не только крайнего автомобиля, изученное мной ранее. Вывод от увиденного напрашивался сам собой. Самый лакомый кусок, этого дармового пирога, по моему глубокому убеждению, находится в автомобиле УРАЛ, в том, что стоит посередине. В него таскают абсолютно все мешки, что вынимают из подвала. В двух остальных товар тоже ценный: табак, консервы, соки в стеклянных банках и коробки с надписями, вроде: печень трески, шоколад, конфеты и прочие кондитерские изыски, а также маслянистые бочки и бидоны непонятно с чем, но беда в том, что всё это богатство, на морозе, долго жить не сможет, быстро «дуба даст». И, стало быть, если я надумаю проводить экспроприацию, нагло награбленного оболваненными бандитами, то делать это надо именно в отношении УРАЛа с солью, сахаром, мукой и крупами, в самом широчайшем ассортименте. С ними ничего не будет, сколько на морозе его не держи.

Вернулся к Ниве, посмотрел на знакомое окно, ничем непримечательного, почти стандартного, российского дома. Нет, идти туда сейчас, под прицелом зорких глаз милиционера и того товарища, что стоит рядом с ним, всё равно что приговорить его владельцев к расстрелу. Позже буду с ними говорить, когда здесь станет пусто, тихо и с УРАЛом всё решу. Легко сажусь в свою машину, одним движением завожу её, терпеливо жду, когда подымется температура и только после этого выворачиваю на дорогу, и еду дальше, по улице Некрасова, как надпись на доме говорит.

Полуторачасовое блуждание по пустынному городу, новых знакомств не принесло, а вот обратная дорога к магазину, оказалась намного интереснее, я набрёл на железнодорожный вокзал, расположившийся в очень симпатичном здании, отчего то выкрашенном в ядовито-жёлтый цвет. Обнаруженные во время поездки точки, торговые и бытовые, имели вид жалкий, выпотрошенный и сиротливый. Вокзал же напротив, гордо сиял неприкрытой, архитектурной красотой, целостностью стёкол и закрытыми дверьми, чем выгодно отличался от всего остального. Проехать мимо, когда кругом такой бардак, не позволило банальное любопытство, присущее каждому из нас. Мне срочно хотелось узнать: почему налётчики здесь ещё не побывали? На площадь, возле которой блистал вокзал, я съехал почти без раздумий, хотя осадки и на ней давно не убирали. Выручил автомобиль, спроектированный, как раз для таких ситуаций. Нива врезалась в тридцати сантиметровый снежный покров, словно острый нож в подтаившее масло. Правда и она вынуждена была свою прыть поубавить, когда впереди нарисовался сугроб, из которого во все стороны грязные комки торчали. Остановившись, ещё какое то время сидел внутри, но не просто так, а головой ворочал. Ждал, а вдруг кто подойдёт или ещё, как нибудь проявит себя. Но чудо, в городе чудес, так и не свершилось. Ни хлеб, ни соль не поднесли. Но зато, за время ожидания, у меня немного угас энтузиазм, помноженный на огромное любопытство и ему на смену пришло другое, вполне закономерное и не самое бесполезное чувство, чувство самосохранения. Оставлять машину у всех на виду, на пустынной площади, у провинциального вокзала? Нет, я, конечно, много чего могу, но всё равно, делать это не очень благоразумно. И пускай город выглядит, как склад у церковной мыши, но лишняя предосторожность ещё никому не мешала, особенно во время беспорядков и оголтелого разгула инопланетного криминала. Привычным движением врубил заднюю скорость, проехал по колее метров десять, назад, затем снова поиграл рукояткой и резко набирая обороты, двинулся вперёд, как трактор. Слева от вокзала ещё здания какие то стоят, вот между ними я машину и спрячу. Нечего ей, кого попало соблазнять продуктами на крыше. Успешно пересёк засыпанную белым снегом, длинную площадь, вывернул на еле видимую, чужую колею, соединительной части дороги и на полном ходу помчался к цели, до неё всего то метров сто пятьдесят, доеду быстро.

Сидя задним местом на продавленном мной же снегу, медленно восстанавливаю цепь произошедших ранее событий, начавшихся минут двадцать назад. Вот я, мысленно, выбираю место заезда. Вот, на всех парах, еду к нему. Помню, как врезаюсь в снежные заносы, снег колёсами давлю. Вот руль верчу, стараясь повернуть налево и тут вдруг – «бах!», хлопок. Не успеваю испугаться, за ним второй, такой же – громкий. Я резко торможу, дверь открываю, падаю в сугроб, ползу вперёд и вправо. Что дальше? Где то пять минут лежу в снегу, ловлю ушами ветер. Потом, примерно столько же, ищу стрелка, по сторонам вожу глазами. Сомнений нет, в меня стреляли, других предположений нет. Когда всё надоело и руки затекли, а результат остался прежним, я приподнялся. Стоя на коленях ещё немного поглазел. Нет никого, кругом всё тихо. Высунул над снегом шапку – изображая дурака. Подвигал ей, туда сюда. Нет, не стреляют больше. Патроны кончились или ушли? Встал на ноги, готовый словно лев, к прыжку. Но на дворе спокойно, как и прежде – тишина.

– Да, что за чёрт! – ругнулся нарочито громко, чтоб ситуацию, хоть как то обострить.

И снова ничего. Ни криков, ни стрельбы.

– Ну и что это было? О чём хотели мне сказать? – спокойно задаю себе вопросы.

Продолжая исподлобья поглядывать по сторонам, отряхнулся. Сырость нам ни к чему. Пытаясь не рефлексировать, займусь этим чуть позже, расхлябанной походкой топаю к машине, благо идти до неё, не так далеко. Пускай все видят – я ничего не боюсь и никого не стесняюсь.

– Твою же мать! Какого хрена! – вырвалось у меня, при плотной встрече с Нивой. – Сука! И как ты это сделать смогла?!

ГЛАВА 14

Что называется, сходил в магазин за хлебом. Спрятал машину между старых домов. Отечественная тачка, до этого дня умная и послушная, вдруг ни с того ни с сего преподнесла такой оригинальный сюрприз, от которого волосы под шапкой начали шевелиться. Никто в меня не стрелял и даже не пытался. Это Нива, сволочь такая, наехала на огромных размеров уголок, мирно лежащий под снегом, напугав меня до полусмерти и проткнула себе оба правых колеса, спереди и сзади. И сейчас, эта безмозглая, консервная банка, завалившись на бок, нагло смотрит мне в глаза, делая вид, что именно она тут абсолютно ни в чём не виновата.

– Что ж ты падла наделала? Пробила колёса и развалилась, словно старая сука на толковище?! – выкрикнул я, отчётливо осознавая, что где то рядом с нами, бегает полный амбец. – Что, мозгов не хватило, ехать куда надо!? Чего молчишь, зараза тупая!?

Ругаться хотелось, как никогда, долго и много, но озабоченный взгляд, брошенный мной на часы, самостоятельно отдал приказ голове – не тормозить и поторопиться. Что случилось – то уже произошло, а времени у нас осталось не очень много, чтобы отвлекаться ещё и на незапланированный мат. До полной темноты часа два, не больше и до отправки колонны, тоже всего ничего.

– Сука! – пнул я ногой осевшую покрышку правого, переднего колеса и начал руками освобождать её от снега.

Греб с остервенением, не жалея кожаных перчаток и вскоре добрался почти до земли, и до той самой дырки, что образовалась после встречи с железом. Вроде и порез всего сантиметров пять, а воздух вытек почти весь. Резина стала, как сметана, нагло разлившаяся по столу, от неуверенных действий неопытной хозяйки. Разогнулся, понимая, что без лопаты мне не обойтись. Вытащил её и снова приступил к уборке снега. Выезжать отсюда даже пробовать не стану, запаска у меня всего одна, а дырок две. Придётся камеру латать и делать это буду с той, что лучше сохранилась. Беда лишь с тем, что этим делом я ещё никогда не занимался. Колёса тоже не снимал, но здесь хотя бы видел, как Герман у себя менял. А вот как ставят заплатку, знаю только в теории, из тех рисунков и заметок, что в книге по устройству Нивы прочитал.

Правы люди, когда говорят, что пока сам не попробуешь, настоящий вкус так и не узнаешь. Сколько не наблюдай за человеком, как он балдеет от хорошего коньяка, всё равно не поймёшь, чем он в действительности отличается от водки. Казалось бы, чего тут сложного, поменять колесо? Поставил домкрат, скрутил все гайки, одел на шпильки то, что целое ещё и всё, поехали кататься. Так думалось и мне, пока я лично не начал этим заниматься. Только на установку механизма подъёма автомобиля, у меня ушло не меньше тридцати минут, а что говорить о том, сколько времени я затратил на всё остальное, сопротивляющееся на морозе так, словно жирный хряк перед смертью на бойне. Короче, замена переднего колеса была мной закончена в глубоких сумерках, когда думать о заднем не было ни сил, ни возможности, что, в конечном итоге, сподвигло меня на поступок, до этого момента казавшийся полной ерундой и откровенной лажей. Не придумал ничего лучше, чем выдвинуться в сторону магазина ногами и с одним пистолетом в руке. Нет, фонарик я прихватил, точно так же, как и две шоколадки, а вот от другого оружия отказался, как будто и нет его у меня. Автомат на плече, даже при мимолётной встрече, может вызвать у людей и нелюдей, вполне обоснованный приступ агрессии, чего бы мне не хотелось ни в коем случае.

По моим прикидкам, продуктовая точка городского торга, обследованная мной часа четыре назад, стоит где то рядом, так что ничего страшного, по дороге туда, не должно случиться. Настроившись на скорость, километров десять в час, резво потрусил по обледенелой трассе, стараясь согреться и особо не разглядывать многоэтажные дома. Выхватил название улицы, на одной из пятиэтажек и всё, присматриваться к ним больше не буду. Почти наверняка, там море жителей осталось, а постоянно думать о том, что с ними стало и в каком виде они сейчас дома лежат… Нет уж, увольте. Так не долго и сорваться. Легко и незаметно добежал до поворота, свернул туда и примерно метров через триста, благополучно добрался до улицы имени товарища Некрасова – прозаика и публициста. Знаменитого, между прочим, ещё и тем, что в карты проиграл огромное состояние. Обрадовался. Собственному умению ориентироваться в пространстве, а ещё и тому, что не позволил себе там, на море, бесшабашно свалиться в азарт, как поэт и картёжник самоучка. Счастье длилось недолго. Уже через несколько десятков парящих шагов мне стало ясно, что сделал это рано, очень рано. Сердце моё, стучавшее во время бега ровно и монотонно, вдруг резко защемило от картины, замелькавшей впереди, а где то минуты через две, оно и вовсе так заныло, что я перешёл на быстрый шаг, вскоре ставший старческой походкой. Когда же достиг площади, лежавшей у тёмного гастронома грязным и абсолютно пустым, неровным пятном, мне и вовсе жить расхотелось.

– Мать моя!… Женщина! – громко говорил я себе, не понимая, чего делать дальше. – И на хрена ты меня родила, такого придурка, невезучего?! Ну знал же, что оба колеса всё равно не успею свернуть! Так нет, попробовать ему надо! Геракл хренов! Как же. Я такой умный, сильный и неповторимый! Дебил, ты конченный! Твою мать! Да, чтоб тебя, головой об стену! И не один раз, а долго! Может тогда поумнеешь! Телепат недоделанный! Сразу надо было сюда мчаться и ни о чём другом не думать. Баран тупоголовый!

Всё повторилось. Ругаться снова хотелось долго и опять самыми непристойными словами, но время, как и прежде, неумолимо убегало, и надо было что то предпринимать, на что то решаться. Хорошо, что ума хотя бы это понять, у меня всё же хватило. Прекратил нецензурно выражаться и начал бегать в кромешной темноте, освещая пространство тусклым лучом, серебристого фонарика, судорожно дёргая им по сторонам. К сожалению, изучение местной подворотни результатов не принесло. Выхода из моего тупика, в ней так и не обнаружилось, как и транспорта, способного удовлетворить меня, и потребности моей покалеченной Нивы. Побарахтавшись по жёсткому снегу, вернулся на главную дорогу и ещё раз посмотрел туда, сюда, цепляя ухом характерные, для работающего двигателя, звуки. Только зря время потратил, нет тут ничего. Тяжело вздохнул, снова осмотрелся, напрягая зрение до предела и только после этого решился на поступок, требовавший от меня полной концентрации, и всех накопленных ранее сил. Приобретённый жизненный опыт и, наверняка, врождённая привычка не раскисать даже в самых сложных обстоятельствах, стучали в набат и говорили, что хватит придуряться, пора браться за ум и делать ноги.

И вот я лечу по скользкой дороге, со скоростью обозлённого спринтера, на дистанции для более расчётливых людей, с каждым шагом «догоняя», что минуты мои уходят слишком быстро. Они убегают намного быстрее, чем остаются позади метры, мелькающих из под ног, давно отвыкших преодолевать такие расстояния. На ходу уже слопал пол плитки шоколада, прямо как великий стайер Владимир Куц, но помогло мне это мало. Я, мало по малу, начал уставать, перегреваться и дышать, как паровоз, обожравшийся сухими дровами. Уже сейчас отстаю от момента выезда колонны на трассу, почти на восемь минут, а мне до неё, ещё бежать и бежать, но я упорно следую вперёд, надеясь на чудо.

«Долго ли коротко сказка сказывается, да не скоро дело делается» – вспомнились мне мудрые слова из народного фольклора, в тот самый момент, когда ползание на карачках, по ледяной дороге с фонариком в руках, наконец то принесло хоть какой то результат. Получив его я снова встал на ноги, смачно бросил к ним собственную слюну, горькую и вязкую, посмотрел назад, затем взглянул в ту сторону, куда, по всем признакам, совсем недавно уехала наша колонна и хрипло прошипев четыре всем понятных звука, ещё быстрее побежал вперёд. Хотелось верить, что чудеса случаются не только в сказках, но и наяву, и на дневной стоянке хотя бы кто то остался, и ждёт возвращения горячо любимого, блудного сына, у которого ветер гуляет в голове. Восемь километров ерунда, для молодого парня уже пробежавшего примерно столько, а такому тугодуму, как я, они даже на пользу пойдут, тем более прибегать к предельным скоростям мне уже не придётся, дорога здесь одна и мимо меня мышь не прошмыгнёт, а железный конь подавно не прорвётся. Так что можно бежать в облегчённом темпе, но всё же не забывая о том, что приближается ночь. Это сейчас мне жарко и душно, а когда остановлюсь, холод быстро до костей проберёт и нужно будет где то, чем то согреваться.

Чудо не свершилось, ни Аркаши, ни Лили, ни Жоры с её отцом, в деревне я не обнаружил, хотя надеялся на встречу хоть с кем то из них, до крайнего, самого захудалого переулка. Обидно, не скрою, но в случившемся сам виноват, как бы это горько не звучало. В поисках душевного тепла пробовал достучаться до местных и тоже безрезультатно. Никого я в деревне не нашёл, живыми. Мёртвые были. Много. Но, чего с них возьмёшь, кроме ужаса и страха? После обнаружения в одном из домов трёх заледенелых трупов, очень захотелось отсюда очень быстро убежать. Куда? Да вот хотя бы обратно, в город. Там я живую тётку видел, а здесь одни мертвецы, смотрящие на меня своими неподвижными зрачками. Ноги от бега гудели, грудь всё ещё горела огнём, сил оставалось мало, но находиться в насквозь промёрзшем посёлке не решился, уж очень жуткая картина нарисовалась в нём. На ходу доел остатки шоколада, ставшего холодным словно лёд. Перед выходом из деревеньки ещё раз осмотрелся, на всякий случай немного поорал, а не достигнув какого нибудь видимого результата, медленно побежал назад, стараясь ни о чём плохом не думать. А собственно говоря, чего такого страшного случилось? Что неисправимого произошло? Ну, подумаешь не обнаружили меня в деревне и даже не подумали искать или остаться. Что из того? Я что не знаю, где конечная точка нашего маршрута? Сам туда доберусь и не намного позже, чем они. Плохо, конечно, что помеченные мной люди и не очень многочисленные друзья, остались без защиты и прикрытия, но это тоже не критично. Отобьются, в случае чего. Для чего то они оружие в руки взяли. Да и не обязательно стычка с пришельцами, вновь у них произойдёт. Может ещё всё обойдётся. До этого же ехали как то и никто на нас не нападал. Три огненных шарика в расчёт не беру. Вполне вероятно, что они только в этом районе хулиганят. Всё же неподалёку вторая столица стоит, а это и для инопланетного разума, чего то, да значит. Настраивая мысли на позитивный лад, вновь втялуся в размеренную скорость и дальше бежал достаточно легко, лишь удивляясь безграничным возможностям уставшего организма. Ночь на дворе, за спиной десятки километров, а я всё бегу и бегу.

На ночёвку устроился в собственной машине, хотелось привычного уюта и настоящего тепла. А ещё хотелось пить, жрать и наконец действительно поверить в то, что не сдохну от холода, голода или от чего нибудь жуткого, следящего за мной из-за тёмного угла. Спал долго, целых пять с половиной часов, но проснулся быстро. Открыл глаза и всё, закрывать их желания так и не появилось. Зато, из работавшей всю ночь машины, выходить долго ещё не хотелось. Минут тридцать так и сидел, разглядывая узорчатые снежинки, почти мгновенно таявшие на грязном стекле, думая о событиях происходящих со мной последние две недели. Всё вдруг стало таким ясным и понятным, при отсутствии посторонних советов и глаз.

– Дурак ты Антоха – высказался я вслух, в конце небольшого, мысленного разговора. – Вот, какого хрена ты сюда попёрся? Сразу же было понятно, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт. Домой надо было ехать, на море. Вправить нужным людям мозги и вперёд. Там хотя бы тепло и снега почти не бывает. Так нет, поддался чарам ананасов и рассказам разных мудаков. Что за дурная привычка, верить в разные байки, небылицы и чужую болтовню. Ненавижу себя за это. А ещё ждать ненавижу. А догонять, подавно не люблю.

Оттягивать и дальше, настойчивое требование внутренней части организма, было чревато для автомобиля и собственных штанов. Резво вылез на лютый мороз, сходу ощутив, каким жёстким и жестоким он тут бывает. Оправился, буквально в трёх метрах от завязших колёс. Потом протёр снегом руки и припухшие от вчерашнего бега глаза. Потоптался на месте, присматриваясь к тому, что творится в округе, а ничего не заметив, забрался в салон. Есть не хотелось, но я зажевал в сухомятку немного галет. Подумал. Отломил колбасы. Вздохнул и засунул огрызок обратно, понимая, что пора выходить. В очередной раз покинув Ниву, в три шага обогнул её, одним движением открыл почти чистое, заднее окно, достал оттуда нужую железку и глядя на машину завертел её в руках.

– Да, как не крути, а внутренности освобождать придётся – сказал себе и с жалостью в глазах, засунул агрегат подъёма туда, где он до этого стоял.

Внутри у меня столько разного барахла накопилось, что врядли его подымет этот скромный домкрат, наверняка не способный подымать такие грузы. Скинул куртку, закатал рукава, открыл все двери и начал дёргать вещи, откуда только смог. Не прошло и получаса, как машина снова приобрела вид обычного автомобиля, не заваленного житейской ерундой. Конечно, кое что можно было бы в нём и оставить, но в нервном порыве я вспомнил об этом лишь в самом конце.

Камеру заклеил так, как будто этим делом занимался всю прошедшую, не очень долгую, сознательную жизнь. Может раньше я действительно работал в гараже, на какой нибудь шикарной «Волге» или там же, вулканизаторщиком израненных колёс? Уж очень идеально всё получилось, хотя устройство для наложения заплаток, это ещё та засада и удовольствие от него я «огромное» получил. Это же сколько житейской мудрости было у того человека, что изобрёл столь изощрённый механизм. Ладно, буду считать, что я необычайно везучий. А, как по другому? На всё про всё, ушло немногим больше, чем два с половиной часа, что на мой неискушённый взгляд отлично, с учётом того, что занимаюсь этим делом впервые. Осталось только пообедать, чем бог послал, закинуть назад всё нужное и не очень, заехать к незнакомой тётке, очень просившей её посетить и можно двигать дальше, колонну нагонять.

Как задумал, так всё и сделал. Загрузил. Поел. Заехал. Одно не получилось: не сумел встретиться с колотившей по стеклу старушкой. Мне попросту не открыли дверь, как я не просил хозяйку сделать это. Плюнул с досады, на еле видимую тропинку возле калитки её дома, по которой не единожды стучал, махнул на прощание рукой жильцам убогой постройки и растворился в заснеженной пыли дорог, почти полностью обезлюдевшего городишки, очень скромного, как мне показалось даже не районного масштаба. На нет, как говорится и суда нет. Вам здесь дальше жить, а мне надо торопиться, меня в другом месте люди ждут.

Добравшись до трассы, чуть было не повернул обратно. В голову вдруг ударила отчаянная мысль: «А что, если из подвала не все продукты подняли, я же так и не проверил его?». Даже остановился. Но поразмыслив несколько минут и окинув придирчивым взглядом, до предела забитый салон, решил, что зря погорячился. Ну сколько я сюда смогу закинуть? Одну коробку? Две? Да и есть ли они там, эти коробки? В лучшем случае оставили бочки и пару мешков. Успокоился, набрал обороты и почти на предельной скорости помчался вперёд. По моим прикидкам наши должны были остановиться на днёвку в окрестностях Лодейного Поля, я бы лично там встал. Лучшего места, для того чтобы спрятаться в светлое время суток, лично я, на карте не увидал. Конечно, если атлас автомобильных дорог ничего не приукрасил и ложные впечатления не создал. От Чудово, до этого населённого пункта, примерно двести пятьдесят километров. Делим их, для простоты счёта, на пятьдесят. В результате получаем идеально ровную цифру – пять. Пять часов и ни одной минутой сверху. Именно столько времени у меня в запасе, для того чтобы догнать своих. Колонну могу перехватить лишь на трассе, а это значит, что Поле придётся насквозь проезжать. Прибавим ещё минут тридцать, ну максимум сорок. В итоге получаем, что ехать придётся со скоростью около пятидесяти пяти километров в час. Сумерки уже на подходе, но на улице достаточно светло, дорога не идеальна, но она хорошо пробита машинами, что ехали по ней вчера. Лёгкий снежок я за преграду не считаю. Что ж, час, а может и все полтора, могу ехать ни о чём не беспокоясь и выжимая из машины километров семьдесят или даже семьдесят пять. Спидометр, на данную минуту, даёт отметку, примерно пятьдесят восемь. Я хладнокровно жму на педаль и резко получаю больше.

Первую остановку сделал в районе города Волхов, если быть точным, то уже за ним. Стемнело, да и есть захотел. Обед был скудным, а завтрак я и вовсе проспал. Открыл банку рыбных консервов, одну из тех, что ещё в Москве покупал. Взял в руки зачерствевшую баранку, да и умял всё, быстро и аккуратно. Потом запил еду водой, холодной и невкусной, по лицу несколько капель растёр, в попытке разогнать внезапно навалившуюся на тело негу и огромное желание поспать. Помогло мало и я вылез из машины, свежим воздухом подышать, а заодно размять ноги и уставшую, от однообразного сидения, нижнюю часть спины. Минуты в запасе накопились, могу себе позволить, потратить пару десятков из них. Стою, делаю круги поясницей и вспоминаю, чего видел, пока ехал сюда. Лес, дорога, кустарник, снег кругом, какие то одноэтажные дома. Ни машин, ни людей и полное отсутствие домашних животных, даже птицы и те были представлены, крохотной стайкой вечно голодных воробьёв. Тут поневоле вспомнишь о пришельцах, но и они не попадались по пути.

– Хотя бы часовых, каких то встретить – усмехнулся я и настороженно всмотрелся в темноту.

Нет, я не трус, но мне вдруг стало жутко. Закралось внутрь чувство, что никого тут больше нет и я торчу один, посреди безжизненной пустыни. Совершенно один, на многие десятки или даже сотни километров.

– Ехать пора – зябко передёрнув плечами, сказал я себе. – А то лезет в башку разная дрянь.

Взгянул на тёмные силуэты городских пятиэтажек, стоящие примерно в километре от меня, на пятна одноэтажных, деревянных домов, выглядевших на фоне лунного, тёмно фиолетового неба, особенно зловеще и припустил к машине, преодолев пять метров, словно инопланетный метеор. В голове вертелась каша из вурдалаков, вампиров, разных страшных упырей и прочей нечисти, виденных мной в одном из фильмов, тех, что показывают в настоящем кино. Рванул с места так, что колёса засвистели и газу прибавил, чуть ли не до самого конца, не обращая внимания на сугробы и мощный гололёд. Надо срочно к людям возвращаться и ни к тем, что магазины под ноль вычищают или вдоль дороги с автоматами стоят, а к нашим, что по ночам колонной едут и в данный момент уже точно не спят.

Не притормаживая пролетел Старую Ладогу, прохохотал табличку Сясьстрой, оставил позади Пашу, Шамокшу и только когда выскочил на окраину Лодейного Поля, был вынужден резко сбросить набранную скорость, а вскоре и вовсе затормозить. В город заезжать я не планировал и собирался ждать своих на той стороне реки, но фары, ярко горевшие на обочине и бившие мне прямо в лицо, оттеснили первоначальное желание, а выскочивший на дорогу владелец полосатой палки, дал ясно понять, что из машины точно придётся выходить ещё до переправы. Вышел, ничего другого не оставалось. Свежий воздух благоприятно отразился не только на лёгких, долгое время пропускавших через себя безобразие, полностью оккупировавшее салон Нивы, но и встряхнул обленившиеся мозги, несколько часов к ряду занимавшиеся монотонной слежкой за коварным дорожным полотном.

– Проехать мимо поста, наши машины никак бы не смогли – вспомнив круги дороги на карте, высказался я, чуть ли не в слух. – Если, конечно, они решили на день в городе маскироваться. А если в окрестностях, то встреча всё рано произойдёт, но позже. Другого выезда на мост не существует.

Видимость была не очень и что творилось за юрким бегуном, рассмотреть у меня не получалось, мешали фары и начавший снова падать с неба снег. Ускорился, не стоит понапрасну злить милиционера. Разделявшие нас метры преодолел за секунды, а требуемые для налаживания контакта звуки сказал ещё быстрее. Злобный порыв человека с палкой, тут же куда то схлынул, а его сощуренные глаза засветились почти неземной теплотой.

– Как дела, служивый? – спросил я, стараясь не испортить впечатление от «радостной» встречи.

– Сейчас уже нормально – чему то улыбнувшись, ответил он. – Убитых закопали. А тех, кто ранен был, тоже уже увезли.

Первое же слово его короткого спича, недобро хлестнуло меня по мозгам, а следующие за ним звуки, вяло складывающиеся в моей голове в слова, заставили и вовсе сильно напрячься.

– Много их? – спросил я милиционера, стараясь разогнать дурные мысли.

– Кого? – подыграл мне парень, ответив вопросом на вопрос.

– Убитых – уточнил я, конкретизировав личный интерес.

– Наших трое и нападавших пять – довёл до меня слуга закона, масштаб недавно разыгравшейся на дороге трагедии.

– А раненых?

– У нас четверо, а сколько у этих, я не скажу. Машины их пустые были, когда мы приехали сюда.

Не желая верить в самое худшее, я обогнул докладчика и быстрым шагам потопал на свет горящих фар. Где могут находиться чужие машины? Ну, конечно, только там. Другого места для их стоянки здесь, я не вижу. По дороге обработал ещё двух людей, выскочивших мне на встречу с оружием в руках. Сделал это мимоходом и почти на автомате. Пока не разберусь, что за транспорт в западню попал, ни о чём другом думать не получается.

Брошенными оказались хорошо знакомые авто. Наш всепогодный ЗИЛ и пара «санитарок». В том, что машины из нашей колонны убедился ещё на подходе к первой из них. Как известно, я никогда, ничего не забываю, тем более если видел это не один раз. А номера, прикрученные к крайнему УАЗу, мелькали перед глазами неоднократно. Дальше только фиксировал то, что уже знал, попутно обращая внимание на многочисленные отверстия от пуль, во всех трёх машинах и не к месту радуясь тому, что транспорта Королёвых среди них не оказалось. Радовало и отсутствие пуль в лобовом стекле ЗИЛа, Аркаша наверняка в нём сидел.

– Когда это случилось? – спросил я солдата с ружьём, вернувшись через несколько минут обратно.

– Утром. Рано. Во сколько точно не скажу, но по тревоге нас подняли в семь сорок.

– А было их тут сколько? Знаешь?

– Нет, откуда. Нам такого не говорят. Спроси вон у того. Он вроде здесь старший – махнув рукой на человека с палкой, ответил мне боец.

Задерживаться на посту долго, не было ни желания, ни смысла. Наши здесь точно не ночевали и в окресностях навряд ли стоят. А стало быть ехать мне надо прямиком, до самого конца, так как места следующей стоянки я не знаю. Если не догоню своих по дороге, то встречу их там, лишь бы они ещё в какой переплёт не попали. Поэтому интересоваться подробностями, наверняка, скоротечного боя, не стал. Да, вот так быстро, взял и передумал. Ничего нового мне тут всё рано не расскажут – живых свидетелей события тут точно нет. Дотопал до машины, для порядка посидел в ней минут пять, о жизни подумал, да и порулил к ближайшей переправе, ведущей на ту сторону реки.

Мост преодолел на одном дыхании, ну а вот дальше, самое настоящее светопреставление началось. Видимость на дороге, из-за снегопада, резко упала, а чистить её по прежнему никто не хотел. Нет, фары я врубил, не побоялся, но это мне мало помогло. Ветер кидал на стекло огромные кучи снега, причём делал это сразу с двух сторон, с обочины, где его накопилось очень много и с неба, откуда он валил и валил. В результате, где то в районе Коткозеро, я встал, так как прямо перед бампером образовалась преграда, которую взять с ходу, смертельно уставшая машина не смогла, несмотря на давно помогавшую ей раздатку. Делать было нечего, пришлось выходить и подручными средствами пробивать себе путь. Ох и намахался я прежде, чем снова сел за руль. Копал лопатой, ногами снег трамбовал, а в одном месте даже веток еловых насыпал, чтобы колёса в каше не стали буксовать. В общем никого я в эту ночь не встретил, никого не догнал и даже пост, гарантированно стоявший перед Петрозаводском, проскочил ни с кем не пообщавшись, с помощью только мне знакомых букв. Не знаю, то ли я такой везучий, то ли служивые плюнули на всё и спрятались от непогоды в придорожном лесу или совсем на службу забили, и скопом уехали по домам. Как бы там ни было, а тёмный город я оставил позади, не получив от нашей с ним встречи ни морального, ни эстетического наслаждения. Зато достигнув пригорода очень быстро отыскал, где можно было бы встать на днёвку и наконец то по настоящему отдохнуть. Заехал в понравившийся отворот, понятное дело на половину засыпанный снегом, где снова осадки покидал. Потом, примерно метров через сорок, прикинув, что с дороги меня не видно, остановился, использовав ветвистый куст в качестве маскировочного материала и сходу, даже не побаловав измученный сухомяткой желудок, завалился на бок и сразу же заснул. Всё, что было в моих силах, за эту ночь я сделал, а прыгать выше головы, сегодня не хочу.