Текст книги "Путешествия Доктора Дулитла"
Автор книги: Хью Лофтинг
Жанры:
Сказки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 5
У ПОЛИНЕЗИИ ПОЯВЛЯЕТСЯ ПЛАН
Доктор велел мне принять штурвал, а сам склонился над картой.
– Все-таки придется идти на Капа-Бланку, – сказал он мне, когда бывалый моряк удалился на некоторое расстояние. – Досадно, но ничего не поделаешь, я скорее вернусь в Падлби, чем буду слушать болтовню этого парня до самой Бразилии.
Бен Бутчер и вправду был невыносим. Ясно ведь, если человеку сказано, что в нем не нуждаются, он должен держаться поскромнее. Но только не Бен Бутчер. Этот расхаживал по палубе и постоянно ко всему придирался. Послушать его, так на нашем корабле все было не так: то якорь висит косо, то паруса закреплены слабо, то узлы завязаны не по правилам.
В конце концов Доктор велел ему замолчать и убираться в трюм. Но Бен Бутчер отказался наотрез, заявив, что не позволит распоряжаться сухопутным крысам, пока он еще на корабле.
Все мы чувствовали себя крайне неловко, толком не представляя, как справиться с таким верзилой.
Как-то раз, когда мы с Бампо сидели в кают-компании и болтали, там вдруг появились Полинезия, Джип и Чи-Чи. И, как всегда, у Полинезии был план.
– Послушайте меня, – заговорила мудрая птица, – совершенно очевидно, что этот Бен Бутчер – мошенник и негодяй. Я отлично разбираюсь в моряках, как вы сами понимаете, и мне очень не нравится этот верзила…
– А как ты считаешь, – прервал ее я, – нам не опасно плыть через Атлантический океан, не имея ни одного настоящего матроса?
Сказать по правде, меня крайне смущало и огорчало, что у нас на корабле все делалось не по правилам, и я волновался, что будет, если начнется шторм. Ведь Миранда предупреждала, что хорошая погода продержится только некоторое время, а у нас уже было столько задержек в пути. Но Полинезия упрямо, покачала головой:
– Господь с тобой, мой мальчик, – ответила она, – с Доктором Дулитлом ты всегда будешь в безопасности. Всегда – помни это. Не слушай, что болтает этот долговязый осел. Доктор действительно делает все не по правилам, но только это не имеет никакого значения. Запомни мои слова – если ты отправился в путь с Джоном Дулитлом, то всегда доберешься до места, будь уверен. Я с ним попутешествовала немало, и знаю, что говорю. Бывает, что добираешься до места и на перевернутом судне, но не было еще случая, чтобы мы не доехали туда, куда надо. Ну и, конечно, – задумчиво добавила она, – Доктору всегда невероятно везет. В какие бы переделки он не попадал, дело так или иначе оборачивается в его пользу. Вот помню, шли мы раз через Магелланов пролив, дул страшно сильный ветер…
– Так что будем делать с этим Беном Бутчером, – вставил свое слово Джип, – ты же говорила, Полинезия, что у тебя есть план?
– Именно. Больше всего я боюсь, что он незаметно подкрадется и ударит Доктора по голове чем-нибудь тяжелым, а сам объявит себя капитаном «Кроншнепа». Такие типы на все способны. А потом он поведет корабль, куда ему в голову взбредет. Это называется мятеж.
– Да, – согласился Джип, – мы должны действовать быстро. На Капа-Бланке мы будем не раньше, чем послезавтра. И Доктор не должен оставаться с ним наедине ни на одну минуту. Нюх подсказывает мне, что Бутчер плохой человек.
– Послушайте, я все продумала, – сказала Полинезия. – Мой план таков: Бампо накрывает на стол, а мы все уходим и прячемся. В двенадцать часов Бампо бьет склянки к ленчу. Бен, разумеется, сразу же поспешит к столу в ожидании порции солонины. Бампо должен спрятаться снаружи. Как только Бен усядется за стол, Бампо тут же захлопнет дверь и запрет ее на ключ. Так мы его поймаем, ясно?
– Как это стратегично! – воскликнул Бампо. – Еще Цицерон говорил: попугаи и прихожане облегчают жизнь конгрегации. Я сейчас же накрываю на стол.
– Да, пожалуйста, унеси с собой этот фарфоровый соусник, когда будешь уходить из кают-компании, – сказала Полинезия, – и не оставляй там никакой еды. Этот детина уже столько съел, что продержится дня три совершенно спокойно. Да и драться охота отпадет, когда мы выпустим его на берег в Капа-Бланке. Пусть немножко похудеет.
Мы пошли прятаться в коридоре. Вскоре Бампо подошел к лестнице и со всей силы зазвонил в колокольчик. Затем одним прыжком он оказался за дверью в кают-компанию и притаился. Мы внимательно прислушивались.
Практически сразу же послышались тяжелые шаги бывалого моряка Бена Бутчера. Он стремительно прошел в кают-компанию, уселся за стол на место капитана, засунул салфетку за ворот фуфайки под самый свой жирный подбородок и издал громкий вздох в ожидании пищи. И тут – бац! – Бампо захлопнул дверь и быстро повернул ключ в замке.
– Так, на некоторое время он угомонится, – произнесла Полинезия, выходя из своего укрытия, – пусть обучает навигации буфет. Господи, ну что за наглец! Я успела забыть о морской науке втрое больше, чем ему когда-нибудь доведется узнать. Теперь пошли наверх и расскажем все Доктору. Бампо, пару дней придется подавать еду в каюту.
Полинезия уселась у меня на плече и, пока мы поднимались на палубу, запела веселую норвежскую матросскую песенку.
ГЛАВА 6
ХОЗЯИН КРОВАТНОЙ МАСТЕРСКОЙ ИЗ МОНТЕВЕРДЕ
На островах Капа-Бланки нам пришлось пробыть три дня. На это были две причины. Во-первых, из-за необычайного аппетита бывалого моряка у нас резко сократились запасы провизии. Когда мы осмотрели трюм и провели ревизию продуктов, то обнаружилось, что Бен уничтожил множество съестных припасов и помимо солонины. А поскольку у нас не было денег, пополнить эти запасы представлялось довольно трудной задачей. Доктор проверил свой личный багаж: нельзя ли продать что-нибудь из вещей, но единственное, что он сумел отыскать, Это старые часы со сломанными стрелками и покореженным корпусом. Мы решили, что за них нам дадут не больше, чем на фунт чая. Бампо предложил выступить на улице с комическими куплетами, которые он выучил еще в Джоллиджинкии. Но Доктор усомнился в том, что островитян заинтересует африканская музыка.
А еще мы задержались из-за боя быков. Острова Капа-Бланки принадлежат Испании, и каждое воскресенье здесь проводят корриду. Мы прибыли на Капа-Бланку в пятницу и, как только спровадили «бывалого моряка», сразу же отправились гулять по городу.
Городок был небольшой и удивительно не похожий на все, что мне когда-либо доводилось видеть. Улочки здесь были такие узкие и извилистые, что иной раз и повозка с трудом протискивалась между домами. Постройки прямо нависали над улочками, и те, кто жил под крышей, могли за руку поздороваться с соседом напротив. Доктор объяснил, что это старинный город и называется он Монтеверде.
Не имея, чем заплатить, мы, разумеется, не могли остановиться в гостинице или на постоялом дворе. Однако на второй день, проходя мимо кроватной мастерской, мы увидели несколько готовых кроватей, выставленных прямо на улице. Хозяин мастерской сидел тут же и пересвистывался со своим попугаем. Доктор заговорил с хозяином по-испански, и они завели беседу сначала о птицах, а потом и обо всем на свете. Время было к вечеру, и хозяин пригласил нас отужинать.
Мы были этому несказанно рады. Нас угощали невероятно вкусными блюдами, приготовленными на оливковом масле. Мне особенно пришлись по душе жареные бананы. После трапезы беседа затянулась далеко за полночь. Когда же мы наконец стали прощаться, хозяин и слышать не захотел о том, чтобы мы вернулись на корабль. Он говорил, что ночь безлунная и улицы у гавани плохо освещены. Мы, дескать, наверняка заблудимся и поэтому должны заночевать у него, а утром можем отправиться на корабль.
В конце концов мы согласились, и поскольку у нашего нового друга не было лишней спальни, улеглись на те кровати, что стояли на улице возле дома, готовые к продаже. Ночь была такая жаркая, что никаких одеял не потребовалось. Как здорово было засыпать прямо на улице, полной гуляющих людей и веселой беззаботной жизни. У меня сложилось впечатление, что испанцы вообще никогда не спят. Несмотря на позднее время, были открыты все рестораны и кафе, люди ужинали, пили кофе и весело болтали за столиками. Мелодичный звук гитары смешивался со звоном фарфора и гулом голосов.
Почему-то именно в этот момент я вспомнил о родителях, оставшихся в далеком Падлби, об их размеренной трудовой жизни и ежевечерних упражнениях отца на флейте. Каким однообразным показалось мне их существование! Мне даже стало их жалко. Ведь никогда за всю свою жизнь они не путешествовали, не выдумывали и не делали ничего необычного, даже спали всегда одинаково. Правда, я сомневаюсь, что им пришлась бы по душе мысль, что можно заночевать вот так, прямо на улице. Какие все-таки люди разные!
ГЛАВА 7
ДОКТОР ДЕРЖИТ ПАРИ
На следующее утро нас разбудил невероятный шум. По улице шествовала огромная процессия, возглавляемая мужчинами в ярких нарядных одеждах. За ними следовала толпа поклонниц и ребятишек. Я спросил у Доктора, кто они такие.
– Это участники боя быков, – ответил он, – завтра здесь состоится коррида.
– А что такое коррида? – поинтересовался я.
К моему великому удивлению Доктор покраснел от гнева, точно так, как в тот раз, когда рассказывал о львах и тиграх в неволе.
– Коррида – это бой быков, глупое и жестокое занятие, – проговорил он. – Испанцы – такие гостеприимные и милые люди. Не могу взять в толк, как они могут получать удовольствие от такого отвратительного зрелища!
И Доктор объяснил мне, что быка сначала всячески раздражают и выводят из себя, потом выпускают на арену, где перед его носом несколько человек размахивают красными плащами. Затем на арену приводят несколько несчастных лошадок, которых разъяренный бык убивает безо всякого труда, поскольку они совершенно беззащитны. Ну, а потом, когда бык уже практически выбился из сил, на арене появляется человек со шпагой и убивает быка.
– Каждое воскресенье, – продолжал Доктор, – во всех сколько-нибудь приметных городах Испании убивают по меньшей мере по шесть быков и лошадей тоже никак не меньше.
А бык никогда не убивает человека? – спросил я.
– К сожалению, крайне редко, – ответил Доктор. – Бык, даже когда разъярен, не так опасен, как кажется, если человек умеет быстро бегать и не теряет голову. Эти матадоры (так называются люди, участвующие в корриде) – ловкие и проворные парни. А народ, в особенности женщины, просто без ума от них. Знаменитый матадор – персона поважнее, чем сам испанский король. Вот смотри, они идут, и девушки шлют им воздушные поцелуи, ну не странно ли это!
В этот момент наш друг, хозяин мастерской, вышел из дома, чтобы посмотреть на проходящую процессию. Он пожелал нам доброго утра и поинтересовался, хорошо ли нам спалось. С ним был его приятель, которого хозяин представил как дона Энрике Карденаса. Узнав, откуда мы прибыли, дон Энрике заговорил с нами по-английски. Он оказался хорошо образованным господином с весьма утонченными манерами.
– Не собираетесь ли вы пойти завтра на корриду? – вежливо поинтересовался он у Доктора.
– Разумеется, нет, – твердо ответил Джон Дулитл, – я терпеть не могу боя быков, это жестокое зрелище, где торжествует трус.
Дон Энрике чуть не взорвался. Я в жизни своей не видел человека в таком возбужденном состоянии. Он принялся объяснять Доктору, что тот и понятия не имеет о корриде, что это благороднейший вид спорта, и что матадоры – достойнейшие и отважнейшие люди.
– Ерунда, – стоял на своем Доктор, – у быка нет никаких шансов. Матадор выходит на арену только тогда, когда бык уже теряет силы и не может толком сопротивляться. Поэтому он без труда убивает животное.
Мне показалось, что испанец сейчас просто ударит Доктора, так он разъярился от этих слов. Он еще пытался что-то возражать, лихорадочно подыскивая нужные слова, когда хозяин мастерской отвел Доктора в сторону и шепотом объяснил, что дон Энрике Карденас – очень важная персона; он поставляет особую черную породу быков со своей собственной фермы для всех коррид Капа-Бланки. По его словам, дон Энрике – невероятно богатый и знатный человек, и его ни в коем случае не следовало обижать.
Я заметил, что у Доктора появилось на лице лукавое мальчишеское выражение, словно ему в голову пришла какая-то блестящая идея. Он повернулся к разгневанному испанцу и сказал:
– Дон Энрике, вы утверждаете, что ваши матадоры – смелые и искусные бойцы. И я, видимо, обидел вас, сказав, что бой быков – крайне недостойное занятие. Скажите, как зовут лучшего матадора, который выступает завтра на корриде?
– Пепито де Малага, – ответил Дон Энрике, – это один из величайших людей, храбрейший боец во всей Испании.
– Отлично, – сказал Доктор, – у меня есть предложение. Я никогда в жизни не участвовал в бое быков, но если я завтра выйду на арену вместе с Пепито де Малагой и любыми другими матадорами, которых вы выберете, и покажу больше трюков с быком, чем они, обещаете Ли вы выполнить мою просьбу?
Дон Энрике запрокинул голову и громко рассмеялся.
– Послушайте, – воскликнул он, – да вы, должно быть, сошли с ума! Бык тотчас же разорвет вас в клочья. Чтобы стать матадором, надо тренироваться много лет.
– Но что если я хочу рискнуть? Вы не боитесь принять мое предложение?
– Что значит «боитесь»! – воскликнул испанец. – Если вы сумеете превзойти Пепито де Малагу в корриде, сэр, я обещаю вам все, что угодно.
– Прекрасно, – ответил Доктор, – теперь я вижу, что вы действительно очень влиятельный человек на этих островах. Значит, если бы вы захотели, чтобы с завтрашнего дня на Капа-Бланке больше не было коррид, вы без труда могли бы добиться этого?
– Да, – гордо ответил Дон Энрике, – это так.
– Ну так вот, – продолжал Джон Дулитл. – Если мне удастся справиться с разъяренными быками лучше, чем Пепито де Малаге, вы обещаете, что на Капа-Бланке больше не будет никаких коррид, пока вы живы и сможете пресечь их. Сделка заключена?
Испанец протянул руку.
– Сделка заключена, – проговорил он, – и я даю слово. Но должен предупредить, что вас непременно убьют. Впрочем, вы и не заслуживаете ничего другого за то, что назвали бой быков недостойным занятием. Увидимся завтра утром, если вы захотите оговорить какие-нибудь детали. До свидания, сэр.
С этими словами испанец повернулся и проследовал в мастерскую нашего хозяина, а Полинезия, которая как всегда внимательно слушала разговор, тут же уселась ко мне на плечо и прошептала в ухо!
– У меня блестящий план. Позови Бампо и пошли поговорим, только чтобы Доктор не слышал.
Я потянул Бампо за руку, и мы перешли улицу, делая вид, что заинтересовались витриной ювелира на противоположной стороне. Доктор в это время сидел на кровати и завязывал ботинки – единственную деталь одежды, которую он снимал на ночь.
– Послушайте, – заговорила Полинезия, – я все ломала голову, где бы нам раздобыть денег на провизию, и вот наконец у меня появилась…
– Что, кругленькая сумма? – поспешил обрадоваться Бампо.
– Да нет, глупец, – идея, как заполучить кругленькую сумму. Значит так, Доктор выиграет пари – это ясно как божий день. Поэтому все, что нам нужно, – это так называемое побочное пари с этим важным испанцем. Он азартный человек и легко согласится.
– А что такое побочное пари? – спросил я.
– О, я знаю, что это такое, – гордо объявил Бампо, – мы их постоянно заключали в Оксфорде, когда бывали лодочные гонки. Я иду к дону Энрике и говорю: «Спорим на сто фунтов, что Доктор выиграет». И если Доктор проигрывает, то я должен заплатить дону Энрике.
– Все правильно, – подтвердила Полинезия, – только говори не сто фунтов, а две тысячи пятьсот песет. А теперь пойди к этому старому дону Рики-Тики и старайся выглядеть важным и богатым.
Мы перешли дорогу обратно и проскользнули в мастерскую хозяина. Доктор все еще никак не мог закончить возню со шнурками.
– Дон Энрике, – важно произнес Бампо, – позвольте представиться. Я наследник короны Джоллиджинкии. Не желаете ли заключить со мной небольшое пари на завтрашнюю корриду. Я утверждаю, что победит Доктор.
Дон Энрике поклонился.
– Почему бы и нет, – ответил он, – с удовольствием. Но предупреждаю, вы проиграете. Какова же ваша ставка?
– Да какой-то пустяк, – ответил Бампо, – так, ради развлечения. Что вы скажете насчет трех тысяч песет?
– Согласен, – ответил испанец, снова поклонившись. – Встретимся завтра после корриды.
– Все в порядке, – удовлетворенно проговорила Полинезия, когда мы возвращались к Доктору. – У меня гора с плеч свалилась.
ГЛАВА 8
БОЛЬШАЯ КОРРИДА
На следующий день в Монтеверде был большой праздник, улицы украсили разноцветными флагами, повсюду разгуливали нарядные горожане, которые стекались к месту проведения корриды.
Слухи о заявлении Доктора облетели весь город, и, похоже, крайне забавляли его жителей. Даже мысль о том, что какой-то иностранец решил помериться силой и ловкостью с самим Пепито де Малагой, уже казалась абсурдной. Пусть получит по заслугам за этакое нахальство!
Доктор занял у дона Энрике костюм матадора и выглядел в нем очень нарядно. Правда, нам с Бампо пришлось изрядно потрудиться, чтобы приладить на него жилетку, пуговицы так и трещали на ней.
Когда мы сошли с корабля, чтобы отправиться на корриду, за нами увязалась целая толпа мальчишек, всячески насмехавшихся над полнотой Доктора:
– Хуан Хагапока! – кричали они ему вслед, что в переводе с испанского означало Джон Дулитл, толстый матадор.
Как только мы явились на место, Доктор сказал, что хочет посмотреть быков до начала корриды. Нас отвели в загон, где находилось шесть огромных черных быков, дико озиравшихся по сторонам. Торопливо, двумя-тремя словами и знаками Доктор сообщил быкам о своем плане и о том, как они должны себя вести. Бедные животные очень обрадовались, узнав, что корридам может быть положен конец, и обещали выполнить все инструкции Доктора в точности.
Разумеется, человек, который проводил нас в загон, ничего не понял. Глядя на странные ужимки и телодвижения Доктора, объяснявшегося на языке быков, он просто решил, что этот маленький толстенький англичанин сошел с ума.
Из загона Доктор прошел прямо в раздевалку матадоров, а мы с Бампо и Полинезией отправились на места для зрителей. Нашим глазам представилось великолепнейшее зрелище. Тысячи людей, разодетые в свое самое нарядное платье, находились в радостном ожидании зрелища.
Перед началом корриды встал дон Энрике и объяснил собравшимся, что первым номером программы объявляется состязание Доктора из Англии и Пепито де Малаги. Он также объявил во всеуслышание, что было обещано Доктору в случае победы. Но зрители, явно не склонные верить в возможность подобного исхода, разразились в ответ дружным смехом.
Пепито появился на арене под гром приветствий, женщины слали ему воздушные поцелуи, мужчины хлопали и махали шляпами.
Наконец поднялась большая боковая дверь, и на арену выбежал один из быков. Дверь тут же опустилась на место. Матадор был готов к бою. Он начал размахивать плащом красного цвета, а когда бык бросался на него, ловко отскакивал в сторону. Каждый маневр матадора вызывал бурю аплодисментов. Так повторялось несколько раз, но я заметил, что стоило Пепито действительно оказаться в опасном положении, как тут же вступал в дело его помощник, отвлекавший внимание быка своим красным плащом. И тогда бык начинал бросаться на помощника, а Пепито отходил в сторону. Часто, спасаясь от быка, этот помощник даже перепрыгивал через ограждение арены. В общем, все было подстроено так, что даже мне было ясно: никакой особенной опасности от несчастного неуклюжего быка быть не может, если только человек сам не споткнется и не упадет.
Минут десять спустя открылась дверь в раздевалку матадоров и оттуда появился Доктор. Его маленькая полная фигурка в небесно-голубом бархатном костюме вызвала у толпы невообразимое веселье.
Хуан Хагапока, как они прозвали Доктора, прошел в середину арены и церемонно поклонился дамам в ложах. Затем он поклонился быку, а уж после Пепито. Когда он делал поклон помощнику Пепито, бык начал наступать на него сзади.
– Осторожно! Осторожно! Бык! Он убьет тебя! – ревела толпа.
Но Доктор спокойно завершил свой поклон. Затем он повернулся, скрестив руки на груди и грозно уставился на несущегося быка.
И тут произошла удивительная вещь: бык стал сбавлять скорость. Казалось, он боится этого грозного взгляда. Вскоре животное и вовсе остановилось. Доктор погрозил ему пальцем. Бык задрожал и стал убегать, в страхе поджав хвост.
Толпа ахнула. Доктор пустился вдогонку за быком. И так они довольно долго бегали кругами по арене, пока оба не выдохлись. Среди зрителей стали раздаваться восхищенные возгласы. Это было что-то новое в корриде – не человек спасался от быка, а бык от человека. Наконец в последнем рывке Хуан Хагапока, английский матадор, поймал быка за хвост.
Затем он вывел совершенно укрощенное животное на середину арены и заставил его делать всевозможные трюки: стоять на задних ногах, на передних, танцевать, подпрыгивать, кружиться и кувыркаться. Он закончил тем, что велел быку сделать поклон, а потом забрался животному на спину и выделывал всякие акробатические трюки, держась за его рога.
Пепито и его помощник были вне себя от ярости. Публика совершенно забыла про них. Они оба стояли неподалеку от того места, где сидел я, и злобно перешептывались друг с другом, позеленев от зависти.
Наконец Доктор повернулся к дону Энрике и произнес громким голосом:
– Этот бык уже никуда не годится, он напуган до смерти. Уберите его, пожалуйста.
– Кабальеро хочет свежего быка? – спросил дон Энрике.
– Нет, – ответил Доктор, – я хочу пятерых свежих быков. И пусть их выпустят всех сразу.
Толпа издала вопль ужаса. Им приходилось видеть, как за человеком гонится один бык, но чтобы сразу пять, нет, это невозможно, это означает верную смерть.
Пепито подскочил к дону Энрике и закричал, что это против всяких правил. («Ха-ха! – услышал я голос Полинезии, прозвучавший рядом с моим ухом. – Это как с навигацией: он нарушает все морские правила, но добирается, куда ему нужно. Если они только дадут Доктору возможность, он им покажет такое представление, какого никто из них в жизни не видел».)
Разгорелся отчаянный спор. Половина публики приняла сторону Пепито, но зато другая была полностью на стороне Доктора. Наконец Доктор повернулся к Пепито, отвесил ему еще один поклон, вследствие которого отлетела последняя пуговица его жилетки, и произнес, вежливо улыбаясь:
– Разумеется, если кабальеро боится…
– Кто это боится! – взвизгнул Пепито. – Я ничего не боюсь! Я величайший матадор Испании. Вот этой рукой я убил девятьсот пятьдесят семь быков!
– Ну и прекрасно, – сказал Доктор, – посмотрим, удастся ли вам прикончить еще пятерых. Запускайте быков! – прокричал он. – Пепито де Малага не боится.
Когда поднимали тяжеленную дверь в загон, над ареной нависла зловещая тишина. Вскоре оттуда с диким ревом показалось пятеро быков.
– Напускайте на себя как можно более грозный вид, – мне было слышно, как Доктор командует им на их языке, – не разбегайтесь, держитесь вместе. Приготовьтесь к атаке. Сначала возьмите Пепито, он в красном, но Боже упаси убить его, просто выгоните его с арены. Приготовились, все вместе, вперед!
Быки выстроились в линию и, пригнув головы, пошли в атаку на Пепито, как кавалерийский эскадрон. Какую-то долю минуты Пепито старался выглядеть молодцом, но при виде пяти пар рогов, несущихся к нему во весь опор, не выдержал. Став от страха белым, как полотно, он бросился к перегородке, перескочил через нее и был таков.
– Теперь за вторым, – тихо скомандовал Доктор.
И в две секунды бравого помощника как языком слизнуло.
Остальную часть представления действительно стоило посмотреть. Сначала пятеро быков носились по арене как бешеные, врезались рогами в перегородку, били копытами о землю, всем своим видом демонстрируя готовность кого-нибудь уничтожить. Потом каждый из них по очереди сделал вид, будто только что заметил Доктора, и с диким ревом, низко пригнув голову и выставив свои устрашающие рога, понесся прямо на него.
Зрелище было невероятное. Даже я, который звал, что все это спланировано заранее, и то сидел, в ужасе затаив дыхание, видя, как близко от Доктора проносятся эти смертоносные рога. Но каждый раз, когда они почти касались его небесно-голубой жилетки, Доктор ловко отпрыгивал в сторону, а огромные чудовища проносились мимо прямо на волосок от него.
Потом вся пятерка с диким ревом дружно пошла на него, окружила и в течение нескольких минут его полной фигурки не было видно за огромными тушами, мелькающими рогами, взвивающимися хвостами и бьющими копытами. Как Доктору удалось выскочить оттуда живым, я ума не приложу. Сбылось предсказание Полинезии, это была величайшая коррида всех времен.
У одной дамы случилась истерика, она кричала дону Энрике:
– Остановите корриду, остановите! Такого храбреца нельзя убивать! Это лучший матадор в мире! Дайте ему жить! Остановите!
Но тут Доктор, казалось, вырвался из кольца окружавших его быков и, хватая каждого из них за рога, резким Движением валил одного за другим на землю. Быки играли свою роль превосходно. Я даже в цирке никогда не видел, чтобы так работали дрессированные звери. Доктор расправлялся с ними, словно они совершенно выдохлись и больше не в состоянии сражаться. Затем, элегантно поклонившись дамам, Джон Дулитл достал из кармана сигару, закурил ее и спокойно покинул арену.