Текст книги "Девять дней (ЛП)"

Автор книги: Хулина Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 11

«Я знаю, ты цветок средь поля сорняков» – Surrender by Billy Talent.

Лили

– Мне не пять лет, Колин, – приходится напоминать этому придурку. Он тащит меня в эту – совсем не противную – раздевалку. И что ещё хуже, он толкает меня в душевую кабину, запирая дверь, чтобы я не могла уйти.

По некоторым причинам Колин считает, что я убегу, если он позволит мне подождать снаружи.

Он, конечно, прав, но я не хочу еще больше раздувать его эго. Ему не стоит знать, что он уже довольно хорошо знает меня и читает, как книгу. И кроме того, меня пугает, что он может это понимать.

Колин раздевается и заходит в другую душевую кабину, которая находится прямо напротив того места, где он держит меня в плену. Слава Богу, что дверцы душевой кабины закрывают нужные места. Ну, я была бы не против увидеть немного больше, а не только торс. Я чувствую, что этот парень мускулистый, кто бы не хотел на это смотреть?

И, как я и предполагала, у Колина Картера есть татуировки на груди. Его татуировки не связаны. Они больше похожи на тонну крошечных, иногда чуть побольше, одиноко стоящих рисунков.

– Нет, – соглашается он, к моему удивлению. – Но, Лилибаг, я видел, как после поцелуя в твоих глазах вспыхнуло смущение. Зная тебя, ты бы сбежала, если бы у тебя был шанс. Ни за что, черт возьми, я не позволю этому случиться.

Ему обязательно было напоминать мне о поцелуе? Достаточно того, что мне действительно понравилась эта глупая затея. Это даже не был хороший поцелуй. Ученик средней школы мог бы лучше справиться с этой задачей, если бы захотел.

Наши с Колином губы соприкоснулись на две секунды, может, на пять. Это не было каким-то глубоким дерьмом. И это было совершенно непроизвольно. Он хотел поцеловать меня в щеку, а не в губы. Если бы я не повернула голову, этого бы не произошло.

Но я также хотела, чтобы это продолжалось.

Теперь всё, что я чувствую, это смущение и сожаление.

– Я не собиралась сдаваться под залог, – я скрещиваю руки перед грудью. – Этот поцелуй абсолютно ничего не значил. Я была смущена, но только потому, что это было потрясающе. И на удивление плохо.

– Полностью согласен с этим, – говорит он. – Раньше в моей жизни были только лучшие поцелуи.

Будь я проклята, если это не пробуждает что-то внутри меня. Это не может быть ревностью, я точно знаю. Гнев, может быть? А может быть, это всё-таки ревность.

Откуда мне знать? Единственный раз, когда я испытывала ревность, она была связана с гневом. Так что, я полагаю, в конце концов, это могло быть и то, и другое.

– Но этот не самый худший, – через некоторое время добавляет Колин.

Он смотрит на меня через дверь перегородки. Его руки лежат на верхней части двери, а подбородок лежит на руках. Колин очаровательно улыбается мне и подмигивает, когда я наконец встречаюсь с ним взглядом.

– Какой поцелуй мог быть хуже?

– Средняя школа. Мой самый первый поцелуй.

– Боже мой, ты не родился засранцем с эго выше крыши? – спрашиваю я, удивленно поднимая брови, хотя большая часть моего «удивления» – фальшива.

Он улыбается мне.

– Не говори так.

– Твой самый первый поцелуй был плохим, – напоминаю я ему. – Это означает, что ты не всегда был хорош в своей игре.

– Это не моя игра, Лилибаг, – он пожимает плечами. – Поцелуи были обычным делом задолго до моего рождения.

Иногда я действительно ненавижу этого человека.

– И я, конечно, был великолепен. А она не была.

Вот он снова – мудак глубоко внутри него.

– Конечно, это всегда кто угодно, только не ты.

– Именно так.

Я прищуриваюсь, глядя на него, собираясь открыть рот, чтобы заговорить, когда слышу голоса. Голоса, которые становятся громче с каждой секундой.

– Я не хочу быть на этой сосисочной вечеринке, – говорю я Колину.

Ухмыляясь, Колин берет полотенце и оборачивает его вокруг талии, прежде чем выйти из душевой кабинки. Он подходит к моей и открывает её. По некоторым причинам эта арена, включая раздевалки, является самой красивой хоккейной ареной, которую я когда-либо видела. Эти душевые запираются. Я говорю о коде доступа, требующем блокировки.

Но это ещё не самое главное. У них здесь есть Wi-Fi. Как будто им это действительно нужно. Наверняка ни у кого нет к нему доступа, кроме хоккейной команды, конечно. Но на этой арене есть еще так много всего, что я даже не смогла бы пересчитать, если бы захотела.

– Вовремя, – я отталкиваю его руку, когда он пытается схватить меня, и направляюсь к выходу из душевой.

– На твоём месте, я бы не стал идти первым, не пропустив сначала меня, если только ты не хочешь столкнуться с… как ты это назвала? А, колбасная вечеринка.

Я вздыхаю в поражении. Вероятно, он прав. Я имею в виду, он все-таки знает свою команду лучше, чем я.

Я уверена, что этим парням наплевать на то, что они бегают голышом друг перед другом. По сути, они одна семья. Любой может это увидеть.

Колин выходит первым, я следую за ним так близко, что, держу пари, он чувствует мое дыхание на своей мускулистой спине.

Это странно, что я хочу прикоснуться к нему? Что я хочу провести пальцем по линиям его татуировок? Определенно странно.

– Кто-нибудь из вас еще голый? – спрашивает Колин, останавливаясь. Я натыкаюсь на него, задыхаясь, когда холодная вода, все еще покрывающая его тело, ударяет меня. – Лили здесь.

– Убери свой член, Грин! – я слышу чей-то крик, сопровождаемый смехом. – Ты тоже, Симмс!

Через мгновение тот же парень говорит снова.

– Ты хорош, Картер.

Колин хватает меня за руку и поворачивается лицом ко мне, чтобы улыбнуться и ведет меня обратно в раздевалку, где ребята переодеваются или раздеваются.

– Тебе не повредит оставить своего цыплёнка снаружи? – спрашивает парень с рыжеватыми волосами, посмеиваясь, проходя мимо нас с Колином. – Ты знаешь правила, здоровяк.

– Отъебись, Симмс, – Колин прогоняет Симмса. – Не обращай внимания на Джексона, он главный мудак.

– Не обращай внимания на Колина, – кричит Майлз с другого конца комнаты. Его руки создают иллюзию мегафона вокруг рта. – Я главный мудак!

По крайней мере, он честен. Я не могу сдержать смешок.

Колин ведет меня к тому, что, как я полагаю, является его шкафчиком.

– Садись, – говорит он, указывая на скамейку напротив шкафчика, которую только что открыл. Я делаю, как мне говорят, и мне становится не очень комфортно, когда на меня смотрят как минимум одиннадцать пар глаз.

Я не осмеливаюсь оглядеть комнату, поэтому мои глаза сосредоточены на полу передо мной. До тех пор, пока кто-то не садится рядом со мной и не обнимает меня за плечи.

– Пожалуйста, скажи мне, что еще какое-то время будешь его обманывать, – шепчет мне на ухо Аарон. Я уверен, что он смотрит на Колина, ожидая моего ответа. Когда я этого не делаю, он говорит мне, почему он на это надеется. – Ему будет плохо, Лилс. Каждый может это увидеть. И это весело.

Плохо?

Это совсем не хорошо.

К сожалению, но и к счастью в этой ситуации, Аарон любит подшучивать надо мной. Поэтому я отказываюсь верить его словам. Еще в старших классах Аарон много рассказывал мне о некоторых парнях, которые «плохо чувствовали» из-за меня. Это никогда не было правдой. Оказывается, Аарон в то время прошел через фазу бунта и полового созревания. Он баловался со всеми вокруг.

Но он больше не подросток, проходящий через половое созревание. Он взрослый мужчина. Более-менее вырос за свой почти двадцать один год жизни.

Краем глаза я замечаю, как полотенце с бедер Колина падает на пол. Я знаю, что он уронил его специально, чтобы одеться, но все равно это странно.

Достаточно одного взгляда в сторону, и я поймаю, как его голая задница смотрит на меня. Зрелище, которое я заинтригована увидеть, но я также не особо заинтересована в этом. Он может показать свою задницу некоторым из этих крольчих с шайбой, я уверена, что им понравится это зрелище.

– В любом случае, – Аарон откашливается, вставая со скамейки, – хорошего вечера с Картером, – сказав это, Аарон направился в душевую. Как и большинство других парней.

Странно, однажды он упомянул, что ненавидит более-менее приватные душевые.

Довольно страшно быть единственной девушкой среди двадцати двух парней. Если бы здесь не было Аарона и Колина, я уверена, что мой разум прокрутил бы несколько ужасных сценариев.

По крайней мере, сейчас остались только мы с Колином… и, может быть, ещё один или два парня.

Мои глаза снова сосредоточены на полу и, я не уверена, что сейчас безопасно смотреть вверх. Должно быть, у Колина было достаточно времени, чтобы хотя бы надеть нижнее белье. Мой взгляд все равно остается там, где это на сто процентов безопасно.

До тех пор, пока Колин не наклоняется, и его лицо не появляется передо мной.

– Ты там? – ошеломленно спрашивает он, размахивая руками перед моим лицом.

Должно быть, я была в каком-то трансе, потому что не помню, чтобы Колин разговаривал со мной до этого. По крайней мере, в конце концов я вышла из него.

– Я уверена, что тут – я следую за его фигурой, пока он выпрямляет спину. – Я просто не хочу быть здесь.

– Лилибаг, – вздыхает Колин, переходя в стон, поднимая лицо к потолку. – Хорошо, это только второй день. Дайте мне еще немного кредита.

– Для чего? – я спрашиваю. Я почти уверен, что у меня на лбу появляется морщинка, когда я хмурюсь.

– Для попыток. У меня еще столько всего запланировано. Ты даже не даешь мне шанса доказать, что тебе понравится наше совместное времяпровождение.

– Я могу наслаждаться временем, которое я провожу с кем-то, и при этом хотеть умереть, – шепчу я. – Мы можем поговорить об этом в другом месте?

Он кивает.

– Сегодня вечером мы идем в бар, – сообщает он мне.

– Конечно нет. Это среда. У меня завтра занятия, – протестую я.

– У меня тоже, Лилибаг, но немного веселья не помешает. В любом случае, ты не так уж много теряешь.

– Отлично. Через час ты отвезешь меня домой.

-♡-

Он обманул меня. Мы не идем в бар, Колин везёт меня к себе домой. Что только усугубляет ситуацию. Я бы предпочла быть в спортивном баре колледжа под названием «Brites», чем провести весь вечер у него дома.

– Если хочешь, можешь подняться наверх, – говорит Колин, направляясь к открытой кухне. – Моя комната – первая дверь справа.

– Я не хочу идти в твою комнату, – я цокаю, следуя за ним на кухню.

– Комната Аарона – первая дверь слева, напротив моей. Может, вместо этого ты захочешь осмотреть его вещи.

– Я могу жить, не зная его грязных секретов. Спасибо, – сухо говорю я в ответ.

Колин улыбается мне невинной улыбкой, прислонившись к кухонной стойке.

– У меня есть три варианта для тебя: вариант 1: заказываем пиццу; вариант 2: готовим вместе или вариант 3: я делаю бутерброды.

– Я не голодна.

– Ну, тебе же хуже. Я голоден, а ты сегодня ничего не ела. Так что ты будешь есть, хочешь ты того или нет.

– Поэтому я здесь? – спрашиваю я. И откуда, черт возьми, он знает, что я ничего не ела? Он преследует меня?

Нет, он бы стал. Просто внимательный, я полагаю.

На самом деле чувствую себя странно из-за того, что кто-то присматривает за тобой после многих лет, когда никому не было до тебя дела до этого. Я имею в виду, конечно, Аарон всегда заботился обо мне, всегда спрашивал, как у меня дела… но он никогда не обращал на меня слишком много внимания. Не то, чтобы он должен.

– Ты здесь, потому что я хочу, чтобы ты была здесь, Лилибаг. – наступает пауза, но он также не продолжает говорить. Колин меняет тему.

– Итак, выбери одно.

– Какие бутерброды?

– Наверное, сливочный сыр с желе. Я любил его, когда был маленьким, это одна из немногих вещей, которые я умею готовить.

– Сливочный сыр с желе? – Я повторяю, желая убедиться, что я правильно поняла. Он кивает.

– Почему?

– Только не говори мне, что ты никогда не пробовала.

– Нет, но, думаю, что придётся, – ною я.

– Значит, ты просто ненавидишь вкусную еду, хотя до этого ты никогда её не ела? – он имитирует вздох, прижимая руку к сердцу.

– Я не очень люблю желе, – признаюсь я. – Я также никогда не пробовала бутерброда с арахисовым маслом и желе. Мне это просто не нравится.

– Тогда почему ты выбрала вариант с желе? – спрашивает он, отталкиваясь от стойки.

– Это самый дешевый вариант, – я пожимаю плечами.

Колин делает долгий вдох. Как будто он пытается не сказать каких-то действительно глупых слов.

Его глаза не отрываются от меня, даже когда он подходит ко мне. Он хватает меня за запястье, заставляя следовать за ним наверх.

– Мы заказываем пиццу, – сообщает он мне, когда мы заходим в его спальню. Она больше и аккуратнее, чем я ожидала. Определенно опрятнее, чем моя комната.

Мой этаж украшен книгами, бумагами и одеждой, его – без украшений.

– Колин, – начинаю я, но останавливаюсь, прежде чем продолжить. Как мне сказать кому-то, кого я едва знаю, что я больше не могу позволить себе пиццу?

Я уже пожертвовала большую часть того, что у меня было, на благотворительность, когда решила, что не хочу больше жить. Не то чтобы мне это больше было нужно.

– Я плачу, не волнуйся. – Он смотрит на меня с огромным вопросительным знаком на лбу. – Ты мой гость.

– Я не люблю, когда люди платят за мою еду.

– Так, в чём проблема? Тебе не нравится пицца?

– Нет, – смеюсь я, – нравится. Я просто не могу себе этого позволить в эти дни.

– Как? – его брови сходятся. – Звучит поверхностно, я знаю, но это же пицца. И я знаю, что у твоей семьи есть деньги.

– Неправильно, – говорю я ему. – У моего отца есть деньги. Следовательно, Аарон живет богатой жизнью. Я, наоборот, живу на 450 долларов в месяц, чего обычно более чем достаточно.

Колин смотрит на меня в шоке. Он не двигается, не говорит, даже не дышит, я думаю.

Хотя я понимаю. Колин вырос богатым, он родился в причудливой жизни. И я считаю, что его пособие выше, чем ежемесячно зарабатывает моя мама.

– Моя мама работает учителем в средней школе. У нее типа что? 4000 долларов в месяц?

– Это не так уж плохо, – он делает паузу. – Ты здесь на стипендии? – ещё одна пауза. – О Боже, я звучу как высокомерный придурок, не так ли?

Сжав губы в тонкую линию, я не спеша говорю:

– Есть такое

– Прости, – говорит он. – Я не хотел тебя обидеть или что-то в этом роде. Впрочем, я искренне спрашиваю. Ты здесь на стипендии?

– Нет, Колин. Я продолжаю ежемесячно получать сумму, которую плачу за обучение, на свой банковский счет. Это от кого-то, кого я не знаю, но я предполагаю, что это от моей матери. Раньше она чувствовала себя плохо из-за того, что я бралась за две работы, чтобы оплачивать их сама. В следующем месяце пришли платежи от неизвестного мне имени. Я думаю, она работает на второй работе, чтобы оплачивать её сама. Она никогда бы не призналась в этом, поэтому я никогда не спрашивала. Я сохранила одну работу, чтобы зарабатывать на жизнь, но бросила другую. Теперь, неделю назад, я уволилась и со своей единственной другой работы, потому что она мне действительно больше не нужна.

Делюсь слишком многими вещами.

– Итак, если тебе хватает 450 долларов, почему ты не можешь позволить себе пиццу?

– Пожертвовала всё, что у меня осталось, на благотворительность.

– Ну, это значит, что Аарон заплатит за нашу еду.

Как это связано с тем, что я только что сказала?

Я знаю, что у меня плохо с математикой, но это уравнение не складывается.

– Его данные все еще хранятся в моем телефоне со вчерашнего дня. Он не будет возражать.

– Бред сивой кобылы. Он будет. Это его деньги.

– Лилибаг, этот дом не знает, что это его деньги, – говорит он мне. – Я почти уверен, что Аарон однажды купил себе новую кровать, воспользовавшись моей картой.

– Вы, ребята, странные.

И я придерживаюсь этого мнения.

ГЛАВА 12

«Будь другом, обними меня» – Breathe Me by Sia.

Колин

– Колин!

Думаю, теперь я проснулся.

– Какого чёрта, Аарон? – Аарон стоит у двери моей спальни, прислоняясь к дверной раме. Я изо всех сил пытаюсь посмотреть на него, так как моим глазам все ещё нужно привыкнуть к свету.

– Сейчас восемь утра, чёрт возьми! – кричит он, входя в мою комнату. – Ты пропустил утреннюю тренировку!

Вот дерьмо. Опять. Только не это.

– Знаешь, ты бы мог меня разбудить.

– Нет, – пошутил он притворно. – Я предпочёл бы не застать тебя со своей сестрой.

– Застать нас с Лили?

Верно. Она осталась на ночь. Потребовалось много усилий, чтобы убедить её, но она осталась.

Было уже 11 часов вечера, когда она захотела уйти, потому что устала. Но у нас был разгар киномарафона. Под этим я подразумеваю, что она заставила меня посмотреть «Сумерки». По-видимому, это очень познавательно.

Но нет, это не так.

Все, что я узнал, это то, что очень старый парень-вампир влюбляется в какую-то более молодую человеческую девушку. Это не совсем то, что я бы счёл интересным, но даже если бы Лили попросить меня посмотреть «Титаник» пять раз подряд, то я бы это сделал.

– Чувак, ты же знаешь, что мы с Лили на самом деле не встречаемся, верно?

– Не встречаетесь? – Аарон садится за мой стол. Он ошарашенно смотрит на меня, ожидая чего? Подтверждения?

– Не встречаемся. Мы просто общаемся, как друзья.

– Друзья – это половинки моей задницы. – Он начал громко смеяться, скрестив руки на груди. – Когда я вернулся домой прошлой ночью и хотел тебя кое о чём спросить, вы сидели, прижавшись друг к другу. На «друзей» это совсем не похоже.

– Прижимались друг к другу? – повторяю я. Я не помню, чтобы мы прижимались.

Аарон пожимает плечами, оставляя меня в некотором замешательстве.

– Кстати, она внизу, готовит завтрак для всех нас.

Я сажусь и, прищурившись, смотрю на Аарона.

– Расслабься, Лили любит готовить. Никто из нас не просил её об этом. – Он снова усмехается и поворачивается в кресле лицом к моей игровой установке. Обычно я не играю в игры, у меня на это не так много времени, но я так и не избавился от неё. – Майлз её обожает. Это так раздражает.

Теперь это привлекает моё внимание больше, чем всё то, что Аарон говорил до этого.

Меньше чем через мгновение я уже стою на ногах и обнаруживаю, что бегу вниз по лестнице. Ни за что на свете я не позволю Майлзу Кингу приблизиться к моей девушке.

Она даже не моя девушка. Но в любом случае, к черту всё это. Лили не нужно, чтобы Майлз цеплялся за её задницу.

– МАЙЛЗ! – Я даже удивился своему тону. Я никогда не кричу на своих друзей, никогда. Разве что на льду, но это совсем другой вид крика. В нём нет гнева… по крайней мере, в основном.

Лили стоит перед плитой, на ней нет ничего, кроме футболки, которая лишь подчёркивает вид её задницы. Она покачивает бёдрами в такт какой-то музыке. И, конечно же, Майлз наслаждается шоу.

Я люблю этого парня, но если он посмеет прикоснуться к тому, что принадлежит мне, мне придётся отрубить кому-то руки.

Она не твоя, я должен напомнить себе об этом. Однако я игнорирую своё собственное напоминание. Она моя, пока она жива.

– Доброе утро, капитан, никогда-не-появляющийся на тренировках, – приветствует меня Майлз. – Это будет ещё один день костюма феи.

– Как будто меня это волнует, – огрызаюсь я.

– Кто-то немного не в духе.

– Отъебись. – Я подхожу к Лили. Она печёт блинчики. Пахнет восхитительно. Но к черту еду.

– Будь так добр, присмотри за блинчиками минутку, – говорю я Грею, поднимая Лили с пола и перекидывая её через плечо.

Она взвизгивает, ударяя руками по моей пояснице, приказывая мне опустить её. Но я этого не делаю. Вместо этого я несу её обратно наверх, в свою спальню.

По крайней мере, мне сейчас не нужно иметь дело с Аароном. У него хватило ума покинуть мою спальню.

Я опустил Лили на пол, как только закрыл за нами дверь.

– Стой здесь, – говорю я строгим тоном, направляясь к своему шкафу.

– Ты же знаешь, что ты не мой отец.

– Осознаю это. – Я просматриваю свою одежду, пытаясь найти что-нибудь, что она могла бы надеть. – Тебе же не нужно трясти своей задницей перед Майлзом. Не в таком виде.

Я достаю одну из своих хоккейных футболок, зная, что она подойдёт Лили намного больше, чем футболка, в которую она одета.

– Ревнуешь?

– Злюсь. – Я поднимаю её руки, как только снова оказываюсь перед ней и натягиваю майку на её тело.

– Ты не можешь злиться на Майлза за то, что он был там.

– Я и не злюсь, – говорю я ей, все ещё чувствуя, как моя кровь закипает. – Майлз для меня как брат. Я бы поделился с ним чем угодно. Всем, но только не тобой.

– Я не твоя собственность.

– Да, не моя, – соглашаюсь я с ней. – Но, это не значит, что я в восторге от того, что он пялится на тебя.

– Он не пялился, – протестует она. – Знаешь, с Майлзом на самом деле весело общаться.

– Господи, Лили! – Я в отчаянии провожу руками по волосам. – Если ты хочешь трахнуть его, то просто попроси его. Поверь мне, он в мгновение ока окажется у тебя в штанах.

Я ожидаю, что Лили разозлится из-за меня. Но это не так. Я знаю, что зашёл слишком далеко, сказав это, но она, похоже, не сердится.

– Ты можешь отвезти меня домой? – Голос Лили звучит… расстроенно. Её голос дрожит, а когда я смотрю на неё, её всю трясёт.

Неужели она теперь боится меня? Что я наделал?

Паника охватила меня. Я не хочу, чтобы Лили боялась меня.

– Лили, – тихо говорю я, вздыхая. Она смотрит на меня со страхом в глазах. Это разбивает моё грёбаное сердце.

– Колин, пожалуйста. Я хочу вернуться домой.

—♡—

Я иду за Лили в комнаты общежития, провожая её внутрь. Я пока не хочу расставаться с ней. Мы не обменялись ни единым словом с тех пор, как она сказала мне, что хочет вернуться домой.

Напряжение между нами никогда не было таким сильным. Это больно. По крайней мере, она не жалуется, когда я провожу её внутрь.

– Тогда увидимся на занятиях? – Я одариваю её неловкой улыбкой, но она не отвечает на неё.

– Ага. – Отперев дверь комнаты, она заходит внутрь, но пока не закрывает её. – Ты что, не заходишь?

– А ты хочешь, чтобы я вошёл?

– Я не знаю, – неловко признается она. Ещё никогда не было так неловко с тех пор, как мы поцеловались.

– Тогда мне пора, – говорю я. – Ты не уверена, хочешь ли ты, чтобы я остался, это очевидно значит: «Уходи, Колин».

– Колин, мне нравится твоя компания. Но это неловко, и я это терпеть не могу.

– Увидимся на занятиях, – говорю я ей. – О, ты ведь любишь кофе, верно?

– Люблю, – отвечает Лили. На её лице написано замешательство. Я не виню её. Это странный вопрос.

– Позже я приглашу тебя на дегустацию кофе. – Она начинает смеяться, прислоняясь головой к двери.

– Я слышала о дегустации вин, тортов и даже супа. Но я ни разу не слышала, чтобы кто-то сказал: Я ходил на дегустацию кофе.

– Это будет весело, поверь мне.

Хотя в чём-то она права. Дегустация кофе – это не то, чем занимаются многие люди. Это могло бы стать одной из тысячи ситуаций. Но ездить по городу и пробовать каждый кофе, который может предложить кафе, звучит очень весело. И это также очень много кофеина.

Но, кофеин в сторону, мы собираемся выпить лучший кофе в городе. Таким образом, у нас с Лили будет место. Наше место, где подают самый лучший кофе.

Сказав это, я прощаюсь с Лили и ухожу, чтобы вернуться домой.

Мне нужно принять душ перед началом занятий. И мне нужно позвонить своему отцу, чтобы вымолить прощение. Ладно, мне не нужно умолять его об этом. Все, что мне действительно нужно сделать, это сказать ему, почему я пропустил утреннюю тренировку.

Я мог бы легко рассказать своему отцу о Лили. Если бы только я мог рассказать ему через что она проходит. Он простил бы меня до конца недели, может быть, даже до следующей.

Но учитывая то, что Лили хочет покончить жизнь самоубийством, он попытался бы связаться с её родителями. А я не могу позволить ему сделать это. Лили убила бы меня.