355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Хуан Рамон Бьедма » Рукопись Бога » Текст книги (страница 3)
Рукопись Бога
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 01:42

Текст книги "Рукопись Бога"


Автор книги: Хуан Рамон Бьедма


Жанры:

   

Ужасы

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

7

Алеха спасалась от дождя под зонтом. От ее дома до лавчонки на улице Калатрава можно было дойти пешком.

Тусклый дождливый день постепенно начинал меркнуть; впрочем, Алеха была ночным существом. В этот час она обычно только вставала. Поднявшись с постели, она собрала волосы в аккуратный узел, накрасилась, надела на голое тело темно-серый брючный костюм, который был ей немного велик; сверху набросила черный плащ. Теперь в ее облике не было ни капли женственного. Издалека она могла бы сойти за мужчину.

Прохожих на улице не было. Машины попадались очень редко.

Под козырьками подъездов прятались проститутки и сутенеры, из тех, что приходят на работу пораньше.

По распоряжению мэра в квартале развесили праздничные гирлянды.

Гирлянды погасли сразу же после того, как их включили.

Лавка была тесной, старой, грязной. Неоновая вывеска «Дельта-99», намекавшая на персонажей популярного некогда комикса, казалась до невозможности оригинальной во времена открытия магазина, давно оставшиеся в прошлом. Теперь это была настоящая лавка древностей, давно пережившая свой век. На стеллажах пылились старые экземпляры «Воинов», «Джонни Газарда», «Эль Хабато», «Мальтийского сокола», «Торпеды», «Флэша Гордона», «Фантома», «Всемогущего Блейка». Истории о Рике Кирби, Барбарелле, лейтенанте Блюберри, Конане, Призраке и Вампусе в самодельных переплетах… Пожелтевшие образцы издательства «Бругера» вперемешку с потрепанными экземплярами когда-то полулегальных «Гадюки» и «Каира», постеры Стива Диктона, отпечатанные на машинке карточки, предлагающие «купить», «продать» или «обменять». Свет в магазине не горел, и дверь была закрыта.

Алеха дернула ручку и, убедившись, что заперто, принялась настойчиво барабанить по стеклу костяшками пальцев. Вскоре в темноте лавки послышались шаги, а следом металлический лязг замка.

– Пасиано… Привет.

– Привет. Прости, но я уже закрылся. Надо приготовить посылку для одного коллекционера, и вообще…

– Не беспокойся. Я быстро. – Алеха решительно распахнула дверь и шагнула за порог, полностью игнорируя тот факт, что хозяин отнюдь не рад ее приходу. – Запрись на ключ.

Дождавшись, пока владелец лавки выполнит ее распоряжение, женщина обогнула прилавок, занимавший изрядную часть магазина, и нырнула в подсобку. Тесная комнатушка была сверху донизу забита комиксами всех видов и эпох, старыми энциклопедиями, сломанными точилками для карандашей и прочей рухлядью. Кроме склада, она верно служила своему хозяину кабинетом, а порой и столовой.

– Я, правда, сегодня не смогу тебе помочь.

– Говорю тебе, я на минуту. Садись. – Он продолжал мяться у порога. – Садись же.

Пасиано неохотно присел на краешек стула, а Алеха, положив зонтик на пол и повесив плащ на крючок, принялась копаться в глубоких карманах пиджака. Лацканы открывали на груди чистую белую кожу с единственной красной родинкой у ключицы. Наконец Алеха извлекла из кармана дискету и бросила ее на стол, между лампой, почти новым компьютером и пустым пакетиком из-под сливочной тянучки. Пасиано упрямо глядел в пол.

– У меня только это. То же, что и в прошлый раз. – Алеха подтолкнула к нему дискету, на мгновение обнажив запястье с татуировкой в виде перевернутой пентаграммы.

Пасиано был субъектом лет тридцати пяти, с лысиной и мягким пузом, верным спутником сидячей работы. Он был одет в видавшие виды коричневые брюки, клетчатую рубашку и свитер с растянутым воротом. У владельца комиксов была неприятная слюнявая улыбка и пухлые ладони, начисто лишенные линий.

По-прежнему отводя глаза, Пасиано швырнул пакетик с тянучками в полную мусорную корзину и попытался придать голосу подобающую твердость.

– Алеха… Я давно хотел сказать… В общем, я больше не стану этого делать.

– Куда ты денешься.

– Это слишком опасно. Я больше не хочу иметь с этим дела.

– Тебе неплохо платят за вредность.

– Нет.

Женщина вздохнула, поднялась на ноги и закурила черную сигару.

Пасиано старательно избегал ее взгляда, делая вид, что перебирает инструменты для починки сканера.

Молчание затягивалось.

Обманчивая акустика лавки скрадывала шум дождя и ветра за стеной.

– Я знаю, ты всего лишь посредница. Скажи тем, кто тебя послал, что у меня много работы. Что ты не смогла меня убедить.

– Ты ведь все обо мне знаешь.

– Могу себе представить, судя по тому, с чем ты ко мне являешься.

– А я знаю все о тебе.

Продолжая говорить, Алеха подошла к мужчине почти вплотную и принялась неторопливо выдвигать ящики его стола. Добравшись до последнего, она обнаружила то, что искала.

– Не трогай. Это личное.

– А у нас с тобой как раз личные отношения.

Пасиано попытался захлопнуть ящик, но Алеха уперлась намертво.

Медленно, нарочито неспешно она вытаскивала на свет божий черно-белые комиксы издательства «Марвел». «Мстители», «Тор», «Дэн Защитник», «Патруль X», «Фантастическая четверка», «Намор». И старый экземпляр «Серебряной звезды».

– Ради бога, оставь. Они отложены для покупателей, – молил Пасиано, тщетно пытаясь отвоевать журнал.

– Да успокойся ты, – Алеха решительно потянула журнал к себе. Из «Серебряной звезды» выпала напечатанная на компьютере листовка: на картинке голый человек орально ублажал отвратительного на вид Минотавра.

– Я же говорила, что все о тебе знаю, Пасиано. Я знаю, что деньги тебя не интересуют.

– Нет.

– Очень мило, – отметила женщина, имея в виду рисунок. – В школе Льва Тринадцатого тебя дразнили Филином, над тобой смеялись даже учителя. Когда твои однокашники из академии Сан-Исидоро бегали на свидания к девчонкам, ты сидел дома и читал комиксы. Ты радовался, когда умерла твоя мать. На инженерный факультет ты не поступил, потому что предпочитал компьютерные игры подготовке к экзаменам. У тебя нет друзей. Ты уже много лет не показываешься на глаза родственникам. Ты живешь один и проводишь в магазине больше времени, чем дома.

– Кто тебе все это выболтал?

Бросив картинку на стол, Алеха доставала из ящика все новые комиксы. В самой глубине, под толстой стопкой бумаг были спрятаны два засаленных журнала для гомосексуалистов.

Пасиано подскочил к ней в надежде перехватить журналы, но Алеха ловко отвела руку за спину. Хозяин лавки понял, что вернуть драгоценность получится только силой. А стало быть, придется смириться.

– Я только посмотрю, – Алеха начала перелистывать страницы. – Лучше и быть не могло. Но это только первый шаг. И ты уже готов к следующему.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Мне нужно, чтобы ты продолжал оказывать мне услуги. Но чаще, чем раньше.

– Я ведь уже сказал…

– Мне известно, что деньги тебя не интересуют. Теперь мне понадобится от тебя еще кое-что. – Одной рукой Алеха дружески похлопывала Пасиано по плечу, кончиками пальцев другой задумчиво водила по журнальной странице. – Ты не против провести праздники в психиатрическом отделении?

– …

– У санитара с третьего этажа аневризма аорты. Он этого еще не знает, но в пятницу, ровно в одиннадцать двадцать вечера, как только бедняга разнесет по палатам успокоительное, его аорта разорвется, и через несколько минут он умрет. Этого никто не заметит. Никто, кроме больных. Один из них, мучаясь бессонницей, отправится гулять по коридорам, забредет на пост и обнаружит труп. Больной не станет поднимать шум. Он будет долго смотреть на мертвеца с загадочной улыбкой, а потом вернется в палату, чтобы поделиться новостью с товарищами. Прихватив на посту ключи, он по дороге выпустит буйных. Сумасшедшие станут собираться в ординаторской терапевтического отделения. В тишине. Найдут в столе сигары и начнут курить. Они будут в восторге оттого, что им впервые за много лет удалось не спать так поздно. Какой-то щуплой молоденькой девчонке придет в голову повеселить остальных. Она пустится в пляс. И, танцуя, сбросит пижамные брюки. Бородатый тип с маленькими глазками примется яростно мастурбировать, то правой рукой, то левой. Старик с застывшей дебильной улыбкой тоже начнет танцевать. Тоже снимет штаны и сунет палец себе в зад. И все это в полной тишине. Больной с густыми бакенбардами подкрадется к соседу по палате и что есть сил ударит его по спине. Потом еще раз, и еще. И примется лупить товарища, подчиняясь четкому ритму. В тишине. Женщине лет пятидесяти, сильно накрашенной, приспичит помочиться, и, чтобы не упустить ни минуты праздника, она протиснется между танцующими и сделает свои дела прямо посреди хоровода. На диване абсолютно голый парень без единого волоска на голове и на теле возьмет в рот у другого абсолютно голого парня без единого волоска на голове и на теле. Бородач с маленькими глазками будет самозабвенно мастурбировать, сжав зубы. В полном молчании. Человек с бакенбардами продолжит методично избивать соседа. С каждым разом все сильнее. И тоже в полном молчании. Хрупкая блондинка будет со стороны наблюдать за празднеством, время от времени ударяясь головой о стену. Женщина, которая мочилась посреди хоровода, без особого успеха попытается возбудить танцующего с худышкой старика. Тип с бакенбардами вдруг разозлится и примется бить соседа по-настоящему. Бородач с маленькими глазками забьется в конвульсиях: одновременно с семяизвержением у него на губах выступит пена. И все это в тишине. – Ладонь Алехи медленно скользила по спине мужчины. – Так тебе хотелось бы побывать на празднике в психиатрическом отделении? Хотелось бы оказаться там и остаться незамеченным? Никакой опасности. И никаких усилий. Никто не узнает, кто ты такой. Никто о тебе не вспомнит.

Неверный свет настольной лампы…

Глухая акустика здания…

Рука Алехи, медленно скользящая по спине Пасиано и готовая в любую секунду сжаться в кулак…

– Ты хотел бы побывать на празднике публичных испражнений? Нечто подобное ожидается на Пласа-де-Энкарнасьон. Через неделю, в четыре утра. Несколько мужчин примутся мочиться на столы. Бродяги, пьянчуги, сумасшедшие… Один проберется к двери и запрет ее при помощи швабры. Свет погаснет. И все это в полной тишине, представляешь? Они начнут ласкать друг друга, не произнося ни слова. Только представь себе, толпа безумцев срывает одежду, – рука Алехи добралась до ягодиц Пасиано, – стонут, сплетаются телами, валятся на пол прямо в лужи мочи, как в худшем из твоих кошмаров, после которых ты просыпаешься, охваченный возбуждением… Правда здорово?

– …

– В Новом Веке нас ждет новая Севилья, город, которого не увидишь в рекламных роликах, город, в котором воцарится вечный карнавал грязи, насилия и безумия.

– Отвечай, Пасиано. Ты хочешь билет на этот карнавал? – Теперь женщина шептала ему на ухо, легонько сжимая ягодицу.

– …

– Ты хотел бы попасть на завтрашнюю вечеринку мусорщиков на автовокзале?

– …

– Будешь и дальше трахаться с Капитаном Америкой?

8

Ривену понадобилось немало усилий, чтобы припомнить, что он ел в ресторане. Хотя, если быть до конца откровенным, это был вовсе не ресторан, а тесная и скверно освещенная придорожная забегаловка с тусклыми рождественскими гирляндами и дешевой вывеской у входа, гласившей «Зал для свадеб, банкетов, крестин и других торжественных случаев». В помещении не было никого, кроме пожилого владельца, который пристроился за дальним столиком и, сильно убавив звук, слушал транзистор. Ривен и Альваро выбрали место у окна, за которым вечер постепенно сменялся ночью.

Как только подали ужин, Альваро извинился и уткнулся в экран ноутбука, не забывая понемногу поклевывать консоме.

В зале царила тишина, нарушаемая едва слышным журчанием новостного канала на средней частоте.

Ривен, заказавший антрекот с картошкой и салатом, мужественно взял вилку в левую руку, а нож в правую и принялся орудовать ими, то и дело без особой нужды вытирая рот салфеткой и решительно, но деликатно осушая рюмки с вином. На губах его играла печальная улыбка, дань смутным воспоминаниям о жизни, стертой и написанной заново смертью. В этой, нынешней, жизни правила приличия не стоили ровным счетом ничего. Залпом опорожнив очередную рюмку и тут же наполнив ее снова, он водрузил бутылку на край стола и перехватил вилку правой рукой, чтобы подцепить целый кусок мяса.

Альваро наконец оторвался от компьютера, безнадежно махнув рукой, доел остывшее консоме, отщипнул немного от тортильи со спаржей и, устало улыбаясь, проговорил:

– По-моему, у нас с вами получилось весьма плодотворное сотрудничество.

– Нету нас никакого сотрудничества. И мне, между прочим, нечем платить за ужин.

– Я знаю. Но это мы как-нибудь уладим. Однако я, если позволите, хотел бы спросить… – Старик замялся, подбирая слова. – Откровенно говоря, мне немного странно, что вы посвятили себя такой работе. По всему видно, что вы созданы для другого.

– Внешность обманчива. Это все следы прежних реинкарнаций.

– Ясно, – Альваро принял такой ответ за шутку и продолжал: – Видите ли, после ужина мне предстоит еще один визит… На самом деле есть вещи, которые я не уполномочен обсуждать ни с вами, ни с кем бы то ни было, но, думаю, с моей стороны будет правильно посвятить вас в некоторые обстоятельства, которые привели меня в этот город.

– Вы не обязаны мне ничего рассказывать. И я вовсе не уверен, что захочу слушать.

– Понимаю, особенно если учесть все последние события. И все же мне хотелось бы сделать вам одно предложение. Позвольте мне договорить. Вы всегда успеете отказаться, если оно вас не заинтересует.

– Меня вообще мало что интересует; включая нынешнюю работу. Продолжайте.

Кивнув, Альваро развернул ноутбук так, чтобы таблица на экране была видна обоим.

ХРАНИТЕЛИ АДРЕСА ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯДамасо Бербельулица Кальварио-Альто (Майрена-де-Алькор)приходской священникКоронадо Баскьерпроспект Аргентинской Республики, дом 205, кв. 4.На пенсии; имеет дочь от прихожанки.Анхель Мария ДекотБольница Томильяр, палата 415армейский капеллан, смертельно боленПелайо Абенгосарулица Скульптора Себастьяна Сантоса, дом 1/122, кв. 6-Апрофсоюзный и общественный деятельОнесимо Кальво-Рубиопроспект Пальмера, д. 93преподаватель социальной географии

Равнодушно взглянув на таблицу, Ривен переключился на салат, а его собеседник приступил к неспешным объяснениям.

– Изначально мое задание состояло в том, чтобы разыскать каждого из пяти священников, забрать чемоданы, которые они хранили последние пятьдесят лет, все надежно запечатанные и совершенно одинаковые, и отвезти их в Аталайю. О каждом из пяти мне известно лишь то, что удалось выяснить сегодня утром и занести в компьютер.

– А теперь все усложнилось.

– Вы сами видели. Нападение на меня, убийство бедняги Дамасо, исчезновение чемодана, который он хранил… Похоже, существует некая сила, которая стремится завладеть содержимым чемоданов и ради этой цели не остановится ни перед чем. С другой стороны, даже если я смогу собрать четыре чемодана, мне все равно придется искать пятый. А я понятия не имею, с чего начинать.

– А то, что лежит в чемоданах, стоит, надо полагать, недешево.

– Я вас уверяю, их содержимое не удастся продать ни на одном аукционе. Его ценность скорее, как бы сказать… Символическая. Но это не значит, что на свете нет людей, готовых отдать за эти чемоданы все до последнего цента. На самом деле я толком не знаю, что в них хранится. Я всего лишь исполнитель. Такова предсмертная воля моего дяди кардинала Тертулли, которую я не смею нарушить. – Альваро надолго замолчал, а когда заговорил вновь, то казалось, что он обращается не к собеседнику, а в пространство. – Нам противостоит могущественный Орден, способный на все. Равновесие слишком хрупко. Ставки в игре чересчур высоки. На кону жизнь каждого из нас. Всего человечества. И верующих, и атеистов. – Альваро снова сделал паузу, не решаясь произнести самое главное. – Кроме того… Есть еще одна сила, которая действует за спиной у обоих игроков. Сила никому не подконтрольная.

Стоило Альваро замолчать, и в тишине пустого зала внятно зазвучал голос безвестной радиостанции. Диктор говорил о «резне святого Игнатия». Ривен понял, что речь идет о иезуитской семинарии святого Игнатия Лойолы, но не сумел расслышать, что там стряслось.

– Вот и все, что я могу вам рассказать, – голос Альваро вернул его к реальности.

– Что ж, делайте свое предложение. И не забудьте про бабки.

– Вы не похожи на человека, для которого главное деньги.

– Ошибаетесь. Часов я не ношу, так что скорость, с которой расходуются деньги, для меня единственное мерило времени.

– Что ж, с деньгами проблем не будет. Мне нужен человек, который знает город как свои пять пальцев. Тот, кто разбирается в здешних местах и нравах. И сможет протянуть мне руку помощи в сложной ситуации.

– Тогда я тот, кто вам нужен. Шесть тысяч, как только отыщем чемоданы; три, если не отыщем. В уплату за издержки.

– По-моему, вполне справедливо.

Убедившись, что ему не придется браться за дело в одиночку, Альваро воспрянул духом.

– Того, что я вам рассказал, конечно, недостаточно, но, уверяю, теперь вы знаете больше, чем кто бы то ни было. Нам с вами придется доверять друг другу.

– С чего начнем?

– Пойдем по списку. – Альваро указал на таблицу и компьютере. – Насколько мне известно, Коронадо Баскьер живет в доме двести пять по проспекту Аргентинской Республики. Вы знаете, где это?

– А то. Приятно прогуляться по богатым кварталам.

Ни один из собеседников не сдвинулся с места.

На соседнем столике по-прежнему бубнило радио. В черном оконном стекле отражались силуэты элегантного, но сгорбленного от усталости старика и его крепкого, широкоплечего, но совершенно потерянного спутника. Оба хранили молчание. Оба не торопились возвращаться в город, навстречу тому, что поджидало их в ночи.

9

Комиссар Арресьядо вел машину осторожно. На дворе стояла глухая ночь, и комиссар сам толком не понимал, заканчивается его рабочий день или начинается. Шипение и потрескивание рации почти попадало в ритм дворников, самоотверженно разгонявших дождевые потоки, чтобы сквозь стекло хоть изредка можно было что-нибудь разглядеть.

Вскоре комиссару надоело слушать металлический голос диспетчера и перепалку патрульных, он выключил рацию и на первом же светофоре достал из бардачка нормальный радиоприемник.

Дождь немного утихомирился, и Арресьядо смог без труда разглядеть длинные ноги и короткую юбку молодой особы в соседней лиловой машине. Полицейский лениво скользнул взглядом по ногам, затем посмотрел девушке в глаза, ожидая увидеть ответный интерес. Ну не наивно ли было надеяться, что тип за пятьдесят, с гордо поднятой, но почти лысой головой, седеющими усами, в галстуке с зажимом, каких давно уже никто не носит, и с выражением лица еще более нелепым, чем галстук, вызовет интерес у молоденькой девчонки? Оба воровато отвели глаза и поспешили нажать на газ, едва загорелся зеленый.

То ли виной была усталость, то ли такой уж настал сволочизм, но со времени последнего дня рождения комиссару все реже удавалось увлечь молодую женщину.

По радио начались новости.

«…возможное отделение Ольстера…»

«А сейчас мы возвращаемся к главной новости дня. В нашу редакцию продолжают поступать звонки от слушателей, потрясенных, напуганных и обескураженных так называемой «резней Святого Игнатия». Как известно (мы постоянно обращались к этой теме в предыдущих выпусках), сегодня утром на борту учебного парусника «Святой Игнатий» были обнаружены трупы двадцати двух студентов и двоих преподавателей. Полиции не удалось найти никаких следов того, кто мог совершить это беспрецедентное преступление.

По очевидным причинам, кровавые события в семинарии имели резонанс, вышедший далеко за пределы нашего города; министр внутренних дел взял расследование под личный контроль.

Обратимся к хронике событий.

Согласно источникам в местном руководстве ордена, корабль «Святой Игнатий» был зафрахтован иезуитами двенадцать лет назад и превращен в плавучую семинарию для подготовки будущих священнослужителей. Согласно первоначальному замыслу, работа в команде и возможность познакомиться с другими культурами в сочетании с интенсивным обучением по традиционной для ордена программе должны были дать превосходные результаты.

После годичного кругосветного путешествия корабль стал на якорь в севильском порту, а спустя два дня пришло страшное известие.

Сегодня утром группа семинаристов и преподавателей, вернувшаяся с экскурсии по городу, обнаружила тела двадцати двух студентов, старшего воспитателя и корабельного кока. То есть всех членов экипажа, которые не поехали на экскурсию.

Источник из окружного суда сообщает, что в случае со всеми жертвами modus operandi [5]5
  Способ действий, методы (лат.). (Примеч. ред.)


[Закрыть]
убийц был одним и тем же: каждому из них перерезали горло очень острым лезвием, предположительно, во сне.

На связь с нами выходит корреспондент, все это время находившийся на месте преступления.

– Говорит Пепа Маркес.

– Да… Пепа, ты нас слышишь?

– Да, Луис Мигель, отлично слышу. Давно стемнело, но на пристани около учебного парусника «Святой Игнатий» до сих пор толпятся люди. Машина скорой помощи только что увезла последнего погибшего, но на месте преступления еще работает следственная бригада. По словам тех, кто поднимался на борт, в кубрике царит Дантов ад. Цитирую дословно: «Повсюду потоки крови». И еще одно важное обстоятельство: никаких следов грабежа. Повторяю, не имеется ни одного свидетельства того, что с борта судна пропали какие бы то ни было ценности. В настоящее время никто не отваживается делать предположения относительно мотивов убийства.

В Севилье по-прежнему дождь.

Портовая зона, в которой пришвартован парусник «Святой Игнатий», оцеплена полицией.

В Батане сегодня поистине зловещая атмосфера.

Мы будем держать вас в курсе происходящего.

– Большое спасибо, Пепа. Верховный магистр мон-сеньор Де Пессоа собрал в Риме международную пресс-конференцию, для того чтобы выразить официальное отношение руководства ордена к произошедшему трагическому событию. Его высокопреосвященство назвал случившееся «атакой не только на иезуитов, но и на всех людей доброй воли в целом, и Церковь в частности».

Мы будем сообщать вам новости по мере их поступления.

А теперь к другим темам.

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций…»

Комиссар Арресьядо притормозил на очередном светофоре. Рядом вновь остановилась молодая женщина. Комиссару даже в голову не пришло проигнорировать ноги и глаза незнакомки и не пытаться сократить расстояние между их машинами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю