Текст книги "Испания. История страны"

Автор книги: Хуан Лалагуна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Процесс социальной интеграции

Абд аль-Азиз, сын Мусы и первый эмир Аль-Андалуса, подал пример сосуществования завоевателей с теми, кто признал новых владык, в 713 году в договоре с Теодомиром, вестготским правителем крупного региона, куда входили Аликанте и Мурсия со столицей в Ориуэле. В рамках этого договора Теодомир, бывший вождь Картахены, как полководец, сохранил значительную долю автономии при условии выплаты дани в размере одного динара, четырех бушелей пшеницы и ячменя, четырех мер солода, четырех – уксуса, двух – меда и двух – масла с одного подданного и половины этого объема с раба. Такое указание получил его сын Атанагильд и его преемники, «которые располагали властью, пока оставались честными и преданными слугами своего господина». Под юрисдикцией светского господина «библейский народ» – христиане и иудеи – мог продолжать исповедовать свою религию и получал защиту в обмен на землю и подушный налог, а те, кто добровольно обратился к исламу, освобождались от налогов, как и рабы, которые, сменив религию, могли обрести свободу.

Предположительно эти правила действовали во многих регионах страны, и, таким образом, земли во многом оставались в распоряжении предыдущих владельцев, отныне на условиях личной и территориальной зависимости от политического центра, что было аналогично феодальным узам, которые связывали вестготских сеньоров с их королем. Люди, которые оставили свои земли или которых заставили это сделать насильно, потеряли собственность. Конфискованные земли были поделены и превращены в малые и средние наделы, которые обрабатывались непосредственно владельцами с помощью слуг и рабов или, чаще, препоручались местным жителям на условиях испольной аренды. Такая форма землепользования, до сих пор действующая в Испании, видимо, перенята из Византии. Землевладелец обеспечивал всем необходимым (землей, инструментами и семенами), а арендатор предлагал рабочую силу; доля урожая, полагавшаяся хозяину земли, варьировалась от одной шестой до половины.

Новая правящая элита продемонстрировала осторожность в обращении с землей и никакого желания самой ее обрабатывать. Первое поколение арабских солдат получило земельные наделы в качестве вознаграждения за военную службу, однако 7000 сирийцев эмира Балджа не могли расселиться так, как надеялись, по обычаям Сирии, потому что найти свободные земли, чтобы не лишать никого права, было непросто. Вместо этого воинов расселили по поселениям на юге Испании и выдавали государственное жалование как профессиональным солдатам. Подобно берберам, арабы и сирийцы с самого начала склонялись к свободному общению с местным населением: светловолосые девушки с севера страны пользовались наибольшей популярностью. К X веку эти связи привели к окончательному смешению кровей.

Местное население, которое предпочло остаться христианами (относительно небольшое, по сравнению с числом тех, кто принял ислам), получило полную защиту закона в обмен на земельную подать. Их судили по собственным законам, если они выражали такое желание, они имели собственные церкви и сами выбирали светских и церковных властителей. Они были известны как мосарабы (мустариб – похожий на араба) из-за сходства в манерах и одежде с завоевателями. Им предстояло сыграть очень важную роль в распространении арабской культуры среди северных племен, так как они мигрировали на север, по мере того как христианские королевства завоевывали новые земли. Им содействовали евреи, которым была дарована та же степень свободы и независимости, что и мосарабам. На самом деле, воодушевленные таким отношением, многие евреи, которые наводнили страну во время правления вестготов, вернулись в Аль-Андалус, единственную в Европе страну, где они могли жить большими поселениями. Они поселились преимущественно в Толедо, Кордове, Малаге и Гранаде; с X по XII век они внесли заметный вклад в культуру и систему управления как мусульманской, так и христианской Испании, способствуя распространению испано-арабской цивилизации в Европе.

Рабы из Восточной и Северной Европы и негры из Судана сыграли большую роль в этом смешении народов. Во время набегов арабо-берберские армии обращали в рабство тех, кто отказывался признавать их власть, а многие попали в плен еще детьми, вероятно купленными у викингов. С конца VIII века викинги вели активную торговлю рабами, которых сами захватывали во время походов по Европе и за ее пределы. Затем этих детей воспитывали в исламской вере. Мужчины и женщины, освобожденные после перехода в ислам, стали занимать важное положение среди правящей элиты и в королевском дворце. К X века в одной Кордове их насчитывалось около 8000 человек. Что касается рабов мужского пола, хорошее обращение хозяев – которые позволяли им заниматься политикой, вести культурную и профессиональную жизнь, нести гражданскую и военную службу – стало причиной того, что те не стремились покидать бывших владельцев. Более того, в армию и личную охрану стали все чаще вербовать наемников и рабов. Ко второй половине X века рабы составляли большинство солдат и стражников.

ГОРОД

Социальные группы, которые образовались в результате смешения арабов, берберов, испанцев римского и готского происхождения и евреев, сосуществовали относительно мирно. Новые хозяева строили новые здания и расширяли римские фундаменты, перестраивали старые города и основали двадцать новых. Как и для римлян, стратегические вопросы для них имели первостепенное значение: в только что основанных или восстановленных городах либо размещались пограничные гарнизоны, либо туда сходились дороги из важных областей. Новое общество было чрезвычайно урбанизированным, превзойдя даже римлян в великолепии культурных достижений. Дворцы, общественные бани, школы, мечети, рынки, фонтаны и сады украшали города и представляли собой несомненные излишества.

Мечеть Кордовы, строительство которой началось в 785 г.

До 1031 года Кордова выделялась среди плеяды процветающих промышленных и культурных центров, пока была столицей независимого эмирата (756) и халифата Омейядов (929). Конкурируя по численности населения (100 000 человек) и великолепию с Багдадом и Константинополем, она, со своей Великой мечетью (где ту не испортил христианский кафедральный собор, ворвавшийся вовнутрь), все еще является лучшим на Иберийском полуострове образцом величайшего расцвета мавританской культуры. Фундамент Великой мечети был заложен Абд аль-Рахманом I в 785 году, а последующие эмиры и халифы расширяли и украшали комплекс. Абд аль-Рахман III, первый независимый халиф Кордовы, построил на западе от города новый дворец – Медина-Асахара, над которым двадцать пять лет подряд трудились 10 000 каменотесов и чернорабочих, 1800 верблюдов и ишаков и который обошелся халифу в 300 000 динаров. Его сын и наследник аль-Хакам II был великим поэтом и библиофилом – считается, что у него имелась личная библиотека в 400 000 томов, – и во время его правления Кордова сделалась мировым книжным центром. Его главный министр аль-Мансур завершил эру Омейядов строительством Медина-Асахары к востоку от Кордовы, памятника своим великим военным достижениям.

ДЕРЕВНЯ

Материальные богатства и культурный шарм больших городов сочетались с разнообразием и изобилием сельского хозяйства. Успешно высаживали новые растения и фруктовые деревья; изучали и обогащали почву; ирригационные каналы, системы, водяные мельницы, колодцы и арыки помогли ввести в пользование новые районы. Помимо олив, кукурузы и винограда, в VIII или IX веке начали появляться другие культуры, которые теперь ассоциируются с Испанией, такие как рис, шафран, хлопок, апельсины, лимоны, дыни, фиги, яблоки, гранаты, бананы, финики, каштаны, айва, сахарный тростник из Альмуньекара, мед из Алькаррии («район ферм», исп. alqueria от араб, al-qarya – «маленькая ферма») и бобовые (фасоль, чечевица, горох). Высокие урожаи этих фруктов и зерна свидетельствуют о поразительном прогрессе в производстве, урожайности и хранении, который позволял накормить растущее население и экспортировать излишки. На самом деле именно в этих районах местный диалект почти полностью уподобился арабскому: к примеру, попа (водяное колесо), acequia (ирригационный канал), aljibe (цистерна) и многие другие слова. Летописцы тех времен восхищались роскошным пейзажем маленьких деревень (исп. aldeas – от араб, al-daya), разбросанных по сельской местности, каждым тщательно обработанным клочком земли, в том числе умело террасированными склонами, которые туристы до сих пор могут видеть на Балеарских островах.

Вдоль побережья рыболовство и перерабатывающая промышленность достигли уровня, предшествовавшего приходу вестготов; тунец, сардины и шед были основными промысловыми видами. Приготовление анчоусов сделалось традиционным занятием в Малаге, а белая соль Сарагосы и Ибицы использовалась для консервации продуктов, которые экспортировались повсюду. Кочевой образ жизни арабов и берберов помог развивать животноводство, особенно в сухих холмистых долинах приграничных районов. Овцы и крупный рогатый скот в изобилии паслись на севере Толедо. Куэнка и Мурсия стали важными центрами производства шерсти. Подобно римлянам, мусульмане практиковали отгонное животноводство – летом под пастбища отводились возвышенности, а зимой низины. Андалусийские лошади ценились весьма дорого, использовались для охоты, войн и турниров; говорят, что аль-Мансур для государственных нужд покупал по 8000 лошадей в год. На Майорке активно разводили мулов: мулы и ослы были опорой транспортной системы, они тянули за собой телеги и носилки; их использовали и во время войны, так как они без труда могли передвигаться по горам. Быки и волы распахивали поля.

Династия Омейядов

С 756 по 1031 год под властью сильных и образованных правителей, сменявших друг друга мирным путем, Аль-Андалус достиг уровня процветания, образования и терпимости, которым восхищались и завидовали современники из всех известных частей света, несмотря на то, что начало золотого века испано-арабской цивилизации было не слишком удачным.

АБД АЛЬ-РАХМАН I

По крайней мере, в каком-то смысле, неудачное начало позволило прорасти семенам перемен. В 756 году Абд аль-Рахману, единственному выжившему представителю династии Омейядов, удалось сбежать от новой династии Аббасидов, утвердившейся в Дамаске, и пробраться в Альмуньекар (восточная часть Нерхи). Свой талант и отвагу он уже продемонстрировал в эпическом походе из одного конца Средиземного моря в другой с союзниками Аббасидов, которые были готовы уничтожить любого, кто смел претендовать на престол. Ему удалось получить достаточную поддержку, чтобы свергнуть эмира Аль-Андалуса и объявить себя независимым эмиром провинции, все же признавая религиозную власть халифа Багдада, новой столицы Аббасидов. Абд аль– Рахман (756-788) восстановил порядок в Кордовском эмирате и привел к некоторому согласию разношерстное население тех мест. Он позволил исламизации протекать медленно, уважал законные права побежденных народов и допускал религиозную свободу.

Укрепив свое положение, он затеял обширное строительство, чтобы утвердить власть и статус и, таким образом, заложить фундамент величия Кордовы. В 785 году он начал строительство Великой мечети, которую его преемники значительно расширили, и пристроил к ней цитадель, а также летнюю резиденцию, созданную по образцу резиденции его предка, халифа Хишама, построенной в садах, орошаемых водами Евфрата. На престоле его сменил второй сын и назначенный наследник Хишам I (788-796), который мирно и безвыездно правил более семи лет, увлеченный завершением Великой мечети и религиозными штудиями. Каждый год при этом он, словно на полевые работы, отправлял армию на захват северных территорий, а также для сбора дани с побежденных народов, грабежа земель, добывания скота и рабов, либо в качестве демонстрации силы в приграничной полосе.

 У преемника Хишама аль-Хакама (796-822) не было времени на походы, поскольку больше всего его заботила внутренняя безопасность и он был настроен на искоренение любых признаков инакомыслия. Он не останавливался ни перед чем и в своем беспощадном подавлении протестов и жалоб отвратил от себя большую часть населения. В 797 году он приказал обезглавить лидеров муладов Толедо – мусульман иберийского происхождения Толедо, которые осмелились выразить недовольство. В 806 году, когда эмира известили о заговоре с целью посадить на престол его двоюродного брата, он казнил наиболее уважаемых жителей пригорода Кордовы. К 818 году весь пригород, представлявший собой очаг недовольства, восстал против жестокости эмира. На сей раз, чтобы подавить мятеж, понадобились усилия личной охраны и армейских подразделений. Возмездие было беспощадным, и пригород разрушили до основания. В отличие от своего отца аль-Хакам I не пытался укрепить свою власть и увеличить доходы с помощью регулярных походов против неверующих; кроме того, его своенравные методы и деспотичное поведение еще больше укрепили зависимость эмира от собственной личной охраны. Помимо состоявшей из берберов стражи, он завербовал в армию 6000 рабов с регулярным жалованием и нанял секретных агентов. Естественно, это финансовое бремя выразилось в повышении налогов.

АБД АЛЬ-РАХМАН II

Возможно, его огорчала несдержанность отца, которой ему порой приходилось быть свидетелем, однако Абд аль-Рахман II (822-852), по крайней мере, унаследовал умиротворенное королевство. Его тридцатилетнее правление – один из самых плодотворных и успешных периодов в истории Аль-Андалуса. Покровительство эмира искусству и культуре привлекало людей с разносторонними интересами и ученых со всего мусульманского мира и христианской Европы. В то же время он возобновил набеги на северные территории, по примеру деда. В правление его сына Мухаммеда I (852-886) Аль-Андалус еще процветал. Однако к концу правления опасения аль-Хакама I, казалось, начали оправдываться.

Несколько групп христиан в Кордове стали выражать недовольство растущей популярностью мусульманского образа жизни и культуры среди их собратьев. Их вызывающее поведение и возможный сговор с Ибн-Хафсуном, принявшим ислам, вызвали жесткую реакцию властей. Растущее религиозное беспокойство совпало по времени с серьезным ростом напряжения вдоль северной границы. Приграничные территории оставались в руках местной знати с небольшими гарнизонами, собственными частными армиями и высокой степенью автономии. Когда центральная власть стала ослабевать, эти приграничные командиры перестали отправлять дань в центр и объявили себя правителями полунезависимых государств. С 886 по 912 год бунты и столкновения сделались частым явлением; в это время, похоже, только Кордова признавала власть эмира. Великолепная политическая структура первых правителей династии Омейядов переживала один из самых разрушительных периодов своей истории. Отношения между правителями и правящей элитой строились на личной преданности, господство Омейядов держалось на военной и экономической власти. Слабые властители были вынуждены наблюдать, как возникшие этнические, племенные и религиозные разногласия ведут страну к политической дезинтеграции. Прежнюю славу Аль-Андалуса мог вернуть авторитарный правитель, и в безнадежной, казалось бы, ситуации такой человек появился. По всеобщему мнению, из-за природной подозрительности Абд-Аллах (889-912) совершил все возможные преступления против собственных детей, зато он выбрал правильного преемника – двадцатилетнего внука.

АБД АЛЬ-РАХМАН III

Абд аль-Рахман III (912-961) был типичным представителем Аль-Андалуса: отец – араб, мать – франкская или баскская наложница. Его бабушкой была принцесса Инига, дочь короля Памплоны Фортуна Гарсеса, которую отправили в Кордову в знак уважения. Как повествуют летописцы Андалусии, у Абд аль-Рахмана были рыжие волосы и голубые глаза, он был отлично развит как физически, так и интеллектуально, бегло говорил на арабском и романских языках. Его первой задачей при восхождении на трон стало восстановление власти и укрепление ее во всем королевстве. Он покончил с десятилетней изоляцией Севильи, отправлял армию в походы на Леон, Наварру и Кастилию и утвердил военное превосходство эмирата на приграничных территориях. Желая предупредить возможные враждебные помыслы нового Фатимидского халифата в Северной Африке, он оккупировал Мелилью (927), Сеуту (931) и Танжер (951). Он также укрепил религиозные связи с Багдадом и в 929 году принял титул халифа и эмира аль-Муминин («Повелителя правоверных»). Памятником его великолепным военным и политическим достижениям стала цитадель, которую он начал строить на подступах к Кордове в 936 году. К концу его жизни Кордовский халифат являлся бесспорным властелином Иберийского полуострова, а южные границы надежно защищались от вторжений Фатимидов. Три крупнейших района на севере – Леон, Кастилия и Наварра – обязались платить дань и признать власть халифа.

Аль-Хакам II (961-976) правил в зените просвещения и образованности Аль-Андалуса под властью династии Омейядов. Однако его сын Хишам II (976-1013) был вынужден полагаться на других, чтобы удержаться на престоле. Его всемогущим министром, которому почти удалось установить власть мусульман над всем Иберийским полуостровом, был аль-Мансур (938-1002), выходец из Йемена, чья власть над халифом зашла столь далеко, что он взял мать халифа, баскскую наложницу, себе в жены. Его военная доблесть причинила немалый урон христианским землям. Барселона была разграблена в 985 году, Сантьяго-де-Компостела два года спустя, ворота кафедрального собора сняли, а колокола увезли в Кордову и установили на Великой мечети. Аль-Мансур погиб в Мединасели во время своей последней кампании против Риохи в 1002 году. Его сын Абд аль-Малик сменил отца на посту первого министра Хишама II и в 1003 году принудил Кастилию и Леон оказать помощь в разорении графства Барселона. Второй сын аль-Мансура Абд аль-Paxман (известный как Санджул), чья мать была дочерью Санчо II Наваррского, имел дерзость убедить халифа назначить его наследником. В 1009 году, когда халиф ушел в поход на север, Омейяды и арабская аристократия восстали против Абд аль-Рахмана, и в марте 1009 года его казнили. Несколько месяцев спустя Хишам II отрекся от престола в пользу Мухаммеда II, который также был свергнут войсками берберов, провозгласившими халифом Сулеймана, еще одного внука Абд аль-Рахмана III. Через 20 лет анархии, в 1031 году, Хишам III был низложен, и Омейядский халифат прекратил существование как единая структура.

КОНЕЦ  ДИНАСТИИ ОМЕЙЯДОВ

Политический крах Омейядского халифата был предсказуем. Как уже отмечалось, местные социальные и политические силы никак не могли достичь согласия относительно власти, что продлило бы существование халифата. Омейяды помогли Абд аль-Рахману I основать в 756 году первый независимый эмират, однако успех его правления опирался на военные победы над неверными, значительные трофеи для армии и жестокое подавление протестов и инакомыслия. Вероятно, осознавая шаткость своего положения, Абд аль-Рахман I не стал окончательно порывать с Багдадским халифатом и продолжал признавать его религиозное господство. В то время как аль-Хакаму I приходилось поднимать налоги, чтобы оплачивать постоянную армию, Абд аль-Рахман III на пике военной мощи, владея невообразимыми богатствами, по словам современников, был первым, кто провел денежную девальвацию, предположительно чтобы справиться с ростом расходов на военные нужды. Летописцы также отмечали его оторванность от подданных и разверзающуюся пропасть между чиновниками и военной элитой, что отталкивало арабскую знать от центральной власти. Аль-Мансура в этом направлении унесло еще дальше: единственной основой его власти была поддержка Хишама II, и лишь военные успехи и помогали удерживаться на престоле. Он реорганизовал армию, покончив наконец с родовой структурой и вербуя все чаще берберов из Северной Африки, наемников и рабов, в том числе христиан из Северной Европы. Трофеи и дань, которая взыскивалась с северных королевств, не могли поступать бесконечно, и аль-Мансур за пятьдесят с лишним походов, несомненно, достиг предела. Более того, основание Фатимидского халифата в Кайруане в 909 году увеличило расходы на охрану побережья Гибралтарского пролива и, вероятнее всего, сократило приток африканского золота, которое стекалось до этого в Кордову. За двадцать лет после 969 года, благодаря торговле с Византией, Кайруан вырос настолько, что стал больше Кордовы и Багдада вместе взятых. Сын аль-Мансура не мог состязаться с отцом в военных победах, а попытка Санджула выдвинуть себя преемником Хишама II стала последней каплей, которая смыла видимость династической законности при правлении Омейядов. Ввиду отсутствия сильного и победоносного правителя, аристократия Кордовы свергла последнего из халифов, Хишама III, и упразднила этот пост. Аль-Андалус раскололся на отдельные маленькие государства (тайфы), образовавшихся вокруг главных городов, как правило, под властью сильной знати и военных командиров. Солдаты-рабы и слуги халифата, вероятно, поселились в Альмерии, Валенсии и Дении (куда входили Балеарские острова); берберы в большинстве своем отправились в Малагу, Альхесирас, Гранаду и Ронду; а мусульманская аристократия, состоявшая из арабов и местного населения, осталась в центральных и южных городах.

Мосарабский стиль: вид церкви Сан-Мигель-де-Эскалада с арками в форме замочной скважины или подковы

Закат Кордовского халифата Омейядов не был концом мусульманской Испании. Большинству тайфов удалось просуществовать два века, а королевство Гранада (занимающее территорию современных провинций Малага, Гранада и Альмерия) не принимало христианство до 1492 года. В действительности испано-мусульманская цивилизация достигла нового расцвета в период с XI по XIV век. Культурная и художественная монополия Кордовы вызвала у некоторых дворов страстное желание превзойти достижения Омейядов. В своем новом дворце Альхаферия во второй половине XI века аль-Муктадир, правитель Сарагосы, воплотил самые искусные и сложные формы декоративной архитектуры. Хиральда и Золотая башня (Торре-де-Оро) в Севилье построены в том же веке. Альгамбра (al-hambra – «красный»), отлично сохранившийся символ испано-мусульманской культуры, относится к XIII-XIV векам.

Однако раскол дорого обошелся мусульманской Испании: не имея возможности или желания действовать совместно против растущего давления с севера, она потеряла военное преимущество перед своими христианскими соседями. До 1031 года северные королевства были вынуждены платить мусульманам большую дань. Теперь настала очередь христиан регулярно совершать набеги на мусульманские государства для сбора дани. Когда давление достигло предела, мусульманской Испании пришлось просить помощи у Северной Африки, в 1085 и в 1146 годах.

В 1085 году Толедо сдался Альфонсу IV, королю Леона и Кастилии. Правитель Севильи попросил военной помощи у берберов-альморавидов Северной Африки, которые не только одержали победу над Альфонсо в битве при Залаке (недалеко от Бадахоса) в 1086 году, но и сместили правителей тайфов и восстановили политическое единство Аль-Андалуса, которое продлилось до 1144 года, когда в очередной раз страна распалась. Вскоре произошло вторжение Альмохадов – снова берберы, которые вошли в Аль-Андалус в 1146 году и восстановили порядок, а затем были разбиты объединенными христианскими армиями при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 году. После битвы при Лас-Навас северные королевства смогли продолжить осуществление плана по ослаблению господства мусульман в Испании и к 1266 году почти выполнили эту задачу, за исключением королевства Гранада, восстановленного в 1238 году сирийцем из династии Насридов, Мухаммедом I, который смог сохранить власть, будучи вассалом Фердинанда III.