Текст книги "Испания. История страны"

Автор книги: Хуан Лалагуна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 7
Гражданская война и ее последствия

Всеобщие выборы 16 января 1936 года и Народный фронт

Широкий предвыборный альянс, сколоченный Асаньей, принес победу на выборах левым. Социалисты снова образовали в кортесах большинство, занимая при этом чуть меньше четверти мест в парламенте; с каталонскими левыми, республиканцами и республиканским союзом они составили абсолютное большинство с Асаньей во главе. Девятнадцатого января было сформировано республиканское правительство (исполком социалистической партии заранее объявил, что социалисты в кабинет не войдут). Увы, без социалистов никакая коалиция не могла удержаться у власти надолго.

В оппозиции доминировали крайне правые (СЕДА), вторые по числу мест в парламенте, но без поддержки радикалов. На самом деле одной из любопытных особенностей этих выборов было полное отсутствие «середины», если считать таковой позицию партии радикалов, пусть ее бессменный лидер, прожженный хитрец Леру, вернулся в кортесы. Растущая поляризация политических сил страны, наряду с системой выборов, которая во многом благоволила коалиции, расширила идеологическую пропасть в законодательном органе. Симпатии избирателей делились примерно поровну: из 72% голосовавших (значительно больше, чем в 1933 году) 67% отдали свои голоса двум альянсам, крайне правым и умеренным левым, причем разница в результата блоков составила всего 1%. До сих пор ведутся споры о важности последних всеобщих выборов перед гражданской войной и о влиянии системы выборов на политический коллапс Испании, однако историю не перепишешь: как говорится, кости были брошены, страна стремительно катилась к насилию и хаосу.

Политические амбиции и личная вражда играли значительную роль в испанской политике. Институционализация политического процесса только начиналась: в стране еще не было официально оформленных политических партий, которые являлись бы полноправными участниками системы управления. А вот парламентская демократия получила смертельное ранение; и левые, и правые, чему имеется достаточно свидетельств, во многом полагались на «экстра-парламентскую» деятельность, рассчитывая добиться таким образом политического преимущества. Уличные столкновения перерастали в войну банд, напоминая трагические события начала века. Пика противостояние достигло в июле. Желая отомстить за гибель одного из своих товарищей, 13 июля группа офицеров полиции убила нового лидера оппозиции дона Хосе Кальво Сотело. Его смерть стала детонатором. Группа молодых армейских офицеров, которая в течение некоторого времени замышляла переворот и признала своим главой генерала Санхурхо (тот укрылся в Португалии после провала своего заговора 1932 года), решила воспользоваться шоком, охватившим страну после убийства Кальво Сотело. Сигналом к началу мятежа стало выступление подразделений в Марокко 17 июля, оттуда пламя восстания распространилось по всей стране.

ОБЫЧНОЕ РЕШЕНИЕ: НАЗАД В ОКОПЫ

Восстание офицеров под командованием генерала Санхурхо, старшего по возрасту военного командира, произошло в лучших традициях испанской армии. Намереваясь повторить успешный переворот Примо де Риверы 1923 года, мятежники рассчитывали если не на поддержку, то хотя бы на понимание военных гарнизонов и сил правопорядка, поскольку выступили ради «гармонии в военной семье». Как «хранители сути» Испании, военные спасали страну от морального и территориального распада, к которому ее вели «антииспанские, безнравственные агенты международного коммунизма и масонства». Главной целью мятежников являлось восстановление закона и порядка, вследствие чего они объявили о верности короне.

Большей частью богатств страны, равно как и зарубежных контрактов, владели монархисты, которые не замедлили финансово поддержать восстание. Простой народ, во всяком случае на раннем этапе, представляли в «движении националистов» карлисты, в основном из Наварры и Алавы. Помимо колониальной армии в Африке и контингента карлистов (70 000 добровольцев за всю войну), территориально состав противоборствующих сил Испании во многом отражал региональные различия: традиционное сельское хозяйство против садоводства и промышленности; центр и юг против северной и восточной периферии; сельская глубинка против городов; богатые против бедных и центристы против регионалистов. Некоторое время назад казалось, что все эти конфликты остались в прошлом, однако сложившиеся обстоятельства показали, что противоречия лишь замаскировались и продолжали нарастать. Глядя из настоящего в прошлое, нельзя не проникнуться ощущением неизбежности катастрофы; тогда как в восприятии современников события казались цепочкой случайностей, отягощенных непродуманными решениями правительства. А затем все сложилось так, как сложилось...

К сентябрю 1936 года географическое распределение противников фактически совпало с электоральными предпочтениями и растущей поляризацией политических институтов Второй республики. Тем не менее, как ни удивительно, Сарагоса и Севилья, к примеру, были на стороне мятежников с самого начала, а вот Гипускоа и Бискайя – на стороне лоялистов; они отказались примкнуть к каталонским революционерам и до своей капитуляции перед «движением националистов» летом 1937 года жили относительно спокойно, придерживаясь консервативных и ультра-католических взглядов, во многом схожих с теми, за которые ратовали генералы и полковники.

Не только регионы и крупные города искали собственных путей в этом хаосе; даже семьи разделялись по политическим пристрастиям или оказывались по разные стороны очередного территориального раздела. В отличие от войн с другими странами, которые сплачивали страну перед лицом внешнего врага, внутренние конфликты оборачивались затяжной войной на износ, обе стороны навязывали населению собственное представление о наилучшем государственном устройстве и безжалостно уничтожали страну, за которую на словах сражались.

От «пронунсиаменто» к гражданской войне

В первые два месяца конфликта противники накапливали силы, опираясь на те самые социальные и территориальные различия, которые привели Иберийский полуостров к столь плачевному состоянию. Лоялисты пытались, насколько это было возможно, восстановить авторитет государства и организовать оборону, а мятежники тем временем двинулись на центр власти, на Мадрид. Однако вначале им пришлось переправить марокканскую армию через Гибралтарский пролив. Эта операция стала возможной благодаря соглашению с Италией и Германией, которые предоставили транспортные самолеты, а также по причине слабости республиканского флота, неспособного эффективно патрулировать воды Средиземного моря. Дальность плавания кораблей и их огневая мощь оставляли желать лучшего, а запрет на дозаправку в Гибралтаре и Танжере сделал республиканский флот попросту беспомощным.

Битва за Мадрид осенью-зимой 1936 года была первым масштабным столкновением сил правительства и мятежников. Пять месяцев жестоких боев послужили примером изнурительной войны на износ, которая ожидала Испанию. Бои велись за каждый квартал. Жители Мадрида сражались решительно и храбро и утешались мыслью, что соратники из-за рубежа спешат на помощь, пусть Великобритания и Франция, от которых демократическое правительство тщетно ожидало поставок оружия и снаряжения по низким ценам, предпочитали остаться в стороне и не замечать открытой поддержки мятежников, оказываемой Италией и Германией. Единственной страной, выступившей в защиту испанской республики, был Советский Союз: первые советские танки вступили в бой на окраинах Мадрида 24 октября, а советские истребители появились в небе неделю спустя.

Международный коммунизм (Коминтерн) также оказывал республике поддержку, как моральную, так и, если позволено употребить это слово, материальную, вербуя многочисленных бойцов «за свободу и демократию». Международная выставка в Париже в 1937 году с участием испанских художников стала политической площадкой для выражения солидарности с Испанией. Пабло Пикассо выставил свое знаменитое обвинение расправы над мирным населением крохотного городка Герника, который стал олицетворением баскского национализма. Жоан Миро, Сальвадор Дали и скульптор Хулио Гонсалес также выставили свои работы. Не менее горячо республику поддержал прошедший в Валенсии в июле 1937 года Второй международный конгресс писателей против войны.

«Герника». Пабло Пикассо. Музей Прадо, Мадрид

Четырнадцатого октября 1936 года первые иностранные добровольцы прибыли в Альбасете, чтобы пройти подготовку и направиться в Мадрид, где они оказались за день до того, как мятежники начали атаку на столицу. В целом около 35 000 добровольцев (из них 10 000 французов и около 2000 британцев), воевали в составе интернациональных бригад с 8 ноября 1936 года по 15 ноября 1938 года; последняя дата – день военного парада в Барселоне в их честь, когда Долорес Ибаррури (Пассионария) заявила в прощальной речи: «Вы вправе гордиться собой. Мы никогда вас не забудем». Значительные потери среди добровольцев доказали их мужество и преданность республике, а их вклад в «битву идей» за пределами Испании попросту неизмерим. Ни один другой конфликт XX века не завладел в такой степени вниманием писателей, поэтов и кинематографистов, произведения которых свидетельствуют о доблести и благородстве этих людей, которые в «Битве у Эль-Харама» (6-27 февраля 1937 года) жертвовали своими жизнями, пускай понапрасну, ради свободы и социальной справедливости.

Впрочем, в широкомасштабной гражданской войне, когда силы противников составляли не менее полумиллиона человек с каждой стороны, личное мужество и самопожертвование значили куда меньше, чем финансовые ресурсы и технические средства, военные технологии и общность цели. По всем этим показателям существенный перевес был в пользу мятежников. Инициатива постоянно находилась в их руках, тогда как республиканцы лишь отвечали, подсчитывая убытки и отдавая позицию за позицией, и надеялись, вопреки реальности, на мирное урегулирование – или на вспышку насилия по всей Европе.

МЯТЕЖНИКИ

К концу августа 1936 года граница между двумя Испаниями проходила на запад от Малаги широким полукругом вокруг Мадрида на восток, к Сарагосе и Пиренеям, и на северо-запад (Галисия). Между Наваррой и Галисией находились Астурия и провинция басков. Власть мятежников охватывала треть территории и менее трети населения страны, однако им удалось закрепиться в основных зерновых регионах Испании. Военное превосходство мятежников основывалось на африканской армии (около 25 000 марокканцев и легионеров). В захваченных областях провели всеобщую мобилизацию, мужчин призывного возраста из среднего и верхнего классов зачислили в качестве сержантского состава, чтобы создать привычную цепочку командования. Кроме того, к январю 1937 года в рядах мятежников насчитывалось 22 000 итальянцев, 20 000 португальцев, 6500 немцев и несколько тысяч добровольцев из других стран.

Сила и решительность мятежников не вызывали сомнений, а их командиры всецело опирались на националистическое движение. Первого октября 1936 года по предложению главы военно-воздушных сил генерала Кинделана общее командование передали генералу Франко, которому подчинялись наиболее боеспособные армейские подразделения. Он был профессиональным солдатом с безупречной репутацией и всегда и везде проявлял себя защитником закона и порядка и непоколебимым приверженцем традиционных ценностей. Вдобавок он не оказывал предпочтения никакой идеологии, что делало его идеальным арбитром над многочисленными политическими группировками.

Продовольствие и оборудование поступали в значительных объемах, их закупали в кредит. Португалия помогала мятежникам поставками оружия, Германия и Италия признали режим Франко законным 18 ноября 1936 года, через десять дней после начала осады Мадрида. Однако не только эти страны поддерживали мятежников. Агенты и дипломатические представители «националистов» могли приобретать в кредит в «зоне фунта стерлингов и доллара» оборудование и вооружение, которые республиканское правительство добывало с большими затруднениями и только за наличные.

Один лидера одна партия

Оказавшись во главе вооруженных сил, Франко не терял времени и принялся утверждать свою власть над политическими группировками внутри движения националистов. Видные сторонники короля Альфонсо и большинство мятежных офицеров придерживались мнения, что восстановление королевской власти необходимо отложить до окончания войны, что сейчас не до политических компромиссов. При этом мятеж получил полную поддержку церкви, которая призвала к «крестовому походу» против язычников, неверных, безбожной республики «евреев, масонов и коммунистов», нечестивого союза врагов «подлинной, вечной Испании». Лоялистская позиция баскской и каталонской духовной иерархии не имели значения, пусть даже эти регионы некогда сыграли основную роль в изгнании мавров и реконкисте Иберийского полуострова. Тактический прагматизм позволял военным без труда поглощать воинствующие политические движения. Карлисты и фалангисты имели собственные политические устремления, однако их шансы выдвинуться были крайне слабыми.

Восемнадцатого апреля 1937 года Франко объявил об основании единого гражданского фронта, призванного объединить все «здоровые» политические силы «вечной Испании» – FET у de las JONS (Falange Espanola Tradicionalista у de las Juntas Ofensivas National Sindicalistas [4]4
  Испанская традиционалистская фаланга и союзы национально-синдикалистского наступления (исп.).


[Закрыть]). Буква «Т» (означавшая традиционализм Наварры) стояла в аббревиатуре особняком, ведь прочие символизировали дух «крестовых походов» католической, консервативной, сельскохозяйственной Старой Кастилии (при этом имперскую Испанию пытались возродить при помощью колонии – Марокко). Архитектор этого альянса Серрано Суньер, шурин Франко (el cucadisimo) позволил себе заявить позднее, что «опорой власти, ее истинным оплотом была и остается армия». На первый взгляд идеология движения националистов имела много общего с программой фалангистов Хосе Антонио 1934 года. Эта идеология во многом совпадала с фашизмом Муссолини и синдикалистскими теориями, адаптируя, так сказать, недавние призывы Хавьера Прадеры, автора «Нового государства», к корпоративной структуре, основанной на природных, «органических» социальных силах нации. Термин «национал-синдикализм» обозначал политическое движение, намеренное создать упорядоченную систему отношений в обществе.

РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ИСПАНИЯ В БОРЬБЕ ЗА ВЫЖИВАНИЕ

Мятежники объединялись в союзы и заключали альянсы, социальные, экономические и политические, под авторитарным контролем профессиональной армии, а республиканская Испания сохраняла те экономические и региональные противоречия, которые веками препятствовали социальной сплоченности и политическому единству страны. Республика была одновременно аграрной и промышленной, и ее социальные мечты, проистекавшие из несбалансированного развития в предыдущем столетии, усугублялись очередным всплеском регионализма.

Разноголосица в командовании и проблемы с ресурсами создавали непреодолимые препятствия для возможности скоординированных действий по подавлению мятежа. Стратегию и тактику республиканской армии, писал английский историк Майкл Элперт, формировали постоянный дефицит оружия и снаряжения и разрушительные конфликты между национальными подразделениями и интербригадами. Однако, несмотря на интриги и подковерную борьбу политических фракций, а также на региональную разобщенность, республиканской Испании удалось объединить свои вооруженные силы, пусть ради этого пришлось пожертвовать достижениями первого года войны. Эта жертва ради окончательной победы и ее необходимость до сих пор являются предметом жарких споров. Каковы бы ни были личные амбиции республиканских лидеров, за какое бы идеальное общество они, в своем представлении, ни сражались, республика продолжала воевать, не задумываясь о капитуляции, при изолированной, хоть и обширной, помощи Советского Союза.

Интересы западных держав не совпадали с интересами республиканской Испании. Более того, западные демократии «фактически помогали Франко, с тем же успехом они могли поставлять ему оружие» (Джил Эдварде). К примеру, британская политика умиротворения Муссолини ради спокойствия в Средиземном море побудила дуче активно поддерживать мятежников. На самом деле большинство европейских держав только, что называется, грели руки на испанском конфликте, и лишь Италия предоставляла человеческие и военные ресурсы, щедро и не выставляя условий, а когда конфликт завершился, подошла к вопросу о возмещении долга весьма взвешенно и с пониманием.

ЭПИЛОГ

К лету 1938 года «националисты» достигли Средиземного моря и Пиренеев между Хакой и Андоррой, отделив Барселону от Валенсии и отрезав ее от гидростанций севера, поставлявших Каталонии электроэнергию. Республиканские силы с трудом удержали линию обороны, однако финальная атака была всего лишь вопросом времени. Премьер-министр Негрин продолжал международные переговоры, уповая на общеевропейскую войну в связи с захватом нацистами Чехословакии. Капитуляция Великобритании перед Гитлером в Мюнхене 29 сентября 1938 года привела к отказу СССР от помощи республиканской Испании и возобновлению немецких поставок режиму Франко для решительной атаки на Каталонию. Больше не в силах сопротивляться, республиканцы отошли к французской границе. Барселона пала 25 января 1939 года, и война завершилась.

Великобритания и Франция поспешили воспользоваться ситуацией. Угроза войны в Европе заставила политиков этих держав осознать стратегическую важность Иберийского полуострова, благо тот находился отныне в «правильных» руках. Они приложили немало усилий, чтобы удержать Франко от более тесного сотрудничества со странами Оси, и, не дожидаясь падения Мадрида, признали националистов законным правительством Испании 27 февраля 1939 года.

Конфликт медленно затухал, приближаясь к горькому концу. Противоборствующие стороны являлись частями целого, былой Испании, и это добавляло случившемуся трагичности. Республиканское правительство в Барселоне с конца 1937 года стало причиной бесконечных трений между централистскими силами и каталонским стремлением к независимости. Асанья и Негрин воспринимали Каталонию как государство в государстве, предпочитающее выжидать в борьбе против общего врага, а сами каталонцы считали, что центральное правительство постоянно ищет способы уничтожить их автономию и свободы. Мадрид же в последние месяцы до капитуляции 28 марта 1939 года стал свидетелем военного переворота против коммунистов с целью облегчить мирные переговоры с Франко.

Испанская гражданская война была прежде всего войной классовой, в которой победили правые, потому что на их стороне были общность принципов и четкость цели; они стремились восстановить свои позиции и единство нации. Защитники демократии и справедливого гражданского общества потерпели поражение, так как их цели были многообразны и изменчивы. Местные особенности, широко разнящиеся модели социального устройства и региональные расхождения подрывали военную экономику и ослабляли дух народа. Раздробленная Испания не могла решить свои проблемы иначе, нежели войной. И тяжелее всего пришлось республиканцам с их многочисленными социальными и политическими фракциями; республика унаследовала все споры и разногласия предыдущего века, а вдобавок оказалась фактически в международной изоляции, поскольку остальной мир не проявил заинтересованности вторым республиканским экспериментом по установлению в Испании либеральной демократии.

Новая Испания: «Испания единая, большая и свободная»

После празднования Дня победы 1 апреля 1939 года новые хозяева Испании занялись наведением порядка на захваченных территориях. Они не мирились даже с намеками на инакомыслие. Полное восстановление социального порядка и политической власти считалось программой-минимум нового режима. Вся Испания подчинилась абсолютной власти нового главы государства. Нацию объявили «органической целостностью» без каких-либо исключений в виде местной самобытности. Тех индивидов, группы или регионы, которые любым образом сотрудничали с «красными» (республиканцами), безжалостно преследовали, чтобы искоренить саму память о недавнем противостоянии. Кто не пал на войне (поэта Лорку расстреляли в родной Гранаде в первые дни войны) или не смог укрыться в относительной безопасности за рубежом (поэт Антонио Мачадо умер от душевного и физического истощения 22 февраля 1939 года в маленьком французском городке недалеко от границы, вскоре после бегства через Пиренеи), тех казнили, часто самосудом, бросали в трудовые лагеря и, что было хуже всего, полностью лишали гражданских прав, изгоняя из общественной жизни.

Среди первых мер нового режима оказался пересмотр учебников и реформа среднего, высшего и начального образования, а также безжалостная чистка учебных заведений в поисках сторонников и помощников республиканцев. Шесть тысяч учителей школ были расстреляны, около 7000 очутились в тюремных камерах. Интеллектуальной и профессиональной элите страны приходилось бежать из Испании: добровольное изгнание выглядело все же предпочтительнее смерти или тюрьмы.

Массовые казни объявили способом вернуться к «естественному порядку» вещей, навсегда истребив «марксистов, евреев и масонов», которые сговорились уничтожить «вечную Испанию». Репрессии обсуждались в прессе. Газета фалангистов с символическим названием «Redencion» («Освобождение») призывала разоблачать предателей и рассуждала о раскаянии через боль. Тюрьмы недостаточно, чтобы смыть политические грехи. Фильм Базилио Патиньо «Canciones para despues de una Guerra» («Песни после войны») точно передает моральное опустошение и безвкусные развлечения этих лет, далекие от интеллектуального блеска и дерзких начинаний довоенных десятилетий.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА

Религиозным орденам доверили воспитание той части молодежи, которая была достаточно обеспеченной, чтобы пользоваться преимуществами частного образования. Духовникам содействовали фалангистские и карлистские молодежные организации, а обязательная военная служба завершала процесс ассимиляции человека в тоталитарном обществе. Семью, которая крепила узы брака между государством и церковью, передали в полную власть последней. Развод объявили вне закона (23 сентября 1939 года), венчание стало обязательным (10 марта 1941 года). Испанский катехизис («Новая Рипальда») перечислял современные грехи с точки зрения церкви: «материализм, дарвинизм, атеизм, пантеизм, деизм, рационализм, протестантизм, социализм, коммунизм, синдикализм, либерализм, модернизм и масонство». Чтобы избежать этих грехов (редакция 1944 года), запрещалось «читать газеты без предварительного одобрения духовного лица».

Карлисты Наварры и Алавы и фалангисты остальной Испании были пешками, фактической прислугой новой военно-политической элиты, ревностными проводниками официальной государственной доктрины. Основой национал-синдикалистского режима стали вертикальные профсоюзы (синдикаты), работникам и работодателям вменялось в обязанность улаживать разногласия в духе понимания и сотрудничества. Рабочие выиграли от внедрения норм социального законодательства первых десятилетий века, а работодателей утешили признанием частной инициативы и собственности как источников процветания страны. Административные структуры новой версии корпоративного государства обеспечивали работой и должностями новое поколение служащих. Синдикат (один в каждой отрасли производства) был наиболее удобным средством контроля коллективных договоров и разрешения производственных и трудовых споров.