Текст книги "История испанской инквизиции. Том II"

Автор книги: Хуан Льоренте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)

VIII. Выздоравливая, королева, несомненно, узнала о небрежном воспитании принца, о его моральных качествах и нестерпимой надменности. Ей стало хорошо известно, что он дурно обращался со своими слугами и на словах и в поступках, что в сердцах и гневе он ломал все, что ему попадалось под руку. Вероятно, она была осведомлена и о том, как вел себя принц в день принесения присяги с почтенным герцогом Альбой. Ему был поручен церемониал открытия заседаний кортесов; множество хлопот, связанных с поручением в торжественный день, заставило его забыть подойти к дону Карлосу, когда тот должен был приносить присягу. Его искали и нашли, но юный принц, разгневанный, оскорбил его так сильно, что тот готов был потерять должное уважение. Отец принудил его извиниться, но это уже не имело значения: они всю жизнь смертельно ненавидели друг друга.

IX. Ни в одном из рукописных мемуаров, которые я мог достать, я не вычитал ничего, что указывало бы хоть на малейшую вероятность существования нежной склонности принца к королеве. В них не встречается абсолютно ничего, что могло бы породить мнение авторов повестей и романов. Время для обвинения их во лжи прошло, но они злоупотребили статьей предварительных соглашений 1558 года, которой, надо думать, принц никогда не знал. Все сказанное ими о портретах недостоверно; дон Карлос не мог влюбиться в королеву, не видя ее. Не более правдоподобно, чтобы это чувство родилось в его сердце во время приступов перемежающейся лихорадки.

X. Королева еще выздоравливала, когда принц уже поправился. Король послал его в Алькала-де-Энарес, дав в провожатые дона Хуана Австрийского, его дядю, и Алессандро Фарнезе, наследного принца Пармского, его кузена. При нем были также гувернер, учитель и священник, о которых я говорил, дворяне и необходимые слуги. Король имел намерение укрепить здоровье сына путешествием, в котором он дышал бы более чистым воздухом и жил бы среди полей, совершенно освободившись от стеснений придворного этикета. Монарх желал также, чтобы сын приохотился к учению, так как успехи его были так малы, что он не знал еще латыни; дон Онорио де Хуан, видя его отвращение к изучению другого языка, кроме родного, давал ему до сих пор уроки только по-испански.

XI. 9 мая 1562 года дон Карлос, будучи семнадцати лет от роду, упал с лестницы своего дворца. Он прокатился по нескольким ступеням и получил ранения в разных частях тела, главным образом в спинном хребте и в голове; некоторые казались смертельными. Король, узнав об этом случае, поехал к принцу на почтовых, чтобы оказать ему необходимую помощь. Кроме того, он приказал всем архиепископам, епископам и другим высшим духовным лицам, а также всем капитулам молиться Богу о выздоровлении сына. Полагая, что сын находится уже при смерти, Филипп II велел принести тело блаженного Диего, францисканского бельца, заступничеством коего, как говорили, Бог творил великие чудеса. Тело блаженного было возложено на тело дон Карлоса; с этого момента дон Карлос стал чувствовать себя лучше; это приписали покровительству св. Диего, который был вскоре канонизован по ходатайству Филиппа II. Я должен заметить, что принц пользовался уходом очень известного доктора Андреа Басилио, королевского медика, уроженца Брюсселя. Заметив, что раны и контузии, полученные доном Карлосом в голову, вызвали накопление значительного количества жидкости, доктор считал смерть неизбежной, если оперативным путем не освободить от этой жидкости больного. Андреа Басилио вскрыл череп, выпустил оттуда жидкость и спас больного. Принц, однако, выздоровел не вполне. Он остался подвержен болям в голове и страданиям, которые не только препятствовали ему прилежно заниматься, но и причиняли иногда расстройство в мыслях, что делало его характер еще более невыносимым. Неужели все это превосходное предрасположение для возбуждения нежного чувства в сердце добродетельной принцессы?

XII. Дон Карлос вернулся ко двору в 1564 году, избавленный от своих учителей. Филипп II вознаградил дона Онорио де Хуана, назначив его епископом Осмы. Твердое благочестие и мягкость характера этого прелата так пленили сердце дона Карлоса, что разлука между учителем и учеником не прервала дружбы и доверия, которые принц питал к епископу. Доказательство этого находится в его письмах, которые дают невыгодное представление о его дарованиях и образованности. Заметно, что он часто оставляет фразы неоконченными, вследствие чего получается не то, что он хотел выразить. Одно из своих писем к прелату он заканчивал следующими словами: «Я кончаю, 23 января 1565 года; ваш величайший, который исполнить все, что вы от меня потребуете, принц…» Вот полный текст другого его письма: «Моему учителю епископу. Мой учитель. Я получил ваше письмо в лесу. Я здоров. Бог знает, как я был бы восхищен посещением вас вместе с королевой.[105]105
  Это намек на путешествие, которое королева предприняла в Байонну для беседы с своей матерью о политических делах лиги. Оно происходило в 1565 году.


[Закрыть] Дайте мне знать, как вы на это смотрите и сколько это будет стоить. Я съездил из Аламеды в Буитраго, и это мне понравилось. Через два дня я ездил в лес; теперь через два дня я вернулся сюда, где я нахожусь со среды до сегодняшнего дня. Я здоров, я кончаю. Из деревни 2 июня. Мой лучший друг, которого я имею в мире, я исполню все, что вы потребуете; я, принц». Он кончает теми же словами другое письмо, писанное в Иванов день; конец его очень походит на варварский жаргон.[106]106
  Кирхер. Кн. 2. Гл. 2.


[Закрыть]

XIII. Этот принц был так привязан к епископу, что выхлопотал у папы бреве, разрешившее ему пребывать в Мадриде полгода, чтобы пользоваться его обществом. Недомогания дона Онорио помещали ему воспользоваться этим разрешением. Они стали так часты, что свели его в могилу. Этот епископ употребил свое влияние на принца, чтобы преподать ему добрые советы, что обнаруживается в написанных к принцу письмах. Принц никогда не оскорблялся этой вольностью и, по-видимому, принимал эти советы как должное; но его поведение не отвечало этому. Без малейшей сдержанности он предавался порывистости своих страстей. Можно привести бесконечное число анекдотов, которые это доказывают. Необходимо передать некоторые из них, чтобы вывести из заблуждения тех, кто одобряет восторженные отзывы, расточаемые талантам и благородству дона Карлоса Сен-Реалем, Мерсье и другими.

XIV. Однажды принц был на охоте в лесу Асека. Он так разгневался на дона Гарсию Толедского, своего гувернера, что подбежал к нему, желая его поколотить. Этот сеньор, опасаясь, как бы не нарушить должного принцу уважения, спасся бегством и успокоился только в Мадриде, где Филипп II даровал ему некоторые милости, чтобы заставить забыть оскорбление, нанесенное ему принцем. Дон Гарсия, боясь новых инцидентов, умолял короля соблаговолить принять его отставку. Монарх согласился на это и назначил на его место Руи Гомеса де Сильву, принца Эволи, герцога де Франкавилью и де Пастрана, графа де Мелито. Этот сеньор также подвергался самым неприятным сценам вследствие неистовых приступов гнева, которым предавался дон Карлос.[107]107
  Кабрера. Мудрость Филиппа II. Гл. 28.


[Закрыть]

XV. Дом Диего Эспиноса (впоследствии кардинал и епископ Сигуэнсы, главный инквизитор и член государственного совета) был председателем совета Кастилии. Он выгнал из Мадрида комедианта Сиснероса, когда тот собирался представлять комедию в аппартаментах дона Карлоса. Принц, узнав об этом, потребовал от Эспиносы приостановки высылки Сиснероса до конца представления. Не получив благоприятного ответа, он побежал за ним во дворец с кинжалом в руке. Вне себя от гнева, он публично оскорбил его, сказав: «Как смеет этот попишка мне противиться, мешая Сиснеросу исполнять то, что я желаю? Клянусь жизнью моего отца, я хочу вас убить!» Он и поступил бы так, если бы некоторые гранды Испании, которые присутствовали при этом, не встали между ними и если бы председатель не решил удалиться.[108]108
  Ван дер Гамен. История Филиппа II С 115; Кабрера История Филиппа II. Кн. 7. Гл. 22.


[Закрыть]

XVI. Дон Альфонсо де Кордова, брат маркиза де ла Навы, камергер принца, спал в своей комнате. Однажды случилось, что он не тотчас проснулся на звонок дона Карлоса. Тот в ярости вскочил с постели и хотел выбросить его в окно. Дон Альфонсо, опасаясь нарушить при сопротивлении уважение к принцу, поднял крик. Сбежались слуги. Камергер отправился тогда в аппартаменты короля, который, узнав о происшедшем, взял его на службу к себе.[109]109
  Кабрера. Гл. 28.


[Закрыть]

XVII. Принц часто манкировал почтением, которое должен был питать к возрасту и сану принца Эволи. При разных обстоятельствах он просто давал оплеухи слугам. Однажды его сапожник принес очень тесные сапоги. Принц велел изрезать их на куски и изжарить и принудил несчастного сапожника съесть это жаркое. Тот так расхворался, что боялся умереть. Принц выходил по ночам из дворца, вопреки советам не делать этого. Его поведение вскоре стало так беспорядочно и скандально, что представлялось сомнительным, способен ли он к браку и сохранила ли его голова рассудок, необходимый для управления государством по смерти его отца.[110]110
  Ван дер Гамен Жизнь дона Хуана Австрийского. Кн. 1, параграф немного спустя (росо despues). Кабрера и Кампана в цит. местах.


[Закрыть] Кто мог бы думать, что королеве неизвестны эти многочисленные и публичные сцены? Если признать, что она была об этом осведомлена, как скорее всего и было, то неужели можно еще серьезно думать о наличии какой-то склонности с ее стороны к дону Карлосу?

Статья вторая
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ДОНА КАРЛОСА

I. В 1565 году принц дон Карлос задумал тайно совершить путешествие во Фландрию, вопреки воле своего отца. В этом проекте ему помогали его камергеры, граф де Гельвес и маркиз де Тавара. Он имел намерение взять с собою принца Эволи, своего гувернера, не сообразив, что он был личным наперсником короля. Принц желал его общества, чтобы подумали, что он путешествует с согласия отца. Льстецы добыли ему сумму в пятьдесят тысяч экю и четыре костюма для выезда из Мадрида. Они были убеждены, что принц Эволи, раз начав это путешествие, вынужден будет его продолжать; в противном случае от него попросту отделаются. Но ловкий политик, каким был принц Эволи, расстроил проект удачными приемами, о которых говорит Кабрера в Жизни Филиппа II.

II. Епископ Осмы, наставник принца дона Карлоса, узнав о его дурном поведении и распутстве и получив тайные приказания монарха, решил употребить влияние, которое он имел на сердце этого принца, чтобы вернуть его на истинный путь. 10 мая 1566 года епископ написал ему длинное письмо, которое было напечатано фламандцем Кирхером.[111]111
  Кирхер Кн. 2. Гл. 11.


[Закрыть] Он давал наставления, как вести себя в отношении министров, короля, его отца, а также предсказывал неисчислимые бедствия, которые легко может повлечь за собою поведение, не соответствующее этим наставлениям. Однако епископ был осторожен и даже косвенно не давал понять, что принцу в данном положении его советы необходимы. Принц читал письмо со всеми знаками внимания к тому, что исходило от этого уважаемого прелата. Но он не последовал ни одному его совету.

III. Дон Карлос мало воспользовался уроками своего бывшего учителя и дал волю своей вспыльчивости, когда в 1567 году узнал, что его отец назначил герцога Альбу губернатором Фландрии. Когда этот вельможа явился откланяться принцу, тот сказал, что король напрасно назначил его на губернаторство, которое скорее приличествовало бы наследнику престола. Герцог отвечал, что король, несомненно, не желал обременять принца этой заботой и хотел оградить его от опасностей, которые он встретил бы в Нидерландах среди раздоров, возникших между крупными сеньорами. Этот ответ, который должен был бы успокоить дона Карлоса, еще больше вывел его из себя. Он вытащил кинжал и, собираясь вонзить его в герцога, сказал: «Я вам помешаю отправиться во Фландрию, потому что проткну ваше сердце прежде, чем вы уедете». Герцог избежал первого удара, отступив несколько назад. Принц в еще большей ярости продолжал нападать на него, и герцог не нашел другого средства избежать опасности, как схватить дона Карлоса и сжать его в своих руках. Несмотря на неравные силы, ему удалось приостановить бешеные попытки нанести удар; герцог держал принца почти в неподвижном состоянии. Однако дон Карлос все еще хотел действовать кинжалом. Во время этой возни произошел шум в комнате. Прибежали камергеры. Принц выскользнул из рук герцога и заперся в своем кабинете, поджидая исхода сцены, который мог быть неприятным, если бы его отец был уведомлен о случившемся.[112]112
  Эстрада. Декады фландрских воин Декада 1. Кн. 7.


[Закрыть]

IV. Пороки дона Карлоса не могли убить в душе Максимилиана II, императора германского, его дяди, и императрицы Марии, его тетки, чувство любви, которое они всегда выражали со времени его детства, они знали его неспособным на зло. Эти государи задумали женить его на своей дочери Анне Австрийской. Эта принцесса была известна дону Карлосу с раннего детства, потому что она родилась в Сигалесе, в Испании, 1 ноября 1549 года. Филипп II согласился на этот брак и уведомил об этом императрицу, свою сестру. Несомненно, опасаясь причинить несчастье своей племяннице, если время не изменит характера и нравственности дона Карлоса, испанский монарх применил свою обычную медлительность в исполнении этого проекта. Можно также думать, что он разделял опасения насчет неспособности сына к браку. Не так дело обстояло с юным принцем. Узнав о проекте брака, он воспылал страстным желанием жениться на своей кузине как можно скорее. Для успешного осуществления этого он снова составил преступный план отправиться в Германию без согласия отца, надеясь, что его присутствие в Вене обяжет императора устранить все затруднения. С этой мыслью он занялся осуществлением плана и нашел помощь у принца Оранского,[113]113
  Вильгельм, принц Оранский (1533–1584) – вождь восставших против испанского владычества Нидерландов. Это восстание следует рассматривать как раннюю форму буржуазной революции, протекавшей под религиозными лозунгами. В 1567 г. Вильгельм Оранский объявил себя протестантом и встал во главе восстания; в 1574 г. был признан повстанцами графом Голландии и Зеландии, в 1579 г. содействовал организации Утрехтской унии, объединившей в одно государство северные провинции Нидерландов, составляющие ныне Голландию.


[Закрыть] маркиза Берга, графов Горна и Эгмонта и барона Монтиньи, глав фландрского заговора. Я принужден включить также дона Карлоса в число жертв этого заговора.[114]114
  Кабрера. История Филиппа II Кн. 7. Гл 28.


[Закрыть]

V. Поведение дона Карлоса и черты его характера дали повод архиепископу Россано, папскому нунцию, написать кардиналу Алессандрии, что «принц Астурийский обладает невыносимым высокомерием и распущен в своих нравах; его рассудок слаб; он капризен и упрям; с полным основанием можно сказать, что он совсем морально не владеет собою и что с ним случаются приступы безумия».[115]115
  Эстрада. Декады фландрских воин Декада 1. Кн. 7.


[Закрыть] Надо игнорировать все эти факты, чтобы допустить рассказы Сен-Реаля и других писателей о мнимых любовных отношениях королевы и этого принца.

VI. Маркиз Берг и барон Монтиньи отправились в Мадрид в качестве депутатов фландрских провинций. Они были посланы для урегулирования пунктов, относящихся к учреждению инквизиции в этой стране и к другим обстоятельствам, вызвавшим смуту среди жителей. Маргарита Австрийская,[116]116
  Маргарита Австрийская – внебрачная дочь императора Карла V, была замужем сначала за Алессандро Медичи, герцогом Флоренции (1530–1537), потом, с 1538 г., за Оттавио Фарнезе, герцогом Пармским (1547–1586). Филипп II назначил ее правительницей Нидерландов (1558–1567). Умерла в Италии в 1586 г.


[Закрыть] герцогиня Пармская, побочная сестра короля, была тогда правительницей Нидерландов и дала согласие на это путешествие. Депутаты заметили, что дон Карлос был всецело занят вышеупомянутым проектом, и постарались укрепить в его мозгу решение осуществить план. Они предложили ему помочь отправиться в Германию для исполнения задуманного. Для этих предложений нужен был посредник, и они обратились к камергеру короля Вандому. Он обещал принцу объявить его независимым владетелем Фландрии, лишив гражданского управления принцессу Маргариту и военного герцога Альбу, если принц дарует свободу религиозных убеждений. Грегорио Лети говорит о письме дона Карлоса к графу Эгмонту, которое было найдено в бумагах герцога Альбы и послужило причиной того, что этот губернатор велел обезглавить обоих графов – Эгмонта и Горна. Он не мог подвергнуть той же участи принца Оранского, потому что тот уже бежал. Между тем косвенными путями старались наказать в Испании маркиза Берга и барона Монтиньи, которых заключили в два отдельных замка.

VII. Хотя два последних вельможи предложили юному принцу денежную помощь для путешествия, он не принял ее, так как рассчитывал достать деньги сам; сделанные им попытки в этом направлении помогли раскрыть заговор. Он написал почти всем грандам Испании, прося их поддержки в задуманном предприятии. Он получил благоприятные ответы. Большинство их содержало, впрочем, условие, чтобы это предприятие не было направлено против короля, его отца. Адмирал Кастилии (потомок королевской фамилии по прямой мужской линии) не удовлетворился этой предосторожностью. Таинственное молчание, которым было окутано это мнимое предприятие, и знание безрассудства принца заставили его подозревать, что план мог быть преступным. Чтобы устранить опасность, он передал монарху письмо его сына, когда дон Карлос уже все открыл дону Хуану Австрийскому, своему дяде, который сообщил тотчас об этом Филиппу II. Некоторые лица заподозрили, что в план заговора входило убийство короля. Но письма доказывают, что дело шло лишь о попытках получить деньги. Дон Карлос доверил это дело Гарсии Альваресу Осорио, своему лакею, который был его сообщником. Он поручил ему дать устные разъяснения относительно того, чего не было в посылаемых письмах. Наперсник сделал несколько поездок для исполнения поручений своего господина в Вальядолид, в Бургос и в другие города Кастилии. Принц не получил всех денег, на которые он рассчитывал, и написал из Мадрида 1 декабря 1567 года письмо к Осорио, контрасигнированное Мартином де Гастелу, его секретарем. Он писал, что получил только шесть тысяч дукатов по всем обещаниям и векселям, пущенным в оборот в Кастилии, и что ему нужно шестьсот тысяч для предполагаемого предприятия, что для этой цели он посылает ему двенадцать бланков, подписанных им на один и тот же срок, чтобы он заполнил их именами и фамилиями лиц, которым их вручит. В то же время принц приказывал ему отправиться в Севилью, где он мог бы продолжать начатые попытки и использовать эти письма.[117]117
  Ван дер Гамен. Жизнь Дона Хуана Австрийского. Кн. 1, где имеется копия писем.


[Закрыть]

VIII. По мере того как у дона Карлоса появлялась новая надежда на получение денег и на осуществление путешествия, в душе он предавался еще более преступным планам. Еще не наступил день Рождества 1567 года, как он задумал ужасный план лишить жизни своего отца. Он готов был действовать без предусмотрительности, без всякого плана и без разумения. Этим он показал, что его предприятие исходило скорее от помешанного человека, чем от злодея и заговорщика. Он не обладал достаточной силой, чтобы хорошо хранить тайну, и не принимал никаких мер предосторожности против опасности, которой он себя подвергал этой попыткой. Филипп II был в Эскуриале, а вся королевская семья в Мадриде. Она должна была здесь исповедоваться и причащаться в воскресенье, 28 декабря, в день вифлеемских младенцев. Этот обычай был установлен при дворе для получения юбилейной[118]118
  Юбилей (лат. jubilaeum от евр. jobel – козлиный рог) у евреев был каждый пятидесятый год. В католическом мире обычай празднования юбилеев ввел папа Бонифаций VIII в 1300 г. Сначала они были через 100 лет, потом через 50, через 33 года, а со времени папы Павла II (1464–1471) через 25 лет. В этот год давалось с известными церемониями полное отпущение грехов. Это был богатый источник доходов для римской курии.


[Закрыть] индульгенции, даруемой испанским королям папами. Дон Карлос исповедался в субботу 27 декабря у своего обычного духовника Диего де Чавеса, доминиканца (который был потом духовником короля). Принц вскоре рассказал нескольким лицам, что, объявив духовнику о намерении погубить человека, облеченного высоким саном, он не получил отпущения грехов, потому что не обещал отказаться от своего проекта. Дон Карлос обратился за тем же к другим монахам, но встретил отказ. Тогда он решил потребовать, чтобы брат Хуан де Товар, настоятель доминиканского монастыря Аточа (atocha – дрок), дал ему на следующий день неосвященную гостию. Он хотел уверить присутствующих при церемонии, что он причащается, подобно дону Хуану Австрийскому, Алессандро Фарнезе и остальным членам королевской фамилии. Настоятель легко распознал, что имеет дело с безумным. Убежденный в этом, он спросил принца, кого он хочет погубить, прибавив: если бы он знал, какой ранг имеет это лицо, то этого, возможно, было бы достаточно, чтобы не отказывать в его требовании. Это предложение со стороны настоятеля было очень смело, но он поступил так, чтобы принудить принца назвать человека, к которому он питал столь большую вражду. Результат соответствовал ожиданию настоятеля. Несчастный дон Карлос не поколебался назвать объектом своей ненависти того, кто дал ему жизнь. Такое же заявление он сделал дону Хуану Австрийскому, своему дяде. Один из приставов комнаты принца, который был свидетелем-очевидцем и вместе с тем деятельным участником этого дела, дал о нем точный отчет. Так как этот документ крайне важен и не был напечатан, я дам его копию, когда буду говорить об аресте принца, при котором этот пристав также присутствовал.

IX. Попытки Гарсии Альвареса Осорио в Севилье велись так активно, что он в скором времени достал много денег. Дон Карлос, узнав о его успехе, решился пуститься в путешествие в середине января 1568 года и предложил дону Хуану, своему дяде, сопровождать его, как было обещано. Дон Карлос сообщил Ему свой проект, как только придумал его, не сообразив за отсутствием достаточного ума, что дядя мог не соблюсти тайны и что он подвергает себя большой опасности, делая ему это секретное сообщение. То, чего следовало опасаться, случилось на самом деле. Дон Хуан не преминул тотчас же дать отчет королю о своих разговорах с его сыном. Дон Карлос надавал много обещаний своему дяде, который, со своей стороны, ответил ему, будто готов все исполнить, но опасается, что путешествие не осуществится вследствие представляющихся опасностей. Дон Хуан уведомил короля обо всем этом. Монарх был еще в Эскуриале. Он обратился за советом к нескольким богословам и юрисконсультам, чтобы узнать, может ли он по совести продолжать притворяться и делать вид, что ничего не знает, чтобы таким путем способствовать осуществлению путешествия своего сына. Мартин д'Альпискуэта (прославившийся под именем доктора Наварро, потому что он родился в королевстве Наварра) был в числе тех, с которыми советовался Филипп II. Он выступал против предложения о предоставлении дону Карлосу возможности уехать. Он говорил, что обязанностью каждого государя является предотвращение гражданских войн, которые могут возникнуть в результате подобного путешествия, когда верноподданные Фландрии, вероятно, вступят в борьбу с мятежниками; ведь история представляет этому несколько примеров, как то имело место в последний раз при Людовике XI,[119]119
  Людовик XI – король французский (1461–1483), сын Карла VII; в 1456 г. он восстал против отца и бежал ко двору Филиппа, герцога Бургундского, где и прожил пять лет до своего вступления на престол.


[Закрыть] короле Франции, когда он, будучи дофином, наследником Карла VII, своего отца, покинул двор, чтобы отправиться ко двору герцога Бургундского.[120]120
  Филипп, герцог Бургундский (1419–1467). – В 1429 г. учредил орден Золотого руна. Основал во Фландрии первую фабрику для выработки ковров.


[Закрыть] Кабрера рассказывает также, что по этому делу был запрошен Мельхиор Кано, бывший епископ Канарских островов; но этот историк ошибается: дон Мельхиор умер в 1560 году.[121]121
  Кабрера. История Филиппа II. Кн. 7. Гл. 22.


[Закрыть]

X. Принц сообщил также о своем решении своему духовнику, брату Диего де Чавесу. Тот старался отговорить его от этого намерения, но безуспешно. Дон Карлос посетил жену дона Луиса де Кордовы, обершталмейстера короля. Эта дама узнала из нескольких вырвавшихся у него выражений, что он предполагает уехать. Она поторопилась сообщить об этом своему мужу, который находился в Эскуриале вместе с королем и передал Его Величеству письмо своей жены. Наконец, в субботу 17 января 1568 года дон Карлос послал приказ дону Рамону де Тасису, главному директору почт, держать наготове восемь лошадей на следующую ночь. Тасис боялся, что этот приказ скрывает какую-то тайну, вредную для королевской службы. Он знал характер принца и знаком был со слухами, циркулировавшими в Мадриде. Эти мотивы побудили его ответить дону Карлосу, что все почтовые лошади заняты, в результате он имел время сообщить королю об этом случае. Принц послал новый, более настоятельный приказ. Тасис, страшившийся невоздержанности принца, тотчас отправил всех свободных почтовых лошадей из Мадрида, а сам поехал в Эскуриал. Король прибыл в Пардо (замок в двух милях от Мадрида). Дон Хуан Австрийский, узнав о его приезде, также приехал туда. Дон Карлос, не знавший о поездке отца, решил посовещаться со своим дядей и доехал до Ретамара,[122]122
  Ретамар – местность почти на полпути из Мадрида в Пардо.


[Закрыть] откуда послал за ним. Принц рассказал ему о своем путешествии. Он сообщил, что Гарсия Альварес Осорио приехал из Севильи с полутораста тысячами экю в счет шестисот тысяч, которые он хотел получить, и что он оставил необходимые приказы для получения остальной суммы векселями во время путешествия. Дон Хуан ответил, что готов отправиться вместе с ним. Но, расставшись с принцем, он вернулся к королю, чтобы дать отчет о слышанном. Монарх отправился тогда в Мадрид, куда прибыл вскоре после дона Карлоса.[123]123
  Кабрера. Кн. 7. Гл. 22; Ван дер Гамен. Жизнь дона Хуана Австрийского. Кн. 1.


[Закрыть]