Текст книги "Борьба буров с Англиею (Воспоминания бурского генерала)"

Автор книги: Христиан Рудольф Девет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Вечером 31 мая 1902 года члены правительств обеих республик прибыли в Преторию. Они немедленно отправились к лорду Китченеру.

Там же находился и лорд Мильнер.

Мирное условие – британское предложение, принятое уполномоченными от народа – было подписано.

Это был вечер, которого никто из нас никогда не забудет. Какой страшный переворот в эти несколько минут времени! Что тогда было сделано в эту ночь, того уже не переменить более. Решение, принятое в собрании, еще могло бы быть пересмотрено, но документ, подписанный при таких обстоятельствах обеими сторонами, не может уже развязать рук ни той, ни другой из сторон.

Каждый из нас, подписавший документ, в глубине души своей сознавал, что его долг был поступить так, а не иначе. Было горько, но все-таки уже не так горько, как в тот день, когда уполномоченные бурского народа пришли к заключению, что подписать условия мира необходимо. Тогда мы страдали еще более!

2 июня 1902 г. все депутаты уехали из Фереенигинга, каждый из нас в свой отряд для того, чтобы сообщить храбрым и упорно сражавшимся бюргерам об печальном известии, что драгоценная независимость утрачена, и приготовить и их к сложению оружия известного числа и в известном месте.

Я уехал из Претории 3 июня с генералом Эллиотом, который отправился со мной, чтобы принять оружие от буров в различных пунктах.

5 июня первые отряды положили оружие около Вредефорта. Что это были за невыразимые минуты для меня и для каждого бюргера, приносившего в жертву самое драгоценное, что у него было – свою независимость!

Мне случалось несколько раз стоять у одра умирающего и хоронить близких мне и дорогих моему сердцу людей – отца мать, брата, друга, подругу, – но что я теперь испытал, то превосходило все остальное – теперь я хоронил свой народ...

7 июня я прибыл в Рейц, где складывали оружие отряд Вреде, Гаррисмита, Гейльброна и Вифлеема. Должен ли я был быть и далее свидетелем того, как бюргеры складывали оружие, должен ли я был себя подвергать этой мучительной пытке, переходя от отряда к отряду? Нет, Нет! это было уже слишком! Я решил отправиться к другим частям войск, всюду сообщать бюргерам печальное положение вещей, разъяснять, почему нужно принять условия мира, как бы это ни было нежелательным, но затем удаляться перед тем, когда бюргеры сдавали оружие генералу Эллиоту.

Везде я находил недовольство, разочарование и ничем не выразимое гнетущее состояние – всюду, вплоть до последнего места, где бюргеры генералов Нивойта и Бранда складывали свое оружие.

Народ принял свой жребий! Но мы думали, что силы, покорившие нас и под власть которых мы теперь были отданы, и которые мы, положив оружие, признали своим правительством, осторожным обращением более могли бы расположить в свою пользу.

Последним моим словом будет обращение к моему народу: "Будем верны нашему новому правительству. Это нужно для нашего собственного блага. Исполним же наш долг так, как подобает народу, который сделал то, что сделали мы".

Приложения

1. Письмо{86} государственного секретаря Южно-Африканской республики британскому агенту в Претории

Министерство иностранных дел.

Претория, 9 октября 1899 года.

Милостивый государь.

Правительство Южно-Африканской республики видит себя вынужденным еще раз напомнить правительству ее величества, королевы Великобритании и Ирландии, о лондонской конвенции 1884 года, заключенной между названной республикою и соединенным королевством.

В пункте 14 этой конвенции перечислены те права, которые гарантируются белому населению этой республики. Эти права заключаются в следующем: "Все иностранцы (не туземцы), которые подчинятся законам Южно-Африканской республики, будут иметь право: a) прибыть, переезжать и пребывать со своими семьями в любой части территории Южно-Африканской республики (Трансвааля); b) нанимать или приобретать в собственность дома, фабрики, пакгаузы и лавки с принадлежащими к ним усадебными землями; c) вести беспрепятственно всякие дела лично или через каких-либо агентов;

d) наконец, они не будут обложены никакими податями или налогами, общими или местными, кроме тех, которыми обложены туземцы. Это относится ко всем видам налогов, поголовному, поземельному, торговому и промышленному".

Наше правительство считает затем своим долгом указать на то, что перечисленными правами исчерпывается все, что британское правительство требовало для иноземного населения этой республики и на что наше правительство выразило согласие. Только в случае нарушения этих привилегий, британское правительство имело бы право протеста или вмешательства. Урегулирование всех дальнейших вопросов, касающихся прав и обязанностей иноземного населения, было предоставлено упомянутою конвенциею правительству и народному представительству Южно-Африканской республики.

К числу вопросов последней категории относится также вопрос о подаче голосов и о выборах в этой республике. Хотя оба эти вопроса всецело и вне всякого сомнения входят в компетенцию нашего правительства, тем не менее, оно признало возможным дружественным образом советоваться по этому предмету с британским правительством. Никакого права при этом правительству ее величества не предоставлялось. При составлении законов о подаче голосов и выборах, правительство республики продолжало иметь в виду этот дружественный обмен мыслей.

Дружественный характер этого обмена мыслей, однако, постепенно ослабевал и заменялся, со стороны британского правительства, все более и более угрожающим тоном.

Умы населения Трансвааля и всей южной Африки более и более возбуждались. Значительного напряжения достигло это возбуждение, когда британское правительство заявило свое неудовольствие по поводу законов о подаче голосов и о выборах. Напряжение еще усилилось, когда британское правительство в ноте своей от 25 сентября 1899 года прекратило всякий дружественный обмен мыслей и заявило, что оно вынуждено установить свои собственные положения по этому предмету.

Наше правительство может усмотреть в этом сообщении лишь новое нарушение конвенции 1884 года. Эта последняя не дает британскому правительству права разрешать односторонне вопроса, который безраздельно принадлежит к числу внутренних вопросов и уже разрешен нашим правительством.

Переписка по указанным вопросам вызвала не только волнение в умах, но и застой в промышленном и торговом мире и убытки с этим сопряженные.

Это побудило британское правительство настаивать на скорейшем разрешении вопросов в желательном ему смысле и назначить, наконец, двухсуточный срок (несколько затем продолженный) для ответа на ноту от 12 сентября (на которую тем временем уже последовал наш ответ от 15 сентября), и на ноту от 25 сентября.

Дружественный обмен мыслей был прерван, и британское правительство заявило, что в скором времени сделает предложение для окончательного разрешения вопроса. Хотя это обещание было повторено еще раз, но никакого предложения не последовало.

Пока дружественный обмен мыслей еще продолжался, британское правительство стало стягивать свои войска и располагать их вдоль границ республики.

Вспоминая то, что происходило в нашей республике в прежнее время (более точное указание излишне), наше правительство не могло не усматривать в сосредоточении войск угрозу независимости республики. Никакого законного повода к подобному скопленью войск на нашей границе нельзя было подыскать.

Когда наше правительство сделало по этому предмету запрос высшему комиссару, то получило, к величайшему изумлению своему, ответ, в котором, хотя лишь косвенно, высказывалось обвинение в том, что республика подготовляет нападение на колонии ее величества.

В то же самое время был сделан таинственный намек на возможные усложнения. Этим самым наше правительство как бы укреплялось в своем предположении, что независимости республики угрожает опасность.

В видах предупреждения возможных случайностей, правительство республики оказалось вынужденным двинуть к границам некоторую часть своих бюргеров, на случай необходимости самообороны.

Необыкновенное усиление войск на границах республики носило, таким образом, характер незаконного вмешательства во внутренние дела республики, в противность конвенции 1884 года, и вызвало порядок вещей, который правительство республики не могло не считать крайне ненормальным.

Наше правительство признавало вследствие этого своим долгом, в интересах всей южной Африки, покончить с этим делом как можно скорее. Оно считает себя обязанным серьезно и убедительно настаивать перед правительством ее величества на возможно скором и окончательном прекращении ненормального положения вещей. Вследствие этого наше правительство вынуждено поставить следующие требования:

а) Все спорные пункты должны быть разрешены путем третейского суда или другим дружественным путем, который изберут оба правительства.

b) Войска с границы должны быть немедленно отозваны.

с) Все войска, которые прибыли в южную Африку после 1 июня 1899 года, должны быть постепенно выведены. Наше правительство даст со своей стороны обещание, что в течение известного периода времени, который будет определен по обоюдному соглашению, не произойдет с нашей стороны на территории британской империи никакого враждебного воздействия, либо нападения. Вследствие этого, наше правительство отзовет вооруженных бюргеров от границ.

d) Войска ее величества, находящиеся в настоящее время на море, не высадятся ни в одном из портов южной Африки.

Наше правительство вынуждено настаивать на немедленном и утвердительном ответе на перечисленные пункты и убедительно просит правительство ее величества ответить до 11 октября сего года, 5 часов пополудни.

Если в течение этого времени, против нашего ожидания, не последует удовлетворительного ответа, то правительство, к глубочайшему сожалению, будетъ принуждено счесть действия правительства ее величества за формальное объявление войны. Таковым будет признано и всякое новое движение войск по направлению к нашим границам в течение указанного промежутка времени. Наше правительство не будет считать себя ответственным за возможные последствия.

Имею честь быть и пр.

Ф. В. Рейц, государственный секретарь.

2. Телеграммы г. Чемберлена

I.

От г. Чемберлена высшему комиссару сэру Альфреду Мильнеру.

(Отправлена в 7 ч. 30м. пополудни 10 октября 1899 года).

Телеграмма.

10 октября, No 7.

Британский агент, вручая правительству Южно-Африканской республики ответ на ее послание, имеет потребовать свой паспорт в виду того, что это правительство заявило в своем сообщении, что неисполнение ее требований будет признано за формальное объявление войны.

II.

От г. Чемберлена высшему комиссару сэру Альфреду Мильнеру.

(Отправлена в 10 ч. 45 м. пополудни 10 октября 1899 года).

Телеграмма.

10 октября, No 8.

Правительство ее величества с искренним сожалением получило известие об окончательных требованиях правительства Южно-Африканской республики, изложенных в вашей телеграмме от 9 октября, No 3. В ответ вы имеете сообщить правительству Южно-Африканской республики, что условия, поставленные им, таковы, что правительство ее величества не считает возможным войти в их рассмотрение.

3. Переписка между обоими президентами республик и лордом Салисбюри

I.

От президентов Южно-Африканской и Оранжевой республик его превосходительству лорду Салисбюри.

Блумфонтейн, 5 марта 1900 года.

Кровь и слезы тысячей пострадавших в эту войну вопиют к небу. Южной Африке угрожает страшная нравственная и материальная гибель. Эти ужасные факты делают для воюющих сторон нравственно обязательным, как бы перед лицом Всемогущего Бога, поставить вопрос, зачем они воюют и заслуживает ли цель, к которой стремятся, этих страшных жертв.

Некоторые государственные люди в Англии утверждали и утверждают, что война началась и продолжается с определенною целью подорвать авторитет ее величества в южной Африке и создать независимое от правительства ее величества политическое целое из всей южной Африки.

Мы считаем своею обязанностью торжественно заявить, что война эта с самого начала была ничем иным, как только средством самообороны. Она началась лишь с целью сохранить независимость республики, которой угрожали.

Продолжаем мы войну только с целью удержать за общими республиками существование независимых политических единиц. Кроме того, мы должны иметь уверенность, что подданные ее величества, которые поддержали нас, не потерпят какого-либо ущерба ни в смысле личной безопасности, ни в материальном отношении. На этих условиях, и только на них одних, мы, как и прежде, желаем восстановления мира в южной Африке и окончания всех бедствий.

Если же правительство ее величества намерено уничтожить независимость республик, то нам и нашему народу не останется ничего иного, как идти дальше по избранному пути, несмотря на подавляющую силу британского могущества. Мы преисполнены надежды, что Бог, зажегший в наших сердцах и в сердцах наших отцов ярый огонь любви к свободе, не покинет нас и довершить Свое дело в нас и в детях наших.

Мы не решались ранее сделать подобного заявления, опасаясь, в виду наших военных успехов, оскорбить самолюбие английского народа.

Но теперь, после того, что пленением одной из нашихъ армий престиж британской монархии снова восстановлен и мы принуждены уступить занятые нами позиции, это затруднение устранено. Мы не смеем больше медлить заявлением вашему правительству и вашему народу перед лицом всего цивилизованного мира о том, за что мы боремся и под какими условиями готовы заключить мир.

II.

От лорда Салисбюри их превосходительствам президентам Южно-Африканской и Оранжевой республик.

Телеграмма.

Лондон, 11 марта, 1900 года.

Имею честь известить ваши превосходительства о получении вашей телеграммы от 5 сего марта. Содержание ее состояло главным образом в вопросе, предложенном правительству его величества, желает ли оно признать независимость обеих республик и вести переговоры о мире на этой предварительной основе.

В начале октября прошлого года между правительством его величества и республиками царил мир, основанный на конвенциях, между ними заключенных.

В течение нескольких месяцев правительства вели серьезные переговоры, целью которых было прекращение неблагоприятных условий, благодаря которым английским подданным приходилось выносить разные тягости.

Правительству его величества, было известно, что в течение этих переговоров Южно-Африканская республика призвала к оружию большое число своих граждан. В виду этого правительство его величества озаботилось, чтоб соответственно были усилены и гарнизоны в Натале и в Капской колонии. До этого времени со стороны Англии не последовало никакого нарушения прав, гарантированных конвенциями. Неожиданно правительство Южно-Африканской республики провозгласило оскорбительный ультиматум и объявило затем через два дня его величеству войну.

Оранжевая республика, с которой не было ведено никаких переговоровъ, сделала то же самое.

Вслед затем войска обеих республикъ вторглись во владения его величества. Три города на британской территории были осаждены. В значительной части обеих колоний появились войсковые отряды, которые уничтожали имущество и многих убивали.

Республики распоряжались на территории его величества, как будто эти провинции составляли собственность республик.

Трансвааль годами подготовлялся к этой войне и собрал громадную массу военных запасов, которые должны были быть употреблены на войну против Англии. Ваши превосходительства делаете замечание, отрицающее эту цель военных приготовлений.

Я не считаю нужным обсуждать все вопросы, которых вы касаетесь.

Последствием приготовлений, которые продолжались в строжайшей тайне, явилась необходимость противостоять вторжению, а в конце концов началась война, стоившая крупных материальных пожертвований и многих драгоценных жизней.

Это великое несчастие было наказанием Англии за то, что она в последние годы не противилась независимому существованию обеих республик.

Обе республики злоупотребили положением, которое им было предоставлено, и навлекли своим ничем не вызванным нападением, страшное бедствие на страну.

Принимая в соображение эти обстоятельства, правительство его величества может лишь ответить, что оно не может согласиться на сохранение независимости Южно-Африканской и Оранжевой республик.

4. Протоколы совещаний специальных уполномоченных в Фереенигинге в Южно-Африканской республике, 15 мая 1902 года и в последующие дни

До открытия заседания, собираются в половине 12-го члены правительств обеих республик.

Присутствуют: от Южно-Африканской республики: вице-президент С. В. Бюргер, Ф. В. Рейц, генерал-коммандант Луи Бота, господа Я. С. Крох, Л. Я. Мейер, заменяющий государственного прокурора Л. Я. Якобс.

От Оранжевой республики: президент М. Т. Штейн, судья Я. Б. М. Герцог, заменяющий государственного секретаря Я. С. Бребнер, главный коммандант X. Р. Девет и г. С. Г. Оливир.

Прежде всего обсуждается вопрос о форме присяги, которую должны принести уполномоченные. Постановляют: присяга устанавливается в следующей форме.

Присяга специальных уполномоченных.

"Мы, нижеподписавшиеся, торжественно клянемся, что мы, в качестве специальных уполномоченных народа, будем верны и будем верно служить нашему народу, нашей стране и нашему правительству, что мы добросовестно будем исполнять наши обязанности и не выдадим никакой тайны, как подобает верным бюргерам и представителям народа. Да поможет нам Всемогущий Бог".

Прежде всего дебатируется вопрос, имеют ли уполномоченные право при обсуждении положения дел высказываться по вопросу о независимости республик, не связывая себя определенными полномочиями, данными им их избирателями? На некоторых собраниях, созванных офицерами, депутаты получили специальные уполномочия относительно воли народа. В других собраниях уполномоченным предоставлялось право самостоятельно придти к окончательному заключению.

После оживленных прений постановлено, предоставить решение вопроса самим уполномоченным.

Поименованные ниже уполномоченные появляются в палатке и приносят присягу.

От Южно-Африканской республики:

1. Г. Альбертс, фехтгенерал, Гейдельберг.

2. Я. Альбертс, коммандант, Стондертон и Ваккврстром.

3. Я. де-Бер, коммандант, Блумгоф.

4. К. Бейерс, ассистент комманданта, генерал, Ватерберг.

5. К. Биркенсток, бюргер, Фрейгейд.

6. Г. Баман, участковый начальник, Ваккерстром.

7. Христиан Бота, ассистент комманданта генерала и начальник артиллерии, Свазиланд.

8. Б. Брейтенбах, фельдкорнет, Утрехт.

9. К. Бритс, фехтгенерал, Стондертон.

10. Я. Силлие, фехтгенерал, Лихтенбург.

11. Я. де-Клерк, бюргер, Миддельбург.

12. Т. Денгес, федьдкорнет почетного караула, Миддедьбург.

13. Г. Гроблер, коммандантъ, Беталь.

14. Я. Гроблер, бюргер, Каролина.

15. Я. Г. Гроблер, фехтгенерал, Эрмеле.

16. Б. фон-Герден, фельдкорнет, Рустенбург.

17. Я. Иордан, коммандант, Фрейгейд.

18. Я. Кемп, фехтгенерал, Крюгерсдорп.

19. П. Либенберг, фехтгенерал, Потчефстром.

20. К. Мюллер, фехтгенерал, Боксбург.

21. Я. Науде, бюргер, состоящий в отряде генерала Кемпа, Претория.

22. Д. Опперман, фельдкорнет, Претория.

23. Б. Рос, фельдкорнет, Пит-Ретиф.

24. П. Ру, фельдкорнет, Морико.

25. Д. Шуман, коммандант, Лейденбург.

26. Т. Стофберг, участковый начальник, Заутпансберг.

27. С. дю-Тоа, фехтгенерал, Вольморансштадт.

28. П. Ейс, коммандант, Претория.

29. П. Вильсон, бюргер, Гейдельберг.

30. В. Вильсон, коммандант, Витватерсранд.

От Оранжевой республики:

1. К. Баденгорст, ассистент главного комманданта, Босгоф, Гоопштадт, Вест Блумфонтейн, Винбург, Кронштадт.

2. А. Бестер, коммандант, Вифлеем.

3. А. Бестер, коммандант, Блумфонтейн.

4. Л. Бота, коммандант, Гаррисмит.

5. Г. Бранд, ассистент главного комманданта, Бетулия, Рувиль, Каледон река, Вепер и восточная часть Блумфонтейна.

6. Г. Браувер, коммандант, Вифлеем.

7. Д. фан-Коллер, коммандант, Гейльброн.

8. Ф. Кронье, коммандант, Винбург.

9. Д. Флемминг, коммандант, Гоопштадт.

10. К. Фронеман, ассистентъ главного комманданта, Винбург и Ледибранд.

II. Ф. Гаттинг, ассистент главного комманданта, восточная часть Кронштадта и округа Гейльброн.

12. Я. Герцог, коммандант, Филипполис.

13. Я. Якобс, коммандант, Босгоф.

14. Ф. Ясобс, коммандант, Гаррисмит.

15. А. де-Кок, коммандант, Вреде.

16. Я. Кун, коммандант, Ледибранд.

17. Г. Я. Критцингер, фельдкорнет, Кронштадт.

18. Ф. Менц, коммандант, Гейльброн.

19. Я. ван-дер-Мерве, коммандант, Гейльброн.

20. Г. ван-Никерк, коммандант, Кронштадт.

21. К. ван-Никерк, коммандант, Лагерь.

22. Я. ван-Никерк, коммандант, Фриксберг.

23. Т. Нивойт, ассистент главного комманданта, Форесмит, Филипполис, Якобсдаль и части Блумфонтейна.

24. Г. Преториус, коммандант, Якобсдаль.

25. А. Принслоо, ассистент главного комманданта, Вифлеем и Фиксбург.

26. Л. Раутенбах, коммандант, Вифлеем.

27. Ф. Редер, коммандант, Рувиль.

28. А. Рос, коммандант, Вреде.

29. П. де-Фос, коммандант, Кронштадт.

30. В. Вессельс, ассистент главного комманданта, Гаррисмит и Вреде.

Собрание перешло к выборам председателя. Кандидатами были представлены: Я. де-Клерк, К. Бейерс, К. Фронеман, В. Вессельс и Г. Бранд.

Закрытой баллотировкой из пяти кандидатов был выбран К. Бейерс. Он занял председательское место, прося пастора Кастеля прочесть молитву.

Вице-президент С. Бюргер объявляет собрание законно состоявшимся, а председатель открывает его вступительным словом. Собрание отсрочено до 3 часов.

После перерыва председатель предоставляет вице-президенту Бюргеру слово. Вице-президент встает, приветствуя собравшихся.

Он упоминает об отсутствии многих бюргеров, которые не присутствуют на собрании по независящим от них обстоятельствам. Но война потребовала своих жертв, и многие бюргеры, всеми уважаемые и любимые, – одни убиты, другие в плену, а третьи – увы! – изменили отечеству.

Но все еще осталось достаточное количество людей, которые могут явиться представителями своего народа.

Мы находимся, говорит вице-президент, у подножия горы, на которую должны взобраться. Все зависит от уполномоченных от народа. Мы не можем отрицать того, что положение наше в высшей степени опасное и что мы идем навстречу темному будущему. Обо многом нам нужно здесь перетолковать. Мнения при этом могут очень расходиться; поэтому необходимо относиться друг к другу в высшей степени терпимо, выслушивая все мнения и не боясь открыто высказывать свое собственное.

Вице-президент перешел к тому, что собственно послужило поводом к созыву собрания. Он указал на переписку между правительствами нидерландским и британским. Копия с этой переписки была препровождена через лорда Китченера правительствам обеих республик. Правительство Южно-Африканской республики, получившее первое эту копию, полагало, что нужно воспользоваться случаем и потому заявило лорду Китченеру о том, что ей необходимо вступить в переговоры с правительством Оранжевой республики относительно готовности Англии заключить мир. После взаимных переговоров, оба правительства изложили свои заключения по этому вопросу лорду Китченеру и лорду Мильнеру в особой записки, которая, с приложением самой переписки правительств, была разослана по всем отрядам. Мы знали, что не имели права давать какого-либо окончательного решения по вопросу о независимости республик и что в нашей власти было только поставить условия мира, принимая за основание полную независимость. Решительное заключение и ответ по этому вопросу может дать только народ. Поэтому обращаюсь к вам, господа уполномоченные, скажите вы, – и правительства должны вас выслушать, – что говорит и думает народ. Вы должны при этом принять в соображение, что Англия не допускает мысли о нашей независимости и что она даже удивляется тому, что о ней может быть какая-нибудь речь.

Итак, вы должны рассказать здесь все, что вам известно, о положении страны, о положении наших жен и детей. Вы должны решить, готовы ли вы, после всех жертв, уже принесенных нами, на дальнейшие жертвы. Невыносимо тяжело, после всего перенесенного нами, отказаться от нашей независимости, но в случаях, подобных настоящему, мы не должны забывать, что не одно сердце должно управлять нами, но что необходимо выслушать и рассудок. Мы должны сами себя спросить, можем ли мы быть долее свидетелями того ужасного факта, что наш народ истребляется и вымирает на наших глазах? Неужели мы должны смотреть на это без всякой надежды на новое возрождение нашего народа? Правительства ничего не могут сделать без согласия народа, но они могут советовать то, что кажется им наилучшим в данном случае. Если вы, например, придете к убеждению, что все существующие средства мы уже испробовали, вправе ли мы будем тогда вести борьбу дальше? Должны ли мы ждать, чтобы все без исключения бюргеры были взяты в плен, изгнаны из отечества или лежали в земле? Пусть каждый из вас выскажет открыто свое мнение и пусть каждый с уважением отнесется к мнению другого. Что касается лично меня, то я не желаю отступать от борьбы, но я хочу знать, что скажет народ. Я должен указать еще на одно затруднение. Многие из вас, как нам известно, явились сюда по желанию выбиравшего вас народа, с предвзятым окончательным решением, от которого, как вам кажется, вы не можете отступиться. Другие, находящиеся здесь, выборные уполномочены действовать по их собственному усмотрению. Упоминая об этом, я полагаю, что не должно возбуждать по этому поводу никакого вопроса, потому что у нас, здесь собравшихся, не должно быть разногласия. Мы должны остановиться на том или другом единогласном решении. Если мы здесь составляем одно, то и народ наш есть одно целое. Разъединимся мы здесь, что же станется тогда со всем народом?

Читается письмо, присланное пять месяцев тому назад депутацией из Европы. Оно не длинно и в нем говорится, что положение вещей в Европе для нас теперь благоприятнее, чем когда бы то ни было прежде.

Председатель приглашает генерала Луи Бота высказаться.

Луи Бота говорит, что он желал бы прежде всего убедиться в том, что различные инструкции, полученные отдельными уполномоченными, не составят существенного затруднения при обсуждении вопросов.

На это отвечает судья Рихтер, что существует юридический принцип, по которому уполномоченный не рассматривается только как агент, или как говорящая машина, поставленная теми, кто его выбрал, но что он по существу во всех делах публичного характера есть уполномоченное лицо, имеющее право, каковы бы ни были возложенные на него обязательства, поступать, как он считает наилучшим по своему убеждению.

Государственный прокурор Смутс подтверждает то же. Генерал Луи Бота удовлетворяется ответом, равно как и все остальные.

Генерал Луи Бота сообщает: В округах Фрейхейте и Утрехте запас кукурузы так мал, что им можно прокормиться еще лишь очень не долго; но скота для убоя довольно. В округе Ваккерстром хватит на один месяц запасов зерна и то только для самого скудного пропитания. В двух других округах имеется скот для убоя на 2-3 месяца. В Эрмело, Беталии, Стандертоне и Миддельбурге запас зерна достаточен для одного месяца. Гейдельбергские и преторийские отряды в эту минуту не имеют совсем ни зерна, ни муки. Около Боксбурга население сохранило еще прошлогодние головки кукурузы, но зато нет никакого скота. Когда его отряды (Луи Бота) были там, то в течение трех дней бюргеры не видели совсем мяса. На расстоянии от Фереенигинга до Эрмело с трудом можно насчитать 36 козлов. В Ваккерстроме есть некоторое количество убойного скота.

Лошади, находящиеся в отрядах, всюду очень слабы, и на них невозможно делать больших переходов.

Вопрос о кафрах становится чем далее, тем серьезнее. В Фрейхейте есть уже кафрский отряд, совершающий различные нападения. Поведение кафров причиняет бюргерам большие неприятности и действует удручающе на дух бюргеров. Женщины находятся в самом унизительном состоянии со времени постройки линии блокгаузов. Часто отряды принуждены отступать перед этими линиями, предоставляя женщинам защищаться самим. По возвращении домой бюргеры не находят своих жен, сестер и дочерей, которые были принуждены бежать от позора, или подвергаться самым унизительным оскорблениям со стороны английского цивилизованного войска, очень часто практикующего такие возмутительные преступления, каких едва ли еще видел свет.

Говоря о численности сражающихся буров, генерал Луи Бота сказал, что из 10.816 человек – 3.296 не имеют лошадей. В течение лета неприятель много бюргеров взял в плен. С июня месяца численность отрядов уменьшилась на 6.084 человека. В этом числе находятся убитые, пленные и сложившие оружие. Число женщин, детей и других несражающихся равняется 2.640 человекам.

Резюмируя все сказанное, генерал Луи Бота находит, что наибольшие затруднения и опасения внушают вопросы: о пропитании сражающихся буров, о безвыходном ужасном положении бурских женщин и о печальном состоянии лошадей.

Главный коммандант Девет говорит, что он предоставляет уполномоченным офицерам сообщить о том, что им хорошо известно, так как они пришли с различных сторон республики и знают лучше других каждый о своем округе. Он же лично может только сообщить, что число сражающихся бюргеров равно 6.100 человекам, из которых 400 нестроевых чинов. Базуты относятся к бурам лучше, чем когда-либо.

Генерал Деларей не знает, о чем бы он мог сообщить собранию, и потому тоже предоставляет говорить уполномоченным от народа. Одно только он может сказать, что в его округах чувствуется недостаток решительно во всем, но то же самое было и в прошлом году (слушайте! слушайте!!). Если у бура не хватает продовольствия, то нужно его добыть.

Генерал Бейерс (Ватерберг) говорит, что он может сообщить собранию в коротких словах о том, что ему известно.

В Зоутпансберге достаточно корма. Там покупают и обменивают его у кафров. В Ватерберге кафры относятся к бурам безразлично: ни за, ни против. В Зоутпансберге они склонны к восстаниям, но в виду того, что между ними нет единства, их нечего бояться, и, в случае восстания, последнее очень легко можно подавить. Большие опасения внушает вопрос о лошадях и в особенности вопрос о сильно распространившейся среди лошадей лихорадке. Что касается зерна, то в его округах достаточно запаса не только для Трансвааля, но и для Оранжевой республики. Англичане покупают у жителей кукурузу, платя по 10 шиллингов за мешок.

Генерал Мюллер (Боксбург) сообщает, что в его отрядах бюргеры никогда не были близки к голоду. Он может выдержать еще несколько месяцев, так как может легко доставать пищу у кафров. Эти последние, хотя и склонны к возмущению, но не внушают никакой опасности. Он думает, что смело может выдержать до конца зимы.