Текст книги "Иисус. Человек, ставший богом"

Автор книги: Хосе Антонио Пагола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Сепфорис и Тибериада превратились в административные центры, контролирующие всю область. В них сосредоточились правящие классы: военные, влиятельные сборщики податей, судьи, администраторы, крупные землевладельцы и ответственные за хранение товаров на складе. Их было немного, однако они составляли городскую элиту, защищаемую Антипой. Они были «богачами» Галилеи времен Иисуса: они имели богатство, власть и славу.

Ситуация в деревнях была совершенно другой. Крупные проекты по строительству, осуществляемые сначала Иродом, а затем его сыном Антипой, повлекли за собой еще большее увеличение размера податей и налогов, взимаемых с крестьян. Некоторые семьи едва могли поддерживать свое существование. Плохой урожай, болезнь или смерть одного из мужчин могли стать началом беды. Когда у семьи было недостаточно запасов, чтобы дожить до следующего урожая, ее члены прежде всего обращались за помощью к своим родственникам и соседям. Но не всегда они могли ее получить, поскольку зачастую в деревнях многие жили в нужде. В таком случае единственным выходом оставалось просить взаймы у тех, кто заведовал хранилищами с зерном. Все знали, каков мог быть финал. Не имея возможности заплатить долги, люди были вынуждены пожертвовать собственными землями, пополнявшими владения крупных земельных собственников.

Существовали и другие факторы, из-за которых положение крестьян с каждым разом становилось все уязвимее. Чтобы извлечь как можно больше доходов из земель, власть имущие все чаще предпочитали всему остальному монокультуру или специализированный продукт. Землевладельцы решали, исходя из своих коммерческих интересов, что они будут выращивать на своих обширных полях: пшено, масло или вино. Между тем бедные крестьяне, арендаторы и поденщики не знали, на что приобрести ячмень, фасоль и другие недорогие продукты, необходимые, чтобы ежедневно кормить семью.

Выпуск монет, предпринятый Антипой, также не принес крестьянам пользы, по крайней мере немедленной. Только городская элита располагала значительной суммой денег, чтобы заниматься своими коммерческими делами, и только она могла копить монеты из золота или серебра2. Крестьяне едва могли обзавестись несколькими бронзовыми или медными монетами малого достоинства. В деревнях почти все продолжали обмениваться продуктами и услугами исключительно для поддержания существования.

Будь то империя Тиберия, царство Ирода или тетрархия Антипы – результат всегда был один. Роскошные здания в городе, нищета в деревнях; богатство и помпа городской элиты, долги и голод сельских жителей; быстрое обогащение крупных землевладельцев, утрата земель бедными крестьянами. Росли несправедливость и обнищание; лишенные земли семьи распадались; выросло число поденщиков, просящих милостыню, бродяг, проституток, разбойников и людей, скрывающихся от своих кредиторов. Им нечего было ожидать ни от Тиберия, ни от Антипы’.

Эти люди составляли слои «бедняков» времен Иисуса. Источники всегда говорят о них во множественном числе. Самую незащищенную социальную нишу занимают те, кто, оставшись без земли, были вынуждены работать поденщиками, просить подаяние или заниматься проституцией. В Галилее абсолютное большинство населения было бедным и состояло из семей, ежедневно борющихся за свое выживание, но у них, по крайней мере, был небольшой участок земли и какая-то стабильная работа, обеспечивающая существование. Однако когда Иисус говорит о «бедных», он имеет в виду тех, у кого ничего нет: о людях, живущих на пределе, лишенных всего, находящихся на другом полюсе по сравнению с правящей элитой. Без богатства, без власти и без славы4.

Они не представляют собой анонимную массу. У них есть лицо, пусть почти всегда грязное, со следами истощения и крайней нищеты. Многие из них – женщины; есть здесь и дети-сироты, живущие в какой-нибудь чужой семье. Большинство этих людей – бродяги без крова. Они не знают, что такое мясо или пшеничный хлеб; они рады раздобыть себе черствый кусок черного хлеба из ячменя или украсть немного лука, инжира, гроздь винограда. Они укрываются тем, чем могут, и почти всегда ходят босыми. Их легко узнать. Среди них есть нищие, бродящие от деревни к деревне, слепые или паралитики, просящие милостыню при дороге или у въезда в селение. Есть также и рабы, сбежавшие от слишком жестоких хозяев, и крестьяне, скрывающиеся от своих кредиторов. Из женщин здесь есть вдовы, не вышедшие повторно замуж, бесплодные жены, которых прогнали их мужья, и немалое число проституток, вынужденных добывать хлеб своим детям. Внутри этого мира нищеты самыми уязвимыми и беззащитными, безусловно, являются женщины5.

Этот угнетаемый класс людей характеризуется общими для его представителей чертами. Все они жертвы злоупотреблений и произвола со стороны тех, у кого есть власть, деньги и земли. Лишенные всего, они живут в нищете, из которой уже невозможно выбраться. Они не могут защититься от власть имущих. У них нет хозяина, который вступился бы за них. Ведь они ничего не могут предложить ему взамен в этом обществе покровителей. В действительности они никого не интересуют. Они «лишний груз для Империи». Жизни без будущего6.

Бог тех, у кого никого нет

Нестабильность жизни бродяги сильно сближала Иисуса с миром бедных. Практически он жил, как один из них: без крыши над головой и без постоянной работы. У него не было с собой ни одной монеты с изображением Цезаря, и у него не было проблем со сборщиками налогов. Он вышел из подчинения Антипе. Он жил среди исключенных из общества в поисках Царства Божьего и его справедливости.

Вскоре он предлагает сделать то же самое формирующейся вокруг него группе последователей. Они разделят свою жизнь с этими бедняками. Они будут ходить босыми, подобно тем, у кого нет и динария, чтобы купить себе кожаную обувь. Они будут обходиться без запасной одежды, служащей для защиты от ночных холодов при ночевке под открытым небом. У них не будет даже узелка с провизией. Они будут жить на подаяния от Бога и благодаря гостеприимству людей. Точно так, как нищие7. Здесь их место: среди изгоев из Империи. Для Иисуса это лучшее место, чтобы радостно принять и проповедовать Царство Божье.

Он не может возвещать о Царстве Божьем и его справедливости, забывая об этих людях. Он должен приготовить им место, чтобы все они увидели: у них есть привилегированное пространство в Царстве Божьем. Он должен защитить их, чтобы они смогли поверить в Бога-защитника обездоленных. Он должен радушно принять в первую очередь тех, кто изо дня в день наталкивается на преграды, воздвигнутые семьями, находящимися под протекцией Антипы, и богатыми землевладельцами. Он идет к ним без фанатичного настроя, не досадуя на всех и вся, не отвергая богатых. Он всего лишь хочет быть символом того, что Бог не оставляет обездоленных8.

Отождествляя себя с этими страдальцами и сам претерпевая те же нужды9, Иисус все больше осознает, что для этих мужчин и женщин Царство Божье может быть только «Благой вестью». Существовавшее положение вещей было несправедливым и жестоким. Оно не отвечало замыслу Бога. Пришествие Его Царства будет означать полный «переворот». Бродяги, лишенные самого необходимого, чтобы жить, станут «первыми», а многие из власть имущих, которые вроде бы имеют все, будут «последними». Иисус очень четко выразил то, что их ждет, в одной притче, где говорится о «богаче и Лазаре». Ее поняли все. Радости нищих не было предела. В их сердце стала просыпаться новая надежда.

Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его.

И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: «Отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем». Но Авраам сказал: «Чадо! Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят».

Тогда сказал он: «Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения». Авраам сказал ему: «У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их». Он же сказал: «Нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются». Тогда Авраам сказал ему: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят»10.

Иисус рассказывает о могущественном богаче. Его одеяние из тонкого льна, привезенное из Египта, свидетельствует о роскошной и помпезной жизни. Пурпурный цвет одежды указывает на его близость к правительственному кругу. Его жизнь – это постоянный праздник, он все время устраивает застолья, и не только по какому-то особому поводу. Наверняка бедняки, слушающие Иисуса, никогда не видели подобного человека вблизи, но они знали, что он принадлежит к привилегированному классу людей, живущих в Тибериаде, Сепфорисе или Иерусалиме. Это они владеют богатствами, властью и ведут беззаботный образ жизни, о котором бедняки не могут и мечтать.

У великолепных ворот в особняк11 богача лежит нищий. У него нет ничего, кроме многообещающего имени: «Лазарь», то есть, «тот, кому помогает Бог»12. На нем нет ни льна, ни пурпура, а только отвратительные язвы. Он не знает, что такое настоящий пир; он не может есть даже куски хлеба, бросаемые гостями на пол после того, как они вытрут о них свои руки. К нему приходят лишь бродячие собаки, блуждающие по городу. По всей видимости, он невероятно устал и измучен: он не может пошевелиться; вероятно, у него нет сил и помощи просить. Нечистота из-за отталкивающего вида кожи, еще большее унижение из-за лижущих его струпья собак, ситуация крайней нищеты, – не является ли все это очевидным признаком оставленности и проклятия со стороны Бога? Его конец близок. Возможно, кто-то из слушающих Иисуса содрогнулся: Лазарем мог стать каждый из них. Таким был финал, который ждал их, живущих в нищете.

Проницательный взгляд Иисуса разоблачает вопиющую несправедливость общества. Самые высшие слои и самые низшие – это часть будто бы одного и того же общества, но они разделены незначительной преградой: этими воротами, за которые никогда не выходит богач, чтобы подойти к Лазарю. Богачи сидят в своих дворцах и пиршествуют; бедняки находятся снаружи, умирая от голода. Вскоре все меняется. Лазарь умирает, и, несмотря на то, что о его похоронах ничего не говорится, он был отнесен на лоно Авраама и участвовал в его празднестве. Богач тоже умирает, его хоронят с почестями, но он попадает не на лоно Авраама, а в ад13.

Ситуация полностью изменилась. Между тем как Лазарь радушно принят в лоно Авраама, богач остается в пространстве скорби, в sheol. Впервые он начинает протестовать. Тот, кто не проявил сострадания к нищему, просит теперь сочувствия по отношению к себе; тот, кто не замечал Лазаря, когда тот лежал у его дверей, сейчас видит его «вдалеке» и зовет его по имени; тот, кто не вышел за ворота, чтобы облегчить страдания бедняка, жаждет теперь, чтобы Лазарь пришел прекратить его мучения. Однако уже слишком поздно. Авраам предупреждает его: почти невидимая преграда на земле превратилась здесь в непреодолимую пропасть.

Бедняки не могли в это поверить. О чем говорит Иисус? Согласно израильской традиции, процветание – знак благословения Божьего, а нищета, наоборот, знак Его проклятия14. Как мог быть принят в лоно Авраама этот нечистый и презренный нищий, а благословенный Богом богач остаться страдать в sheol? Разве богачи не пользуются благосклонностью Бога? Разве бродяги и нищие не прокляты? В своей притче Иисус не просто описывает загробную жизнь, а разоблачает происходящее в Галилее15. Существующее положение вещей, при котором богатые утопают в роскоши, тогда как у ворот их дворцов люди умирают от голода, представляет собой вопиющую несправедливость. Богатство, увеличивающееся за счет постоянного угнетения слабых, вовсе не знак благословения Бога. Это невыносимая несправедливость, и Бог упразднит ее. Наступление Его Царства будет означать полное изменение ситуации.

Иисус стал говорить новым языком, удивляющим и провокационным. Его восклицания слышны по всей Галилее. В селениях он встречает униженных людей, которые не в состоянии защититься от крупных землевладельцев, и громко им возвещает: «Блаженны бедные! Царство Бога – ваше». Он собственными глазами видит, как голодают женщины и истощенные дети, и не может сдержать своих чувств: «Блаженны те, кто голоден теперь! Бог вас насытит». Он видит, как плачут разъяренные и беспомощные крестьяне, когда лишаются своих земель, когда сборщики податей забирают лучшую часть их урожая, и ободряет беззащитных: «Блаженны те, кто плачет теперь! Вы будете смеяться»16. Царство Божье не является «Благой вестью» для всех, без какого бы то ни было различия. Оно не может быть одинаково воспринято всеми: и землевладельцами, пиршествующими в Тибериаде, и нищими, умирающими от голода в деревнях. Бог хочет торжества справедливости среди своих сыновей и дочерей. Его сердце не может выдержать такой жестокости. Царство Божье породит изменения. Его приход – счастье для угнетаемых слоев и угроза для тех, кто порабощает.

И это не злая шутка? И разве это не цинизм? Возможно, так и было бы, если бы Иисус произносил свою речь во дворцах Тибериады, особняках Сепфориса или усадьбах первосвященников Иерусалима. Но Иисус находится рядом с ними. Он лишь еще один бедняк, который говорит с ними, исполненный веры и убеждения17: нищета, обрекающая их на голод и горе, исходит не от Бога. Наоборот, хоть это поистине ошеломляюще, но Бог хочет видеть их сытыми, счастливыми и смеющимися. Бог приходит ради них. Иисус желает, чтобы они запечатлели в своих сердцах: те, которые безразличны всем, нужны Богу; те, кто оказались лишними в империях, созданных людьми, занимают особое место в Его сердце; те, у кого нет ни одного защитника, имеют Отца – Бога.

Иисус реалист. У него нет ни политической, ни религиозной власти, чтобы изменить существующее положение. У него нет армии, чтобы восстать против римских легионов или свергнуть Антипу. Он проповедник милосердия Божьего, составляющий единое целое с теми, кто обездолен. Его притча не означает, что голод и нищета окружающих его людей прекратятся прямо сейчас, но она подчеркивает нерушимое достоинство всех страдающих от дурного обращения и произвола. Весь мир должен знать, что именно они являются возлюбленными детьми Бога, и это побуждает воспринимать их достоинство абсолютно серьезно. Их жизнь свята. Ни в Галилее, ни где-либо в другом месте устройство жизни не будет угодно Богу, если при этом страдающих мужчин и женщин не защитят от голода, нищеты и унижений. Никогда иудейская и любая другая религии не будут благословлены Богом, если они не предполагают справедливого отношения к обездоленным. Бога можно принять, лишь созидая мир, в котором первоочередная цель – достоинство оставленных.

Неразумные или сострадающие

В обществе, где люди голодают и живут в нищете, есть два варианта поведения: либо притвориться непонимающим и оставаться безразличным к страданиям других, либо пробудить свое сердце и что-то сделать, чтобы помочь нуждающимся. Так это ощущает Иисус. Не замечая страданий бедняков, богачи эксплуатируют слабых и наслаждаются эгоистическим благополучием. Они неразумны. Их жизнь – прах. Мысль о том, что богатый человек может «войти» в Царство Божье не только невозможна, но и нелепа: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие»18. В Царстве Божьем богачи не могут жить за счет бедняков. Абсурдно предполагать, что когда наконец исполнятся желания Бога, ныне властвующие будут продолжать угнетать слабых.

Трагедия богачей состоит в том, что их благополучие, соседствующее с голодом бедняков, несовместимо с царствованием Бога, желающего видеть всех своих сыновей и дочерей живущими более достойной и справедливой жизнью. Вот почему Иисус восклицает: «Вы не можете служить и Богу, и деньгам!»19 Его слова должны были вызвать взрыв. Бог и деньги подобны двум господам, противостоящим друг другу. Невозможно быть рабом денег, копя золотые и серебряные монеты, чтобы обеспечить собственное благополучие, и в то же время желать войти в Царство Божье, жаждущее справедливой и братской жизни для всех. Нужно выбрать. Иисус вовсе не усиливает в бедных жажду мести богатым20. Он ограничивается тем, что предрекает их будущее: в Царстве Божьем для них места нет. Если они не изменятся, они «глупцы». Он четко говорит об этом в одной притче, традиционно называемой «притчей о безумном богаче»:

У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: «Что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих?» И сказал: «Вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: «Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Но Бог сказал ему: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?»21.

Богатый землевладелец, имеющий в собственности большие земельные пространства22, удивлен урожаем, превзошедшим все его ожидания. Его поля принесли такие небывалые плоды, что хранилища для зерна оказались малы для размещения в них зерна и других продуктов. Обстоятельство это поистине странное, потому что обычно крупные землевладельцы четко просчитывали, сколько понадобится хранилищ, чтобы поместить туда свой урожай23. «Что мне делать?» – спрашивает себя богач при неожиданно возникшей проблеме. Этим же вопросом задаются и слушающие Иисуса: что он сделает? Такой небывалый урожай – своего рода чудо, благословение Божье. Как гласит религиозная традиция Израиля, в период обильных урожаев Иосиф, наместник египетского фараона, сделал запасы зерна, чтобы во времена неурожая народ не умер от голода24. Сделает ли нечто подобное этот землевладелец? Подумает ли он о поденщиках, работавших на его полях? Сжалится ли он над голодающими?

Богач принимает решение властолюбца: он не будет строить еще одно хранилище; он снесет все старые и построит новые, более крупные. Он не думает ни о поденщиках, ни о людях, лишенных имущества и страдающих от голода. Этим неожиданно обильным урожаем, истинным благословением Божьим, будет пользоваться только он и никто больше. Впредь он станет лишь отдыхать, «есть, пить, веселиться»25. Это будет самым разумным. Слушающие Иисуса бедняки так не думают: для них он бесчеловечен и жесток. Не может ли он подумать немного и о голодающих? Разве он не понимает, что, забирая весь урожай себе, он лишает остальных того, что им необходимо для выживания? Неужели они не имеют права пользования урожаем, которым Бог благословил землю Израиля?26

Вмешательство Бога происходит в неожиданной форме. Его слова суровы. Богач не воспользуется своим богатством. Этой же ночью во сне он умрет. Он ведет себя, как «безумный», игнорирующий Бога и забывающий о человеческих существах. Иисус завершает свою притчу вопросом, заданным Богом, на который слушающие должны ответить: все заготовленное им для себя богатство «кому же достанется?». У несчастных слушателей, окружающих Иисуса, нет никаких сомнений. Кому в первую очередь достанется урожай, которым Бог благословил израильские поля, как не тем, кому нужен хлеб, чтобы не умереть от голода?

Притча Иисуса стала вызовом всей системе. Богач, о котором в ней рассказывается, вовсе не чудовище. Он следует общепринятой среди богатых жителей Сепфориса или Тибериады манере поведения: подобно им, он думает только о себе и о собственном благополучии. Так происходит все время: власть имущие наживают богатства, а обездоленные все глубже вязнут в нищете. По мнению Иисуса, подобное положение вещей – безумие, разрушающее самых слабых и не придающее уверенности властям. Вступление богатых в Царство Божье непременно направило бы их взгляд в сторону тех, кто страдает от нищеты и голода.

В Евангелии от Матфея есть впечатляющий рассказ, где говорится о помощи нуждающимся как о критерии, определяющем конечную судьбу всех. В этом повествовании переплетаются грандиозное описание суда «всех народов», собранных перед Царем, и простая пастушеская сцена, повторяющаяся изо дня в день с заходом солнца, когда пастухи собирают свои стада27.

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? Или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? Или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?». И Царь скажет им в ответ: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня». Тогда и они скажут Ему в ответ: «Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?». Тогда скажет им в ответ: «Истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне».

И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную28.

Сцена предстает грандиозная. Сын Человеческий грядет, подобно Царю, в огромном кортеже, «и все святые Ангелы с Ним»; Он садится на свой «престол славы». Перед ним предстают «все народы». Это момент истины. Здесь собраны представители всех рас и народностей, культур и религий, поколения всех времен. Обитатели всего мира, Израиль и все языческие народы выслушают окончательный приговор29.

Царь начинает разделять их на две группы, подобно тому, как поступали со своим стадом пастухи: овец в одну сторону, чтобы в течение ночи они пребывали на свежем воздухе, идущем им на пользу; коз – в другую, чтобы укрыть их от ночной прохлады, для них неполезной. Царь и пастух всех народов вступает с каждой группой в поясняющий диалог. Первую группу он приглашает подойти к Нему ближе: «Приидите, благословенные Отца Моего», мужчины и женщины, получившие благословение Божье наследовать Царство, «уготованное им от создания мира». Второй группе он предлагает удалиться: «Идите от Меня, проклятые»; они остались без Божьего благословения и без Царства30. На самом деле, это не собственно судебный приговор. Каждая группа направляется в то место, которое сама выбрала. Кто в своей жизни ориентировался на любовь и милосердие, те приходят в Царство любви и милосердия Божьего. Люди, исключившие из своей жизни нуждающихся, автоматически исключают себя из Царства Божьего, где есть лишь принятие и любовь.

Критерий разделения на две группы прост и ясен: одни проявили сочувствие к нуждающимся, а другие остались безразличны к их страданиям. Царь описывает шесть основных ситуаций нужды. Это не какие-то исключительные случаи, а всем известные ситуации, присущие всем народам во все времена. Повсюду есть жаждущие и голодающие; есть иммигранты и люди, которым не во что одеться; больные и заключенные. В своей речи он не произносит громких слов. Он говорит не о справедливости и солидарности, а о еде, одежде, питье и крыше над головой. Он говорит не о «любви», а о таких конкретных вещах, как «дать», «принять», «посетить», «прийти на помощь». Определяющим здесь является не любовь в теории, а сострадание, помощь нуждающемуся.

Удивление вызывают такие слова Царя: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Первая группа выражает свое недоумение: они никогда не видели Царя среди голодных, больных и заключенных; они думали лишь об их страданиях и ни о чем больше. Подобное недоумение разделяют и члены второй группы: им и в голову не могло прийти, что они обошли вниманием своего Царя. Но Он еще раз заявляет о своем присутствии в страданиях «братьев меньших». То, что они делают для них, они делают для Него31.

Те, кто объявлен «благословенными Отцом», действовали не из религиозных мотивов, а из сострадания. В Царство Божье их приводит не религия и не очевидная преданность Иисусу, а их помощь нуждающимся. Дорога, ведущая к Богу, не обязательно пролегает через религию, культ или исповедание веры, а через сострадание к «братьям меньшим»32. Вероятно, сцена «окончательного суда» не была представлена Иисусом именно таким образом. Это не его стиль и не его язык. Однако содержащаяся в ней идея, без тени сомнения, логично вытекает из его послания и всего его служения. Не боясь ошибиться, можно сказать, что «великая религиозная революция», проведенная Иисусом, открыла иной путь к Богу, отличный от религиозного: помощь нуждающимся братьям. У религии нет монополии на спасение; наиболее верный путь – помощь нуждающемуся. Им идут многие мужчины и женщины, не узнавшие Иисуса.

На защите чести отверженных

Нищие, составляющие самые низшие слои галилейского общества, не только ничего не имеют, но и обречены на позорное существование: без чести и достоинства. Они не могут гордиться своей принадлежностью к уважаемой семье. Они не смогли защитить свои земли; они не могут зарабатывать себе на жизнь достойным трудом. Они отверженные, которых каждый может презирать. И им это хорошо известно. В основном, нищие просили помощь, склонившись к земле, не смея даже поднять глаз. Чтобы выжить, проститутки отрекались от сексуального достоинства женщины, столь ценившегося в том обществе. Потерявшие честь мужчины и женщины никогда не смогут ее восстановить. Их судьба – жить в унижении. Они никто. Если они исчезнут, о них не пожалеют33.

Бесчестие и приниженность этих людей еще более усугублялись существовавшей системой чистоты, усиливавшей дискриминацию среди различных слоев иудейского общества. Со времен насаждения эллинистической культуры, чему дал толчок Александр Македонский, этот немногочисленный народ почувствовал необходимость усиленной защиты своей идентичности. Все осознали, что смогут выжить лишь за счет большего проявления своей верности Закону и Храму, проводя политику отделения от всего языческого. Это был вопрос жизни и смерти.

В подобной атмосфере развилась религиозная динамика «сепарации», направленная на оберегание святости народа Божьего. Храм Яхве, в высшей степени святое место, должен был быть защищен от любого загрязнения, и из числа приходящих в него исключались язычники и нечистые. Строгое следование Закону было лучшим средством, чтобы жить на святой земле Божьей, не допуская ассимиляции с чужими культурами. Как следствие, больший упор стали делать на соблюдении субботы, основной символ идентичности Израиля среди других народов Империи; было строго запрещено жениться на иностранках; существовала обязанность платить десятины и первые плоды. Наконец, необходимо было соблюдать предписываемый Законом «кодекс святости», являющийся частью стратегии сепарации от всего того, что не чисто, не свято и далеко от Бога34.

Во времена Иисуса все принимали центральное утверждение этого кодекса святости, где в уста Бога вкладывают следующее повеление: «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш»35. Под «святостью» все понимают отделение от нечистоты. При этом существуют определенные группы людей, реализующие этот принцип с особой строгостью. Ессеи из кумранской общины дошли до того, что покинули Обетованную землю ради создания в пустыне «святой общины». Как они считали, уже невозможно было жить в святости в столь загрязненном обществе. Только в пустыне, одетые в белые одежды, занимаясь всевозможными видами очищений, они могли жить как «святые мужи» и «сыны света», верные святому Богу и изолированные от римских язычников и от иудеев, живущих в нечистоте. В среде фарисеев таких экстремальных явлений не наблюдалось, но в наиболее радикальных группах старались следовать закону о чистоте, обязательному лишь для священников36. По-видимому, в идеале они стремились преобразовать Обетованную землю в своего рода храм, где живет святой Бог, и сделать из всего народа «царство священников»37. Непохоже, чтобы они исключали из Завета тех, кто не соответствовал их уровню чистоты, однако они жили более или менее «отдельно» и наверняка не допускали других к своему столу.

Система ритуальной чистоты ставила своей целью защитить иудейскую идентичность от языческой культуры, однако она возымела другой, возможно, неожиданный, результат: возрастание различий и дискриминации внутри самого народа. Уже с самого рождения священники и левиты занимали более высокий ранг святости по сравнению с остальным народом. Соблюдающие кодекс святости обладали большим достоинством, чем нечистые, контактировавшие с язычниками или, подобно мытарям и проституткам, занимавшиеся профессией, практически предполагавшей постоянное нарушение кодекса. Прокаженные, евнухи, слепые и хромые не могли иметь тот же ранг чистоты, что и здоровые. Естественно, женщины, всегда подозреваемые в нечистоте из-за менструации или родов, относились к менее уважаемой и святой категории, чем мужчины38.

Для этого общества, где ритуально обозначалась степень чистоты или нечистоты людей, было вполне естественно, что отверженных и опустившихся людей считали «нечистыми» и далекими от святого Бога. Они грязные, зачастую больные, с изъязвленной, как у Лазаря, кожей. Среди них есть просящие милостыню, слепые и проститутки. Их бродячий образ жизни усложнял выполнение норм чистоты и ритуальных очищений. Многие из них вынуждены искать себе пропитание на каждый день. Их исключение из Храма создает впечатление, что Бог их отвергает. Всем неприятно близкое присутствие грязных и отталкивающих людей. Наверняка, и Богу тоже.