Текст книги "Иисус. Человек, ставший богом"

Автор книги: Хосе Антонио Пагола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В Галилее 30-х годов быть ребенком значило быть никем: слабым и нуждающимся созданием, полностью зависимым от своих родителей. Вероятно, это и есть отправная точка в метафоре Иисуса. И поэтому он говорит следующее: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие»29. Царство Божье принадлежит как нищим, голодным, страдающим, так и детям, просто потому, что они самые слабые и нуждающиеся. Поэтому, вдохновленный Богом, Иисус их принимает, благословляет и обнимает. Иисус живет и воплощает собой Царство Божье, с теплом и радушием принимая обездоленных.

Начав с этого, Иисус продолжает: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него»30. Чтобы войти в Царство Божье, нужно стать такими, как дети. Позволить Богу обнять себя, подобно тем детям, которые с радостью предаются объятиям Божьим. Перед Богом нужно предстать совершенно в ином виде, чем тот, который почти всегда представляют собой взрослые, стремящиеся к власти, могуществу, славе и богатству. Эта просьба Иисуса «быть как дети», обращенная ко взрослым, предполагает нечто большее, чем просто изменение поведения. Иисус как будто просит нового начала, зародыша новой личности31.

Глубже, чем закон

Иудеи с гордостью говорили о Законе. Согласно традиции, Сам Бог через Моисея подарил его своему народу. Это было лучшим, что они получили от своего Бога. Во всех синагогах благоговейно хранился свиток Закона в ковчеге, помещенном в особое место. Они не воспринимали его как тяжелое ярмо или неудобный груз. Закон был предметом их гордости и радости, большой и непреходящей для Израиля ценностью, гарантией и путем спасения. В Законе была изложена воля единственного истинного Бога. В нем они могли найти все, что было нужно, чтобы верно следовать завету с Богом32.

Однако Иисус, совершенно захваченный Царством Божьим, не концентрируется на Торе. Он ее не изучает и не понуждает к этому своих учеников. Часто он говорит о Боге, не опираясь на Закон и не беспокоясь о том, чему он учит, входя с ним в конфликт. Он не озабочен его скрупулезным изучением, подобно тому, как это происходило, например, в Кумране. Для него Тора не самое главное. И не по собственной инициативе он вступает в дискуссии относительно правильного толкования норм Закона. Иисус ищет воли Божьей, исходя из совершенно иного опыта.

Что Иисус думал о Законе? Об этом трудно узнать. Кажется, он ни разу четко не высказался за или против33. Он не предлагает никакой систематизированной доктрины по поводу Торы. Скорее, Иисус принимает особое решение в каждом конкретном случае, отталкиваясь от своего личного опыта Бога. Совершенно точно, он никогда не выступает против Торы Израиля. Наоборот. Во многих ее аспектах Иисус видит реальное выражение воли Божьей34. Но Закон уже не занимает центральное место. Приходит Царство Божье, и это все меняет. Закон может верно регулировать многие стороны жизни, но это уже не самое основное в понимании истинной воли милосердного Бога, Который уже на пути сюда. Людям недостаточно спрашивать себя, верны ли они Закону. Теперь нужно спросить себя, что значит быть преданным Богу сострадания.

Иисус ставит людей не перед теми законами, о которых говорят книжники, а перед сострадательным Богом. Недостаточно жить привязанным к тому, о чем говорится в Торе. Следует искать истинную волю Бога, который нередко может вывести нас далеко за пределы того, о чем гласит Закон. В Царстве Божьем важно полагаться не на тех, кто соблюдает Закон, а на похожих на Бога сыновей и дочерей, старающихся быть такими же добрыми, как и Он. Тот, кто не убивает, исполняет Закон, но если он не освободит свое сердце от нетерпимости к брату, то не уподобится Богу35. Тот, кто не прелюбодействует, исполняет Закон, но если он эгоистично желает жену своего брата, он не уподобляется Богу36. Тот, кто любит лишь своих друзей, но в глубине души питает ненависть к своим врагам, не имеет сострадательного сердца, как у Бога37. Этими людьми правит Закон, но не Бог; они следуют Закону, но при этом не похожи на Отца.

Иисус ищет истинной воли Божьей с удивительной свободой. Его абсолютно не заботят споры о казуистической морали; он напрямую ищет то, что может принести людям благо. Он критикует, исправляет и оговаривает определенные трактовки Закона, когда находит, что они противоречат воле Бога, Который прежде всего желает сострадания и справедливости для всех слабых и нуждающихся в помощи38.

Вероятно, его свободное отношение к ряду норм и предписаний вызывало большое удивление. В большинстве случаев обретаемое человеком состояние «нечистоты» не превращало его в «грешника», морально виновного перед Богом. Но согласно кодексу чистоты, его отделяли от святого Бога и препятствовали его вхождению в Храм и участию в отправлении службы. Похоже, во времена Иисуса за ритуальной чистотой следили довольно тщательно39. Наибольшую строгость соблюдали ессеи Кумрана. Достаточно посмотреть, с какой навязчивостью они снова и снова очищали собственные тела в течение дня. Фарисеи до этого не доходили, хотя их следование кодексу чистоты было гораздо категоричнее, чем у остальной части населения40.

В противовес всему, Иисус с полной свободой общается с теми, кто считается нечистыми, невзирая на критику, исходящую от самых ярых законников. Он ест с грешниками и мытарями, прикасается к прокаженным и пребывает среди отверженных обществом людей. Истинное самосознание Израиля поддерживается не за счет изгнания язычников, грешников и нечистых. Статус «народа Божьего» определяется не «отделением», к чему склоняется большая часть представителей фарисеев, и не изоляцией в пустыне, подобно ессеям Кумрана. В Царстве Божьем истинная самобытность состоит в отказе от исключения кого-либо, в принятии всех, в особенности отверженных.

В христианских источниках сохранились слова Иисуса, хорошо выражающие его мысль: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека»41. Часть людей сильно обеспокоена соблюдением законов чистоты, чтобы не оказаться запачканной. С точки зрения Иисуса, подобная нечистота не может загрязнить человека. Внешнее ритуальное загрязнение не обладает высокой значимостью, поскольку не затрагивает сердца. Есть другая «нечистота», рождаемая изнутри, оскверняющая то, что находится внутри личности, и затем проявляющаяся в дурных словах и поступках. Чтобы принять Бога, важно не избегать внешних контактов, которые могут нас заразить, а жить с чистым и добрым сердцем42.

Таким образом, истинным критерием для Иисуса становится то, приносит ли конкретный закон благо человеку и способствует ли проникновению в мир сострадания Божьего. Отношение Иисуса к закону о субботе, еженедельному празднику, который считается всеми подарком от Бога, служит яркой тому иллюстрацией. Согласно древнейшим традициям, суббота была благословенным и святым днем, установленным Богом для отдыха Его созданий. Все должны были отдыхать, включая животных, используемых в полевых работах. В праздничный субботний день можно было вздохнуть спокойно и насладиться свободой. И даже рабы и рабыни в субботу освобождались от работ. В галилейских деревнях воцарялись тишина и спокойствие43. Во времена Иисуса суббота была не только законом, соблюдение которого требовала верность Завету. Она превратилась в символ самобытности иудейского народа, знак их отличия от иноземцев44. Римляне, не прерывавшие своего рабочего ритма еженедельными праздниками, восхищались этой почтенной традицией, уважали ее и даже «завидовали» ей. Для иудеев этот закон был настолько священным и глубоко укорененным в их сознании, что в битве с Антиохом Епифаном многие иудеи лишились жизни из-за того, что, будучи атакованными в субботу, они отказались сражаться45.

Поскольку суббота являлась значимым символом самобытности Израиля, возникали целые дискуссии по поводу того, как наилучшим образом проводить еженедельный отдых46. Ессеи Кумрана демонстрировали, безусловно, наибольшую строгость. Достаточно прочесть лишь одну из их норм: «Никто не работает в поле в субботу… Никто не ест чего-либо сверх того, что было приготовлено накануне… Никто не помогает разродиться скотине в субботу, и если она упадет в водоем или яму, она не будет вытащена в субботу… Если человек упадет в болотистое место или водохранилище, никто не подаст ему лестницы, веревки или иного средства»47. Фарисеи выступали в защиту более доступных форм проведения субботы48. В частности, позволялось нарушать субботу в двух случаях: чтобы защитить собственную жизнь от врагов и избавить человека или животное от смертельной опасности. Лечить по субботним дням, в принципе, было запрещено, если только больному не угрожала смерть49.

У Иисуса никогда не возникало мысли упразднить закон о субботе. Она была действительно щедрым подарком для людей, нуждавшихся в отдыхе от своих работ и тягот. Наоборот, он возвращает истинный смысл этому закону: суббота, как и все, что исходит от Бога, служит ко благу, отдыху и жизни Его созданий. У Иисуса иная, чем у фарисеев или ессеев, точка зрения. Он не озабочен скрупулезным соблюдением Закона, укрепляющего идентичность народа. Исходя из его переживания опыта Бога, то, что действительно нельзя допустить, так это чтобы Закон препятствовал людям ощущать доброту Отца.

Поэтому Иисус осмеливается лечить и тех больных, которые, совершенно точно, находятся вне смертельной опасности. Похоже, его действия вызвали бурную реакцию в тех слоях общества, где люди придерживались наиболее строгих нравов, а Иисус воспользовался этим моментом, чтобы объяснить конечный смысл своих действий50. Суббота – подарок Божий. «Суббота для человека, а не человек для субботы»51. Бог создавал субботу не для того, чтобы взвалить на людей бремя или заставить их жить в оковах норм и правил. Чего действительно Бог желает людям, так это добра. Это истинное предназначение всех исходящих от Него законов. И как же ему не исцелять в субботу? Ведь если суббота – день освобождения от работы и рабства, разве это не самый подходящий день, чтобы освободить болящих от их страданий и дать им почувствовать дарующую свободу любовь Бога? Его Царство уже приходит, так почему бы уже сейчас не устраивать еженедельные праздники как предвкушение финального отдыха и той жизни, которую желает Бог, особенно для тех, кто очень страдает.

Иисус смело защищает свои действия: «Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? Душу спасти, или погубить?»52 Можно «убить» врага в целях самозащиты, но нельзя «лечить»? Возможно совершить такое серьезное зло, как убийство, но нельзя сделать добро больному, исцелив его? Разрешается спасти овцу, упавшую в яму, но запрещается исцелить человеческое существо, поверженное болезнью?53 Чтобы вылечить больного, Иисус не ждет, пока пройдет суббота. Ему невыносимо видеть страдающего человека и тут же не прийти к нему на помощь. На следующий день, вполне вероятно, Иисус окажется уже в другой деревне, проповедуя Царство другим людям. Важен не Закон, а жизнь, которую желает Бог всем тем, кто страдает.

Евангелисты повествуют еще об одном значимом эпизоде. В окружении своих учеников Иисус, как обычно, странствует по дорогам Галилеи. Суббота. В этот день в деревнях семьи собираются за главной трапезой всей недели, однако Иисус и его ученики оказались в чистом поле и чувствуют нарастающий голод. Проходя засеянными полями, они находят несколько колосьев. Недолго думая, они их срывают, лущат руками и съедают. Кто-то начинает их осуждать, и не потому, что они украли то, что им не принадлежит, а из-за того, что в субботу запрещается любая работа. Иисус защищает учеников, напоминая, что когда Давид и бывшие с ним убегали от Саула, то, мучимые голодом, они не раздумывая съели «хлебы предложения», которые могли есть лишь священники. Позиция Иисуса всегда одинакова: ни один исходящий от Бога закон не должен препятствовать удовлетворению жизненно важных потребностей тех, кто страдает или испытывает голод, ведь Бог – Друг жизни54.

Все определяется любовью

Единственной адекватной реакцией на приход Царства Божьего является любовь. У Иисуса нет в этом ни малейшего сомнения. Образ жизни Бога и Его способы поведения должны быть программой для всех. Сострадающий Бог просит своих детей жить, вдохновляясь сочувствием. Его ничто так не обрадует, как это. Строить жизнь такой, какой ее хочет видеть Бог, возможно лишь тогда, когда любовь становится абсолютным императивом.

В своих притчах Иисус неоднократно говорит о сострадании, прощении, принятии заблудших, помощи нуждающимся. Это был его язык проповедника Царства. Но в какой-то момент Иисус начинает говорить и как учитель жизни, представляя любовь в качестве фундаментального и определяющего закона. Он делает это, глубоко и неразрывно связывая два великих предписания, высоко ценившихся в религиозной традиции иудейского народа: любовь к Богу и любовь к ближнему55. Согласно христианским источникам, когда Иисуса спросили о том, какая заповедь есть первая из всех, в своем ответе он прежде всего вспомнил заповедь, постоянно повторяемую иудеями в молитве Шма в начале и в конце дня: «Первая из всех заповедей: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими». Утром того же дня он сам молился этими же словами. Они помогают ему жить, любя Бога всем сердцем и всеми силами. Это действительно главное, но тут же он добавляет другую заповедь, взятую из древней книги Левит: «Вторая подобная ей: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Иной большей сих заповедей нет»56.

Любовь к Богу и ближнему – это обобщение Закона, верховный принцип, представляющий в новом свете всю систему законов. Заповедь о любви не находится на одном уровне с остальными предписаниями, затерянная среди других более или менее важных норм. Любовь определяет все. Если какое-либо правило не вытекает из любви или противоречит ей, оно не имеет смысла; оно не служит тому, чтобы строить жизнь, какую жаждет Бог.

Иисус устанавливает тесную связь между любовью к Богу и любовью к ближнему. Они неотделимы. Невозможно любить Бога и игнорировать своего брата. В поиске воли Божьей определяющее не чтение законов, написанных на каменных скрижалях, а обнаружение потребности любить в жизни людей. Не существует священных рамок пространства, где мы могли бы наедине пообщаться с Богом. Невозможно любить Бога в Храме и жить, позабыв о тех, кто страдает. Любовь к Богу, исключающая ближнего, превращается в ложь. То, что обращено против любви, обращено против Бога57.

Иисус не смешивает любовь к Богу с любовью к ближнему, как будто это одно и то же. Любовь к Богу нельзя сводить лишь к любви к ближнему, равно как и из любви к ближнему не следует автоматически любовь к Богу. Для Иисуса любовь к Богу занимает абсолютное первенство и ничем не может быть заменена. Это первая заповедь. Она не растворяется в сплоченности людей. Прежде всего нужно любить Бога: искать Его волю, войти в Его Царство, верить в Его прощение. Молитва устремлена к Богу, а не к ближнему; Царства ожидают от Бога, а не от братьев.

Вместе с тем важно понимать, что ближний не служит средством или поводом для выражения любви к Богу. У Иисуса нет мысли превратить любовь к ближнему в разновидность опосредованной любви к Богу. Он любит людей и помогает им, поскольку они страдают и нуждаются в помощи. Действия Иисуса конкретны, он – реалист. Нужно дать жаждущему стакан воды, потому что он испытывает жажду; нужно накормить голодного, чтобы он не умер; нужно одеть раздетого, чтобы защитить его от холода. Любить человека не самого по себе, а ради любви к Богу, было бы довольно странно. Иисус бы точно этого не понял58.

Скорее, он думает по-другому. Кто чувствует себя сыном Божьим или Его дочерью, любит Его всем сердцем, всей душой и всеми силами. Вполне естественно, эта любовь означает послушание, полное расположение и отдачу Отцу, безгранично и безусловно любящему всех своих сыновей и дочерей. Поэтому невозможно любить Бога, не желая того, что хочет Он, и не испытывая безусловной любви к тем, кого любит Он как Отец. Любовь к Богу делает невозможной жизнь в сосредоточении лишь на самом себе и безразличии к страданию других. Именно в любви к ближнему открывается правда о любви к Богу.

Поэтому не удивительно, что ближний в глазах Иисуса приобретает такую высокую значимость. Он не ограничивается напоминанием знаменитой заповеди из Левита: «Люби ближнего своего, как самого себя», а поясняет ее словами, ставшими «золотым правилом»: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними»59. Это правило было небезызвестным в иудаизме. Уже в книге Товит, написанной во II веке до н. э., оно встречается в отрицательной форме: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому». В тот же временной период в одной из иудейских книг говорилось о том, «чтобы никто не делал своему ближнему того, чего он не хочет себе»60. В другой иудейской книге приведена знаменитая история о предшествовавших Иисусу раввинах. Один иудей подошел к раввину Шаммаю и сказал ему, что станет прозелитом, если тому удастся преподать ему Тору в течение того времени, что он будет стоять на одной ноге. Разгневанный Шаммай прогнал его. Тогда тот же иудей обратился к раввину Гиллелю, который ответил ему: «Не делай другому того, чего не желаешь себе. В этом весь Закон. Остальное – лишь комментарий».

Любить другого, «как самого себя», попросту означает любить его так, как мы желаем, чтобы другой нас любил. Нельзя вывести точную формулу любви. Иисус никогда этого не делает. Для любви нужны воображение и творческий подход. Только так мы сможем понять призыв Иисуса: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними; ваш личный опыт может стать лучшей отправной точкой для того, чтобы представить, как вы должны поступить с конкретным человеком61. Поставьте себя на место другого: что бы вы хотели для себя? Так вам будет легче и яснее понять, как вам вести себя с человеком»62.

Трудно найти более категоричное понятие безграничной любви, чем у Иисуса. Если то идеальное, что мы желаем себе, станет критерием и правилом нашего отношения к другим людям, уже не найдется никаких оправданий и отговорок. Для нас самих мы всегда хотим самого лучшего. «Золотое правило» побуждает нас желать добра всем безоговорочно. В «новом мире», провозглашаемом Иисусом, подобное поведение, которое выражается в готовности помогать, служить и проявлять внимание к нуждам брата, должно стать основным. Конкретных норм нет. Любить ближнего – это делать для него в конкретной ситуации все, что только можешь63. Иисус думает о новых отношениях, основанных не на собственном интересе или использовании других, а на конкретном служении тому, кто больше всего страдает.

Призыв Иисуса ясен и конкретен. Принятие Царства Божьего вовсе не метафора. Это просто-напросто любовь к брату в любой ситуации. И это самое определяющее. Быть сыном Божьим или Его дочерью можно, лишь живя в братской любви со всеми. В Царстве Божьем ближний занимает место Закона. Мы даем Богу царствовать в нашей жизни, когда умеем с полной готовностью услышать Его призыв, скрытый в любом нуждающемся человеческом существе. В Царстве Божьем все человеческие существа, даже те, которые кажутся нам наиболее презренными, имеют право ощущать любовь остальных и получать помощь, необходимую для достойной жизни.

Любите врагов ваших

Призыв к любви всегда соблазнителен. Наверняка многие с радостью восприняли его слова. Однако менее всего люди ожидали услышать от него о любви к врагам. В атмосфере жестокого гнета Римской империи и злоупотреблений со стороны власть имущих его слова звучали поистине провокационно. Только сумасшедший мог с такой убежденностью произносить нечто столь абсурдное: «Любите врагов ваших, молитесь за обижающих вас, прощайте до седмижды семидесяти раз, кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». О чем говорит Иисус? К чему он их подводит? Этого ли хочет Бог? Чтобы народ жил в подчинении у угнетателей?

У иудейского народа представления были очень четкие. Бог Израиля – это Бог, Который на протяжении всей истории силой устанавливает Свою справедливость. В Книге Исхода напоминают, из какого ужасного опыта родился народ Божий. Господь услышал взывания евреев и могущественно вмешался в ситуацию, разбив врагов Израиля и отомстив им за несправедливое угнетение. Они поклонялись Ему как истинному Богу именно потому, что Его мощь превосходила силу других богов. И люди не раз могли убедиться в этом. Бог оберегал их, уничтожая врагов. Только с помощью могущественной поддержки Бога они смогли войти в Обетованную землю.

Кризис наступил, когда иудеи осознали, что снова оказались во власти более сильного врага. Что им было думать, когда избранный народ был сослан в Вавилонию? Что они могли сделать? Оставить Яхве и поклониться богам Ассирии и Вавилонии? Изменить восприятие своего Бога? Вскоре они нашли выход: Бог не изменился; это они отошли от Него, не подчинившись Его заповедям. И теперь Яхве гневно вершит правосудие над Своим непокорным народом, ставшим в какой-то степени Его «врагом». Бог остается великим, но Он благоволит иностранным империям, чтобы наказать народ за грех64.

Прошли годы, и люди начали думать, что переживаемое ими наказание чрезмерно. Грех уже был более чем искуплен. Проснувшиеся у народа надежды по возвращении из изгнания оказались тщетными. Вторжение Александра Македонского и гнет Римской империи стали несправедливой, незаслуженной жестокостью. В тот момент некоторые прорицатели начали говорить об «апокалиптическом насилии». Бог вновь явится во всей силе и мощи, чтобы освободить Свой народ, уничтожить угнетателей Израиля и наказать тех, кто отверг завет с Ним. Во времена Иисуса никто не сомневался в суровой мощи Бога, применявшего силу, чтобы установить Свою справедливость и отомстить врагам за народ. В основном обсуждали уже то, когда Он придет, каким образом, и что случится, когда Он придет, исполненный Своей карающей силы. Все ожидали Бога-мстителя. В разных псалмах то и дело говорилось об «истреблении врагов». Это была всеобщая мольба: «Боже отмщений, Господи, Боже отмщений, яви Себя! Восстань, Судия земли, воздай возмездие гордым»65.

Сама сложившаяся атмосфера призывала ненавидеть врагов Бога и народа. Как знак свыше в защиту Божественной справедливости воспринимались слова: «Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя,

Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их: враги они мне»66. Подобную ненависть особенно культивировали кумранские ессеи. Она была одним из фундаментальных принципов членов общины: «Любить все то, что избирает Бог, и ненавидеть все, что Он отвергает». В частности, от членов общины требовалось «любить всех сынов света, каждого согласно его судьбе и предназначению от Бога, и ненавидеть всех сынов тьмы, каждого в соответствии с его виной в отмщение Бога»67. Тень ненависти прослеживается в различных текстах, в которых призывают «бесконечно ненавидеть порочных» или «испытывать ярость к злодеям». Возбужденные этой ненавистью, люди готовились принять участие в финальной битве «сынов света» против «сынов тьмы»68.

Иисус начинает разговаривать новым и странным языком. Бог проявляет не силу, а сострадание; он любит даже своих врагов; он не желает никого уничтожать. Его величие состоит не в том, чтобы мстить, наказывать и контролировать ход истории посредством разрушительных вторжений. Бог велик не из-за того, что Он обладает большей, чем кто-либо, силой для поражения Своих врагов, а потому, что Его сострадание безусловно по отношению ко всем. «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»69. Бог не прекращает ревниво дождя или солнечного сияния. Он делится ими со Своими сыновьями и дочерьми земли без дискриминации виновных перед верными. Он не направляет свою любовь лишь к тем, кто Ему предан. Он творит добро даже тем, кто Ему противится. Он не обходится с людьми в зависимости от их поведения. Он отвечает на их несправедливость не наказанием, а любовью70.

Бог принимает, сострадает и прощает. Таков опыт Иисуса. Поэтому ему чуждо ожидание воинственного Бога или Его Посланника, который поразит врагов Израиля. Также непохоже, чтобы он верил в апокалиптические фантазии, заявляющие об ужасном неминуемом наказании всех противящихся Ему71. Не нужно ни к кому питать ненависти, как это делают ессеи Кумрана. Этот Бог, Который никого не лишает Своей любви, должен побудить нас поступать подобно Ему. Иисус подводит к неоспоримому заключению: «Любите врагов ваших… и будете сынами Всевышнего»72. Призыв Иисуса должен был стать настоящим потрясением, поскольку псалмы побуждали, скорее, к ненависти, да и Закон призывал сражаться с «врагами Бога»73.

Иисус ведет речь не только о личных врагах в собственном окружении человека или в пределах его деревни. Наверняка он имеет в виду всех врагов вообще, без исключения: личных, причиняющих вред семье; враждебно настроенных людей той же социальной группы или угнетателей народа. Любовь Бога лишена дискриминации, она ищет всеобщего блага. Таким образом, тот, кто похож на Него, тоже желает добра всем. Иисус упраздняет вражду внутри Царства Божьего. Его призыв можно было бы расслышать так: «Не будьте врагами никому, даже тем, кто являются вашими врагами. Будьте подобны Отцу»74.

Иисус не предлагает любовь к врагам в качестве универсального закона. Из своего сыновнего переживания Бога он воспринимает эту любовь к врагам как дорогу, по которой стоит идти, чтобы уподобиться Богу, и как способ устранения вражды между братьями. Движение по этому пути требует усилий, поскольку необходимо научиться освобождаться от ненависти и обид, преодолевать огорчения, благословлять и делать добро. Иисус говорит о том, чтобы «молиться» о врагах. Возможно, это послужит конкретным средством пробуждения в сердце любви к тем, кого сложно любить75. Однако любовь, о которой идет речь, подразумевает не какие-то сильные эмоции, симпатию или нежность по отношению к тем, кто нам делает зло. Враг остается врагом, и нам будет трудно начать испытывать к нему добрые чувства. Любить врага означает, скорее, заботиться о его благе и «делать» то, что пойдет ему на пользу и будет способствовать его лучшей и более достойной жизни.

Без опоры на библейскую традицию, в конфронтации с псалмами о мести, подкреплявшими молитвы его народа, противопоставляя себя общей атмосфере ненависти к врагам Израиля и дистанцируясь от апокалиптических образов финальной битвы с римскими угнетателями, Иисус обращает ко всем свой призыв: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас»76. Царство Божье должно стать началом упразднения ненависти и вражды между Его детьми. Так думает Иисус.

Ненасильственная борьба за справедливость

Все надежды народа сводились к приходу могущественного Бога, Который установит Свою справедливость, поразив врагов Израиля. Никто и думать не мог иначе, внимая предсказаниям пророков и ожиданиям апокалиптических писателей. Однако же Иисус испытывал другие переживания. Бог любит справедливость, но Он не губитель, а целитель жизни; он не отталкивает грешников, а принимает и прощает их. Справедливость восторжествует, но не потому, что Бог установит ее насильно, низвергнув тех, кто Ему противостоит.

Между восприятием Иисуса и довлеющими в народе настроениями происходит столкновение. Иисус не может поверить в Посланника Божьего, призванного воевать с римлянами; он ничего не ждет от вооруженных восстаний против Империи. Он не слушает апокалиптиков, питающих народ надеждой на неминуемую месть Бога; он не понимает ессеев, которые живут в пустыне и готовятся к финальной войне с «сынами тьмы». Приход Бога не может быть насильственным и разрушительным. Наоборот, он обозначит конец всякого рода насилию между людьми и народами. Поэтому Иисус изо дня в день бросает вызов различным формам насилия, никогда не применяя при этом силу, разрушающую другого. Он не ломает. Он лечит, восстанавливает, благословляет, прощает. Вот каким образом входит в мир Царство Божье77.

Но если не придет воинственный Мессия, чтобы разбить римлян, и если Бог не явит свою силу, чтобы отомстить врагам за народ и восстановить справедливость в отношении бедных, что тогда делать? Покорно подчиниться римским угнетателям? Мириться с несправедливостью крупных землевладельцев? Отмалчиваться в ответ на происходящие в Храме злоупотребления? Навсегда расстаться с надеждой на справедливое устройство мира? Как можно претворять в мир Царство Божье, когда вокруг столько несправедливости? Руководствуясь своим опытом переживания Бога ненасилия, Иисус предлагает противостоять несправедливости также ненасильственным путем. Для этого нужно жить соединенными в Боге, Чье сердце не жестоко, а сострадательно. Его сыновья и дочери должны быть похожи на Него, даже когда они борются со злоупотреблениями и несправедливостью. Слова Иисуса остаются провокационными и по сей день. Иисус не дает ни норм, ни предписаний. Он просто предлагает такой стиль поведения, который находится на грани возможного. Он приводит в пример конкретные ситуации, поясняющие, каким образом можно отвечать на зло: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два»78.

Подобный призыв полностью соответствует линии поведения самого Иисуса и кажется отчаянной попыткой искоренить несправедливость в мире без применения насилия. Иисус не поощряет пассивность и равнодушие. Он не предлагает трусливо сдаться перед лицом несправедливости. Скорее, он призывает стать хозяевами ситуации, взять инициативу в свои руки и сделать жест дружбы и расположения, обескураживающий противника.

Иисус призывает действовать с достоинством, создавая новую ситуацию, в которой несправедливость видна более выпукло и заставит обидчика задуматься и, возможно, отказаться от такого поведения. Речь идет не о том, чтобы занять позицию жертвы, а о том, чтобы выбрать дружескую стратегию поведения, что в результате прекратит возможное возрастание агрессии. Вероятно, Иисус думает не столько о реакции на действия обидчика, сколько о победе каждого внутри себя над желанием ответить в том же ключе, в результате чего агрессия сменится на свою противоположность. По мнению Иисуса, такое поведение будет наиболее достойным для тех, кто входит в Царство Божье79.