Текст книги "Роскошная скромность"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

9

Странно, но прислушиваясь к себе, она вдруг со всей полнотой ощутила свою причастность к дому, в котором безраздельно властвует Уорнер. Почувствовать родство с домом, ну не глупо ли? Именно это ощущение придавало ей силы, когда на следующий день после завтрака она отправилась на поиски Уорнера.

Когда Линда постучала в дверь кабинета, Филипп упаковывал книги и бумаги. Подняв голову, он с опаской взглянул на девушку.

– Мы собирались поговорить о Робби, – заявила решительная гостья.

Филипп молча усадил ее в кресло, а сам присел на краешек стола.

– Хорошо. – В тоне, во всем его облике чувствовалось напряжение. – Если этого разговора не избежать, давай покончим с ним побыстрее.

– Начнем с того, что это было твое предложение, – напомнила Линда. – Конечно, меня это не касается, и мне не хотелось бы навязывать своего мнения.

Филипп смотрел на нее со спокойной серьезностью, что было необычно и потому тревожило.

– Тем не менее, ты выдвигаешь свои требования, – хмуро заметил он. – Которые я вряд ли стану выполнять.

– Может быть, и станешь, – возразила Линда. – Я тоже дала обещание и уж постараюсь его исполнить.

Уорнер театральным жестом воздел руки к потолку и принялся расхаживать по комнате.

– Господи, ну что мне с тобой делать! Я чертовски мягок с тобой!

Он мягок! Это новость!

– Допустим. Правда, у тебя своеобразное проявление мягкости. Ну хорошо, объясни, почему ты чертовски мягок со мной?

Филипп на секунду остановился в недоумении, а потом плюхнулся в свое кресло и решительно произнес: – Хорошо! Давай поговорим!

– Почему Робби не может учиться в обычной школе рядом с домом? – вопрос был задан спокойным, серьезным тоном. – Я знаю, что сейчас мальчик очень расстроен поведением учителя физкультуры. Было бы гораздо лучше, если бы Робби каждый день ходил в школу и возвращался в свою семью. Ведь он еще такой маленький!

– Все не так-то просто, – проговорил Филипп. – Иногда я уезжаю на день-два. Что ребенок тогда будет делать? Как он вечером доберется домой? Кто за ним присмотрит?

– Салли! И, насколько мне известно, в большинстве школ есть свои автобусы. А Салли его здесь встретит. Ты ведь не все время отсутствуешь.

– А если нет школьного автобуса? – гнул свою линию Уорнер.

– Мы можем найти школу, где он есть. Тогда все остальные вопросы отпадут сами собой…

– Мы? – тихо спросил Филипп. – Ты относишься к своей роли друга Роберта настолько серьезно? – Он смотрел прямо в глаза Линды, и та выдержала этот взгляд.

– Во всяком случае, достаточно серьезно, чтобы ты мог рассчитывать на мою помощь в решении этого вопроса. Вплоть до конца августа.

– Я помню, – проворчал Уорнер, поднимаясь и огибая стол. – Я подумаю об этом. А теперь, если ты не возражаешь, мне необходимо заняться своими делами.

– Когда ты уезжаешь?

И екнуло ее сердце, когда прозвучал небрежный ответ:

– Как только отнесу свои вещи в машину. – Девушка молчала, а он смотрел на ее совершенно потерянное лицо. – Судьба не слишком к нам благосклонна, Линда, – с долей грусти в голосе заметил Уорнер.

– Раз так, тогда надо изменить судьбу! – В ее голосе дрожали слезы. Линда повернулась к двери, но, услышав, как он окликнул ее, не оборачиваясь, остановилась. Только бы не видеть его глаз в такой момент.

– Тебе что-нибудь нужно? – у Линды внутри все сжалось от неожиданной нежности этого низкого голоса.

– Нет, ничего. Я же говорила, что, скорее всего, получу свои деньги. – Она обернулась с горестным вызовом на лице. – Мне тоже надо в Бирмингем. В общем, когда ты вернешься, меня здесь уже не будет.

Какое– то мгновение Филипп оставался серьезным, но потом на его губах заиграла лукавая улыбка. Он подошел к девушке.

– Я почему-то так не думаю. Мне кажется, призраки и шум морских волн удержат тебя здесь. – Уорнер стоял совсем близко. – Готов поспорить, что это так.

– Тогда почему ты не хочешь остаться? – еле слышно спросила Линда.

Он нежно взял ее лицо в свои ладони.

– Ты все прекрасно понимаешь, – твердо сказал Филипп. – А теперь иди и позволь мне спокойно собрать вещи. У этого безумия нет будущего. Я не стану совращать дочь Джона.

Он легонько подтолкнул девушку к двери, и та покорно ушла, признавая свое поражение. Впрочем, если быть до конца честной, она и не собиралась побеждать. Филиппа тянет к ней лишь потому, что она поразительно похожа на свою бабушку. Малая заслуга для внучки! На самом деле он продолжает любить Доминик.

Через две недели пришло письмо из банка. Мисс Бекли разрешалось получить деньги в любое удобное для нее время. Для чего достаточно лишь заполнить бланки, что позволит ей открыть собственный счет. Линда и помыслить не могла о такой удаче и немедленно приступила к заполнению необходимых бумаг. Лучше оформить все как можно быстрее. Возвращение хозяина дома ничего не изменит и, возможно, ей придется уехать задолго до конца августа.

Линда была настроена столь решительно, что понесла бланки на деревенскую почту в тот же день, хотя Салли предупреждала ее о надвигающемся шторме.

Небо еще оставалось голубым, да и море шумело лишь чуточку громче обычного. Но в воздухе чувствовалось приближение бури.

На полпути к дому Линде пришлось отойти на обочину дороги, чтобы пропустить чью-то машину. Но машина почему-то остановилась. Сквозь приоткрытое окно ухмылялось лицо Джека Фри.

– Потерянная и одинокая? – участливо спросил он, окидывая девушку оценивающим взглядом.

– Ничуть! – резко отозвалась та. – Я ходила на почту и решила прогуляться.

– Почему вы не заходите к нам поужинать? – поинтересовался Джек.

Линда с огорчением отметила, что этот несимпатичный ей человек выходит из машины с явным намерением продолжить разговор.

– Мистер Уорнер в Лондоне, а меня вполне устраивает стряпня Салли, – заявила она.

– Так вы совсем одна в Доме призраков? – вопрос сопровождался многозначительным взглядом.

– Нет, конечно! Филипп никогда бы этого не допустил. Салли живет в доме до его возвращения.

– Вы должны были дать мне знать. Я сумел бы организовать пару увеселительных прогулок. Например, съездить за покупками в соседний городок. Уорнер, наверное, не берет вас так далеко.

– Мы оба очень заняты, – отрезала Линда, пытаясь принять вид деловой женщины. – Ну, мне пора. До обеда надо еще кое-что успеть.

– Залезайте в машину. Я вас подброшу. Девушка колебалась. Отказаться вроде бы невежливо, но уж очень нехорошее выражение лица у этого господина. И с чего бы ему понадобилось ехать по этой дороге? Она ведет лишь к вересковым зарослям. В это время года мимо Дома призраков почти никто не ездит. Значит, этот человек увидел, как она шла из деревни, и поехал следом.

– Мне очень нравится ходить пешком, – ответила Линда, сопровождая слова лучезарной улыбкой. Но только было собралась продолжить путь, как с неба упали первые холодные капли.

Джек скептически смотрел на нее.

– Вы промокнете до нитки. Дождь, похоже, будет сильный. Садитесь, я довезу вас за считанные секунды.

И впрямь, стоит ли быть такой уж мнительной в отношении мистера Фри? Хоть Филипп и предупреждал держаться от того подальше, но интуиция еще никогда ее не подводила. Что может случиться в это время и так близко от дома? Она села в машину с такой явной неохотой, что это развеселило Джека.

Через несколько минут они были у дома, но как ни услужлив был водитель, он не рискнул въехать во двор, а остановил машину у ворот. Дождь уже лил как из ведра, Линда взялась за ручку дверцы.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она.

– Подождите минутку. Давайте немного посидим и поболтаем.

Она наклонился к Линде, и та отпрянула.

– У меня действительно нет времени, – сказала она.

Собеседник нашел ее слова забавными.

– Нам много времени не потребуется. – Его рука обвила шею девушки. Линда поняла: если сейчас не удастся выйти из машины, то дело ее плохо. Она открыла дверцу и едва не выпала на дорогу. – Мисс Бекли! Подождите минутку! – Джек выскочил из машины, обежал ее и схватил девушку за руки. Линда с силой оттолкнула его. – Дура! – прорычал он. – Не строй из себя невинную девочку.

Джек снова схватил ее, но и на этот раз ей удалось вырваться. Тут, на ее счастье, вдруг послышался звук подъезжающей машины и скрежет тормозов. Помощь пришла в самый неожиданный момент. Линда обернулась, чтобы поблагодарить неизвестного спасителя, и смертельно побледнела, столкнувшись лицом к лицу с Уорнером. Тот был просто в бешенстве.

– Иди в дом! – приказал он, гневно окидывая взглядом девушку. – Ты и так уже промокла.

– Я предлагал подвезти ее до дома, – заговорил Джек.

Мерзавец! Говорит так, будто ничего не произошло, и еще ухмыляется при этом, словно речь идет о какой-то истеричке или того хуже. И что теперь ей делать, если Филипп поверит не ей, а Джеку?

Линда уже не обращала внимания на холодные струи, стекающие по ее лицу. Все что угодно, лишь бы не видеть презрения в знакомых янтарных глазах. Она уже никогда не осмелится взглянуть в лицо Уорнеру. Тот мог подумать все, что угодно. Решит, будто это она заигрывала с Джеком. Линда свернула на тропинку, ведущую к пляжу, не замечая все возрастающего шума моря и усиливающегося ливня.

Это было совсем не похоже на ту памятную прогулку по пляжу с Филиппом. Девушка, наклонив голову, с трудом брела по песку под рев волн. Но до нее не доходил этот ужасающий звук – голова была полна страха и невысказанных вопросов. Почему Филипп вернулся так скоро?

Но как же пугающ этот человек в гневе! Он ведет себя так, еще ничего толком не выяснив, а когда узнает историю из уст Джека? Старый знакомый в большом доверии. Так что вся его ярость обрушится на нее одну.

Линда пришла в себя, лишь когда холодные языки волн стали касаться ног. Куда ее понесло? Забывшись, девушка прошла довольно далеко: знакомый утес остался позади. Пляж окружали высокие скалы, и не было ни одной тропинки наверх. Не видно уже ни Дома призраков, ни сада.

Она с ужасом отпрянула назад, когда огромная бурлящая волна с грохотом ударилась о скалу, которую Линда только что миновала. Девушка оказалась на крошечном пятачке пляжа, со всех сторон окруженная бушующим морем. Она бросилась бежать. Если удастся пробиться назад сквозь волну, то можно будет найти уголок, куда морю не добраться. Пенящиеся волны на мгновение отступили назад. Только бы удержаться на ногах, иначе ей конец.

Небо потемнело, затянулось мрачными тучами. Она бежала все быстрее, высматривая дорогу в тусклом сумеречном свете. Вдруг ее нога, ударившись обо что-то, соскользнула с покрытого водой валуна, и Линда упала, больно ударившись о камни.

Попытка подняться не удалась – слишком сильной оказалась боль в ноге. С усилием приподнялась из ледяной воды и уцепилась за какой-то камень. Большего сделать было невозможно. Слезы смывались струями дождя. Плачь – не плачь, а выхода нет. Ей уже не суждено увидеть Филиппа. И ему будет особенно горько оттого, что она, как и ее бабушка, исчезнет в морской пучине.

Линда дрожала от холода, а волны, казалось, грохотали с удвоенной силой. Слабый крик, зовущий ее, показался девушке плодом ее воспаленного воображения. Она с усилием вглядывалась во тьму, и вдруг сердце подскочило от радости. Прямо к ней бежал Филипп, и спустя считанные секунды он подхватил на руки уже совсем обессилевшее тело девушки.

– Линда! – Уорнер крепко сжал ее в объятиях, уткнувшись лицом в мокрые рыжие волосы. – Благодарение богу, ты жива. Салли случайно увидела, как ты спускалась к пляжу.

Он прижимал ее к себе так сильно, что трудно было дышать.

– Меня со всех сторон окружали волны, – выдохнула Линда в его плечо, дрожа как осиновый лист.

Он нежно смотрел на девушку, которая, пытаясь согреться от его горячего тела, прижималась все теснее.

– Ну вот, теперь ты знаешь, что такое шторм. Почему ты не пошла домой?

– Не знаю. Я думала, ты очень рассердился. Прости. – Она уткнулась лицом в куртку Филиппа.

– Ничего, – тихо отозвался тот. – Главное, что все кончилось благополучно, дорогая.

Какое блаженство слышать нежность в его голосе. Никогда и никто не называл ее так. И не смотря на холод и ноющую лодыжку, Линда чувствовала себя счастливой. Любимый человек вернулся!

Салли открыла дверь, изумленно взирая на них, промокших и продрогших.

– Она в порядке? – обеспокоенно спросила женщина.

Филипп утвердительно кивнул.

– Только немного вывихнула лодыжку. Сделай ей горячего чая, Салли, и можешь собираться домой. Я вернулся, и значит, нет нужды тебе здесь оставаться.

– Отлично, сэр. Мой дом меня уже заждался. Надо позвонить сыну, чтобы он приехал за мной. Для одного вечера слишком много промокших до нитки.

Линда вдруг почувствовала ужасную неловкость, оттого что Филипп держит ее на руках.

– Я могу сама… – заерзала она, но мужчина, не обращая на это внимания, понес ее к лестнице.

– Сначала примешь горячий душ, а потом мы обсудим, что ты можешь сама, – твердо заявил он.

Уорнер отнес ее в комнату. Странно, сейчас, в тепле уютного помещения, оба почему-то утратили ощущение душевного родства. Там, на каменистом морском берегу, они были ближе друг к другу. Вот и в голосе его прозвучали едва уловимые нотки отчуждения:

– Ты сможешь сама принять душ? – спросил он и, когда девушка кивнула в ответ, повернулся к двери. – Я переоденусь и принесу тебе чай. – Уход Филиппа был стремителен, что Линде показалось предвестием надвигающихся неприятностей. Она вошла в ванную и закрыла дверь. Теперь, когда речь уже не идет о спасении ее жизни, он, чего доброго, начнет спасать ее душу. Заботиться о ее моральном облике. С его точки зрения, она вела себя с Джеком неправильно. И сейчас, видимо, именно эти мысли бродят в его голове.

Горячий душ унял наконец дрожь. Боль в лодыжке немного поутихла. Линда не спеша вышла из ванной, промокая полотенцем свои рыжие кудри. И в этот момент на пороге появился Филипп с чашкой чая в руках. Он тоже принял душ и переоделся. Девушка поплотнее запахнула полы махрового халата, присела на край кровати и взяла из его рук чашку. Ей стоило большого труда взглянуть Уорнеру в лицо.

– Все в порядке? – спокойно спросил он, и, когда Линда молча кивнула, подошел и присел перед ней на корточки. – Давай я посмотрю твою лодыжку.

Он взял ногу девушки в ладони, прежде чем она успела возразить. И стоило Филиппу коснуться ее, как она почувствовала томительную слабость. По всему телу разлилась теплая волна. Это был сильный чувственный сигнал, вызванный одним лишь прикосновением нежных мужских пальцев.

В доме было очень тихо. Шум моря едва слышался. Подъехала машина за Салли, и Линду вдруг охватила непривычная робость. Она бы сейчас не могла объяснить ни себе, ни ему истинную причину своего смущения.

– Уже почти не больно. – Голос ее звучал хрипловато. – Я просто поскользнулась на мокром камне.

Филипп поднял на нее глаза и сказал именно то, чего она так боялась.

– Расскажи мне о Джеке Фри.

Девушка тихо поведала ему о том, что случилось. Она не знала, насколько честной и откровенной выглядит в его глазах. Может быть, весь ее рассказ кажется ему фальшивым и неискренним. Глаза Филиппа скользили по ее лицу, в уголке рта слегка подергивался мускул. Человек явно рассержен, и причина тому может быть одна – он не верит ей.

– Это правда! Я не знаю, что он тебе навыдумывал, но…

– У него не было возможности что-либо мне сказать, – мрачно заметил Уорнер и, поднявшись, принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. – Я слишком хорошо знаю этого человека, чтобы тратить время на разговоры с ним. В любом случае твоя безопасность гораздо важнее его грязных россказней.

– Я… я думала, вы друзья, – пробормотала Линда.

Уорнер криво улыбнулся.

– Не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь, будто у меня интрижка с Мэдж? Ты ведь, недолго думая, решила именно так? Джек не пропускает ни одной юбки, и, мне кажется, Мэдж намеренно намекает на нашу с ней якобы возможную близость в порядке самозащиты. Да, с ее стороны были сделаны кое-какие шаги к сближению. Но я не принял ее лестного предложения. Похоже, ее попытки вызвать в Джеке ревность никак не повлияли на его многочисленные сомнительные связи.

– Я и предположить не могла ничего подобного. Наверное, поэтому я ей и не понравилась, – заметила Линда.

Филипп улыбнулся, увидев виноватое выражение ее лица.

– Мэдж никогда не говорила, но, насколько я мог заметить, это действительно так. Ей не особенно приятно, что ты живешь у меня. Мэдж не могла не заметить моего отношения к тебе.

– Может быть, миссис Фри вела бы себя поспокойней, узнай она о том, что если ты ко мне и неравнодушен, то только потому, что я очень похожа на свою бабушку.

– Что?! – Филипп резко повернулся и уставился на Линду. – Ты что, считаешь меня сумасшедшим? Твоя бабушка умерла, когда я был совсем маленьким! Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к Анне Уорнер.

– Я… я просто подумала…

– Не пора ли тебе начать верить своим собственным глазам? Ты же прекрасно знаешь, почему я уехал отсюда.

– Ты же вернулся, – обескураживающе просто заявила Линда.

– Я не собирался возвращаться и даже оставил все свои вещи в городе. – Руки Филиппа терзали худенькие плечи девушки, его голос срывался. – Но, так или иначе, ты нужна мне, Линда. Сегодня я думал, что потерял тебя.

– Прости, что я тебя так напугала, – прошептала та. Ее глаза застилали слезы, она едва видела бледное лицо Уорнера, который, скользнув ладонями под ворот ее халата, нежно гладил пальцами шелковистую кожу плеч.

– Ты пугаешь меня с того самого дня, когда впервые появилась в этом доме, – взволнованно говорил он. – Слишком молодая, слишком яркая и, к тому же, дочь Джона. Я должен был отпустить тебя обратно в Бирмингем. – Мужчина скользнул ладонями по ее шее, легонько касаясь большими пальцами подбородка. – Прекрасно знал, чем это может кончиться, но желание постоянно видеть тебя было сильнее здравого смысла. Я хочу тебя, Линда. И не могу сопротивляться этому желанию.

Филипп жадно припал к губам девушки, и та с готовностью подалась ему навстречу. Она тоже хотела его. Может быть, вся жизнь Линды готовила ее к встрече с этим мужчиной. Ни разу не испытавшая сексуального влечения, она была совершенно потрясена глубиной своих чувств к Филиппу.

Тело Линды сейчас уже не подчинялось ни ее воле, ни голосу рассудка. Когда ищущие руки мужчины стянули с нее халат, она с готовностью отдалась теплым ладоням, ласкающим ее. Грудь ее подалась навстречу ему, соски набухли и затвердели. Филипп слегка отстранил девушку, пожирая глазами ее прелестную фигуру. В розовом свете лампы вся она, казалось, светилась нежнейшими золотыми бликами. Лицо мужчины потемнело от желания.

– О боже! Ты так прекрасна, – простонал он, резким движением стянул с себя рубашку и крепко прижался к Линде своим обнаженным торсом. Рукой он накрыл нежный холмик ее груди, играя большим пальцем с напряженным розовым бутоном соска.

Потом опустил голову и приник к нему губами. Задохнувшись от мучительного восторга, девушка выгнулась всем телом. Желание огненной лавой разливалось по каждой клеточке ее существа, отдаваясь сладостной болью. С губ сорвался стон наслаждения.

– Не останавливай меня, любовь моя, – выдохнул Филипп. – Слишком поздно.

– Я сама не хочу останавливаться, – шепнула Линда и, чувствуя все нарастающую пульсацию его мужского естества, вся раскрылась навстречу ему. Филипп ласкал ее спину, наслаждаясь ощущением близости.

– Поцелуй меня, – простонала девушка. Поцелуй, который стал ответом на ее просьбу, был таким, что она едва не потеряла сознание от остроты чувственного удовольствия.

Через мгновение Линда что-то тихо прошептала и потянулась к поясу мужских брюк, впившемуся в ее нежную кожу. Разгоряченный мужчина все понял без слов. Не отводя губ, он расстегнул ремень и скинул на ковер остатки одежды, впервые предоставив Линде возможность целиком почувствовать свое сильное возбужденное тело.

Губы Филиппа становились все тверже, все требовательней. Линда обвила его шею руками, и он резко притянул девушку к себе, давая прочувствовать всю силу своего желания. И тут он подхватил ее на руки и опустил на кровать, сразу же накрыв своим мощным телом тело Линды.

Легко скользнув ладонью по ее изящному подбородку, мужчина отыскивал губы пылающим ртом. Губы девушки с готовностью разомкнулись, и обжигающее вторжение его языка отозвалось где-то внизу сладкой болью. По всему телу Линды разливалось блаженное тепло, ей казалось, что она вот-вот умрет от наслаждения.

Она смутно слышала стоны, с трудом осознавая, что эти страстные звуки рвутся из нее самой. Но ей уже хотелось большего. Все тело ее требовало, умоляло о продолжении.

– Линда! Нет, – потрясение прошептал Филипп. – Я никогда не ожидал увидеть тебя такой. Я не могу причинить тебе боль.

– Сейчас! Сейчас! – молила она. – Пожалуйста, Филипп…

Его взгляд разливался по лицу девушки как расплавленное золото, и даже в такой момент Линда поймала себя на том, что любуется этой смуглой кожей, этой твердой линией подбородка. Прядь блестящих черных волос упала ему на лоб. Фиалковые глаза девушки расширились в немом изумлении, когда она, наконец, поняла, что все происходящее – явь. Она дрожащими пальцами коснулась любимого лица и прошептала:

– Ты так прекрасен, Филипп. Люби меня сейчас. Или я умру.

– Дорогая… – Голос мужчины прозвучал хрипло, как-то по-новому волнующе, и он вошел в сладостную теплую глубину ее тела.

Линда резко вскрикнула, и комната поплыла у нее перед глазами. Тело словно перенеслось в другой мир, погружаясь в невероятный, фантастический экстаз. Все ее существо содрогнулось в сладостном спазме. Смутно, сквозь какую-то дымку она услышала стон наслаждения Филиппа, слившийся с ее неистовым воплем.

Линда не чувствовала ничего, кроме всеобъемлющего счастья. Лишь спустя несколько минут она вдруг заметила, что ее ноги обвили его талию, а Филипп, не разжимая сильных объятий, уткнул лицо в ее грудь. Она откинулась на подушки, чувствуя невероятную томящую слабость. Мужчина осторожно приподнялся, и в этот момент словно исчезли волшебные чары.

Глаза Линды наполнились слезами, которые серебристыми капельками стекали по щекам. Филипп долго смотрел на нее, потом лег рядом, обнял, позволив плакать на своей груди.

– Прости, – тихо прошептала девушка сквозь душившие ее рыдания. – Это не потому что… То есть, ты не сделал мне больно… Я не знаю почему…

– Это у тебя было в первый раз, – мягко произнес Филипп, но Линда знала: дело не только в этом. Просто она любила Филиппа больше, чем даже могла себе представить.