Текст книги "Роскошная скромность"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Ну, я могу сказать, почему Фил здесь поселился, – выпалила Мэдж, явно раздосадованная тем, что ее слова не обратили гостью в немедленное бегство. – Это его родина. И все-таки большой город больше ему подходит. Мне иногда кажется, что Фил живет здесь из духа противоречия. Всем назло.

Линда кинула на собеседницу быстрый взгляд. Та сидела, поджав губы. Значит, ознакомительный урок закончен. Ну и хорошо. Можно лишь вздохнуть с облегчением. И зачем только ее уши услышали, что это место зовется Домом призраков и что некто живет здесь кому-то назло.

Странно, но никто не встречал их. Как только машина остановилась перед домом, Мэдж принялась выгружать вещи, словно желая побыстрее от них избавиться. И прежде чем Линда успела ей помочь, весь багаж был самым бесцеремонным образом свален на дорожку прямо перед ступеньками, ведущими к парадной двери.

– И где же наш гостеприимный хозяин? – поинтересовалась Мэдж с напускным разочарованием. – Впрочем, не удивляйтесь. Фил не обременяет себя заботой о людях, – добавила она и направилась к дому. Открыв дверь, Мэдж ввела девушку в просторный холл, где тоже не было ни души.

Внутри дом выглядел более приветливо, чем снаружи. Изящная витая лестница с белыми перилами вела на второй этаж. Редкие солнечные зайчики играли на дорогом паркете. Все двери в соседние с холлом комнаты были открыты. Но даже если бы Линда приехала одна, она ни за что не решилась бы в них войти. Просто стояла бы и ждала, потому что, надо признаться, ужасно трусила.

Девушка уже собиралась идти за оставшимися вещами, как вдруг единственная закрытая дверь отворилась. Линда застыла на месте, увидев мужчину, вошедшего в холл. У нее перехватило дыхание. Уорнер ничуть не изменился – точь в точь как на той фотографии. Именно таким он когда – то запомнился маленькой девочке. И даже если что-то изменилось, то не в нем, а в ней, ведь сейчас она смотрела на него глазами взрослого человека.

Мужчина пристально вглядывался в лицо гостьи. Его брови вопросительно поднялись.

– Белинда? – На лице Филиппа Уорнера отразилось крайнее изумление. Непроницаемые золотистые глаза смерили девушку с головы до ног.

– Линда, – решительно поправила она. – Мне бы хотелось, чтобы меня называли так.

Начать легче, чем продолжить. Как себя называть, она сообщила, а вот как ей обращаться к хозяину Дома призраков – понятия не имела. Он ей не дядя – значит, дядюшка Филипп отпадает.

Она ему не близкая родственница. Тогда кто? И на каком основании она приехала в его дом? По всей вероятности, Уорнер на свое приглашение ждал скорее отрицательного, чем положительного ответа.

Девушка с ужасом осознала, что боится этого человека, как и много лет назад. Даже жаль, что он не изменился внешне, пусть бы хоть выглядел постарше, и то было бы легче. Перед ней стоял не седовласый добродушный толстяк, а красивый, мужественный, подтянутый, необыкновенно волнующий мужчина. И пойди знай, как себя с ним вести…

Филипп и похож на того писателя с фотографии, и в то же время бесконечно далек от тщательно ею изученного черно-белого изображения. Линда эмоционально не была готова к встрече с таким человеком. Аура скрытой силы, смесь физического совершенства, глубокого острого ума и необычайной сексуальной притягательности окружала его. Теперь понятно, почему Мэдж не спешила уходить. Но где же Доминик? Где та женщина, которая вправе сейчас расставить все по своим местам?

– Извини, – сухо промолвил Филипп. – Кажется, время прошло мимо меня. Просто твой отец всегда звал тебя Белиндой.

– В то время я была еще слишком мата, чтобы иметь собственное мнение по этому вопросу, – заявила Линда.

– Ну а теперь ты достаточно взрослая, чтобы самостоятельно выбрать свою судьбу, – заметил он, и снова его непроницаемые золотистые глаза скользнули по стройной фигурке девушки, – Фамильные золотисто-каштановые волосы и фиалковые глаза, – тихо усмехнулся он. – Хотя Джон не был так красив.

– Разве ты не знал, что маленькие девочки когда-нибудь вырастают? – язвительно вставила Мэдж.

– Да уж, здесь, действительно, большой пробел в моем знании жизни. – Филипп снова воззрился на гостью. – Как бы то ни было, теперь я оправился от шока и могу, Линда, отнести вещи в твою комнату – Он пересек холл и, заглянув за одну из дверей, громко крикнул:

– Салли!!

На пороге, вытирая руки о передник, возникла маленькая полная женщина средних лет. В этот момент раздался телефонный звонок, и хозяин, кивнув в сторону Линды, бросил:

– Салли, мне звонят. Проводи девушку в ее комнату. Вещи я принесу через минуту.

И исчез в комнате, которая, по всей видимости, служила ему кабинетом. Мэдж кинула на закрытую дверь полный раздражения взгляд, резко повернулась и двинулась к выходу, не озаботив себя тем, чтобы хотя бы ради приличия попрощаться с Линдой. Ни кивка, ни подобия улыбки – сплошная недоброжелательность.

2

Испепеляющий взгляд Мэдж немного обескуражил Линду, но сквозь землю она не провалилась. Коль уж приехала сюда, надо держаться, да и, в конце концов, разве не любопытно разобраться в странностях обитателей этого дома? Так что прочь тревожные мысли! Действительность сейчас воплотилась в образе розовощекой женщины, которая, приветливо улыбаясь, смотрела на девушку.

– Меня зовут Линда Бекли, – тихо произнесла гостья.

Как приятно видеть совершенно нормальное лицо. Но какая же слабость во всем теле… Ноги просто подкашивались, когда Салли рукопожатием активно демонстрировала свое дружелюбие.

– Приятно познакомиться с вами, мисс Бекли. Я приготовила вам комнату, хотя… Мне сказали, что вы несколько… ну, несколько младше.

– Просто перепутали, – с улыбкой пояснила Линда. – Думаю, мистер Уорнер успел совсем забыть меня. И, пожалуйста, не зовите меня так официально. Лучше просто Линда.

– Ну, не знаю, что скажет мистер Уорнер, – задумалась Салли.

Линда тем временем озаботилась переноской своих разбросанных вещей. Ее щеки покраснели от напряжения.

– Уверена, он даже не заметит, – пробормотала девушка.

Остается надеяться, что хозяин будет все свое время отдавать творчеству и встречаться с ним придется не слишком часто. Он, судя по всему, не склонен проявлять теплые чувства и радушное гостеприимство. Сух, строг, немногословен… Значит, осваиваться, изучать обстановку придется самой, разве что Салли окажется разговорчивее хозяина.

Конечно, причины для волнений остаются. Скажем, вдруг он возомнит себя благодетелем опекуном? Сейчас по крайней мере человек выглядит явно ошеломленным и, пожалуй, даже слегка раздосадованным.

Линда тяжело вздохнула. Она поднималась по ступенькам вслед за Салли, нагруженная своим багажом. Неважно, что подумает Филипп Уорнер. Главное – держаться от него подальше и быть предельно вежливой при встречах. Вот как она уживется с Доминик – это действительно вопрос. Едва возникают мысли о миссис Уорнер, сразу вспоминается откровенная неприязнь матери к этой женщине.

– Вот мы и пришли! – радостный возглас Салли отвлек девушку от тревожных раздумий.

Спальня находилась в самом начале коридора, рядом с лестницей. Просторная светлая комната с окнами, выходящими на море! Разительный контраст с тесной, темной бирмингемской комнатушкой, которую снимали подруги в течение четырех лет.

– Ванная комната там. – Салли кивнула в сторону небольшой двери светлого дерева. – Надеюсь, вам понравится.

– Мне уже нравится! Комната просто прелесть. К тому же из окна видно море.

– Этот дом всегда был красив. Он мне нравился, еще когда я работала здесь в молодости горничной. – Салли расплылась в улыбке, ее глаза пробежались по комнате. – Только счастья в нем нет. – Линда удивленно взглянула на служанку. Та смутилась. – Так болтают в округе, – добавила она, и возмущенные нотки послышались в ее голосе. – А я вам скажу, Что мистер Уорнер очень добр и всегда таким был…

Слова, случайно вырвавшиеся у Салли, заинтриговали. Почему та сказала, что в доме нет счастья? Раз уж Салли работала здесь горничной, она знает Филиппа довольно давно. Странно, почему по возвращении из Австралии он поселился именно здесь – в родовом гнезде с пугающим названием? Мрачный, загадочный человек в таинственном доме. Может быть, именно в необычной атмосфере Дома призраков он черпает вдохновение? Тогда ясно, почему его книги вызывают дрожь. Но интереснее всего другое: как жена Филиппа мирится с этим? И что, интересно, она думает по поводу Мэдж Фри?!

Салли поспешила вниз, и Линда медленно последовала за ней. Девушка решила предложить свою помощь, но слишком тяжелы были эти коробки. Внезапная слабость заставила остановиться. Еще пару раз вниз-вверх по винтовой лестнице – немудрено будет и вовсе потерять сознание прямо здесь, на этих ступеньках. Девушку бил озноб. Она сильно отстала от Салли.

– С вами все в порядке? – раздался озабоченный голос.

Линда выпрямилась и утвердительно кивнула. Она немного посидит и будет в норме, но еще один рейс ей вряд ли выдержать.

– Присядьте на минуту, – предложила приветливая служанка. – Вы, наверное, устали с дороги. Я приготовлю вам чай.

– Если вас не затруднит… – начала было Линда, но лицо Салли расплылось в улыбке – Господь с вами, мисс! Я рада служить вам. Хоть вы оживите это место.

– Вы живете здесь же? – поинтересовалась Линда.

– Нет, я живу в Карон Порт. Хотя бываю здесь каждый день. Прихожу в семь, а ухожу после ужина, как только все уберу и вымою, – ответила Салли.

Добрая женщина отправилась готовить чай, а Линда присела на краешек кровати. Комната поплыла перед ней, боже, как же ей плохо…

Головокружение немного прошло, стены как будто перестали кружиться, и тут раздался резкий стук в дверь. В комнату вошел хозяин дома. Линда вскочила с кровати и столкнулась с ним лицом к лицу. Он смотрел на нее как-то странно, нерешительно. С неодобрением отметил нагромождение вещей и сердито проговорил: – Я же сказал, что сам отнесу вещи наверх. С какой стати вы стали заниматься этим сами?

– Мне помогала Салли. – Линда выдавила слабую улыбку. – Я как раз собиралась все убрать… – И осеклась под взглядом Филиппа. Невозможно догадаться, о чем думает этот человек. Специально из себя строит загадочного? Вылитый пират. Лишь его необыкновенные глаза светились жизнью, умом и проницательностью.

– Поймите, я никому не хочу быть в тягость! – выпалила она громче, чем хотела, и увидела, как изогнулись в усмешке его губы, черная бровь удивленно поползла вверх.

– Какое облегчение для гостеприимного хозяина. Ты только сейчас это решила или провозгласила свое жизненное кредо?

Девушка почувствовала, что краснеет. Ей очень бы хотелось, чтобы ее взгляд выглядел непреклонным, но попытка явно не удалась.

– Я просто хочу сказать, что не собираюсь болтаться у вас под ногами и испытывать ваше терпение. Я не стану злоупотреблять гостеприимством.

– Кажется, ты уже приступила к выполнению своей программы, – откликнулся Филипп. Засунув руки в карманы, он отошел от двери. В золотистых глазах мелькали искорки смеха. – А ты выросла, Линда. Это для меня, честно сказать, было полнейшей неожиданностью. Почему – то в моем сознании ты возникала только в образе маленькой девочки. Я предполагал, конечно, что дети растут, но как-то не думал, что до такой степени. Мое воображение нарисовало мне совершенно другой образ.

– Я… я полагаю, писателям это свойственно, – неуверенно произнесла Линда, моля про себя, чтобы он отвел глаза от ее лица. Девушка посмотрела на свои вещи, в беспорядке разбросанные по комнате. – Э… надеюсь, я смогу куда-нибудь убрать все это барахло, – рискнула она поменять тему. Уловка сработала. Филипп перевел глаза на ее пожитки.

– Ручаюсь, мы найдем в этом доме место для твоих вещей. Прикинь, что тебе нужно и дай мне знать.

– Полки для книг и, желательно, шкаф, сказала Линда.

– Ну вот видишь, как все просто. Сейчас я принесу сюда твои остальные вещи, и займемся обустройством. – Филипп внимательно посмотрел на девушку. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я… я просто устала. Салли готовит мне чай, но сначала я хотела бы встретиться с вашей женой.

Как только Линда произнесла последнее слово, взгляд собеседника будто отстранил ее от себя. Человек застыл как ледяная глыба, губы сжались в жесткую линию. Девушка поняла, что брякнула что-то не то, совершила очередную ошибку.

– Моя жена умерла семь лет назад, – бесцветным голосом произнес он и повернулся к выходу. Линда импульсивно бросилась, чтобы задержать его.

– Извините, я не знала. Мне никто не сказал…

В ее голосе прозвучало такое неподдельное сочувствие, что Филипп остановился. Взгляд его оставался холодным.

– Это не должно тебя беспокоить. Она погибла в результате несчастного случая, когда ты еще была совсем девочкой. Откуда тебе было знать?

– Мне так жаль, – прошептала Линда. – Я… простите, что заставила вас вспомнить, но я даже не предполагала…

– Линда! – Громкий крик растворился в тумане. Комната стремительно закружилась, темно-синий ковер неумолимо приближался к ней. Филипп бросился было, чтобы подхватить обмякшее тело, но не успел…

Очнулась Линда уже на кровати. Уорнер стоял у двери и громко звал Салли. Девушка была слишком ошеломлена, чтобы различить, волнение, тревога или просто злость окрашивают интонации его голоса.

Филипп подошел к ней и, едва заметив, что Линда сделала попытку привстать, приказал:

– Не поднимайся! Салли поможет тебе лечь в постель.

Уорнер снял с нее туфли. Ей сейчас особенно неловко было чувствовать свою беспомощность.

– Я в порядке, – проговорила девушка. – Просто… просто я устала.

– Хватит притворяться, Линда! – Блестящие янтарные глаза с упреком смотрели на нее. – Поверенный сообщил мне, что ты серьезно болела, да я вижу, что ты и сейчас нездорова. Удивительно, как ты еще смогла доехать!

Злость в его голосе обескураживала. Мысль о том, что Уорнер, чего доброго, посчитает ее обузой, была невыносима. Девушка с облегчением вздохнула, когда в комнату вбежала запыхавшаяся Салли.

– Помоги, пожалуйста, Линде раздеться и лечь в постель, – приказал Филипп. – Я пойду вызову доктора.

– Мне не нужен врач… – начала было девушка, но осеклась, попав под обстрел сверкающих глаз. Филипп со злой решимостью вышел из комнаты, даже не удостоив ее ответа. Что за странный человек!

– Ай-ай-ай. Вы такая бледненькая, я так и подумала, что вы нездоровы, – хлопотала встревоженная Салли. – Не следовало мне разрешать вам поднимать тяжести.

– Я просто на одно мгновение потеряла сознание, – будто оправдываясь, пыталась успокоить ее Линда. Служанка, не переставая упрекать себя, принялась раздевать девушку со сноровкой опытной медсестры.

– Я должна была догадаться. Господи, да и сейчас вы близки обмороку. Что скажет доктор, я право не знаю…

– Я могу сама раздеться, – слабо протестовала Линда.

– Мистер Филипп приказал помочь.

В такой ситуации лучше, конечно, не возражать. Тем более что слабость еще не отступила и все вещи виделись как в тумане. Интересно – Салли сказала «мистер Филипп», а не «мистер Уорнер». Ясно, та знала его еще ребенком.

А в принципе, какое ей, Линде, до этого дело? Стоит ли давать своим мыслям такой ход? Уж если есть еще силы думать, так для этого достаточно других тем. Ее нынешнее неприятное положение, например. Это же просто ужасно! Теперь, выказав свою слабость и получив свидетельство заботы хозяина, она более чем когда-либо должна быть благодарна человеку, которого почти не знает.

Появление доктора прервало бесконечный поток безжалостных раздумий. Линда, отвечая на вопросы врача, была вынуждена посвятить его во все тонкости своей болезни. Не хотелось, конечно, но врач есть врач.

– Судя по всему, вы не до конца еще излечились, да и путешествие подорвало ваши силы, – сочувственно подытожил доктор. – Завтра – постельный режим, а там посмотрим. Возможно, разрешу вам понемногу вставать. Вас вылечит время. Не надо только переохлаждаться и утомляться.

Когда доктор ушел, Линда пару минут угрюмо смотрела на дверь, а потом приняла решение. Она не может оставаться в постели. Еще не хватало, чтобы за ней ухаживали, присматривали.

Девушка потянулась за халатом, и в этот момент дверь открылась: на пороге возник Филипп. Его холодный взгляд остановил девушку.

– …Я только собиралась одеваться, – объяснила она, чувствуя себя крайне неловко. Предстать без одежды перед малознакомым мужчиной – хуже не придумаешь. А у нее к тому же и не было сил, чтобы натянуть на себя халат.

– Я отчетливо помню, что ты обещала никому не быть в тягость. – Филипп решительно двинулся к ней.

Линда забеспокоилась.

– Мои слова, согласитесь, особенно подходят к данному случаю. Именно потому я и хочу одеться.

Она постаралась как можно тверже посмотреть на мужчину, но тот проигнорировал и ее взгляд, и ее слова.

– Ты доставишь куда меньше хлопот, если будешь лежать в постели, а не хлопаться в обморок на каждом шагу, – отрезал Филипп. Вырвав из ее рук халат, он приобнял девушку, возвращая ее на подушки. – Лежи спокойно. Доктор объяснил, что тебе нужно делать, и попробуй только не выполнить его указаний. Пока строго постельный режим, а потом будешь понемногу подниматься. И так до тех пор, пока совсем не окрепнешь.

– В дороге со мной все было в порядке. Просто я устала… – Голос Линды задрожал. От слабости? От неуверенности? От жалости к себе? Нет, ее совершенно потрясло прикосновение рук Филиппа, таких теплых, сильных и надежных. Первый раз мужские руки так дотронулись до нее – и мягко, и уверенно. Немало молодых людей выказывали интерес к ней. Почему бы и нет?

Девушка, по всем отзывам, симпатичная, с прекрасной фигурой, а уж про ее глаза – ах, ах, ну просто фиалковые! – говорили едва ли не с восхищением. Но ко всем ухаживаниям Линда относилась с долей прохладцы, предпочитая видеть в своих ровесниках просто друзей, что, впрочем, не всегда их устраивало. Как не похож на этих кичащихся своей мужественностью и неотразимостью людей Филипп Уорнер! Рядом с ним чувствуешь себя маленькой и хрупкой.

– Лучше не спорь со мной, – сказал Филипп. – И если вдруг Салли или я обнаружим тебя слоняющейся по дому, не жди ничего хорошего. – Он выпрямился и серьезно посмотрел на нее. – И перестань считать себя обузой. Я сам пригласил тебя сюда. – Его губы изогнулись в усмешке. – К тому же, какая разница, где ты будешь валяться в постели – здесь или где-нибудь еще?

– Но я никогда не хотела…

– …Никому навязываться. Я знаю. Мы уже это обсудили. – Уорнер повернулся к двери и взглянул на груду коробок, сваленных на полу. – Я принесу оставшиеся вещи и разберу их.

– Нет! – Это излишне резкое и категоричное возражение заставило мужчину повернуться. – Я… я хотела сказать, в них трудно разобраться постороннему, и… и будет лучше, если я сделаю все сама. Эти вещи… – смущенно добавила девушка, -…они очень личные.

– Как интересно! Секреты? Уж не тайного ли агента я скрываю в своем доме? Какой же ты все-таки чудной ребенок, Белинда.

Филипп вышел, оставив Линду разбираться в себе, в нем и в этих ненароком брошенных насмешливых словах. Она вовсе не ребенок, и, черт возьми, он прекрасно это знает!

Линда услышала звук приближающихся шагов, что заставило ее принять выражение упрямой решимости. В комнату вошел Филипп и аккуратно поставил коробки у стены, там же сложил и вещи, принесенные раньше.

– Мы ведь не хотим, чтобы ты споткнулась о них ночью, правда? – сказал он, придав голосу преувеличенно заботливую интонацию. Добрый дядюшка печется о пользе малышки-племянницы. Когда он взглянул на Линду, в его глазах плясали веселые чертики. Не к добру подобное веселье… Надо взять инициативу в свои руки.

– Пожалуйста, не называйте меня Белинда. – Слова прозвучали скорее как просьба, а Линда очень хотела произнести их более небрежно и в то же время внушительно, но не получилось.

– Обещаю, – сказал он. – Но при одном условии: если ты перестанешь вести себя как бездомный ребенок, униженный чьим-то покровительством. Твой отец жил в этом доме. Его дочь всегда здесь желанный гость.

– Но я совсем вас не знаю. Мой приезд выглядит просто нахальством. Я… я хочу сказать, что мы не родственники. Я вам не племянница.

– В этом ты абсолютно права. И все же не будем отрицать и того, что мы далеко не посторонние друг другу люди. Хотя между нами и нет кровной связи. Твой отец много значил для меня – больше, чем ты можешь себе представить. И я позабочусь о его дочери, даже если больная гостья с загадочным багажом имеет на этот счет свое мнение. Разве писатель может устоять перед соблазном узнать ее получше? Великолепный образчик для изучения, вдобавок еще этот нежный румянец…

Дверь за ним закрылась прежде, чем Линда смогла что-либо ответить. Нежный румянец? Да она покраснела от смущения и от злости, в конце концов! Глаза у этого человека как у кошки! Девушка обиженно откинулась на подушки.

Линда провела в постели целых два дня и за это время ни разу не видела Филиппа. Салли ухаживала за ней очень заботливо. Но вечерами по окончании рабочего дня служанка отправлялась домой. А хозяин ни разу не зашел, чтобы пожелать гостье спокойной ночи или хотя бы поинтересоваться здоровьем больной. Ну что ж, лучшей иллюстрации его отношения к ней не придумаешь… Игнорирует – и все тут!

Правда, шкаф он все-таки принес. В этот момент Линда принимала душ, и их встреча не состоялась. Удивительно, но Уорнер не забыл про ее просьбу. Однако после этого он не зашел и не спросил, все ли в порядке.

На третий день Линда проснулась рано. Чувствовала она себя намного лучше, чем прежде. Покой и отличная стряпня Салли сделали свое дело. Так что сегодня можно немного погулять. Девушка как раз спускалась вниз, когда входная дверь открылась и в холл вошел Филипп в джинсах и черном свитере. Через плечо свисало влажное полотенце. Живительно, он явно только что искупался в море. В такой-то холод! Да и море казалось неспокойным.

– Доброе утро, Линда. – Губы Филиппа тронула улыбка. Он бросил полотенце на спинку стула. – Надеюсь, тебе лучше?

– Да, спасибо. – Девушка продолжала его рассматривать и неожиданно выпалила то, что совершенно не хотела произносить: – Неужели вы купались! – В ее голосе соединились удивление, осуждение и недовольство.

Уорнер удивленно поднял бровь.

– Я всегда плаваю перед завтраком. Давняя привычка. Каждое утро после восхода солнца мы с твоим отцом бежали наперегонки к морю. Только, – серьезным тоном добавил он, – не дай мне бог застать тебя за подобным занятием. Я знаю здесь все течения. Это побережье очень опасно для новичков.

– Когда немного потеплеет, я тоже буду купаться, – заявила девушка, не в силах оторвать взгляд от его блестящих черных волос. Все-таки этот Уорнер – необычайно привлекательный мужчина.

– Пошли завтракать! – Филипп направился прямиком в столовую. Линда побрела за ним, машинально подобрав по пути мокрое полотенце. Он крайне небрежен с вещами, подумала девушка, заметив, что полотенце оставило белесое пятно на блестящей темной полированной поверхности стула.

– Позволь спросить, что ты намерена с ним делать? – Филипп остановился, чтобы открыть перед Линдой дверь, и когда девушка подняла глаза, то увидела, что он выразительно уставился на полотенце.

– Оно влажное. Может испортить дерево. Стулья ведь старинные и…

– Ты совершишь большую ошибку, если попытаешься изменить меня или мой образ жизни, Линда Бекли! – Твердая рука взяла девушку за подбородок и повернула ее лицо к свету. – Если я хочу бросить влажное полотенце, я его бросаю. Салли собирает эти полотенца годами. Вскоре ты обнаружишь, как много у меня скверных привычек. Не обращай на них внимания. Я абсолютно не собираюсь с ними расставаться.

В фиалковых глазах зажегся недобрый огонек. Однако Линда понимала, что будет неразумно давать выход своим эмоциям, даже если этого очень хочется.

– Прошу прощения. Я действовала чисто машинально. Обыкновенная женская страсть к порядку. В будущем я постараюсь не докучать вам.

Филипп прищурился. Человек явно заметил и возмущенные интонации в ее голосе, и пылающие щеки. Он учтиво пропустил Линду вперед, попутно забрав у нее полотенце.

– Твое «машинально» может плохо подействовать на Салли, – не без издевки в голосе заметил Филипп. – Если полотенца не окажется в холле, она, чего доброго, вообразит, что я утонул.

– Хорошо! Я положу его обратно! – Линда резко повернулась к нему, и только тут заметила веселеньких чертиков в янтарных глазах.

– Ну и темперамент, – заметил Филипп. – Не пойму только откуда. Джон был очень уравновешенным человеком, а твоя мать вообще была холодна как айсберг.

В столовую вошла Салли и поставила на стол поднос с завтраком, а уходя, без каких-либо комментариев забрала с собой злосчастное полотенце.

– Что ты собираешься сегодня делать?

Снова этот насмешливый покровительственный тон! Она подняла глаза, стараясь выразить взглядом предельную холодность.

– Для начала разберу свои вещи. А затем буду корпеть над учебниками, готовиться к экзаменам. Мне нужно многое наверстать.

– Не переусердствуй. Не забывай, что ты больна. – Филипп говорил вполне серьезно. Линда кивнула, ей и самой не улыбалось снова оказаться прикованной к постели. – А как ты собираешься меня называть?

Ну вот и прозвучал вопрос, которого она ждала и боялась. Хотелось бы самой знать ответ. До сих пор ей удавалось избегать прямого обращения.

– Вы мне не дядя… – начала Линда нерешительно.

– Согласен, – заметил Филипп. – Это мы уже выяснили. Тебе не кажется, что постоянно обращаться ко мне на «вы» довольно затруднительно? Может, будешь звать меня по имени и перейдешь на «ты»? Большинство людей справляются – с этим не так уж плохо.

Линда с трудом переводила дыхание. Глупо, конечно, но почему-то казалось: стоит ей назвать его по имени, как она окажется в невыгодном положении. Хотя, с другой стороны, человек прав: нелепо, живя в одном доме, все время использовать официальный способ общения.

Вспомнилась отвратительная фамильярность Мэдж Фри. Нет, она, Линда, никогда не сможет назвать его Филом.

– Да, Филипп, – почти прошептала девушка и украдкой взглянула на мужчину. Тот не произнес ни слова. Просто смотрел на нее со странной улыбкой.

– Меня редко так называют в моем доме, – наконец сказал он.

– Ну не Филом же?… – с трудом выговорила Линда.

– Вот уж этого не надо. Мне нравится, когда ты произносишь имя Филипп своим чудным хрипловатым голосом. Давай на этом и остановимся, хорошо?

Линда кивнула и вернулась к завтраку. Что вы там, мистер, наговорили про голос? Прежде никто не замечал, что у мисс Бекли «чудный хрипловатый голос», мысленно отметила Линда.

– Пока ты лежала больная в постели, я думал о тебе, – вдруг ни с того ни с сего заявил Филипп.

Девушка почувствовала, как екнуло сердце.

– Д-да? – Линда старалась не выдать своего беспокойства.

– Я знал, что тебе требуется помощь. Но что с тобой случилось, толком и не представлял. Твоя подруга Эмили обрисовала все в чрезвычайно мрачном свете. Что же все-таки произошло на самом деле?

Линда прикусила губу и взглянула на мужчину. Филипп выглядел вполне миролюбиво, даже доброжелательно. Неужели прямо сейчас придется вытаскивать на свет божий все свои проблемы? Однако объяснений избежать все равно не удастся. Так лучше уж сразу с этим покончить.

– Все началось, когда арендодатели решили снести наш дом, – медленно произнесла Линда. Филипп слушал внимательно. Даже отложил вилку и нож. Девушке показалось поначалу, что уголки его губ слегка приподнялись, но нет, он не засмеялся, и Линда осторожно продолжила: – Они решили устроить на месте дома автостоянку. Вот так. Нас попросту выкидывали на улицу.

– Бедняжки, – пробормотал Уорнер. – Итак, ты оказалась выброшенной на улицу.

– Это еще полбеды. Почти одновременно я потеряла работу. По сокращению штатов, – торопливо проговорила Линда. Удивление Уорнера возрастало. – Я не смогла найти себе другую работу, моя подруга стала подрабатывать медсестрой по вызову на дом. Скоро у нее, возможно, все изменится к лучшему. Эмили выходит замуж. А у меня – ни дома, ни работы и никаких перспектив на будущее. Тут обрушилась еще беда – моя болезнь.

Картина вырисовывалась довольно мрачная. Филипп откинулся на спинку стула. Его глаза пристально смотрели на девушку. Хоть и чувствовалось во взгляде кроме явного интереса еще и сочувствие, но было бы гораздо лучше, если бы он отвел свой взгляд.

– Беда не приходит одна, – глубокомысленно заявил Филипп. – А сейчас у тебя, видимо, такое чувство, что все твои несчастья уже позади?

– Надеюсь, что так. Раньше удача никогда меня не подводила, – заявила Линда.

– Нельзя во всем полагаться только на себя и на удачу, – мягко прервал ее Филипп. – Когда несчастья на пороге, нужно опираться на семью.

– Глупо искать то, чего нет. Мне и одной неплохо. Во всяком случае, я всегда могла сама о себе позаботиться.

– Уверен, что могла, – спокойно согласился он. – Но бывают времена, когда помощь других просто необходима. Знай на будущее: здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности.

– С-спасибо тебе. – Девушка еще раз быстро взглянула на собеседника, но не поймала ответного взгляда. Мужчина смотрел в окно, прямо на море. На его лице застыло странное выражение. Удивительный он все-таки человек! Поражает его таинственная, зачаровывающая красота.

После завтрака Линда поднялась в свою комнату, но не смогла заставить себя заняться чем-нибудь полезным. Она стояла у окна, завороженная видом водной стихии. Море казалось таким необузданным, таким свободным. Этот старый дом тоже таил в себе неведомые силы. Но стоит признаться самой себе: как бы ни было ей здесь поначалу тревожно и неуютно, тем не менее, у нее появилось неповторимое ощущение собственного дома. Ощущение надежности тылов. Здесь жил когда-то отец. Здесь правила домом бабушка. Раньше не возникало потребности копаться в прошлом своей семьи. Сейчас прошлое само постоянно заявляло о себе.

Линда направилась в сад, простиравшийся вплоть до крайней оконечности мыса. Должно быть, летом сад, разбитый с большим вкусом, выглядит очень живописно. Высокая живая изгородь, огибающая дом со всех сторон, защищала газоны и клумбы от порывов ветра. Ничего не скажешь – впечатляющее, красивое зрелище!

Море притягивало к себе подобно магниту. Вскоре Линда уже стояла на краю обрыва. Ветер трепал ее короткие золотистые кудри. Как околдованная, смотрела девушка на безбрежные морские просторы, холодные и серые даже при сегодняшней ясной погоде, белые гребешки волн переливались в солнечных лучах. Теперь понятно, почему Филипп предостерегал от купания – было слышно, как пенящиеся волны яростно ударяются о прибрежные камни.

Линда приблизилась к самому краю скалы, чтобы получше разглядеть побережье, но предупреждающий окрик и сильная рука, схватившая ее за локоть, заставили ее остановиться.