Текст книги "Испытание пламенем"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Внизу полосы? А какая же у них тогда главная сенсация? – спросила Лорин.

– Их тут сразу две. Первая – «Одиннадцать человек пропали из Кэт-Крика. Брошенные машины – главная улика».

– Ну, это понятно, – согласилась Лорин. – Большой день для лоринбургских газетчиков, – усмехнулась она. – А вторая?

– «Новые жертвы гриппа. Смертельная жатва продолжается».

– Ты смотри! Я и не знала, что в этом году такой тяжелый грипп. Газетчики даже сделали из этого «новость».

Эрик ничего не ответил, он читал статью. Лорин видела, как плотнее сжимаются его губы, бледнеет лицо.

– Господи, – прошептал он, переворачивая страницу. – Вот оно! – А через минуту добавил: – Думаю, на этот раз он не выходил из города. – И отложил газету.

– Ты о чем? Кто не выходил?

– За последние сутки в округе Новая Шотландия от гриппа погибли более сотни человек. За этот же период заболели еще несколько тысяч. По всей стране заболевших уже десятки тысяч, в других странах, очевидно, тоже. В отдельной колонке приводятся имена умерших в округе, потому что в паре случаев вымерли целые семьи и ближайших родственников не осталось. В списке умерших Грейнджер Болдуин. Здесь есть пометка, что он погиб несколько дней назад.

– И вы не заметили, что он отсутствует?

– Он вел довольно замкнутый образ жизни. Компаний не любил. Совсем не рубаха-парень и даже не притворялся. У него были друзья то ли в Файеттвилле, то ли где-то еще. С ними он в основном и общался.

Лорин задумалась, потом спросила:

– Ты полагаешь, это то, чего мы ждем… Значит, сила, которая разрушит наш мир… это грипп?

– На самом деле это окажется не грипп. Могу спорить, что инфекционисты сейчас ломают голову, почему из тел умерших и умирающих они не могут высеять вирус.

– Но ведь по всем признаком это именно грипп!

– Масса болезней похожа на грипп. Но этот – магического происхождения. И никакие вакцины и антибиотики его не одолеют. Если мы не сумеем найти воздействие, которое его остановит, от первой же эпидемии погибнет полмира.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Скорбный лес, Валлахара

Не тешь свое сердце обманом, что враг твой глуп и слаб и погряз в грехе. Врагом твоим может быть и достойный. И драться он может за правое дело. И обе стороны могут быть правы. Добрые люди восстанут и в схватке сойдутся, и звон их мечей долетит до небес, и они содрогнутся. И праведных кровь польется потоком. – Сеолар закончил цитату и посмотрел на Молли, глаза его были странно лишены выражения.

– Ну что ж, довольно мрачная мысль, – заметила Молли. Кавалькада направлялась к Медному Дому. Чистые небеса синели, снег быстро таял. – Кто это сказал?

– Воин Тармин. Он вел армию Вейяров Ветра против Железных Вейяров во времена войны Трех Рыб. Это была самая кровавая битва за всю нашу историю. Обе стороны заплатили за нее страшную цену.

– Потому что обе стороны были правы?

– К сожалению, да. Каждая из сторон сражалась за собственную свободу, за право прохода по необходимым для них местам, за доступ к жизненно важным землям, зонам рыболовства, лесам, то есть, в конечном счете, за выживание. Каждая сторона имела право на ограниченные ресурсы, которые позволят ее народу выстоять в суровых условиях нашего мира. Обе стороны понимали, что эти ресурсы не могут прокормить всех, что проигравшая популяция наверняка вымрет – и мужчины, и женщины, и дети. Не будет ни перемирия, ни ничьей, ни достойной капитуляции. Победитель выживет, побежденный погибнет либо у себя дома, либо в ссылке, где властвуют собственные враждебные силы.

– Господи! Какой ужас! И что произошло? Кто победил?

– Никто. Вернее, обе стороны проиграли, одинаково бесповоротно. Воины дрались в целом ряде сражений, сначала одна сторона побеждала, потом другая взяла реванш. И так, пока силы обоих лагерей полностью не растратились. Уцелевшие генералы бросали в бой стариков, бездетных женщин, детей. Они бросались в самые невероятные авантюры, беспощадно уничтожая противников. В конце концов некому стало защищать страну от пришельцев, остались только раненые и женщины с младенцами на руках. И тогда с предгорий спустились кешаки, главные враги вейяров среди Истинных Рас, и вырезали всех до одного. Ни Вейяры Ветра, ни Железные Вейяры не избежали этой участи. И страна Трех Рыб досталась кешакам, которые там и живут по сей день.

– Господи, – прошептала Молли.

– История полна мрачными и кровавыми событиями, – отозвался Сеолар. – И, чтобы не повторять их, приходится делать вещи, которые нам не нравятся и которыми трудно гордиться.

– Ты пытаешься спасти свой народ, Сеолар.

Оба ощутили неловкость и какое-то время молчали. Потом Сеолар сказал:

– Сегодня прилетел мой сокол и принес весть. Предатели ждут меня в Медном Доме.

– Ты же знал, что они явятся.

– Да. Но мне пришлось вступить в сговор со злом и предательством ради личной выгоды. Люди, которых я нанял для выполнения этой гнусной работы, справились с ней блестяще. Я щедро награжу их за службу. Но это плохие люди. Сотрудничая с ними, награждая их, я становлюсь таким же, как они, соучастником их преступлений.

Молли раздумывала над его словами, перебирая пальцами гриву своего коня.

– Ты – хороший человек, Сеолар. Ты делаешь то, что должен, пусть даже это выглядит не слишком красиво. Если бы эти сентинелы были настоящими людьми, они сами давным-давно помогли бы вейярам.

– Может, да, а может, нет. Что, если их дело так же справедливо, как мое? Что, если помощь вейярам угрожает их народу, их миру?

Молли рассмеялась.

– Сеолар, людей – миллиарды. На нашей… на их стороне технология, громадные ресурсы. Вселенная не может им угрожать ничем таким, с чем они были бы не в состоянии справиться. Человечество не из таких.

Сеолар взглянул на нее и попытался улыбнуться.

– Твоя поддержка для меня благодатна. Я так долго сражался с этой дилеммой и до сих пор не уверен, что сделал правильный выбор. Мой народ вымирает, мой долг – спасти его. Я могу умереть с незапятнанной честью, и со мной погибнет мой народ, но это значит, что я пренебрег долгом. Или я могу покрыть себя позором, но дать своим людям шанс выжить. История полна достойных мужей, которые не смогли спасти тех, кто находился под их защитой. – На этот раз он посмотрел ей прямо в глаза и продолжил: – Я должен выбрать бесчестье, но я ненавижу себя за то, что оказался способным на такой шаг.

Молли секунду подумала и сказала:

– Я не могу тебя ненавидеть, и я останусь с тобой в бесчестье. Ты поступаешь правильно. Мои родители верили в справедливость твоего дела. Человек, которого я считала своим отцом, настолько верил в него, что позволил мужчине из другого мира стать отцом второго ребенка своей жены. И вот я здесь, я родилась, чтобы жить здесь. Я принадлежу этому миру. – Молли вздохнула: – Раньше я везде была чужой.

Она видела, какое облегчение испытывает Сеолар, видела это в его лице, позе, даже в ритме дыхания.

– Если со мной будет твоя добровольная помощь, мне не о чем больше мечтать, – глубоким голосом произнес он.

Молли почувствовала, как заколотилось сердце, она нервно улыбнулась и пробормотала:

– А мог бы и помечтать, думаю, я ответила бы «да».

Секунду он смотрел на нее с удивлением. Потом лицо его прояснилось, он понял, она говорит об их возможном будущем.

– Если бы ты оказала мне честь своей любовью, других почестей мне не нужно.

– Посмотрим по ходу дела, – легкомысленно откликнулась Молли.

Медный Дом, Баллахара

Сеолар не позволил Молли присутствовать во время расчета с предателями. Изменники не знали, зачем ему потребовались сентинелы, да им и дела не было. Он же не хотел, чтобы они знали о Молли, которая бы непременно их заинтересовала, обнаружь они ее присутствие. К счастью, эти три человеческие существа были поглощены лишь собственными желаниями: замком, слугами. Их занимали права и привилегии землевладельцев; все это они получили.

– Среди сентинелов есть раненые? – спросил Сеолар.

Ответил самый молодой из троих:

– Нет. По крайней мере еще несколько часов они будут без сознания, но и только. Мы были осторожны.

– Я вместе с вами осмотрю их, чтобы убедиться в их состоянии, потом вы получите ваши земли и титулы.

– И замок, так? Ледяной Стархолд.

– Вы ведь им уже пользуетесь, – холодно заметил Сеолар. – Я не стал бы менять условия нашего соглашения на столь поздней стадии.

Он поднял руку, подавая знак стражам, и те тотчас заняли позицию впереди, по бокам и позади самого Сеолара и предателей. Он мог бы счесть, что огромные количества меди в отделке стен, потолков и полов Медного Дома послужат ему надежной защитой, но с этими человеческими существами нельзя было пренебрегать никакими мерами безопасности. Магия – не единственное, что грозит ему, если они захотят предать и его.

Эти люди пугали его. Сеолар множество раз обдумывал ситуацию, думал, что в любой момент может приказать убить их, что изменники, которые предают собственный народ и собственный мир, не заслуживают другой участи. Однако честь, пусть и замаранная этим соглашением, не могла удовлетвориться столь поверхностными отговорками. Он дал слово и сдержит его. Даже по отношению к людям, чьи клятвы для них самих были пустым звуком.

Тем не менее не нужно терять бдительность, нельзя подставлять им спину.

Если предатели и были недовольны таким количеством вооруженных людей, они никак этого не показали – просто последовали за Сеоларом в апартаменты, которые прежде занимала Молли.

Там на полу лежали без сознания люди. Дышат все ровно, никаких ран или других повреждений не видно.

– Как они оказались в таком состоянии? – спросил Сеолар.

– Мы дали им… лекарство, – ответил самый старший из троих. – Через несколько часов они придут в себя. Сначала они могут чувствовать дурноту, у некоторых бывает рвота, головокружение, помутнение сознания, но это быстро пройдет.

– Ну, хорошо, – властно проговорил Сеолар. – Когда они очнутся и окончательно докажут, что пребывают в добром здравии, я передам вам документы на владение землей и выделю слуг, которые будут сопровождать вас в новые владения. А пока вам следует подождать в прекрасно обустроенных покоях; мы же, в свою очередь, сделаем все, чтобы удовлетворить все ваши потребности.

Тут вступил в разговор третий из людей, до сих пор не проронивший ни слова:

– Я думал, что как только мы их передадим, то сразу сможем отправиться на место.

Сеолар возразил:

– В нашем соглашении говорилось, что я получу их в добром здравии. В данный момент они могут быть здоровы, а могут и нет. Я не в состоянии это выяснить, пока они лежат в моих покоях, как мертвые.

– Говорю вам, они здоровы!

– Вы и им говорили, что служите одному с ними делу. Я должен убедиться, что они проснутся, будут жить и смогут выполнить то, для чего они мне потребовались. У некоторых из них могут возникнуть реакции на введенное вами лекарство. Может потребоваться ваше вмешательство или по крайней мере содействие. До тех пор, пока я не увижу, что вся моя… собственность находится в ранее оговоренном состоянии, вам следует оставаться моими гостями.

– Мы не желаем быть твоими гостями. Тебе следует помнить: мы будем соседями. Наше доброе к тебе отношение будет иметь для тебя немалое значение впоследствии.

Казалось, Сеолар на мгновение задумался, потом ответил:

– Вы правы. Добрая воля моих соседей всегда имела для меня огромное значение. – Он в упор посмотрел на трех изменников и слегка поклонился, настолько незаметно, что любой вейяр воспринял бы подобный поклон как смертельное оскорбление. – Согласен. Давайте займемся вашими слугами. В конце концов, мне достаточно будет вашего слова.

Он обернулся к капитану своей гвардии и приказал:

– Отведи их в Большой Зал и представь Тоннилу. – Потом обратился к самому пожилому из предателей: – Тоннил – старший из слуг, которые будут сопровождать вас в ваши новые владения. Тем временем я подготовлю акты и печати на владение землей. Я присоединюсь к вам в Большом Зале с остальными слугами и официально закреплю их за новым местом обитания.

– Сюда, пожалуйста, – сказал капитан.

Колонна стражей перестроилась, окружив землян, и трое изменников удалились по коридору.

Сеолар ни на секунду не верил, что они будут соблюдать договор о добрососедских отношениях. У них нет чести, это просто дикие псы, и следует опасаться их, как опасается человек подобных животных.

Но в отношениях с ними Сеолар тоже имел некоторые секреты. Их новые владения лежали как раз на том пути, которым рроны чаще всего пользовались во время налетов. Как только предатели прочно обоснуются в своей новой резиденции и пожелают выразить недовольство, они тут же обнаружат, что у них есть значительно более существенные проблемы, чем любая антипатия, которую они могут испытывать к нему лично. Сеолар считал, что они могут послужить неплохим буфером; эти трое клятвопреступных Старых Богов и добрая порция узников из его темниц встанут между ним и его самой тяжелой проблемой.

Сеолар направлялся в библиотеку, когда его догнал Бирра, которому он поручил наблюдать за сентинелами до того, как они придут в себя. Бирра подождал, пока гости и их охрана отошли на достаточное расстояние, и спросил:

– Ты посылаешь с ними Тоннила, Ималлин?

– Они будут жить в Доме Черного Следа прямо у границ новой беды. Сами они назвали его Ледяной Стархолд, видимо, имеется в виду небосвод. Мне что, тебя посылать в такое место?

– Не дай Бог… Но Тоннила?

– Он будет приглядывать за остальными преступниками. Каждый из заключенных, который будет сопровождать предателей, идет на это добровольно, чтобы избежать казни. Если же им удастся оказать нам и другие услуги, они могут быть полностью прощены.

Бирра слабо улыбнулся.

– А наши три новых Ималлина знают, что им будут прислуживать самые отъявленные и страшные преступники?

– Нет. Но преступники знают, что их господа – маги-клятвопреступники и что им придется служить в Доме Черного Следа. Знают, что любое неповиновение может превратить их в маленькие черные кляксы на полу замка, что они все время будут находиться во власти самых бесчестных и отвратительных из Старых Богов. А если им придет в голову сбежать, то сбегут они прямиком в охотничьи угодья рронов. Я сообщил каждому из них об угрожающей им опасности. Несмотря на все обстоятельства, многие пожелали рискнуть встречей с рронами и… кое-чем похуже: с прихотями предателей-магов. Очевидно, эти люди полагают, что лучше неверная участь в компании с предателями, чем верная встреча с палачом.

* * *

Джун Баг Тейт очнулась первой и чувствовала себя более чем мерзко. Ей снилось, будто она в отчаянии плывет, спасаясь от зубастого морского чудовища. Она выбивалась из сил и все никак не могла выбраться на поверхность, к воздуху и жизни. Хоть глоток воздуха! Воздуха! Воздуха! И вдруг воздух болезненной струей вливается ей в легкие… Жестокий ожог слепящего света… Невыносимый жар… Всего этого ее желудок просто не вынес. Она согнулась, и ее вырвало. Борясь с мучительными спазмами, она слышала ужасные звуки и понимала: издает их она сама. Боль и смущение, как всегда, сопровождали постыдную, на ее взгляд, потерю контроля над собственным телом.

Сзади на шею легло что-то прохладное и сырое, незнакомый голос успокаивающе проговорил:

– Вам дали какой-то препарат, потому вам сейчас так плохо. Но скоро станет лучше. Мы о вас позаботимся.

– Спасибо, – прохрипела она между спазмами и попыталась вспомнить, о каком препарате идет речь. И обнаружила, что вообще мало что помнит. Помнит, кто она такая и каково ее место в этом мире. Но с чего она вдруг приняла какое-то лекарство, от которого ее сейчас рвет? Неизвестно. К тому же она вообще не принимает лекарств. Никогда.

В глазах прояснилось – наверное, оттого, что опустел желудок. Джун Баг увидела, что лежит среди спящих сентинелов в прекрасной, если не сказать роскошной, комнате, а над ней склонился один из аборигенов Ории. Разодетый, суетливый и вообще слишком высокий и синий. Что-то шевельнулось в ее затуманенной наркотиком памяти, и она вспомнила отчаянные вопли остальных сентинелов.

– Ах, гадство! – пробормотала она. – Нас таки сделали.

Орианец, подобострастный и ловкий, уже убрал вокруг нее. При этих словах он обернулся и спросил:

– Вас сделали? Как это?

– Мерзавец просто заманил нас. Это разрыв ворот. Не было никакого бокового потока. Мы вышли, нас угостили кофе, а этот сукин сын Вилли делал вид, что возится с воротами, чтобы попасть в поперечный разрыв. И как только мы проглотили этот чертов кофе, то тут же исчезли с лица Земли.

– Очевидно, вы стали жертвой предательства, – согласился орианец. – Но сейчас вы – наши гости. Мне известно, что Ималлин уже отдал распоряжение, чтобы вас вернули в ваш мир и в ваши дома.

Ее голос дрогнул.

– Прекрасно. Самое время. У нас дома большие неприятности, и, если мы не сумеем туда быстро вернуться, у нас может вообще не оказаться никакого дома, некуда будет возвращаться.

– Я пошлю за Ималлином, – вежливо пообещал орианец. – Сейчас он на заседании совета, но как только освободится, то сам объяснит наше положение.

Он сказал «наше положение». Не «ваше положение». А это означает, поняла Джун Баг, что никто никого не собирается отправлять домой в ближайшее время. «Наше положение» подразумевает, что этим орианцам что-то нужно, что они нашли способ добыть парочку сентинелов, чтобы решить свои проблемы, что они все должны стать очередной Великой Надеждой для этих жалких, задавленных судьбой аборигенов. Ясно, что она и ее товарищи были похищены, и теперь им придется иметь дело с требованием выкупа в какой-либо форме.

Ну и черт с ним!

Она постаралась отыскать ближайшие, связанные с Землей ворота, сконцентрировала мысль на достижении немедленного успеха, потом произнесла единственное слово-заклинание «Ищи», воображая в уме карту, которая должна появиться в воздухе перед глазами. С ее помощью Джун Баг сможет вывести остальных к воротам, обнаруженным в результате заклинания.

Но ничего не произошло.

– Ищи, – снова скомандовала она, удостоверившись, что сумела сосредоточиться на всех ключевых моментах заклинания.

И снова ничего не случилось.

У нее за спиной орианец прочистил горло и спросил:

– Что ты приказываешь мне искать?

– Объяснение, вот что! – прорычала Джун Баг. – Почему не работает заклинание, а? В чем дело?

– Ну… на самом деле… – промычал орианец и снова демонстративно прочистил горло, одновременно обводя рукой комнату.

Тогда, и только тогда, Джун Баг осознала, в какую серьезную неприятность попали сентинелы. Она еще раньше отметила, что комната красива, но красота не слишком ее взволновала, особенно если учесть мучившую ее тогда тошноту. Драпировки и оборочки не слишком-то пришлись ей по вкусу, а тут их было полным-полно. Должно быть, виновато лекарство, или тошнота, или ее собственный преклонный, что греха таить, возраст, но вся эта роскошь не произвела на нее особого впечатления. Она всегда была только воином, воином – и все. Ее долг требовал в любой ситуации оставаться воином. Тот факт, что теперь они находились в центре комнаты, целиком изготовленной из меди, должен был в первую очередь привлечь ее внимание. Никакая магия здесь невозможна.

– Видимо, я старею, – пробормотала она. – Время учить преемника и убираться подобру-поздорову, пока еще можно убраться с достоинством. Устроиться в Южной Флориде, открыть лавку, научиться раскладывать пасьянс… За последние двадцать лет в Южной Флориде так и не сумели приоткрыть ворота дольше, чем на полсекунды.

Она обвела взглядом медные стены, декоративные медные решетки на окнах, медный потолок, медные полы, массивные, как в склепе, медные двери и длинно, с ледяным бешенством выругалась. Поднявшись на ноги, она обожгла взглядом орианца и рявкнула:

– Но я ненавижу пасьянс! Ненавижу вежливых старушек с подсиненными сединами. И я не желаю бессмысленно провести остаток своей долбаной жизни!

Орианец, явно напуганный ее вспышкой, сделал осторожный шажок назад.

– Да, нарра.

– Меня зовут не нарра! Меня зовут Джун Баг.

– Прошу прощения. Нарра – это почтительное обращение к живым богам.

– А я что говорю?! Я – не бог. Я – сентинел. Нам нельзя становиться богами. Это записано в Кодексе.

Он взглянул на нее с таким выражением, словно не мог придумать, как следует реагировать на эти слова: недоверчиво усмехнуться, будто над непонятной ему шуткой, или же вежливо согласиться, поверив в неизвестное ему правило. Джун Баг вздохнула и, выходя из затруднения, сменила тему:

– Не знаешь, когда очнутся остальные?

– Нет. Похитители утверждали, что может пройти несколько часов. И еще сказали, что, проснувшись, вы скорее всего будете испытывать тошноту.

– Сволочи!

– Да, нарра.

– Джун Баг, черт тебя подери! Никогда не любила этих проклятых титулов.

– Я… я понимаю.

Ясно, что ничего-то он не понимает. Джун Баг подозревала, что единственный его жизненный багаж – это вежливость.

– Не могу ли я что-нибудь тебе принести, или сделать для тебя, или предложить тебе?

– Я так понимаю, твое предложение не включает в себя открывание дверей и возможность уйти отсюда?

– Нет, нар… нет, Джун Баг. Но все, что скрасит твое пребывание…

Она кивнула.

– Сигару. Зубную пасту и щетку. Чашку горячего кофе, суперкрепкого, настоящего, черного, и чтобы в нем оставался кофеин. – Она, раздумывая, посмотрела в потолок, потом добавила: – И, если учесть эту чертову ситуацию, к кофе не помешал бы глоток виски. А потом… потом посмотрим.

Он кивнул, подошел к двери, приоткрыл в ней небольшую панель и зашептался с тем, кто стоял снаружи. Вернувшись через секунду к женщине, он сказал:

– Понадобится несколько минут. Но все, что ты требуешь, будет по возможности быстро сюда доставлено.

– Спасибо. А пока я посмотрю, нельзя ли еще кого-нибудь разбудить.

И она начала трясти своих товарищей, а когда это не помогло, стала их щипать и кричать им в самые уши. Наконец очнулся Мейхем, и его тотчас вырвало. Джун Баг сама удивилась своей прыти: она отскочила так быстро, что ее даже не забрызгало.

Следующей оказалась Нэнсин Таббс. Она жаловалась на головную боль, но тошноты у нее не было. После нее начали приходить в себя почти все сентинелы. Эрнест Таббс и Джордж Мерсер очнулись практически одновременно. И хотя оба слегка страдали от потери ориентации, с желудками у них все было в порядке, чего нельзя было сказать о сестре Джун Баг, Луизе, которую рвало до тех пор, пока у нее не начались сухие спазмы, а Джимми Норрис издавал такие кошмарные звуки, что вызвал цепную реакцию у остальных сентинелов.

Но вторая сестра Джун Баг – Бет Эллен – не проснулась совсем. Ее дыхание становилось все глубже и глубже, медленнее и медленнее, пока Джун Баг в конце концов не осознала, что, если они немедленно не доставят ее в такое место, где один из них сможет оказать на нее магическое воздействие, они ее потеряют.

Джун Баг набросилась на орианца:

– Вы должны разрешить нам унести ее от этой меди! Мы должны произвести над ней заклинания, иначе она умрет!

– Минуточку! – отозвался тот. – Кажется, Ималлин уже идет сюда. И по-моему, с ним Води.

Массивные двойные двери открылись, и комната наполнилась многочисленной орианской гвардией. Расступившись, охрана освободила дорогу мужчине в поразительном одеянии и женщине, которую Джун Баг приняла было тоже за орианку… но потом всмотрелась в ее лицо внимательней и поняла, что она видит перед собой либо саму Молли Мак-Колл, либо ее сестру-двойняшку. Но время, проведенное в Ории, невероятно изменило девушку.

– Черт подери! Молли! – воскликнула Джун Баг.

Молодая женщина обернулась к ней и кивнула:

– Я… я знаю вас… по библиотеке.

– Я – Джун Баг Тейт. И я счастлива, что ты жива. Но что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– Я… – Молли помедлила. – Это долгая история, а я слышала, что один из ваших… гм… сентинелов попал в беду.

– Ее нужно перенести отсюда, – объяснила Джун Баг. – Скажи им…

– Я вылечу ее, – тихо сказала Молли. – За одну минуту.

Несколько гвардейцев прошли вперед, подняли Бет Эллен вместе с одеялом и направились к выходу.

– Ей нужна помощь человека, знающего, как это делается, – выкрикнула Джун Баг, – а не сомнительного шарлатана, который все погубит!

Но Молли просто кивнула и сказала:

– Потому я этим и займусь. – И вышла из комнаты в сопровождении охраны. Двери захлопнулись, оставив в помещении большую часть гвардейцев и изысканно одетого орианца.

– Я Сеолар, Великий Ималлин Медного Дома и Шеренской Речной Области. Води, которую вы знаете под именем Молли Мак-Колл, вылечит вашу соплеменницу. Они обе присоединятся к нам, как только смогут. Тем временем позвольте мне объяснить вам наше и ваше положение.

Он глубоко вздохнул, словно успокаиваясь, и по очереди посмотрел на каждого из сентинелов.

– Я заплатил огромную цену за то, чтобы вас сюда доставили. Прошу прощения за эту необходимость, но у меня просто не было выбора. Если бы я попытался заплатить вам за то, чтобы вы научили нашу Води тому, что ей следует знать, вы бы, без сомнения, отказались. Начни я угрожать, вы бы лишь посмеялись надо мной. Попробуй я воззвать к вашему состраданию, то получил бы вежливое выражение сочувствия и равнодушную отстраненность. Я знаю это потому, что годами, вслед за своими предшественниками, пытался добиться от сентинелов помощи и получал подобные ответы.

– И тогда ты заплатил нашим людям, чтобы они стали предателями, напоили нас отравой и против воли приволокли сюда.

– Я могу еще раз извиниться. Я ни за что не стал бы прибегать к таким методам, а тем более не стал бы подвергать опасности жизнь хотя бы одного из вас. Люди, доставившие вас ко мне, сами выбирали методы. Я весьма огорчен пренебрежением, которое они продемонстрировали по отношению к вам и к заботе о вашем здоровье. Мне жаль, что вы прибыли к нам в таком состоянии. Полагаю, эти люди непременно обретут должное воздаяние. С подобными людьми так обычно и бывает. Тем не менее я не прошу прощения за то, что доставил вас сюда. Мой народ вымирает, а мы наконец обрели человека, рожденного спасти нас. Чтобы выполнить эту задачу, она должна научиться тому, что только вы способны ей преподать. Когда она узнает все то, что известно вам, вы будете свободны и сможете уйти. Чем быстрее и эффективнее вы научите Води, как творить магию в нашем мире, как ее контролировать, как безопасно ее использовать, тем скорее вернетесь в собственный мир и займетесь своими обязанностями. Изменники сообщили мне, что вас ждет там некое срочное дело. Предлагаю вам не забывать об этом, когда вы будете общаться с Води.

– Значит, к похищению ты прибавляешь еще и шантаж.

– Вовсе нет. Я просто вношу в нашу дискуссию голос разума. Вы хотите оказаться в другом месте, я сообщаю вам, как скорее этого добиться.

– Действительно голос разума, – насмешливо проговорила Джун Баг. – И мы должны учить… Молли?

– Да.

– Что с ней случилось? Почему она так выглядит?

– Потому, – ответил Сеолар, – что она частично принадлежит вашему миру, а частично – нашему. Ее мать была одним из ваших сентинелов. Мэриэн Хочкисс. А отец – одним из наших Ималлинов – Нерами, Ималлин Белой Твердыни.

– Это невозможно, – вмешалась Нэнсин Таббс. – Так перемешивать расы просто невозможно. Лошади не дают потомства от кошек. Орианцы не могут иметь детей от людей. К тому же Мэриэн никогда бы не пошла на такое. Я ее хорошо знала. Она была строгой, как монахиня. Господи! Ну и идея! Да и Уолт никогда бы этого не позволил. Эти двое любили друг друга, уж в этом-то никто не усомнится.

Сеолар поднял руку, и Нэнсин умолкла.

– Я не знал Мэриэн Хочкисс, но много о ней слышал. Она и ее муж для вейяров – герои. Они поняли, что нам нужна помощь, и когда не смогли придумать для нашего спасения ничего другого, отдали нам ребенка, который осуществит то, что необходимо сделать. Молли была зачата с помощью магических сил, намеренно. Ее зачатие было тщательно спланировано, равно как и внутриутробное развитие и рождение. К сожалению, нельзя было предусмотреть, что ее мать умрет так рано и не сможет вырастить Молли, обучить и привести нам на помощь.

– На Земле она выглядела совсем иначе, – вставила Джун Баг. У нее не шла из головы новая внешность Молли… впрочем, прежний образ Молли тоже ее смущал – она вся была в покойницу мать.

– Конечно, иначе. Пока она находилась в ауре вашего мира, проявлялась лишь ее земная составляющая. Ее вейярская часть была… Я не знаю… Слишком слабой? Невидимой? Или по крайней мере спрятанной. Однако ее вейярские силы всегда была с ней. Она и на Земле умела лечить. За это ей там приходилось платить страшную цену. Но поскольку в ней была вейярская кровь и связь с нашим миром, она все же владела магией. Здесь, у нас, она может творить все, что угодно. Ее магии нет цены. Она из вашего мира и из нашего. И здесь она – лучшее, что есть в обоих.

Джун Баг, которая была старше остальных, кое-что знала о Молли. Сентинелам запрещалось вступать в контакт с туземным населением других миров по вполне понятной причине. Орианцы были не первыми, кто понял, что отпрыски представителей их собственной расы и расы из верхнего мира способны творить магию и не платить за это соответствующую цену. Земле тоже приходилось страдать от вторжения Старых Богов. Мифология полна сюжетов, где Старые Боги влюблялись в прекрасных, молодых представителей человеческой расы и имели от них детей. И все эти дети несли с собой беду.

В последнюю тысячу лет политика сентинелов сводилась к тому, чтобы уничтожать таких детей еще до того, как они принесут хаос в свои миры. По мере того как вымирали верхние по отношению к Земле миры, Старые Боги спускались вниз на более богатые пастбища. И в данный момент становилось все более очевидно, что Земля тоже близится к собственному разрушению. Насколько Джун Баг помнила, за последние несколько сотен лет было только два случая, когда тайной системе сентинелов пришлось иметь дело с отпрысками Старых Богов и земных людей. Вскоре после рождения оба ребенка и их человеческие родители попали в необходимые в подобной ситуации аварии.

Джун Баг не слышала ни о едином случае, когда родитель-человек выполнял бы роль Старого Бога, а вторым родителем был представитель нижнего мира. Она и представить себе не могла, что земным родителем может быть сентинел, даже тот, кто впал в немилость и был назван предателем из-за несанкционированной деятельности. Привести такого ребенка смешанных кровей на Землю, растить его под носом тех, кто обязан таких детей уничтожать…

Но Мэриэн и Уолт не делали такого! Или делали? Теперь Джун Баг вспомнила, что примерно двадцать пять лет назад Мэриэн исчезла и отсутствовала около года. Ездила ухаживать за умирающей теткой где-то в Рейли. Вернулась она измученной и несчастной. И плакала потом много месяцев подряд. Странное поведение, если у женщины умерла тетя. И совсем не странное, если этой женщине пришлось оставить в чужих руках новорожденное и любимое дитя.