Текст книги "Испытание пламенем"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– А что там в Рокингеме? – заинтересовалась Лорин.

Он секунду поколебался, потом рассказал.

Лорин содрогнулась, представив, что мир должен погибнуть, что через несколько дней или недель и она и Джейк умрут от беды, которая обрушится на них подобно всадникам Апокалипсиса. Лучше бы она не спрашивала!

– Я прикрою тебя, шериф, если ты будешь прикрывать меня, – собравшись с духом, твердо сказала Лорин.

Эрик протянул ей руку, и Лорин осторожно, чтобы не разбудить, сдвинула Джейка и пожала руку шерифа. Пакт был заключен!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

К ЖАТВЕ СМЕРТИ ДОБАВИЛОСЬ 16 НОВЫХ ЖЕРТВ

ГРИПП УНЕС УЖЕ 35 ЖИЗНЕЙ

Лиза Баннистер, штатный обозреватель

(«Ричмонд Каунти Дейли джорнел».

Рокингем, Северная Каролина)

Из мемориальной больницы Ричмонда сообщают, что за минувшие сутки в госпитале скончались еще шестнадцать человек. Все они являются жертвами по-прежнему не идентифицированного вируса гриппа, который распространяется в округе Ричмонд. Возникшая эпидемия – самая губительная за последние тридцать лет, а тот факт, что почти все пострадавшие – молодые люди в возрасте 20–30 лет, делает ситуацию еще более непредсказуемой…

ВРАЧИ ОКРУГА НОВАЯ ШОТЛАНДИЯ НЕ В СИЛАХ ПРОТИВОСТОЯТЬ НОВОМУ ГРИППУ

Джим Малруни

(«Лоринбург эксчейндж».

Лоринбург, Северная Каролина)

По словам врачей приемного отделения Марка Роджера и Дэвида Мура, жители округа Новая Шотландия оказались в осаде из-за истинного бича нынешней зимы – нового вируса гриппа. Доктор Мур говорит, что врачи не справляются с наплывом пораженных вирусом больных, многие из которых нуждаются в госпитализации. «Я никогда не видел столь стремительного распространения заболевания», – утверждает доктор Мур. Другие врачи округа оценивают ситуацию подобным же образом, их приемные не вмещают всех страдающих от гриппа. «Я в жизни не видел такой ужасной эпидемии, – говорит один из врачей, просивших не называть его имени, – и она еще только начинается».

Медный Дом, Баллахара

Молли прошествовала к обеду в середине колонны пышно разодетых солдат, которые все еще притворялись обыкновенными слугами. Она надела подаренное Ималлином ожерелье, которое обследовала самым детальным образом и не обнаружила никакого подвоха – изящная драгоценность и все. Однако на сердце у нее было по-прежнему неспокойно. Ожерелье было тяжелее, чем вес составлявшего его золота. Молли чудилось, что у него есть память, казалось, что в нем шелестят воспоминания, воспоминания других людей. И воспоминания горькие. Надев его, она словно стала улавливать краешком глаза какие-то тени, призраки, которые не оставляли ее, шли рядом с ней среди солдат. В голове рождались картины пожаров, сражений, несчастий, разрушения, смертей – нескончаемая цепочка горестных перемен. Конечно, ожерелье просто восхитительно, но Молли быстро поняла, что оно ей не по нраву. Однако, подумав, что надо бы его снять, она вдруг обнаружила в себе нежелание расставаться с ним. Его массивная тяжесть создавала необъяснимое ощущение защищенности. Как будто у нее теперь был щит.

В последнее время в смысле защиты ее жизнь оставляла желать лучшего.

Молли не знала, чего ожидать от обеда с Ималлином. Скорее всего банкетный стол ломится от яств, туда-сюда мечутся целые полчища слуг, в громадном камине ревет море огня, в дальнем конце огромного зала устроились музыканты. Она предвидела, что Ималлин будет из кожи лезть вон, лишь бы произвести на нее впечатление, демонстрацией власти и богатства заставить ее остаться.

Наконец эскорт провел ее сквозь великолепную арку. Двери распахнулись, но не в величественный зал, а в небольшой атриум, даже в середине зимы полный сладко благоухающих цветов, названия которых Молли не знала. Крошечный водопад, пруд, в котором плещутся яркие рыбки с такими же неведомыми ей названиями. В самом центре – прелестный круглый столик на двоих, освещенный разбросанными по саду фонариками. А над головой – ничего, лишь небо и звезды.

Сеолар, по-прежнему одетый очень просто, но на сей раз в чистой обуви, склонился в низком приветственном поклоне.

– Води, – торжественно провозгласил он, – своим присутствием ты оказываешь честь моему миру.

Молли встретилась с ним взглядом и постаралась ответить в точности таким же поклоном.

– Ималлин, – спокойно проговорила она. – Благодарю за приглашение, но я еще не забыла, каким образом твой мир удостоился чести моего присутствия.

Сеолар тихонько усмехнулся.

– Верю, что не забыла. – Он предложил Молли кресло у столика, но не отодвинул его, помогая ей сесть. Другая культура – другие обычаи, отметила Молли. Сели за стол, Сеолар негромко приказал: – Джавиши, пожалуйста. И первую перемену.

На дорожке возник слуга. В одной руке у него было наполненное льдом ведро, а в нем бутылка, в другой – небольшой золотой поднос с двумя золотыми же бокалами и маленький дегустационный кубок.

Сначала слуга налил напиток, зеленоватый и пенящийся, именно в этот кубок и выпил его. Потом подал бокалы Ималлину, который извлек откуда-то маленький черный клочок ткани и тщательно протер бокалы изнутри. Несколько секунд он внимательно изучал ткань, кивнул, потом взглянул на слугу, снова кивнул, и лишь тогда слуга налил напиток в бокалы.

У Молли мурашки забегали по спине, волоски на руках встали дыбом, словно наэлектризованные. Добро пожаловать в уютный мир абсолютной власти, подумала она.

Ималлин отпил из обоих бокалов, вытер краешек одного и торжественно подал его Молли.

– Над тобой всегда висит опасность отравления или эти предосторожности в мою честь?

Ималлин вздохнул.

– Ты – Девятая Води.

Молли отметила, что последние два слова он произнес с нажимом, ее ожерелье на мгновение слегка завибрировало.

– Вейяры, да и все Истинные Народы Ории, приветствуют твое прибытие великим ликованием. Но Орию населяют не только Истинные Народы. В нашем мире есть те, кто готов пожертвовать чем угодно, лишь бы расправиться с тобой, положить конец окутывающим тебя пророчествам.

– Господи! Каким еще пророчествам? – Она оттолкнула свое кресло от столика. – Ах да. Эти маленькие чудаки тоже говорили о каких-то пророчествах. Темный, Глубокий и Яркий.

– Традоны.

– Да, они. Послушай, я не знаю, за кого меня принимают ваши люди, но они точно ошибаются. У меня есть талант, признаю. Странным образом я умею лечить. Но это не превращает меня в чью-то спасительницу. Будь я врачом, никто бы не заметил во мне ничего странного. Так что считай меня обычным доктором, только с лучшим, чем у других, процентом выздоровления. Но Ималлин возразил:

– Ты и сама понимаешь, что это не так. Наверняка твоя мать рассказала тебе хоть что-то о твоей роли в Ории. Чем будет Девятая Води и что она сделает.

Молли отхлебнула из своего бокала и удивилась, обнаружив, что это не алкоголь. Напиток был превосходен.

– Я никогда не видела своей матери, и отца, кстати, тоже. Как только я родилась, меня отдали чужим людям. Умерли они, когда я была еще совсем маленькой, задолго до того возраста, когда я могла надеяться отыскать их или хотя бы выяснить, кто они. – Молли грустно улыбнулась. – Когда я наконец их нашла, то смогла увидеть лишь могилы.

Глаза Сеолара расширились, хотя Молли представить себе не могла, что такое возможно.

– Она умерла? – прошептал он.

– Моя мать? Давным-давно.

– И ты никогда ее не видела… и она ничего тебе не говорила…

– Никогда.

– Да, тогда многое становится ясно. Очень многое. Истинные боги! Какое несчастье! Нам повезло, что мы вообще тебя отыскали. Ты могла быть где угодно.

– Разве это было бы плохо?

– Это был бы конец вейяров.

Молли продолжала прихлебывать напиток. Сеолар наклонился к ней и сказал:

– Пророчества Чу Хуа направляли вейяров больше семи тысяч лет. Раньше, еще до пророчеств, к нам пришли Старые Боги, которых мы приняли за истинных богов и стали им поклоняться, именно это им было и нужно. Однако во времена расцвета великой империи вейяров Тассаайан Сии-ли, женщина из твоего мира, и мужчина из моего стали родителями первой Води. И эта Води – Чу Хуа, которая могла вызывать картины будущего, разъяснила Истинным Народам Ории природу Старых Богов и предсказала времена – в далеком будущем, – когда Старые Боги будут сметены с лица нашего мира и низвергнуты в ад, который их породил. И что это время придет с появлением Девятой Води.

Молли вздохнула.

– Почему вы решили, что из всего множества людей, и людей не одного, а двух миров, именно я должна стать Девятой Води?

– Мы не решили. Ты родилась Девятой Води.

– Да, ты уже говорил, но что-то мне не верится.

– Попробую тебя убедить. За всю историю только девять женщин родились от союза земной женщины и вейяра. Если были другие, а такое вполне могло случиться, то они либо погибали в детстве, либо не появлялись в Ории в нужное время, а если и появлялись, то скрытно. Води – всегда только женщины. Если союз земной женщины и вейяра приводил к рождению жизнеспособного потомка, то только женского пола. Почему – не знаю.

– Похоже на генетическую закономерность. Только я все равно не верю. Во-первых, я знаю, кто были мои родители, они оба – люди. Значит, я не могу быть Води. Во-вторых, то, что ты утверждаешь, все равно невозможно. Земная женщина и вейяр происходят от двух абсолютно разных эволюционных цепочек в разных мирах. Настолько разных, что они вообще могут считаться разными вселенными. У них не будет сходных хромосом, чтобы произвести потомство. Представь себе вероятность, что все бесчисленные эволюционные изменения, происходившие в процессе развития двух миров, привели к появлению двух экземпляров абсолютно разных существ, которые тем не менее в состоянии дать жизнеспособное потомство! Господи! Я изучала биологию только в школе, но даже я понимаю, что это невозможно. Наконец, третье. Я видела кое-какие образчики деятельности ваших Старых Богов, так что я не собираюсь вести против них никакие армии. Я служила своей стране, с почетом вышла в отставку, и за время службы я вполне удовлетворила свои амбиции по части спасения мира от катастрофы. Так что извини.

В наступившей тишине появились слуги, внесли подносы и поставили их перед Ималлином и Молли. Вперед выступил дегустатор, он попробовал по кусочку с каждой тарелки на обоих подносах, снова прикрыл их крышками, сделал шаг назад и остался стоять. Молли догадалась, что они ждут, не умрет ли он. Что за волнующая работа! Минимальные шансы сделать карьеру, единственное преимущество – постоянно пробовать вкуснейшие блюда. Молли надеялась, что, если ему придется погибнуть, исполняя свой гастрономический долг, его семья получит достойную компенсацию.

Но он не погиб. По крайней мере в этот раз. Наконец, убедившись, что еда не отравлена, Ималлин, по-прежнему молча, взял двузубую вилку и отведал одного блюда. Молли последовала его примеру.

Вкусно. Неловкое молчание.

Когда они почти все съели, Ималлин завел разговор:

– Когда ты утром посмотрела в зеркало, то заметила перемены в своей внешности, не так ли? Бирра сообщил мне, что это тебя очень расстроило.

– Это еще мягко сказано.

– Изменения, которые с тобой происходят… они ни о чем тебе не говорят?

– Говорят? О чем? Я думаю, твои люди применили ко мне какую-то магию.

Ималлин медленно покачал головой:

– Мы принадлежим этому миру. Магия нам недоступна. Магией владеют только Старые Боги, которые пришли из других миров. И разумеется, ты. Но ты – Девятая Води.

– Ну, хорошо. Я – Води, которая, согласно пророчеству, должна освободить ваш мир от Старых Богов. И я владею магией. И меня притащили сюда против воли, и внезапно я стала выше, тоньше, волосы у меня стали какого-то странного цвета, глаза – тоже, и… – Она замолчала, размышляя о том, что сама только что сказала. Ее глаза стали зелеными, как у вейяров. Пусть она и сейчас не такая высокая, как вейяры, но, пожалуй, прекрасно иллюстрирует переходный этап между человеком и вейяром. На руках у нее прежнее количество пальцев и суставов, но вот цвет волос скорее похож на местный, а не на человеческий.

Неужели в словах Сеолара кроется доля правды? Неужели ее родители – представители двух миров?

Сеолар всматривался в ее глаза и, очевидно, видел в них нечто ему приятное, ибо на губах его мелькнула удовлетворенная улыбка.

– Ты начинаешь осознавать истину.

Молли растерянно пробежала пальцами по своим волосам.

– Я все равно не представляю, как могут твои слова оказаться правдой. Наука этого не допускает.

– Наука… – Ималлин понимающе кивнул головой. – Нам кое-что известно о науке. Наука – вещь простая; она занимается массой и весом, движением и реакцией. Это логика плюс то, что можно измерить, увидеть. Наука основана на результатах, которые может повторить любой, следующий инструкциям.

– Разумеется.

– Ты была рождена не по науке. Твоя мать поместила тебя в свое лоно силой магии. Она и твой отец, твой настоящий отец, потратили три года, чтобы зачать тебя. Потому что этот мир так отчаянно в тебе нуждался. В твоем зачатии не было никакой простоты. И простоты не было в тех жертвах, которые принесла твоя мать, чтобы дать тебе жизнь.

– Трудно поверить, что я столько для нее значила, если она так легко бросила меня на чужих людей.

– Полагаю, что единственная причина, заставившая ее поступить таким образом, – это угроза твоей жизни. Видимо, она считала, что безопаснее тебя спрятать.

Молли снова отхлебнула напитка, допила до дна и через стол протянула бокал Сеолару, чтобы он снова его наполнил. Она начинала ему верить, но вера и понимание – разные вещи.

– Может, и так. – Она пожала плечами. – Если это правда, то я буду лучше думать о ней.

– Твой отец может знать, так ли это. Я спрошу его.

Этот последний удар доконал Молли.

– Подожди-ка. Ты знаешь моего отца? Он что, жив?

– Жив, конечно. Он – Ималлин одного владения, но неблизкого. Он стареет, и теперь его сын учится вести дела.

Молли поднесла руку к глазам.

– Его сын… Мой брат?

– Сводный. Но брат.

– Значит, у меня есть не только отец, сводная сестра, которой я никогда не встречала, но и сводный брат.

Сеолар смотрел на нее с выражением лица, которое она сочла беспокойством.

– Тебя это огорчает?

– Я столько времени провела в одиночестве. Столько времени мечтала о семье, которой у меня не было. Это… это, знаешь ли, нелегко.

Он мягко положил ей на ладонь руку.

– Мне жаль, что тебе пришлось страдать и быть такой одинокой. Если бы мы смогли найти тебя пораньше, то раньше бы и забрали сюда. В тот миг, когда тебя ждали, а ты не явилась. Нам следовало действовать более решительно.

Молли усмехнулась.

– Да, и мне тоже. Но у меня еще есть шанс, по крайней мере с отцом и братом. Это больше, чем я могла надеяться. – Она сделала последний глоток своего джавиши и вздохнула: – Я не знаю, где мое место в вашем мире, но начинаю думать, что оно все-таки есть. Это меня пугает, но со страхом я управлюсь. С ним я встречалась не раз. Просто я не знаю… что мне полагается делать.

Ималлин снова наполнил бокал и передал ей.

– Ты принадлежишь этому миру. Я сделаю все, что смогу, чтобы ты обрела здесь дом. Ты нам нужна, Молли. Мне нужна. Я помогу тебе найти твое место в Ории.

Она рассматривала лицо Сеолара и чувствовала, что он ей начинает нравиться. В мерцающем свете ламп изысканные татуировки его лица выглядели совсем мягко. Он не стал для нее человеком, но все же его внешность необъяснимым образом казалась ей правильной.

Кэт-Крик

Эрик вошел в камеру к Лорин, поставил для себя раскладной стул, потом еще один запасной и с минуту наблюдал, как Джейк катает по полу мяч. Каждый раз, когда мяч отскакивал от решеток и возвращался к нему, ребенок безудержно хохотал.

Лорин взглянула на Эрика, потом на лишний стул, потом снова на Эрика.

– Питер должен сейчас подойти. Он запирает дверь, чтобы нам не помешали. Наша конспирация разлетится вдребезги, если кто-нибудь увидит, как мы с Питером братаемся с противником.

– Ты что-нибудь объяснил Питеру?

– Пока нет. Этим мы сейчас и займемся. Я получил результаты вскрытия. Они из кожи вон лезли, чтобы управиться побыстрее. Я полагаю, вам обоим стоит послушать, что думает патологоанатом.

Вошел Питер, довольно холодно кивнул Лорин и сел на свободный стул.

– Дверь заперта, автоответчик включен, снаружи записка – «Вернусь через пятнадцать минут». Но если мы не уложимся, думаю, проблем все равно не будет.

Эрик кивнул.

– Пятнадцати минут должно хватить. Я быстро. Прежде всего, Лорин, ты узнаешь это? – Он передал ей конверт.

Она рассмотрела его, перевернула обратной стороной, кивнула и сказала:

– Это одно из, наверное, тысячи писем, которые я написала Брайану, пока он был за границей, участвовал в в.о. – Она виновато взглянула на Питера. – В.о. – это войсковая операция. Простите, я все еще думаю военными сокращениями. Они были частью нашей с Брайаном жизни все время, пока была жизнь. – Она обернулась к Эрику. – Я не спрашиваю, где ты его взял.

– Мне пришлось обыскать твой дом. Сейчас я объясню тебе почему. Извини меня, но это было… В общем, это вопрос жизни или смерти. Я и Питеру его покажу. Питер, не читай письмо, ладно? Просто посмотри на почерк.

Питер взял письмо, осторожно его развернул, с минуту смотрел на листок, потом также аккуратно сложил и вернул Эрику. Лорин пыталась сдержать раздражение от того, что он не отдал письмо ей. В конце концов, это ее письмо, и пусть оно не так дорого ей, как стопка писем Брайана, все же оно – память о времени, когда он был в ее жизни.

Эрик поместил письмо в пакет для вещественных доказательств, потом достал еще один, уже запечатанный, и сказал:

– К сожалению, я не могу вынимать его из пакета.

Лорин, посмотри внимательно и скажи, что это.

Лорин взяла у него пластиковый пакет и увидела внутри развернутый листок бумаги, на котором было написано: «Приходи ко мне в полночь. Я знаю, кто предатель. И у меня есть доказательства». Вместо подписи стояло «Лорин Дейн». Но сама Лорин никогда прежде не видела этого листка, не видела этого почерка и понятия не имела, что же она, собственно, видит. Она подняла глаза на Эрика:

– Глупая шутка?

Эрик взял у нее пакет и передал помощнику:

– А ты что думаешь, Питер?

Молодой человек прочел, внимательно осмотрел листок и заявил:

– Она этого не писала.

– Согласен. Он был в кармане Деборы, когда мы выловили ее из болота. Коронер нашел и отдал мне. Этот вещдок навел меня на мысль, что ложный арест – самая лучшая мера безопасности в данный момент.

Питер нахмурился:

– Мы с вами были с ней поочередно всю ночь убийства.

– Правильно. Но убийца этого не знал. Никто, кроме тебя и меня, не знал, что в ту ночь Лорин сидела в камере у шерифа. Я не совсем уверен, но думаю, убийца был осведомлен, что Лорин – моя главная подозреваемая в деле об исчезновении Молли Мак-Колл и что повесить на нее еще одно преступление ничего не стоит.

Питер кивнул:

– Вы обнаружили еще что-нибудь общее между исчезновением Мак-Колл и убийством Бейзингсгейт?

– Пока только то, что в домах обеих жертв не было никаких признаков борьбы. Если мы найдем тело Молли, то, возможно, отыщем еще какие-нибудь совпадения. А тем временем я расскажу вам, что выяснил о Деборе Бейзингсгейт патологоанатом. Предположительное время смерти – четыре часа утра. Тело было обнаружено примерно в пять часов, а это означает, что убийца не терял времени. Когда Том нашел ее, она недолго пробыла в воде.

– Если он не сам ее туда засунул.

– Это приходило мне в голову, но лоринбургские эксперты утверждают, что в его лодке все чисто: нет ни следов крови, ни сходных волокон одежды, ни волос. А если учитывать состояние ее тела, такие вещи непременно бы обнаружились.

Питер согласился:

– Понятно. Просто хотел убедиться, что мы ничего не упускаем.

– Вода в легких Деборы оказалась водопроводной, а следы у нее на шее и синяки на кистях рук заставляют думать, что ее голову удерживали под водой в ванне или в чем-то в этом роде и что она сражалась за жизнь, как дьявол. Потом ее, уже мертвую, убийца стукнул по затылку каким-то большим, тяжелым предметом. Если судить по характеру повреждения черепа, то скорее всего чугунной сковородой. Думаю, сковороду эту убийца подбросил в дом Лорин, чтобы мы нашли ее при обыске.

Лорин почувствовала тошноту. Она посмотрела на Питера и увидела, что он тоже ее рассматривает. И впервые в его глазах она заметила сочувствие.

– Кто-то хочет втравить вас в скверную историю, девушка, – заметил он.

Лорин молча кивнула:

– Но кто? Я понятия не имею, кому успела наступить здесь на хвост.

– Об этом мы еще поговорим. У меня есть идея, – сказал Эрик. – Но вернемся к Деборе. Разбив ей голову, убийца отвез тело к болоту и утопил.

Питер спросил:

– Так убийца хотел, чтобы считалось, что она утонула случайно или что ее убили сковородкой, а потом утопили?

– Насчет этого я не уверен. – Эрик вынимал фотографии вскрытия. – Вероятнее всего, убийца хотел показать, что ее убили. И еще он хотел, чтобы улики ясно указывали на Лорин. Но я до конца не понимаю, какую последовательность событий он нам предлагает, как Дебора, в его инсценировке, попала на болота. Думаю, он хотел заставить нас считать, будто Лорин пыталась скрыть следы своего преступления и устроить все так, как будто Дебора сама утонула. А может, он хотел, чтобы мы думали, что она попала в болото еще живой, а потом уже захлебнулась. – Эрик пожал плечами. – Мне кажется, он не догадался, что следы на шее наведут на подозрение.

– Почему? – спросила Лорин.

– Потому что они – железное доказательство, что ты ее не убивала. Ладонь, которая могла их оставить, на треть длиннее моей. – Он показал Лорин собственную кисть руки. Чуть помедлив, она подняла свою маленькую ручку и прижала ладонь к его ладони. Разница была очевидной.

Лорин заморгала, удивляясь контрасту, но вдруг ощутила, насколько приятно тепло человеческого прикосновения, и быстро отдернула руку.

– Да, конечно, это не ее рука, – уверенно заявил Питер. – Но мы и так это знали.

– Значит, будем следить за домом Лорин, может, кто-нибудь потащит сковороду. Надо присматриваться к знакомым и прислушиваться к вопросам об аресте. Посмотрим, кто больше всех будет здесь околачиваться – пока я собираюсь подозревать любого, кто вдруг заинтересуется работой полиции.

– И все же, почему именно я? – спросила Лорин.

Взгляд Эрика метнулся влево, на Питера, потом снова вернулся к Лорин.

– У твоих родителей были враги, – осторожно заметил он. – Разумеется, это только мои домыслы, но корни этого дела могут тянуться в прошлое.

– Тогда… – Она чуть не сказала «тетрадь», но вовремя одумалась. – Тогда те намеки… Как будто их убили… Это может быть правдой.

Эрик кивнул:

– Вполне. Нельзя отказываться от этой нити.

Зазвонил телефон. Все трое едва не подскочили.

– Включить автоответчик? – спросил Питер.

– Нет. – Эрик вскочил и быстро прошел по коридору.

Лорин услышала его голос, несколько непонятных фраз, скрип карандаша. Через несколько секунд он вновь показался в коридоре и, судя по выражению лица, нес дурные новости.

– Это Эрнест Таббс, – задумчиво сообщил Эрик. – Он охотился, подстрелил несколько канюков. Говорит, что нашел тело Молли Мак-Колл за фермой Таккера.

– Черт подери! – присвистнул Питер. – Ну что, съезжу туда?

– Нет. Я знаю, что нужно искать, и я был на месте прошлого преступления. Поеду сам. А ты останешься здесь с Лорин и Джейком. И не давай никому – слышишь, никому! – к ним приближаться, ни под каким предлогом.

Питер кивнул.

– Им придется иметь дело со мной, босс, иначе до наших пленников не добраться. – Он произнес слово «босс» так раскатисто и с такой аффектацией, что Лорин поняла: эти двое не просто начальник и подчиненный.

– Тогда я пошел. – Эрик остановился и обернулся к Питеру: – У тебя есть в запасе пленка? На болоте я отснял последнюю кассету и даже не вынул ее из фотоаппарата.

– Нету. Оставьте пленку мне, я ею займусь, тогда она не будет целую неделю валяться где-нибудь под сиденьем вашей машины, а новую можете купить по дороге к месту происшествия. В том районе пленку продают в двух-трех местах.

Эрик повернулся и снова исчез в коридоре.

– Держите нас в курсе событий, – крикнул ему вдогонку Питер. – Нам тут нечем будет заняться, разве что рассматривать свой пуп и распевать походные песни.

Лорин услышала, как Эрик у самого выхода хохотнул, хотя этот смех, пожалуй, больше напоминал лай:

– Я бы не прочь поменяться с тобой, Питер. Почти не прочь.

Потом звякнул колокольчик, входная дверь хлопнула. Питер и Лорин обменялись оценивающими взглядами.

Медный Дом, Баллахара

Молли любовалась солнечными лучами, которые потоком вливались в окна ее нового жилища. Никакой меди не было видно, но Молли подозревала, что она все-таки есть: здешние строители не могли не вмонтировать ее куда только возможно для защиты от рронов. Просторные комнаты облицованы деревом и камнем, деревянные же полы выкрашены бледной краской, кругом такие великолепные шелковые драпировки и гобелены, что новое жилище выглядит более роскошно, чем Медный Дом, хотя такое даже трудно представить. На окнах никаких решеток, к тому же сейчас она уже не в башне – всего лишь второй этаж. Резные двери выглядят очень элегантно; в сердце невольно проникает теплое чувство, которое ну никак не могло возникнуть в комнате с металлическими стенами и полами.

Сеолар сдержал слово. Молли могла открыть дверь и выйти. Однако пока она просто не знает, куда идти, как здесь ориентироваться. Так что после короткой прогулки по залу с целью изучить местность она вернулась в свои апартаменты, присела на кровать и взяла в руки гитару.

Погрузившись в нежные переливы бетховеновского «К Элизе», Молли едва не пропустила стук в дверь. Обернувшись, она ожидала появления Бирры или кого-либо еще из своей обычной охраны, но вместо этого увидела в дверном проеме Сеолара. Ималлин был одет для прогулки и держал в руке какую-то одежду.

– Позволь пригласить тебя прокатиться, – церемонно проговорил он. – Погода стала чуть теплее. Лошади застоялись и просто рвутся вскачь. К тому же я хочу, чтобы ты хоть немного познакомилась с миром, который должен стать твоим. Окажи мне честь.

Оказаться за стенами! Не взаперти! На свежем воздухе! На свободе!

– Конечно, – с энтузиазмом ответила Молли. – Когда?

– Как только наденешь костюм для верховой езды. В холле нас ждут плащи, но я не хотел надевать их здесь, в помещении будет слишком жарко. – Сеолар улыбнулся и передал ей одежду.

Стеганые штаны с кожаными вставками на внутренних сторонах бедер, высокие ботинки со шнуровкой, толстая хлопчатобумажная рубашка, стеганая куртка, отороченные мехом кожаные перчатки. Сеолар вышел, Молли оделась и любовалась своим отражением в зеркале, когда он вернулся в комнату. Она выглядела как аристократка на охоте. Молли всегда восхищалась женщинами, которые умели носить подобную одежду, и теперь, к собственной радости, обнаружила, что сама принадлежит к их числу. На рослых и стройных любая одежда сидит лучше. И плевать, что бюст, кажется, стал меньше.

– Готова?

– Еще как. Пошли!

Снаружи он помог ей взобраться на крупного гнедого жеребца и заставил не спеша проделать пробный круг. Молли еще в Военно-воздушных силах доводилось в свободное время заниматься верховой ездой, и заниматься с удовольствием. Но, выйдя в отставку, она поняла, что не осилит расходов по приобретению и содержанию хорошей лошади, да и времени не хватало. Она не потеряла навыка держаться в седле, но со всей очевидностью являла собой лишь всадника-любителя, катающегося по выходным.

– У тебя хорошая посадка, – заметил Сеолар.

– Но все равно не спеши. Галоп и прыжки мне никогда особенно не удавались.

Он кивнул:

– Я планирую легкую прогулку по окрестностям в среднем темпе. На спине у вьючной лошади корзины с припасами. У нас будет чудесный ленч. Ты сама увидишь, каким прекрасным мог бы стать этот мир.

– Не хотелось бы спрашивать, но… как насчет проблемы, о которой ты упоминал вчера вечером, и о тех, кого я уже видела в действии?

– Они меня не заметят. И тебя тоже, раз на тебе ожерелье. Согласно всем историческим данным, оно должно защитить тебя от любых нападений, магических и физических.

– Отлично. Однако странно, что его до сих пор никто не похитил. Судя по всему, это весьма полезная вещица.

Сеолар пожал плечами:

– Его может носить только Води и больше никто.

Молли заинтересовалась:

– Неужели никто не пробовал?

– Пробовали. Потому мы тебе его так долго и не вручали. Сначала надо было убедиться, что ты – действительно Води.

Сеолар не стал углубляться в детали, и, взглянув на его лицо, Молли решила, что настаивать не стоит. Вместо этого она стала рассматривать огромные плетеные корзины на спине вьючной лошади. Провизии хватило бы на приличный полк. И это наверняка не армейский сухой паек и не его орианский эквивалент. Она с уважением взглянула на Сеолара: вот человек, который в жизни не пробовал сандвича с арахисовым маслом и джемом. Пожалуй, ей нравится эта его черта.

Двое всадников и шесть лошадей проскакали по деревянному, громадных размеров подъемному мосту, покинули городские стены и помчались вдоль лесной прогалины. Они скакали бок о бок в дружелюбном молчании, прерываемом лишь, когда он хотел указать ей на необычный вид или любопытный образчик животной жизни или же когда у нее находился вопрос по поводу увиденного. Прогулка показалась Молли очень приятной. Они осмотрели величественный водопад, поразительный по красоте лес, живописные, укрытые снегом дома фермеров в центре небольших клочков расчищенной пашни. Время от времени попадались и люди. Они приветствовали всадников взмахами руки, но ни один не приблизился.

Солнце поднималось все выше. Молли, задумавшаяся о своем спутнике, решилась наконец попросить:

– Расскажи о себе. Ты много говорил обо мне, о своем мире, но почти ничего – о себе.

Сеолар пожал плечами:

– Тут нечего особенно и рассказывать. Я единственный выживший ребенок своих родителей. Мой отец был Ималлином этого владения до самой смерти. Мать пережила его на несколько несчастливых лет и каждый день мечтала соединиться с ним в стране за покровом Занавеса. Когда отец умер, я стал Ималлином. Бессильно наблюдал, как вымирает мой народ, всеми средствами пытался разыскать тебя. Вся моя жизнь без остатка была посвящена этим задачам: править моим народом, спасти мой мир, найти тебя. Довольно скучно пересказывать.

– А дети? У тебя есть собственные дети? Жена, любовница? Увлечения, интересы?

Он вздохнул:

– Я был слишком занят, так и не успел встретить женщину, которую мог бы полюбить. Да и в любом случае я боялся иметь детей, чтобы не видеть, как они умирают, подобно моим братьям и сестрам. А их было у меня двенадцать, – печально объяснил он. Молли повернула голову, ожидая увидеть на его лице те же чувства, которые звучали в словах. Однако лицо Сеолара скрывало эмоции лучше, чем голос. Она увидела лишь спокойствие, которое наблюдала весь этот день.