Текст книги "Подстрекатель"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Эддис поставил птичку на стол и сказал:

– Сынок, за сорок лет работы с магией я понял вот что: никогда – слышишь, никогда – не разработать систему, основанную на предположении, что любая другая система будет функционировать в это же самое время. Мы не можем гарантировать, что все наши щиты выдержат. Что, если бог, который разрушил наш щит во время казни и который повинен в смерти большинства Дознавателей и большей части твоих коллег, решит разрушить один из щитов, поставленных нами вокруг какого-нибудь отдаленного Уоррена?

– Это будет… – начал было молодой помощник, но затем остановился и задумался. – Но какой бог будет содействовать гибели душ своих потенциальных почитателей? Это просто бессмысленно.

– Вы готовитесь не к тому, что может сделать враг, а к тому, что можете сделать вы сами. Отнесите ваш пробный прибор обратно в Отдел Науки. Прежде чем я позволю вам показать его Совету и прежде чем разрешу демонстрацию, к нему нужно присоединить самоограничительное заклинание. Ограничения будут следующими: оно будет распространяться только на людей; никаких животных и растений. В прибор будет встроен ограничитель использования энергии – то есть каким бы количеством энергии ни располагал этот прибор, он будет использовать только определенное количество, чтобы работать – ну, например… тысячу лунсов, – за этим могут проследить местные Драконы. На тот случай, чтобы он вдруг ненароком не вышел из-под контроля. И каждый прибор будет иметь определенный радиус действия, не больше, чем радиус самого большого Уоррена в Империи. Таким образом, если на нас где-нибудь упадет щит, мы не потеряем целый город или даже намного больше за пределами внешнего края нашей цели. – Он поставил пред собой пальцы домиком, размышляя. – Нет, лучше… пусть у каждого прибора радиус действия будет не больше, чем диаметр Уоррена, на который он нацелен. Может уйти чуть больше времени на разработку индивидуальных заклинаний – но если у вас есть хороший мастер, работающий над окончательным вариантом этих птичек, он мог бы добавить к каждой магический реостат, позволяющий задать радиус, прежде чем мы их запустим.

Поглощенный своими мыслями, Эддис не увидел, какое выражение промелькнуло на лице его молодого помощника, когда тот записывал его требования к окончательному варианту магических птиц. А зря.

– Тогда это все, – наконец сказал он. – Мои требования крепко засели в твою память?

– Я ношу знак Мнемоманта, – холодно заметил помощник.

– Конечно, – согласился Эддис. – Мне следовало бы самому получить эту степень. На что я никогда не могу надеяться, так это на свою память. Я даже утром не могу выйти за дверь без хорошего напоминающего устройства на руке, которое своим чириканьем говорит мне, в каком направлении идти.

Помощник отвернулся, иначе Эддис наверняка бы обеспокоился выражением ярости на лице молодого человека, а тем более природой его мыслей.

Глава 24

Кирбин Рост, многообещающий молодой сотрудник Департамента Энергетики, не только носил знак Мнемоманта, но также был ушами нового Магистра Науки, Зайдер Рост. Зайдер была его любимой тетушкой. Кирбин сел напротив своей недавно поднявшейся к высотам власти родственницы – разрыв щита в день казни для некоторых закончился плачевно, но, конечно же, не для всех – и поставил магическую птичку на гладкую нефритовую поверхность.

– Магистр Энергетики остался доволен? – спросила старшая Рост.

– Магистр Энергетики – слабоумный болван. Или ты этого не знаешь?

– Мы встречались. – Зайдер медленно улыбнулась. – Значит… у него были проблемы. Не понравился цвет птичек, да? Наверное, подумал, что мы должны сделать их похожими на малиновок? Или на воронов?

– Все не так просто.

Кирбин аккуратно повторил, слово в слово, разговор с Магистром Эддисом Вудсингом – но, воспроизводя эту беседу, он позволил себе вольности с тоном. Он знал, что этого делать нельзя, но Магистр Энергетики держал себя высокомерно. Был груб. На него, невежественного и нудного, не произвела никакого впечатления великолепная работа, проделанная сотрудниками Департамента Науки. Поэтому Кирбин немного заострил разговор – добавил в чванливые ответы еще чуть-чуть высокомерия, в тупые – гнусавости и занудства. Будь на месте Зайдер Рост кто-то из Магистров, он наверняка поймал бы его на неточностях, но Зайдер, подобно большинству волшебников, не потрудилась получить трудный, но не престижный знак Мнемоманта. Прослушай оба этих разговора один за другим, она сочла бы их совершенно одинаковыми.

Так оно почти и было. Но Кирбин нарочно преподнес разговор в таком тоне, чтобы Зайдер стало понятно его отношение к тупому старикану из Департамента Энергетики.

Закончив свой рассказ, он вызвал Мнемона.

 
Мои слова я представляю
Ценой собственной жизни.
За каждое слово отвечаю,
Ни одно не прибавлено,
Ни одно не забыто.
Клятвой Мнемона, который это помнит.
 

Воздух вокруг него засветился, и где-то высоко над головой Кирбина раздался голос Мнемона:

– Повествование правдиво. Рассказчика можно оставить в живых.

Значит, он не до конца смог придать своему рассказу тонкие эмоциональные оттенки. Когда-нибудь Кирбину это удастся, но не сегодня. Сегодня – не его день.

– Тысяча лунсов, – сказала его тетушка. – Этот болван хочет, чтобы каждый прибор работал всего на одной тысяче лунсов. А реостат должен регулировать круг поражения, когда у нас появятся отличные силовые щиты, способные удерживать поражающую силу там, куда она и должна быть направлена. Он прибавил еще полгода на разработку чертова реостата. К тому времени мы будем полностью уверены в том, что он не помешает действию других заклинаний прибора. Так оно и получается. Стоит кому-то увидеть на выставке, как там демонстрируют реостат или что-нибудь в этом роде, что способно контролировать заклинания, как каждый даже самый захудалый подмастерье норовит поставить реостаты, где только можно: хоть тебе в сортире, хоть на дверные замки. Как будто этот чертов прибор способен разом решить все проблемы!

– Так, значит, мы не будем делать реостаты?

– Конечно, будем, – улыбнулась любимому племяннику тетушка. – Кроме того, мы изготовим хороший дисплей, который предоставит пользователю возможность обозначить необходимый радиус действия. Кроме того, я не собираюсь ограничивать приборы всего тысячей лунсов энергии. Это же просто смешно. Чтобы превратить в жидкость небольших размеров Уоррен, потребуется целая неделя, если не больше. – Зайдер нахмурилась и принялась покрывать страницу блокнота с какими-то цифрами. – Почти месяц уйдет на то, чтобы превратить в жидкость Уоррен Эл Артиса. Неужели предполагается, что превращение питательных единиц в жидкое топливо займет целый месяц? Это просто… бесчеловечно. Мне все равно, что они знают или чувствуют. Я бы не смогла спать по ночам, если бы занималась чем-либо подобным.

Кирбин откинулся на спинку кресла и кивнул. Его тетушка еще не выжила из ума. Она разбиралась в энергетике, а также знала механизм действия заклинаний.

– А что делать с ограничителем энергетического уровня? Что мы скажем начальству?

– Ровным счетом ничего. Ты поставил меня в известность, я взяла это на заметку и приняла решение, основываясь на собственном опыте – что в данном случае, на мой взгляд, куда важнее всяких там голосований. Я немного поработаю над заклинанием и заложу в него ограничитель, чтобы придать действию более определенный характер. В каком-нибудь месте щит может не сработать, я же отнюдь не горю желанием навсегда превратиться в жидкость. Думаю, и ты тоже.

Кирбин согласно кивнул.

– Значит, по-твоему, все-таки существует опасность, что щит не выдержит?

Зайдер улыбнулась.

– Так что кое в чем старый дурень был прав; да и нашим людям следует вспоминать об этом почаще. Готовься не к тому, что может совершить враг, а к тому, что можем предпринять мы сами. Я уверена, что Водор Имриш к щитам прикасаться не станет. Хотя не стоит зарекаться. Так что готовься и к этому. Предусмотрительность нам ничего не стоит, подготовка обойдется в сущие пустяки, однако если мы не предпримем простейших мер предосторожности, то заплатим – хотя это и маловероятно – ценой собственной жизни и благополучием нашего мира.

Кирбин задумался над ее словами. Хотя он и работал в Департаменте Науки, его научные познания не шли ни в какое сравнение с опытом и познаниями его родственницы. Нет, он успел приобрести широкий спектр умений и навыков, отчего сделался ценным работником Департамента, однако ему еще далеко до Зайдер, обладавшей богатым опытом работы в области энергетики. Если Зайдер придерживается мнения, что необходимо ограничить силу заклинания, он просто обязан с ней согласиться.

– У него не было проблем с выключателем?

– Я забыл показать ему, где тот находится, – поспешил объяснить Кирбин. – Сам же он даже его не заметил.

Зайдер улыбнулась.

– Конечно, это несерьезно с моей стороны, но мне бы не хотелось создавать нечто такое, у чего имеется кнопка включения, но отсутствует выключатель. На тот случай, если мы, если нам… если мы будем вынуждены в последнюю минуту передумать.

– Тебе уже приходилось заниматься чем-то подобным?

Лицо Зайдер Рост сделалось бледным как полотно.

– Да.

Кирбин собрался было продолжить расспросы дальше, однако не стал этого делать и ограничился лишь одним коротким вопросом.

– Когда?

– Несколько лет спустя после того, как я поступила на службу в этот отдел. – Зайдер замолчала. Лицо ее сделалось каким-то отрешенным. – Это было в Берд-Сити, – продолжила она после паузы. – Ты можешь найти подробную информацию в наших архивах.

Сказанное означало, что Зайдер не имеет никакого желания рассказывать о том давнем происшествии, однако Кирбин осмелился сделать еще одну попытку.

– Это было страшнее, чем катастрофа в Эл Маритас?

Он пережил тот кошмар на собственном опыте. Тогда он был совсем маленьким мальчиком и очень перепугался. Его мать получила такие сильные травмы, когда в главном праздничном зале рухнула одна из плавучих платформ, что так никогда и не смогла оправиться. Даже несмотря на магическую реконструкцию психики и долгое лечение, она по-прежнему отказывалась спускаться в подводные города и в конечном итоге, оставив Кирбина и его отца, переселилась в наземное жилище. Кирбин не видел ее вот уже много лет.

Зайдер мрачно улыбнулась в ответ.

– Это была вовсе не катастрофа. Это было спасение. Единственное долговременное последствие этого происшествия – дурная репутация места, где когда-то стоял подводный Эл Маритас, и тот факт, что мы были вынуждены перетащить сам город на тридцать миль южнее, прежде чем смогли снова опустить его под воду.

– Много людей погибло тогда?

– Люди – не самая главная из проблем в том случае, когда магия дает осечку.

Они никогда не разговаривали о матери Кирбина, родной сестре Зайдер. Странности, появившиеся в ее характере после происшествия в Эл Маритас, обычно объяснялись ее паранойей, и болезнь с тех пор не отпускала мать из своих цепких объятий. Кирбин понял, что разговор завершен, и спросил:

– Я должен сделать что-нибудь еще? Зайдер нахмурилась.

– Пусть кто-нибудь сообщит мне радиусы и общие данные по всем Уорренам. Я хотела бы подсчитать общий расход энергии. Я сделала так, чтобы рево всех этих заклинаний проходили через Центр Переработки в Эл Артисе. Но как мне кажется, на всякий случай, чтобы обезопасить себя от неприятных сюрпризов, надо добавить ручной привод и передать контроль над рево центрам территорий.

– Я передам тебе информацию сразу же после того, как будут готовы предварительные обсчеты, – сказал Кирбин. – Тебе понадобится диапазон допусков для средних величин массы?

– Мне хотелось бы получить точные параметры, однако если нам не удастся получить их вовремя, понадобятся максимально точные допуски. В каждом случае мы должны округлять наши подсчеты в большую сторону, а не в меньшую.

– Я тебе их передам.

Патр все так же продолжал смотреть на небо. Он не хотел бы, чтобы его заметили за этим занятием. До сих пор ему удавалось объяснить свой интерес к небу общими рассуждениями о погоде, о страхе перед надвигающимися грозами, однако с каждой минутой он все сильнее осознавал, что опасность приближается. Он чувствовал, что Дознание сейчас занимается его поисками. Его предательство не останется безнаказанным, и если он будет пойман, то при этом пострадают и другие люди. Дознаватели придут тайком, когда их никто не будет ждать, и никто не успеет ничего сделать. Дознаватели непременно уничтожат и самих гируналльцев, и их красивые расписные домики-кибитки. Погибнут воины, и женщины, и шаловливые проказники-дети, и волшебники. А с ними погибнут каанцы, и изгнанные граждане Империи, и братья из Ордена Резонанса, и новоиспеченные Соколы, и этот безумец Рейт, и сам Патр, и Джесс.

Поэтому, когда из кустарника вышла Джесс, бледная и растрепанная, у Патра сердце подпрыгнуло в груди; он не мог дышать и не мог думать. Они пришли, и теперь все кончено. Он не сумел ее спасти.

Но она бормотала что-то о Рейте.

Рейт.

Набат паники в его ушах немного стих, и он сказал:

– Погоди. Отдышись. Что там с Рейтом? Он умер?

Это было бы для Патра лишь отчасти плохой новостью. Рейт начал ему нравиться, но факт оставался фактом – Джесс была словно стеной окружена неразделенной любовью к нему, и только когда он умрет, может быть, она сможет увидеть, как сильно Патр ее любит.

– Он… он… проснулся.

Патр понял, что она плачет. Слезы катились у нее из уголков глаз, стекая на кончик носа. Когда она плакала, лицо ее становилось каким-то сморщенным.

Значит, ему повезло.

– Что ж, если он жив и проснулся… это хорошая новость, Джесс. Так почему же ты плачешь? Мне почему-то казалось, ты должна быть счастлива.

Джесс закрыла глаза, сделала долгий прерывистый вздох и вытерла лицо рукавом.

– Я боюсь, – сказала она. – Рейт не помнит, как писал во всех этих блокнотах. Он вообще ничего не помнит с тех пор, как начал свою работу, и до его пробуждения сегодня. Он спросил меня, был ли он болен – или же бредил, – когда все это писал. Он потерял своего лучшего друга, Патр. И женщину, которую любил с того дня, как впервые отправился в Верхний Город. Боюсь, от горя он потерял рассудок.

– Чепуха, – фыркнул Патр.

Он взял ее за плечи и, повернув к себе, подождал, пока она посмотрит ему в глаза.

– Задумайся об этом хотя бы на минуту. Он работал днем целый месяц. И всю ночь писал. И лишь немного спал на рассвете – но он вообще не отдыхал, вообще не прекращал работать. Помнишь?

– Конечно же, помню.

– Он окончательно вымотался. А работа полностью исчезла из его памяти. Подобные вещи случались с Дознавателями, которые работали со мной. У них было сложное задание, и им приходилось обходиться без сна и практически без пищи, и когда у них наконец появлялась возможность наверстать упущенное, их тела почти отключались. Так же, как и Рейт. А когда они просыпались, то не знали, что произошло.

– В самом деле?

– В самом деле. Это случалось с таким количеством людей, что у нас даже появилось название. Мы говорим, что они «пропащие».

– С тобой это когда-нибудь случалось?

– Нет, но у меня был друг в высшем уровне организации, и он держал меня в стороне от самых сложных заданий.

– Значит, ты не думаешь, что Рейт был не в себе, когда писал слова, на которых все основывают свою жизнь?

Патр вздохнул.

– Мне бы хотелось сказать, что именно так я и думал. Это значило бы, что мы с тобой могли уйти от всего этого, что нам нет смысла оставаться и связываться с Соколами и Водором Имришем или всеми этими планами против Империи. Мы могли бы отправиться в Стритию, или Инджарвал, или Манаркас и найти место, где спрятаться от Дознания и, вероятно, прожить еще долго вместе. Как бы мне хотелось быть счастливым с тобой где-нибудь далеко отсюда. – Патр большим пальцем стер слезу со щеки Джесс и печально улыбнулся. – Я прочитал то, что он написал. Я ничего не понимаю в этих пророческих книгах, но его план борьбы мне достаточно ясен. Он надежный. Это единственный способ, который я могу представить для самой малой силы, чтобы противостоять грозному могуществу сильнейшей организации волшебников во всем мире. Пришедшие с нами волшебники и волшебники Гируналля сказали, что заклинания, которые он написал, не просто работают, но работают в точном соответствии с магией Соландера – с магией Соколов. Если верить тем, кто разбирается в подобных вещах, это поистине великолепная работа.

Джесс кивнула.

– Я смотрела эти заклинания. У меня нет такого образования, как у волшебников, но я неплохо знаю теорию, чтобы понять основы магии Соландера и то, как… блестяще применил Рейт его принципы.

– Тогда почему ты сомневаешься?

При виде ее дрожащей улыбки Патру захотелось плакать. Почему эта улыбка обращена не к нему?

– Потому что он боялся… и его страх испугал меня.

– Что он сейчас делает?

– Ждет, пока мы вернемся к нему. Возможно, боится, что своими словами обрек всех на смерть.

– Тогда давай пойдем к нему и скажем, что все в порядке. И что он не сделал ничего ужасного.

– Ты расскажешь ему о… «пропащих»?

– Расскажу.

Интересно, подумал Патр, как долго он сможет одновременно восхищаться Рейтом и жаждать его смерти – или ждать, когда же бог Водор Имриш у всех на глазах уберет его из мира. Пока же эта двойственность неотступно терзала его.

* * *

– Есть проблема, – сказал один из нижестоящих сотрудников Департамента Науки своему коллеге, заведующему отделом. – Когда мы в одном приборе установим разжижающее заклинание, ограничитель радиуса действия, остановочный выключатель, таймерное и направляющее заклинание, мы не сможем контролировать рево, и все пойдет наперекосяк. Мы можем установить четыре из них и держать рево под контролем, но в каждом случае пятое заклинание затопит нас, словно напоровшийся на риф корабль.

Заведующий отделом прочитал технические условия заклинаний, которые вручил ему его сотрудник, и принялся помечать уравнения, проверяя, что прибору пойдет на пользу, что может усилить его действие, а что попросту вывести прибор из строя.

Он работал два часа без перерыва. Между лопатками чесалось все невыносимее, а по спине струился пот. Прибор оказался сложным – сложнее, чем он предполагал. В разжижающем заклинании он нашел факторы, усиливающие действие направляющего заклинания, и в то же время они отменяли часть заклинаний радиуса действия, полностью разрушали таймерное заклинание и вызывали обратное действие выключателя. В каждом случае талантливые члены его команды постарались найти какой-нибудь хитроумный выход из положения. Но и их уловки также сталкивались и друг с другом. Главная проблема содержалась в разжижающем заклинании. Это была неприятнейшая, самая грязная часть работы, с которой он когда-либо имел дело. Чего, например, стоит один только рево-контроль. Наверняка он будет видеться ему в кошмарных снах! Но то была часть целого, которую нельзя изменить или полностью убрать.

Здесь ничего не поделаешь.

Заведующий отделом обнаружил, что если убрать заклинание направления, остальные четыре заклинания оставались неизменными. Уравнения сходились великолепно. В отдельных случаях, подумал он, если будет необходимо, птиц можно запускать вручную. Нужно рассказать об этом варианте Магистру Науки. В остальных случаях, чтобы все заклинание оставалось эффективным, придется пожертвовать такой его частью, как контроль за радиусом действия – нет, такое он не осмелится предложить, – либо убрать выключатель.

Вполне разумно предположить, подумал он, что если магические птицы должны самостоятельно добраться до Уорренов в отдаленных частях Империи, они не слишком-то нуждаются в выключателях.

К тому времени, как они прибудут на место назначения и разжижающее заклинание начнет действовать, все будут уверены, что они доведут начатое до конца.

Значит, можно с легкостью убрать остановочные выключатели.

И конечно же, магическим птицам, которых вручную будут запускать Драконы, не понадобятся заклинания направления. Значит, на этих можно установить выключатели и убрать заклинания направления.

Интересно, как отнеслись бы Магистры Совета Драконов к отмене своего проекта? Никогда еще заведующий отделом не испытывал такой неприязни к тому, чем был вынужден заниматься, – в отличие от ужасного разжижающего заклинания. Это была настолько гнусная работа, что он ощущал вину за свою принадлежность к Департаменту, в котором оно было создано.

Он подумал было, а не послать ли анонимку в Совет, чтобы сообщить свое отношение к этому проекту. Однако тотчас передумал. Люди исчезали и после менее значительных поступков. Он будет держать рот на замке, выполнять свою работу и молиться, чтобы была поскорее рассмотрена его просьба о переводе в Департамент Науки его родного городка Бальджин.

Он сообщил как о проблеме, так и своем решении своему куратору, занимавшему пост на два уровня ниже Магистра Департамента. Тот мрачно порекомендовал делать все, что сочтет нужным, лишь бы эти чертовы приборы работали. Что касается Драконов, то они были готовы получить своих магических птиц хоть сию же минуту, и заведующий отделом, и его люди будут под наблюдением до тех пор, пока работа не будет сделана – и они могут спать на койках по очереди.

Заведующий отделом отправился обратно, чтобы сообщить об этом своим подчиненным, заранее зная, какой ответ получит от них. Он поклялся, что, когда все будет кончено, он навсегда уедет в Бальджин, независимо от того, найдет он там работу или нет.

* * *

Соколы представили Рейту свой заклинательный прибор в тот же день, когда каанцы и гируналльцы завершили работу над последним аэрокаром. Вначале Рейт не поверил, когда они рассказали ему о том, что нашли способ уничтожать смертельно опасные токсины, содержащиеся в телах уорренцев. Им также удалось добавить к заклинанию буфер, который позволит уорренцам принимать Питание, не опасаясь того, что оно превратит их в безмозглых идиотов. Оно вряд ли тотчас сделается полезной пищей, и уорренцы по-прежнему будут невероятно толстыми, поскольку это физический, а не магический компонент Питания. Но до тех пор, пока Соколы не найдут способ провести их под сводами ворот в настоящий мир и не найдут места, в котором смогут поселить этих несчастных, пока не найдут им одежду и нормальную пищу – пока сойдет и это.

С третьим и последним заклинаниями должны были возникнуть определенные проблемы.

Рейт просмотрел его и сказал:

– Я понимаю, что вы здесь сделали и почему. Защитное заклинание не позволит Драконам использовать энергию Уорренов – и это защитит их жизни и души. Но стоит нам установить его где-нибудь в Империи, Драконы набросятся на нас, как последние демоны из Зеленого Ада. Если мы спасем один Уоррен, то потеряем остальные и, вероятно, погибнем и сами.

– Корпуса аэрокаров готовы, – сказал один из Соколов. – Мы планируем отправиться в Уоррены в индивидуальном порядке и расставить приборы с заклинаниями, затем полететь прямо в Эл Артис, чтобы вывести из строя крупнейшую энергетическую установку Драконов. Как только это будет сделано, мы сможем начать выводить уорренцев. – Он пожал плечами, словно предлагаемый им план если и был сопряжен с риском, то совсем с малым, – Если с нами будет удача и рука бога Водора Имриша, мы за один день сумеем побороть страшнейшее из зол Империи. А потом, непременно, и все остальное.

Рейт уставился на него.

– Вы подумали о том, что случится, когда вы оставите Империю без источника энергии?

Соколы переглянулись.

– Конечно. Энергия прекратит поступать в Империю. Или же заклинания Драконов автоматически переключатся на доступные источники энергии – то есть на жителей Харса, – потому что больше не на что. Но этот источник придется отрубить, и довольно быстро – Драконы вряд ли осмелятся снабжать энергией города кровью и душами собственного народа.

Рейт, все еще слабый и больной, прислонился к стене и яростно затряс головой. Ему хотелось, чтобы комната прекратила вращаться, а сам он сделался похож на того героя, кого изобразил в своих писаниях.

– Это еще не все, что может произойти, – тихо сказал он. – Парящие в небе города упадут на землю; погибнут все их жители и все, кто внизу. Аэрокары рухнут на землю. Подводные города, как только прекратится доступ магической энергии, или затонут, или будут раздавлены весом океана.

– Только не это, – проговорила молодая волшебница Месинна.

В свое время она была коллегой Соландера и иногда его партнером в исследованиях. Она вступила в Орден Соколов после того, как Драконы наугад выбрали ее в число «предателей Империи». Она потеряла интерес к магии Драконов и их этике – если таковая у них имелась – на поле казни, когда ее руки были прикованы к столбу. – Мы не допустим гибели невинных людей. Разве ты не видел снижающий энергию параметр, который мы заложили в каждое из заклинаний?

Рейт не видел.

– Покажите мне.

– Вот здесь. Подожди… – Она провела большим пальцем по пачке бумаг, на которых были представлены уравнения и тексты для готового «заклинателя», и наконец указала на строки на одной из многочисленных страниц, где Рейт касался этого вопроса. – Вот, смотри, часть снижения энергии медленно увеличивает силу нашего щита от нуля до максимума. Драконы будут испытывать постепенную потерю энергии приблизительно в течение месяца. В конце концов она достигнет максимума, но за это время мы сможем предупредить всех о том, что происходит, и у людей будет время эвакуироваться с опасных территорий.

– Некоторые из них никуда не уйдут, – сказал Рейт.

Месинна кивнула.

– Как известно, люди порой отказываются покидать свои дома на склонах вулкана, когда начинает извергаться лава. А некоторые остаются у себя дома на морском побережье, когда прямо на них движется цунами. Мы не в состоянии спасти глупцов. Мы можем сообщить им, что происходит; располагая полученной информацией, они должны будут взять на себя ответственность за свои собственные жизни.

Рейт ощутил легкое головокружение. Все равно погибнет много народу, даже если Соколы и их товарищи сделают все. Люди до последней минуты не поверят, что Драконы не смогут спасти их дома. Возникнет паника, люди бросятся в бегство, и толпы невинных идиотов будут давить друг друга. А поистине упрямые дураки, которые отказались поверить, погибнут в своих домах – и смерть их будет мучительной.

Но с преступной магией Империи должно быть покончено. Сам бог вызвался им помочь, лишь бы раз и навсегда уничтожить невероятное зло. Рейт знал, что он и его люди – за правое дело. Интересно, подумал он, какую цену готов заплатить мир, чтобы положить конец злу.

Конечно, может ничего и не выйти. Если слова, которые он написал рукой Винкалиса, перелагая на бумагу мысли Соландера, правдивы, в назначенный час – или следует называть это Назначенным Часом? – Водор Имриш соберет все импровизированные аэрокары Соколов и перенесет их в Уоррены по всему миру.

В каждом аэрокаре волшебник со своей командой установят по «заклинателю». Водор Имриш отправит их в следующий Уоррен на их пути, где они запустят «заклинатель» в действие. По подсчетам Рейта, каждому Соколу и его помощникам нужно будет использовать пять «заклинателей», прежде чем Водор Имриш отправит их в Эл Артис для выполнения заключительной части плана. Некоторые «заклинатели» будут доставлены в Уоррены подводных городов. Другие – в города за океаном, горными цепями и пустынями. Предполагалось, что весь процесс, включая одновременную атаку на Центр Энергопереработки Департамента Энергетики Эл Артиса, займет всего лишь час.

Если Водор Имриш не покажется, тогда вообще ничего не произойдет, потому что корпуса аэрокаров – это еще не настоящие аэрокары. Они просто выглядели как аэрокары – и то только на расстоянии и если не слишком присматриваться.

Рейт закрыл глаза, ощутив, как комната кружится вокруг него. Он не мог остановить то, что должно произойти. Не мог ничего изменить. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за освобождение уорренцев, и сейчас, когда реальность неслась к нему с ужасающей скоростью, Рейт задумался – а вдруг все это неправильно? Они задались целью поставить на колени великую Империю и мало что могли предложить взамен. Он боялся последующих трудностей. Боялся того мира, который он и его единомышленники пытались создать.

Как случилось, что план выскользнул из его рук и оказался в руках бога?

Что, если Водор Имриш потеряет интерес? – подумал он. Что, если он отправится куда-нибудь еще, забудет о своем обещании прийти им на помощь, займется своими делами? Кстати, интересно, чем там боги занимаются целую вечность. Рейт же сможет честно сказать, что он пытался. Его совесть будет чиста. А великолепная, сияющая, белая Империя Харс Тикларим будет существовать и дальше, как до этого существовала три тысячи лет.

Позднее, примерно через неделю, в ярко освещенной лаборатории по производству заклинаний пред грозными очами Магистра Энергетики Эддиса Вудсинга предстал сотрудник Департамента Науки, ответственный за производство магических птиц.

– Мы завершили работу над окончательным вариантом магических птиц, – сказал он. – Нами создано по одному работающему прототипу как для каждой из автоматических, так и запускающихся вручную моделей. Необходимо лишь получить от вас одобрение технических характеристик, которые мы использовали при их производстве. Получив вашу подпись, мы начнем производство приборов в их окончательном варианте.

Магистр кивнул и принялся за изучение предоставленных помощником технических характеристик. Или скорее сделал вид, что просмотрел их. Он провел пальцем по строкам уравнений и вынесенным на поля пометкам погрешностей, пробежал глазами по рабочим параметрам. Он выглядел как человек, полностью сосредоточившийся на своей работе.

Именно в это утро Магистр обнаружил, что у его молодой любовницы, с которой он так приятно проводил время, появился на стороне молодой человек, и она тратит на него деньги, выделявшиеся ей наличные нужды. К сожалению, Магистр выяснил это самым унизительным и дорогим для себя способом. Его супруга и высокооплачиваемая команда частных сыщиков представили ему доказательство его измен во всех подробностях. Чтобы еще больше насолить Магистру, они предоставили еще и красочное доказательство того, как проводит свободное время его любовница. Они рассмеялись ему в лицо, а его жена – гнусная старая карга – положила перед ним брачный контракт тридцатилетней давности, в котором они оба со всей ясностью приняли решение, что любые партнеры на стороне должны получать одобрение второго супруга, а финансирование таковых любовников и любовниц должно производиться из совместных средств. При этом один из супругов пользуется правом вето.