Текст книги "Подстрекатель"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Рейт.

Джесс от удивления раскрыла рот. Глаза ее расширились. Рейт отругал бы любую из своих актрис за то, что она переигрывает. Однако реакция Джесс была абсолютно неподдельной. Она прижала руки к груди и медленно покачала головой.

– О боги, что с тобой случилось?

– Меня преследуют, – ответил он. – За мной установлена слежка. Если бы ты пришла на встречу, запланированную на завтра, они наверняка начали бы преследовать и тебя. Возможно, тебя бы даже убили. Я точно не знаю, кто мои враги, хотя предполагаю, что это могут быть целых два источника потенциальной опасности. А может, даже больше. Не исключаю, что мог нанести обиду какому-нибудь неизвестному лицу. Любая деловая встреча может подождать, она просто не стоит такого риска. Ведь на карту поставлена жизнь.

– Встреча не должна была быть деловой, – сказала Джесс. – Это был для меня лишь предлог, чтобы увидеть тебя, не вызывая подозрений. Вся моя поездка сюда – прикрытие встречи с тобой.

Рейт внезапно весь похолодел. – Что же произошло? – О тебе ходят опасные слухи. Ты действительно можешь лишиться жизни, – ответила Джесс.

– Слухи? Какие слухи? – с улыбкой спросил Рейт. – У меня имеются проблемы посложнее каких-то там слухов.

– Сомневаюсь. Видишь ли, я слышала примерно следующее: ты набрал себе личную армию. Ты используешь магию, чтобы держать под контролем зрителей твоих театральных постановок, ты заставляешь их работать на себя для исполнения антигосударственных замыслов. Говорят также, что твои актеры – не совсем люди в привычном смысле этого слова, а некие недочеловеки, которые пышностью костюмов скрывают свой жуткий вид. Что ты не тот, за кого себя выдаешь, а кто-то другой. Возможно, стритийский агент. А может, какой-нибудь еще более коварный враг.

Сидя в той же кухне, Рейт услышал, как Патр прошел по коридору в одну из комнат. Рейт с усилием сделал несколько вдохов и выдохов. Дышать ему мешал тугой корсет, туго стягивавший грудную клетку и талию.

– Это нехорошо, – наконец произнес он.

– По-моему, в твоем ближайшем окружении появился предатель. Я хочу сказать, что всю эту информацию нельзя назвать правдивой…

– Однако ее нельзя назвать и абсолютно ложной, – закончил ее фразу Рейт.

– Верно.

Рейт собрался было положить подбородок на руки, но вспомнил про грим на лице и в самый последний момент воздержался от этого. Как же ужасно быть женщиной, подумал он. По крайне мере такой, которой все время приходится намазывать лицо этой вызывающей зуд гадостью или носить неудобную одежду, чтобы изменить внешность. Как же досадно – не иметь возможности сесть поудобнее, постоянно думать о косметике, о том, как на тебе сидит одежда, как нужно ставить ноги. Как покачивать бедрами и многое, многое другое. Ведь жизнь слишком коротка, чтобы постоянно заботиться о подобной ерунде.

Он откинулся назад, устраиваясь поудобнее.

– Я просто представить себе не могу, кому выгодно распространять обо мне подобные слухи, – сказал он. – Я работаю с хорошими людьми. Действительно хорошими. Прежде чем нанять себе сотрудников, я как следует проверил их. Я всегда следил за тем, чтобы не смешивались мои личные цели с моей общественной деятельностью. Я всегда проявлял осторожность.

– Это не важно. Возможно, тут замешаны очень большие деньги. Может быть, это связано с шантажом, кого-то могли шантажировать и вынудили доносить на тебя. Или же это могло быть связано с сексом. Можно найти десятки причин, по которым люди ополчаются против работодателя.

Рейт кивнул.

– Согласен с тобой. Мне просто не хочется убедиться в том, что кто-то из тех, кому я доверяю, способен на предательство. Мне не хочется верить в это.

– Пока ты веришь…

– Верю. Но в связи с этим возникает вопрос о личности того человека или группы людей, нанявших этих шпионов для слежки за мной.

– Ты уверен, что они не проследили за тобой прямо до моего дома?

– Для этого им следовало бы понять, что молодая женщина, направившаяся сюда, – это я. Я вышел из театра вместе с небольшой группой зрителей и старался максимально изменить свою походку и жесты.

– Понятно, – сказала Джесс. – Рейт, сейчас тебе особенно нужны друзья.

Рейт поднялся со стула.

– Как раз таки наоборот. Ты ведь не сделала ничего предосудительного, Джесс. Не принимала участия в чем-либо противозаконном. Ты ничего не знаешь о моих делах, не знаешь людей, связанных со мной. Не ведаешь о том, чем мы занимаемся и чем собираемся заниматься. Именно это мне и нужно. Если где-то в моем окружении и есть предатель, то мне меньше всего хочется, чтобы он или она были связаны с тобой. Поэтому возвращайся на гастроли и постарайся держаться от меня подальше. Не забывай слушать вечерние новости. Если услышишь что-нибудь обо мне, помни о том, что по крайней мере ты остаешься в безопасности.

– Я кое-что знаю. Мне известно о Каане и Уоррене.

– Замолчи.

– Что?

– Замолчи. Ты ничего не знаешь. Оставим все, как есть. – Рейт наклонился к ней и прошептал: – Тот, кто следит за мной, поставил магические подслушивающие устройства вокруг моего дома и в моем офисе. Я не прикасался к ним, потому что пока я знаю, где они находятся. Но ты же понимаешь, что все возможно. Может быть, прямо сейчас нас с тобой подслушивают или наблюдают за нами.

– Это… глупо. С какой стати кто-нибудь станет следить за нами? Зачем ставить подслушивающие устройства вокруг моего дома?

– Потому что ты открыто договорилась о встрече со мной. Если предатель имеет доступ к моему расписанию встреч и ежедневных дел – а я предполагаю, что так оно и есть, – тогда он придет к выводу, что у нас с тобой есть общие дела. А поскольку ты – подруга моего детства, то в любом случае вызываешь подозрения.

– Нет. Я отказываюсь всю жизнь верить в то, что наш мир полон лжи и фальши.

– Не говори глупостей. Вспомни обо всем, что тебе известно о Харсе. О магии. Об Уоррене. Неужели ты стала такой беззаботной, или мягкотелой, или просто излишне доверчивой, если не веришь, что нашим Магистрам ничего не стоит убрать с дороги кого-то вроде тебя?

Джесс досадливо поморщилась. Рейт пожалел, что был резок с ней, но она слишком долго чувствовала себя безмятежно спокойной, защищенной и всеми любимой. Ей удалось отмежеваться от своего низкого социального происхождения и ужаса ее прошлой жизни, который, увы, был правдой. Однако прошлое было быстро забыто, а настоящее неизменно дарило радость.

– Прости, – сказала Джесс, – конечно же, ты прав. Я не знаю, чем ты занимаешься, да и не нужно мне об этом знать. Мне просто показалось, что ты в опасности, и я не хотела, чтобы опасность пришла к тебе без предупреждения, совершенно нежданно.

Рейт кивнул. Джесс отвернулась и снова стала смотреть в окно. Рейт заметил, как она вся напряглась, так же, как и в детстве, когда была чем-нибудь сильно напугана.

– Я все так же тебя люблю, – произнесла она.

– Прости меня, – сказал Рейт. – Прости за то, что мы никогда с тобой так и не поговорили начистоту о наших чувствах друг к другу. Я был тогда молод и глуп, а сейчас стал старше и умнее. Теперь, при взгляде на тебя, я вижу, чего мне все время не хватало. Но именно сейчас я не могу связать свою жизнь с тобой, потому что боюсь за тебя и не хочу рисковать тобой.

– Ты считаешь, что сможешь полюбить меня? Когда-нибудь?

Рейту не хотелось тешить ее пустыми обещаниями, не хотелось врать, что когда-нибудь их судьбы пересекутся. Если она простится с этой надеждой, то, может быть, отыщет еще свою истинную любовь, правда, с другим человеком.

– Я все еще люблю Велин, – сказал он, придав своей интонации оттенок страдания. Это оказалось не слишком трудно. – Как бы мне хотелось освободиться от этой любви, но я боюсь, что из этого ничего не выйдет.

– Она была недостойна тебя.

Джесс повернулась к нему, и Рейт увидел, как по ее лицу катятся слезы. Он не осмелился прикоснуться к ней. Если грим поплывет, у него возникнут проблемы с маскировкой, а все, что может выдать его, создаст проблемы и для Джесс. Нужно поскорее уходить отсюда, прежде чем он перестанет быть красивой женщиной в шелковом одеянии и станет Гелласом Томерсином, Гелласом – Магистром Театра.

– Мне пора идти, – сказал он.

– Я скажу Патру, чтобы отвез тебя, куда ты скажешь. – Джесс рукой вытерла слезы – совсем как когда-то в детстве.

Это было еще одно яркое воспоминание, от которого у нее перехватило дыхание. Почему он не смог полюбить ее? Почему он не разглядел в ней верного товарища, который станет поддерживать его во всем? Почему полюбил неверную, ветреную Велин?

Потому что он слепой. Идиот. Дурак.

Потому что он живой человек, и это скорее всего самое подходящее для сложившейся ситуации объяснение.

Он покинул ее, стараясь не задерживаться ни одной лишней секунды. Сев на сиденье элегантного аэрокара рядом с Патром, сказав

– В Кордорейл, пожалуйста. Там я смогу спокойно смешаться с толпой.

Им было практически не о чем разговаривать друг с другом, однако, пересилив себя, Рейт спросил:

– Она тебе небезразлична?

На лице Патра он прочитал нескрываемое удивление.

– Я на нее работаю.

– Знаю. Но это очень важно. Она тебе небезразлична? Патр проглотил застрявший в горле комок и отвернулся, отведя взгляд.

– Я люблю ее.

– Прекрасно. Любым способом увези ее из Эл Артиса и держи как можно дальше отсюда. Если придется ее спрятать – спрячь. От всех. Здесь скоро произойдут довольно гадкие вещи, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

Патр стиснул зубы.

– Ты очень долгое время был ее другом.

– Всю ее жизнь. Меня больше беспокоит то, что станет с ней, а не со мной.

– Для человека, который так заботится о ней, – заметил Патр, – тебе удавалось держаться от нее на значительном расстоянии.

– Мне удавалось ограждать от неприятностей многих людей, которые мне небезразличны.

– Похоже, у тебя немало секретов, верно?

– У меня вообще нет секретов, которые могли бы вызвать твое беспокойство. Кроме одного – я тоже ее люблю. Я был дураком, что не ухаживал за ней, когда имелась такая возможность. Сейчас это не в моих силах. Но я по-прежнему люблю ее. Мне хотелось бы быть уверенным, что она вне опасности.

– Я сумею защитить ее, пусть даже и ценой собственной жизни.

– Это все, о чем я прошу тебя.

Патр остановил аэрокар на пустыре, на некотором расстоянии от того места, где Рейт попросил высадить его.

Рейт посмотрел на своего спутника, и ему внезапно стало не по себе.

– Это же не Кордорейл!

– Мы еще полетим туда, – ответил Патр. – Но прежде я должен кое о чем тебя попросить.

– О чем?

– Больше никогда не приближайся к ней.

Костяшки пальцев Патра, которыми он сжимал руль, побелели от напряжения. Он посмотрел на Рейта.

– Ты слышал, что я сказал.

– Слышал. Но когда это закончится…

Патр нетерпеливым жестом оборвал его:

– Это никогда не закончится. Я в курсе слухов, которые ходят о тебе. Я знаю, чем ты занимаешься. Возможно, ты на какое-то время и ускользнешь от внимания Империи, но рано или поздно тебя все равно поймают. Ты никогда не освободишься от того яда, который впитал в себя. Этот яд еще отравит жизни тех людей, к которым ты когда-нибудь приблизишься. Ты ведь прекрасно понимал, что все это время нужно было держаться на расстоянии от нее. Доверяй этому чувству. Пусть это будет последний раз, когда ты видишься с ней – ради ее же блага.

Рейт откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Ты можешь предложить какую-нибудь альтернативу?

– Конечно. Я мог бы убить тебя прямо здесь и прямо сейчас и этим самым решить множество проблем. В завтрашних вечерних новостях могло бы тогда появиться такое сообщение: Геллас Томерсин обнаружен мертвым. Он был обнаружен в женском платье в квартале, пользующемся дурной репутацией.

Рейт открыл глаза и долго изучал лицо своего собеседника.

– Я тоже мог бы убить тебя. В подобных ситуациях ничего нельзя гарантировать.

– Ты прав. Я решил убить тебя, когда услышал, как она плачет, а затем ты сказал, что связан с какими-то делами, представляющими смертельную опасность для вас обоих. Не удивляйся, я слышал ваш разговор. Было бы глупостью и чистым безумием не подслушать его – незнакомый мужчина, переодетый женщиной, заявляется к ней в дом посреди ночи, заявляет, что дело срочное, и требует немедленно увидеть ее. У меня не было доказательств, что ты тот самый человек, именем которого назвался. Я не мог оставить вас одних без наблюдения. Поэтому я слышал твои слова и понял, что ты поставил ее жизнь под угрозу. В какой-то миг мне хотелось сию же секунду задушить тебя своими собственными руками, просто потому, что ты представляешь опасность ее существованию. Я действительно был готов к этому. Но я не хотел, чтобы она считала меня виновником твоей смерти.

– Вижу, ты переживаешь за нее, – улыбнулся Рейт. – Обещаю тебе, что я исчезну из ее жизни. Клянусь, пока Империя представляет для меня угрозу, я больше не увижусь с ней.

– Тогда я отвезу тебя туда, куда ты просил.

Патр снова запустил двигатель аэрокара, и они тронулись в путь.

Глава 17

– Истина всегда приходит к тем, кто терпеливо ждет.

Магистр Ноано Омви, получивший свою почетную должность после смерти Магистра Пенангвели, чуть заметно поклонился Магистрам Фарегану и Даари и снова откинулся на спинку кресла.

– Пенангвели действительно был излишне мягок с Соландером Артисом, – согласился Даари. – Я всегда был этого мнения.

– Так как же нам все-таки во всем разобраться? – спросил Фареган.

Хотя Фареган почти двадцать лет состоял в Безмолвном Дознании, в Триаде Дознавателей он находился на своем посту всего три дня, а потому все же не осмеливался что-либо категорично утверждать. Омви старался не раздражаться на него – ведь когда-то и он был новичком.

– У нас есть несколько вариантов, – произнес он. – Все будет зависеть от хода дальнейшего расследования. Очевидно, нам нужно выяснить, с кем он тесно контактировал и с кем вступали в контакты его люди. Полагаю, что заключительная часть операции будет достаточно масштабной. Наша задача – завершить ее без лишнего шума и по возможности незаметно. В конце концов у нас теперь имеются доказательства его слов и действий, свидетельствующих о причастности к антигосударственному заговору. Его можно обвинить в даче ложных сведений и подстрекательстве помощника ко лжи. Кроме того, мы связали его с еще одним сомнительным решением Пенангвели. В последние годы старик часто проявлял недопустимую мягкотелость.

– Значит, нам нужно схватить Соландера немедленно, чтобы он не успел бежать?

Судя по всему, Даари был серьезно обеспокоен.

– Нет. Вчера он намеренно исказил результаты расследования и поэтому можно обвинить его в участии в заговоре и сокрытии сведений, имеющих жизненно важное значение для Империи. Но он не знает, что нам уже известно об этом, и полагает, что находится вне подозрений и, соответственно, вне опасности. Ему потребуется не менее пары дней, чтобы получить наличные деньги и подыскать место, в котором он мог бы спрятаться и убедиться в том, что все люди, которым он доверяет, также находятся в безопасности. Мы же тем временем еще раз уточним список тех, с кем он в последнее время активно контактировал. Если Артис внезапно исчезнет, все они также могут разбежаться в неизвестном направлении. Будем отслеживать теперь каждый его шаг и постараемся не дать ему уйти. – Пальцы Омви забарабанили по деревянной столешнице. Он посмотрел на свое отражение в ее блестящей поверхности и добавил: – Два дня дадим мы погулять ему на свободе. Те, с кем он не встретится за эти два дня, никакого интереса для нас не представят.

– А те, с кем он уже успел связаться?

– Единственный, с кем он виделся, – Геллас Томерсин. Его уже проверяют. Предстоящую операцию следует провести молниеносно, чтобы сразу же арестовать всех подозреваемых и ту же приступить к их допросам. Я не до конца уверен в том, что Артис и Томерсин как-то связаны друг с другом, однако чутье подсказывает мне, что их детская дружба по-прежнему остается достаточно крепкой.

Он положил руки на стол перед собой, усилием воли заставляя пальцы лежать неподвижно. При мысли о том, что добыча скоро окажется у него в руках, сердце начинало ускорять ритм, а мышцы слегка подергиваться. Он уже мечтал о большом «улове», который был бы покрупнее, чем Кружок Друзей Свободы, раскрытый в свое время Пенангвели, когда он второй год возглавлял Триаду.

Омви с трудом заставлял себя спокойно сидеть в кресле. Хотелось рывком вскочить, бегать по комнате, кричать, пинать ногами мебель, а вместо этого приходится сидеть и выглядеть спокойным, благоразумным, способным все держать под контролем.

Раздался стук в дверь. Наверняка это кто-то, допущенный на высший уровень, однако прекрасно понимающий, что Триаде нужно дать время, чтобы она успела убрать свидетельства своей деятельности. Трое Магистров переглянулись, кивнули, и Фареган, самый младший из Триады, поднялся и пошел открывать дверь.

– Агент Джетис? У вас какие-то срочные новости?

– Как вам сказать… Видимо, да.

Фареган жестом пригласил его войти, затем поклонился Омви. Пришедший поклонился ему еще ниже.

– Магистр Омви, – сообщил Фареган. – Это – агент Патр Джетис, который помогает нам в расследовании деятельности Соландера Артиса и Гелласа Томерсина. Он мой человек, я во всем ему доверяю. Он следит за молодой женщиной, которая в детстве дружила с ними обоими. Если виновны оба этих мужчины, то виновна, по моему мнению, и она.

Агент Джетис утвердительно кивнул.

– Расскажи нам, Джетис, – попросил Омви, – о том, что узнал. Ты пришел сюда в столь поздний час, так что сообщи нам о том, что ты узнал. Может быть, это поможет нам в поисках истины.

– Мой объект – женщина – ничего не знает. У нее не было никаких контактов с вашим объектом, Гелласом Томерсином, в течение долгих лет, хотя после того, как я пересказал ей слухи о Томерсине, она встретилась с ним, причем эта встреча была вызвана тревогой за его безопасность. Но Томерсин лично мне сделал признание в государственной измене.

Омви, явно удивленный, откинулся на спинку кресла.

– Он сделал признание?

Джетис достал из кармана маленькую коробочку и нажал какую-то кнопку.

Послышался голос самого Джетиса.

«…по-моему, в твоем окружении появился предатель. Я имею в виду, что всю эту информацию нельзя назвать правдивой…

– Однако ее нельзя назвать и абсолютно ложной.

– Верно.

– Я просто представить себе не могу, кому выгодно распространять подобные слухи. Я работаю с хорошими людьми. Действительно хорошими. Прежде чем нанять себе сотрудников, я как следует проверил их. Я всегда следил за тем, чтобы не смешивались мои личные цели с моей общественной деятельностью. Я всегда проявлял осторожность.

– Это не важно. Возможно, тут замешаны очень большие деньги. Может быть, это связано с шантажом – кого-то могли шантажировать и вынудили доносить на тебя. Или же это мог быть секс. Можно найти десятки причин, по которым люди ополчаются против своего работодателя.

– Согласен с тобой. Мне просто не хочется убедиться в том, что кто-то из тех, кому я доверяю, способен на предательство. Мне не хочется верить в это.

– Пока ты веришь…»

Странное наложение голосов на мгновение встревожили Омви. Особое его внимание привлекли следующие слова Гелласа.

«Верю. Но это добавляет еще один вопрос насчет личности человека или людей, нанявших этих шпионов следить за мной.

– Ты уверен, что они не проследовали за тобой сюда?

– Им пришлось бы узнать меня. Я вышел среди небольшой толпы и не был похож на себя.

– Верно. – Пауза. Затем снова: – Геллас, сейчас тебе нужны друзья.

И резкий ответ Гелласа:

– Как раз таки наоборот. Ты не сделал ничего плохого, Патр».

Вновь странное бормотание голосов. Они звучали странно и не понравились Омви. Однако информация оказалась очень важной. Как ее добыл Джетис, он выяснит немного позже.

«…ты не принимал участия в этом, не знаешь, кто в это вовлечен, не знаешь, что мы делали, не знаешь, что планируем сделать. Именно это мне и нужно. Если где-нибудь в моей организации есть предатель, мне меньше всего хочется, чтобы он или она были связаны… – дальше последовал непонятного происхождения дефект звукозаписи, – …поэтому возвращайся на гастроли и пока держись подальше отсюда. Слушай вечерние новости. Если услышишь что-нибудь обо мне, помни о том, что по крайней мере ты в безопасности.

– Потому что ты договорился о встрече со мной. Если у предателя есть доступ к моему календарю встреч…»

Негромкий щелчок, после которого Джетис произнес:

– Больше ничего важного там нет. Мы обсуждали его одежду и разговаривали о Джесс, но важной информации больше не было.

– Мы устанавливали подслушивающие устройства вокруг его дома? – спросил Фареган.

– Нет, – ответил Даани.

– Значит, не одни мы следили за ним.

Омви почувствовал, как усилилась в нем страсть преследователя, учуявшего добычу. Значит, все будет в порядке. Это дело навеки создаст ему имя среди Магистров Безмолвного Дознания.

– Им интересуется кто-то еще. А это только пойдет нам на пользу.

Патр ворвался в комнату, где еще мгновение назад безмятежно спала Джесс, и принялся стаскивать одежду с ее полок. В комнате загорелся свет, и Джесс, проснувшись, удивленно заморгала.

– Мы уезжаем, – пояснил ей Патр.

– Зачем? У меня еще масса дел в Эл Артисе! Об отъезде нечего даже думать до тех пор, пока…

Заметив выражение его лица, она замолчала.

Его лицо было серым, по лбу катились струйки пота, он тяжело дышал. Ей показалось, будто совсем недавно он увидел нечто ужасное.

– Сядь, – испуганно попросила она. – Давай я кого-нибудь позову на помощь.

Патр отрицательно покачал головой и протянул ей теплую тунику, плотные леггинсы, крепкие тяжелые ботинки, шляпку, перчатки и теплые чулки.

– Одевайся. Грядет большая беда. Нам нужно уезжать прямо сейчас! Я знаю одно место – но сейчас нет времени на разговоры. Спорить некогда, дорога каждая секунда. Ты должна немедленно уехать вместе со мной.

Джесс против своей воли поверила ему, инстинктивно поняв, что он говорит правду.

– А как же Рейт, то есть, я хотела сказать, Геллас? Эта опасность имеет к нему отношение?

– Возможно. Поторапливайся.

Патр вытащил ее из-под одеяла, приподнял и положил руки ей на плечи. Его взгляд привел Джесс в изумление.

– В нашем распоряжении всего несколько минут. А может быть, и меньше. Может, уже слишком поздно, но я все-таки должен попытаться. Я обязан спасти тебя, если, конечно, это мне удастся.

Не говоря ни слова, Джесс кивнула и принялась натягивать на себя одежду. Когда она сняла с себя ночную рубашку, Патр поспешно отвернулся и повернулся к ней только тогда, когда она сказала: «Я готова!»

Схватив Джесс за руку, он потащил ее за собой через весь дом. Патр не повел Джесс к ее изящному аэрокару. Вместо этого он притащил ее к обшарпанной, старенькой модели аэромобиля, которая считалась устаревшей, еще когда Джесс только появилась на свет. Патр заскочил в него с одной стороны, Джесс – с другой. И не успела она закрыть дверцу, как машина стремительно поднялась в воздух. Начинает светать, подумала Джесс. На востоке уже были видны первые проблески серого утреннего света, сделавшие более отчетливыми очертания высоких зданий в центре старой части города.

Патр быстро набрал высоту и недолго покружил над домом Джесс. Когда девушка посмотрела вниз, то увидела множество машин, из которых выскакивали крошечные фигурки людей, бегом устремившихся к ее жилищу.

– Они все-таки не поверили мне, – прошептал ее спутник. – Я так и думал!

Аэрокар поднялся наконец на нужную высоту, и Патр направил его на север. Машина двигалась на огромной скорости, дозволенной лишь на узком воздушном участке над Верхним Городом, немного не доходя до той точки, где атмосфера Матрина становилась слишком разреженной, чтобы там можно было дышать без соответствующего дыхательного прибора.

Джесс услышала, что ее спутник постоянно бормочет что-то себе под нос. Наконец она разобрала слова, которые он повторял:

 
– Боже, прости мне мои прегрешения,
Мои слабости,
Мой выбор в пользу зла.
Боже, веди меня и защити
В мой мрачный час.
 

Слова повторялись снова и снова. Никогда раньше Джесс не слышала, как он молится. Никогда не слышала от него ни малейшего намека на благочестие. Она была до глубины души поражена этим и, наблюдая за тем, как Патр ведет аэрокар, словно спасаясь бегством от самих богов, Джесс задумалась над тем, что же ему известно, что вызвало такой безграничный, всепоглощающий страх.

Джесс тоже молилась, но не за себя, за Рейта. Защитите его, требовала она у богов.

Ей очень хотелось, чтобы они услышали ее страстный зов.

Женщина, черная как смерть, и мужчина, бледный как полотно, пришли к Луэркасу в полдень, через три дня после исчезновения Велин. На них были одежды сотрудников Безмолвного Дознания. Улыбки их были неискренни. В кабинете они появились бесшумно.

– Нам хотелось бы поговорить с вами об исчезновении вашей супруги Велин Артис-Танквин.

Луэркас почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки. Если за ним пришли люди из Безмолвного Дознания, значит, его накажут за нечто большее, чем жестокое обращение с женой. Как только они что-то заметят своими приборами тайного наблюдения, то заодно всплывет и все остальное. Например, узнают о его украденном теле и о том, как он его украл. Все это, несомненно, будет сопутствовать тому, что он получит пожизненное заключение. Государственная измена – дело нешуточное! Луэркас нахмурился, чтобы скрыть охвативший его страх, и сказал:

– Я заполнил все необходимые бланки с донесением.

– Верно, – ответила женщина. – Но мы проводим расследование, которое, похоже, пересекается с вашим расследованием. Получается очень интересная картина.

Что бы ни сказал теперь Луэркас, все могло обернуться неправдой. Поэтому он решил выждать и не торопиться признаваться во всем.

– Вы не желаете объяснить нам, почему взялись шпионить за Гелласом Томерсином? – поинтересовался мужчина.

Гнев, подумал Луэркас. Разгневаться – вот сейчас самый лучший выход из сложившейся ситуации.

– У меня много причин для того, чтобы установить наблюдение за этим ублюдком. Он был последним, кого видели вместе с Велин незадолго до ее исчезновения. Я думаю, что он имеет отношение к ее бегству.

– Но она исчезла из пансионата в то самое время, когда он обедал в обществе своих друзей. Нам это доподлинно известно.

– Вы думаете, Томерсин настолько глуп, чтобы самому ее похищать?

– Нет, конечно. Как не думаем, что и ты настолько глуп. Хотя, согласно нашим сведениям, у тебя было даже больше причин желать ее исчезновения.

– Все это слухи. Но они не соответствуют истине. Я не похищал Велин!

Женщина кротко улыбнулась, и на фоне черного лица ее белые зубы показались острыми клыками хищника.

– Поверить в то, что ты непричастен к ее исчезновению,нас заставило следующее: ты тратишь много времени и денег на ее поиски, а Геллас – нет. Но это не значит, что мы не считаем тебя виновным. За тобой водятся и другие грешки.

– Значит, по-вашему, он знает, где находится Велин?

– Нам известно, что он знает, где находится она. Мы нашли ее, причем именно там, где ее прячут его люди. Сейчас она направляется сюда.

Луэркас почувствовал небывалое облегчение – слава богам, его не обвиняют в убийстве и ему не придется нести денежные затраты помимо тех, которые он понес. Может быть, ему еще удастся спасти ситуацию.

– Отлично, – сказал он.

– Неужели? Что же во всем этом отличного? Я думаю, она расскажет нам много интересного, ты ведь знаешь, что у нас имеются способы развязать язык кому угодно. Она расскажет нам… очень многое.

Женщина посмотрела на него взглядом кошки, загнавшей в угол мышь. Имейся у нее хвост, она сейчас наверняка помахивала бы им из стороны в сторону. Ее спутник, наоборот, смотрел поверх плеча Луэркаса – то в пол, то на небо, куда угодно, но только не на него самого. Его беспокойство, его блуждающий взгляд, его угрюмый вид голодного хищника еще больше обострили страх Луэркаса.

– Поэтому мы вот что хотим узнать, – сказала женщина, – ты ведь понимаешь, что мы просим тебя по-дружески… – Она улыбнулась, и ее улыбка ужаснула его. – Просим сказать нам следующее: не желаешь ли сообщить нам что-нибудь до прибытия Велин? Может быть, ты сообщишь нам какую-нибудь мелочь, что-нибудь такое, что лучше высказать заранее. Ну, ты понимаешь, о чем я.

О многом ли подозревает Велин? Что ей известно о его делах с Дафрилом? Что она видела, чувствовала или знала о его борьбе с плотью, которая не принадлежала ему? Какую опасность ее знание может представлять для него?

Он никогда не проявлял особой осторожности в ее обществе, потому что никогда ее не опасался. Она жила в вечном страхе перед ним, перед тем, что он мог с ней сделать и поэтому говорил все что угодно в ее присутствии. Ее страх, ее молчание, ее покорность всегда казались Луэркасу абсолютной гарантией сохранения его тайн. Однако после Безмолвного Дознания его власть над ней может иссякнуть, исчезнуть навсегда. Он посмотрел на своих собеседников и негромко спросил:

– Какова цена неприкосновенности?

Мужчина и женщина переглянулись. На их лицах появились самодовольные улыбки, затем мужчина ответил:

– Ты можешь купить свою свободу за Соландера Артиса или же за Гелласа Томерсина. Выдай нам одного из них, и ты останешься в живых.

– Мне кажется, я смогу выдать вам Томерсина. Мои сыщики узнали о нем много интересного.

Утро оказалось для Рейта приятным. За ним никто не следил, никто не торчал возле его дома, никто не отправился вслед за ним в Галтин. В театре царила обычная суета, присущая подобным местам. Актеры только что закончили репетицию «Семи маленьких обманов» и аплодировали сами себе, прежде чем уйти со сцены на перерыв.

Первое, что Рейт узнал сегодня утром, состояло в том, что члены Ордена Резонанса успешно проникли в тщательно охраняемый Имперский Центр Народного Обоазования и запустили последнюю информацию об Уоррене в вечерние новости.

Джесс прервала свой визит и уехала из Эл Артиса. Соландер успешно скрыл свое изобретение. Он стремительно и незаметно воплощал в жизнь свой план выбраться со своим помощником из города, и скорее всего навсегда.

Рейт слегка улыбнулся, мысленно складывая стоимость проданных заранее билетов на вечерний спектакль и стараясь определить, набралась ли сумма, способная покрыть расходы. Теперь он может вновь дышать свободно. Что бы ни происходило, ныне это не имеет к нему никакого отношения. А если даже и имеет, то его предосторожность и размеренный и скрытный образ жизни полностью оправдали себя.

Кто-то тихо постучал в дверь. Не поднимая взгляда – он лишь наполовину прошелся по столбику цифр, – Рейт сказал:

– Входите. Я сейчас выйду к вам.