Текст книги "Подстрекатель"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Он даже не сделал эти проклятые богами сиденья как положено. Но если не получится поспать, по крайней мере можно поболтать с Джесс. Она выглядела так, словно не хотела быть нигде, кроме как здесь, Дафрил чувствовал это.

– Вижу, Джесс, вы не могли не прийти? – прошептал он, нагнувшись к ней.

Его поразило отвращение в ее взгляде.

– Я несказанно счастлива быть здесь, – ответила она. – Я была так рада, что мне досталось хорошее место. Но теперь подумываю поменяться с кем-нибудь.

– Почему вы так на меня смотрите? – спросил он. – Я ничего вам не сделал.

– Вы показали вкус к плохой компании, – ответила она.

Он заговорил еще тише:

– Велин? Моя мать уговорила меня пойти с ней. Ее будущий спутник еще не вернулся с островов, и семья хочет, чтобы ее видели в сопровождении… друзей ее мужчины, пока тот не вернется.

Перемена выражения лица Джесс поразила его. Она засветилась, словно солнце.

– Она соединится клятвами? С кем?

– Луэркасом тал-Джернасом. Своим очень-очень далеким кузеном. Он жил несколько лет в Доме Артисов, но я не уверен, знаете ли вы его. В Совете Драконов он занимает пост Магистра Исследований, через родню тал-Джернас имеет связи с большинством из крупнейших предприятий в Эл Артисе и много связей за границей.

– Тот, кто… растаял? Когда умер отец Соландера? Тот Луэркас?

Дафрил кивнул.

– Из них получится чудесная пара, – пробормотала Джесс.

– Он наконец отыскал чародея, который вылечит повреждения. Он хорошо выглядит. Даже лучше, чем раньше.

– Он знает о ней?

Дафрил ухмыльнулся и тихо хихикнул.

– Имеете в виду ее… увлечение? А есть ли кто-то, кто не знает?

Он заметил, как Джесс взглянула на сцену, а затем снова на него. Она сделала это так быстро, что глаз почти не заметил этого, а мозг почти не среагировал.

Почти.

Значит, Геллас не догадывался о том, что его женщина была женщиной всех. Как забавно.

Перед самым началом Дафрил заметил троих мужчин, выделявшихся на фоне веселых, взволнованных театралов. Он знал только одного из них – ужасающего чародея по имени Грат Фареган, который с того момента, как его сняли с поста одного из Магистров Департамента Безопасности, по слухам, вступил в преступную организацию. Но вот они идут между рядами с программками в руках и сверяют места со своими билетами. Дафрил и Фареган встретились взглядами. Фареган свирепо посмотрел на Дафрила, и он вздрогнул. Значит, Фареган не забыл и не простил. Все трое уселись через два ряда после Дафрила.

Он чувствовал, как пот течет по его спине. Во рту пересохло, внутренности завязались узлом. Дафрил плотно прижал руки к бокам и молился, чтобы это было лишь нелепым совпадением. Он слышал, как они обсуждали слух о том, что постановка претендует на премию «Делькейтский Шар» и что достать билеты будет еще сложнее.

Но Дафрила это не успокоило. Он допустил ошибку, когда смеялся над Фареганом после того, как его сместили с поста, – смеялся над тем, что стариков застали с малолетними девочками и что нужно быть идиотом, чтобы так попасться. А теперь этот человек и два его отвратительных дружка сидели позади Дафрила, и он чувствовал их взгляды на своем затылке.

Когда погас свет и заиграла музыка, Дафрил немного расслабился. Но он больше не стал пытаться заговорить с Джесс. Велин он тоже не уделял ни малейшего внимания. Просто сидел и ждал конца этого испытания, надеясь выйти из театра раньше, чем Фареган догонит его.

Однако спектакль постепенно завладевал им – причем не в лучшем смысле этого слова. Дафрил начал распознавать антимагический подтекст, выраженный в потрясающих танцах, продуманных репликах, юморе, пафосе. Он задумался над ужасной ситуацией, в которую попал бедняга чародей. По мере того как жизнь главного персонажа становилась все хуже, пока не превратилась в кошмар, Дафрил замечал, что симпатии зрителей переходят на сторону неприкаянных душ, а не страдающего чародея.

И это были люди, которых с детства научили думать, что магия – ответ на все их проблемы. Люди, которых всеми доступными способами научили обращаться за помощью к магам. А теперь в мгновение ока они отвернулись от магии и всего, что она воплощала.

Это беспокоило Дафрила. Конечно, он сомневался, что они бросят свои аэрокары, прекрасные дома, магические устройства и все, что облегчало им жизнь. Но их непостоянство казалось ему опасным. Похоже, почва, на которой он так безмятежно идолго стоял, треснула, и разлом может в любой момент поглотить его. Дафрилу было интересно, как Магистры Безмолвного Дознания воспринимают спектакль – но у него не хватало духа повернуться и посмотреть.

Поставив пьесу – Дафрил посмотрел в программку – некоего Винкалиса, Геллас повел себя странно для стольти. Очень странно.

Однако, возможно, в этом не было ничего странного. Взгляните на его поступки. Он ушел от женщины, которую, судя по всему, любил; перестал появляться в Доме Артисов даже по праздникам и, по-видимому, расстался со своими закадычными друзьями – Соландером и Джесс.

Что-то в Гелласе настораживало Дафрила. Это имело отношение к его великолепному театру, который возник из развалин; имело отношение к пьесе, написанной совершенно неизвестным писателем, и к поразительным актерам, среди которых не было ни знакомых имен, ни знакомых лиц…

Дафрил почувствовал возможность. Ни он, ни Луэркас никогда не любили костлявого чудака Гелласа. Луэркас откровенно ненавидел его. Теперь Дафрил и Луэркас могли указать Совету Драконов на Гелласа и его носящую подрывной характер пьесу. Если они поднимут вопрос о том, что «Человек снов» больше, чем просто пьеса, то, возможно, обеспечат себе продвижение. Власть.

К окончанию спектакля он уже забыл о Фарегане и его дружках и поспешно покинул театр, намереваясь связаться с Луэркасом и сообщить ему, что возможность сама пришла к ним в руки.

После представления Джесс подошла к Андеру Пенангвели, с которым они с Джин познакомились, когда писали предложение на свой концерт живой музыки.

– Магистр Пенангвели! Вам понравился спектакль?

Она протянула руки и обменялась с ним поцелуями в щеку.

– Дитя мое, я в восторге! Тот, кто это написал, просто гений. Хотя выбрал очень мрачную тему – очень мрачную. Я смеялся на протяжении всего представления, но теперь я размышляю. Такая грустная история – такие трагичные маленькие жизни. А этот бедняга чародей…

Старик погладил бороду и продолжил:

– Вы ведь знаете постановщика?

Джесс кивнула.

– Мы дружим с детства. Сейчас, к сожалению, мы больше не встречаемся, но… – Она пожала плечами.

– Вы должны познакомить меня с ним. И, может быть, с автором тоже?

– Его я не знаю, – ответила Джесс. – Зато Геллас где-то здесь – я уверена, он с радостью познакомится с вами.

Пенангвели кивнул.

– Он разглядел в этой пьесе настоящий шедевр. Трагедия, которая заставляет смеяться, – или комедия, которая заставляет плакать. Очень неожиданно. А теперь позвольте представить вас моим друзьям. Это Джесс Ковитач-Артис, та самая девушка, которая принесет в наши дома живую музыку – как, вероятно, и всей Империи. Джесс, это Магистр Грат Фареган и Магистр Ноано Омви.

Он повернулся к своим приятелям.

– У Джесс и дочери моего близкого друга появилась прекрасная идея собрать музыкантов и дать им возможность выступать на сцене. Можете себе представить?

– Но они же будут ошибаться, – сказал Магистр Омви и посмотрел на Джесс, ожидая объяснений.

Она кивнула.

– Будут. Зато аудитория услышит живую музыку с естественными изменениями и чувствами. Здесь не будет того совершенства, которого можно добиться в видеографе, но никто, кроме присутствующих на концерте, не услышит точно такого же исполнения. Похоже на сегодняшний спектакль – завтра актеры, возможно, сыграют роли слегка по-другому. Для завтрашних зрителей представление будет другим. Понимаете?

Все трое улыбнулись и кивнули. Затем Магистр Фареган, который казался очень знакомым, хотя Джесс не могла припомнить точно, спросил:

– Ковитач-Артис? Какая это ветвь семьи?

И Джесс почувствовала тот же страх, который мучил ее с первого дня в Доме Артисов.

– Большинство Ковитач-Артисов живет в Инджарвале, – ответила она. – Наши предки – Бейрон-Артисы, что поселились там около трехсот лет тому назад.

Она рассказала родословную – то, что заучила уже давно, – а они улыбались и кивали, улыбались и кивали. Затем она заметила, что Пенангвели и Омви смотрят мимо нее, продолжая кивать и улыбаться. Что-то возле сцены по-настоящему привлекло их внимание. Они притворялись, что их интересует скучная история ее семьи, но тайком наблюдали за чем-то позади нее, и это интересовало их гораздо больше.

Чего нельзя было сказать про Фарегана. Он смотрел на нее – смотрел так, что Джесс начала чувствовать недомогание.

Она не обернулась, чтобы избежать взгляда Фарегана и посмотреть, что так заинтересовало остальных, хотя желание сделать это было непреодолимым. Вместо этого сослалась на встречу, на которую уже сильно опаздывала, и с улыбкой попрощалась.

Когда она наконец смогла обернуться, то увидела Рейта, который принимал поздравления от зрителей. Рядом с ним стояли несколько актеров. Именно они и привлекли внимание Магистров.

Ей вдруг захотелось узнать, чем занимаются эти старики. Джин не упомянула, какую должность занимает Магистр Пенангвели, поэтому Джесс решила, что он ковил-оссет. Но почему-то теперь ей казалось, что у него могут быть иные интересы – нечто неприятное, хотя она не представляла, что именно. Тот факт, что он оказался в компании Магистра Фарегана, не в его пользу. И этот их визит мог оказаться не таким уж случайным и дружественным: три старых Магистра, которые отважились появиться в Нижнем Городе после наступления темноты, видимо, заинтересовались пьесой. А еще это могло означать, что после стольких лет они занялись Рейтом. Или ею. Или обоими.

Безмолвное Дознание располагалось в Золотом Здании, названном так не из-за цвета или строительного материала, а в честь предполагаемого конструктора – Кеймуса Золотого, который якобы был величайшим архитектором Третьего Периода. Вокруг Золотого Здания, словно вокруг древней богини, царила аура могущества; оно стояло на вершине самого высокого из Мерокалинов – семи холмов, которые некогда были сердцем Эл Артиса, прежде чем маги построили в облаках Верхний Город, жители которого надменно смотрят на Нижний Город, который давным-давно был единственным.

Много старых зданий потеряли прежний блеск и престиж, когда истинное сердце Эл Артиса переместилось на небо, но только не огороженное стеной Золотое Здание, похожее на лабиринт. Уже более семисот лет здесь тайно собирались небольшие группы влиятельных старых людей, чтобы распоряжаться судьбами тех, кто ниже их. В душе этого здания хранятся отзвуки голосов этих стариков, их могущества, их решений.

Сейчас один из членов Совета Драконов, влиятельный и уважаемый человек, стоял с закрытым лицом перед тремя старыми мужчинами, облаченными в черно-зеленые мантии.

– Вы это видели?

– Мы это видели, – ответил Андер Пенангвели, Великий Магистр Дознавателей.

– Пьеса выставляет магию в таком свете, который мы, в Совете Драконов, не хотели бы видеть. Писатель стремился найти метафору, как мне кажется, но при этом ему удалось обнажить горькую правду. Он использовал магию в качестве метафоры, а информацию о жертвах, которые неизбежны при любых заклинаниях, вставил, чтобы пьеса имела успех.

Все трое закивали головами.

– Мы видели. Продолжайте.

Дракон с трудом проглотил слюну и продолжил:

– «Человек снов» заставит людей задуматься. Эта пьеса укажет им на то, о чем нежелательно думать; она заставит многих задавать очень опасные вопросы.

– Тогда запретим ее, – предложил Пенангвели. – К чему сидеть здесь в столь поздний час? Запретим чертову пьесу, только и всего. Пора нам вернуться в постели и поспать.

– Если мы ее запретим, то вызовем любопытство по поводу того, что Совет Драконов вмешался в столь безобидное развлечение. А любопытство нам ни к чему, – возразил Дракон.

– Вы говорите, писатель случайно затронул эту тему. Но не мог ли он знать, о чем пишет?

Дракон пожал плечами.

– Это неизвестно. Мы не знаем писателя. Постановщик – один из Артисов. Он всю жизнь связан с магией – учил ее математику, как и каждый ребенок в семье Артисов, и жил в доме, где магия была солнцем, луной и звездами. Его интересы всегда относились к сфере литературы и философии. Даже его лучший друг, многообещающий юный маг, который претендует на место в Департаменте Исследований и, я уверен, очень скоро попадет в Совет, заявил, что несколько лет пытался убедить парня заняться чем-нибудь более практичным. Видимо, несмотря на умение складно писать, у него нет способности даже к простейшим заклинаниям.

– Но вы не думаете, что он знает об Уоррене?

– Откуда ему знать? Эта информация недоступна никому, кроме членов Совета и тех, кто непосредственно занимается заклинаниями, которые обеспечивают город энергией, – а эти люди всегда становятся членами Совета. Одна из привилегий, и они это знают. Он не мог получить доступ к информации.

– Хотите, чтобы постановщика убили? – спросил Пенангвели.

Дракон снова проглотил слюну.

– Я думаю, к этому лучше не прибегать. Он стольти. Но мне нужен способ тихо избавиться от пьесы.

Какое-то время Триада Дознавателей молчала. Затем Пенангвели сказал:

– Используйте деньги. И отвлекающие действия. Поручите парню поставить что-нибудь еще в таком же духе. Что-нибудь менее неуловимое. Он может нанять другого писателя или попросить старого написать пьесу на вашу тему.

– А что по автору этой пьесы? Что он может знать?

Здесь Дракон запнулся.

– Мы не знаем никакого Винкалиса и не смогли ничего о нем выяснить. Он берет деньги наличными, поручает кому-то забирать их, никогда не присутствует на репетициях, присылает изменения и поправки курьерами из различных агентств, причем ни один курьер не знает его лично и не может описать человека, который передает пакеты.

Фареган тихо рассмеялся.

– Ах. Не похоже на поступки невинного человека. Держу пари, этот Винкалис хорошо знает, о чем пишет. Думаю, в Гелласе Томерсине он нашел удобное прикрытие. Возможно, он даже обиженный член Совета – и на его деньги отремонтировали театр.

– Мы проверим это. Театр финансировала группа подставных инвесторов. Они не знают, откуда получают средства. Знают лишь то, что получают двадцать процентов комиссионных за совершение сделки.

В комнате послышалось бормотание: шепот старых голосов в палате, которая за семьсот лет не слышала ничего, кроме старых голосов и задумчивого шепота. Безмолвное Дознание, о чьем существовании знают не все, а у тех, кто знает, есть причины его бояться, появилось раньше Золотого Здания почти на две тысячи лет. Безмолвное Дознание пережило династии, революции, войны, голод, природные катаклизмы и многочисленные, вызывающие лень годы изобилия лишь потому, что было неторопливым, терпеливым, осторожным… и единственно верным.

– Да, – сказал наконец Пенангвели. – Винкалис – ваша проблема. Дайте юному Гелласу Томерсину задание. Пусть он поставит комедию – что-нибудь легкое и пустячное, подальше от душ и магии. За ним будут следить. За его друзьями тоже. Мы выясним, кого он наймет в качестве писателя, и будет ли это второе произведение содержать те же намеки на измену. Если они обнаружатся, значит, первый раз не был случайным, и мы начнем действовать.

– А что делать с нынешней пьесой?

– Пусть спектакли продолжаются, как запланировано. Они закончатся через пару дней. Но убедитесь, что на Томерсина оказано давление по поводу следующей пьесы. Скажите ему, что она требуется для какого-нибудь приближающегося праздника и время ограничено. Не оставляйте ему выбора, кроме как прекратить спектакли, как только закончится запланированный первоначальный срок.

Дракон поклонился.

– Да, Дознаватели. Мы это сделаем. Если понадобится, я сделаю это сам. Если в Совете предатель, ему лучше не знать о наших подозрениях.

Немного подумав, Дракон спросил:

– Какова цена за ваше содействие, чтобы мне знать, сколько денег взять из личного фонда?

Пенангвели медленно улыбнулся, но теперь он уже не казался милым старичком.

– Вы отблагодарите Безмолвное Дознание позже. Можете идти. Нам нужно еще кое-что обсудить.

Дракон побледнел, но поклонился, попятился к двери и поспешно покинул палату.

Когда он ушел, Пенангвели откинулся в кресле.

– Мы прибережем этот долг до момента, когда нам понадобится голос в Совете. А может быть, и для чего-нибудь более существенного. Стоимость услуги будет зависеть от того, что нам удастся узнать. Нужно, чтобы Драконы оказались у нас в долгу.

Он снова улыбнулся.

– Девушка, которая подошла к тебе сегодня, может быть ключом, – сказал Фареган.

Пенангвели поднял бровь.

– Джесс? Я думаю, она безобидна.

– Я уверен в этом. Но она всегда была и остается верным другом Гелласа Томерсина. Они из одной части Инджарвала. Соландер единственный сын покойного Рона Артиса.

– Ты знал ее? Никогда бы не подумал.

Фареган сухо засмеялся.

– У меня были причины выяснить о ней все. Если позволите, я приставлю к ней своих людей. Думаю, она поможет нашему расследованию.

Пенангвели, который кое-что знал об увлеченности Фарегана молодыми девушками, но ничего не знал о его коллекции, предупредил его:

– Она стольти, Грат.

Фареган кивнул, но ничего не ответил.

– Хорошо, – согласился Пенангвели. – Но помни, не она наша цель.

На этом они перешли к обсуждению других дел.

Темнота, тишина и мир царили в районе Перхаут города Эл Артис. Здесь жили в основном иноземные гости. Но мир был скоро нарушен, когда охранники города установили периметр вокруг района и начали ходить по улицам, стучать в двери и вытаскивать спящих людей из домов.

– Ваши документы, – повторяли они у каждого дома, и когда их предъявляли, они смотрели на них и говорили что-то вроде:

– Согласно указу Драконов, поскольку мы прекратили дипломатические отношения с Камаринсом, вы и ваша семья временно переселяетесь в Уоррен.

Или говорили следующее:

– Вы каанцы. Вы находитесь вне зоны Каана, и на вас нет положенной одежды. Вам придется пройти с нами – вам и вашей семье.

В ту ночь исчезла половина района. А оставшиеся дрожали и смотрели в окна, понимая, что их соседи больше не вернутся. Каждый знал, независимо от заверений охранников о временном переселении, что из Уоррена еще никто не вернулся.

Через неделю в пустующие дома вселятся новые иноземные семьи – семьи из тех мест, которые поддерживали неопределенные отношения с Империей Харс Тикларим. Эти семьи обоснуются здесь до следующей чистки, когда некоторых из них, а то и всех, заберут, чтобы насытить бездонную утробу Уоррена.

Глава 11

Агент, направленный Советом Драконов для переговоров, сидел прямо напротив Рейта в его рабочем кабинете. Губы агента были растянуты в широкой фальшивой улыбке.

– Город будет праздновать трехтысячелетний юбилей со дня рождения Грейвмиана Размышляющего, который считается родоначальником картографии. Его работа в значительной степени способствовала открытию большей части Матрина. А это сделало нашу замечательную Империю столь великой. Сейчас мы добились безопасности как внутри наших границ, так и за их пределами.

Агента звали Берч, и он сразу не понравился Рейту, хотя им ранее никогда не приходилось встречаться. Рейт кивнул.

– Что-то смутно припоминаю. Я вроде бы действительно что-то слышал о Грейвмиане Размышляющем. Сейчас о нем многие забыли и не особенно-то почитают.

Сказав это, он улыбнулся своему гостю и сделал паузу.

– Верно. Мы много лет пренебрегали празднествами в честь Грейвмиана. Но это особая дата – три тысячи лет со дня, – и Магистры города решили, что в честь этого славного события будут устроены грандиозные народные гулянья. Поэтому я и пришел к вам, представляя в своем лице не только Магистров Совета Драконов, но и саму Ландимин Харса.

Рейт вопросительно поднял брови.

– Вы создали нечто новое, – продолжил Берч. – Нечто свежее, оригинальное и ни на что не похожее. Ваша пьеса, созданная на общеразговорном языке, волнует воображение, она поет песнь страсти, адресуясь к сердцам зрителей. С этой страстью не способны сравниться старые формы театрального искусства, променявшие искренность и правдивость на мнимые красивости. Хотя вы подарили нам трагедию, это трагедия возвышенная и прекрасная. Некоторые строки вашего произведения до сих пор звучат в моей памяти яркой, величественной музыкой.

На мгновение взгляд Берча устремился куда-то вдаль, и Рейт понял, что этот человек говорит правду. Что-то в пьесе тронуло даже его, подарив какой-то части его души возвышенное потрясение и сладостное беспокойство.

Подобная реакция взволновала и самого Рейта, если не сказать – потрясла. Он никогда не думал, что те, кто обладает властью над другими людьми, могут испытывать душевный дискомфорт. Раньше такое ему и в голову не приходило. Теперь же, узнав об этом, Рейт почувствовал, что перед ним открываются и развертываются поистине неограниченные реальные возможности.

– Так чем же все-таки могу вам помочь, Магистр Берч? – спросил он.

– Городские власти хотели бы заказать вам пьесу. Такую, которая будет идти на сцене в течение всего юбилейного года. Нам бы очень хотелось, чтобы ваше драматическое произведение носило волнующий, страстный характер, но также и… – Берч задумчиво устремил взгляд в пространство и после паузы продолжил: – Нам не хотелось бы, чтобы это была еще одна трагедия. Не должно в новой пьесе быть и ничего напыщенного, упоминаний о славе былых династий или величии прошлого. Нам хочется чего-нибудь современного. И немного смешного. Юмор – это очень важно. Пусть будет что-нибудь такое, что помогло бы зрителям провести несколько приятных часов, наблюдая за развитием интригующего сюжета и смеясь над веселыми шутками. Чтобы они, вернувшись домой, с радостью вспоминали вашу новую пьесу. Вы уже подобную пьесу представили на суд зрителей – но это трагедия, а для юбилейного торжества трагедия не подойдет.

– Но ведь я не писатель, – заметил Рейт. – Я режиссер, я просто поставил на сцене пьесу, которая случайно оказалась у меня. Даже толком не могу сказать вам, как она попала в мои руки. Не могу обещать вам, что сумею подыскать для инсценировки что-нибудь столь прекрасное. Если, конечно, вы не подскажете, как встретиться с этим самым Винкалисом. Это возможно?

– Я надеялся, что это сделаете вы сами.

Рейт недоуменно пожал плечами.

– Но откуда мне знать? Но он, Винкалис, очевидно, знает меня. Может быть, если я сумею довести до него сведения о необходимости нового драматического произведения. И он сумеет откликнуться на мой призыв. – Рейт подпер ладонью подбородок и продолжил: – Мне кажется, было бы неплохо, если бы вы сделали заказ еще кому-нибудь из именитых драматургов Империи. На случай, если у Винкалиса не окажется подходящей для городских властей пьесы.

– Вы готовы поставить на сцене пьесу одного из известных Магистров Империи?

– Вполне. Это не исключено. Если она будет написана в стиле Винкалиса.

– И тогда зрители будут в восторге, да?

Рейт улыбнулся и поднял вверх руки в примиряющем жесте.

– Люди приходят на постановки пьес Винкалиса не для того, чтобы дремать в зрительном зале, Магистр Берч. Готов спорить на что угодно, что вы посетили не меньше пьес, написанных Магистрами, чем я. Уверен, что вспомните, как в зале раздавалось легкое похрапывание.

Магистр Берч вздохнул.

– Посмотрю, что я смогу для вас сделать. Постараюсь достать для вас достойную пьесу, если не удастся добиться пьесы от самого Винкалиса.

– А что вы скажете мне о возможной посещаемости будущей постановки и о доходах от продажи билетов? – поинтересовался Рейт. – Какой процент от доходов за проданные билеты вы потребуете?

Рейт знал, что городские власти могут потребовать любой процент, но не находил в себе сил сразу ответить отказом на заказ. Кроме того, ему не хотелось бы, чтобы Магистр Берч догадался о его истинных намерениях. Ему, напротив, хотелось бы, чтобы у того создалось впечатление, что он принял все его пожелания к сведению, но для этого не стоило бы упоминать о деньгах. Однако ни один владелец театра ни за что не удержится от подобного вопроса.

Настала очередь улыбнуться и Магистру Берчу.

– Совет Драконов и Ландимин хотят отдать эту пьесу городу Эл Артис в качестве нашего подарка. Это своего рода жест доброй воли. Анонимный жест доброй воли. Империя получила огромные доходы благодаря Грейвмиану и его картографическим открытиям. Мы ведем торговлю и имеем собственность на всех континентах Матрица. Это… – Магистр Берч снова улыбнулся, но заканчивать не стал. – Таким образом, старики, которые хранят в своих сердцах благодарность, могут дать и кое-что взамен. Поэтому давайте договоримся о десяти процентах от двенадцати дюжин.

Рейт еле сдержал улыбку, услышав определение «подарка», сделанное Магистром Берчем. Десять процентов от двенадцати дюжин в действительности были огромной суммой. Ему придется платить актерам, театральным менеджерам, взять на себя расходы на костюмы и сценические эффекты – и все это из оставшихся денег. А после может выясниться, что постановка оказалась убыточной.

Однако Рейт хорошо знал свое дело. Невозможно было вырасти в доме Артисов и не увидеть и не услышать о всевозможных сделках, кредитах, доходах и убытках. Хотя Рейт знал, что может отказаться или ставить встречные условия, он тем не менее будет вести игру так, как будто это ему по силам.

– Магистр Берч, – начал он. – Такой высокий процент делает театр убыточным, а я вовсе не старик, обладающий несметными богатствами. Я – молодой человек, который все еще продолжает сколачивать помаленьку свой капитал. Если получится так, что всем остальным ничего не заплатят, но неплохо заплатят мне, я скорее всего примкну к армии доморощенных философов и стану предаваться размышлениям о том, каково место человека в природе и что являет собой место природы в человеке. – Рейт улыбнулся и продолжил: – Но я зафиксировал свои доходы и расходы за минувшую неделю, так что если вы захотите, то можете взглянуть на них. Я думаю, вы останетесь довольны, если ваши вложения вы сможете вернуть. Скажем, с десятью процентами от чистого дохода.

На это раз рассмеялся Магистр Берч. Веселье его было вполне искренним, потому что он всю жизнь играл в эти игры. Ему совсем не хотелось драматизировать ситуацию и портить настроение своему собеседнику и показать ему, что он играет не всерьез. Впрочем, судя по всему, они прекрасно понимали, что каждый из них делает хорошую мину при плохой игре.

– Что ж, покажите мне ваши расчеты, – произнес Магистр Берч.

Рейт показал ему свои выкладки, и некоторое время оба сосредоточенно изучали колонки цифр. При этом Берч никак не мог успокоиться по поводу количества денег, потраченных Рейтом на костюмы – ведь один-единственный волшебник мог одним лишь заклинанием произвести подобный эффект с куда меньшими денежными затратами.

– Но послушайте, Магистр, та пьеса так растрогала вас потому, что в ней не было никакого обмана, никаких иллюзий. Она была именно такой, какой вы ее увидели и восприняли. Я думаю, в этой сермяжной реальности есть своя правда, которая делает использование магии скорее вашим слабым местом, а не сильным.

– Над десятью процентами от чистой прибыли стоит хорошенько поразмыслить, – сказал Берч и, наклонившись над наручным калькулятором, принялся энергично водить по его поверхности своим стилом, проводя подсчеты со скоростью, которая свидетельствовала о долгой практике в подобном деле. – От имени тех, кто направил меня к вам для переговоров, я могу согласиться на двадцать три процента чистой прибыли. И не забывайте о том, что мы будем финансировать ваши расходы – даже стоимость ваших экстравагантных костюмов, – так что ваше начальство не станет вас ни в чем упрекать.

Рейт взял в руки бумагу и ручку и тоже взялся за расчеты.

– Замечательно, – произнес он, оторвав взгляд от цифр. – Итак, предположим, что мне даже удастся найти Винкалиса или вы сможете найти ему подходящую замену. Когда же мне следует приступить к постановке? Назовите срок, когда вы хотите получить готовую пьесу! Когда она должна быть готова?

Берч назвал дату, к которой Рейт даже и не надеялся завершить предварительную работу.

– Два месяца? – переспросил он. – Но Винкалис ее даже еще не написал. Как только она будет написана, мне нужно будет найти актеров, провести репетиции, заказать костюмерам костюмы, подготовить декорации и освещение, и, возможно, музыкальное сопровождение, а также…

– Боюсь, что дата уже назначена и согласована на самом верху. День рождения никак не перенести. Мы пришли бы к вам раньше, но поскольку нашли вас только на вашей премьере и неделю обсуждали этот вопрос между собой, я не думаю, что мы смогли бы обратиться к вам раньше. Премьера должна состояться восьмого ноттрози и идти на сцене в течение ровно одного года.

Рейт недоверчиво хмыкнул.

Берч смерил его долгим взглядом и сказал:

– Мы готовы предложить вам внушительную сумму, чтобы вы спокойно могли оставить все, чем занимались до нашей с вами сегодняшней беседы, и начали работу над постановкой сразу, как только будет готова пьеса.

– Но билеты на «Человека снов» проданы на неделю вперед. Кроме того, у меня нет никаких сомнений в том, что публика будет ходить на этот спектакль весь год и, возможно, следующий.

– Городским властям нужна пьеса о Грейвмиане Размышляющем, и они хотят получить такую пьесу именно от вас. Они готовы выплатить вам внушительную компенсацию, чтобы поскорее получить желаемую пьесу.

– Мне придется тогда полностью снять «Человека снов», чтобы использовать пространство театра для работы над следующей пьесой.

Видимо, именно этого желал и Магистр Берч, и его неведомые хозяева. Рейт ясно прочел это в глазах своего собеседника, удовлетворение хитрого, уверенного в себе человека, который умело разыграл предварительную партию игры, имеющей целью непременно добиться желаемых результатов.

В этот самый момент Рейт решил, что заказанная ему пьеса будет столь же глубокомысленной и побуждающей к раздумьям, как и «Человек снов». Но ее истинный смысл будет спрятан еще глубже под слоями юмора, остроумными диалогами и динамичным действием. Заказчики получат веселую пьесу, которая станет одновременно и тем, что они просят, и тем, чего боятся. Молодые люди способны играть в хитрые игры не хуже умудренных опытом стариков.

Установщики звезд пришли рано вечером, чтобы добавить последние штрихи на звездном дворе, что должно подчеркнуть торжественность церемонии, во время которой Велин и Луэркас обменяются клятвами супружеской верности. Велин наконец провела в его обществе некоторое время и с удивлением для себя обнаружила, насколько амбициозен этот стройный красивый мужчина. Он с огромным воодушевлением рассказывал ей о своем намерении стать главой кафедры Совета Драконов в Эл Артисе, о своих планах создать Союз Городов, который позволит сосредоточить руководство всеми городами в одном органе – Центральном Совете, и о своем желании в один прекрасный день возглавить и его. Таким образом, он намеревается стать единственным человеком, который будет править всем цивилизованным Матрином и большей частью окружающих его освоенных территорий. Он рассказал обо всем этом Велин, потому что хотел, чтобы она поняла, что ее будущий муж – важная персона, которая в будущем обретет еще большую значимость.