Текст книги "Юри"

Автор книги: Холгер-Феликс Пукк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Возле железных кладбищенских ворот стоял автобус, идущий в сторону города. Два-три поздних пассажира один за другим скрылись за его дверцами.

Автобус напомнил, что новый дом Вийкхолмов в двух шагах от Горного кладбища.

«Пойду-ка я, оставлю Вирве записку. Во вторник утром я непременно займусь длинноухими. Пусть девочка не волнуется».

Юри прежде бывал здесь у Вирве, он помнил: дом Вийкхолмов покрыт светло-серой, похожей по цвету на гранит штукатуркой. Других таких поблизости не было. По этой примете узнать его пара пустяков, хотя Юри и не запомнил номер.

Мальчик не ошибся. Дом Вийкхолмов был найден. Но на дверях висел замок.

Юри беспомощно огляделся. Чем написать письмо? И на чём? Карандаша и бумаги у него в карманах не нашлось.

И тут у него мелькнула счастливая мысль: нацарапать записку концом гвоздя на обрезке доски, а доску привязать верёвкой к ручке двери.

Готово! Теперь в путь. Небось завтра утром его послание найдут.

Юри оглядел двор. В дальнем углу виднелся сарай, двери у него были открыты. Зачем идти дальше? Не всё ли равно, где переспать ночь?

И Юри зашёл в сарай.

К своей радости, он обнаружил здесь нары, набитую стружкой подушку и одеяло. Наверное, отец Вирве и сам не раз ночевал здесь.

13

Юри сел на нары и начал проворно расшнуровывать ботинки. Но узлы намокли и не развязывались. Он дёргал их, дёргал… А мысли в это время возвращались к пережитому: вот он направляется в дом Эрви, вот покупает хлеб в ларьке, вот разговаривает на кладбище с добрым стариком… Как много он сегодня перечувствовал, как много испытал – и страха, и радости… День, правда, закончился на кладбище, но на душе было радостно и тепло, как будто поговорил с друзьями.

Вот только какая-то мысль не даёт покоя. Вернее, даже не мысль, а странное ощущение: не сделано что-то очень важное, очень значительное.

Что же это такое?

Пальцы, занятые шнурками, двигаются всё медленнее. А теперь и вовсе замирают. Что бы это могло быть?

Порыв ветра распахивает дверь сарая настежь, словно приглашает Юри на улицу, приказывает идти…

Куда?

Юри поднялся, захлопнул двери и закрыл их на крючок.

Нет. Сегодня он никуда больше не пойдёт. Он устал. Он сейчас ляжет и уснёт.

Но и лёжа на нарах с закрытыми глазами, Юри никак не может успокоиться. Что-то мучает его, отгоняет сон. Снова и снова обдумывает мальчик события сегодняшнего дня.

…Он прячется в кустах, он боится людей… потом решает пойти на кроличью ферму, он…

И всё-таки не хватает самого важного! Что же это, наконец? Чего он не сделал?

И вдруг Юри понял: до сих пор он думал о себе, думал о кроликах… А об Эрви! Вернее, не об Эрви, а о Вялом он даже не вспомнил!

Этот выродок по-прежнему ходит по улицам. Может, совершает новые преступления… И он, Юри, допускает это!

Нет, нет! Всё ясно. Чего ему, Юри, бояться! Он пойдёт туда куда надо и скажет…

Эта мысль успокоила мальчика. Решение о самом важном принято. И сразу же сон вступил в свои права.

Юри даже не успел как следует укрыться одеялом, с грязного ботинка так и свисает неразвязанный шнурок…

* * *

Ясное, солнечное утро.

Молодые яблони тянут свои тонкие ветви к солнцу, словно просят у него ещё больше тепла и света.

Пчёлы кружатся над цветочной клумбой, собирают нектар, удовлетворённо жужжат. Одни опускаются, другие взлетают. Откуда-то появляется чёрная с белой манишкой кошка Вийкхолмов. Потягивается, зевает, шевелит усами.

Перед сараем она в недоумении останавливается. Дверь закрыта! Как же в таком случае добраться до чашки с едой и миски с молоком, которые молодая хозяйка поставила туда вчера вечером?

Но из любого положения есть выход. Недолго раздумывая, киска направляется к задней стенке сарая. Два-три головокружительных прыжка, и вот уже она сидит на высокой груде ящиков чуть ли не вровень с крышей. Здесь между стеной и крышей – щель. Чем не дверь для кошки?

Слышится царапанье когтей о стену сарая. Киска исчезает в щели и спрыгивает прямо на нары.

Тут происходит нечто неожиданное и ужасное.

На нарах кто-то есть! Этот кто-то одним махом вскакивает! Кошка. Она пулей летит в дальний угол сарая.

Юри пытается завязать знакомство с новой соседкой, но белая манишка в ответ только шипит из угла и предостерегающе вертит взъерошенным хвостом…

Лишь выйдя на улицу, мальчик почувствовал, как он ослаб. Ноги так и заплетаются. Носы ботинок задевают за любую неровность дороги. При каждом неосторожном шаге ноет ушибленная голень. Желудок до того пуст, что к горлу подступает тошнота. В кармане всего двадцать копеек. Этого не хватит даже на проезд в автобусе. А до города километров пять.

И Юри идёт. Он должен идти! Решение он принял уже вчера вечером, перед тем как заснуть.

Солнце поднимается всё выше. Кажется, словно с неба так и струится изнуряющий жар.

Юри опускается на обочину дороги, ложится. Подсовывает руки под голову, ему необходимо отдохнуть.

В небе снуют ласточки. Делают молниеносные повороты и исчезают из глаз, чтобы затем появиться снова. Интересно, это уже другие или те же самые…

Мимо, сотрясая землю, проезжает огромный самосвал. Юри очнулся от дрёмы.

Он идёт дальше. Снова отдыхает. Снова идёт.

Вот, наконец, и первые дома. Они стоят по обе стороны улицы почти вплотную друг к другу. Торопливо проходят хозяйки с сумками в руках. Перед магазином стоит вместительный хлебный фургон. Дверцы его открыты, и оттуда тянет невыносимо вкусным запахом свежего хлеба. Запах этот заполняет всю безветренную улицу.

Юри не в силах больше шагу шагнуть. Он стоит и глубоко вдыхает в себя аромат хлеба, словно пытается утолить свой голод.

Тут же, по другую сторону дороги, на тротуаре, лежит большая груда брикетов. Пожилая, суровая на вид женщина сгребает их лопатой в подвал, работа идёт медленно.

И вдруг Юри осеняет блестящая мысль. Он может заработать немного денег и купить себе один из этих коричневых хлебов! А потом он немедленно отправится дальше. Пойдёт в ближайшее от школы отделение милиции и скажет, что там, в парке Медведя…

– Разрешите мне помочь вам перекидать брикеты в подвал? – спросил Юри запинаясь, словно боялся отказа.

Женщина посмотрела на его светлые всклокоченные волосы, смятую одежду, умоляющее лицо и задумалась: как быть? Её очень удивило это странное предложение.

Наконец женщина резко спросила:

– Зачем?

– Я хочу немного заработать, – бормочет Юри. Он по-прежнему не отводит взгляда от лица женщины. Его глаза словно умоляют её согласиться.

И женщина соглашается. Она произносит лишь одно слово:

– Подожди!

Затем идёт в коридор, приносит вторую лопату, и они вместе принимаются за дело.

Подобной работой Юри доводилось заниматься и раньше. Бывало, лопата так и мелькала у него в руках, а матери он даже пальцем не давал прикоснуться к брикетам.

Теперь же лопата до того тяжела, что мальчик с трудом удерживает её в руках. И скоро Юри вынужден прислониться к стене, чтобы передохнуть. Голова у него кружится. Ноги дрожат.

Женщина не позволяет мальчику продолжать работу. Она ведёт его в комнату и кормит.

Наконец-то он может поесть!

Юри съедает без остатка всё, что ему предлагают.

Женщина внимательно смотрит на мальчика. Она не говорит ни слова. Только смотрит.

– Как тебя зовут? – спрашивает она лишь после того, как Юри кончил есть.

– Юри.

Мальчик быстро встаёт из-за стола.

– Спасибо!

– На здоровье.

Женщина засовывает руку в карман передника.

– Вот, возьми деньги.

Долгим взглядом смотрит Юри на деньги. И… отказывается от них.

– Нет. Я ведь ничего не заработал.

– Ну, бери!

– Нет.

– Тогда отдохни.

– Нет. Я должен идти.

– Ну отдохни же немного. Пока я не перекидаю брикеты в подвал.

Суровая молчаливая женщина произносит эти слова с такой лаской и заботой в голосе, что Юри не может отказаться. Только на несколько минут, только на несколько коротеньких минуток останется он здесь…

Торопливо работает женщина. Работает и думает:

«Небось мальчик попривыкнет… Тогда, может быть, он разговорится. Н-да, здесь что-то неладно…»

Но когда женщина возвращается в дом, Юри уже и след простыл.

* * *

В этом районе Юри не доводилось бывать прежде. Он спрашивает дорогу к центру города. Спешит с одной улицы на другую. Но тут же выясняется, что он заблудился. Мальчик чувствует: он должен снова отдохнуть. Непременно. Хотя бы самую малость.

Между домами – площадка с тремя скамейками, кустиками и ящиком для песка.

Как приятно сидеть. Привычно гудит вокруг полуденная жизнь окраины города. Где-то кричат дети, кто-то пилит дрова, хлопают двери, с тихим рокотом проезжает машина, оживлённо чирикают воробьи возле упавшего в ящик с песком куска булки.

Юри откидывает голову на спинку скамейки. Впервые за долгое время на сердце у него спокойно. Ничто не бередит его совесть. Словно наконец он нашёл выход из, казалось бы, совсем безнадёжного положения. Да, он прежде всего пойдёт в милицию… А вечером – к воротам фабрики «Ялатс», встречать Аарне.

Тёплые лучи солнца вызывают сладкую истому. Юри располагается на скамейке поудобнее.

На той стороне улицы – продовольственный магазин. В дверях движется бесконечный поток людей.

Сквозь большие окна видно, что магазин битком набит народом.

На асфальтированной площадке возле гастронома стоят детские коляски, разговаривают повстречавшиеся знакомые, шныряют юркие мальчишки.

Вдруг Юри вскакивает как ужаленный, всю его сонливость будто рукой сняло.

Перед магазином появился Вялый. Стоит, руки в карманы, одна нога выставлена вперёд, и со скучающим видом смотрит вокруг. Вот он поворачивает к гастроному и вместе с потоком людей проходит внутрь. В окно видно, как его лохматая голова, возвышаясь над толпой, движется к прилавкам.

Со страхом и отвращением следит Юри за желтоволосой головой – за человеком, который убил своего товарища. И хоть бы что! Бродит как ни в чём не бывало по улицам и занимается своими делишками…

Зачем Вялый здесь? Зачем вошёл он в магазин? Просто так, полюбоваться новым помещением или хочет купить что-нибудь? Нет. Конечно, нет! У него здесь свои планы!

При этой мысли от усталости Юри не остаётся и следа.

Мальчик перебегает улицу и пробирается в магазин. Люди толкают его то туда, то сюда и увлекают вперёд, к прилавку с молочными продуктами.

Мальчик поднимается на цыпочки. Где же Вялый? А-аа, вот он стоит. У самой кассы.

Юри выбирается из потока людей и осторожно приближается к кассе.

Вялый не должен его заметить!

Толкаясь среди покупателей, Юри вдруг ясно осознаёт, что у Вялого есть основания его бояться. И не следует ждать от Вялого ничего хорошего.

Этот сутулый верзила может, не моргнув глазом, убить и его, Юри.

Вялый оборачивается.

В испуге Юри прячется за чью-то спину.

Человек, стоящий впереди, беспокойно оглядывается, называет Юри невоспитанным мальчиком.

Теперь Юри в двух-трёх шагах от Вялого, от негодяя, которого он всем своим существом ненавидит и боится.

Юри держится за колонной. На противоположной стене – зеркало. Глядя в него, можно следить за каждым движением Вялого.

Минуты идут, но ничего особенного не происходит. Вялый стоит, засунув руки в карманы брюк, и делает вид, словно кого-то ждёт. Время от времени он даже смотрит через головы людей куда-то вдаль и неторопливо поглядывает на свои ручные часы.

«Наверное, я ошибся, – думает Юри. – У долговязого на этот раз нет злого умысла».

«Ну и пусть, – решает про себя мальчик. – Всё равно пойду за ним следом. Узнаю, где он живёт. Тогда милиционерам будет проще…»

Стоя в своём укрытии, Юри никак не может понять, почему он не рассказал обо всём милиционеру сразу же у парка Медведя? Почему он тогда испугался?

Но его мысли прервала перебранка, возникшая у окошка кассы. Вероятно, произошла ошибка, которую кассирша не хотела признавать. Шум и неразбериха нарастают с каждой минутой. В спор вступает всё больше людей. Стоящие ближе к кассе защищают: одни покупателя, другие девушку-кассиршу, стоящие подальше возмущаются задержкой. Более нетерпеливые начинают пробиваться ближе к кассе, уверенные, что их присутствие и полезный совет сразу же ликвидируют недоразумение.

Вялый проникает в самую гущу толпы. Вокруг него снуют хозяйки с сумками, корзинками и «авоськами».

Вдруг Юри видит в зеркале, как длинные пальцы негодяя осторожно скользят в сумку какой-то занятой спором старушки.

Юри выскакивает из своего укрытия.

К счастью, между ним и Вялым лишь два-три человека. Юри отталкивает их в сторону и обеими руками хватает Вялого за руку.

Тот уже успел вытащить из сумки кошелёк и держит его между пальцами.

– Что ты делаешь! – кричит Юри и всей своей тяжестью повисает на руке Вялого.

Окружающие не сразу соображают, в чём дело, и Вялый, воспользовавшись удобным моментом, разжимает пальцы. Кошелёк падает на пол, а Вялый хватает другой рукой Юри за воротник и кричит:

– Вот жулик! Так ты воровать! Ах ты, падаль, небось милиция тебе покажет!

Женщины видят упавший кошелёк, видят, что мальчика в помятом и грязном пальто держат за воротник, и, конечно, думают так, как хочется Вялому. Вот подлый мальчишка! Такой молоденький и уже ворует!

Брань сыплется со всех сторон.

– Это он воровал! – кричит Юри и в испуге смотрит вокруг. Неужели и вправду люди верят этому… этому…

Вялый уже не сомневается в своём успехе. Он злобно трясёт Юри за шиворот и нагло издевается:

– Слушайте его! Старая песня. Только бы свалить с больной головы на здоровую. Пошли!

Он выворачивает мальчику руку за спину и толкает его сквозь расступившуюся толпу к дверям.

Отчаянно извиваясь, Юри пытается освободиться. Но вывернутая рука причиняет страшную боль, и мальчик не в силах сопротивляться.

На улице Юри вновь пытается освободиться. Он вырывается, плачет, потеряв всякую надежду на спасение, кричит:

– Я не крал! Я не крал! Отпусти!

Но Вялый сильнее. Он ловит вторую руку Юри и с силой заворачивает за спину и её.

А сам кричит на всю улицу:

– Не ври! Я сам видел, кошелёк был у тебя в руках. Ах, так он не крал! Погоди! Небось милиция найдёт для тебя подходящее местечко!

Прохожие верят Вялому, никому и в голову не приходит, что вор тащит невинного.

По улице идёт пожилая женщина с очень строгим лицом. Та самая, которая утром накормила Юри и предлагала ему деньги.

Она уже повернула было к магазину, но остановилась на углу. Она увидела, как по другой стороне улицы какой-то верзила с бранью тащит обессилевшего мальчугана. Женщина не может прийти в себя от изумления. Она не верит своим глазам и ушам.

«Это ведь тот самый светлоголовый мальчик! И он – вор! Не может быть!»

Вялый, толкая Юри перед собою, исчезает за углом.

Женщина смотрит на прохожих. Люди останавливаются.

– Здесь дело нечисто! Пойдёмте следом! – зовёт она и грузно, как это свойственно немолодым людям, пускается вдогонку за Вялым и Юри…

От боли Юри даже не замечает, куда его тащат. У него уже не хватает сил кричать и вырываться.

Они наконец в каком-то дворе. Впереди каменная стена. Налево от неё – сараи, направо – сад.

Юри кричит. Вялый стукает его по затылку. Юри отлетает к стене.

– Ну, голубок, теперь я тебя поймал! – сквозь зубы цедит Вялый.

Юри оборачивается. Тупое лицо бандита невозмутимо. Он вытаскивает из кармана нагайку.

Собрав всю свою силу, Юри ударяет негодяя ногой по колену. На какой-то миг тот потерял равновесие, но тут же вновь кинулся на мальчика и швырнул его о серую стену. Юри медленно сполз прямо в крапиву.

Слышится свист нагайки.

Но в это время неподалёку раздаются возбуждённые голоса и топот ног. Какая-то женщина громко кричит:

– Сюда! Он потащил мальчика в этот двор!

Вялый, пригнувшись, прислушивается. Голоса приближаются. Вот они уже совсем рядом, за сараями…

Негодяй перепрыгивает через забор и скрывается в кустах.

* * *

Очнулся Юри в больнице.

Прежде всего он заметил на потолке круглую лампу. Мальчик удивился, почему она не горит. Лишь потом он сообразил, что лампу зажигают с наступлением темноты. А сейчас комната с белыми стенами залита радостным солнечным светом.

В дверях появляются пожилой мужчина в белом халате и молоденькая девушка.

– А-а! Здравствуй, Юри! – улыбается врач. – Уже проснулся.

Юри широко раскрытыми глазами смотрит на говорящего. Мальчик не может понять, откуда человеку в белом халате известно его имя.

– Голова болит?

Юри пытается покачать головой и чувствует, что голова и впрямь точно свинцом налита. Каждое движение причиняет боль.

– Спи, спи… Это самое хорошее лекарство… – Врач кладёт руку мальчику на лоб.

Юри послушно закрывает глаза и, словно по приказу, засыпает.

Когда он просыпается снова, он опять видит над головой ту же самую круглую лампу. Но теперь она горит; от резкого жёлтого света мальчик жмурится.

Он садится на кровать.

О-о, как больно! Он ощупывает руками голову. Она вся забинтована. Юри старается не двигаться. Боль утихает. Только стучит в висках.

Юри пытается восстановить в памяти всё происшедшее, но это даётся ещё с трудом. С того момента, когда он очутился в незнакомом дворе возле глухой стены, в памяти – провал.

И вдруг мальчик вспоминает: самое главное он так и не успел сделать!

Входит сестричка.

– Ого! Юри уже на ногах, – с улыбкой говорит она.

Его опять назвали по имени! И он спрашивает:

– Откуда вы знаете моё имя?

– Какая-то женщина привезла тебя сюда на машине. Она сообщила твоё имя. Рассказывала, что вы с нею вместе ссыпали в подвал брикеты.

Понятно! Как же тогда эта женщина… Странно…

Но тут Юри снова не даёт покоя мысль: что-то он должен сделать, и как можно быстрее.

Юри рывком отбрасывает в сторону одеяло и опускает ноги на пол.

Наконец-то вспомнил!

– Я должен немедленно идти, – говорит он тоном, не допускающим возражений, и, словно уже получив согласие, делает несколько шагов к двери.

– Рано тебе вставать. Потерпи немного. Скажи нам, лучше, кому сообщить о тебе… Дома наверняка беспокоятся.

– Не надо никому сообщать, – бормочет Юри у двери и всячески пытается убедить сестру: – Я должен сию минуту идти. Непременно. Где моя одежда?

– Лежи, лежи! Сейчас я принесу тебе поесть.

Юри понимает: сестричка хочет его отвлечь от беспокойных мыслей. Из больницы не так-то просто уйти.

– Я же совершенно здоров. Видите? – И он шагает по комнате. Больные, лежащие на соседних кроватях, с улыбкой следят за мальчиком.

Сестра сердится и уходит.

Юри немного переждал, затем сунул ноги в шлёпанцы и вышел из палаты.

В конце огромного коридора открыто окно.

«В него и вылезу, – решил мальчик. – Из дверей меня всё равно не выпустят».

Он подходит к окну и высовывается наружу.

Свежий ветер приятно холодит лицо. Играет волосами и сквозь открытый ворот пижамы забирается за пазуху.

Солнце исчезло за забором дома напротив. Только небо всё ещё пылает, словно оно подожжено солнцем.

Юри смотрит вниз. Цветочная клумба совсем близко, можно дотянуться рукой. Но голова у мальчика начинает кружиться, словно он стоит невесть как высоко. Конечно, сестричка права: не мешало бы ещё полежать. Но ничего не поделаешь. Надо идти! А потом можно и вернуться, если… если примут…

В коридоре нет ни единого человека. Юри быстро взбирается на подоконник. Прыжок – и вот уже мальчик на цветочной клумбе.

Голову пронзает острая боль. Ноги странно ослабли и при прыжке нисколько не пружинят, словно деревянные.

Юри осматривается – в какую сторону идти? И взгляд его падает на полосатую пижаму, в которую он одет. Нет, так на улице показываться нельзя. Надо поискать другую одежду.

Он осторожно заворачивает за угол. Словно по заказу, на перилах невысокого крыльца висит чей-то плащ.

– Пусть. Возьму. Будь что будет. Потом принесу назад.

Юри натягивает на себя плащ. Он длинен, но тем лучше – не видно пижаму.

Через несколько секунд за мальчиком со стуком захлопывается калитка.

14

Юри доходит до угла улицы. Останавливается и старательно запахивает полы плаща. Из карманов высовываются шлёпанцы. Мальчик снял их сразу же, за воротами. Слишком большие, мешают идти.

Да. Эта улица ему знакома. Она ведёт прямо к школе. А недалеко от школы есть отделение милиции. Единственное, которое Юри знает, сюда он и шёл утром.

Мальчик идёт дальше. Босые ноги шлёпают по асфальту. Полы плаща подметают тротуар.

В голове стучит. Ноги еле передвигаются. Немножко подташнивает, словно Юри кружится на карусели.

Вдруг его окликают:

– Юри!

Голос такой знакомый. Только у одного человека такой голос – низкий и ласковый.

Мальчик бежит навстречу этому голосу. И, словно ища опоры, падает в объятия учителя Роозма.

Добрые сильные руки поддерживают его.

Ни мальчик, ни учитель не говорят ни слова.

Наконец Юри поднимает голову.

Учитель Роозма не один. Возле него Аарне, Вирве и Нээме!

Широко раскрытыми глазами смотрит Юри то на одного, то на другого.

Чуть заметная улыбка пробегает по его лицу. В ней счастье, огромное, бесконечное счастье.

Мальчик отступает на шаг.

– Учитель Роозма, вы же должны были отправиться на экскурсию? – спрашивает он, и в голосе его звучат радость и удивление.

Но прежде чем Антон Роозма успевает сказать слово, Вирве уже ответила за него:

– Учитель Роозма не поехал! Он разыскивал тебя.

И Юри чувствует: учитель Роозма самый близкий ему человек. Первый после матери. Если бы только он, Юри, знал, что классный руководитель в городе…

– Да… а куда вы все идёте?

– К тебе. Официальный визит! – шутит Нээме.

– Но ты ведь уехал в деревню! – снова изумляется Юри.

– Уехал, да снова примчался в город.

Аарне обнимает Юри за плечи и говорит торжественно и ласково:

– Так ведь и ты, Юри, обязательно бы приехал, если бы Нээме, или Вирве, или кому-нибудь другому понадобилась твоя помощь. Не правда ли?

Юри опустил голову. Сердце его сжалось, к горлу подступил ком. Мальчик закрыл глаза, чтобы товарищи не видели его слёз, хотя это слёзы благодарности и счастья.

– Куда же ты направился? – спрашивает учитель Роозма. – Нам позвонили из милиции, мол, какой-то Юри находится в больнице, не тот ли, которого вы разыскиваете? Вот мы собрались и пошли… А ты уже… Ну и намучились мы с тобой, братец! Уж больно ты скрытный!

Слова учителя возвратили Юри к страшной действительности, к ужасным событиям, о которых знает он один и так долго молчал. Больше молчать он не в силах. Юри хватает учителя за руку.

– Вялого! Вялого надо поймать! Он убил Эрвина! – говорит мальчик прерывающимся голосом. – Я должен идти… сейчас… сообщить… в милицию. Я убежал из больницы… Он может ещё кого-нибудь убить!

Наступает молчание. Никто не может произнести ни слова. Первым опомнился учитель Роозма. Он отдаёт распоряжение: Аарне пойдёт в отделение милиции, остальные отведут Юри назад в больницу…

Этой же ночью Вялого поймали на вокзале, когда он пробирался к поезду.

* * *

На Горном кладбище под высокой пышной сосной стоит пионерское звено. Вечернее солнце посылает свои косые лучи сквозь ветки деревьев и вырисовывает на белых блузах замысловатые узоры. Когда солнечный свет падает на красный пионерский галстук, тот вспыхивает, словно ослепительное пламя.

На дне выкопанной в жёлтом песке могилы виден гроб.

Среди пионеров, собравшихся возле могилы, стоит и Аарне. С тяжёлым чувством смотрит он на гроб, где лежит Эрвин Коппель. Аарне произносит прощальное слово:

– Эрви! Так называет тебя наш Юри. Дорогой Эрви! Мы никогда не знали и не видели тебя, мы и теперь почти ничего о тебе не знаем, и всё-таки ты стал нам близким человеком.

Нам жаль, что многие годы ты прожил не так, как нужно. Но мы рады, что в самую трудную минуту своей жизни ты оказался настоящим человеком.

Ты был другом Юри. Ты встал на его защиту и даже отдал за него свою жизнь. Ты совершил благородный поступок. Ты достоин того, чтобы пионерский салют проводил тебя в последний путь. Прощай, Эрви!

Руки ребят поднимаются и на мгновение замирают – пионеры салютуют Эрвину Коппелю, оказывают ему последнюю почесть.

Лица детей торжественны.

Среди пионеров находится и Юри Кангур. Он не плачет, он знает: Эрви не любил нытиков.

Дети уходят.

У могилы стоит на коленях бабушка Эрвина. Она молится. Лицо её неподвижно, глаза закрыты.

«Небось благодарит своего Иегову за то, что тот покарал Эрви за грехи. Небось она верит, что сделала всё возможное для спасения Эрви. Ведь она с утра до вечера пичкала его словом божьим и три раза в день кормила супом и салом. Чего же ещё нужно человеку?»

Так думает Аарне, когда проходит мимо стоящей на коленях старухи.

«Не она ли исковеркала жизнь Эрви? Ведь не все оказываются сильными и стойкими, как наш Юри. Не каждый сможет…»

Вирве идёт рядом с Юри и оживлённо рассказывает:

– Как мы тебя искали! Каждый день по городу патрулировал наш отряд. Весь отряд! Аарне даже привлёк к этому делу комсомольцев из своего цеха! И ещё милиционеры! Но увидеть тебя так никому и не удалось. Только один милиционер там… там, возле парка Медведя… Но и в тот раз ты ускользнул из его рук. Единственная надежда была на письмо, которое, я оставила на кладбище.

Юри улыбается одними глазами. Мальчику очень приятно, что у него много друзей. Даже таких, о которых он и не подозревал…

* * *

Юри временно живёт у учителя Роозма.

Однажды, когда мальчик вернулся с Горного кладбища, его ожидал сюрприз: в комнате сидел высокий мужчина, с лицом, смуглым от ветра и солнца.

У него были голубые смеющиеся глаза, седые усы и высокий лоб.

– Дядя Кустас!

– Ну-ну! От кого же ещё может так пахнуть рыбой! – рокочет в ответ голос дяди. – Иди, пожми рыбаку руку.

Дядя Кустас большой и сильный. От просмолённых канатов и тяжёлых сетей его ладони покрылись мозолями. Юри кажется, когда он пожимает дяде руку, что он держится за крепкий корабельный трос.

– Ну, парень, как самочувствие после двенадцатибалльных ветров? Долгонько же они швыряли твою шлюпку!

– Всё в порядке.

Дядя сжимает плечо Юри, да так, что на глазах у мальчика выступили слёзы.

– Дельный ответ! – грохочет дядя на всю квартиру. – Так и должно быть. Кто в хороший шторм устоит, тот и сам становится вдвойне сильнее! Так-то.

Учитель Роозма рассказал, какая нелёгкая была задача найти дядю Кустаса. Его адрес удалось узнать лишь за день до того, как нашёлся Юри, – ведь Антон Роозма не знал фамилии дяди Кустаса!

А идею разыскать дядю Кустаса подала Вирве – из разговора с Юри она знала, что мальчику очень хотелось бы попасть на остров Сааремаа, к дяде.

– Дядя Кустас, как это вы так быстро сюда приехали?

– Ого! – опять гремит дядя. – Что я тебе за «вы»! Те, кто из одного котла уху хлебают, должны друг друга называть на «ты».

Юри улыбается.

– Да разве это быстро?! – продолжает дядя. – Скоро ракеты за два-три дня до Луны долетать смогут, а с нашего-то острова до Большой земли долго ли добраться! В особенности, если объявлено SOS. В этих случаях надо действовать не мешкая.

Лицо дяди омрачается, и он со вздохом добавляет:

– Я бы и раньше приехал… тогда… ну, когда мать у тебя… Но ведь эта стяжательница Эрна Казук не сообщила мне…

Супруга учителя Роозма приглашает всех к обеденному столу. Во время обеда разговор перекидывается с одного материка на другой – ведь дядя Кустас бывалый моряк. Только к берегу Австралии ему не пришлось пришвартовываться. Все остальные части света им пройдены и увидены.

– Сейчас у нас в колхозе набирают мужчин на судно, – говорит дядя Кустас. – План таков: отправиться к западному побережью Африки на ловлю сардин. У меня на сердце прямо кошки скребут. Так и ринулся бы вместе со всеми… Но куда там – ноги уже слабы. Хорошо ещё, что хоть на вёсельной лодке могу ходить, сети на угрей ставить.

– Ну что это за разговор! – восклицает учитель Роозма. – Если у вас ноги ослабли, то что же говорить нам, старикам?! Ведь вам наверняка нет ещё и пятидесяти пяти?

– Действительно, нет. Только через несколько дней будет! – Дядя усмехается. – Но если встанешь рядом с таким молодым человеком, как скажем, Юри, то почувствуешь, что ноги уже не те – одеревенели.

– А я тоже смогу выходить на лодке в море? – спрашивает Юри.

За время разговора не было произнесено ни одного слова о том, что Юри отправляется с дядей, но это вроде бы само собой разумелось – словно дело давно решённое. Поэтому никто не удивился вопросу мальчика.

– А то как же! – восклицает дядя Кустас. – У нас на побережье такие молодцы, как ты, частенько выходят в море ставить сети.

Компания поднимается из-за стола. Учитель Роозма и дядя Кустас начинают обсуждать, что ещё надо сделать и уладить до отъезда Юри на Сааремаа. Мальчик сидит около них и слушает. На душе у него спокойно. Все тревоги позади. Только одного жаль: здесь останутся друзья, учитель Роозма, Аарне, кладбище, где похоронена мать, Эрви. Юри понимает: с этим ничего не поделаешь. Но он непременно станет навещать друзей, часто-часто… И когда-нибудь подарит каждому из них выведенный им сорт яблок, под названием «Вирве». А матери? Матери… Лучший подарок для матери – всегда быть хорошим человеком.

* * *

До отхода поезда остаётся несколько минут. На платформе, вдоль которой расположились зелёные вагоны, снуют люди. Молодые и старые, уезжающие и провожающие. Широкие стёкла окон опущены. Оттуда выглядывают пассажиры; железный конь вот-вот тронется и помчит их к незнакомым местам. Уезжающие возбуждены, кричат что-то остающимся на перроне родным и знакомым. Некоторые пассажиры едут только до следующей остановки, но и они тоже волнуются в ожидании отхода поезда.

Перед одним из вагонов стоят друзья Юри – Вирве, Нээме и весь отряд. Здесь же и учитель Роозма, и Аарне. Все они окружили Юри. У мальчика от волнения горят щёки. Рядом стоит дядя Кустас и попыхивает трубочкой.

Вирве дотрагивается до рукава Аарне и шепчет:

– Ну теперь можно?

– Что? – Аарне не сразу её понимает.

– Ну, это…

– Ай!! Да, да!!

Вирве выбирается вперёд и поворачивается лицом к ребятам.

– Отряд, внимание! Смирно!

Разговор обрывается. Пионеры стоят по команде «смирно».

Вирве подходит к отъезжающему.

– Дорогой Юри! Будь всегда хорошим пионером. Этого желает тебе твой пионерский отряд! Троекратное «ура» нашему Юри!

И все звуки на перроне тонут в крике «ура!»

Юри всегда шёл в ногу со своим отрядом. Поэтому и он вместе со всеми кричит «ура!». В его голосе тоже слышится доброе пожелание друзьям.

Ребята ещё успевают быстро пожать товарищу руку. Раздаётся свисток.

Юри вскакивает на подножку вагона.

Белые блузы пионеров сливаются в большое светлое пятно на пёстром фоне перрона…

Поезд поворачивает налево, за живую изгородь высоких елей. И кажется, будто перед оставшимися на перроне опускается зелёный занавес.

Юри вспоминает, что он не успел сказать товарищам многих хороших слов, которые были у него приготовлены. В особенности – Вирве. И он страшно жалеет об этом. Но тут же утешает себя: добравшись до места, он непременно сразу же напишет своим друзьям письмо.

То же самое думают и пионеры, оставшиеся на вокзале.