Текст книги "Вместо рая. После (СИ)"

Автор книги: Хлоя Корф

– Ты в порядке? – Хильт сосредоточенно всматривался мне в лицо, которое начало гореть.

– Да-да! – Заверила я и вдруг улыбнулась, ощутив прилив эйфории. Ветер был прекрасен. Как же мне этого не доставало. Ко всему, до меня донёсся аромат зелени, свежести, вперемешку с запахом Натаэля. Я чуть не задохнулась от подобного блаженства, голова закружилась. Опекун стал хмуриться.

– Что с тобой? – Прошептал он, после чего у меня застучало в висках. Надо же, какие земные ощущения.

– Натаэль, я не чувствовала ветра столько времени, не слышала запахов, не могла понять холодно мне или жарко, какой на ощупь цветок или, скажем, трава. И вот теперь всё это разом обрушилось на меня…и я…просто счастлива, – выпалила я, не помня себя от радости.

Хильт повёл себя странно – коснулся меня рукой, после чего его пальцы медленно поползли вниз – по моей щеке, подбородку, шее, при этом его взгляд выражал непонятные эмоции. Я прекратила улыбаться, отклонив голову, и упёрлась руками в грудь Натаэля, в надежде оттолкнуть. Его брови поползли вверх. Румянец сделался ярче.

– В чём дело? Тебе неприятно, когда я прикасаюсь к тебе? – Он был в своём стиле. Трудно было даже представить, что это существо вообще было знакомо с человеком. Отвечать, естественно, я не стала, отвернув голову и снова вдохнув умопомрачительный аромат.

– Вы можете отпустить меня, – не глядя на попутчика, ответила я, поняв, что мы уже в его мире, то есть в реальном.

Он и в самом деле отпустил. Первое, что бросилось в глаза – здесь всё было просто огромным. Мы так же стояли на дороге, но теперь она была шире, гладкая, словно река бледно-серого цвета, но не грязного, как снег весной, а приятного на глаз. Нас окружал беспроглядный лес. Деревья, бесконечно тянувшиеся ввысь, очень высокие и мощные, словно многолетние дубы. Высотой они были – не знаю, их далёкие макушки с бледно-салатовой кроной пытались достать да неба, которое казалось пеленой, – мутно-белого туманного цвета – было очень далёким. Ни солнца, ни облаков. Трава ярко-синяя (?!), без разбрызганных по ней цветов. Пожалуй, порывы ветра были немного резковатыми, ударяя меня по лицу и терзая мои волосы. Убирая очередную прядь со лба, я ахнула – она была ярко-красного цвета, как лепестки мака. Я стала внимательно рассматривать свои локоны.

– Это твой естественный цвет волос, – констатировал хильт, наблюдая за моими действиями (я крутилась во все стороны, вертя головой, которая, казалось, вот-вот оторвётся). Мой взгляд непроизвольно отметил перемену и в одежде: теперь на мне была длинная, расклешённая юбка до пят, скрывающая обувь, похожую на мокасины из кожи; сверху корсет, полностью обнажавший плечи, однако со скромным декольте. Но и это возмутительно?! Я покраснела, силясь "наколдовать" себе что-то другое, и все, что удалось сделать – сменить цвет наряда с красного на чёрный верх и бордовый низ, а после основательного самовнушения, появился тёмный плащ без рукавов, но с капюшоном. И за это огромное спасибо, если учесть, что вокруг веяло прохладой, холод покалывал моё тело. Ощущение было незнакомое и малоприятное.

Когда я, наконец, успокоилась и посмотрела на Натаэля, тот следил за моими действиями с игривой улыбкой на лице. Надо же, не думала, что он хильт способен улыбаться. Я чувствовала, как вся горю.

– А куда мы идём? – Осведомилась я, давая понять, что могу продолжить путь.

– Как бы тебе всё подоступней объяснить, – чёрно-фиолетовые глаза Натаэля скользили по моему стану, я запахнула полы плаща сильнее. – Твой мир закончился не своевременно (я думал, что понадобиться больше времени – гораздо больше), поэтому мне придётся справляться со своими обязательствами в твоём присутствии. Доставить тебе некоторые неудобства. Однако постараюсь, чтобы всё прошло как можно незаметней для тебя. Некоторое время ты побудешь со мной, после чего, – он замолчал, серьёзно посмотрел на меня, отчего я похолодела, и продолжил. – Твоей душе предстоит предстать перед судом (если выражаться по земному), где решиться, как долго ты пробудешь в сатунде.

О, Боже, Боже, Боже! Я опустила голову, смотреть в этот момент на хильта сил не было.

– А кто меня будет судить? – Тихо спросила я.

– Ну, это не совсем то, о чём ты можешь подумать. Есть специальное место, назовём его суд, и когда там предстают, например, люди, самостоятельно решившие покинуть земную жизнь, то исходя из того, какая у них душа, и что она может выдержать, назначается максимальный срок. О, Эйвилия, мне и в самом деле очень жаль.

– А как долго… вы будете справляться со своими обязанностями? – Продолжала я всё в том же тоне, еле слыша свой голос, мои волосы упорно норовили попасть мне в рот, я натянула капюшон, но очередной порыв ветра тут же его сорвал.

– У меня очень много дел, – выдохнул Натаэль, видимо, в надежде меня приободрить, но легче мне от его слов не стало.

На дороге послышались какие-то посторонние звуки, и через минуту перед нами предстали четверо гномов (как я их прозвала) – они были один в один, как двое моих "знакомых". Впереди важной походкой следовал Селап, словно не замечая своих хозяев и запряжённой повозки позади. Его чёрный нос был вздёрнут, а в глазах – спокойствие и отрешённость. Завидев Натаэля, на физиономиях гномов выразилось крайнее удивление. Они на секунду замерли, затем все, как один, подошли к хильту и по очереди прикоснулись лбами к его рукам.

– Ваше Светлейшество, – произнесли они почти в один голос. – Мы приветствуем вас.

Натаэль не ответил, лишь взглянул на них, стоя на месте. Тогда те двинулись дальше, проходя мимо нас (они следовали навстречу) и, естественно, не видя меня. Я так засмотрелась на то, как последний гном прикладывается к руке Натаэля, что не заметила, как один из них поравнялся со мной и прошёл сквозь моего нутра. Я задохнулась от боли, мне показалось, что плоть пронзил разряд электрического тока в тысячу вольт, разорвав её на мелкие кусочки. Я громко вскрикнула и непроизвольно повалилась на колени. А гном преспокойно пошёл дальше, не видя и не слыша моих страданий. Зато хильт прекрасно всё заметил. Он немедленно оказался подле меня, без труда подхватив на руки. Я всё ещё журилась от боли, не в состоянии восстановить дыхание. Натаэль крепче прижал меня к себе.

– Больше тебя с рук не спущу, – пообещал он твёрдым голосом, кажется даже, грозным.

– Раньше я боли не чувствовала, – отметила я. Стало сносно.

– Потому что ты была в своём мире, – хильт смотрел на меня с сочувствием и состраданием. Я попыталась улыбнуться ему, дабы успокоить. Недуг отступил.

– Мы что материальны? Как я могу чувствовать боль без тела, дышать и даже ощущать биение сердца?

– Вот именно, что ты можешь только чувствовать. Мы некие сгустки энергии, определённые материи, источники разума (если так будет понятней), именуемое всё это душой, надёлённые, лишь, способностью чувствовать. Нам не нужно есть, спать, мыться, мы даже не дышим. У нас есть лишь чувства, такие как боль, сострадания, любовь, словом, все человеческие эмоции. Поэтому мы можем ощущать касания, ибо это тоже проявление чувств.

 
От его взгляда мне сделалось не по себе.
 

– Вы можете отпустить меня, если появятся ещё какие-нибудь гномы, я буду знать, что следует отойти подальше.

– Они зовутся подгодниками, следят за дорогами, делая их гладкими, – снова улыбнулся Натаэль.

– А что за симпатичное существо рядом с ними?

– Это селап, – так, значит, это было не его имя. – Они перевозят всё необходимое в помощь подгодникам, однако часто капризничают.

– Я заметила. Сродни нашему ослику.

– Подгодники и рады бы воспользоваться другими животными, но с селапами они могут общаться на уровне мыслей. Собственно, они и созданы друг для друга.

– Странно, что вы здесь не общаетесь на уровне мыслей, – как почему-то рассуждали все люди на Земле: стоит им оказаться на небе, где сразу все заговорят, не открывая ртов.

– Мы и общаемся на уровне мыслей, в своём роде, но если думать так, как люди,…представь, сколько противоречивых мыслей посещает людской разум за доли секунды, это только те, которые он может осмыслить, а сколько на подсознании – это неудобно. Значение слова "разум", вмиг, теряется.

– Тут все общаются на одном языке?

– О, да – на языке душ. У зверей свой способ общения, у птиц свой.

– У насекомых свой, – заключила я.

– В этом мире нет насекомых, – удивил меня Натаэль. – Они созданы на земле для питания птиц, здесь им пища не требуется. А звери и птицы существуют для радости глаз. И для разнообразия.

– Так что же у насекомых нет души?

– После смерти они тут же заново рождаются на Земле.

Мы замолчали, Натаэль продолжал нести меня на руках, медленно скользя взглядом по моему лицу. Это нужно заканчивать.

– Всё, я могу идти сама. Подгодники ушли и мне ничто не угрожает, – я начала воспламеняться.

– Ты постоянно краснеешь. Это от неприязни ко мне? – В его вопросе было столько неподдельного удивления.

– Натаэль, вы точно были моим смотрителем? Очень сомневаюсь. У меня складывается ощущение, что вы совсем ничего не знаете про людей и с трудом вериться, что сами когда-то были человеком.

– Что значат твои слова, Эйвилия? Я тебя не понимаю.

 
Это было уму непостижимо?! Как с ним общаться?
 

– Я слишком долго не испытывала ощущений, поэтому мне немного не по себе, – пожалуй, это было самым разумным объяснением.

– Это хорошо или плохо? – Натаэль не переставал ненамеренно издеваться надо мной. Интересно, что он хотел услышать? В его взгляде появилась теплота. Мне стало только хуже. Слишком много эмоций сразу.

– Так вы отпустите меня? – Повернув голову навстречу ветру, смогла вымолвить я.

– Так ты хочешь, чтобы я тебя отп…

– Да, – быстро перебила я, чем вызвала недовольство спутника – малиновые губы, контрастирующие с кожей лица, чуть сжались.

Хильт поставил меня на дорогу. Я тут же почувствовала озноб после согревающих объятий, закутавшись в свой плащ. Натаэль смерил меня высокомерным взглядом и пошёл вперёд. Он обиделся! Странно, что неземному созданию (мне он казался таковым) с наделённым статусом были присуще подобные чувства. Я улыбнулась от вида своего спутника и последовала за ним, беспрестанно оглядываясь вокруг. Высоченные деревья имели очень толстые серые стволы, которые весьма близко располагались друг к другу, создавая впечатление беспроглядной стены. Все они были одинаковыми, как по толщине и высоте (мне так казалось) так и по своей кроне с маленькими нежно-зелёными (салатовыми) листочками. Нижние ветви, начинавшиеся в метре от земли (да простят меня жители данного мира за это слово) тянулись вверх, отчего деревья казались ещё выше. Трава была густая, низкая и однообразная, сродни газону, разве только сочно-синего цвета. Небо. Очень далёкое, похожее на туман или дым (поэтому нельзя было точно определить его высоту, как в земном или моём мире, когда оно представлялось синем полотном). Сам дневной свет (если можно было так выразиться) состоял из, едва уловимого, голубого тона. Как при солнечном закате, когда воздух пропитан яркими бордовыми тонами, а ты чувствуешь себя в эпицентре этих красок. Это был необычный пейзаж, но весьма впечатляющий…

С ходу я налетела на Натаэля, по всей видимости, когда он остановился. Тут же, отпрыгнув назад, я извинилась.

– Ты можешь кого угодно не заметить, – неодобрительно произнёс хильт. – Как тебе этот мир?

– Очень впечатляет, – призналась я, и снова завертела головой.

– Эйвилия, дай мне свою руку и не отпускай, – попросил Натаэль, протянув мне ладонь, скрытую под перчаткой. – Ты ещё и половины не видела.

Я подчинилась, обрадовавшись тому, что теперь спокойно могу прикасаться к хильту, по крайней мере, когда его кожа спрятана под тканью. Вдруг картина резко поменялась, будто я вошла в следующую комнату – перед моими глазами предстала равнина, долина – как будет угодно. Из земли вырастали большие дома, их смело можно было назвать замками, похожие я видела в мультфильмах и фильмах про принцесс (интересно, а что ещё всплывёт в моей памяти?). Их было бесчисленное множество, недалеко расположенных друг от друга – самых различных цветов и оттенков. От этого пейзаж казался пёстрым, и глаза разбегались. Никаких заборов или живых изгородей из кустов, даже дорожек между ними не было. Эти замки, разной высоты, но примерно одного стиля, располагались на синем газоне. От ярких стен моему вниманию никак не удавалось зацепиться за различия в архитектуре.

Я резко обернулась – позади остался густой лес и дорога. Конца же долины замков видно не было, это, конечно, ещё и из-за того, что дома были высокими и объёмными. Я непроизвольно вопросительно посмотрела на Натаэля. Он почувствовал мой взгляд.

– Это мир смотхов – душ, которые являются смотрителями людей пребывающих в своих мирах, – пояснил хильт, не глядя в мою сторону. Наверно, обида ещё не прошла. Я кивнула, оставшись в неведении – заметил он это или нет, и мы ступили в сказочную долину. Было безлюдно (говоря по земному). Петляя, мы прошли мимо нескольких замков, не повстречав ни одной живой души (как точно сказано) и мне показалось это странным.

– А где все? – Вырвалось у меня.

Натаэль не ответил, посмотрев на меня так, будто не понял вопроса. Мы всё шли и шли – одна яркая громадина сменялась другой, что я даже перестала обращать внимание на их великолепие. Наконец (мне показалось, что прошло несколько часов), Натаэль остановился и устремил на меня внимательный взор. Я непонимающе уставилась на него. За всё время не было произнесено ни слова.

– Здесь мы остановимся, – констатировал он и направился к огромному комплексу зданий в светлых тонах (от того замок казался белой вороной среди соседских). Донжон была светло-бежевого цвета, а все остальные башенки разной величины – почти белого.

Мы подошли к высокой и широкой арке, отделанной объёмными узорами, цвета стен, за которой показался огромный двор, посреди него расположился фонтан, размером с небольшой пруд. Из центра водной глади выстреливала широкая струя воды, метра три высотой, где распадалась на несколько равных водных нитей, лестницей падающих снова в фонтан. Это было восхитительное зрелище. Вода была прозрачной, но не переливалась на свету цветами радуги, а в остальном всё было очень по земному, о чём я и сообщила Натаэлю, который, по-прежнему, недовольный и молчаливый, вёл меня за руку.

– Изначально мы всё же были людьми. На Земле много прекрасного, с чем не хочется расставаться даже в этом мире, – без эмоций довёл он до моего сведения.

Я продолжала глазеть по сторонам – вокруг фонтана, сделанного из чёрного, похожего на камень, материала, с выпуклыми узорами непонятной тематики, растянулся широкий двор, обрамлённый разного рода и вида помещений (башнями) с многочисленными дверями и окнами, весьма разнообразными. Мы, что меня совсем не удивило, направились к самому большому входу без ступеней. Двери вдруг распахнулись, и не успела я осмотреть залу, в которой мы очутились, как до моих ушей донеслось восторженное громкое:

– Это и есть твоя малышка?! – Чьи-то руки неожиданно сгребли меня в крепкие объятья. Моё лицо уткнулось в твёрдую грудь, от чего пришлось зажмуриться и отпустить кисть хильта. Меня отстранили, крепко держа за плечи. Я открыла глаза и увидела столб (это было первое впечатление) – передо мной стоял юноша, очень высокий и худой. Его кожа была небесно-голубого цвета, вытянутое худое лицо выражало неподдельный восторг, ярко-зелёные смеющиеся большие глаза, тонкие синие губы, расплывшиеся в широкой дружелюбной улыбке, за которыми виднелись белоснежные зубы, очень аккуратный маленький носик гордо вздёрнутый вверх, взъерошенные, болотно-зелёного цвета волосы, придававшие ему вид озорного мальчишки. Такого же оттенка тонкие дугообразные брови и густые пышные ресницы. Это создание воззрилось на меня с явным любопытством, как, впрочем, и я на него.

– Она просто прелесть, – непонятно кому воскликнуло дружелюбное существо тонким, как и всё в нём, голоском. – О, прости.

После чего неожиданно уменьшился до моих размеров, и стал ещё более походить на озорного мальчишку, потом снова заключил меня в объятья. Я была настолько поражена происходящими событиями, что не поспевала за ними и никак не могла отреагировать. Мы так и застыли в обнимку – точнее, он прижимал меня к себе, его голова покоилась на моём плече, а я была сродни тряпичной кукле во власти кукловода (мои руки безвольно болтались внизу).

– Пакрип, почему ты здесь? – Услышала я спокойный голос Натаэля.

– Хотел посмотреть на твою малютку, – крепче прижав меня, восторженно ответил Пактир или Пакипр.

– Ты сделал, что требовалось? – В голосе хильта послышалось недовольство.

– Я забыл, как ты просил меня называть тебя при Эйвилии. Ваше Святейшество, кажется.

 
Эта фраза заставила меня улыбнуться.
 

– Ты можешь отпустить её и заняться, наконец, делом, – продолжал Натаэль.

– Шутишь! Никогда не обнимал человека. Она такая чудесная, как весенний дождь. И такая славная. Просто прелесть!

Я всё больше недоумевала от происходящего, но это Чудо начинало мне нравиться, а от его объятий сделалось необъяснимо хорошо и спокойно.

– Оторвись от неё, Пакрип. Она слишком чувствительна.

– Я знаю, и так же то, что она не против моего внимания, – и, в подтверждение этому, прижался ко мне сильней. От его фразы я зардела, зато пришла в себя и попыталась отстраниться, но не слишком настойчиво.

– Пакрип, отпусти её!

– Ещё чуть-чуть, Дэльвиг. Тебе с ней очень повезло.

Дэльвиг?! И, несомненно, повезло – ему было не до меня, а мне не до кого, вследствие чего я и оказалась здесь.

Пакрипа от меня оттащили. Натаэль взял его за плечи и уверенно оторвал от меня, пристально глядя на мой шокированный вид. Пакрип по своему отреагировал на применение силы хильта – он этого, вообще, по всей видимости, не заметил, продолжая дружелюбно улыбаться, а его глаза засверкали неестественным зелёным блеском. Прыжком он снова оказался подле меня, схватив мои ладони и прижав их к своему лбу. Его кожа была приятно прохладной. Пальцы на руках ещё тоньше, чем у хильта, и такие же длинные.

– Дорогая Эйви, нас не представили, что меня совсем не удивляет, учитывая нравы моего Дэби. Я – Пакрип – надёжный и верный друг Натаэльдэльвингтэна, а отныне и твой вечный поклонник, – поведал он мне.

Я взглянула на Натаэля, улыбнувшись Пакрипу (его дружелюбность не могла оставить равнодушным). Хильт стоял с весьма странным выражением лица и понять, что бы это значило, не представлялось возможным.

– Эйвилия, – представилась я и чуть сжала его руки, всё ещё немного ошарашенная происходящим.

– О, я всё о тебе знаю, – охотно поведал мне Пакрип. Интересно, что бы это могло означать? – Я тебе здесь всё покажу. Голосок такой же прелестный, как и она сама.

– Пакрип, ты должен заняться своими непосредственными поручениями, – повысил тон Натаэль. – И не зови меня Сэби, Дэльвиг, и как там тебе ещё вздумается. Для тебя я – ваше Светлейшество, в крайнем случае – Натаэльдельвингтэн.

– Да-да, – не глядя на хильта, быстро согласился Пакрип, после чего продолжил. – Деби, мои крылья сегодня не желают меня радовать, так что ты займись делами, а я пока позабочусь об Эйви, как всегда.

Из вышесказанного мне были понятны лишь имена. Эйви – звучит неплохо, в особенности, как произносил это Пакрип – с чувством. И не дав никому опомниться, он быстро схватил меня за руку и повёл через большую залу в светлых тонах, мне пришлось почти перейти на бег, чтобы поспеть за неугомонным спутником.

– Я был так рад, когда Деби сообщил мне…, – конец фразы я не услышала, неожиданно провалившись в темноту.

 
Глава 7
Недоумение
Я открыла глаза и быстро села. Как же я пропустила наступление ночи? Комната, в которой я находилась, ярко освещалась. Она была большой в серо-голубых тонах. Я покоилась на широкой кровати, из чего и состоял интерьер помещения. Голые, похожие на каменные, стены, отливали серебристым блеском, три широких окна, почти от пола и до потолка, ромбовидной формы без стёкол, через которые в комнату просачивался ветер, создавая в ней прохладу. Он веял лёгкостью и свежестью, я с наслаждением вдохнула, закрыв глаза. После чего поднялась и подошла к окну, плечи обдало колким холодком – я была без плаща, в своём нескромном (для меня) платье, в чём и лишилась чувств. Меня удивило, что за окном была ночь (обычно, я как раз беспамятствовала именно в это время суток) – совсем как на Земле, взглянув на небо, я увидела лишь беспроглядный мрак. Зато в остальном зрелище было прекрасным – видимо, я находилась в самой высокой башне, потому что могла видеть соседские замки, светившиеся пёстрыми, разноцветными огнями. Мне захотелось взглянуть вниз…
Прежде, чем я ощутила его руки на своих плечах, до меня донёсся аромат – сладкой свежести (назвала я его), но всё равно вздрогнула, почувствовав ткань его перчаток на своей обнажённой коже. Я резко развернулась, и встретилась с умиротворённым взглядом Натаэля. Хильт снова опустил свои ладони на мои плечи, я осторожно убрала их, чем вызвала встречное недоумение. Он сделал шаг назад, я про себя улыбнулась. Мы некоторое время смотрели друг на друга. Ветер трепал мои красные волосы, от чего приходилось постоянно убирать их с лица. Не оставлял он в покое и пряди Натаэля, забавляясь с ними, и делая смотрителя похожего на мальчишку (ничего себе юноша…сколько ему лет даже представить было трудно).
 

– Я думала, мои приступы случаются только ночью, – начала я разговор.

– Это в твоём мире. Здесь же, наоборот, я смогу присматривать за тобой лишь ночью, – произнёс хильт непонятную для меня фразу.

– Я никуда не сбегу, – пообещала я.

– Прости?! – Это означало, что он меня не понял.

– Обязательно нужно за мной присматривать?

– Я же твой смотритель, – напомнил Натаэль, похоже, себе.

Наш разговор прервал Пакрип, ворвавшийся без стука, очень шумно открыв дверь. Он тут же оказался возле меня, уменьшившись с роста Натаэля до моего, после чего положил руку мне на плечо, но, по всей видимости, посчитал, что это не совсем удобно и чуть "подрос". Затем прижал моё тело к себе.

– Дельви, это комната не подходит для Эйви. Посмотри, она вся продрогла, – с этими словами Пакрип повёл меня к двери комнаты. Я, как и в прошлый раз, обескураженная его молниеносными действиями, не могла вымолвить ни слова, или воспрепятствовать.

– Натаэльдельвингтэн, – напомнил ему хильт чуть повышенным тоном, после чего спокойно подплыл к нам и дёрнул мою руку, тем самым вырвав из объятий своего друга. Теперь я оказалась во власти Натаэля.

– Дельви, – забавно пискнул Пакрип. – Ты пугаешь Эйви. Нужно вести себя поласковей, – его ярко-зелёные большие глаза сузились до щёлочек. Выглядел он в этот момент смешно, сродни обиженному мальчишке, затем воззрился на меня. – Эйви, милая, не реагируй на его хамство. Наше Святейшество слишком самовлюблённое.

 
После чего укоризненно посмотрел на хильта.
 

– Пакрип, оставь нас, – похоже, Натаэля совсем не задевало поведение его друга. Наверно, привычное дело.

– Только не в этой комнате – малышка озябла, – был ответ неугомонного неземного существа. Надо отметить, тело его было тощим (тонким), но не лишённое изящества, присутствующее в каждом, почти резком, движении. Одежда Пакрипа была как вторая кожа – плотно обтягивала, казавшееся хрупким, юношеское, когда мышцы ещё не приобрели очертание, тело. Было похоже, что он облачён в комбинезон, под цвет взъерошенных волос, который плавно перетекал в голубые кисти рук и тонкие, прямые, словно две нити, ноги, оголяя щиколотки. На стопах (пальцев там было четыре! И одинаковой длины) сандалии, украшенные цветными камнями. Талию обтягивал, совсем не к месту, широкий пояс с, словно прикреплённой к телу, пряжкой, под стиль сандалий. Весь его вид выдавал непоседливого мальчишку и оттого его слова в мой адрес – "милая", "малышка", "малютка" – звучали особенно смешно.

– Я жду, – продолжал Натаэль спокойным, не терпящим возражения, тоном. Моя спина была прижата к его груди, а руки хильта покоились на моём животе, о чём я старалась не думать, понимая, как это глупо, так остро реагировать на подобные прикосновения. Опекун завернул меня в мантию вместе с собой.

– Великолепно! – Вдруг, воскликнул Пакрип, оглядев нас с ног до головы, отчего я всё-таки вспыхнула, затем добавил. – Дэльви, ты знаешь правила, – после чего прыгающей походкой скрылся за дверью.

Что бы могли означать его слова? Я заметила, что улыбаюсь. Это, несомненно, было из-за Пакрипа и его поведения.

– Из всех помощников мне достался самый непутёвый, – раздалось мне в затылок. Я выбралась из объятий Натаэля и встала напротив, ощутив колкие порывы ветра. Почему же не появиться какая-нибудь верхняя одежда, чтобы я не мёрзла? Умиротворённый взгляд хильта скользил по моим обнажённым плечам. Чёрт возьми!

– Пакрип – кто он? – Быстро спросила я. Прежде, чем ответить, Натаэль ещё несколько секунд рассматривал мои плечи, затем его фиолетовые глаза внимательно воззрились на меня.

– Всем хильтам полагаются помощники – вауленты. Они должны не только помогать, но и во всём слушаться хильтов, а Пакрип, как ты заметила, упрям и своенравен. Мне часто приходиться выполнять его работу, ибо он ленив и не любит этого делать.

– Работать?

– Именно.

– Он забавный, – заключила я, улыбнувшись.

– Никак нет, – серьёзно ответил Натаэль и сделал шаг в мою сторону, я рефлекторно отступила, перестав улыбаться. – Однако ж, на его прикосновения ты реагируешь спокойно, а мне даже не позволяешь приблизиться. Чем я не нравлюсь тебе?

Похоже, он забыл, как я распиналась по поводу того, что он являет собой прекрасное человекоподобное создание, которое я когда-либо встречала. Но, сказать по правде, я и сама не могла объяснить свою реакцию на хильта. Объятья Пакрипа были дружескими и рождали во мне лишь умиротворение, а Натаэль?…наверняка, всё из-за его внешности. Сейчас на нём был надет его любимый костюм, только фиолетового цвета, великолепно оттеняющий его необычные волосы. Хильт внимательно наблюдал за мной. В нём было столько величия, что поневоле начинаешь смущаться.

Натаэль проследовал мимо меня с недовольным видом и плавно опустился на кровать. Я оказалась к нему спиной, непроизвольно вздёрнув голову навстречу очередному порыву ветра.

– Я хочу знать, – разлился его спокойный голос. – Ты отличаешься своей открытостью, со мной же ведёшь себя весьма странно. С чем это связано? Если я тебя чем-то не устраиваю или обидел, или просто вызываю неприязнь, ты можешь сказать мне. Но гадать, что с тобой твориться, мне не под силу.

Я в очередной раз поразилась его недогадливости, повернувшись к хильту лицом. Он в нетерпении ожидал ответа, с интересом всматриваясь в меня.

– Вы же мой смотритель и должны всё про меня знать, – сделала я предположение.

– Поэтому и утверждаю, что я тебе неприятен. Касания Пакрипа ты воспринимаешь ровно, даже с благоговением, меня же сторонишься. И я хочу знать почему?

Этот разговор был мне неприятен, и на подобные вопросы отвечать не хотелось, тем более, я не знала – что.

– Вы не правы, – только и смогла вымолвить я.

– Ты говоришь мне это из вежливости, – Натаэль чуть откинулся и опёрся на руки, выставив широкую грудь.

– Нет, – настаивала я.

Он быстро поднялся и стал медленно приближаться ко мне, а я инстинктивно отступать. Тогда Натаэль остановился и чуть склонил голову вправо.

– Вот об этом я и говорю, – в его голосе слышался упрёк.

– Извините, – тихо вымолвила я и почувствовала, как предательская краска заливает моё лицо. Я сделала решительный шаг в сторону хильта, его левая бровь еле уловимо поползла вверх. Я, не спеша, подошла к смотрителю, положила руки ему на плечи и слегка потрепала их.

– Вот видите. Всё в порядке. Никакой неприязни.

– Да неужели?! – Мои действия вызвали явное ответное недоумение. Натаэль стянул с себя перчатки, те упали на пол. Я предполагала, что хильт намеревается сделать, и держалась как могла, приросшая к полу и воспламеняясь всё больше. Тёплые руки Натаэля нежно легли мне на плечи. Я не смогла сдержать дрожь, закрыв глаза и стараясь совладать с бешеным дыханием, не в состоянии выносить пронизывающий вопросительный взор. Ладони смотрителя заскользили по моим плечам, медленно, от шеи вниз, к рукам. Я резко отскочила, более не в силах выносить подобную пытку. Изумления Натаэля не было предела. Он застыл в полной растерянности, даже забыл опустить руки, держа их перед собой, ладонями вниз, как когда гладил мои плечи.

– Я не понимаю, – протянул он, после чего резко развернулся и вышел из комнаты.

Я шумно выдохнула, меня всё ещё лихорадило. Подойдя к кровати, я упала на неё, только сейчас осознав, как у меня трясутся ноги. Зачем он это делает? Неужели, не видит, каким образом я реагирую на него? И это Натаэлю должно быть совестно, ибо такие прикосновения имеют место в этом мире только между любящими друг друга половинками. Мне стало страшно за себя. Нужно научиться спокойно реагировать на подобный вещи. Я плюхнулась на постель и уставилась в потолок, цвета стен, размышляя о своей второй половинке. Но потом подумала, что это будет ой как не скоро, так стоит ли мучить себя ещё и этим? Дверь шумно распахнулась, и ворвался Пакрип. Я быстро села.

– Он расстроил тебя? – Спросил ваулент юношеским голосом. Я отметила в нём перемену. Теперь его кожа была светло-зелёного оттенка, мой рот непроизвольно открылся. Пакрип это заметил и, пока быстрым прыгающим шагом шёл до меня, она снова стала голубой.

– Так лучше? – Спросил он. Наверно, я кивнула. Ваулент плюхнулся рядом со мной. – Что у вас произошло? Дельви сам не свой. Даже забыл дать мне поручения, и никак не отреагировал, когда я сообщил, что направляюсь к тебе, чего мне строго настрого запрещается делать без ведома хильта, да и вообще…, – он потупил взгляд, его тонкие губы надулись.

Пакрип посмотрел на меня и широко улыбнулся. Как вдруг резко поднялся, и утянул меня за собой.

– Пойдём, это комната не годиться тебе. Ты мёрзнешь и не желаешь самостоятельно согреваться, – похоже, ему совсем не требовались ответы на свои вопросы.

Я не стала препятствовать. Мы вышли из комнаты, и попали в длинный узкий коридор, по обе стороны которого, располагалось множество дверей.

– Правильней всего оставить тебя на этом ярусе, потому что отсюда из окон самый лучший вид. Это я настоял, чтобы Натаэль поместил тебя в верхней башне, – тараторил он.

– Спасибо, – удалось мне вставить между его речью.

– Ты такая милашка! Просто прелесть! И за что Дэльи досталась такая красавица? Он этого не заслуживает. Слишком самовлюблённый.

– А разве он выбрал меня? Натаэль сказал, что я его наказание.