Текст книги "Вместо рая. После (СИ)"

Автор книги: Хлоя Корф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Я тоже люблю тебя, – не смогла умолчать я, будучи более чем уверенной в этом.

– Я знаю, Эйви, – тепло отозвался он и снова меня поцеловал – пламенно и неистово. Я растворилась в столь чудесных ощущениях, в этот раз первой оторвавшись от хильта.

Мне не составило труда обеспечить нас одеялом, я накрыла себя и Натаэля, сев в постели, с неимоверным усилием высвободившись из волшебных объятий. То, что сейчас произошло – об этом я собиралась поговорить. После всего случившегося – божественного и невероятного – я осознала произошедшее, в данный момент, испытывая не чудесную истому после познания истиной любви, а пустоту и отрешённость. Уткнувшись в колени, я силилась не расплакаться.

– Что с тобой? – Натаэль легонько прикоснулся к моей спине, я чуть вздрогнула от пронизывающего прикосновения.

– Что мы натворили? – В отчаяние прошептала я. – Мы перешли всякие границы, совершив недопустимый поступок. Разве ты не понимаешь, что только что произошло? – Мы недостойным образом, самым что ни на есть ужасным, только что предали своих вторых половинок.

Натаэль, поднявшись, обнял меня, я погрузилась в негу теплоты и нежности, отчего хотелось рыдать сильней.

– Эйви, – прошептал он, и, убрав мои локоны со спины, поцеловал меня в плечо, я затрепетала. – Неужели ты ещё не догадалась, что я являюсь твоим рэвидаем, чего мне строго-настрого запретили говорить?

Я встрепенулась, не поверив в услышанное, но Натаэль не позволил мне взглянуть на него, ещё сильней сомкнув объятья.

– Когда я твёрдо решил, что хочу себе возлюбленную, мне могли лишь заново сотворить её на Земле. Я был категорически против этого – хильт и человек – неприемлемо! Так я считал в тот момент, желая, чтобы мне предоставили рэвидая хотя бы третьего ранга. Я был непреклонен, за что меня наказали сполна, вердикт гласил: мне сотворят новую земную душу, но фактически она не будет являться моим рэвидаем. Эта душа должна по собственной воле влюбиться в меня, я же в свою очередь стану её смотрителем, чтобы сделать всё для того, чтобы попав в этот мир, сотворённая для меня душа влюбилась в меня. Я был мягко говоря недоволен таким решением, по-прежнему считая, что любой человек не достоин быть с хильтом, – теперь я понимала, почему Натаэль был против моего рождения. – И тут появилась ты. Когда я увидел тебя – новорождённую – я испытал необъяснимые ни с чем несравнимые чувства неудержимой тяги к твоей хрупкой душе, ты показалась мне самой прекрасной на свете. Новорождённая душа – поистине, чудо! А знаешь, что сделала ты, взглянув на меня самыми красивыми глазами на свете? Когда я дотронулся до тебя, ты разрыдалась, будто я причинил тебе боль. В тот момент я тебе явно не понравился. Этот факт неимоверно удручил меня, я не желал быть твоим смотрителем и оставил тебя на несколько земных лет, иногда являясь к тебе во время твоего сна, чтобы прикоснуться или поцеловать свою любимую. Тогда твоим фактическим смотрителем был Пакрип, но ты сама знаешь, Эйви, какой из него опекун – обязанности у него на последнем месте. Так что, по большому счёту, ты была предоставлена сама себе. А потом ты превратилась в прекрасную девушку…не скрою, Эйви, мне было неприятно видеть подле тебя молодых людей…Именно поэтому я разлучил тебя с твоим земным возлюбленным, из-за банальной людской ревности. Но я не подозревал, что твориться в твоей хорошенькой голове. Прошло несколько лет после вашей размолвки с любимым, ты почти забыла его, когда вдруг решила, что жизнь на Земле – бессмысленна. В какой-то момент ты неожиданно подумала, что в жизни нет никакого смысла… Я пропустил твою первую попытку. Перепуганный Пакрип явился ко мне, сообщив, что ты хочешь лишить себя жизни, ваулент обвинял во всём меня, и, наверняка, был прав – я совсем не уделял тебе внимания. Я не смог повлиять на тебя – было слишком поздно – ты ушла из земной жизни. За это я был наказан – мне строго-настрого запретили говорить, что я являюсь твоим рэвидаем и до сатунда, и после. Я должен был придерживаться легенде, которую ты знаешь: якобы у меня есть вторая половинка по имени Линэй, и вскоре я должен с ней соединиться, если она выберет меня. Для тебя существовала своя легенда. Мне запрещалась даже слегка намекать тебе, что я являюсь твоим рэвидаем, не говоря уже о поцелуях или слиянии душ, и теперь я понимаю почему…

Когда я впервые увидел тебя – здесь в этом мире с цветочном венком на голове, как же ты была прекрасна, – у меня возникло лишь одно желание – заключить тебя в свои объятья и уже не отпускать никогда, но я не мог себе этого позволить, во-первых, тебя бы сразу отняли у меня, а во-вторых, ты сторонилась меня. Мои прикосновения пугали тебя, мой вид смущал, ты постоянно желала от меня отделаться, тебе было трудно со мной разговаривать, ты избегала встреч. В тот момент я отчаялся. С Пакрипом ты вела себя как с другом, со мной же, как с заядлым врагом. Но однажды ваулент намекнул мне, что твоё смущение, неловкость и своеобразная реакция на прикосновения отнюдь не от неприязни, а совсем наоборот…

Я много раз целовал тебя, Эйви, в земной жизни, когда ты спала, и в этом мире, когда ты была без сознания по моей воле – не мог сдерживаться. С самого первого дня знакомства с тобой в этом мире, мне хотелось попробовать вкус твоих губ и познать настоящий поцелуй с тобой. Я жаждал подобного с неимоверной силой, но Пакрип отговаривал меня от опрометчивого поступка – тебя могли отнять у меня.

Мне поставили условие – если ты не влюбишься в меня до сатунда, то после того, как ты выйдешь оттуда, я навсегда останусь хильтом, а тебе сотворят нового рэвидая. Я не знал, как воздействовать на тебя. Не имея опыта общения с женщинами, я не представлял, как повлиять на тебя, если ещё учесть, что ты постоянно сторонилась меня. Я имел возможность рассказать тебе правду, но лишь после того, как ты признаешься мне в любви.

Я был в глубоком отчаяние, Эйви, поэтому решился на свой риск на отчаянный шаг – поцеловать тебя, но не для того, чтобы каким-то образом влюбить тебя в себя, а просто потому, что безумно этого хотел, но мог никогда не познать. Каждый раз, когда ты прикасалась ко мне, я чувствовал нечто необыкновенное, я желал как одержимый, чтобы ты прикасалась ко мне постоянно. О, Эйви, ты не представляешь, насколько сильно я сходил по тебе с ума. Я был околдован тобой, каждую секунду ты занимала все мои мысли. Твой образ и аромат преследовали повсюду, когда я был вдали от тебя, я жаждал вернуться к тебе и быть рядом. И когда мне всё же удалось познать вкус твоих губ… Эйви, ты не представляешь какое блаженство я испытал, с этого момента я не мог думать вообще не о чём кроме твоего умопомрачительного поцелуя. Ты каждый раз говорила о своём рэвидае, мне хотелось кричать, что это я – я твой возлюбленный, и мы созданы друг для друга. Но всё ещё оставалось не ясным – влюблена ты в меня или нет, даже не смотря на то, что твоя реакция говорила обо всём. Ты должна была сама для себя осознать, что прониклась ко мне искренними чувствами.

Когда ты пропала, – Натаэль на секунду смолк, ещё крепче прижал меня к себе и продолжил, – мне показалось, что я умер в прямом смысле этого слова, у меня внутри образовалась всепоглощающая пустота, она съедала меня, всецело завладев моей душой. Пакрип привёл меня в чувства, сказав, что мы непременно должны разыскать тебя, что наверняка ты у нэга…но это я понял и без Пакрипа. Считается, если душа соединяется с другой душой, то они автоматически принадлежат друг другу, даже если это не по любви, что в данном мире – большая редкость. Именно этим и пользовались нэги, разыскивая беспечные души и губя их. Но мне было всё равно, я бы в любом случае забрал тебя у Сейтамина, даже если бы он склонил тебя к воссоединению.

Хвала Ивинэю, хвала Фолин, что они привели меня к тебе. Ты оказалась стойкой душой, не поддавшаяся влиянию нэга, более того – Сейтамин уверял меня, что ты влюблена в меня. На протяжении всего времени, что ты пребывала у него, нэг поведал, что ты думала только обо мне. Мне это было более чем приятно. Я был в восторге. Однако ты по-прежнему не признавалась себе, что влюблена в меня.

Эйви, как же я мог удержаться от поцелуев, когда вновь обрёл тебя после страшной жестокой потери? Я чувствовал – знал – что ты жаждешь меня не меньше, чем я тебя. И после случая с Уэллодит и Вистераом…я больше не мог сдерживаться, вопреки всем правилам… Эйви, я люблю тебя! Какое облегчение, что теперь я свободно могу говорить тебе об этом, кричать во всё горло о своих чувствах. Ты – моё сокровище, моё чудо, моя единственная возлюбленная, моя Эйви.

Однако сейчас я чётко осознаю, почему мне было запрещено целовать тебя, не говоря уже о воссоединение. Мне будет невыносимо жить без этого – немыслимо и нестерпимо даже непродолжительное время. Я не смогу отпустить тебя, Эйви. Какого же мне будет существовать без тебя, без твоего аромата, без твоих всепоглощающих поцелуев, без твоей любви?

Натаэль принялся целовать моё плечо, шею, руки… Я с усилием осмысливала его слова и была несказанно счастлива. Натаэль – мой возлюбленный! Разве можно желать чего-то большего? Я моментально развернулась к нему, обвив его шею.

– Натаэль, мне кажется, я влюбилась в тебя с первого взгляда, – его взор был сосредоточен на мне. – Когда я впервые увидела тебя, ты показался мне прекрасным ангелом на небесах. Твои прикосновения с самого начала рождали во мне бурю чувств, мне было неловко от того, что я так на них реагирую. Я считала, это не правильным. Спасибо, что признался мне, для меня это тоже неимоверное облегчение. Я люблю тебя, Натаэль. Я так сильно люблю тебя.

Я нежно провела рукой по совершенному белоснежному лицу, разглядывая безупречные черты, восхищаясь своим рэвидаем. Натаэль одним рывком притянул меня к себе и припал к моим губам – поцелуй был наполнен всепоглощающими чувствами. Мы безудержно принялись ласкать друг друга – в этот раз более свободно, более пламенно и чувственно… Как любящие души. Мы дарили неистовую настоящую любовь друг другу до рассвета.

Как это ни странно, но первой пришла в себя я, запечатлев на губах Натаэля нежный поцелуй, на что он очаровательно улыбнулся.

– Мне кажется, нам пора, – тихо прошептала я, лаская волосы возлюбленного.

– Как это ни печально, но ты права, – отозвался он, но не торопился меня отпускать.

– Что бы нам не пришлось испытать по отдельности, главное, что мы созданы друг для друга. Это поможет мне пережить сатунд. Пусть мне снова придётся полюбить тебя, Натаэль, не сомневайся, я буду любить тебя всегда…снова и снова, если это понадобится.

– Я знаю, Эйви, и нисколько не сомневаюсь в тебе, но мне невыносимо от того, что нам придётся расстаться, – он донельзя сжал меня. – Ты моя любовь.

– Давай, пока не будем об этом думать, – предложила я и Натаэль, естественно, не возражал.

Когда мы спустились вниз, то обнаружили в холе Уэллодит и Вистера, они были безумно счастливы, впрочем, как и мы с Натаэлем.

– Мы рады, что наш дом на одну ночь стал вашем домом, – произнёс Вистер, оглядев нас и широко улыбнувшись. Я невольно вспыхнула.

– Эйви, я хочу, чтобы ты знала, я очень ценю твою заботу, – Уэллодит подлетела ко мне, взяв мою руку. – Спасибо тебе за всё, – она благоухала как весенний сад.

– Не за что, – тепло отозвалась я, безумно радуясь за Уэллодит.

– Я рада за тебя, – прошептала она, взглянув на Натаэля.

Я без церемоний обняла Уэллодит, шепнув ей на ухо, чтобы нас не услышали.

– Хотя это и кажется нереальным и неестественным, но Натаэль, оказывается, мой рэвидай.

– Я знаю, – изумила меня Уэллодит.

Я отпрянула, вопросительно взглянув на неё, она ответила лишь широкой улыбкой.

– Нам пора, – произнёс Натаэль и потянул меня за руку, оторвав от Уэллодит.

– Мы ещё увидимся? – Поинтересовалась я у него, имея ввиду, конечно же, Вистера и его возлюбленную.

– Конечно, увидимся, – пообещал Натаэль.

Радушно попрощавшись, мы покинули дом любви, продолжив свой путь с Натаэлем рука об руку.

– Уэллодит сказала, что знает, что ты мой рэвидай, – поделилась я.

– Не имею представления, откуда ей это известно, – и широко улыбнулся при этом.

– Как она узнала? – Изумилась я.

– Я же сказал, мне это неизвестно.

– А я думала, хильты не лгут.

– Хильты не лгут, – подтвердил Натаэль и притянул меня к себе, наградив умопомрачительным поцелуем, я затрепетала, окунувшись в негу любви, полностью растворяясь в божественных ощущениях.

– Ты сводишь меня с ума, – призналась я, медленно приходя в себя после сногсшибательного поцелуя, хильт понял это, подняв меня на руки.

– Очень на это надеюсь, – мягко улыбнулся он. – Потому что ты давно лишила меня покоя и рассудка. Я не могу ни на чём сосредоточиться, кроме как на тебе.

– Я очень рада, Натаэль, что ты мой смотритель, и за нами никто не подглядывает.

– В этом мире никто ни за кем не подглядывает, ночами все заняты своими рэвидаями, смотрители в том числе, – позабавился Натаэль моим видом.

– А где был смотритель Уэллодит, когда её наглым образом уводил Сейтамин?

– Сейтамин хильт, и он может распоряжаться жизнями подопечных на своё усмотрение, если посчитает, что так будет лучше для души, поэтому увести Уэллодит от её смотрителя не составило труда.

– И что теперь будет со смотрителем Уэллодит?

– Ей его вернут.

– Я рада за Уэллодит и Вистера, – удовлетворённо выдохнула я. – Они так счастливы.

– А я рад за нас с тобой, мы счастливы ничуть не меньше, – серьёзно произнёс Натаэль.

– Но у нас есть маленькое "но": нам вскоре предстоит надолго расстаться, так как я окажусь в сатунде, – напомнила я.

– Ты права, главное, что отныне мы будем жить лишь друг другом.

 
Я прижалась к возлюбленному, и мы продолжили путь.
Глава 25
Рай
По пути к нам присоединился Пакрип. Он, как это часто бывало, просто появился ниоткуда, свалился с неба в самом прямом смысле этого слова, оказавшись позади нас.
 

– Привычная картина, – раздался его звонкий голосок. – Эйви на руках у Дэльви.

После всего случившегося, и прекрасно зная, как Пакрип относиться к нашей с Натаэлем близости, мне сделалось особенно неловко.

– Отпусти меня, пожалуйста, – шёпотом попросила я Натаэля.

– Почему? – Искренне удивился он. – Пакрип обо всём знает.

– Я знаю не обо всём, Дэльви, – ваулент поравнялся с нами.

Я выжидающе смотрела на Натаэля, он, наконец, поставил меня на ноги. Пакрип удивлённо посмотрел на меня (я вся горела), затем на хильта и помрачнел.

– Я что-то пропустил? – Поинтересовался он пониженным голосом.

– Ничего такого, о чём тебе нужно знать, – Натаэль умел общаться со своим подопечным.

– Эйви, – обратился он ко мне. – Что произошло? Я думал, Дэльви сумел избавить тебя от смущения в его присутствии, но сейчас, вижу, ты испытываешь неловкость сильней чем когда-либо, – проницательно заметил он.

 
Я в беспомощности взглянула на Натаэля.
 

– Что случилось? – Не отставал ваулент. – Как прошло воссоединение Уэллоидт и Вустера?

– Вистера, – поправила я, обрадованная смене темы. – Воссоединение прошло отлично. Уэллодит, наконец-то, обрела своё заслуженное счастье.

– Воссоединение их пары прошло как обычно, – спокойно дополнил Натаэль. – Как и все остальные воссоединения.

– Я подобное наблюдала впервые, и меня это сильно впечатлило. Их любовь была заметна со стороны, это поистине чудесно, – заключила я, думая в этот момент о себе и Натаэле, но пришлось отбросить эти мысли, чтобы не выдать себя с потрохами Пакрипу.

– Наш хильт немного почерствел, – улыбнулся ваулент. – Ему не хватает его второй половинки.

– Это точно, – сказал Натаэль и взглянул не меня, я опустила голову, пытаясь справиться со своим предательским состоянием.

– Она знает! – Воскликнул Пакрип, в его голосе мне послышалась нотка брезгливости. Я испуганно посмотрела на него. – Да, Дэльви, она всё знает, ты рассказал ей?! Он рассказал тебе, Эйви?

 
Ваулент взглянул на меня, я полностью растерялась.
 

– Я лишь подтвердил её предчувствия, – непонятно ответил Натаэль.

– Что он рассказал тебе? – Почему Пакрип спрашивает об этом у меня?!

– Всё, – на радость мне, пришёл на помощь хильт. – Я рассказал Эйви всё.

– Ты понимаешь, что ты наделал? – Вскрикнул ваулент. – Ей нельзя этого знать.

– Почему?

– Потому что такие правила.

– Я не нарушал их.

– Разве?!

– Мне нельзя было рассказывать Эйви правду, пока она не признается мне в любви.

Пакрип изумлённо взглянул на меня, мне захотелось испариться. Впервые я испытывала столь сильное смущение не при хильте, а при его вауленте. И потом, что-то мне подсказывало, что Пакрип был против наших отношений, и от этого сделалось совсем плохо, так как я считала его своим самым близким другом.

– Ты призналась Дэльви в любви?! Он принудил тебя?

– Конечно, нет. Пакрип, я так рада, что он мой возлюбленный, – и при этом смотрела исключительно себе под ноги. – Мне было не по себе от того, что я испытываю столь сильные чувства не к своему рэвидаю.

– Эйви, ты действительно влюбилась в Дэльви…в заносчивого хильта? В эгоистичного самовлюблённого и самодовольного Натаэльдельвингтэна?

– Интересно, ещё какой-нибудь хильт может похвастаться столь же преданным ваулентом? – Усмехнулся Натаэль.

– Он вовсе не такой, – с горячностью опровергла я мнение Пакрипа. – Я безумно его люблю.

– Спасибо, Эйви, – Натаэль подошёл ко мне, обняв за плечи. – Ты моё любимое, маленькое чудо.

Не смотря на всё происходящее, Пакрип был по-прежнему суров. Я высвободилась из объятий хильта и подошла к своему ангелочку.

– Тебе неприятно от этого? – Опечаленно поинтересовалась я.

– Эйви, ты слишком чудесная, чтобы достаться хильту. Я сейчас не только Натаэля имею в виду, а всех их, они выбрали свой путь и вдвойне не справедливо, что спустя много тысячелетий они вдруг осознают, что достойны любви, тогда как до этого ни сделали ровным счётом ничего ради подобного высшего чувства.

– Пакрип, каждый достоин счастья, пусть и спустя много тысячелетий, не это ли явилось суровым наказанием для Натаэля – много лет одиночества?

– Ты слышал её, Дэльви, тебе досталась самая чудесная малышка на свете, – Пакрип крепко обнял меня.

– Я это знаю, – отозвался хильт. – Я, наконец, познал истинную любовь и теперь ни за что не упущу её.

Мы с Пакрипом переглянулись, осознавая, что слова Натаэля являются не совсем истинными, так как вскоре я надолго буду упрятана в сатунде – не на одну сотню лет.

– А в сатунде есть часы посещения? – Поинтересовалась я, так на всякий случай.

– Это не смешно, милая, – не одобрил мой юмор ваулент.

– Или ко мне, – позвал Натаэль, и, не дожидаясь ответа, привлёк меня к себе – на глазах у ваулента. – Посмотри на меня, – он нежно приподнял мне подбородок. – Давай договоримся, ни слова о сатунде, – после чего склонился и на мгновение коснулся моих губ своими, я обомлела, чуть задрожав, но быстро опомнилась, взглянув на Пакрипа, тот смотрел на нас с непонятным выражением юношеского лица – не то ли одобряя, не то ли осуждая.

– Хорошо, – согласилась я с Натаэлем, отстранившись от него.

– В чём дело, милая? – Нахмурился он, но на моё счастье, мне не пришлось ответить.

– Подумать только, – встрял ваулент. – Я наблюдаю у хильта эмоции. Ты растопила в нём лёд, Эйви, хотя чему тут удивляться, ты способна очаровать любого.

– Прекрати, Пакрип, – не выдержала я. – Пойдёмте на корабль, – и решительно пошла вперёд.

 
Ваулент поравнялся со мной, Натаэль шёл чуть позади.
 

– Теперь ты смущаешься Пакрипа? – Раздался у меня за спиной насмешливый голос хильта.

– Никого я не смущаюсь, – пробубнила я. – Пакрип, ты не одобряешь наши отношения с Натаэлем? – Обратилась я к вауленту. – Твоё мнение, а тем более поддержка, очень важны для меня.

– Поцелуи и объятья запрещены между вами – до поры до времени, – он и в самом деле не одобрял, ох, если бы он знал о том, что между нами произошло…

– Но что случилось, то случилось, – замялась я, не находя подходящих слов.

– Эйви, прекрати оправдываться перед ним. Пакрип от тебя без ума, что тебе ещё нужно? – "Успокоил" меня Натаэль.

– Его благословение, – призналась я.

 
Пакрип взглянул на меня, подмигнув.
 

– С другой стороны, малышка, никто бы на месте Дэльви не смог устоять перед тобой, поэтому, его можно понять. Какие могут существовать правила, когда дело касается истиной любви? – Просветлел он.

– Полностью согласен с Пакрипом, я итак прождал слишком долго, – поддержал Натаэль.

Я расслабилась – мнение Паркипа, а тем более его одобрение, действительно для меня было очень важным. До корабля мы добрались, когда вокруг уже полностью стемнело, Натаэль донёс меня до судна на руках. Когда мы ступили на Палубу, Пакрип исчез – отправился исполнять поручения хильта.

Натаэль внёс меня в каюту и уложил на кровать, внимательно рассматривая меня.

– Не желаю терять ни секунды до нашего расставания, – после чего склонился и нежно поцеловал, я затрепетала.

– Пакрип бы не одобрил этого, – предположила я. – Поэтому ты отправил его по делам?

– Если ты так остро реагируешь на его мнение, ему незачем знать о некоторых моментах между нами – сугубо личных, касающихся исключительно нас двоих, – прошептал он, покрывая моё тело поцелуями, я сходила с ума от происходящего, требуя любви Натаэля с такой же неудержимостью, как и он мою.

Мы наслаждались друг другом, неистово растворяясь в истинной любви, долго, самозабвенно и исступленно…

Но рано или поздно нужно было возвращаться к реальности. Однажды, после очередного соединения душами, Натаэль довёл до моего сведения, что через некоторое время мы прибудем на место назначения. Всё то время, что мы с Натаэлем любили друг друга, Пакрип отсутствовал. Но мне не хотелось попадать в сатнуд, прежде не повидавшись со своим ангелочком.

– Я бы хотела увидеть Пакрипа, прежде чем отправляться в сатунд, – поделилась я своими мыслями.

– Ты с ним увидишься, – Натаэль странно смотрел на меня, более сосредоточенно и серьёзно чем когда либо. Я успокаивающе провела рукой по его лицу.

– Что с тобой? – И тепло улыбнулась.

– Я люблю тебя, Эйви.

 
Моя улыбка исчезла.
 

– Я люблю тебя, Натаэль.

Мы слились в долгом поцелуе, всем своим существом осознавая скорую разлуку.

– Я должен сказать тебе кое-что, Эйви, – чувственно проговорил Натаэль, с неохотой оторвавшись от меня.

– Я тебя слушаю, – прошептала я, всё ещё ощущая на губах сладость райского поцелуя.

– Я должен открыть тебе правду, которую даже Пакрип не знает.

 
Я подозрительно посмотрела на любимого.
 

– Что бы ты мне не сказал, Натаэль, или не сделал, я не стану от этого любить тебя меньше, знай это. Даже когда моя душа будет опустошена и истерзана в сатунде, я всё равно буду любить тебя так же сильно как сейчас, – в этом я была абсолютно уверенной.

– Я знаю это, любимая, – Натаэль коснулся губами моего лба. – Выслушай меня, – я сильно разнервничалась, он это почувствовал, прижав меня крепче к себе. – Я не смог, – изрёк хильт непонятную фразу.

– Чего не смог? – Нахмурилась я, напрягшись.

– Я не мог позволить, чтобы ты лишила себя жизни, и лишил тебя жизни сам.

– Что?! – Мои глаза непроизвольно распахнулись.

– Когда я узнал о том, что ты натворила, я был изумлён, стал присматривать за тобой, но мне никак не удавалось выбросить из твоей головы мысли о безысходности. Слишком поздно ты обрела для меня реальную значимость. Ты не замечала ничего вокруг, а лишь всепоглощающую пустоту в своей душе… И ты сделала это во второй раз?! Уверенно и не задумываясь, тебя спасло то, что природа подарила тебе толстую кожу. Я был поражён твоим обдуманным поступком, и когда тебе не удалось получить ожидаемого результата, ты отчаялась?! Подумать только?! Ты отчаялась от того, что не смогла убить себя. Я тоже был в смятение, не имея представления, чем тебе помочь. И вот ты решилась в третий раз, достала таблеток…Накануне злосчастного дня, я остановил твоё сердце – ты умерла во сне, я не мог позволить, чтобы моя подопечная, не просто подопечная – моя возлюбленная, убила себя. Твоё сердце остановилось ночью во сне. Ты не попадёшь в сатунд, Эйви, тебя определённо ждёт какое-то наказание – незначительное – за две попытки суицида, но не сатунд. Сейчас мы плывём для того, чтобы по большей части узнать мою участь, ибо своим поступком я серьёзно навредил себе, но ничуть не жалею об этом. Главное, я уберёг тебя от сатунда. Я не смею тебе говорить об этом, но как не сказать возлюбленной? Между нами не должно быть секретов или недосказанностей. Ты всегда была со мной предельно откровенной, поэтому заслуживаешь от меня взаимности. Даже Пакрип не в курсе моего поступка.

Я была поражена откровением Натаэля, замерев с приоткрытом ртом. Я так долго готовила себя к мысли о сатунде, морально подготавливаясь к нему, что сейчас, узнав правду, не знала что делать. Как дальше жить? Что делать? Я не чувствовала радости или эйфории, ощущая лишь опустошённость, больше моральную.

– Мы так или иначе расстанемся? – Только и смогла вымолвить я.

– Наверняка. Обычно всех наказывают одиночеством, и хильты не исключение, – Натаэль изучал меня, пытаясь что-то понять по моему виду.

– Но ты не виноват, – с горячностью парировала я. – Ты не имеешь никакого отношения к моим попыткам суицида, тебя не должны наказывать из-за меня, – моя голова отрицательно вертелась из стороны в сторону.

– Эйви, я имею отношение к твоей обречённости. Прямой моей задачей было не допустить этого, и я с этим абсолютно не справился.

– Нет-нет, – запричитала я. – Тебя не должны наказывать. Я единственная, кто должна отвечать за свои поступки.

– Милая, – улыбнулся Натаэль. – Разве ты не рада, что не попадёшь в сатунд.

– Если потребуется, я готова пройти его.

– Нет, любимая, не потребуется. Главное, что мы отныне вместе навсегда, только нам предстоит совсем ненадолго расстаться – совсем на чуть-чуть.

– А что станет с тобой? – Бесконечно расстроилась я за Натаэля. – Как долго ты будешь пребывать в одиночестве? Сто, тысячу лет?

– Меня будут греть мысли о тебе и твоей всепоглощающей любви. Я рад, безумно счастлив, что ты открыла мне столь острые чувства, они как блаженный вихрь, от которого хочется погибнуть, – Натаэль потянулся к моим губам. – Разве тебе не интересно, что станет с тобой? – Спросил он, касаясь моих губ своими, я стала ловить его поцелуй, Натаэль соблазнительно улыбнулся.

– Абсолютно не интересно, если тебя не будет рядом, – мы, наконец, соединились душами…

Наше плавание подходило к концу, я стояла на палубе в объятьях Натаэля и ждала, когда покажется суша.

– Куда мы плывём?

– В место, где решаются все спорные судьбы.

– Вроде наших?

– Совершенно верно.

– Мы окажемся перед Богом?

– Нет, Эйви, это просто место, попав туда, тебе сразу становится всё ясно относительно твоей дальнейшей судьбы… Ты сама всё поймёшь, когда мы прибудем. Это трудно объяснить словами.

– Трудно объяснить хильту? – Поддразнила я.

– Даже мне, – сказал Натаэль и поцеловал меня в затылок, я развернулась к нему, взглянув на самого совершенного мужчину на свете, мои руки обвили его шею.

– Мне будет плохо без тебя, – призналась я. – Неописуемо тяжко, но я готова пережить это, если в дальнейшем мы навсегда соединимся.

– Ты чудо, Эйви, – с нежностью отозвался мой возлюбленный. – Мысли о тебе будут согревать меня повсюду. Ты не представляешь, насколько я счастлив, что судьба подарила мне тебя, – горячие ладони хильта ласкали мою шею и плечи, он смотрел на меня с обожанием, впрочем, как и я на него. – Хочешь увидеть свою внешность?

– Должна признаться, Пакрип показал мне её в первый же день нашего с ним знакомства, – виновато призналась я.

– И после того, как ты узнала, насколько прекрасна, ты продолжала смущаться меня?! – Бесконечно изумился Натаэль.

– Я не…, – и побагровела от его замечаний, лишившись дара речи.

– Даже не представляешь насколько совершенна, – договорил за меня Натаэль и наградил очередным неистовым поцелуем.

Мне становилось физически больно от мысли, что нам с любимым предстоит какое-то время просуществовать по отдельности. Мысли о будущем должны были согревать меня, но существовала суровая реальность, которая перечёркивала любые мысли.

– Ничего не бойся, Эйви, всё будет хорошо, – пообещал Натаэль.

– Я не боюсь, – и это было чистой правдой.

И вот показался берег – луг, плотно усыпанный белоснежными цветами, зрелище было поистине прекрасным. Если бы существовал рай, наверняка он бы выглядел именно так. Но нас ждал ещё один приятный сюрприз – Пакрип, встречавший путников на берегу. Я помахала ему рукой, он развеселился, помахав мне в ответ.

– Эйви, иди уже скорей ко мне, – позвал ваулент, как только корабль причалил, я не заставила себя ждать, мгновенно оказавшись в объятьях своего ангелочка.

– Как плавание с Натаэлем?

– Чудесно, – призналась я.

– До пэрима я тебя никуда не отпущу, – изрёк он непонятную фразу.

– До чего?

– До места суда, – просветил ваулент, схватив меня за руку. – Эйви была твоей на корабле, теперь же она моя до пэрима.

Натаэль улыбнулся, не имея возражений. Через несколько минут пути Пакрип погрустнел.

– Мне будет не хватать тебя, Эйви, если бы вауленты были способны плакать, сейчас самое время разрыдаться навзрыд.

Я умоляюще взглянула на Натаэля, он отрицательно покачал головой, не позволив мне рассказать моему ангелочку правду. Почему?

– Не грусти, милый, как только я пройду своё наказание, ты от меня долго не отделаешься.

– Не возражаю, я сам тебя разыщу, – но так и не улыбнулся.

– Эйви, – позвал Натаэль. – Когда ты пребывала в своём мире, я видел, как ты страдала от одиночества, именно поэтому предоставил тебе твою любимую собаку, поразившись, что ты вспомнила её.

– Энджи была настоящей? – Воскликнула я.

– Самой что ни на есть, я отыскал её в мире собак.

– О, моя Энджи, – я подумала о своей любимице. – Почему ты отнял её у меня? И я безумно ревновала её к тебе, – призналась я Натаэлю.

– Твой мир стал разрушаться и мне пришлось забрать твоего ретривера, но при желании я всегда могу предоставить его тебе.

– Правда?! – В этот момент я стала любить Натаэля ещё больше. – Это было бы чудесно.

– Ты можешь не вспомнить её после сатунда, – Пакрип не разделял нашей радости.

– Буду рада вновь познакомиться с ней, как и с тобой, – и поцеловала его в щёку, мой ангелочек удивлённо взглянул на меня.

– Чему ты так радуешься? – Недоумевал он. – Мы вот-вот придём.

– Тому, что познакомилась с тобой и со своей истиной любовью.

Пакрип не одобрил мой энтузиазм, приобретя скептический вид. Вскоре перед нами предстало озеро, вода которого была неестественного голубого цвета, усыпанная всё теми же белыми цветами, похожими на пионы, только лепестков у них было поменьше. Посередине озера располагался маленький островок – примерно три на три метра, на нём росли пышные невысокие деревья, усыпанные белыми цветами. Одно слово – рай. Остров с сушей соединялся красивейшим узорчатым деревянным (или похожим на дерево) мостиком. Но чем ближе мы к нему подходили, тем больше я нервничала. Пакрип и Натаэль это заметили.