Текст книги "Белка, голос!"

Автор книги: Хидэо Фурукава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

СЕЙЧАС УЖЕ НЕ 1991 ГОД

После этого начались уличные бои.

Это была уже не тренировка. И не моделирование в реальном масштабе боёв в заброшенном городе. В первый день было восемьдесят два погибших. Среди них семеро из числа руководителей двух крупнейших группировок. Трое из русской мафии, четверо из чеченской мафии, трое против четверых. Однако никому уже не было дело до баланса пролитой крови. Множество различных группировок, хлынувших в этот город со всей России и разных стран Азии, несли потери.

Псы начали обходить дома. Мобильные отряды, имевшие список личного состава мафиозных группировок с фотографиями. Три или четыре отряда. Один из них состоял из старухи славянской внешности с бочкообразной фигурой и в толстых очках, японской девочки не старше пятнадцати лет и семерых псов. В их списке были перечислены такие детали, как адрес офиса группировки, связанные с ней организации и предприятия, их расположение, имя босса, его домашний адрес. Старуха вела собак на поводке. Девочка, надвинув меховую шапку на самые глаза, безучастно шагала следом. Девочка была тучная, силуэтом напоминая внучку старухи. Однако в её полноте был скрыт боевой дух. В глазах холодный блеск. Девочка была японкой, но на самом деле она не была японской девочкой. Она не была человеком. Она была собакой.

Потому что у неё было собачье имя.

Её имя было Стрелка, ей дали его официально.

Они обходили дома. Разбирались с каждым домом по отдельности. Старуха отвечала за оружие, девочка-собака отвечала за собак. Они начали с живущих в апартаментах высокого класса. Заставляли открывать дверь, угрожая оружием. Все приказы отдавала девочка либо на русском, либо на собачьем языке жестов. Откуда-нибудь снизу, из мёртвой зоны выпрыгивало семеро псов, один из которых стоял на изготовке. Это был кобель. Когда-то давно он был признан номером сорок семь, и девочка-собака Стрелка называла его Сорок седьмой. Теперь всё было иначе.

Теперь это был Белка. Его отец умер, поэтому он уже перерос кличку-номер и получил имя.

Белка убивал. Вместе с остальными шестью псами. Они составляли группу, которая мгновенно убивала цель.

На территории одной усадьбы они убили сторожевых псов. В полнейшей тишине перегрызли им глотки. Псы первым делом прикончили своих сородичей, а затем охрану цели и, наконец, убили цель. В другом месте цель убежала, сообразив, что это атака. Однако все окрестные дороги были перекрыты. Псами. Псы окружили дорогой автомобиль с пуленепробиваемыми стёклами, напали на него, а затем, заставив человека за рулём совершить неверный маневр, убили его.

Толкнули на самоубийство.

Псы подняли восстание. В первые дни никто не замечал, что в больших количествах погибают лишь представители мафии. За исключением самой мафии. Или за исключением инстанций и шишек, связанных с этой мафией.

Ночью город запылал, и с этого момента ситуация обратила на себя внимание – ведь она превратилась в настоящую смуту. Той же ночью старик в окружении собак изучал военную карту. А затем по беспроводной связи отдавал собакам какие-то приказы.

1991 год. Москва, лето. На рассвете был отдан приказ о введении чрезвычайного положения. Во второй половине дня в городе было уже более пяти сотен военных транспортных средств. В марте предыдущего года первый советский президент неожиданно был смещён. Группой консервативно настроенных деятелей. Зачинщиками стали министр обороны, председатель КГБ и вице-президент.

Для ареста представителей реформистского курса были подключены военные образования. На телевидение была наложена цензура, по радио раз за разом передавали лишь сообщение ГКЧП. Однако люди вышли на улицы. На улицах оказался опорный пункт реформаторов. Перед Домом Советов Российской Федерации (Белым домом) выстроились живые цепи, которые препятствовали прохождению танков и бронетранспортёров.

Строились два-три уровня баррикад. На улицах оказались тысячи людей.

И среди этой толпы был старик.

Бородатый старик.

Старик прислушивался к призывам толпы. Из здания вышел мужчина. Человек, стоявший на стороне представителей группы реформаторов, всего лишь два месяца назад ставший первый президентом Российской Федерации. Не советским, а российским президентом. Первая буква его фамилии была Е.

В англоязычных и испаноязычных странах это имя писалось с буквы «У». В немецком с «J». И в голландском с «J». Однако на французском тоже с «Е».

Человек, инициалы которого могли трактоваться по-разному.

Е. забрался на танк «Т-72», окружённый толпой людей. Увидев это, старик посмотрел на часы. Было 13:15. Между капитаном в танке и Е. состоялся короткий диалог. Старик прочитал по губам. «Ты что, пришёл сюда, чтобы убить меня?» – спрашивал Е. Капитан ответил: «Нет».

Е. рассмеялся.

Радостные возгласы достигли апогея. Небо сотрясал хор криков «Ура!». И лишь старик сказал нечто иное: «Ужас». Е. привлёк внимание толпы одним жестом. Люди последовали за ним, словно стая обученных собак. Бородатый старик прошептал: «Ужас». Е. критиковал левую реакционную группировку. Е. призывал граждан к сопротивлению. С танка, с того самого танка, которым его хотели раздавить. Старик посмотрел на часы. Советское время остановилось. И лишь российское время показывало 13:21.

Старик продолжал шептать: «Ужас, ужас, ужас всё это». Он предвидел. Предвидел, что произойдёт четыре месяца спустя. Уже больше не будет Советского Союза. Е. разрушит Советский Союз. Разрушит его не задумываясь. И в то же самое время Е. положит конец чему-то гораздо большему.

Собаки устраивали поджоги. Это спутало все карты. Силы милиции рассредоточились по разным районам города. В одном месте загорелось, потом в другом, в третьем. Милиция сосредоточилась на этих нескольких точках. Они искали поджигателей, но не могли их обнаружить. Поджигатели скрылись в темноте, почти не оставив следов. Даже если они и оставили бы следы, то не человеческие. Это были бы отпечатки передних и задних лап собак. Поэтому найти преступников не могли. Они спокойно оставались на месте происшествия или притворялись местными псами. Иногда они скрывались с места событий и болтались по окрестности, изображая бродячих собак. Изображали из себя глупых животных, но и этого было достаточно, чтобы обмануть людей. Если поблизости были деревья, то они забирались по стволу и прятались в листве. Поскольку поджоги проводились исключительно в логовах бандитских группировок, то непременно выскакивали охранники. Кто совершил поджог, кто заложил взрывчатку? Так случалось раз за разом. Позже информацию успеют передать по инстанции, поэтому псы атаковали быстро. Затаясь в ветвях, они прыгали на охранников и убивали их. Только-только удавалось локализовать пожар в одном месте, как он начинался в другом. Начиналась паника. Не хватало пожарных машин.

Несколько казино были атакованы одновременно.

Нападали на банки. Посреди ночи беспрестанно срабатывала сигнализация. Выла так, что было слышно на улице. Пока не приедет милиция. Или же пока не приедет мафия, тайно владевшая банком. Или пока не наступит утро.

С наступлением утра город оказался объят чёрным дымом. В семидесяти двух местах были совершены поджоги, температура в городе поднялась на два градуса.

По безлюдной магистрали ехал мотоцикл. Стрелка спидометра показывала шестьдесят километров. На мотоцикле сидели двое, женщина средних лет за рулём И женщина средних лет на пассажирском сиденье, очень похожие друг на друга. Две сестры славянского происхождения, названные Стрелкой Тёткой Первой и Тёткой Второй.

Множество собак следовало за мотоциклом.

8 часов утра. Как раз перед тем, как люди уходят на работу. Псы, следовавшие за мотоциклом, разделились на две колоны, левую и правую. А затем сформировали четыре колонны.

В это же время проснулась Стрелка.

Как только она проснулась, семь псов рядом с ней тоже подняли морды. Они спали в гараже особняка мафии, который захватили. Старуха была на кухне особняка. Там она готовила завтрак для Стрелки и семерых псов.

– Поспали? – спросила Стрелка псов.

– ПОСПАЛИ, – ответили семеро.

– Ты видел сны? – спросила Стрелка у Белки.

– НЕТ, – ответил Белка.

– А мне кажется, я видела. Как будто бы я в переходном возрасте X, как будто бы я человек. Но ведь на самом деле я собака.

– ТЫ УСТАЛА? – спросил Белка, облизывая лицо Стрелки мягким языком.

– Я сотру человеческое время, – ответила Стрелка. – Уничтожу время, нынешнее, нынешнее…

– И ЧТО СДЕЛАЕШЬ ДАЛЬШЕ? – спросил Белка.

– КАКОЙ БУДЕТ ГОД? – спросили остальные шестеро.

– Ради псов это будет 199Х год, – сказала Стрелка. – Надо стереть время, прежде всего.

– ТАК И СДЕЛАЕМ, – пролаял Белка.

Он лаял. В этот момент встали и Стрелка, и остальные шестеро псов. Они почувствовали чьё-то присутствие. Но хлопнул выстрел пистолета с глушителем. На улице с воплем упал один из бойцов мафии. Хлопок раздался ещё два раза. А затем на пороге гаража появилась старуха с пистолетом в руках.

– Еда готова, – сказала она по-русски.

Сначала на лице Стрелки не было никаких эмоций, а затем понемногу она расплылась в улыбке.

– Наверное, нас зовут есть, – сказала она по-японски.

1991 год, осень. Москва. Старик обезумел. Он вслушивался в перехваты переговоров военных. Через его руки проходили огромные деньги. Он убивал людей. Убивал русских. И армян. И грузин. И чеченцев. Он держал в руках пачки рублей. Он держал в руках пачки долларов. Он жил в заброшенном здании на окраине Москвы, рядом со свалкой. Почему-то здесь валялось много мяса и овощей. Оставляли тайно. Ведь количество продуктов, поступающих на рынки, строго регламентировалось. В промежутке между контролируемой экономикой и рыночной.

Старик смотрел на свалку через окно без стёкол. Иногда смотрел часами. Там копошились люди. Женщины перекапывали мусор и собирали капусту. Отбрасывали в сторону гнилое мясо, настойчиво искали ещё не подгнившее. Среди них были старики, безработные, алкоголики. Они собирали пустые бутылки, в пунктах приёма стеклотары получали за них два-три рубля. Подбирали старую одежду и продавали её на чёрном рынке. Старик смотрел, как из мусора вытащили красный флаг и снова бросили его.

Тем, кто копался в помойке этой осенью, старик в окне заброшенного здания казался призраком. Он не стриг бороды, усов, поэтому всё его лицо заросло седыми волосами. Старик был призраком, по своему положению ещё ниже, чем они сами, поэтому никто не обращал на него внимания.

Но в конце лета появился тот, кто внимание на него всё же обратил.

Он ворвался в комнату заброшенного дома и попытался отобрать единственное имущество старика. Он рыскал по комнате, цедил: «Какая вонь», но, тем не менее, взял глобус. Секунду спустя старик уложил грабителя на месте. У грабителя в руке был нож, собственным же ножом ему и пронзили сердце.

– Готов украсть даже кости? – спросил старик у трупа. – Даже череп? Ты даже на это готов?

– Да, – ответил труп.

Старик стал брать работу, за которую платили наличными.

Он убил мошенника с татуировкой на правой руке, восхваляющей Америку. Он убил проститутку с татуировкой на левой руке с лозунгом российского национализма. Он убивал по заказу. Убил чиновника. Убил милиционера.

Цена за работу могла быть и сто рублей, и сто долларов. Возвращаясь в комнату, он по ночам разговаривал с глобусом: «Я защищу тебя. Мы с тобой заодно, поэтому я защищу тебя. Ведь ты череп героя, которого отправили в космос. Они знали, что ты погибнешь и больше не вернёшься на Землю. Тебя отправили в космос, чтобы убить. И ты кружился вокруг Земли, пока тебя всё-таки не убили.

Кто, кроме меня, теперь защитит тебя?»

Однажды к нему пришёл гость. Первый гость, который оказался в его комнате. Лысоватый мужчина славянской наружности. Поглаживая глобус, он что-то напевал себе под нос.

– Военная песня? – спросил старик.

– Что? – поднял на него голову гость. – А, эта… ну да. Я и не заметил, что пою.

– Мать здорова?

– Здорова. До сих пор благодарит вас, директор. За те последние дни.

– Я больше не директор.

– Прошу простить. Мы просто слишком привыкли так вас называть дома. Так вас звал отец, так вас звал я.

– Вы оба были моими подчинёнными.

– Единственными отцом и сыном в отряде, обладавшими теми же знаками отличия.

– Как твои сёстры?

– Здоровы. Теперь мы общаемся редко, два-три раза в год.

– Семья… не вымерла.

– Что это значит?

– В советском семейном праве говорилось, что когда-нибудь институт семьи вымрет. В редакции тысяча девятьсот двадцать шестого года.

– Для нас вы теперь отец.

– Несмотря на отсутствие кровных уз?

– Да.

– Хорошая семья. Только у меня её нет.

– Нет?

Старик кивнул. И задал ещё один вопрос:

– С собаками всё в порядке?

– Да, – ответил гость.

Во второй половине дня по радио сообщили, что рост напряжённости между мафиозными группировками наконец-то привёл к вспышке. По телевидению говорили, что мафия начала войну. Власти выступили с заявлениями, призывая граждан воздержаться от выхода на улицу. Газетчики метались по городу.

Два информационных агентства – Интерфакс и Российское информационное агентство – распространяли информацию по всей территории Евразии. И в Новом Свете тоже. Появление большого количества собак не попало в новости. Все обходили молчанием странных убийц, списывая это на информационную утку с оккультным подтекстом. Изначально такая информация должна была бы попасть на страницы жёлтой прессы, однако этого не произошло ни в этот день, ни в последующие. Было чётко рассчитано, на что будет переключено внимание СМИ, что станет «невидимой слепой зоной». В этом городе была проведена тщательная подготовка, число погибших за несколько месяцев исчислялось уже трёхзначным числом.

Псы восстали, однако люди не замечали, что это было восстание псов.

Смуту разглядели, но приняли её за «проблемы теневого общества».

Собак не видели, и это давало им преимущество. Информация раздувалась. Наконец ситуация переросла в проблему масштаба целой страны.

Функции городов были частично парализованы, но общественный транспорт работал как обычно. Работал аэропорт. Работала железная дорога. На Дальний Восток было отправлено подкрепление. Естественно, на границе города возникали конфликты с милицией. Но псы не конфликтовали. Во второй половине дня псы прятались.

Псы были партизанами. Псы не принадлежали правительству. Однако у них был свой порядок. Уровень их подготовки не уступал регулярной армии.

Псы были партизанами. Они использовали лишь внезапные атаки. Районы, где они прятались, превращались в арены смертельных боёв с мафиозными организациями, до которых пока не добрались власти. Например, цех по печати фальшивых долларов. Или огромный завод по подпольному производству товаров под известными марками. Склад, заваленный настоящими наркотиками. Склад антиквариата, предназначенного для контрабанды.

А ещё хранилище обогащённого урана и разобранных ядерных боеголовок. Псы пребывали в боевой готовности. Потому что появлялись люди, которые обязательно хотели вернуть себе всё это силой. Или же те, кто хотел прибрать это к рукам. Или просто те, кто хотел разнюхать ситуацию.

Они появлялись, но почти все были истреблены.

В четыре часа дня лысоватый мужчина среднего возраста отдал собакам команду. Он руководил собаками, и они уничтожали всех, кто появлялся перед ними. Они использовали особую тактику, которая была отточена в Афганистане. А ещё по западную сторону от линии, разделяющей Европу, для убийства одного высокопоставленного чиновника НАТО. Руководя отрядами экстренного реагирования, мужчина довольно громко мурлыкал что-то себе под нос. Это был тот самый Опера, как его называла Стрелка.

В половине пятого, напевая и не видя необходимости подключать к операции собак, он скосил четверых мафиози. Одной очередью.

День подходил к концу.

Псы по-прежнему оставались для людей невидимками.

Далёкий собачий лай. Лаем они переговаривались друг с другом. Кто-то перерезал цепи у домашних псов. В лес за город убегали охотничьи собаки. Бездомные псы, как безумные, носились по городским улицам. Понемногу, понемногу начиналось освобождение страны силами собак. Одна мафиозная группировка за другой двигались на Дальний Восток России.

Все полагали, что это разборки между вступившими в борьбу отдельными мафиози. Разборки между мафиозными группировками, которые произошли из-за попыток прикарманить оставшиеся наркотики.

Вся мафия страны обратила пристальное внимание на этот город.

Повсюду открывались ворота. Подкупали целые поезда, которые останавливались за пару километров от станции, и из них выходили десятки людей. В аэропорту использовали фальшивые документы. Милиционеры с КПП на всех больших магистралях говорили «Добро пожаловать на Дальний Восток» процессиям автомобилей мафиозных шишек, с которыми были традиционно любезны.

Посреди ночи завязалось новое сражение. Псы брали заложников. Не убивая указанную им цель, они, следуя команде, брали их в плен живыми. Псы приводили заложников к старику.

Одного.

Другого.

Третьего.

Всю ночь напролёт.

В городе эхом разносился собачий лай.

– Мы приготовили место для переговоров, – сказал старик.

– Что-что? – спросил арестованный. – Что это, что за псы?

– Помнишь восемьсот двенадцатый год? – спросил старик.

– Кто ты? – ответил вопросом на вопрос арестованный. – Ты что, предводитель собак?

– Ты помнишь войну с Наполеоном? Раз ты русский, раз ты из бывшего Советского Союза, должен был изучать историю. Помнишь, как этот глупый император осадил Москву в восемьсот двенадцатом году? Он возглавлял войско из ста десяти тысяч человек, вошёл в столицу, которую ему умышленно сдали. А затем… ты помнишь, что произошло затем?

– Что, что?

– Чтобы не уничтожать Россию, уничтожили столицу. Жители покинули город.

Армия Наполеона вошла в практически безлюдный город. Той ночью по всей Москве разгорелись пожары. Русские поджигали дома. Москва полыхала в течение недели, в руины превратилось две трети города. Французы в городе голодали. Сто десять тысяч человек мучились от голода. Они ели ворон. Они ели кошек. Не продержались и месяца. А сейчас? – спросил сам себя старик, а затем сам и ответил:

– Сейчас уже не восемьсот двенадцатый год. К тому же сейчас уже и не девятьсот девяносто первый. И поэтому наши псы атакуют Россию. Это ответ.

Заложник побледнел.

1991 год. Москва, зима. Температура опустилась ниже пятнадцати градусов мороза. До захода солнца осталось немного времени. Метель. Старик шёл по улице. Он увидел очередь из трёх сотен человек перед американским посольством. Длинная очередь желающих подать документы на визу. Молчаливые люди, люди, выдыхающие белый пар. На волосы и шапки падал снег. Очередь почти не двигалась.

Было уже ясно, что огромная страна, занимающая шестую часть суши, обречена на исчезновение. Над Кремлём взовьётся российский триколор. За четыре месяца будет одержана победа над группкой людей и секретностью. Советский Союз будет разрушен. Умрёт.

Перед киоском на углу улицы высилась огромная палатка. Под ней стоял мужчина в фирменном итальянском костюме, по виду выходец с Кавказа. Молодой. За двадцать пять, но не старше тридцати одного – тридцати двух лет.

– Сегодня утром, – обратился он к старику. – Настоящая профессиональная работа.

Старик улыбнулся.

– Кто-то за мной следил? – спросил он. – Зачем ты меня вызвал? Я что, убил кого-то из твоих подельников?

– Нет, как раз наоборот, – ответил молодой человек. – Моего врага. Ты меня выручил. Только вот такого профессионала…

– Меня? – спросил старик.

– Да. Предоставлять самому себе опасно. Мне так кажется.

– Хочешь уничтожить?

– Нет, как раз наоборот, – ответил молодой человек. – То есть нужно о тебе позаботиться, как о настоящем сокровище. У нас.

– Организация хочет меня нанять?

– Да. Или ты против того, чтобы кому-то принадлежать?

– Нет, – ответил старик. «Дело не в этом», – сказал он взглядом. Его глаза смеялись.

Старик смеялся, потому что с пренебрежением относился к истории.

– Ну, тогда начнём переговоры. Срок найма, все бонусы, гонорары… И кстати. А как лучше называть тебя?

– Моё имя?

– Имя.

– Прислушайся.

– Что?

Молчание. Через две секунды зазвонили колокола. Колокола разрушенной ещё до перестройки церкви, которую начали реконструировать во второй половине восьмидесятых. Они звенели. Над Москвой кружился белый снег.

– Я Архиепископ, – представился старик.

Тем утром Стрелка почувствовала запах собак в городе. Тем утром Стрелка почувствовала, что температура в городе поднялась. Стрелка сказала собакам: «Как жарко».

Стрелка спросила у Белки: «Мы что, убили эту чёртову холодную русскую зиму?» Стрелка, словно напевая, повторила: «Зима-зима-зима-зима». Зима, затянувшаяся в России на миллионы лет, подходит к концу. Стрелка посмотрела в небо, увидела чёрный дым. Несколько минут назад она взорвала склад с оружием, который охраняла мафия. Стрелка посмотрела, как старуха закладывает бомбу с тринитротолуолом, и сказала: «А Бабка-то ловкая».

– Ты этого не знаешь, но мой муж был офицером спецотряда, и сын тоже, я раньше работала в питомнике управления и на тренировках частенько устанавливала взрывчатку. Видишь, как у меня здорово получается. – На эти слова старухи Стрелка кивнула, хотя ничего и не поняла.

А затем старуха добавила, что директор очень заботился о семье погибшего. Услышав это, Стрелка подумала, что Бабка тоже, наверное, наполовину собака. «Хоть я и целиком собака», – ответила она по-японски. Стрелка знала, что вчерашней ночью Тётка Первая и Тётка Вторая отпускали домашних псов с цепей, дразнили бродячих собак. Стрелка знала, что дыхание у Тётки Первой и Тётки Второй наполовину собачье. Стрелка думала: «Я знаю, что они псы только наполовину, потому что я-то настоящая собака.

Никто не сможет убить такую собаку, как я.

В уличных боях мы становимся невидимками».

Белка защищал Стрелку. Белка немедленно исполнял команды Стрелки. Белка среди своих братьев и сестёр царствовал, как старший брат, и, более того, унаследовав имя «Белка», он был признан первым среди остальных. Они говорили: когда-то ты будешь руководить нами. Стрелка спала, вставала, бежала. Белка спал, вставал, бежал вместе со Стрелкой. Белка прятался, ранним утром в городе он наблюдал, как мафиози стреляют друг в друга, как из базук подрывают чёрные блестящие машины. Белка знал, что люди не понимают: огонь этой войны раздувают собаки-партизаны. Белка знал: люди ищут врага-человека, поэтому не будут стрелять в собак, не будут стрелять в Стрелку, потому что Стрелка тоже собака. И в то же самое время Стрелка выглядит для них как безоружная девочка. Белка говорил, поэтому их и убивает Стрелка, поэтому они умирают и до самой смерти так ничего и не понимают. К тому же псов, псов в этом городе становится всё больше и больше. Белка что-то чувствовал. Ему казалось, что все псы с континента Евразия устремились на Дальний Восток, все бегут сюда. «Великий исход».

Поэтому людей было просто обмануть.

В этом городе было полно собак, но людям казалось, что эти псы просто бродят по своим собачьим делам.

Псы стали невидимками. Псы, в которых вбили навыки ведения уличных боёв.

Утром псы продолжали переговариваться. Лай разносился эхом. Псы прибывали. Псы прибывали. Псы прибывали. Из окрестной тайги, с гор, с той стороны реки Амур, с мест каторги аристократов девятнадцатого века. Однако в реальности «великий исход» совершили три самолёта. Самолёты разных авиакомпаний, три рейса из Москвы один за другим прибыли в этот город. Собаки обладают собачьей природой. На лай вдалеке они отвечают лаем. То же можно сказать и про людей. Мафия обладает особой природой, от которой она не может избавиться. Как только появляется возможность, они пытаются сожрать другие группировки, подмять под себя другие территории. Три самолёта привезли самую мощную в России силу, двести двадцать человек из большой международной группировки, которая протянула свои руки даже до бывшей Восточной Европы. Они решили разом подавить всех остальных. И разом сделать себе имя. «Мелочь, нечего вам здесь шнырять, ведь это именно мы рулим российским теневым сообществом. СМИ уже проводят работу, чтобы создать нам хорошую репутацию. Нам надо всего два дня».

Для появления их на сцене это было идеальное время.

Днём – двухчасовой ад. Это был настоящий ад для мафии. А затем часовой перерыв. Это был перерыв для собак. До самого вечера доносились звуки разрозненной пальбы, продолжалась тихая «мафиозная война». Вдруг ситуация изменилась. Были Стрелка, Белка и шесть псов, но через десять минут остались Стрелка, Белка и пятеро псов. Погибла сука под номером 114. Сестра Белки. Стрелка, Белка и пятеро псов, но через пару минут остались лишь Стрелка, Белка и трое псов. Погибли номера 46 и 113. Брат и сестра Белки. Стрелка лаяла. Старуха по-русски быстро тараторила: «Отступайте! Отступайте!» Стрелка, Белка и трое псов, но через минуту остались Стрелка, Белка и один пёс. Погибли номера 44 и 45, их убили. Стрелка продолжала лаять. Белка смотрел.

Враг изменился.

Враг узнал о восстании псов.

В этом городе псы перестали быть невидимками.

Люди вдруг стали стрелять по собакам.

Белка видел. Обмундирование группы из нескольких десятков человек, которые начали войну против них. Это была не мафия, на этих были пуленепробиваемые шлемы, камуфляж, в руках автоматы. По внешнему виду они сильно отличались от мафии. А затем Белка увидел, как подстрелили его брата, номер 48. Белка слышал, как он взвизгнул. Белка чувствовал, что должен защитить Стрелку, ведь псы больше не были невидимками, поэтому и Стрелка больше не невидимка. Враг без раздумий попытается уничтожить и её. Белка почувствовал особый запах. Это не просто живые существа, это вооружённая группа. Белка унюхал это.

И он попал в точку. Их враг был спецотрядом, принадлежащим Федеральной службе безопасности России, а Федеральная служба безопасности, секретная милиция нынешней России, стала наследницей советского КГБ. Этот отряд отвечал за поддержание порядка на территории России. Этот отряд боролся с терроризмом. Этот отряд убивал собак. Подавлял собачью революцию. То, что псы, появившиеся в этом городе, используют боевую тактику отрядов «С», заметили генералы из верхних эшелонов Федеральной службы безопасности, обладавшие реальной силой после реорганизации КГБ. Они распространили памятки среди своих бойцов. Этот отряд прошёл предварительный инструктаж и быстро уничтожал псов. Произошёл резкий поворот. После того как ситуация изменилась, всего через четырнадцать минут остались лишь Стрелка и Белка.

В этот же час бойцы спецотряда, выпрыгнув из БТР, убивали собак в другом районе города. Они проводили чистку, убивая всех подряд. Высадившись из транспорта, они вели свой бой. И тут перед цепью карателей появился человек. Выскочил, мурлыча что-то себе под нос. Опера. К животу Оперы была привязана взрывчатка. Он был живой бомбой.

Напевая высоким голосом какую-то мелодию, он щёлкнул тумблером.

Два часа назад. Старик сказал. Это переговоры.

Час назад.

Старик сделал два укола: первый – сыворотку правды, второй, как ни странно, – инъекцию вируса собачьего бешенства. Старик обстоятельно объяснил заложнику, что это биологическое оружие, разработанное в советское время.

– Из-за твоего сонного состояния мне придётся повторить тебе несколько раз, и я повторю. Взяв тебя в заложники, я наткнулся на настоящую добычу. Ведь ты, возглавляя двести двадцать человек, вошёл в этот город, думая, что наконец-то получил козырь для переговоров, что у тебя есть отряд и ты сможешь подороже продать себя. Ты в группировке сейчас третий или четвёртый и отвечаешь за кассу. Да, предсказуемый характер мафии мне помог, – сказал он заложнику. – Ты хотел добиться грандиозных успехов. Я ждал вас, вас, сцепившихся с политическими кругами, а вот и сыворотка против собачьего бешенства. Вирус может дремать в течение тридцати дней, но если вспыхнет болезнь, то тебя начнут терзать беспокойство, страхи, помутнение рассудка, галлюцинации, а затем тебя разобьёт паралич и ты умрёшь, – обстоятельно объяснил старик заложнику, а затем продолжил: – Тебе нужно просто рассказать о передвижении денежных потоков. Тех, например, которые смогут вызвать скандал в окружении президента.

Десять минут назад.

– Тем самым можно будет сместить самую влиятельную в политических кругах восьмёрку хоть завтра. Всё уже готово, чтобы передать эту информацию западным средствам информации, таким образом мы окажем давление из-за границы. Разом разрушим сложившуюся систему. Это будет настоящая революция. То, что случилось летом девяносто первого года в Москве, было совсем не то. Я совершу революцию с помощью одних собак. Однако в Москве псы не смогут спрятаться. Для того чтобы отряд собак мог спрятаться, она слишком велика, это ведь столица государства. А здесь всё иначе. Ты ведь понимаешь? Да? Я сошёл с ума.

Минуту назад.

Старик одержал верх над своей добычей в номере тринадцатиэтажной гостиницы.

Над боссом мафии, возглавлявшим двести двадцать человек. В номере на двенадцатом этаже. В комнате было окно с задёрнутыми шторами. Однако звуки доносились и сюда. Даже через толстое стекло со звукоизоляцией был слышен рокот военных вертолётов в небе над городом. Старик встал.

Окно взорвалось. Разлетелись горящие клочья занавески. «Как рано, – подумал старик. – Чуть раньше, чем я…». Но мысль прервалась на полпути.

Пули рвали на части уже мёртвое тело.