Текст книги "Лунное чудо (ЛП)"

Автор книги: Хейлоу Саммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Сентябрь
Глава 12

В сентябре случилось то, чего я так боялась. В одночасье я стояла голая возле моей могилы и чувствовала себя при этом некомфортно.

Взглянув на небо, я пережила еще одно разочарование: Облака, много облаков! Подсвеченные луной, они были прекрасны, но уже можно было предвидеть, что они украдут мое время. Мое ценное время полнолуния!

Я опустилась на колени к земле, прикрывшись руками, насколько это было возможно. Только теперь я обнаружила одежду, лежащую перед моей могилой: толстовку, трусики, джинсы.

– Сегодня довольно холодно, – услышала я голос Матса, стоящего позади меня. – Поэтому я подумал, что, если мы пойдем в люди... – Я обернулась и с ужасом посмотрела на него.

– Ты бы не мог отвернуться? – Усмехаясь, он сделал это.

– Пожалуйста, не подумай, что я украл твою призрачную ночную рубашку, – сказал он. – Я не мог ее нигде найти, так что даже не успел поддаться соблазну и спрятать ее.

– Ты бы отдал ее мне, не так ли?,– спросила я, одеваясь. – Если у меня ее не будет, то в каждое полнолуние я сильно рискую быть арестованной за нарушение норм общественной морали!

– Я понимаю, что это непрактично. Но боюсь, что твоей рубашки нет. Куда ты ее бросила последний раз?

– За могильную плиту.

– Там ее не было, когда я искал.

Джинсы сидели, как влитые. Толстовку я уже знала. Это была та же теплая, что и в апреле.

– Готово! – крикнула я.

Он подошел ко мне, руками обхватил мою голову и посмотрел на меня так, как будто слишком долго меня не видел.

– Месяц проходит так медленно.

– А для меня нет, – сказала я. – Я знаю, что прошли недели, но у меня такое ощущение, как будто я их проспала. – Он позаботился о том, чтобы я окончательно проснулась. Таким образом, я не стала жертвой очередного облака, которое намеревалось закрыть собой луну. Несмотря на это, перспективы были не очень многообещающие. На небе было мало просветов, сквозь которые луна могла бы светить этой ночью.

– Мне столько надо тебе рассказать, – сказал он в перерыве между поцелуями. – И, прежде всего, – показать. Но сегодня ночью лучше оставим это. Времени не хватит!

– На что?

– На то, что Мира никому не хотела доверить.

– Ты знаешь об этом?

Он кивнул. По выражению его лица я поняла, что речь идет о нелегкой правде.

– Она не хотела, чтобы ты узнала, – сказал он. – Это написано в ее дневнике. Поэтому я не знаю, показывать ли тебе то, что перевел мой брат.

Я уставилась на него. Конечно, я должна была знать, что случилось с Мирой. Почему она покончила с собой. С другой стороны, было бы предательством знать о ее желании и пренебречь им.

– Скажи мне одно, – попросила я его. – Она из-за меня покончила с собой? Я причастна к этому?

– Нет, по крайней мере, не в плохом смысле. Скорее, она скучала по тебе. Она была одинока. Она не могла больше всем делиться с тобой, потому что...

– Ну? Почему?

– Потому что она хотела тебя защитить. От того, что сделало ее такой несчастной. Конечно же, она так же, как и ты, не совсем понимала, что голос, звучащий в ее голове, принадлежал другому человеку. Она считала его частью самой себя. Она знала, что могла абстрагироваться от него. Она называла этот голос «мое лучшее Я» или «моя невинность».

– Моя невинность?

– Она считала себя виноватой, а тебя – нет, это безумие нарастало, по мере того как приближался день самоубийства. Одно из последних предложений в ее дневнике гласит: «Я бы хотела, чтобы во мне умерло все, кроме моей невинности».

Я не знала, что сказать. Как я могла обо всем этом ничего не знать? Я, должно быть, очень глупая невинность, если позволила Мире ввести себя в заблуждение. Она страдала, была в отчаянии, а я ни о чем не подозревала!

– Мне неважно, что она хотела, – сказала я. – Я должна все знать! К чему эта невинность, если она приводит к тому, что перестаешь понимать человека, который больше всего тебе дорог? Если не можешь ему помочь? Может быть, я бы смогла ей помочь, если бы она не исключила меня из своих мыслей!

На лице Матса было написано сомнение.

– Или тебя бы это также разрушило, как ее.

– Что ее разрушило? Что?

Было слишком долго темно. Я потеряла свое тело и одежду, которую носила. Иногда очень надоедало быть призраком!

Когда луна снова появилась – должно быть, прошло несколько часов, так как луна уже довольно близко приблизилась к границе холма – Матс протянул мне не только одежду, но и стопку бумаг.

Я оделась, села рядом с Матсом на стену, прижалась к нему, чтобы почувствовать его тепло и живость, и начала читать.

Дневник Миры. 27 ноября 2012 года.

Не знаю, что так внезапно произошло с моей жизнью. Я всегда была так взволнована, полна ожиданий. Это было такоe непонятное чувство, как будто меня ожидает что-то грандиозное. Я думала, что однажды уйду с головой в жизнь и очарую мир.

Или, наоборот, – мир очарует меня, если я погружусь в приключения. У меня было бесконечное количество планов. Я хотела расправить крылья и полететь, во все концы!

Но теперь я пришла к выводу, что крылья меня не несут. Я сорвалась с высоты, и все мечты пропали. Я сижу здесь в тесноте моего гнезда и чувствую себя маленькой. Слишком маленькой, чтобы покорить мир. То, что раньше было заманчивым, стало отвратительным. Я так хочу снова стать сильной и отважиться на еще одну попытку, но не получается.

Когда летишь, нельзя сомневаться в своих крыльях. Нельзя все время смотреть вниз и думать: Господи, как высоко! Нельзя представлять, что случится, если упадешь. Это не позволяет наслаждаться полетом. Но я дрожу при одной мысли о полете. Моя вера в крылья подорвана. Надеюсь, однажды я снова обрету ее.

Может, я постепенно схожу с ума, но я думаю, во мне есть что-то такое, что осталось прежним. Наивным и невинным. Мое лучшее Я. Когда я отправилась на поиски приключений, я оставила его дома, в сохранности и безопасности. Моя наивность, моя невинность. Я должна сберечь ее от того, что сделало меня малодушной, поэтому я придумала этот ужасный шифр.

Мой план таков: я пишу о том, что случилось, что накопилось на душе. Я вкладываю это в шифр, который не сможет прочитать никто, кроме меня, там это и останется. Это исчезнет, пройдет, устранится. А я начну все сначала. Все будет хорошо, надо только верить.

Признаюсь, мой внутренний голос сразу же предупредил меня о Дине. Потому как это не тот парень, с которым можно прогуливаться, любуясь заходящим солнцем и держась за руки. Мне с самого начала было понятно, чего от меня хотел Дин. Но я хотела того же самого! Я хотела вырваться из моей добропорядочной жизни, веселиться и испытывать нечто волнительное. Об этом никто не должен был знать.

Я довольно быстро согласилась пойти к Дину домой. У него была своя квартира, и я знала, на что иду. В первый раз он не был особенно чутким, у меня даже появились сомнения насчет моего приключения, но в дальнейшем стало лучше.

Я считала свою новую тайную жизнь потрясающе интересной и захватывающей. Все остальное, напротив, казалось скучным: школа, уроки балета, подруги, театральная труппа.

Дома я не подавала виду, что в мыслях нахожусь где-то далеко. В конце концов, мои родители не должны были узнать, что я встречаюсь с восемнадцатилетним. Не могу даже представить, как бы они отреагировали, если бы выяснили это. Их чулочек на ложном пути – ужасно!

Я ходила к Дину каждые 2-3 дня и оставалась на несколько часов. Признаюсь, вся эта история ударила мне в голову. Он постоянно осыпал меня комплиментами, все время рассказывал мне о том, какая я фантастическая и неотразимая. Я свожу его с ума, он не может думать ни о чем другом!

Я была одержима этим чувством, которое он мне давал. Его восхищение делало меня той девушкой, какой я всегда хотела быть. Опьяненная, я пускалась с Дином во все тяжкие, я ведь была самой желанной девушкой в городе, и это надо было отпраздновать.

Падение произошло внезапно. На полу, посреди квартиры Дина, лежали трусики, не принадлежавшие мне. Самое ужасное в этой ситуации было то, что у меня было ощущение, что он оставил их там специально, чтобы я нашла их и занервничала.

– Ну и что?,– черство спросил он. – Ты что-то имеешь против?

В этот момент я узнала Дина с совершенно иной стороны. С его настоящей стороны. Его веселило мое шоковое состояние. Постепенно я начала понимать, что Дин вовсе меня не боготворил, что я была ему не нужна.

Что все это было его игрой, с помощью которой он заставлял меня делать все, что ему хотелось. Это непостижимо!

Насколько мне была важна вся эта история с Дином, я поняла только сейчас, когда начала его расспрашивать. Моему сердцу пришлось сильно напрягаться, чтобы биться дальше, в то время как я засыпала его вопросами и упреками.

Было такое чувство, как будто я все время должна была бороться с сопротивлением, парализовавшим меня внутри.

Дина вообще не интересовало, в чем я его обвиняла. Вместо того, чтобы извиняться или оправдываться, он вдруг рассказал мне, что тайком снимал нас. Каждый раз, когда я была у него в квартире.

– Хочешь посмотреть?

Я недоверчиво уставилась на него. Я горячо надеялась,что то, что он только что сказал, было неправдой. Что он все это выдумал, чтобы помучить меня или окончательно обратить меня в бегство. В конце концов, я выбежала из его квартиры, не сказав ни слова.

Я была раздавлена, придя домой. У меня было помутненное сознание, моя нормальная жизнь казалась такой далекой. Я просто не могла поверить, что Дин никогда меня не боготворил, а просто использовал.

Я проревела всю ночь. На следующее утро я решила забыть Дина и все красивое и увлекательное, что было до сегодняшнего дня. Я хотела отметить это галочкой и идти дальше. Это был плохой опыт, очень плохой опыт... опыт, потрясший меня и постоянно появляющийся перед моим мысленным взором.

Конечно, это нельзя было подавить. Я боялась, что этa съемка, о которой говорил Дин, действительно существует. Даже страшно было подумать, что он мог бы с ней сделать! Две недели я почти не спала и ежедневно рыскала в интернете. Что было наказуемо, а что нет? Что можно было доказать, а что нельзя?

Я поняла, что у меня плохие карты, если видеоматериал действительно есть. Прежде всего, если я хотела, чтобы его никто не увидел: ни мои родители, ни люди в полиции.

Это то, что не должно было случиться. Мои родители никогда не должны были узнать об этом!

Четыре недели я ничего не слышала о Дине. Постепенно мне стало лучше. Я скрывала свою печаль и панику и занялась всем тем, чем я несколько месяцев пренебрегала из-за Дина. Возможно, все могло бы быть более-менее хорошо, если бы однажды я не нашла в почтовом ящике письмо.

В письме было написано: «Смотри-ка, что я нашел!» Далее следовал адрес в интернете. Письмо не было подписано, но я знала, что это почерк Дина.

У меня сердце выпрыгивало из груди, когда я села за компьютер и набрала адрес. То, что я увидела, открыв страницу, чуть не убило меня. Он не лгал. Он выставил одно из видео в интернет. Я не посмотрела даже полминуты этого фильма, но увидела, что он длился 15 минут. Я закрыла страницу, браузер и выключила компьютер.

Следующие 24 часа прошли, как в трансе. На следующий день я снова задала адрес в интернете – и увидела, что он был недействительным.

Я не знала, бояться ли мне или вздохнуть с облегчением. Я знала только, что ненавидела Дина. Ненавидела лютой ненавистью.

Но что случилось – то случилось. Я не могла ничего изменить и не хотела идти в полицию. Лучше всего было бы уехать, сменить имя и навсегда спрятаться от Дина. Письмо я уничтожила, не оставив ни клочка.

Самое ужасное было то, что, если бы я даже никогда ничего больше не услышала о Дине, я все равно не избавилась бы от него. Воспоминания о нем останутся во мне, несмотря ни на что. Причем это могли бы быть хорошие воспоминания, если бы он меня не предал.

Я постоянно говорю себе: это могло случиться с любой девушкой. Я ведь только хотела летать! Я бросилась в этот увлекательный мир и ожидала, что меня подхватят. Так ли уж это неправильно?

Мое сознание говорит, что я в этом не виновата. Что это не моя вина, а Дина. Что я не должна стыдиться того, что я сделала, и что эта сьемка не должна портить все хорошее. Но мои чувства делают из меня побежденную – девушку, которая играла и все потеряла.

Теперь я жду, когда снова стану смелой. Когда смогу смотреться в зеркало и видеть себя улыбающейся, полной ожидания и уверенности. Я хочу снова любить себя. Да, я думаю дело в этом: раньше я считала себя привлекательной и интересной. Дин укрепил меня в моем мнении. Он подтвердил все то, что я очень хотела видеть в себе.

Но после того, как я выяснила, что восхищение Дина было всего лишь ложью, моя вера в себя пошатнулась. Я больше не нравлюсь самой себе, и это самое ужасное во всем этом.

Когда-нибудь все это порастет травой. Но сейчас невидно даже кончика травинки. Земля засохла, а то, что ее высушило, я заперла в этом дневнике. Все, что там, должно остаться в прошлом.

Надеюсь мне больше никогда не придется писать этим ужасным тайным шрифтом. Он так же ужасен, как и то, что я им описываю. Однажды, когда я снова буду в порядке, я сожгу этот дневник. Я уже радуюсь. Это будет великолепный день!»

Я оторвала взгляд от отпечатанных страниц, с грустью осознавая, что этот день так и не наступил. Во-первых, потому что дневник все еще существовал. Во-вторых, потому что Мира совершила самоубийство. И, в-третьих, потому что я прочитала еще не все страницы, которые мне дал Матс. То, что я прочитала, было только началом.

Матс знал, каково мне было. Луна коснулась холма. То малое количество времени, которое нам еще оставалось, он держал меня в объятиях.

Ноябрь
Глава 13

В октябре лунных ночей не было. Очнувшись в ноябре, я опустилась на колени на своей могиле и увидела стопку одежды, которая лежала прямо передо мной на дорожке, усыпанной гравием. Я разглядела сапоги, короткое пальто, платье, а, присмотревшись внимательнее, обнаружила нижнее белье и колготки – все самое необходимое.

– Я подумал, почему бы нам не пойти в город, – сказал Матс, который присел рядом с моей могилой. – Небо довольно чистое!

Я уже принялась одеваться, Матс, тем временем, усердно смотрел в другую сторону.

– Разве мы не собирались пойти к тебе на квартиру?

– После того, что ты прочитала в прошлый раз, я бы не стал на этом настаивать.

Для меня Дин и Матс были словно из разных миров. Между ними пролегала бесконечная бездна. С одной cтороны – ад, с другой – небеса. Последний раз у меня было недостаточно времени, чтобы справиться с тем, что я прочитала.

Внутри меня поселился ужас или плохой сон. И одновременно – я была счастлива снова очутиться здесь. Я радовалась предстоящей долгой ночи.

Вся одежда мне прекрасно подошла, даже сапоги. Так странно было носить обувь, мое призрачное тело раньше никогда такого не испытывало.

– Почему ты так хорошо разбираешься в вещах? – спросила я. – Откуда знаешь, что мне понравится и подойдет?

– В этот раз мне помогли. У меня осталась подруга в Лондоне. У нее приблизительно такая же фигура, как у тебя. Ей доставило огромное удовольствие подыскать что-то для тебя. Она бы с радостью купила себе большинство из этих вещей.

– Подруга? – спросила я.

– Ей двадцать восемь лет, она замужем, и она, действительно, просто подруга!

– Прости, – сказала я, устыдившись. – Это прозвучало ревниво и недоверчиво?

– Ничего необычного. Но о Дженни даже не беспокойся. Я ее давно знаю. Она работает на моего деда. Помнишь, пианиста? Она для него что-то, вроде девочки на побегушках.

Я встала, помимо прочего, потому что боялась, что мои замечательные новые вещи испачкаются от того, что я сидела на земле.

– Пойдем, – сказала я.

Разумеется, мы не сразу пошли. Сначала мы отпраздновали нашу встречу, вокруг было кладбище, а мы так долго целовались, пока я не взрогнула, когда услышала громкие голоса. Это были всего лишь дети, которые бегали между могил. Родители призывали их не носиться, как угорелые. Это, в конечном счете, кладбище, и нужно сохранять тишину.

– Всего шесть часов, – объяснил Матс. – В ноябре рано темнеет.

– Я выгляжу нормально? – я спросила его. – Или странно?

– Кто будет присматриваться, заметит, что у тебя другая кожа, потому что она немного отражает свет. Но ты же знаешь, что люди не будут всматриваться, если что-то не так. Они примут тебя за обычную девушку. За очень красивую обычную девушку.

– Спасибо за комплимент.

Я сказала это, и мы озадаченно посмотрели друг на друга, потому что в этот момент оба подумали о одном и том же. Мы подумали, что Дин всегда делал комплименты моей сестре.

– Теперь я понимаю, что она имела в виду, говоря о невинности, – сказала я. – Если бы я не знала о тайных записях, я бы просто радовалась, что ты считаешь меня такой красивой.

– Ты по-прежнему можешь это сделать.

– Да, но теперь это мне напоминает о грустном. Там есть еще страницы, которые я еще не читала?

– Да, – ответил он и указал на карман куртки. – Хочешь дочитать?

– Не сейчас! Сначала я хочу побыть немного счастливой.

– Тогда пойдем. Куда ты хочешь сходить?

– К тебе! – ответила я и уставилась на него. – Просто так. Это не означает, что мы ...

– Конечно, – быстро проговорил он. – Только так. Ты посмотришь, как я живу, или жил, потому что я редко там бываю, и мы посидим на балконе и потом пойдем еще куда-нибудь.

– Именно. Или я почитаю на балконе страницы ужаса.

– Тоже вариант.

– Хорошо, – сказала я. – Собственно говоря, ты знаешь, что ты похож на ангела?

– Нет. Я совсем не выгляжу как ангел.

– Напротив, светлые глаза, белокурые локоны и красивое лицо могут принадлежать только ангелу! И, к тому же, ты так добр ко мне!

– Теперь ты разбрасываешься комплиментами.

– Разве последние два месяца ты не задумывался: «Черт, как мне выбраться из всего этого?» Ты знаешь, как я завишу от тебя. Это, должно быть, угнетает. И все время, пока меня нет, у тебя есть выбор только между одиночеством и предательством.

– Раньше у меня был выбор между одиночествои и одиночеством, тоже ничем не лучше.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же знаешь, что у меня завышенные требования, – ответил он, улыбаясь. – В своей жизни, до тебя, я был по уши влюблен только один раз. Больше трех дней.

– Как так? В твою бывшую подругу? А до этого ты никогда не был влюблен больше трех дней?

– Я не был влюблен. Только надеялся, что смогу влюбиться. Мне действительно непросто понравиться.

Это мне льстило. Я еще больше расплылась в улыбке.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – сказала я. – Ты не станешь хуже, если признаешься, что в последние два месяца испытывал приступы паники. Я просто хочу, чтобы ты был честен со мной.

– Я не паниковал. Ни разу. Единственное, что меня пугает, это незнание законов, по которым ты существуешь. Я жажду получить руководство по эксплуатации и гарантию. Что ты однажды не исчезнешь навсегда.

– Да, мне бы оно тоже пригодилось бы. Руководство по эксплуатации.

Мы уже вышли с кладбища и теперь шагали вниз по освещенной только одним фонарем дорожке. Навстречу нам шел прохожий с собакой. Увидев меня, собака остановилась на полном скаку и замерла прямо передо мной. Я тоже замерла, не зная, что предпринять.

Мне нравились собаки, хотя я всегда была, скорее, кошатницей. Но я не знала, как собаки реагируют на привидения. И, наоборот, – как мое призрачное тело отреагирует на собаку, которая не любит привидения и может укусить. Я достаточно разбиралась в собаках, чтобы понять, что у собаки, обездвижившей меня, шерсть на загривке встала дыбом, и ее настроение не располагало к играм.

Владельцу собаки было неприятно ее поведение. Он видел, с каким страхом я уставилась на собаку, когда та начала рычать.

– Что такое, Балу, – окрикнул он пса. – Ты что, сдурел?

Балу бешено принюхался ко мне. Потом постепенно расслабился. И я тоже – но как! Решив, что я не представляю опасности, Балу, радостно замахав хвостом, побежал дальше. Его владелец извинился тысячу раз. Я бы с удовольствием уверила его, что все в порядке, но не могла произнести ни слова. Я боялась, что мой голос будет звучать неестественно или странно, ведь я не была настоящим человеком. Поведение Балу еще раз явно показало: я была неизвестным существом.

– Все в порядке? – спросил Матс, когда прохожий ушел.

– Да, я только испугалась. Как звучит мой голос? По-другому? Он может показаться кому-нибудь подозрительным?

– Он немного другой, – ответил он. – Не слишком. У твоего голоса есть эхо. Как у резонирующего музыкального инструмента. Совсем немного. Никому не покажется странным. Также, как и твоя кожа. Люди не заметят и не услышат.

– Надеюсь.

Мы приближались к залитому светом городу, и это нервировало меня. Я выросла в этом городе, но никогда не ходила по его улицам. Никогда не говорила своим голосом. Мои органы чувств не участвовали в восприятии окружающего мира. И теперь с особой силой, о чем я уже рассказывала, меня захлестывали чувства и впечатления.

– Впечатляюще, – сказала я Матсу, когда мы миновали первые здания и машины. – Очень впечатляюще.

Он рассмеялся.

– Ужасно впечатляюще. Самая обычная улица с относительно большим движением для вечера четверга.

Я крепко держала его за руку. Для меня здесь не было ничего обычного. Когда мы проходили мимо витрины химчистки, которая была уже закрыта в это время, я увидела свое отражение. Мое и его. Мы выглядели влюбленными, и, к счастью, это совсем меня не удивляло. Мы подходили друг другу. Если бы я где-то увидела парня и девушку, которые бы выглядели, как мы, я бы зачарованно и мечтательно смотрела им вслед. Но я же не могла быть очарована собой, это слишком тщеславно, поэтому я заставила себя идти дальше.

Мы часто шли в тени, и мне пришлось просить Матса поцеловать меня, так как я чувствовала, что могу исчезнуть. Его поцелуи по-особенному влияли на меня. Они не только стабилизировали мое состояние, но и освобождали меня от чувства времени и волнения. Пока он целовал меня прямо на улице, я забывала обо всем вокруг. Я просто была там счастлива.

Он жил в старом доме, на самом верху. Я бежала, перепрыгивая через ступеньки, опасаясь, что я исчезну прежде, чем доберусь до верха. Как только он открыл дверь, я вбежала в комнату и остановилась перед балконной дверью, откуда лился лунный свет. Только теперь я решилась отдышаться и осмотреться вокруг. Я пришла.