Текст книги "Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны"

Автор книги: Хэнсон Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

На протяжении своей карьеры Макартур по своим суждениям и взглядам на историю был фаталистом; он никогда не сомневался в справедливости своих взглядов и чувствовал, что, где бы он ни служил, именно там сконцентрированы усилия американцев.

Он также обладал способностью драматизировать, общаться и убеждать; его сильная личность, его обаяние и воинские чины очаровывали многих его подчиненных по армии, как в Маниле, так и в Вашингтоне.

Однако изменение акцента в военных планах США летом 1941 года произошло не только благодаря способности Макартура убеждать.

Генерал Джордж Маршалл, начальник штаба американской армии, 1 августа заявил своему штабу: «Политика Соединенных Штатов – это защита Филиппин», – и были запущены планы укрепления островов, что явилось полным отходом от прежних взглядов. Политическое давление на Филиппинах, общественное мнение и, в частности, просчеты Вашингтона помогли осуществить это изменение и последующее наращивание силы, хотя и бесполезное.

Частично на это повлияла также сильная переоценка возможностей воздушных соединений, что явилось результатом убеждений и пропаганды генерала Счастливчика Арнолда (генерал – майор Генри Х. Арнолд, командующий военно – воздушными силами американской армии) и способных молодых офицеров, которых он выбрал для создания и «продажи» новой формы ведения войны. Укрепление островов с помощью военно – воздушных сил началось в середине лета 1941 года, и, создав новые оптимистические планы, военный департамент надеялся к марту 1942 года развернуть на островах 165 тяжелых бомбардировщиков.

Доктрины Джулио Дуэ, итальянского предсказателя победы с помощью воздушных сил, и Александра де Северски были возбуждающим стимулом летом 1941 года, а теоретики стратегического ведения воздушной войны находили своих приверженцев. Даже профессиональное мышление и длительный военный опыт не устояли перед зародившимся энтузиазмом. Генерал Маршалл на секретной пресс – конференции для семи вашингтонских корреспондентов 15 ноября 1941 года (за три недели до нападения на Пёрл – Харбор) кратко охарактеризовал неверные суждения того времени.

Он отметил, что война с Японией неизбежна, но считал, что положение США на Филиппинах очень благоприятно. «Наша сила на островах, – сказал он, – была намного больше, чем представляли себе японцы. Мы готовились не только защищать Филиппины, но и осуществлять военное наступление с этих островов на Японию. На Филиппинах базировалось 35 «Летающих крепостей» Б–17, что представляло собой величайшую в мире концентрацию тяжелых бомбардировщиков. На острова дополнительно отправлялись самолеты, а также танки и пушки; каждый день шло укрепление Филиппин. Если бы война началась, Б–17 сразу атаковали бы военно – морские базы Японии и подожгли ее «бумажные» города. Хотя Б–17 не хватало дальности, чтобы достичь Японии и вернуться на филиппинские базы, генерал Маршалл с политической наивностью, характерной для многих военных США в то время, оптимистически заявил, что бомбардировщики могли бы совершать полеты до русского города Владивостока и осуществлять челночные бомбовые рейды из Владивостока и с территории Филиппин.

Вскоре начнется производство новых бомбардировщиков Б–24 фирмы «Конвэр», сказал генерал Маршалл, и эти самолеты смогут летать выше любого японского перехватчика.

Генерал подытожил оптимизм армии того времени, дав одну из самых удивительных и ошибочных оценок истории. Он сказал, что примерно к середине декабря военный департамент будет чувствовать себя на Филиппинах довольно уверенно. Над Японией стояла хорошая летная погода; наши высотные бомбардировщики могли быстро нанести поражение. Если бы началась война в Тихом океане, не было бы больше нужды в нашем военно – морском флоте; американские бомбардировщики могли осуществить победное наступление фактически в одиночку или, если привести слова генерала Маршалла, без применения наших кораблей. Наш собственный Тихоокеанский флот оставался бы на Гавайях вне досягаемости военно – воздушных сил Японии [4].

Оптимизм генерала Маршалла, в свою очередь вызванный энтузиазмом Макартура и Счастливчика Арнолда, также вырос из плодородной почвы незнания, которое позже характеризовало всю армию: незнание того, что значит воздушная сила, недостаток понимания значения воздушной мощи и астигматическое отношение к японцам.

Однако было уже поздно. Когда японцы нанесли удар 7 декабря 1941 года, на Филиппинских островах было лишь две действующие радарные установки, 35 тяжелых бомбардировщиков и, вероятно, не более 60 действующих истребителей первой линии. Десять резервных дивизий филиппинской армии лишь частично мобилизовались. В них призвали более 100 тысяч филиппинцев, одетых в некую форму, но большинство из них знало мало и еще меньше заботилось о том, как вести боевые действия. Солдат армии США насчитывалось 30 ноября 31 095 человек, включая почти 12 000 филиппинских скаутов, представляющих собой элитную и хорошо обученную специальную часть регулярной армии (филиппинские сержанты, офицерами у которых были в основном американцы) [5].

Однако департамент военно – морских сил, который не разделял оптимизма военного департамента относительно способности защищать Филиппины, не мог обещать подкрепления Азиатскому флоту, и только 20 ноября адмирал Томас Харт, его «маленький, взвинченный, напряженный и раздражительный» [6] командующий, издал приказ осуществить ранее запланированную передислокацию своего флота на юг, как требовал военный план, а не концентрировать его в Манильском заливе, как предполагал адмирал Харт.

Адмирал Харт знал, как знал и генерал Макартур, что никакой поддержки Филиппинам ожидать было нельзя до тех пор, пока Тихоокеанский флот США не осуществил постепенное продвижение через Каролинские и Маршалловы острова и не захватил передовую базу в Труке. Эта концепция была заложена в план «Рэйнбоу–5», генеральный план, разработанный в согласовании с англичанами, предвосхищавшими войну США как с Германией, так и с Японией. Она обновила устаревший план войны в океане «Оранж–1». Однако «Рэйнбоу–5», который возник в результате штабных переговоров между Соединенными Штатами и Англией в январе, феврале и марте 1941 года и был завершен незадолго до Пёрл – Харбора, явно призывал к оборонительной стратегии в Тихом океане и по меньшей мере без сомнений «признавал… потерю Филиппин, Гуама и Уэйка» [7]. В нем первоначально говорилось, что Соединенные Штаты не намеревались наращивать свою военную мощь на Дальнем Востоке, но пересмотр в ноябре 1941 года, ставший результатом нового оптимистичного настроения в Вашингтоне и Маниле, дал красный свет наступательным воздушным операциям «в развитии стратегической обороны».

Оба военных плана, «Оранж» и «Рэйнбоу–5», предусматривали концентрацию филиппинской обороны возле входа в Манильский залив, но планы генерала Макартура относительно Филиппинской федерации предусматривали оборону всего архипелага – даже если планы не будут завершены до 1946 года, когда Филиппины должны стать политически независимыми.

Для Японии завоевание Филиппин было частью амбициозной программы, которая нацеливала островную империю на главенство в западной части Тихого океана и в Азии. Нефть и каучук, потенциальное богатство Малайи и Индонезийского архипелага, стали экономическими целями и главными задачами. Тихоокеанский флот США должен быть скован внезапной атакой на Пёрл – Харбор, его островные аванпосты на Гуаме и Уэйке захвачены и начаты одновременные атаки на американские, британские и голландские позиции. Вторжение на Филиппины должна была осуществлять 14–я армия под командованием генерал – лейтенанта Масахару Хоммы, состоящая (первоначально) из 16–й, 18–й дивизий и 65–й бригады. Ее поддерживала 5–я воздушная группа (японские сухопутные силы), 11–й воздушный флот (японские военно – морские силы) и японский 3–й флот.

Воздушные удары с предшествовавшей высадкой десанта и захватом воздушных баз должны были разбить американские самолеты на островах. В Токио считали, что крупные десанты в заливе Ламон и вдоль Лингайенского залива на Лусоне и в Давао на Минданао приведут к быстрому завоеванию Филиппин. Силы США на Лусоне, как ожидалось, должны были оказать главное и последнее сопротивление на Манилах.

«Имперский генеральный штаб ожидал, что генерал Хомма завершит свою миссию дней через пятьдесят; в конце этого срока приблизительно половина 14–й армии должна была отправиться с Филиппин [в другие, более важные районы]… Ожидалось, что трудностей будет немного» [8].

Но война никогда не идет по плану, ни для победителя, ни для побежденного.

Масштабы, скорость, сила и интенсивность неожиданных атак японцев поразили мир. После атаки на Пёрл – Харбор было разбито много военных кораблей Тихоокеанского флота США; это нападение ошеломило, но и объединило нацию.

В западной части Тихого океана «в первые утренние часы 8 декабря [7 декабря в Восточном полушарии] японские военно – морские и военно – воздушные силы нанесли почти одновременные удары по Кота – Бхару в британских Малайях (1:40), Сингоре, рядом с таиландской границей (3:05), Сингапуру (6:10), Гуаму (8:05), Гонконгу (9:00), Уэйку и Филиппинам» [9].

Для Японии Малайи, Сингапур и Индонезия были главными целями, а Филиппины – вторичной. Противник был несколько встревожен наращиванием американской воздушной силы на островах. Его информировали о том, что у Соединенных Штатов на островах сконцентрировались 900 самолетов, но японский самолет фоторекогносцировки, очевидно летавший на недосягаемой для обнаружения высоте, принес японцам победу в Филиппинской кампании в последние дни ноября – прежде, чем был сделан первый выстрел. Самолет противника сделал точные снимки и определил главные места концентрации самолетов США на островах; в результате японцы пересмотрели свою оценку воздушных сил противника, которая составляла в действительности 300 самолетов, и разработали тщательные планы поражения наших самолетов на земле ранним утром 8 декабря (7 декабря по времени в Пёрл – Харборе). Вмешалась плохая погода, и первые фактические бомбовые атаки были проведены от полудня до 13 часов 8 декабря (по времени в Пёрл – Харборе) вместо утренних часов. Но при этом участвовало 192 самолета, все дальнополетные, базировавшиеся на Формозе. Результат был таким же – неожиданное и беспрецедентное уничтожение «сидячих уток». За первыми успехами противника быстро последовали другие решительные рейды с Формозы, которые поддержали самолеты малого радиуса действия японских сухопутных сил, базировавшиеся на других аэродромах, захваченных в ходе первых нападений.

Успехи японцев – результат неожиданности, тщательного обучения и чрезмерной самоуверенности их противника – поразительны. В первый день войны военная мощь США на Филиппинах, на которую возлагались такие большие надежды, была смертельно подорвана. К концу первой недели американские воздушные силы на островах были практически уничтожены ценой 30 японских самолетов; военно – морские стоянки в Кавите, Маривелесе и Олонгапо (Субик – Бэй) подверглись бомбардировке; большинство оставшихся мобильных частей Азиатского флота бежали на юг. Японцы захватили главенство в воздухе и на море.

За воздушными ударами последовало вторжение на сушу. Приказы об этом застали генерал – лейтенанта Хомму на Формозе 20 ноября 1941 года, за 18 дней до Пёрл – Харбора, но японские силы фактически начали там подготовку к вторжению еще в марте 1941 года.

Второй флот Японии под командованием вице – адмирала Нобутакэ Кондо, предназначенный для поддержки операций в юго – западной части Тихого океана, собрался во Внутреннем Японском море в середине ноября, вышел оттуда 23 ноября и направился к Формозе, где получил директиву о дне «Д». Этот флот (организация флота в японских военно – морских силах была гибкой, и его сила сильно варьировалась) первоначально состоял из линкоров «Харуна» и «Конго» и тяжелых крейсеров «Такао», «Атаго», «Чокай» и «Мая», но для проведения операции он был усилен другими крейсерами и легкими судами. Главная часть, которая выполняла функцию только общей поддержки, состояла из двух линейных кораблей, двух тяжелых крейсеров и четырех эсминцев. Филиппинская островная группа, разделенная на четыре группировки специального назначения для обеспечения поддержки, защиты перевозок и выполнения других заданий, состояла из шести тяжелых, трех легких крейсеров, 46 эсминцев и вспомогательных судов. 11–й воздушный флот со штаб – квартирой в Такао на Формозе обеспечивал поддержку Филиппинской операции с помощью около 300 самолетов, базировавшихся на Формозе. Около 150 самолетов сухопутных сил Японии также поддерживали филиппинские операции. До тех пор пока не были захвачены военно – воздушные базы на Филиппинах, дальность полета самолетов сухопутных войск Японии не позволяла им действовать над Центральным Лусоном или в районе Манила – Батаан. После вторжения воздушные части сухопутных сил были переброшены в Лаоаг и Виган, но аэродромы там оказались непригодными, и японские самолеты впоследствии базировались на захваченных аэродромах Кларк и Николс – Филдз.

Третий флот Японии, который состоял из транспортных кораблей, кораблей снабжения (около 60), минных тральщиков, сил вторжения и морских кораблей поддержки (крейсеры, эсминцы, подводные лодки), с флагманским тяжелым крейсером «Ашигара» базировался на Формозе и Палау. Та его часть, которая непосредственно осуществляла вторжение на Северо – Западный Лусон, вышла с Формозы утром 10 декабря и в тот же день высадила первый десант в Апарри. Затем быстро последовала другая высадка, в Вигане. Фактически не было оказано сопротивления, если не считать нескольких неорганизованных налетов американских самолетов, что стоило силам в Апарри одного потопленного и одного поврежденного минного тральщика, а силам Вигана морского охотника и транспорта, которые были потоплены.

Соединенные Штаты сразу заявили, что капитан Колин Келли – младший на своем бомбардировщике Б–17 потопил японский линкор «Харуна». Келли был впоследствии награжден посмертно Крестом за отличную службу. Но «Харуна», в действительности затонувший тремя годами позже, в конце войны в Куре (Япония), даже не был атакован: он находился в составе сил поддержки 2–го флота далеко от побережья Филиппин. Возможно, Келли бомбил тяжелый крейсер «Ашигара», но и он не был поврежден.

Силы с Палау осуществили вторжение на Юго – Восточный Лусон (японские силы высадились в Легаспи 11 декабря) и Минданао, а 22 декабря произошла крупнейшая высадка японцев, как и предполагалось, в районе Лингайенского залива.

Численность американских сил была недостаточной, не хватало военного снаряжения. Не хватало хорошо обученных солдат для защиты обширного побережья Лусона. О многих местах высадки противника догадывались, но их количество и сроки, а также двусторонний охват противником с севера и юга поставили небольшие американские силы в безнадежное положение. Оборона Филиппин основывалась главным образом на филиппинской армии, большой по численности, но невысокого качества. Большинство ее солдат прошли обучение лишь в течение пяти с половиной месяцев, подразделения еще продолжали формироваться, когда японцы начали вторжение; офицеров не хватало, а тем, кто служил, недоставало профессионализма; снаряжения оказалось недостаточно, а понятия филиппинцев о дисциплине были в зачаточном состоянии.

При высадке десанта японцы фактически не встречали сопротивления, и многие филиппинские «дивизии», на которые возлагались такие большие надежды, фактически растворились в горах (часть солдат ушли в партизаны, а остальные разбрелись по своим домам) сразу после первых выстрелов.

К Рождеству японцы легко осуществили основные десантные операции, встречая лишь слабое и плохо организованное сопротивление; снабжение и подкрепления не доходили до филиппинцев, и Макартур со своими многоязычными силами был отрезан, очутившись среди ширящегося моря завоеванных японцами территорий. А на Лусоне генерал Макартур, наконец – то убедившийся в низких боевых качествах филиппинской армии, уже отдал приказ отходить на Батаан.

Это был беспорядочный, но успешный отход, если не учитывать того, что некоторые части филиппинской армии просто исчезли в кустах. Однако при отступлении ядро регулярных частей США и хорошо обученные и чрезвычайно преданные филиппинские скауты вписали в историю краткую главу славы, когда сумели соединиться на полуострове Батаан.

Коррехидор – остров в форме головастика недалеко от полуострова Батаан при входе в Манильский залив – стал местом штаб – квартиры всех американских и филиппинских сил архипелага, а также президента Федерации Филиппинских островов Мануэля Л. Кэйсона и верховного комиссара Франциса Б. Саире. Люди, грузы, военное снаряжение и продовольствие потекли беспорядочным торопливым потоком из Манилы и других частей Лусона по морю и суше на Батаан и Коррехидор. К концу первой недели 1942 года Манила, давняя столица Филиппин, гордость американского могущества на Востоке, была захвачена и все дополнительные силы США в Лусоне были заперты на полуострове Батаан и на укрепленных островах при входе в Манильский залив.

Осажденные гарнизоны об этом тогда еще не знали, но уже потеряли всякую надежду на поддержку. Японцы повсюду одерживали победу; союзники держали оборону, но этого было недостаточно. Морские и воздушные силы США растянулись. Нельзя было в тщетной надежде рисковать небольшими, но дорогими ресурсами – людьми, кораблями, самолетами, пушками. Острова, некогда бывшие гордостью американского «декларируемого предназначения», списали со счетов.

И началось длительное испытание, которое стало для защитников еще более тяжелым из – за внезапных изменений военных планов в предвоенные месяцы и самого наращивания «силы» за счет филиппинской армии, которая в первые недели войны оказалась слишком незначительной и ненадежной.

80 000 солдат и 26 000 гражданских беженцев (большинство из которых филиппинцы) толпились на Батаане [10], первоначальные планы предусматривали 43 000 человек. Вместо создания шестимесячных запасов, временные склады продовольствия и военного снаряжения были переброшены на прибрежные места возможного вторжения и в другие районы Лусона, чтобы поддержать выдвинутый Макартуром в последний момент план защиты всех Филиппин.

В течение нескольких лет военные планы «Оранж» предусматривали отход на Батаан и укрепленные острова при входе в Манильский залив; однако в декабре 1941 года на полуострове не было даже полевых укреплений, а создание военно – морской базы на Маривелесе, возле его оконечности, еще не завершено. Хотя Филиппины находятся близко к крупнейшим в мире районам по производству хинина, запасов этого лекарства на армейских складах в Лусоне не хватало. Не было противомоскитных сеток, защитных принадлежностей или одеял; мало военной формы, одежды и обуви. Филиппинские рекруты выглядели как боцманская команда.

Последствия оказались катастрофическими. Пищи хватало только на 20–50 дней (в зависимости от продукта; например, риса – на 20 дней, мясных и рыбных консервов – на 50 дней, и т. п.). Бензин приходилось жестко нормировать; нехватка ощущалась во всем.

Недостаток снабжения, особенно продовольствием, оказал более сильное влияние на исход осады Батаана, чем какой – либо другой фактор. «Ежедневные сражения, ежедневный выплеск психической энергии, – написал один офицер в своем дневнике, – наносили урон человеческому телу, урон, который нельзя было возместить… Когда это понимают, – добавил он, – вспоминают историю Батаана» [11].

На Коррехидоре, который давно был местом расположения постоянного гарнизона и был напичкан береговой артиллерией, штаб – квартирами и вспомогательными службами, давно были созданы запасы продовольствия. Их увеличили перед Рождеством путем завоза из Манилы, что должно было обеспечить продовольствием 10 000 человек в течение шести месяцев. Однако военное и полувоенное население крепости Рок чрезмерно увеличилось за счет целого ряда штаб – квартир высокого порядка – армии, флота, филиппинского правительства и верховного комиссара США, – а также интендантской службы и других подразделений, эвакуированных из Манилы.

Ту же парафразу Черчилля, которая позже применялась по отношению к штаб – квартире союзников в Северной Африке – «Никогда в ходе человеческой истории так мало людей не управляло таким большим числом людей», – можно было бы применить в равной мере к вооруженным силам США на Дальнем Востоке и к Коррехидору. Значительно прибавил сил 4–й полк морской пехоты – единственное подразделение пехоты в Роке, – который был эвакуирован из Шанхая; морские пехотинцы привезли свой рацион. Тем не менее даже на Коррехидоре почти с первого дня войны было введено нормирование продовольствия, и двухразовое питание стало обычным.

Таким образом, началась медленная смерть, и не было надежды, что рано или поздно придет помощь.

Коррехидор, изрезанный скалистый остров с тремя высокими горными массивами с самой высокой точкой 500 футов и низкой равнинной оконечностью в виде хвоста головастика с восточной стороны, простирался на четыре мили в длину и на полмили в ширину в самых крайних точках. В начале осады он был покрыт тропической зеленью и ярко выделялся на восхитительном фоне Манильского залива. Перед началом войны Рок считался крепостью, но он был построен в дни, когда самолеты не были угрозой. Как и в Сингапуре, его создатели предполагали, что главная опасность грозит с моря, а не с близких берегов Батаана. Орудия его береговой охраны готовились отбить нападение морских судов, но были малополезными при использовании против наземных целей.

Оборонительные укрепления Коррехидора казались на бумаге внушительными, и в некоторой степени это соответствовало действительности. Его батареи времен Первой мировой войны насчитывали 56 орудий береговой защиты и минометов, а также 24 трехдюймовые зенитные пушки и 48 пулеметов калибра 50 мм. Они были установлены за бетонными барбетами, в открытых углублениях или на обложенных мешками с песком позициях, уязвимых для воздушных атак. Там было восемь 12–дюймовых пушек и десять 12–дюймовых мортир, а также много орудий меньшего калибра. Но мало осветительных снарядов для ночного времени, мало мощной взрывчатки или снарядов, которые можно было бы использовать для поражения наземных целей, а механические запалы для трехдюймовых зенитных снарядов оказались слишком короткими. Немногочисленные зенитные пушки с устаревшей системой контроля за ведением стрельбы были слишком маленькими и слишком старыми, чтобы оказать эффективное противодействие современным бомбардировщикам, летавшим на большой высоте.

Знаменитая система туннелей на Коррехидоре обеспечивала подземные укрытия от снарядов для складов, боеприпасов, средств связи, штабов и медицинских пунктов. Туннель Малинта длиной 1 400 футов и шириной 30 футов, проложенный дальновидным генералом через 400–футовую толщу Малинта – Хилл, обеспечивал защищенный путь от восточных до западных частей Коррехидора. Через него проходила небольшая электрическая железная дорога. К главному туннелю примыкали боковые, и отдельная сеть соединительных туннелей, которым дали название по характеру расположенных в них служб, вмещала в себя госпиталь, участок интендантских складов, штабы, хранилище бензина, службы ВМС и т. д. Не хватало лишь воздуха; на сырых и жарких Филиппинах в туннелях, заполненных людьми, было душно.

Один из недостатков острова – плохое снабжение водой. Двадцати одного колодца не хватало для населения во время войны; на первых ее этапах большое количество воды приходилось доставлять на барже из Зизиман – Коув на Батаан [12]. Еще более слабым местом острова оказалась незащищенность энергетической станции, которая давала электрический ток для насосов, качающих воду из колодцев, вентиляционной системы туннелей, электрической железной дороги, обработки портящихся продуктов, перевозки и подъема батарей береговой защиты. Электростанция находилась на так называемой «нижней стороне» – узком и низком участке, лишь слегка поднимающемся над уровнем моря. Она не была защищена от бомбовых ударов и не могла удовлетворять всем требованиям, а электрические кабели и провода связи проходили по поверхности или близко от поверхности, и поэтому во время осады постоянно выходили из строя от взрывов снарядов и бомб противника.

Соседние с Коррехидором острова лучше укрепили, чем Рок, но из – за малой площади нельзя было надеяться, что они смогут выдержать длительную осаду без поддержки Коррехидора. В форте Хафес на острове Кабалло сосредоточили 11 пушек береговой защиты, включая две 14–дюймовые и четыре 12–дюймовые мортиры, и батарею из четырех трехдюймовых зенитных пушек. В форте Франк на Карабао – небольшом острове с крутыми 100–футовыми утесами, расположенном в четверти мили от провинции Кавите, – было две 14–дюймовые и восемь 12–дюймовых мортир, а также батареи пушек меньшего калибра. Форт Драм на острове Эль – Фраиль называли «бетонным линкором» – самое защищенное место среди укреплений всего Манильского залива. Вершину крошечного острова срезали, и четыре 14–дюймовых орудия в бронированных башнях, залитые в бетон, прикрывали морские подходы. Орудия береговой обороны меньшего калибра также имели мощную защиту в виде бетонных и стальных стен толщиной от 20 до 40 футов. В форте была защита сверху для большинства артиллеристов и даже решетчатая стальная наблюдательная мачта (как на старом линкоре). Форт Драм считался «непроницаемым».

Действительно, оборонительные сооружения Манильского залива некогда совершенно верно называли «Гибралтаром Востока». Но, подобно пушкам Сингапура, батареи Коррехидора и близлежащих фортов предназначались для противостояния атакам с моря, а не с суши или тем более с воздуха. Укрепления строили для другой, ныне исчезнувшей эпохи ведения войны, существовавшей до того, как самолет стал новым источником опасности для стационарных оборонительных укреплений. А росчерк пера в 1922 году, когда был подписан Вашингтонский морской договор (разоружение или ограничение вооружения), обрек «Гибралтар Востока» на постоянное устаревание, так как по договору США согласились, что не будут больше строить военные укрепления или военно – морские базы в западной части Тихого океана или модернизировать уже существующие на Гуаме, Уэйке, Мидуэе и Филиппинах.

В то время полные надежд сторонники разоружения и пацифисты не осознавали, что их действия обрекут тысячи американцев на смерть и плен во время будущей войны.

Оборона Батаана, тесно координируемая с обороной укрепленных островов, осуществлялась генералом Макартуром из его штаба на Коррехидоре через передовой эшелон на Батаане.

20–мильная линия «главного сражения» пересекала полуостров от Мабатанга, отделенного массивами диких гор Натиб и Силанганан, до Маубана на Южно – Китайском море. Генерал – майор Джонатан Уайнрайт командовал 1–м Филиппинским корпусом на западе; генерал – майор Джордж М. Паркер – младший – 2–м Филиппинским корпусом на востоке. Группировка Уайнрайта, насчитывающая около 22 500 человек, включала в себя три дивизии филиппинской армии, часть 26–й кавалерийской дивизии (филиппинские скауты), которая понесла тяжелые потери, прикрывая отступление на Батаан, и солдат различных видов войск, а также легкую артиллерию. 2–й корпус Паркера включал в себя четыре дивизии филиппинской армии, некоторое число артиллеристов и полк филиппинских скаутов – в общей сложности 25 000 человек.

Филиппинцы, полуобученные и плохо экипированные, пока составляли основную часть этой оборонительной силы. Филиппинская дивизия – подразделение регулярной армии США – была лучшей у генерала Макартура. Она включала в себя один полк – 31–й пехотный – американских офицеров и солдат, два полка филиппинских скаутов и артиллерийской поддержки и другие подразделения филиппинских скаутов. Дивизия, которая перед боевыми действиями насчитывала более 10 470 офицеров и солдат, первоначально почти полностью была под началом американских офицеров и включала в себя 2 056 военнослужащих США; остальные – филиппинцы. Эти солдаты, а также небольшие подразделения американской армии, которые достигли Филиппин до начала боевых действий, составляли настоящий костяк обороны.

Однако этот костяк был слабым, так как военная сила американской пехоты на Батаане – один полк – составляла лишь 2 000 человек, которых поддерживало около 4 300 филиппинцев 45–го и 57–го филиппинских скаутских полков, 300 солдат неполного 43–го пехотного полка филиппинских скаутов, а также 26–й кавалерийский полк филиппинских скаутов, который первоначально насчитывал 842 офицера и солдат, однако понес значительные потери, прикрывая отход на Батаан. Поэтому генерал Макартур мог рассчитывать менее чем на 6 000 надежных и хорошо обученных пехотинцев. Им также оказывала поддержку рота военной полиции США и два танковых батальона – 192–й и 194–й, которые состояли в основном из американцев.

В восьми милях от позиции главного сражения, почти от Ориона до Багака, простиралась «вторая линия сражения», которая первоначально должна была быть главной оборонительной защитой полуострова. Однако создание этой позиции не было завершено, и резервных солдат направили туда на работу в то время, когда передовая позиция уже удерживалась. По всей оконечности полуострова размещалась группа обслуживания, части снабжения, госпитали, подразделения поддержки, ремонтники и т. п.

Это была неоднородная армия. Солдаты США оказали поддержку и укрепляли части филиппинцев; береговые и прибрежные фланги удерживались смешанными подразделениями морской пехоты, моряками без кораблей, летчиками без самолетов, а снабженцы, интенданты и ремонтники становились пехотинцами. Даже гражданские жители участвовали в обороне.

На Коррехидоре и близких к нему островах находились смешанные и разнородные гарнизоны. Предвоенные силы укрепленных островов не превышали 6 000 человек, в основном артиллеристов береговой обороны, а также персонала поддержки и вспомогательных служб. Среди них первоначально было около 5 200 человек – защитников гавани; все они, за исключением 1 500 филиппинских скаутов, – американцы. Но эти кадры увеличились за счет штабов, подразделений снабжения и беженцев, 4–го полка морской пехоты, моряков, медсестер, филиппинцев, роты военной полиции, артиллерийских и инженерных рот, хозяйственных отделений и многих других подразделений. Всего насчитывалось приблизительно 9—10 тысяч человек.