Текст книги "Только поверь"

Автор книги: Хелен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Незаметно они дошли до Кью.

Мэри любила в свободные часы бродить по центральным кварталам Лондона, а в отдаленных районах и пригородах ей почти не доводилось бывать. Майкл большую часть времени проводил в Оксфорде, в своем Лоуфилде, в экспедициях и заграничных поездках на научные конференции. Так что в Лондоне и его окрестностях он был не частым гостем. Так уж получилось, что им обоим еще не довелось посетить Королевский ботанический сад в Кью. Но на его осмотр требуется не один час. А уже начинало темнеть, и они решили, что приедут сюда специально еще раз.

От Кью до Ричмонда доехали на метро. В Ричмонде около станции подземки Майкл оставил свою машину, когда они отправились на пешую прогулку.

На обратном пути он сказал:

– Помнится, ты говорила, что почти нигде, кроме Лондона и Оксфорда, не была. Пора исправить это положение. Я хочу предложить тебе для начала небольшую экскурсию в Лоуфилд. Посмотришь, как я живу. Надеюсь, тебе понравится там. Мы погуляем по окрестностям. Можем куда-нибудь съездить. Я заеду за тобой в пятницу. Соглашайся!

Майкл говорил легко и непринужденно, как бы между прочим, будто все это только что пришло ему в голову, а не было обдумано им очень тщательно заранее. Но при всем его старании не проявлять слишком большую заинтересованность Мэри не могла не заметить, что он напряженно ждет ее ответа. Она решила немного подразнить его.

– Спасибо, Майкл! Очень заманчивое предложение...

Он довольно улыбнулся.

– ...но в пятницу я приглашена на день рождения к одной знакомой.

На лице Майкла отразилось огорчение, которое он не смог скрыть. От расстройства он чуть не проехал на красный свет. Мэри стало жаль его. Она вынула из сумочки ежедневник, полистала его и, сделав вид, что нашла какую-то запись, сообщила:

– Ах, извини, я ошиблась. Оказывается, в гости я иду в четверг. Так что пятница у меня свободна.

От неожиданной радости Майкл чуть не бросил руль, чтобы обнять Мэри.

– Отлично! – сказал он, успокаиваясь и приходя в себя. – Значит, в пятницу после работы я заезжаю за тобой.

Вот и закончился период ухаживания, и с грустью, и с радостью подумала Мэри. Все правильно, ведь он не может длиться бесконечно. Наступает новый период, и я с волнением думаю о нем и жду его.

8

Дорога то взбиралась на холм, то спускалась вниз. Она шла среди полей и лесов. Графство Беркшир, в котором располагается Лоуфилд, вообще отличается прекрасной природой и обилием зелени. Иногда среди кустов и деревьев или на открытых местах мелькали пруды и небольшие озера. На шоссе было немало мостов через узкие, мелкие речушки. По левой и правой сторонам дороги на довольно близком расстоянии друг от друга располагались деревни и небольшие городки.

Мэри с интересом смотрела на проплывающие мимо пейзажи – она впервые была в этих краях. Майкл по дороге рассказывал ей кое-что из истории этих мест. В какой-то момент он немного притормозил и свернул с магистрали на более узкую местную дорогу.

Проехав по ней несколько миль среди лесов и спустившись с очередного холма, машина выехала на открытое пространство. Мэри увидела на дороге табличку, извещавшую о том, что они въезжают в Лоуфилд.

Лоуфилд представлял собой большую, очень живописную деревню с ухоженными садами и ярким разноцветьем палисадников, в окружении полей и лугов, обрамленных зеленой каймой смешанного леса.

Майкл, лавируя по улочкам Лоуфилда, рассказывал Мэри, что в давние времена все угодья вокруг деревни принадлежали одному богатому землевладельцу. Его усадьба, к сожалению, не сохранилась, но осталась часть парка с великолепными аллеями из лип, серебристых тополей, лиственниц. Это – любимое место отдыха и прогулок лоуфилдцев. Так же, как японцы весной любуются цветением сакуры, так все местные жители в начале июля обязательно приходят в парк, чтобы насладиться ароматом цветущей липы. Там же в парке есть небольшой, но очень живописный пруд, который облюбовали утки. Дети очень любят кормить этих птиц хлебом.

– Мы обязательно сходим туда погулять, – сказал Майкл, останавливая машину в конце очень красивой зеленой улочки. – Ну, вот мы и приехали!

Майкл несколько раз погудел. Из дома вышел пожилой мужчина и быстрым шагом направился к воротам. Загремели задвижки, ворота распахнулись, и Майкл въехал на территорию своего владения.

Он вышел из машины, поздоровался с встречавшим их мужчиной, помог выйти Мэри и представил их друг другу.

– Мэри, познакомься, это – мистер Робинс, главный хранитель всех моих «сокровищ». Мистер Робинс, это – мисс Кейтл, она погостит у нас в выходные дни.

– Добро пожаловать, – пожимая руку Мэри, сказал мистер Робинс. – Надеюсь, вам здесь понравится.

По дорожке, обсаженной маргаритками, бархатцами и астильбией, Майкл провел Мэри к дому, дверь которого была гостеприимно открыта. Они вошли в небольшой холл.

Услышав их шаги и голоса, навстречу вышла пожилая, небольшого роста, очень подвижная женщина с приветливой улыбкой на лице.

– Миссис Робинс, – представил ее Майкл, – душа дома, заботливая, внимательная хозяйка. Она мне как вторая мама. Не знаю, что бы я делал без нее и мистера Робинса.

Миссис Робинс обняла Мэри и сказала:

– Очень рада. Хорошо, что вы нашли время приехать сюда. Надеюсь, вам будет удобно. Я приготовила вашу комнату.

– Спасибо, – поблагодарила Мэри. – Мне, право, неудобно доставлять вам лишние хлопоты.

– Помилуйте, какие хлопоты! Для нас это удовольствие – позаботиться о гостях, которые здесь бывают нечасто.

Мэри показалось, что, произнося эти слова, миссис Робинс с некоторым укором посмотрела на Майкла.

Майкл проводил Мэри на второй этаж и показал ее комнату.

– Когда будешь готова, спускайся вниз, я покажу тебе дом и сад.

Оставшись одна, Мэри огляделась. Стены комнаты окрашены в светлый розовый цвет. Покрывало на кровати, чехлы на стульях и креслах, портьеры на окнах нежно-малиновые. Вместительный гардероб и полированный трельяж старинной работы органично вписывались в интерьер комнаты. Рядом с входом Мэри заметила еще одну дверь, ведущую в душ, и прочие удобства.

Мэри умылась, надела летние брючки и блузку с коротким рукавом, туфли на каблуках заменила легкой спортивной обувью и спустилась по лестнице вниз. До нее донесся голос Майкла – он о чем-то договаривался с миссис Робинс. Услышав шаги Мэри, он быстро вышел в холл, подал ей руку и повел в сад.

На аккуратно подстриженной лужайке перед домом красовался своей яркой бордовой листвой куст барбариса, пышно цвели розы. Отсюда дом был хорошо виден с фасадной стороны. Старая каменная кладка потемнела от времени, кое-где покрылась мхом, в некоторых местах потрескалась. Но в целом дом выглядел очень крепким. Его стены увивал плющ. Над черепичной крышей возвышались каминные трубы.

– Сейчас, я слышала, многие отказываются от каминов и переходят на более современные способы отопления помещения, а камины оставляют только как дань традиции. А ты решил оставить все камины? – спросила Мэри.

– Я же говорил, что почти все оставил, как было. Мне нравится старый дом, в котором жили мои предки. Наверное, я консервативнее других местных жителей, многие из которых уже переделали и перестроили свои дома. Я даже подумываю, что, может быть, когда-нибудь через много лет открою в этом доме музей старого быта и буду рассказывать школьникам, как жили их прапрадедушки и прапрабабушки. Как тебе идея?

– Идея красивая. А сам где будешь жить? В музее? И будешь тоже музейным экспонатом? – смеясь, спросила Мэри.

– Можно и так. Буду и экскурсоводом, и экспонатом в одном лице, – в тон ей ответил Майкл. А потом уже серьезно сказал: – У мистера и миссис Робинс нет детей и близких родственников. Меня они опекают так давно, что относятся как к сыну. Они решили завещать мне свой домик, который находится на соседней улице. – Майкл улыбнулся и шутливо заметил: – В Лоуфилде какое-то поветрие – все мне завещают дома. Еще немного, и я окажусь единоличным владельцем всей деревни.

Они рассмеялись, и он повел Мэри вокруг дома.

– А что касается отопления, – продолжил он незавершенную тему, – то меня вполне устраивают камины, а когда бывает очень холодно, то включаю еще электрические обогреватели. Но зимой я больше времени провожу в Оксфорде.

За домом располагались какие-то хозяйственные постройки и сад. Сейчас в нем наливались соком яблоки разных сортов. Вдоль невысокого забора вытянулись в ряд кусты красной, белой и черной смородины, малины и ежевики. Урожай уже был собран, но кое-где на ветках еще оставались дозревающие ягоды. Сад выглядел очень ухоженным. Мэри сказала об этом Майклу.

– Это все заслуга мистера Робинса, – откликнулся он. – Сколько раз я говорил ему, чтобы он не тратил много сил на работу в саду, ведь мне одному с таким урожаем нечего делать, а у них есть свой небольшой садик. Так что часть урожая я обычно отдаю в детский приют. Но мистер Робинс все равно поддерживает сад в идеальном состоянии, а миссис Робинс каждый год делает разнообразные заготовки на зиму. Я думаю, ты еще будешь иметь возможность попробовать что-то из этих припасов.

Майкл усмехнулся. Мэри вопросительно взглянула на него, не понимая, что его развеселило. Он объяснил:

– Когда я предупредил миссис Робинс, что ты приедешь погостить, она стала расспрашивать о тебе. Я сказал, что ты родом из Австралии. Узнав это, она решила познакомить тебя с традиционной английской кухней. Я пытался объяснить ей, что жители Австралии едят в основном то же, что и англичане, и что ты уже два года живешь в Англии и обычные английские блюда для тебя не новость. Но мне не удалось ее переубедить, так что будь готова к дегустации всего британского меню. Сам я, признаюсь тебе, так и не привык есть по утрам овсянку и терпеть не могу чай с молоком.

– Я тоже не пью чай с молоком, но, чтобы не огорчать миссис Робинс, готова разок пройти через это испытание.

– Ни в коем случае! Если ты один раз выпьешь чай с молоком, она посчитает, что ты это любишь, и в дальнейшем, уже не спрашивая тебя, будет наливать в твою чашку только такой чай.

Разговаривая, они обошли вокруг дома и снова оказались перед входной дверью.

– А теперь, если хочешь, я покажу тебе дом, – предложил Майкл.

– Конечно, очень хочу! – с готовностью отозвалась Мэри.

Внутри дом был вполне традиционным английским жилищем. Из небольшого холла лестница вела на второй этаж, где кроме нескольких комнат для гостей находилась спальня Майкла, соседствовавшая с его рабочим кабинетом. Спальня, отделанная в спокойных серо-голубых тонах, мало чем отличалась от комнаты, в которой разместили Мэри, разве что не было трельяжа. Вместо него на специальном столике стоял телевизор. Майкл признался, что любит посмотреть программу новостей или какой-нибудь фильм, лежа в постели.

Кабинет отличался от спальни своими размерами. Майкл объяснил, что ему пришлось соединить две комнаты в одну, чтобы разместить здесь свою библиотеку. Огромный двухтумбовый письменный стол и черное кожаное кресло с высокой спинкой были здесь единственными предметами старинной обстановки. Стеллажи вдоль всех стен являлись уже произведением современного столярного искусства. С пола и до потолка они были забиты научными книгами, справочниками, энциклопедиями, картонными папками с надписями на ярлыках.

Все стеллажи были открытыми, кроме одного, застекленного, на полках которого размещались глиняные черепки, фрагменты металлических и деревянных изделий, монеты, украшения из разноцветного стекла и множество других предметов, найденных Майклом во время раскопок и не востребованных музеями. И только ему было понятно, чем они все так ценны и памятны.

Комнаты для гостей были похожи друг на друга и отличались только цветовым решением и некоторыми вещами, оставшимися от прежних поколений владельцев этого дома. И еще на стенах каждой комнаты в изящных деревянных рамах висели небольшие картины, в основном – пейзажи сельской Англии.

Не задерживаясь на втором этаже, хозяин и гостья спустились на первый этаж. Гостиная оказалась относительно небольшой, но очень уютной комнатой, в которой диваны и кресла были покрыты чехлами из мягкой бежевой ткани. Инкрустированный разными породами дерева столик для игры в карты или шахматы, множество живых цветов в горшках разной величины, камин со старинными бронзовыми подсвечниками и китайской вазой, красивая каминная решетка и несколько больших картин на стенах, огромный персидский ковер на полу и люстра с хрустальными подвесками, переливающимися всеми цветами радуги, – вот практически и все, что составляло интерьер гостиной.

– Это была любимая комната тети Джейн, – пояснил Майкл. – Здесь она за чашкой чая частенько обсуждала новости со своими приятельницами. И мы с ней подолгу просиживали в этой гостиной. Здесь я сохранил все в точности, как было при ней.

В столовой в глаза бросались высокие массивные буфеты из темного дерева и огромный камин, пугающе пустой, неприветливый и бесполезный в этот теплый летний вечер. Портьеры на окнах уже были задернуты, и комната освещалась бронзовой люстрой, висевшей на цепи над большим обеденным столом. Это очень напоминало помещение какого-нибудь средневекового замка. Правда, стены были украшены картинами, а не холодным оружием или охотничьими трофеями.

Стол стоял уже почти накрытый для ужина, и Мэри вдруг почувствовала, что проголодалась и готова даже съесть овсянку на воде, без соли и сахара. Чтобы не думать о еде, она стала рассматривать картины на стенах столовой.

В основном это были портреты – мужские и женские. Некоторые из них потемнели от времени, и краски на полотнах местами потрескались.

– Кто эти люди, – спросила Мэри, – и есть ли среди них твоя тетя Джейн?

– К сожалению, нет, – ответил Майкл. – Это мои прадеды и Прапрадеды. А вот это – самый старый портрет. – Он показал рукой на мужской портрет в тяжелой старинной раме. – Даже тетя Джейн не могла точно сказать, кто на нем изображен. А сама тетя осталась запечатленной только на фотографиях, да и то довольно старых, где она выглядит совсем молодой – я ее такой не знал.

Они вышли из столовой, и Майкл предложил:

– Пойдем, я покажу тебе кухню, а заодно выясним, когда будет ужин.

Кухня представляла собой довольно большое помещение, где старинная плита мирно соседствовала с современной электрической, а рядом с входом в подвал, где не только раньше, но и сейчас хранились многие съестные припасы, вина и пиво, стоял большой двухкамерный холодильник.

Разделочный стол был завален продуктами, из которых миссис Робинс вдохновенно создавала чисто английский ужин. На стенах висели открытые полки, уставленные разнообразной кухонной утварью, всякими банками и коробками с мукой, крупами, специями. В прозрачных емкостях темного стекла лежали сушеные травы и коренья. На плите, в кастрюлях и сковородках что-то аппетитно булькало и скворчало. Миссис Робинс, подняв крышку, что-то мешала в кастрюле ложкой с длинной ручкой.

– Алхимическая лаборатория в действии, – прокомментировал Майкл то, что они увидели в кухне.

– Ужин скоро будет готов, осталось совсем немного, – сообщила миссис Робинс.

– А можно что-нибудь попробовать? – с надеждой спросил Майкл, который, видимо, как и Мэри, уже испытывал чувство голода.

Мэри про себя обрадовалась, что сейчас им перепадет по кусочку чего-нибудь, все равно – чего, но их с Майклом ожидания не оправдались. Миссис Робинс стоически отказала им.

– Я не могу дать то, что еще не готово. К тому же не стоит перебивать аппетит, – наставительно заявила она.

За спиной у миссис Робинс Майкл и Мэри понимающе переглянулись. Майкл даже развел руками, мол, ничего не поделаешь, придется терпеть.

– В таком случае, дорогие дамы, – сказал он, – с вашего разрешения, я оставлю вас на некоторое время – спущусь в подвал за вином.

9

Оставшись наедине с Мэри, миссис Робинс, не переставая что-то помешивать на плите, заговорила тихо и быстро, как бы торопясь и стараясь успеть сказать девушке нечто важное, пока не вернулся Майкл.

– Как хорошо, что вы приехали, мисс Кейтл! Майкл просто светится от радости. Я давно не видела его в таком приподнятом настроении. Хотя, по правде говоря, он редко бывает хмурым и недовольным. У него хороший характер. И вообще, он – прекрасный человек!

Миссис Робинс приостановилась, думая, что эта серьезная девушка с большими умными глазами, которая ей понравилась с первого взгляда, как-то отреагирует на ее слова. Но Мэри, чувствуя, что самое интересное впереди, выжидающе молчала. И миссис Робинс не заставила ждать с продолжением своего рассказа.

– Мы знаем Майкла уже много лет. Когда умерла его родственница и он стал владельцем этого дома, он был еще студентом. В день нашего знакомства он сразу же настоял на том, чтобы мы не говорили ему «мистер Коллинз», а называли по имени. А еще он сказал, что только угроза голодной смерти может заставить его съесть овсянку и выпить чай с молоком. Поэтому, несмотря на все уважение к нашим традициям, он просил исключить из его меню эти блюда.

Вспоминая это, миссис Робинс неодобрительно покачала головой.

– Он был тогда очень молод, переживал конфликт с семьей и старался выглядеть самостоятельным и независимым. Нам с мужем тогда казалось, что он не сможет здесь прижиться или навсегда останется чужаком. Но мы, к счастью, ошиблись.

Миссис Робинс тепло улыбнулась своим воспоминаниям.

– Пожилые дамы Лоуфилда любят за чашкой чая обсуждать местные новости, а заодно поговорить о нравах молодежи. Вначале они недоверчиво и настороженно относились к Майклу, а сейчас все говорят о нем с большим уважением и гордятся соседством с известным ученым. Майкл подарил нашей библиотеке свои книги.

Мэри подумала, что две книги – сейчас Майкл работает над третьей – и десятка полтора статей в журналах – это еще не слишком большая известность в научных, а уж тем более – в широких общественных кругах. Видимо, миссис Робинс из местного патриотизма несколько преувеличила научные заслуги Майкла. Хотя, может быть, в среде археологов его имя действительно известно – Мэри не очень в этом разбиралась. Но ей нравилось, что миссис Робинс так тепло и сердечно и с такой гордостью говорит о Майкле. Ей также было приятно, что в Лоуфилде к нему хорошо относятся.

Тем временем миссис Робинс продолжала:

– А еще Майкл в нашей школе каждый год обязательно проводит урок истории, рассказывая детям, как жили наши далекие предки и как ученые узнают об этом благодаря археологии. Он стал совсем англичанином. Он даже избавился от своего американского говора. Вы заметили?

Мэри утвердительно покивала головой, немного – самую малость – покривив душой.

Между тем миссис Робинс со вздохом проговорила:

– Но я считаю, что он слишком много времени и сил отдает науке и очень мало внимания уделяет личной жизни. В его возрасте пора бы уже задуматься о семье.

Миссис Робинс бросила исподлобья мимолетный взгляд на гостью.

Мэри с сомнением сказала:

– Трудно себе представить, чтобы такой интересный молодой мужчина не привлек внимания ни одной женщины.

Создавалось впечатление, что этого вопроса миссис Робинс только и ждала.

– Перед окончанием университета у Майкла появилась подружка. Не знаю, были ли у него серьезные намерения в отношении нее... Вскоре он уехал на раскопки, а когда вернулся, оказалось, что у его девушки уже другой приятель. Майкл, по-моему, не столько переживал из-за самой девицы, сколько был потрясен возможностью такого легкого, бездумного предательства. После этого он долгое время очень недоверчиво относился к женщинам, не давая им завладеть своим сердцем.

Мне это так знакомо! Я очень хорошо понимаю Майкла, подумала Мэри.

Миссис Робинс спохватилась, что наговорила, наверное, лишнего, и принялась усиленно работать ножом. Мэри решила помочь ей выйти из неловкого положения и спросила:

– Миссис Робинс, а вы знаете Стивена, друга Майкла?

– Да, конечно, он бывал здесь несколько раз. Но он такой непоседа – никогда не угадаешь, в какой стране, на каком континенте он может оказаться в данный момент.

– Это точно, – смеясь, поддержала ее Мэри. – Месяц назад он был в Австралии. На свадьбе Стивена и моей подруги Энн мы и познакомились с Майклом, хотя и до этого один раз встречались в Лондоне.

Миссис Робинс оставила в покое разделочную доску и с нескрываемым интересом посмотрела на Мэри, ожидая продолжения рассказа. Но та не стала развивать тему своего знакомства с Майклом, а продолжила о Стивене:

– Неделю после свадьбы Стивен с молодой женой провел в Японии. А где он сейчас, не знаю точно – подруга обещала написать мне о свадебном путешествии, но письма пока еще нет.

– А вот и я!

Майкл вынырнул из погреба, как джинн из древнего сосуда.

– Извините, если задержался.

Он появился на кухне с плетеной корзинкой в руках. Из корзины торчали горлышки разнокалиберных бутылок.

– Надеюсь, я не опоздал к ужину? – спросил Майкл с явным намеком и многозначительно посмотрел на миссис Робинс.

– У меня все готово, – с достоинством ответила она. – Можно подавать на стол.

– Отлично! Буду за столом через десять минут. Мне нужно поменять рубашку, а то эта запылилась во время «экскурсии» по подвалу. Мэри, а ты проходи в столовую!

– Я, пожалуй, тоже переоденусь, – решила она.

Мэри поднялась к себе в комнату и, сняв костюм, в котором гуляла по саду и осматривала дом, быстро надела свое черное вечернее платье – простое, но очень изящное, рельефно облегавшее ее стройную фигуру. Дополнением к платью послужили украшения из розового жемчуга – ожерелье, серьги и перстень. Специально к этому платью она захватила черные замшевые туфельки на тонком каблучке. Макияж поправлять не стала. Вообще-то, собственные «натуральные» краски нравились ей гораздо больше искусственных.

Мэри казалось, что она уложилась в десять минут, но, когда спустилась вниз и вошла в столовую, Майкл уже ждал ее. На нем был тот же костюм, та же рубашка и тот же галстук, что и в день свадьбы их друзей.

Это не случайно, подумала Мэри. Значит, он хочет, чтобы я поняла, что этот ужин для него – не совсем обычный, что он имеет особое значение. Если честно, то для меня он тоже не рядовой.

Они сели за стол. На столе стояла плетеная корзиночка со свежеиспеченными булочками, тарелки с чеширским сыром и нежными розовыми ломтиками бекона, блюдо с зеленым салатом. На другом блюде красовался своей румяной корочкой пирог с говядиной и свиными почками.

Миссис Робинс поставила на стол дымящееся блюдо, накрытое крышкой, и сказала:

– Надеюсь, Майкл, ты с этим справишься. Приятного вам аппетита. А мы с мистером Робинсом, с вашего позволения, удалимся – у нас сегодня, как всегда по пятницам, традиционная встреча членов клуба поклонников Агаты Кристи, – пояснила она, больше обращаясь к Мэри. – Мы вслух читаем и обсуждаем ее детективные повести, спорим, кто окажется убийцей, иногда разыгрываем некоторые сюжеты.

Мэри улыбнулась, Майкл не удержался от иронической ухмылки.

– Не смейтесь, молодые люди, – сказала миссис Робинс. – Здесь у пожилых людей не так много развлечений. До завтра! Желаю вам приятного вечера!

Мэри и Майкл пожелали ей того же. Мэри подумала, что пожилая чета не столько стремилась в компанию завсегдатаев клуба, сколько из чувства деликатности не хотела мешать их уединению. Когда за ними закрылась дверь, Майкл сказал:

– Сегодня миссис Робинс особенно постаралась: достала лучшую посуду и приборы. Ей очень хочется, чтобы тебе понравился ужин в английском духе. Ну что ж, приступим!

Он снял крышку с дымящегося блюда, и невообразимый аромат наполнил столовую. Это был ростбиф с печеным картофелем, хреном и капустой брокколи. Когда все это разместилось на тарелках, Майкл налил вино в бокалы, и традиционный английский ужин начался.

Мэри не пришлось изображать восторг, ей действительно все очень понравилось. На десерт они ели клубнику со взбитыми сливками.

После ужина перешли в гостиную. Майкл включил приятную тихую музыку. Он предложил потанцевать.

– Ой, Майкл, не сейчас, попозже! – взмолилась Мэри. – Нужно переварить традиционный английский ужин.

– Именно танцы и способствуют лучшему усвоению традиционного английского ужина, – тоном наставника изрек Майкл.

– Ты это знаешь теоретически или на собственном опыте? – допытывалась Мэри.

– Я думал, что сейчас мы как раз проверим это утверждение практически, – не сдавал своих позиций Майкл.

Он протянул Мэри руку, помог ей подняться с дивана и встал рядом, высокий, прямой, с легкой улыбкой на губах и веселыми искорками в глазах.

Майкл обнял ее за талию, она положила руки ему на плечи, и они закружились по комнате в медленном танце под красивую и нежную мелодию.

– Помнишь, как мы танцевали на свадьбе у Стива и Энн? – спросил он во время танца. – Впрочем, вряд ли ты помнишь. Там у тебя было столько кавалеров, а я, наверное, оказался самым плохим из них.

– Напрашиваешься на комплимент? Не дождешься! – поддразнила его Мэри. – Все мои кавалеры танцевали действительно превосходно...

Майкл подыграл ей и изобразил крайнее огорчение. А она сделала вид, что сжалилась над ним, и, потупив взор, тихо проворковала:

– ...Но мне больше всего понравился твой стиль.

Ее признание доставило Майклу не наигранную, а самую настоящую, неподдельную радость. Он крепче обнял Мэри за талию и поднял высоко вверх. От неожиданности она вскрикнула. Майкл опустил ее на пол, привлек к себе, и оба застыли в долгом поцелуе.

Потом они в обнимку сидели на диване, вспоминали свое австралийское знакомство, своих сиднейских друзей, гадали, где они сейчас могут быть и что делают.

Вспомнив что-то, Майкл поднялся и отошел в угол гостиной, где стояла этажерка, которую Мэри раньше не заметила. Он взял что-то с этажерки и вернулся к Мэри. В руках у него был старый толстый альбом для фотографий и открыток в бархатном темно-синем переплете.

Майкл раскрыл альбом и перевернул несколько страниц.

– Это – самое начало века, еще до Первой мировой войны, – пояснил он.

– Подожди! Мне хочется посмотреть!

– Я думал, тебе это неинтересно.

– Очень интересно! Смотри, какие наряды, какие шляпки! А прически! Такое только в немом кино можно было увидеть.

Перелистали еще несколько страниц.

– А вот это как раз тетя Джейн.

Майкл указал на фигуру юной стройной девушки, снятой в компании подруг на загородном пикнике.

– Красивая девушка, – искренно оценила Мэри.

– Она и в преклонном возрасте была очень симпатичной старушкой, – заметил Майкл.

Среди фотографий обнаружилась и карточка Майкла в студенческие годы, трогательно подписанная и вставленная в альбом рукой тети Джейн. Со снимка смотрел вихрастый паренек с упрямым и независимым выражением лица.

Он и тогда был симпатичным юношей, подумала Мэри, но сейчас он несравненно лучше.

Темы для разговора как-то вдруг иссякли. Повисло напряженное молчание. Мэри ожидала, что сейчас Майкл хорошо поставленным профессорским голосом начнет читать «лекцию» о любви, о своей любви к ней. И она заранее, на всякий случай, приготовилась не поверить ему.

Но она ошиблась. Майкл не произнес ни одного слова о том, что так хотела и боялась услышать Мэри.

10

Был уже поздний час. Музыка давно отзвучала. Чудесный вечер с традиционным английским ужином завершился. Оставалось только благопристойно пожелать друг другу доброй ночи и разойтись по своим комнатам.

Майкл, проводив Мэри до ее комнаты и поцеловав на прощание, направился не очень решительным шагом в свою спальню.

Мэри разделась, приняла душ и легла в постель. Белье издавало приятный тонкий аромат, похожий на запах жасмина. Ей не хотелось спать, она лежала, не зажигая света, и думала о Майкле.

Какой он странный. Ведет себя как-то старомодно. Любой другой на его месте воспользовался бы ситуацией. Мы во всем доме вдвоем – нет ни посторонних глаз, ни ушей. Мы уже достаточно давно встречаемся и неплохо узнали друг друга. Он пригласил меня к себе. Для чего? Посмотреть его дом и сад? Вряд ли. Так почему же такая нерешительность? Значит, он все еще боится довериться женщине, все еще не верит в искренность чувств, не совместимых с предательством. Я понимаю его, мне тоже очень трудно отрешиться от неверия в порядочность мужчин. Но ведь нельзя всех мерить одной меркой! И если любишь человека, нужно ему доверять... даже если потом наступит горькое разочарование. Но это – если любишь...

Мэри повернулась на другой бок – сна не было ни в одном глазу, и она продолжила свои размышления с того, на чем остановилась.

А для того чтобы заниматься любовью, любить совсем не обязательно. Многие охотно и с легкостью отдаются этому занятию, не забивая себе голову никакими проблемами и не испытывая никаких высоких чувств. Но он не хочет, как все. Значит... Что же это все-таки значит?

Так мысленно рассуждала Мэри, когда послышался робкий стук в дверь. Мэри вовремя сообразила, что глупо было бы спрашивать: «Кто там?» Поэтому она просто сказала:

– Входи, Майкл, дверь не заперта!

Дверь плавно открылась, и на пороге возник четкий силуэт высокой фигуры, контрастно выделявшейся на фоне освещенной стены коридора. Затем дверь так же мягко и бесшумно закрылась. В полной темноте прозвучал шепот Майкла:

– Где ты? Отзовись!

– Я здесь, – тоже почему-то шепотом ответила Мэри.

Он с осторожностью двинулся в том направлении, откуда прозвучал ее голос, но все же задел по пути один из стульев.

– Почему ты не зажжешь свет? – спросил Майкл, добравшись до кровати и вытягивая вперед руки, чтобы скорее отыскать среди одеял и подушек Мэри.

– Не хочу! В темноте все кажется более загадочным, необыкновенным, романтичным, – объяснила она.

Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали легко, шутливо, но получилось не совсем так, потому что на самом деле в ее душу закрались страх и растерянность. Сколько она мысленно ни готовилась к этому моменту, но, когда он наступил, ее охватила внутренняя паника.

Я же ждала, я же хотела этого! Я оставила дверь открытой. Мне была непонятна воздержанность Майкла. Он нравится мне. Даже больше, чем нравится. Я хочу, чтобы мы были вместе. Но вдруг, вдруг... Нет, лучше ничего не начинать и остаться одной, чем пережить разрыв с любимым человеком. А относиться к близости с ним как к ничему не обязывающей связи я не смогу...

Эти мысли лихорадочно пронеслись в голове Мэри, и не успела она принять какое-нибудь «мудрое» решение, как руки Майкла обожгли ее своим прикосновением. По всему ее телу прошла нервная дрожь, но не столько от неожиданности, сколько от ожидания – долгого и томительного ожидания любви и счастья.

Майкл, сидя на краю кровати, несмело дотронулся до ее обнаженных плеч. Его скованность тоже имела свои корни в прошлом. И ему, так же как и Мэри, хотелось, чтобы их отношения стали более глубокими, чем мимолетная связь. К тому же он не был до конца уверен, что она отнесется благосклонно к его порыву. А сделать что-то вопреки ее желанию он не мог бы себе позволить.