Текст книги "Любовь побеждает время"
Автор книги: Хелен Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Живительное тепло обогревателя постепенно разливалось в салоне, и лед скованности таял, таял. Наступил момент, когда Вивиан осмелилась задать вопрос:
– Куда мы едем?
– В мое мрачное логово среди гор. А если этот сценарий вас не устраивает, я согласен довезти вас до вершины холма и услужливо столкнуть вниз.
– Очень смешно! – фыркнула молодая женщина, пропуская колкость мимо ушей. – Если уж я вам так мешаю, вы вполне могли бы придушить меня еще прошлой ночью!..
– Вы думаете, это не приходило мне в голову? – поморщился водитель и резко крутнул руль влево – так резко, что чемодан Вивиан, заброшенный в багажный отсек, с глухим стуком повалился на бок.
– Пожалуй, для нас обоих будет лучше, если я остановлюсь в ближайшем отеле, – отозвалась молодая женщина. – Где-нибудь рядом с автосервисом. Пока чинят машину, я как раз приведу себя в порядок, и...
– В Форестхилле отелей нет. Это перевалочный пункт для грузового транспорта, а не туристский курорт: там у людей и без того дел по горло, а тут еще вы... Ближайший город – Сноупик, и до него два часа езды, так что хотите вы этого или нет, но нам придется терпеть друг друга до тех пор, пока вашу машину не починят. – Тут он раздраженно вздохнул. – Надеюсь, это произойдет уже нынче вечером.
Вивиан подавила стон и мрачно уставилась в окно. Вдоль дороги темнели сосны; впереди, на фоне ясного неба, величественно вздымалась увенчанная снегом вершина.
– У вас и вправду здесь дом? – уже почти жалобно поинтересовалась она. Если они хотя бы через пять минут не доберутся до места, ей придется вынести еще одно унижение: попросить этого типа остановить машину и прогуляться до ближайшего деревца. – Как здесь пустынно!
– В этом-то и вся прелесть! Ни тебе навязчивых соседей, ни телевизора, словом, мир и покой...
– Но хоть телефон-то у вас есть? Иначе как вам перезвонят из автосервиса?
– Предметы первой необходимости у нас, безусловно, есть, – признался любитель тишины.
– У нас? Вы живете не один?
– Я живу не один.
– Я слышала, – вновь заговорила Вивиан, подождав, когда собеседник проявит желание сообщить новые подробности, но так и не дождавшись, – как дорожные спасатели называли вас «мистер Кейдж». Но вы уверяли, что ваше имя – Дерек.
– Так и есть, – отозвался водитель. – Дерек Кейдж.
– Зачем же вам понадобилось, чтобы я выставляла себя на посмешище, называя вас мистером Дереком?
Тот лишь ехидно ухмыльнулся; сатанинская усмешка явила взгляду не только мерзкое злорадство, но и ослепительно белые зубы.
– Уж больно хорошо у вас получалось, вы с такой уморительной серьезностью верите на слово!
И он не первый, кто это подметил, мрачно подумала Вивиан. Питер Джонсон опередил этого верзилу на добрых семь лет и выставил ее непроходимой идиоткой: Дереку Кейджу такое и не снилось!
– Рада, что вас развлекла. Теперь меня не так гложет совесть за причиненные неудобства, – грустно подытожила Вивиан.
Джип в последний раз свернул влево, покатил вверх по пологому склону и выехал на плато, с севера огражденное отвесными утесами. С другой стороны открытая местность плавно понижалась, переходя в узкую долину, на дне которой поблескивала река. А на подветренной стороне плато, под сенью скал, высился дом, и при виде него у женщины перехватило дыхание.
Покатая шиферная крыша венчала стены из серого камня; широкие застекленные окна, ряды печных труб, элегантные веранды превосходно дополняли весь ансамбль, оттененный изумрудной зеленью елок и сосен. Символ феодальной Англии на фоне типично североамериканского пейзажа: такое сочетание, по логике вещей, должно было бы показаться вульгарным, однако смотрелось на диво изящно и нарядно. И так самобытно!
Слева, чуть в стороне от основного особняка, высилось второе здание: видимо, сарай или конюшня, а верхний этаж используется как жилое помещение – Вивиан подметила яркие занавески на окнах. Над трубами обоих домов клубились дымки, повисая в недвижном воздухе: действительно, Дерек Кейдж жил здесь не один.
– О'кей, приехали! – объявил водитель, затормозив в футе от заснеженного крыльца.
Подхватив чемодан гостьи, он легко взбежал по ступеням, пересек просторную веранду и, на мгновение задержавшись в тесной прихожей, сбросил сапоги. Вивиан, следующая за хозяином, последовала его примеру, а затем поспешила в тепло просторного холла.
– Чувствуйте себя как дома, Вивиан Шелби, – пригласил Дерек Кейдж, не без ехидства взмахнув рукой: внушительная резная лестница уводила к галерее второго этажа. – Туалет наверху, первая дверь направо. Можете принять душ, если угодно. Полотенца в угловом шкафу рядом с ванной.
Вот мерзавец! Кипя от ярости, Вивиан выхватила у него свой багаж и медленно, с достоинством, пошла в указанном направлении.
В конюшне Харди чистил стойла. Дерек Кейдж остановился в дверях, наблюдая за происходящим; знакомый запах лошадей, сена, свежей соломы приятно щекотал ноздри.
Не отрываясь от работы, старик Харди соизволил поздороваться. Скрипучий, резкий голос наводил на мысль о заржавленной жестянке, по которой царапают гвоздем.
– Явился не запылился! Я тебя еще вчера ждал.
– Знаю, – отозвался Дерек, отгоняя навязчивый образ: стройная, элегантная фигурка Вивиан Шелби так и маячила перед его глазами. – Возникла непредвиденная задержка.
– Да ну! – Харди воткнул вилы в свежую солому и одной рукой помассировал спину. – Это еще как?
– Мне пришлось заночевать в ангаре к западу от Форестхилла со случайной попутчицей. Снежный обвал. А утром оказалось, что машина у нее сломана, деться ей было некуда – так что я привез ее сюда.
Харди усмехнулся было до ушей, готовясь к новым откровениям, но при последних словах Дерека ухмылка превратилась в тревожную гримасу.
– Боже милостивый, от нее надо избавиться! Сейчас девицам здесь не место!
– С какой это стати?
– Радио ты, конечно, сегодня не слушал, а то бы не спрашивал! И почту не просмотрел: там, на столе, в большом доме. Тебе пришла рождественская открытка, Дерек. Из тюрьмы Спокана.
– К открыткам я привык. – При упоминании о Спокане по спине пробежал неприятный холодок, но Дерек не изменился в лице. – А при чем тут радио?
– Вчера вечером Зак Бенекс бежал из тюрьмы. Сегодня в новостях передали: аккурат в семь утра.
Дерек напрягся.
– Тоже мне важная птица, чтобы еще специальный выпуск ему посвящать!
– Черт подери, в свое время этот судебный процесс наделал немало шуму. И ты показал себя молодцом, Дерек! Помяни мое слово, будь у нас телевизор, мы бы увидели в нем твою физиономию точнехонько напротив этой рожи. – Харди задумчиво свел кустистые брови. – На что спорим – точит он зубы на мистера прокурора?
– В таком случае он просто сумасшедший!
– Всегда был психом, это точно. Вопрос в том, достаточно ли он сбрендил, чтобы и впрямь попытаться свести с тобою счеты, а похоже на то, что именно это Зак и задумал.
– До Спокана больше двухсот миль. Полиция его быстренько сцапает, если уже не сцапала. Зак Бенекс не представляет для меня опасности, Харди.
– Как бы то ни было, убери отсюда девицу, Дерек; ты ведь не захочешь подставлять ее в качестве мишени!
– Старик, ты начитался дешевых вестернов, – усмехнулся Дерек. – Бенекс не такой дурак, чтобы явиться туда, где его ждут. Он отсидел девять лет из двадцати пяти. – Прокурор покачал головой, убеждая скорее себя, чем Харди. – Нет, этот парень соскучился по свободе, он не захочет снова загреметь за решетку.
– А если он помешался на мести? Что тогда?
– Тебе станет легче, если я позвоню в местное полицейское управление и сообщу, что провожу Рождество здесь? На случай, если этот парень появится поблизости? – Дерек устало потер глаза. – А вообще-то предел моих мечтаний – горячий душ, тарелка чего-нибудь съедобного и час-другой сна. Прошлой ночью я глаз не сомкнул.
– Еще бы! – фыркнул Харди. – То-то взбесилась бы твоя экс-женушка, узнав, что в постели ты не мерзнешь!
– Умерь свою фантазию, – резко оборвал старика Дерек. – Между мной и Вивиан Шелби ровным счетом ничего нет, уверяю тебя! Она – копия Эрики, и, уж будь уверен, второй раз я в ловушку не попаду!
– И слава Богу! Ты вообще не из женатиков. Слишком поглощен работой и вдобавок адски вспыльчив и своеволен. Женщинам это не нравится.
– Ишь, знаток выискался! – рассмеялся Дерек, на мгновение позабыв и о тревоге, и об усталости: славно было снова вернуться на ферму! – Джанет примирилась со всеми тремя «достоинствами», выходя за тебя замуж, и половину жизни потратила на твое перевоспитание.
Харди надвинул на глаза потертую ковбойскую шляпу.
– Я с ней нынче утречком потолковал малость, – сообщил он, указывая в окно на небольшой занесенный снегом холмик в поле: там навеки упокоился прах его супруги. – Сказал, что поставлю елку в большом доме, как обычно. Помнишь ее пироги, Дерек? Помнишь всю эту возню с вывешиванием носков, словно мы были малыми детьми, верящими в Санта-Клауса?
– Конечно, помню! – Дерек сочувственно обнял старика за плечи: тот смущенно поморщился, но высвобождаться не стал. – На Рождество мы растопим камин в гостиной, поднимем за нее бокал, а ты поиграешь на рояле. Джанет порадуется, видя, что мы поддерживаем милые ее сердцу традиции.
– Разумеется, если нас до того не зарежут в постелях, – мрачно предположил Харди. – Поверь, Дерек, Зак Бенекс еще заглянет к тебе в гости. Я это желудком чувствую! И придет он отнюдь не с букетом цветочков...
Спустившись вниз, Вивиан обнаружила хозяина дома в комнате, что служила, судя по книжным полкам вдоль стен, офисом или кабинетом.
– Только что звонил механик из гаража в Форестхилле, – объявил он, даже не потрудившись встать из-за тяжелого дубового стола. – У вас не только радиатор замерз, у вас еще и блок треснул.
Выражение его лица свидетельствовало яснее всяких слов: новости эти ничего хорошего не предвещают.
– Значит, сегодня мою машину не починят?
– Нет, увы! – подтвердил он. – Самое раннее – завтра, и то если повезет. Все зависит от того, как скоро они смогут заняться вашим авто. А если придется разбирать двигатель... – Дерек пожал плечами, – тогда вы задержитесь здесь еще на денек-другой.
– То есть до самого Рождества?! Но я должна... И потом, я не могу так долго злоупотреблять вашим гостеприимством! Ваша жена наверняка возмутится. Рождество – семейный праздник и посторонние люди в доме ни к чему! А я так нужна сестре!
– Сестра потерпит, – отрезал Дерек, отворачиваясь к окну. – А жены у меня нет.
– Но вы сказали...
– Я сказал, что живу не один. – Хозяин дома встал и подошел к гостье вплотную, всем своим видом выражая недовольство. – Но я не говорил, что женат.
– Значит, тем более... Мне следует остановиться в другом месте! – выпалила Вивиан.
Этот тип излучал какую-то скрытую угрозу, но почему – молодая женщина затруднилась бы объяснить. Просто в присутствии Дерека Кейджа гостья ощущала тревогу – и не только в силу его неотразимой внешности. Это чувство возникло у нее накануне – этой ночью, и очень скоро оно снова даст о себе знать. Мистер Дерек Кейдж, само воплощение уверенности и силы, вдруг показался... на редкость привлекательным.
Тут молодая женщина покраснела до корней волос. Какое ей дело до мужской привлекательности, в ее жизни больше нет места для мужчин.
– Боюсь, что вам самому придется отвезти меня в Сноупик, – робко предположила Вивиан.
– Еще чего! – отрезал Дерек. – С четырехчасовым путешествием по скользким дорогам ваш покорный слуга так и быть примирился бы, но какой в этом смысл? Вы будете в одном месте, ваша машина – в другом, на расстоянии восьмидесяти миль от вас, и что толку?
И снова Дерек оказался прав. Отчаянно захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым: несокрушимая мужская логика приводила ее в бешенство. Нет, надо взять себя в руки!
– В таком случае я постараюсь хотя бы не доставлять вам новых неудобств.
– Разумное решение, – похвалил хозяин дома и через открытую дверь комнаты указал в дальний конец холла. – А пока можете сотворить что-нибудь полезное на кухне, например, накрыть на стол. Горшок с чили стоит на плите; к тому времени, как я приведу себя в порядок, блюдо как раз сготовится. Может, горячий обед расположит нас друг к другу?
И, даже не сомневаясь, что гостья повинуется без возражений, Дерек зашагал прочь: сильные мускулистые ноги без видимых усилий несли его вверх по лестнице. Внезапно сообразив, что завороженно глядит ему вслед, словно какая-нибудь восторженная десятиклассница, Вивиан поспешила в кухню.
Кухонное царство поражало своим размахом. Медные кастрюли и чаны тускло поблескивали на полках под сводчатым потолком. Приземистая печь выдыхала жар. Посередине красовался прямоугольный стол: вокруг него свободно разместилась бы семья из десяти человек. И зачем ему одному такой большой дом? В том, что он живет здесь один, у Вивиан уже не было никаких сомнений.
В ванной обнаружилась только одна зубная щетка; только одно полотенце висело на крючке, а наглухо закрытые двери вдоль всей верхней галереи придавали второму этажу нежилой вид. Может, в доме есть экономка? Наверное, именно ей принадлежат помещения над конюшней? Это ее имел в виду Дерек, говоря, что живет не один?
Если так, разумнее будет заночевать в ее апартаментах, даже если спать придется на полу, рассуждала Вивиан, доставая из застекленного серванта тарелки и блюда китайского фарфора. Гостеприимство мистера Кейджа слишком отчетливо граничит с грубостью.
Вивиан как раз помешивала чили, когда в кухню заглянул старикан лет семидесяти в сопровождении пары золотистых ретриверов. Приземистый, коренастый, небритый, этот человек, мягко говоря, не мог похвастаться особой красотой.
– Вы, верно, та самая девица, – предположил он с порога, разматывая длинный вязаный шарф и расстегивая пуговицы овчинного полушубка.
Какого ответа от нее ждут? И Вивиан, пробормотав нечто неразборчивое, накрыла горшок с чили крышкой и нагнулась погладить песика помоложе: тот подбежал к гостье, весело махая хвостом, а затем свернулся калачиком на кресле-качалке рядом с печкой. Старый пес остался рядом с хозяином: вид у обоих стариков был крайне недоброжелательный.
– А вы уже и кофе заварили! – проскрипел старик тем же враждебным тоном.
– Да. Вам налить чашечку?
– Чашечку?! – Старикан оглянулся на стол и мрачно воззрился на салфетки с чудесной ручной вышивкой: Вивиан отыскала их в ящике серванта. – Какого черта?! Кто дал вам право распоряжаться праздничными приборами Джанет?
По сравнению с этими воплями разъяренного гоблина, поведение Дерека Кейджа уже казалось опешившей Вивиан воплощением дружелюбия и учтивости. Молодая женщина даже и не попыталась скрыть облегчения, когда на пороге возник сам хозяин.
– Ты только полюбуйся, Дерек! – заорал старикан. – Она тут расположилась, словно у себя дома! Хватает наши личные вещи, словно ферма принадлежит ей! Будь осторожней, а то она и в постель к тебе заберется!
– Заткнись, – дружелюбно посоветовал ему Дерек. – Вивиан Шелби, познакомьтесь: это Харди Блейк, мой наемный работник. Он ухаживает за лошадьми в мое отсутствие и вообще приглядывает за домом. Собака в кресле – это Сейла, а второго пса кличут Чарли. Харди, это та самая дама, о которой я тебе рассказывал, у нее машина сломалась.
– Вот только настырной девицы нам тут не хватало, – фыркнул старик. – Ну и как долго она здесь проторчит? Ты так ей и позволишь рыскать по всему дому, повсюду совать свой нос и распоряжаться чужим добром?
– Я здесь и лишней минуты не задержусь, – коротко проинформировала его Вивиан и следующее свое замечание адресовала Дереку: – Кроме того, что я распорядилась чужим добром, я еще позволила себе взять буханку хлеба и положить ее в духовку, чтобы согреть. Конечно, мне пришлось для этого сунуть нос в вашу духовку – надеюсь, хозяин этого дома не возражает?
– Нет, – заверил хозяин покаянно: впрочем, в глазах его прыгали озорные искорки. – И стол смотрится просто великолепно!
– В таком случае, если вы готовы приступить к обеду, я с удовольствием разложу еду по тарелкам, или, может быть, мне не следует к ним прикасаться? Это же ваши личные вещи!
– Я умираю с голоду, да и вы, должно быть, тоже! – Дерек выдвинул для гостьи стул, не обращая никакого внимания на негодующее фырканье старика. – Вы присаживайтесь, а я обо всем позабочусь. Мы тут привыкли сами хозяйничать, хотя и на скорую руку, не так, как сегодня. Да не обращайте внимания на слова Харди, он любит поворчать, верно, Харди? Хватит дуться, садись!
– Сперва собак надо покормить! Или при виде девицы ты обо всем позабыл?
– Собаки подождут, – невозмутимо отозвался Дерек, разливая по тарелкам чили и нарезая хлеб. – Вивиан, вам сразу налить кофе?
– Как у вас заведено, меня все устроит.
– Мы обычно пьем кофе прямо за обедом, особенно зимой, когда дни коротки. Около четырех загоняем лошадей, так что долго рассиживаться за столом некогда.
– А уж сегодня тем более, – проворчал Харди, потянувшись через весь стол за хлебом и едва не заехав гостье в нос фланелевым рукавом. – Компания подобралась такая, что человека с души воротит, да еще и облака ползут с северо-востока. Похоже, снег опять повалит.
Дерек искоса глянул на гостью.
– Возможно, и к лучшему, что вы сегодня не поедете в «Горную хижину», а то, чего доброго, снова застрянете в снегах, уповая на помощь случайного попутчика.
– Сколько можно разглагольствовать о прошлой ночи?! – вспылила Вивиан. – Я уже объяснила вам, почему не обзавелась подобающей экипировкой; не вижу, с какой стати мне продолжать оправдываться или извиняться.
– Вот неблагодарная заноза, э, Дерек? – возликовал Харди. – Будешь знать, как подбирать на дороге девиц!
– А я считал, что вам исключительно повезло с попутчиком! – невозмутимо заметил Дерек, не обращая никакого внимания на старика. – Ведь вам мог попасться кто угодно...
– Я смотрю на жизнь оптимистично, – перебила его Вивиан. – Как подсказывает мне опыт, среди людей не так уж много закоренелых злодеев.
Дерек забарабанил по столу длинными гибкими пальцами.
– Вы глубоко заблуждаетесь, мисс. Добрые самаритяне ныне почти вымерли, и даже в канун Рождества не следует обольщаться на предмет того, что все люди дружески к вам расположены.
– Скорее, наоборот, – встрял Харди. – Если Зак...
Дерек мрачно воззрился на него.
– Заткнись, Харди! Твои комментарии здесь не нужны!
Ужин прошел в напряженном молчании.
– Покорми псов, а я схожу принесу еще дровишек, – кивнул Дерек соседу, отодвигая пустую тарелку и поднимаясь на ноги. – А потом вместе вернемся в конюшни.
Чувствуя себя лишней, Вивиан робко вызвалась помочь.
– Да вы на себя посмотрите: сразу видно, что не отличите, где у лошади морда, а где хвост, – откликнулся Харди, наполняя миски для собак.
– Верно, – согласилась гостья. – Зато я умею мыть посуду, а при взгляде на вашу тарелку становится стыдно за род человеческий: вы заляпали подливкой не только прибор, но и все вокруг. Кроме того, я способна состряпать приличный ужин.
– Боже ты мой, – закатил глаза старый ворчун, – сколько слов, сколько треска!
– Учитывая, что мы оба – повара никудышные, я на твоем месте попридержал бы язык, – оборвал работника Дерек. – Мисс, кухня в вашем распоряжении! В прихожей вы найдете холодильник, там полно продуктов, в кладовке мешок с картошкой и прочими овощами. Да, и не стесняйтесь пользоваться телефоном, если захотите позвонить в госпиталь.
3
Войдя в кухню и обнаружив Вивиан у плиты, Дерек ничуть не смутился. А следовало бы, учитывая, что гостья поневоле слышала перебранку в холле от первого слова и до последнего, вредный старикан во весь голос честил молодую женщину, а хозяин дома и не подумал его унять.
– Вы, я полагаю, уже поняли, что Харди к нам не присоединится, – сообщил Дерек, отряхивая с рукава снежинки.
– Я отлично расслышала и это заявление, и многие другие, – кивнула Вивиан, не дрогнув. – Вам двоим не помешал бы урок хороших манер, мистер Кейдж, не так ли?
– Вне всякого сомнения, но, умоляю, не сейчас! – Дерек кивнул в сторону эмалированного кофейника. – Там остался кофе?
– Сами проверьте, – огрызнулась Вивиан, возмущенная его поведением. – И, прежде чем вы снова начнете распространяться на любимую тему о бескорыстном герое, спасшем легкомысленную девицу от страшной смерти в снегах, позвольте мне заметить, что я потратила полдня, пытаясь как-то компенсировать причиненные неудобства. В печи горит огонь, ужин может быть подан в любое время, кухня, еще днем напоминавшая средних размеров свинарник, блестит чистотой, и вам остается только присесть на диван и насладиться заслуженным отдыхом. И, – довершила она на одном дыхании, – я охотно заберу поднос со своей тарелкой в отведенную мне комнату, дабы ни одной лишней минуты не навязывать вам своего малоприятного общества.
– Роль мученицы вам не к лицу, Вивиан, – фыркнул Дерек. – Что до малоприятного общества, посмотрим правде в глаза: вас так же мало радует перспектива ночевать со мною под одним кровом, как и меня – необходимость возиться с вами. Это – мой горный приют, мое убежище, я люблю его за то, что... – тут Кейдж поморщился, – за то, что здешние места так не похожи на цивилизованный мир. Здесь я привык вести себя, как вздумается, и делать, что хочу.
– Например?
– А что придет в голову! Неделями не бриться, с утра до вечера не вылезать из конского навоза. Или нырять в снег в чем мать родила, не опасаясь, что какая-нибудь пуританская ханжа хлопнется в обморок при виде сего зрелища. – Он пожал плечами и расстегнул две верхние пуговицы шерстяной рубашки, что, в свете предыдущего замечания, выглядело крайне двусмысленно. – Вы мне очень мешаете, мисс Шелби.
Но вместо того, чтобы успокоить ее, эти слова почему-то уязвили Вивиан. Она вдруг почувствовала себя бесполой дурнушкой. В конце концов, мистер Дерек Кейдж абсолютно прав... Ей – только тридцать, но она – типичная классная дама, строгая и чопорная, которой на роду написано умереть старой девой. Впрочем, разве не сама она выбрала для себя эту дорогу?..
– Я – такая, какая я есть, и оправдываться по этому поводу не стану! А вам буду весьма признательна, если вы проводите меня в назначенную мне комнату.
– Ох, черт, да берите любую, лишь бы не мою! – нетерпеливо отмахнулся Дерек.
Он сказал это так, словно перспектива разделять с ней постель вторую ночь подряд способна привести в ужас любого нормального мужчину! Словно он сам охотнее уснул бы бок о бок с покойником! Ну что ж! Ничего нового Вивиан не узнала. Уже в шестнадцатилетнем возрасте она поняла: роковой женщины из нее, увы, не выйдет.
«Ах ты, бедняжка, стройные ножки – твое единственное достоинство», – удрученно сетовала тетя Энн и дарила все свое внимание и любовь очаровашке Элисон.
Неужели давняя обида пробила брешь в броне безразличия, которая издавна защищала Вивиан от враждебного мира? Неужели чувство неприкаянности, ненужности так отчетливо читалось на ее лице? Наверное, это и побудило Дерека Кейджа впервые со времени их встречи заговорить более мягко и сочувственно:
– Послушайте, я понимаю, что веду себя как медведь, но, честное слово, не нарочно! Просто мысли мои заняты другим, вот и все! Комната над кухней – самая теплая, так почему бы вам не заночевать там? А потом спускайтесь – и мы поужинаем вместе! Ну же, решайтесь! – настаивал он, видя колебания гостьи. – Не знаю, что уж вы там готовите, но аромат потрясающий! И даю вам клятвенное обещание: вас я по ошибке не скушаю.
Отказываться после этих слов было бы невежливо. Невежливо и глупо. И Вивиан кивнула в знак согласия. А потом поднялась по лестнице в указанную комнату. Она всегда гордилась собственным здравомыслием и именно благодаря ему достигла столь многого и в столь краткие сроки – правда, только в отношении карьеры.
Но почему же сейчас, в угоду подростковому тщеславию, Вивиан подбежала к зеркалу, висевшему над туалетным столиком красного дерева, и вытащила заколку, так, что густые пышные волосы волной рассыпались по плечам? Можно подумать, такой нехитрый прием поможет ей стать красивой и желанной!
«Из свиного уха шелкового кошелька не выкроишь!» – уверяла тетя Энн и была права. Мужчины обычно не обращают никакого внимания на тощих тридцатилетних женщин с вьющимися каштановыми волосами и непримечательными серыми глазами; они их просто не замечают!
Вивиан отыскала расческу и принялась методично приглаживать волосы, пока каждая прядь не улеглась на отведенное место. Одной рукой молодая женщина поудобнее перехватила привычный пучок у затылка, а другой защелкнула черепаховую заколку. Аккуратно заправив блузку в темно-синюю плиссированную юбку, она застегнула верхнюю пуговицу, и накрахмаленный воротничок лег параллельно кружевной вставке, перечеркнувшей не очень пышную грудь.
Красивее от этого Вивиан не стала, зато возникший в зеркале знакомый образ придал ей уверенности. Вечер в обществе Дерека Кейджа перестал казаться тяжким испытанием.
Ну ни дать ни взять монахиня, подумал Дерек, глядя вслед уходящей гостье. Собственно говоря, шаги Вивиан давным-давно затихли в конце коридора, а он по-прежнему не отрывал взгляда от дверного проема, за которым исчезла молодая женщина. Весь ее облик был полон строгого достоинства и грации – как и подобает матери-аббатисе. И одевается под стать: спокойные нейтральные тона, прямые линии. Вот только ангельской кротости недостает для полноты картины. Эта Вивиан Шелби – язвительная штучка, так и норовит задрать нос, на мужчин поглядывает с явным неодобрением – неспроста это!
Не то чтобы он, Дерек, ставил это гостье в вину. Напротив, склонен был одобрить. На своем веку Кейдж повидал немало трагедий, жертвами которых становились женщины, по глупости закрывшие глаза на инстинкт самосохранения в отношении мужчин.
Он подхватил пустую корзину и, свистнув Сейлу, пересек холл и вышел в темноту. Ледяной ветер швырял в лицо жалящее снежное крошево, обжигал щеки, но Дерек не возражал. Что угодно, лишь бы отвлечься от воспоминаний его служебного прошлого: многие образы, надо полагать, станут преследовать его до самой смерти.
Боже, но ведь Рождество на носу – счастливая пора, когда родственники собираются за одним столом. Проблема в том, что он сам повидал слишком много семей, пострадавших от чужой жестокости. Да, он выносил приговоры виновным, но разве этим восполнишь горестную утрату? Не помогут ни индейка с каштанами, ни плам-пудинг с ромом, ни детишки, вывешивающие чулки. Уж только не детишки с чулками!
В течение недолгих лет семейной жизни с Эрикой он всей душой надеялся, что жена подарит ему ребенка. Уж о своих-то близких он в состоянии был позаботиться! Хотелось, чтобы старики-родители порадовались внукам. Но дети так и не родились. Эрика ушла, а родители умерли – один за другим, в течение полугода.
И он остался один. Ему тридцать семь лет, денег у него хватает, карьера складывается лучше некуда (того и гляди займет судейское кресло еще до того, как ему стукнет пятьдесят!), но вот снова предстоит ему встречать Рождество в одиночестве! Если не считать, конечно, Харди и женщины, к которой, судя по всему, следует обращаться «сестра моя во Христе»!
Дерек покидал в корзину побольше поленьев, чтобы хватило до утра, и зашагал обратно к дому. Следы уже занесло снегом. Грядет классическое снежное Рождество, из тех, что рисуют на викторианских открытках: румяные матери, пряча руки в муфточках, шествуют в церковь во главе семейства, а большеглазые детишки прижимаются носами к застекленным окнам в бахроме сосулек.
Семья, дети... Несмотря на все усилия выбросить грустные мысли из головы, воспоминания снова вернулись на круги своя, леденя сердце хуже снега.
Дерек досадливо тряхнул головой. Надо было остаться в Сиэтле. Там сейчас наверняка идет дождь, а полоумные декоративные вишни вдоль бульваров и набережных открывают цветок за цветком в преддверии весны, до которой еще три месяца. Там – друзья, они сходятся в элитных клубах, заказывают икру и шампанское. Роскошные женщины поправляют ожерелья и с любопытством поглядывают в его сторону...
А его угораздило застрять в снегах с добропорядочной мисс Шелби, которая, надо полагать, до сих пор уверена, что детей приносит аист!
Дерек пинком распахнул дверь и с грохотом вывалил дрова на пол. Он слышал, как гостья возится у плиты, открывает духовку, бренчит ножами... Но стоило ему переступить порог кухни – и Вивиан застыла на месте, словно вдруг оказалась лицом к лицу с чужаком, задумавшим недоброе. Она стояла у дальнего конца стола; изящные, ухоженные руки монахини нервно теребили ножи и вилки, огромные серые глаза испуганно расширились, и зрелище это не на шутку взбесило Дерека.
Вивиан глядела на него, словно загнанный в угол котенок.
– Это ничего, что я?..
– Что такое? – нахмурился он.
– Ничего, что я накрыла на стол к ужину?
– Разумеется, – фыркнул хозяин дома, не в силах сдержать раздражения. – Почему бы и нет?
– За обедом ваш работник разозлился не на шутку. Кажется, он решил, что я много себе позволяю.
– А, Харди! – Дерек извлек из буфета бутылку вина и отыскал штопор. – Вы тут ни при чем, просто пробудили давние воспоминания. С тех пор как умерла его жена, старик почти не бывает в большом доме, разве что только чтобы проверить, в порядке ли печи. Полагаю, войдя и увидев накрытый стол – в точности как при жизни Джанет, – бедняга слегка опешил... дело-то к Рождеству!
– Простите, я понятия не имела...
– Естественно... – Дерек взял с полки два бокала. – Вы ко мне присоединитесь или вообще не пьете?
– Капелька красного вина к ужину не помешает.
Капелька красного вина к ужину не помешает! И губки надула как неодобрительно! Ох черт, веселенький предстоит вечер!
Вивиан разложила еду по тарелкам, Дерек наполнил бокалы и мстительно подумал, а не надраться ли ему – глядишь, и время пролетит незаметно! Девица уселась напротив и развернула салфетку: движения отточенные, манеры безупречные, словно родилась с серебряной ложкой во рту, как будто по первому ее слову сбегалась толпа слуг. Однако приготовленные блюда были очень недурны – судя по всему, эта монахиня близко знакома с кухней.
В меню вошло жаркое с клецками и густая подливка, и Дерек вынужден был признать, что ужин существенно улучшил его настроение.
– Эти клецки напомнили мне времена, когда в кухне орудовала Джанет, – сообщил он, ловко орудуя вилкой. – Она тоже добавляла их в жаркое из оленины.
– Оленина? – повторила Вивиан, побледнев как полотно и поперхнувшись вином.
– Ну, мясо оленя... – пояснил Дерек: наверное, собеседница в первый раз слышит о том, что олени съедобны. – Вы только сейчас поняли, что едите?
– Я думала, это говядина, – пролепетала молодая женщина, поспешно поднося к губам салфетку.
