Текст книги "Сказка только начинается"

Автор книги: Хелен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Никогда в жизни Марианна не испытывала такого облегчения, как сейчас, когда с крыльца послышался радостный детский крик и смуглый мальчуган, сбежав по ступенькам, обнял Хадсона за ноги.

– Абдул, дружок, здравствуй! – Хадсон подхватил мальчика на руки, немедленно превратившись из разъяренного хищника в доброго дядюшку. А в дверном проеме уже появились мужчина и женщина: он – одетый по-европейски, она – в длинной развевающейся джеллабе, но без чадры.

После приветствий и представлений хозяева повели гостей по выложенному мрамором коридору во внутренний дворик. Здесь было прохладно и тихо; в углу журчал фонтан, и широколистные пальмы бросали тень на красноватую землю. Безмятежный покой этого места и светская беседа помогли гостям немного развеять напряжение.

Идрис и его жена Фатима, казалось, вовсе не удивились появлению незнакомки: они встретили Марианну с таким искренним радушием, что скоро она почувствовала себя старым другом семьи, а вовсе не незваной пришелицей.

– Вы давно знаете Хадсона? – спросила она Фатиму, сидя рядом с ней на узкой софе и потягивая апельсиновый сок с лимоном. Идрис повел Хадсона к себе в кабинет полюбоваться новым компьютером, и маленький Абдул увязался за ними.

– Идрис с Хадсоном вместе учились в университете в Штатах, – ответила Фатима. – А я впервые увидела его на свадьбе, пять лет назад.

– Кажется, они очень хорошие друзья, – заметила Марианна. – Сразу видно, что привязаны друг к другу.

– Верно. – Фатима отлично говорила по-английски, а легкий акцент только добавлял ее речи очарования. – Хадсон очень помог Идрису после гибели его первой жены. Вы ведь знаете, что Идрис женат второй раз?

Марианна покачала головой.

– Нет, я не знала.

– Она погибла в автокатастрофе, – тихо рассказывала Фатима, – вместе с двумя детьми. Шофер тоже погиб. Идрису было очень тяжело, но Хадсон – как это по-английски? – поддерживал его в горе. Муж часто повторяет: «Не знаю, что бы я делал, если бы рядом не было Хадсона». Хадсон приехал сюда и несколько недель не отходил от Идриса ни на шаг. Он очень добрый и сострадательный человек, вы не находите?

– Да…

«Сострадательный? Может быть, не знаю…» – думала Марианна. Их скоропалительный роман продолжался два месяца, и за это время они почти не разлучались. Но сейчас Марианне снова пришло в голову, что она, в общем-то, ничего не знает о Хадсоне. Любовь, обрушившаяся как ураган, унесла их в какой-то волшебный мир, где все вокруг имело особое значение, где одного взгляда или прикосновения было достаточно, чтобы унести влюбленных на небеса. В то время они не разговаривали о прошлом, а будущее для них расплывалось в розовом тумане. Они жили только настоящим, ибо знали, что время их ограничено.

Хадсон получил от фирмы трехмесячный отпуск и месяц истратил еще до знакомства с Марианной. Ее же ждала работа в Шотландии. Но в тот вечер, когда он попросил ее стать его женой и она дала согласие, Марианна знала, что последует за ним куда угодно. Тем страшнее стало для нее то, что случилось на следующий день.

– … разве нет?

– Простите? – Марианна сообразила, что Фатима о чем-то ее спрашивает. Залившись краской смущения, она подняла глаза на марокканку.

– Я говорю, у вас, должно быть, очень интересная работа.

И беседа потекла своим чередом.

Фатима была слишком деликатна и хорошо воспитанна, чтобы открыто проявлять любопытство, однако ей, несомненно, хотелось узнать, какое место занимает гостья в жизни Хадсона. Марианна не без труда уходила от ее косвенных вопросов и испытала немалое облегчение, когда во дворике появились мужчины и все вместе отправились в столовую.

Обед был сервирован в марокканских традициях. Хозяева и гости расселись вокруг стола на низких софах; на стол были поставлены большие блюда, и обедающие брали еду руками, время от времени окуная пальцы в розовую воду. Марианна слышала об этом обычае, но в отеле, где все было устроено на европейский манер, ей не представилось случая полюбоваться этим «вживую».

В любое другое время она испытала бы истинное наслаждение от обеда. Стол ломился от изысканных восточных яств, но нервное напряжение совершенно лишило Марианну аппетита, и она ела лишь из уважения к гостеприимным хозяевам.

Зачем Хадсон привез ее сюда? Этот вопрос не давал ей покоя и во время еды, и позже, за кофе. Они не виделись два года. У них нет больше ничего общего. Место при Хадсоне уже занято. А ее он должен ненавидеть – и действительно ненавидит, он ясно дал это понять! Зачем же привез ее к своим друзьям и ведет себя так, словно она его возлюбленная? К чему эта утонченная и бессмысленная пытка? Какую месть он задумал?

Когда они распрощались с Идрисом и Фатимой, было уже около одиннадцати. На черном бархате неба высыпали огоньки звезд, и в воздухе витал тяжелый пряный запах магнолий. Над горизонтом на западе поднималась луна, и в призрачном свете ее далекие силуэты мечетей и минаретов казались нереальными, словно мираж. Стояла волшебная южная ночь, полная романтики и очарования.

Но Марианна не могла наслаждаться ее красотой. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой напряженной и скованной. А Хадсон, несомненно, догадывался о ее чувствах. Догадывался и наслаждался своей властью.

– Ты, кажется, меня боишься? – В глубоком голосе не слышалось враждебности, но едва Марианна взглянула на его безжалостный профиль, как по спине у нее пробежала холодная дрожь.

– Разумеется, нет! – солгала она.

– Нет? – Голос звучал по-прежнему мягко, но теперь в нем появилась скрытая угроза.

– Нет. А что, тебя надо бояться?

– Тебе – да.

Марианна не ждала такого ответа. Глаза ее испуганно расширились.

– Ты, Анни, сделала то, что еще никому и никогда не удавалось. Ты унизила меня. И мне это не понравилось. – От его слов, произнесенных с холодным безразличием, кровь застыла у нее в жилах. – Совсем не понравилось, должен тебе сказать.

– Но я… я все объяснила.

– У нас с тобой, Анни, было соглашение, – продолжал он, не обращая внимания на ее лепет. – Ты его нарушила. Что мне теперь прикажешь делать? – поинтересовался он, не сводя глаз с дороги.

Марианна молча смотрела на него, пытаясь понять, о чем он думает. Но лицо его, похожее на маску, хранило полное бесстрастие. Должно быть, с такой же бесстрастной миной он выкладывает свои карты в суде. Господи Боже, он обращается с ней словно с подсудимой!

– Но послушай…

– Нет, теперь я буду говорить, а ты будешь слушать! – внезапно взорвался Хадсон, и Марианна, вжавшись в сиденье, с ужасом поняла, что он в ярости – в ярости с того момента, как встретил ее сегодня за обедом. Значит, все это время он сдерживал свой гнев! Эта мысль наполнила ее ужасом перед почти сверхчеловеческой силой, с которой Хадсон удерживал себя в руках.

– Не думаешь ли ты, что мы с тобой пожмем друг другу руки и разойдемся? – язвительно спросил Хадсон. – За тобой должок, Марианна Макбрайд-Хардинг!

– Должок? – Хоть Марианна и умирала от страха, но эта фраза да еще ее двойная фамилия, произнесенная нарочито издевательским тоном, вызвали в ней вспышку гнева. – Подумай еще, Хадсон! – огрызнулась она. – Я ничего тебе не должна!

– Я думал, Анни, – медленно ответил он. – Долго думал. Два года на размышления – это немало, не находишь? Интересно, твой нынешний приятель знает, с какой талантливой вруньей имеет дело? Или ты водишь его за нос, как и меня?

– Кого?.. – Но в следующую секунду она все поняла. – Кийта?! Господи, да он мой начальник, ничего больше.

Неужели Хадсон серьезно думает, что она с Кийтом…

– Тогда я Санта-Клаус, – отрезал Хадсон.

– Ты мне не веришь? – Хадсон гнал машину на полной скорости по плохо освещенной дороге, но Марианна, распаленная гневом, этого не замечала. – По-твоему, я лгу просто так, ради удовольствия?

– Почему бы и нет? – процедил он, сжав губы в тонкую гневную линию. – Один раз я доверился тебе, моя неверная сирена, – и с меня хватит! – Он метнул в нее язвительный взгляд. – Думаю, тебе придется напрячь фантазию, чтобы объяснить приятелю, где ты провела вечер.

Марианна ошарашенно смотрела на него. Так вот что он задумал? Решил дать Кийту понять, что она… что? Что «была с Хадсоном» в библейском смысле слова, то есть спала с ним? Господи, какая мелочность, какая низость.

– Я просто скажу правду, – отрезала она, чувствуя, что губы у нее дрожат.

– Ищешь новых ощущений? – усмехнулся Хадсон. – А не боишься, что он будет… как бы помягче выразиться… удивлен? Держу пари, твой милый друг не примет эту историю за чистую монету!

– Но это правда, и ты прекрасно это знаешь, – сердито возразила Марианна.

– Знаю. Еще знают Идрис и Фатима. Но Кийт поверит в то, что я ему подскажу. Мы случайно встретились, ты случайно оказалась в моей машине. Как, по-твоему, ты могла попасть на ужин к знакомым?

– Мне и не нужно ничего доказывать! – гордо вздернула голову Марианна. – Кийт мне поверит!

– Влюбленный всегда ревнив, Анни, – спокойно ответил Хадсон. – А ревнивцы редко прислушиваются к доводам разума. Они верят в то, что им подсказывают. Помнишь Отелло?

– И ты… ты не остановишься перед ложью? – потрясение воскликнула Марианна.

– Естественно, – лениво отозвался Хадсон.

– Я же сказала, Кийт мне не друг и не любовник! – вскричала Марианна. – Это все твои фантазии!

– Тогда вообще не понимаю, о чем ты беспокоишься, – парировал Хадсон. – Все в порядке.

Но с этим Марианна не могла согласиться. Ей вспомнилось лицо Кийта сегодня за обедом; в голове вертелись обрывки их разговора. Он заговорил о Хадсоне и проницательно отгадал чувства Марианны, в то же время ясно намекнув, что она ему небезразлична. А если вспомнить, как он разговаривал с Хадсоном. Да, несомненно, Кийт хочет перевести их отношения в более личную плоскость.

– Никогда не играй в покер, Анни, – безразлично уронил Хадсон. – У тебя на лице написано, о чем ты думаешь. По-моему, я оказываю парню услугу. Должен же он понять, с кем имеет дело!

– Сколько раз тебе объяснять! – Никогда в жизни ей не хотелось ударить человека – до сегодняшнего дня. – Мы с Кийтом просто друзья!

– Ну да, да, разумеется!

Как можно ненавидеть человека – так сильно, как она ненавидит Хадсона, – и в то же время любить его, любить безоглядно, безумно, до ноющей боли в сердце? Об этом спрашивала себя Марианна, бессильно поникнув на сиденье. И вправе ли она его осуждать? А как вела бы себя она на его месте, если бы Хадсон бросил ее после двух месяцев безоблачного счастья? Наверно, просто убила бы! Разлука и ей далась нелегко, хотя она знала, что должна уйти, а уж ему…

Автомобиль мчался сквозь черную южную ночь. Марианна невидящим взглядом уставилась в окно; мысли ее унеслись в прошлое.

Как счастлива была она в ту ночь, когда Хадсон сделал ей предложение! С первой встречи она думала, что этот человек предназначен ей судьбой, но узнать, что он чувствует то же самое, было для нее потрясением. Она сама не верила своему счастью. Кто она и кто он? Преуспевающий светский человек, полный силы и достоинства, с репутацией проницательного и безжалостного юриста, человек, перед которым трепещут и которого остерегаются – не столько из-за его богатства или влияния, сколько потому, что никому и никогда еще не удавалось его обмануть.

Он был неподкупен и абсолютно честен – для юриста это само по себе удивительно. Ни давление коллег, ни угрозы преступников не могли заставить его нарушить собственный кодекс чести. И вот этот человек, к ногам которого склоняются самые прекрасные и утонченные женщины, которому доступны самые изысканные наслаждения, – этот человек полюбил ее! Было от чего потерять голову.

Желая поделиться счастьем с матерью, Марианна писала в Шотландию длинные письма, в каждой строчке которых стояло имя Хадсона. Однако, когда мать и отчим внезапно появились во Франции, их неожиданный приезд вызвал у Марианны тревогу. Она была рада видеть маму, но не отчима.

Майкл Кэкстон, американец, работающий в американской компании в Шотландии, женился на матери одиннадцать месяцев назад, когда Марианна была в университете. Отчим не полюбился ей с первого взгляда. Красивый до смазливости, галантный до слащавости – во всем, что он говорил и делал, чувствовалась какая-то липкая фальшь. Но мать любила его и впервые за пять лет, протекшие после смерти отца, выглядела по-настоящему счастливой.

Марианна была с отчимом холодно-вежлива и держала свои сомнения при себе, моля Бога, чтобы они не оправдались. Но Бог не внял ее мольбам.

В тот вечер, когда Хадсон сделал ей предложение, она вернулась домой далеко за полночь. Мама, дядя и тетя уже спали; Майкл сидел в гостиной. У него болят зубы, сказал он; Марианна почувствовала, что он лжет. У людей, испытывающих боль, не бывает такого жесткого, пронзительного взгляда.

– Хорошо провела вечер? – Вопрос прозвучал как бы между прочим.

– Отлично, спасибо, – вежливо ответила Марианна, надеясь, что больше вопросов не будет. Ее пугал взгляд отчима.

– А с Хадсоном у тебя все в порядке? – продолжил он расспросы.

– Да. – Бледно-голубые глаза отчима уперлись ей в лицо, и по спине ее вдруг побежали мурашки. Каким-то шестым чувством Марианна догадалась, что все эти расспросы – неспроста. – А ты знаешь Хадсона?

– Лично не знаю, но наслышан о нем. – Майкл улыбнулся одними губами – глаза его оставались холодными и пустыми, как у акулы. – Как не знать! Юрист, знаменитый на всю Америку! Отважный страж закона и порядка и все такое.

– Что ж в этом дурного? – резко ответила Марианна. – Людям нужны закон и порядок!

– Может быть толпе, – протянул Майкл. – Людям из стада, которые, виляя хвостом, получают от босса ежемесячный чек и мечтают только об одном – дотянуть до следующей зарплаты! – Очевидно, себя Майкл к «стаду» не относил.

– А ты, значит, не такой? – Многое отдала бы Марианна, чтобы не произносить этих слов! Интуиция подсказала ей: сейчас она услышит нечто такое, что лучше бы не слышать. – Ты другой?

– Как ты думаешь, Марианна, как мне достался дом в Шотландии? – спросил он вместо ответа.

При первой встрече с ее матерью Майкл жил в отеле. Однако за несколько недель до свадьбы он купил маленький замок с прилегающим поместьем в несколько десятков акров земли, озером и лесом и поселился там, с удовольствием играя роль средневекового феодала.

– Не знаю, – тихо ответила Марианна. – Я об этом не думала.

– А ты подумай! – Должно быть, во взгляде Марианны ясно читались ее чувства, потому что Майкл воскликнул раздраженно: – Да не смотри ты на меня так! Наш мир, детка, живет по волчьим законам: не съешь ты – съедят тебя! А замок достался мне в обмен на услугу, вовремя оказанную нужным людям, – закончил он, сверля ее сощуренными глазами.

– Да… – потрясенно прошептала Марианна. – Ты же бухгалтер. Да, понимаю.

– Нам известно, что Хадсон собирается взяться за одно дело, – продолжал Майкл. – Если это случится, могут пострадать мои… гм… хорошие знакомые. Благодетели, можно сказать. Могу пострадать и я. Разумеется, на тебя и на твою мать выльются ушаты грязи. А если ты с Хадсоном…

– Что за дело? – непослушными губами выговорила Марианна.

– Да так, одно дельце в Штатах. Фараоны уже давно под нас копали, и полтора года назад было решено, что мне лучше смыться из страны. Подальше от нежелательных расспросов. Ведь никогда не знаешь, когда доблестным стражам порядка вздумается взять тебя за горло, – рассказывал он таким тоном, словно вел беседу о погоде.

– А мама знает? – Марианне не верилось, что этот разговор происходит наяву. Но так и было: в уютной тетиной гостиной напротив нее сидел бандит, настоящий гангстер, и Бог знает зачем откровенничал с ней о своих темных делишках. – Она знает, почему ты уехал из Штатов?

– Разумеется, нет. Я ни с кем не обсуждаю свои личные дела. – Его легкомысленный тон не соответствовал холодному блеску внимательных глаз. – Сама понимаешь, такие секреты лучше держать при себе.

– Зачем же ты мне все это рассказываешь?

– А ты подумай головой! – рявкнул Майкл, но тут же, спохватившись, вернулся к прежнему беззаботному тону: – Из твоих писем я понял, что ты имеешь влияние на Хадсона де Санса. О такой удаче мы и мечтать не могли! Все, что нам нужно, – чтобы Хадсон отказался от дела. Тогда оно заглохнет само собой. – Он многозначительно улыбнулся, ожидая ее ответа.

– Ты хочешь, чтобы я убедила Хадсона не браться за дело? – медленно, как во сне, спросила Марианна. – И это все?

– Вот именно. – В голосе его появились вкрадчивые нотки. – Так будет лучше для нас всех, согласна? Для тебя, для твоей мамы, для меня. Да и для самого Хадсона. Подумай, что станет с его блестящей репутацией, когда всплывет, что он связался с дочерью уголовника? А это обязательно всплывет.

– Я не твоя дочь! – отрезала Марианна.

– На такие мелочи журналисты внимания не обращают, – парировал он.

– И он не «связался» со мной так, как ты это понимаешь! – с отчаянием в голосе продолжала Марианна. – Он любит меня! Сегодня он сделал мне предложение!

– Что? Ты серьезно?! – Майкл покрутил головой. – Все лучше и лучше!

– Ненавижу тебя! – воскликнула Марианна. – Теперь я все поняла! Ты не любишь маму – ты просто не способен любить! Ты женился на ней только для прикрытия! Должно быть, не мог поверить своей удаче, когда узнал, что я встречаюсь с Хадсоном.

– Дар богов, – насмешливо подтвердил Майкл. – Такими дарами не пренебрегают! Будь разумна, Марианна, и все сложится к твоей же пользе. Я сделаю тебя богатой, а если ты еще и выйдешь за Хадсона…

– Ты не оставишь нас в покое, – горько закончила Марианна. – Будешь шантажировать Хадсона, играя на его чувствах ко мне, и превратишь его в игрушку в руках твоих друзей-преступников. Ты никогда не позволишь ему освободиться!

– Это будет первый и последний раз, даю слово, – ответил Майкл, но по его лицу Марианна догадалась, что этим словам верить не стоит.

– Твое слово? – воскликнула она. – Слово негодяя! Господи, и моя мать замужем за таким человеком!

– Осторожней, Марианна! – елейным голосом предупредил Майкл. – Мои друзья – очень влиятельные люди, они могут уничтожить и ее, и тебя. Будь умной девочкой, и все образуется.

Но Марианна не собиралась становиться «умной» в понимании Майкла. Она убежала в свою комнату и несколько часов просидела на кровати, отчаянно ища выход из тупика. И не находила.

Как поступит Хадсон, если она откроет ему все? Подчинится? Но тогда он навсегда потеряет уважение к себе, станет сломленным человеком. Вступит в борьбу с Майклом и его сообщниками? Но тогда грязь, которой обольют журналисты Майкла и его семью, неизбежно забрызгает его самого. Любое решение станет для Хадсона источником бед и страданий.

Значит, принять решение должна Марианна. Уйти из его жизни. Сейчас же – и навсегда. Просто исчезнуть. Сердце ее разрывалось от боли, но иного выхода она не видела.

Марианна написала три письма. В первом, обращенном к матери, рассказывала все. Во втором – к Майклу – сообщала, что уезжает туда, где никто не сможет ее найти, и что ничего не скажет Хадсону. Третье письмо было для нее самым трудным. Затем она уложила вещи и перед рассветом выскользнула из дома. Ее путь лежал в Лондон.

Марианна сняла крошечную комнатку на окраине и устроилась работать официанткой. Первые месяцы лондонской жизни почти стерлись из ее памяти.

Боль и отчаяние сменились тупой опустошенностью; Марианна жила словно во сне. Позже она поняла, что переживала глубокую депрессию. Не вспоминала прошлого, не думала о будущем; механически, как автомат, выполняла свою работу, возвращалась домой и засыпала глубоким сном без сновидений – сном черным и беспросветным, как ее горе.

Из депрессии ее вывела случайная встреча со старым знакомым из родной деревни. За чашкой кофе посреди переполненного кафе этот человек рассказал Марианне, что ее мать и отчим уже несколько месяцев как мертвы. Вскоре после возвращения в Шотландию их жизни унесла дорожная катастрофа. Этот удар вывел Марианну из оцепенения.

Она безумно горевала по матери, с пугающей яростью ненавидела Майкла и с новой силой тосковала по Хадсону. После стольких месяцев душевной пустоты она вновь жила, помнила и чувствовала – пусть даже главным ее чувством стала невыносимая боль.

– Хочешь, я подержу тебя за руку во время решающего объяснения? – Знакомый голос, холодный словно отточенный клинок, вонзился в ее кошмары и вырвал ее из плена прошлого. Перед ними сверкал огнями вечерний отель. Марианна вспомнила, где она и с кем, и паника охватила ее с новой силой.

– Что? Нет, что ты, конечно, нет! – выпалила она, чувствуя, что еще немного – и разревется, как младенец. Как можно, думала она, одновременно ненавидеть и любить?

– Он, наверно, спросит, почему ты ему не позвонила, – тихо предположил Хадсон. – Мне и самому странно. Правда, почему? – И он сверкнул в ее сторону насмешливым взглядом.

Марианне это просто не пришло в голову. За весь вечер она ни разу не вспомнила о Кийте; все ее мысли были заняты прекрасным и безжалостным мужчиной рядом с ней.

– В этом не было надобности, – резко ответила она. – Я не обязана отчитываться – ни перед Кийтом, ни перед кем-то еще!

– Самостоятельная женщина? – фыркнул Хадсон. – Помнится, раньше ты не проявляла такого воинственного духа!

«Какая уж там воинственность!» – грустно подумала Марианна. Внутри у нее все просто тряслось. Но давно прошли те времена, когда она могла что-то объяснить Хадсону. Возможно, если бы она отправилась к нему сразу после смерти Майкла и рассказала обо всем, их жизнь сложилась бы по-другому. Однако Марианна понимала, что смерть Майкла ничего не изменила. Майкл и после смерти остался преступником, и связь с его падчерицей по-прежнему могла запятнать Хадсона в глазах общества. Выхода не было.

Услыхав о катастрофе, Марианна связалась с семейным адвокатом и с удивлением узнала, что по завещанию, составленному вскоре после свадьбы, мама и Майкл оставляли ей все свое состояние. Состояние было немалое, и Марианна никогда не забудет потрясенную физиономию адвоката, когда она сказала, что хочет отдать все эти деньги на благотворительность. Она знала, что большая их часть добыта бесчестным путем, и вздохнула свободно, только когда избавилась от них.

– Вот и приехали. И ты посмотри, кто нас ждет! Ни дать ни взять наседка над цыплятами! – заметил Хадсон, останавливая машину у подъезда.

При виде встревоженного Кийта Марианну охватило острое чувство вины. Однако она не могла не признать, что сравнение Хадсона недалеко от истины.

– Поцелуешь меня на прощание? – насмешливо протянул Хадсон, глядя, как Кийт, едва не прыгая от возбуждения, мчится вниз по ступенькам.

– Ты грязная свинья! – прошипела Марианна.

– Знаю, – улыбнулся он в ответ.

Кийт подбежал к машине и распахнул пассажирскую дверцу. Хадсон уже вышел; опершись на капот, он с интересом наблюдал за сценой.

– Где ты была? – Голос Кийта поднялся на несколько октав выше обычного, мальчишеское лицо побагровело от негодования. – Сначала я ждал тебя к обеду, потом – к ужину.

– Извини… – начала Марианна, но Кийт ее не слушал.

– Я до смерти перепугался! Никто не знал, где ты! – Хадсона он упорно не замечал. – Неужели трудно было позвонить? Просто объяснить, где ты и когда вернешься?

– Боюсь, это моя вина, – промурлыкал Хадсон. Нетрудно было догадаться, как он наслаждается собой. – Мы… гм… ужинали у друзей.

Эту чистую правду Хадсон умудрился произнести так, что она звучала как ложь. Его «гм» уничтожало все сказанное, и, конечно, он сделал это специально. Как же Марианна его ненавидела!

– Верно, Анни? – повернулся он к ней, произнося ее имя с подчеркнутой интимностью.

– Да, так и было. – Черт возьми, ведь это действительно так и было! – Они… друзья Хадсона пригласили его на ужин. – (На лице Кийта отражалось явное недоверие.) – Было бы невежливо… Я не могла отказаться, – беспомощно закончила она.

– А телефона у них не было? – резко спросил Кийт.

Хоть бы он не выяснял отношения на глазах у Хадсона! – думала Марианна. Неужели не понимает, что играет на руку противнику? Очевидно, не понимает.

– Так что же? Был у них телефон? – допытывался Кийт.

– Не знаю, – пробормотала Марианна. – Кийт, пожалуйста, может быть, войдем в отель и там поговорим?

– Да, у них есть телефон, – раздался звучный голос Хадсона. – Боюсь, мы просто об этом не подумали. Совсем забыли, – добавил он с ослепительной улыбкой.

Нет, сейчас она его ударит! Марианна глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Кийт, я все объясню…

– Завтра мы начинаем работу в пять утра. Ты должна быть в холле в половине четвертого. – Кийт вытянулся во весь свой невысокий рост. На лице его была написана настоящая ярость. – Мы должны начать на рассвете, так что не опаздывай, – резко добавил он.

– Я не опоздаю. Послушай, я сейчас все объясню…

– Спокойной ночи, Марианна. – И, высоко подняв голову, он пошел прочь.

– Видишь, что ты наделал! – обернулась к Хадсону Марианна. – Я никогда не видела Кийта в таком состоянии! Как ты мог?

– С легкостью, – сухо ответил Хадсон. – Как видишь, обмануть этого парня проще простого. Интересно, он никогда не слышал, что за свои интересы надо бороться? Или к нему всю жизнь все падало с неба и оставалось только ложку подставлять?

– Ты ничего не знаешь о Кийте! – взорвалась Марианна. – Он прекрасный человек, добродушный, всегда веселый…

– Ну чистый коккер-спаниель, – сухо закончил Хадсон. – Но, знаешь, от любимой собаки требуется одно, а от любовника – немножко другое.

– Он мне не любовник и никогда им не был! – завопила Марианна.

– Но очень хотел бы стать. – Этот удар пришелся в точку.

– Так вот почему ты так себя ведешь? – воскликнула Марианна. – Потому что знаешь… думаешь, что он меня любит?

– Воображает, что любит, – цинично поправил ее Хадсон. – А это разные вещи. Он не знает тебя, как и я когда-то, и, подобно мне, любит создание собственной фантазии. Но со мной ты просто развлекалась, а флирт с Кийтом, без сомнения, приносит и практическую выгоду – ведь он твой начальник!

– Ты отвратителен! – сквозь зубы процедила Марианна.

– Лучше скажи, реалистичен. – Прищурившись, он надменно рассматривал ее; черные волосы его тускло блестели в свете луны, и отблеск фонарей играл на высоких скулах. – Я реалистично смотрю на мир и на тебя, Анни. Один раз ты уже обвела меня вокруг пальца. Второй раз это тебе не удастся.

– Я не… Все было совсем не так, – пробормотала Марианна. Губы ее тряслись.

– Не так? – протянул Хадсон. – Тогда как ты назовешь свое поведение? Ты соглашаешься выйти за человека замуж, при том что дома тебя ждет другой жених! Объясни, пожалуйста, я действительно хочу знать!

– Майкл сказал тебе неправду.

– Неправду? – Хадсон горько рассмеялся. – Что же, по-твоему, «правда»? Твое письмо? «Прощай, Хадсон, спасибо за приятные каникулы, но я вдруг поняла, что жизнь жены адвоката для меня не подходит»! – зло передразнил он ее прощальную записку.

Марианна молча смотрела на него; мысли ее мчались как необузданные кони. Рассказать ему? И что тогда будет?

Здесь возможны три варианта. Очевидно, что Хадсон больше ее не любит. Пожалуй, он просто выслушает, примет к сведению и уйдет. Второй вариант (тут сердце ее бешено забилось): он почувствует жалость и ответственность за нее и попытается восстановить их прежние отношения в надежде воскресить ушедшие чувства. И тогда его карьера окажется под угрозой. Пусть Майкл умер, но его сообщники живы, а память у подобных людей долгая. Для них два года – недолгий срок, даже и не срок вовсе.

Наконец, третий, наиболее вероятный вариант: Хадсон ей не поверит. Решит, что она выдумала фантастическую историю, чтобы оправдать свой обман. Майкл умер, и ей нечем доказать свою правоту. Хадсон скорей поверит лжи отчима, чем ее признанию.

Итак, нет причин говорить правду. Кроме одной: нелегко вынести тяжелый, презрительный взгляд Хадсона. Она так тосковала по нему, но теперь, когда он оказался рядом, стало еще хуже.

– Ладно, не трудись. – Он сел в машину. – Все равно не поверю. – Дверца с грохотом захлопнулась, словно раз и навсегда отрезав Марианну от его сердца.

Влажными от слез глазами она следила, как автомобиль Хадсона петляет между клумб, направляясь в гараж. Хадсон презирает ее, и она не может его осуждать. Если бы сказала правду, возможно, вышло бы еще хуже. Он мог решить, что Марианна и ее мать знали о деятельности Майкла и участвовали в его преступных делах. С людьми, подобными Майклу, Хадсон сражался всю жизнь; всеми силами души он ненавидел их и то зло, которое они олицетворяют. Нет, пусть уж лучше считает ее легкомысленной девицей, которая в ожидании свадьбы развлекалась на стороне.

Автомобиль скрылся за поворотом, и Марианна поспешила в отель. Почти бегом она влетела в свой номер и заперла дверь на ключ. Еще одной встречи с Хадсоном ей просто не вынести.

Но может быть, второй встречи не будет? Он сделал то, что хотел: высказал все, что о ней думает, унизил ее, доставил ей неприятности, – может быть, теперь успокоится? Марианна не винила его; она догадывалась, что он чувствовал два года назад, и мысли об этом сводили ее с ума. Но пусть лучше страдает его гордость, чем карьера и жизнь.

Захлопнув за собой дверь, Марианна прислонилась к косяку; из-под закрытых век потекли слезы. Два года назад она из любви к нему пожертвовала своим счастьем. Неужели этого мало? Почему судьба так жестоко наказывает ее – теперь, когда, казалось, разбитая жизнь снова начинает налаживаться?

Марианна опустилась на пол; из груди ее рвались хриплые стоны, подобные крикам раненого животного.

Она почти научилась жить без него! Только начала привыкать к мысли, что ей не суждено семейное счастье!

Марианна не помнила, как добралась до кровати и как уснула. На следующее утро она проснулась вовремя; лицо ее было бледно, глаза покраснели, но слез больше не было. Не было ни боли, ни отчаяния – только холодная пустота в сердце. И последние слова Хадсона.