Текст книги "Многообещающее Рождество"

Автор книги: Хелен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Митчелл знал, что обманывает себя…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Ты же не собираешься идти на ужин с Митчем в таком виде?

Кей посмотрела на мать и вздохнула. После ухода Митчелла та почти ничего не сказала о его визите, но ее молчание было весьма красноречиво.

– Мама, мне двадцать шесть, а не шесть, и я вполне способна решить, что мне надеть, – мягко упрекнула Кей.

Линора хмыкнула, глядя на черные джинсы и кашемировый джемпер светло-сиреневого цвета.

– Он сказал «повседневная одежда», разве ты забыла? – напомнила Кей. – Вероятно, мы будем ужинать в каком-нибудь местном заведении быстрого питания.

– Митч никогда не поведет девушку в такое место.

– Откуда ты знаешь? – Кей начала терять терпение. Ты видела его всего несколько минут. Он может оказаться серийным убийцей, или закоренелым многоженцем, или…

– Ну, это глупо, – прервала Линора, снова хмыкнув.

– Мама, рискую разрушить твои иллюзии о рыцаре на белом коне, которые, очевидно, ты питаешь, но этого мужчину интересует только одно, – с горячностью возразила Кей. – И так как он не получит этого от меня, наша встреча будет короткой и, вероятно, неприятной. Хватит об этом, ладно?

– Ах, Кей… – Линора подошла к дочери и, взяв за руки, заглянула в глаза. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Последние несколько лет были трудными, и мужчина, такой, как Митч, – богатый, преуспевающий и…

– …холостой, – насмешливо вставила Кей.

– Да, и холостой. – Линору не смутил сарказм дочери. – Такие мужчины встречаются раз в сто лет. Дай ему шанс, это все, о чем прошу. Посмотри, что будет, повеселись.

– Почему все вдруг захотели, чтобы я веселилась? Послушай, Митчелл Грэй богат, преуспевает и холост, как ты только что справедливо заметила. А мы считаем каждое пенни и предлагаемся только оптом. Это не та сделка, которую захочет заключить человек вроде Митчелла. Он может выбрать любую женщину.

– Но он пригласил тебя, – возразила Линора.

– Да, но по другой причине. Он хочет отыграться за то, что произошло за обедом.

– Но ведь он пригласил тебя на обед! – победоносно воскликнула Линора. – Это означает, что ты его интересуешь.

– Успокойся, мама! Мне не нужен мужчина. Я совершенно довольна своей жизнью.

Линора выпустила руки дочери и красноречиво фыркнула.

– Позвони, если я понадоблюсь. – Кей взглянула на часы на камине. Они показывали без пяти восемь. – Если Эмили опять будет кашлять, микстура на тумбочке. И никакого сока, если они попросят пить, – только воду. Я не хочу, чтобы всю ночь у них на зубах был сахар.

– Ради бога, уходи, Кей, и постарайся хорошо провести время! – раздраженно проговорила Линора. – У тебя должна быть какая-то жизнь помимо дочерей. Перестань вести себя так, будто ты старуха.

– Мама! – Кей была потрясена и обижена. Линора заметила и обняла ее.

– Дорогая, я не хотела тебя обидеть. Я думаю только о тебе. Ты чудесная мать и дочь, самая лучшая, но пора забыть прошлое.

– Я забыла его, – твердо возразила Кей.

– Хотелось бы верить, – задумчиво сказала Линора, но, когда стук в дверь возвестил о прибытии Митчелла, встрепенулась: – Он здесь!

Кей было забавно видеть, как на лице матери появилось что-то вроде паники, и это помогло ей преодолеть собственное волнение. Она сделала глубокий вдох, прошла через комнату и открыла дверь. Сердце у нее замерло. Митчелл сменил деловой костюм на короткую черную кожаную куртку и черные джинсы, подчеркивавшие его мрачноватую красоту. Он снова побрился, и мысль об этом показалась ей такой интимной, что Кей пронзила дрожь.

– Привет. – Он протянул ей большой букет фрезий и бледно-розовых роз. – Это для вашей мамы.

– А-а. – Она явно растерялась.

Митчелл тихо засмеялся, серые глаза заискрились юмором, и, когда она вспыхнула, он полез в карман и достал маленькую прозрачную коробочку, в которой лежала красивая белая орхидея.

– Это вам, – пробормотал он, подавая Кей коробочку.

– Спасибо, – смутилась она. – Войдите и подождите, пока я возьму куртку.

Кей оставила мать восхищаться розами и устремилась наверх, чтобы взять куртку и, стоя перед зеркалом, приколоть изящный цветок на джемпер, не дожидаясь, пока Митчелл предложит свои услуги. У орхидеи был тонкий, слегка напоминавший магнолию запах, но с примесью чего-то экзотического, и, спускаясь по лестнице, Кей ощущала ее аромат.

Когда она спустилась в кухню, Линора и Митчелл смеялись. Атмосфера явно была непринужденной и дружелюбной, и на мгновенье Кей почувствовала себя лишней.

Они повернулись к ней, и у нее на лице появилась слабая улыбка.

– Может, пойдем? – напряженно осведомилась она.

– Конечно!

В ответ на ее резкий тон Митчелл вопросительно взглянул на Линору, но Кей предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Однако нужно будет указать матери, что его черные джинсы, конечно, от Гуччи или Армани, а ее куплены в обыкновенном магазине… Но суть не в этом.

– Куда вы идете?

Они обернулись и увидели две маленькие фигурки в пижамах на середине лестницы.

– Ну-ка, – голос Кей мгновенно смягчился, – что это вы там делаете? Вы уже полчаса как должны спать.

– Иди, иди, я займусь ими, – поспешно сказала Линора, однако Митчелл, широко улыбаясь, подошел к лестнице.

– Я веду вашу маму поужинать в одном месте. Вы не возражаете?

Близнецы переглянулись и закивали.

– Мы знали, что ты придешь, – заявила Джорджия. – Мы слышали, как мама и бабушка говорили о тебе.

– Так, вы уже поздоровались, а теперь немедленно в постель, – перебила ее Линора, обходя Митчелла и поспешно направляясь к лестнице.

Кей бросила взгляд на Митчелла и увидела, что у него подрагивают губы. Он, очевидно, догадался, что в его адрес прозвучали весьма нелестные слова.

– Спокойной ночи, дорогие.

Митчелл повернулся и открыл дверь.

– Это было так нелестно? – спросил он низким голосом, не пытаясь скрыть, что ему смешно.

– Что вы сказали? – уклонилась она от ответа. Что было нелестно?

Митчелл открыл калитку и пропустил Кей вперед.

– Ваша мама – прекрасная женщина, – лениво протянул он, – но бедные дети и ахнуть не успели, как она загнала их в постель.

– Мне совершенно непонятно, о чем вы говорите, – пролепетала Кей, у которой дух захватило при виде великолепного, низкой посадки спортивного автомобиля перед домом. Она мысленно благословила свое решение надеть джинсы, а не юбку.

Дверца была любезно распахнута, и Кей довольно изящно скользнула на кожаное сиденье.

– Пристегните ремень.

– Что? – Она бросила на него взгляд и сразу пожалела об этом: он сидел слишком близко, и она никак не могла подавить нервную дрожь.

– Ваш ремень. – Митчелл перегнулся через нее, и искусительный запах заставил сердце бешено забиться.

– Красивая машина. – Кей чувствовала, что нужно что-то сказать, чтобы разрядить наэлектризованную атмосферу.

– Благодарю.

Автомобиль с глухим ревом рванулся вперед, и Кей едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Ей пришлось сделать глубокий вдох.

– Какая… какая это машина?

– «Астон-мартин», – мягко сказал Митчелл.

– А-а. – Очевидно, она должна была узнать эту марку. – Я не разбираюсь в машинах.

– Вы и не должны.

Однако она знает, что такой автомобиль – это секс-машина на колесах и, несомненно, средство обольщения в руках такого мужчины, как Митчелл.

– Она… она, наверное, очень дорогая, – с трудом произнесла Кей.

– Очень. – Проницательный взгляд пронзил ее насквозь, прежде чем Грэй перевел глаза на ветровое стекло. – Мальчишеские игрушки – вот что вы думаете.

Мальчишеские игрушки? В Митчелле Грэе не было абсолютно ничего мальчишеского. Кей старалась не замечать, что длинные мускулистые ноги, обтянутые черными джинсами, почти касаются ее.

– Вовсе нет, – правдиво ответила она. – Почему вы так говорите? Вы смотрите на это так?

Он улыбнулся.

– Вы очень умно уклонились от ответа, миссис Шервуд. Хотя, возможно, вы правы, – спокойно продолжал он. – Мне нравятся машины с новейшими усовершенствованиями, ощущение, которое возникает от бешеной скорости, и тому подобное. Время от времени я участвую в гонках; вам нужно как-нибудь прийти и посмотреть.

– Играете со смертью? – холодно осведомилась она. – Не думаю, что мне захочется увидеть это. Я считаю, что жизнь – слишком ценный дар, чтобы ставить ее на карту.

– Умение тоже кое-что значит, – сухо заметил он.

– Возможно. – Кей пожала плечами. – Но если жизнь дорога и наполнена счастьем, такой риск просто бессмыслен.

Выражение лица у него не изменилось, только линия рта стала жестче, и Кей поняла, что Митчеллу не понравились ее слова.

– Вы считаете, что спорт, которым я занимаюсь, свидетельствует, в некотором роде, о желании смерти?

– Я этого не говорила. – Кей взглянула на строгий профиль. Ого, кажется, она наступила на любимую мозоль. – Но я думаю, что если бы вы полностью реализовались в обычной жизни, у вас не было бы необходимости подвергать себя бессмысленному риску.

– Избавьте меня от любительской психологии!

– Простите, но вы сами начали этот разговор! – возмутилась Кей.

На несколько минут воцарилось молчание. Автомобиль мчался сквозь ночь с явным превышением скорости.

– Почему вы делаете это? – неожиданно сердито спросил Митчелл.

– Что именно?

– Спорите, не соглашаетесь, пытаетесь лбом прошибить стену. Более упрямой женщины я не встречал.

Кей закусила губу, чтобы удержаться от резкого ответа, и ровным голосом проговорила:

– Если вам нужна собеседница, которая будет соглашаться со всем, что вы скажете, а также демонстрировать, что считает вас полубогом, – вы выбрали не ту женщину. У меня есть убеждения и мнения, и если случайно задела ваши принципы, ничего не поделаешь. У меня был период, когда жизнь потеряла для меня всякий смысл, и тогда я могла рисковать. Сейчас все по-другому. Жизнь мне очень дорога.

– Вам повезло, – сухо заметил Митчелл.

– Возможно. Но удача – обратная сторона неудачи. Многие думали, что моя беременность, после того как Перри оставил меня, – настоящая катастрофа, последний гвоздь, забитый в крышку гроба, но именно это оказалось благом, которое дало мне силы бороться за будущее.

– Перри был вашим мужем? – тихо спросил Митчелл, заметив ее волнение.

– Да. – Кей внезапно поняла, как много рассказала.

– Не набрасывайтесь на меня опять, Кей. Она взглянула на него. Митчелл смотрел вперед.

– Я… я не набрасываюсь, – неуверенно сказала она, испуганная легкостью, с которой он прочитал ее мысли.

– Так почему же он ушел? – спокойно спросил он.

Кей замерла, но ее голос был ровным:

– На самом деле я выгнала его. Ее звали Трейси, но наш брак дал трещину задолго до этого. Она… она оказалась последней каплей.

– Вы часто встречаетесь с ним? А близнецы?

– Он их ни разу не видел.

Митчелл негодующе хмыкнул, и Кей не выдержала:

– Меня это устраивает, поверьте. И давайте переменим тему.

– Классическую, джазовую или рок? – Что?

– Какую музыку вы хотите послушать?

После небольшой паузы Кей сказала дрожащим голосом:

– Джазовую, пожалуйста.

Заиграла музыка, и Митчелл сосредоточился на дороге, а Кей затихла. Сквозь густые ресницы она украдкой взглянула на чеканный профиль. В горле стоял ком; ей никак не приходило в голову, что сказать, и атмосфера в машине становилась болезненно напряженной.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем Митчелл нарушил молчание:

– Мы уже почти на месте.

Кей кашлянула.

– Где мы?

– Как я уже говорил, мы поужинаем в неформальной обстановке.

Она выпрямилась. Было в его голосе что-то…

– Так где же мы? – снова спросила она более твердым голосом.

– У меня, – невозмутимо ответил Митчелл.

– У вас?!

– Не волнуйтесь, вы не останетесь наедине с большим серым волком, – усмехнулся он. – Я предлагаю вам ужин, Кей, а не постель и завтрак. Я уже говорил, что не поступаю так, как вы думаете.

Она не так наивна, чтобы поверить. Но теперь слишком поздно, придется пережить этот вечер. К тому же вряд ли Митчелл Грэй из тех, кто силой навязывает женщине свое внимание.

Через несколько минут они повернули с главной дороги на менее освещенное авеню, и Митчелл остановил машину перед большими железными воротами в высокой каменной стене. Не выходя из машины, он открыл их с помощью пульта и закрыл, как только они въехали во двор. Сад красиво освещался небольшими лампочками, прикрепленными к деревьям, и более крупными осветительными приборами, искусно скрытыми в клумбах и декоративных кустах.

Подъездная аллея оказалась длинной, и, когда Кей заметила дом, она поняла, что он находится в очаровательной лесистой местности, при виде которой у многих людей потекли бы слюнки.

Она с трудом перевела дыхание.

– Какое чудесное место! Вы давно живете здесь?

– Восемь лет.

Митчелл остановил машину на посыпанной гравием аллее и, повернувшись к Кей, положил руку на спинку ее сиденья.

– Я купил это, как выразился агент по продаже недвижимости, за «бесценок», потому что в то время внутри царили грязь и запустение, а окружающая территория представляла собой непроходимые заросли позади заболоченного поля. Тогда «бесценок» стоил мне каждого свободного пенни и огромного залога, – сухо добавил он, но я решил рискнуть, надеясь, что мой бизнес наладится и через двенадцать месяцев я буду при деньгах.

Кей кивнула.

– Он стоил таких затрат, – задыхаясь, пробормотала она.

Митчелл улыбнулся.

– Кое-какую работу я сделал сам, но преобразила это место, конечно, целая армия плотников, строителей, сантехников, садовников и других рабочих. Входите и взгляните.

Едва они ступили на круглые каменные ступени лестницы, ведущие к парадной двери, как та распахнулась и Кей увидела высокого, представительного мужчину.

– Мистер Грэй, мне показалось, я услышал, как подъехала машина.

Оставив эти слова без ответа, Митчелл произнес:

– Генри, это молодая леди, о которой я тебе говорил. Кей Шервуд. Кей, познакомьтесь с Генри, моим домоправителем.

Домоправителем? Великосветским тоном с ноткой ликования Генри произнес:

– Очень рад познакомиться, миссис Шервуд. Я уже давно хочу увидеть женщину, которая поставит мистера Грэя на место, и, позвольте заметить, я думаю, что сегодня вам это великолепно удастся.

– Нет, не позволяю, Генри. – Речь домоправителя позабавила Митчелла. – Поверь мне, миссис Шервуд не нуждается в поощрении.

Кей надеялась, что они не заметили, как сильно она удивлена. Она протянула руку домоправителю, который, очевидно, был также другом.

– Спасибо за доверие, Генри. Я попытаюсь оправдать его.

– Не сомневаюсь, миссис Шервуд.

Голубые глаза весело поблескивали, и, глядя на привлекательное лицо, она поняла, что Генри, несмотря на копну седых волос, отнюдь не стар.

– Сначала я покажу миссис Шервуд дом, Генри, а потом мы бы хотели, чтобы ты подал коктейли в гостиную. – Митчелл, очевидно, решил, что ее беседа с Генри несколько затянулась; он взял Кей за локоть и направил в дом.

Она оказалась в зале с высоким потолком. Стены, обшитые дубовыми и ясеневыми панелями, светлый деревянный пол, приятное ощущение света и простора. Воздушный стильный вид, искусно подчеркнутый зеркалами и стеклом, блестящим деревом и чистыми линиями.

Изящная гостиная в приглушенных тонах с умелым использованием тканей и индийских драпировок, семейная гостиная, комната для завтрака, столовая и огромная кухня.

Восемь спален, и у каждой собственная цветовая гамма. Огромная главная спальня, выполненная в кофейно-кремовых тонах, вызвала у Кей чувство особой неловкости. Она была бесстыдно мужской: гигантская кровать с водяным матрасом явно сделана на заказ; ванная с душем в углу и джакузи, отдельной сауной и парной сами по себе вызывают чувственные ощущения. Сцены, в которых Митчелл нежится на кровати с какой-нибудь роскошной обнаженной красоткой или предается удовольствиям греховно приятных сражений в душе или ванне, буквально мелькали у Кей перед глазами, и к тому времени, когда он вновь сопроводил ее в гостиную, она вся горела и задыхалась.

Когда Генри принес им коктейли в гостиную, Кей заставила себя дышать глубоко и спокойно. По взгляду, задержавшемуся на ее лице, она поняла, что у нее все еще горят щеки.

Он вполголоса обратился к Митчеллу:

– Я немного уменьшу отопление, мистер Грэй. Ужин будет подан через двадцать минут.

– Прекрасно, Генри.

Митчелл откинулся на спинку стула напротив Кей, спокойный и, очевидно, довольный всем на свете. Он снял кожаную куртку, оставшись в темно-синей рубашке, цвет которой подчеркивал пронзительную голубизну глаз, а расстегнутый ворот намекал на волосатую грудь.

– Вы не сказали, что Генри – мужчина. – Кей сразу поняла, как глупо это звучит, и поспешно добавила: – Я хочу сказать, что мне показалось, будто вашим домом управляет женщина.

Он насмешливо поднял брови.

– В наш век сексуального равноправия? Стыдитесь, Кей!

Она натянуто улыбнулась.

– Похоже, вы давно знаете друг друга. – Она вновь попыталась завязать разговор. Грэй лениво разглядывал ее.

– Десять лет, – спокойно подтвердил он. – Генри был одним из лучших шеф-поваров в Лондоне и зарабатывал тогда кучу денег.

Кей слегка нахмурилась.

– Тогда почему… – Она внезапно умолкла, боясь, что он неправильно истолкует ее слова.

– …почему он здесь и работает на меня? – договорил Митчелл, ничуть не смущенный. – Это длинная история.

– У нас двадцать минут, – упорствовала она, обуреваемая неодолимым любопытством.

Митчелл, прищурившись, посмотрел на нее.

– Это не моя история, – твердо сказал он. Но вы же друзья.

– Да, мы друзья. Генри благородный человек, и мне редко приходится встречать таких, как он.

Кей допила коктейль. Она посмотрела на большие окна, не задернутые портьерами, и увидела залитый светом внутренний двор с садом и деревянной платформой, в которой для удобства свисающей магнолии была вырезана одна секция. Каменные плиты на засыпанной гравием земле, большие камни, вистерия, азалии, вишневые деревья и простая садовая мебель.

Митчелл проследил за ее взглядом.

– Здесь очень уединенно, – тихо сказал он. – С мая по октябрь я часто завтракаю там. В следующий раз вы должны приехать днем. У озера есть спокойное местечко, которое вам понравится. Там постоянно живут утки.

– У вас есть озеро? – удивилась Кей, не обращая внимания на «следующий раз».

– Маленькое, – лениво уточнил Митчелл. – Летом мы часто устраиваем там барбекю; это солнечное место.

– У вас на самом деле есть все, – небрежно заметила Кей, стараясь скрыть раздражение.

– Вы не одобряете, что человек наслаждается плодами своего труда?

– Нет, конечно, – попыталась оправдаться она. – Но очень многие упорно работают всю жизнь и не имеют ни гроша за душой.

– Это правда, – согласился он, устраиваясь поудобнее. – Но я бессилен исправить это. Ваша мама рассказала мне, как она поселилась с вами и вашими детьми. Она добавила, что вы ее опора, надежная как скала. Правда, вы выглядите слишком хрупкой, чтобы быть кому-то опорой, но я начинаю понимать, что в вашем случае внешность обманчива, – задумчиво пробормотал он, и в его голосе вновь зазвучали чувственные нотки. – Это смелое решение – оставить работу, квартиру и возвратиться к матери, чтобы заботиться о ней.

Кей посмотрела ему в глаза.

– Если бы мама услышала ваши слова, она бы вытянула из вас кишки и сделала из них подвязки, – сухо сказала она. – У мамы был тяжелый период, но о заботе в физическом смысле не было и речи. Мама не слабая, на самом деле в душе она сильная женщина.

– Вы, должно быть, очень ее любите.

– Конечно. – Кей удивленно посмотрела на Митчелла. – Она же моя мать.

– Одно не всегда вытекает из другого. – Он сделал глоток, пристально глядя на нее.

Кей поняла, что он имеет в виду свою мать, и у нее перехватило дыхание.

– Я тоже так думаю, – согласилась она, оглядывая гостиную. – Знаете, мне кажется, что весь первый этаж моего коттеджа поместится в этой комнате. Вы, должно быть, устраиваете здесь шумные вечеринки.

– Оргии, – поправил Митчелл с чувственной улыбкой, от которой ей стало трудно дышать. – Не хотите ли присоединиться?

– Когда?

– Мы могли бы начать прямо сейчас. Вдвоем можно устроить прекрасную вечеринку!

– Я не имела в виду вечеринки такого рода, – упрекнула его Кей.

– Жаль! Они самые интересные.

Митчелл бросил на нее плутовской взгляд из-под полуопущенных век, который был таким наигранным, что Кей не смогла сдержать смех.

– Итак, как же вы обычно отдыхаете? – поинтересовался Митчелл, переводя взгляд с блестящих локонов, рассыпавшихся у нее по плечам, на нежное лицо и губы.

Отдых? Что это? Короткие минуты между работой, близнецами, матерью и сотней других неотложных дел? Мгновения, когда она так устает, что все, к чему устремляются ее мечты, – горячая ванна и постель? Кей холодно улыбнулась, делая вид, что не замечает, как взгляд Митчелла ласкает ей губы.

– По-разному.

– Линора говорит, что вы редко ходите куда-нибудь.

Ну, поговорит же она с матерью, когда вернется!

– Неужели? – осведомилась она ледяным тоном.

– По правде говоря, она сказала, что вы вообще не выходите, – вкрадчиво уточнил Митчелл.

– Я уже говорила вам, что у меня нет ни времени, ни желания заводить романы.

– Но сходить иногда с подругой в кино или в театр не значит заводить романы, а вы не делаете даже этого, – мягко возразил Митчелл. – Работа без отдыха отупля…

Кей устремила на него сердитый взгляд. Может, он ей еще лекцию прочтет? Какое его дело?

– Будучи матерью и единственным кормильцем семьи, я имею определенные обязательства, – строго заявила она. – Вам, конечно, они неизвестны. Не все могут предаваться удовольствиям и прожигать жизнь.

– Вы, Кей, от этого весьма далеки, – безжалостно возразил Митчелл, – что очень для вас плохо. Ради близнецов вы должны быть уравновешенной и полноценной женщиной.

Она не верила своим ушам. Шантажировать ее детьми!

– Вы… вы лицемер!

– Это резкое слово, – с грустью констатировал Митчелл, поднимаясь со стула и ставя пустой бокал на каминную полку. – Идите сюда, – тихо позвал он, остановившись и протянув руку, чтобы помочь ей подняться.

Панически забившееся сердце и затрудненное дыхание едва не помешали Кей заявить достаточно твердо:

– Нет.

Митчелл наклонился, взял бокал из ее безвольных пальцев и поставил на столик рядом со стулом. Она смотрела на него бездонными карими глазами. Он собирается снова поцеловать ее, и в этот момент Кей поняла, как ей хочется этого.

– Кей, – в спокойном тоне Митчелла проскользнула насмешливая нотка, отчего его голос сделался еще более сексуальным, – я хочу проводить вас в столовую.