Текст книги "Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов"

Автор книги: Хал Хеллман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Развязка

Но как бы Кельвин ни ошибался, его репутация от этого не пострадала. Хотя новые методы определения возраста убедительно доказали, что вычисления Кельвина неверны, и хотя он отказывался признавать существование радиоактивности, он оставался влиятельной и уважаемой фигурой в науке. В 1904 году в возрасте 80 лет он стал президентом Университета Глазго.

Известность лорда Кельвина поставила Эрнеста Резерфорда в очень неловкое положение, когда в том же году его пригласили выступить с приветственной речью на заседании Королевского общества. Резерфорд занимался крайне важной работой по изучению атома и уже доказал, что радиоактивные атомы, а может быть, и все атомы, содержат огромные запасы скрытой энергии. Он прекрасно понимал, что такая информация приведет к острому конфликту между ним и Кельвином, присутствующим в аудитории, в вопросе о возрасте Земли.

«К моему облегчению, – писал он позже, – Кельвин почти уснул, но когда я подошел к этому важному моменту, то увидел, как старик распрямился, открыл глаза и метнул в меня недобрый взгляд! Меня внезапно осенило, и я сказал: «Лорд Кельвин ограничивал возраст Земли, если не будет найден новый источник тепла. Это пророческое высказывание относится именно к тому, о чем мы говорим сегодня, – к радию!» И вот старик уже сияет улыбкой».

Возможно, старик и улыбался Резерфорду; возможно, как уже говорилось выше, у него даже были некоторые сомнения по поводу своих подсчетов возраста Земли, но это не значит, что он на самом деле изменил мнение. Еще в 1906 году он утверждал, что радиоактивность не может влиять на теплоту Земли. Многие геологи точно так же не могли перестроить свое мышление. Прошло еще 10 лет, прежде чем новое поколение ученых освободилось от влияния Кельвина.

Хотя вычисления Кельвина оказались ошибочными, его основная мысль – что Солнечная система когда-нибудь прекратит свое существование – остается в основе своей правильной. К счастью, до этого конца остается намного больше времени, чем полагал Кельвин.

Когда в 1907 году он умер, его похоронили в Вестминстерском аббатстве рядом с Ньютоном, недалеко от его давнего противника Дарвина.

ГЛАВА 7.
Коуп против Марша

Спор из-за окаменелостей

Утром 12 января 1890 года научная общественность пережила невиданное потрясение. Спор, о котором давно знали многие ее представители, попал на первую страницу крупнейшей газеты Нью-Йорка Herald. Заголовок гласил:

УЧЕНЫЕ ВЕДУТ ОЖЕСТОЧЕННУЮ ВОЙНУ В статье огромной смаковались подробности того, как Эдвард Дринкер Коуп из Университета Пенсильвании выдвинул серьезные обвинения против Отниела Чарльза Марша, который был не только профессором палеонтологии в Йельском университете, но еще и президентом Национальной академии наук и видным деятелем Геологического комитета США. Среди множества обвинений были плагиат, некомпетентность и даже уничтожение окаменелостей, с тем чтобы другие ученые не смогли их изучить.

Внезапно вражда, которая кипела и бурлила в течение 20 лет, была предана огласке, что привело к самым разным последствиям.

Было распродано множество экземпляров Herald. В новых выпусках в последующие две недели по-прежнему появлялись новые обвинения и контробвинения. Марш ответил тем, что среди прочего обвинил Коупа в краже некоторых окаменелостей, проникновении в его частную лабораторию и даже в сумасшествии. Ясно, что и Коуп, и Марш много лет собирали друг на друга компромат, и каждый предоставил газете много фактов о сопернике.

Некоторые ученые, в том числе сам Март, утверждали, что рады наконец познакомить общественность с этим делом.

Но множество исследователей, особенно специалистов по палеонтологии и геологии, были растеряны, если не сказать больше. Большинство ученых, к которым обращался репортер газеты Herald, работавший над этой темой, просто отказывались что-либо комментировать.

Хотя в ходе своего противостояния Марш и Коуп все же не дошли до физической драки, каждый из них использовал все другие средства, чтобы сломить соперника, в том числе при каждом удобном случае оспаривая первенство и выводы оппонента. Кроме того, хотя каждый из них стремился стать ведущим коллекционером окаменелостей и специалистом по этому вопросу в стране, казалось, их гонка была скорее направлена на очернение друг друга, чем на развитие палеонтологии позвоночных. На широких просторах Западной Америки, где происходило большинство раскопок, для них двоих было мало места. Но, как вы увидите, дело было в другом.

Окружающая обстановка

Коуп и Марш ни в коем случае не были первыми людьми, обнаружившими останки динозавров. Разрозненные находки костей динозавров в Европе с конца 20-х годов XIX века помогли исследователям осознать, что у них под ногами кроется кое-что интересное. Ричард Оуэн, британский специалист по сравнительной анатомии и один из первых палеонтологов (о котором как о противнике Гексли и Дарвина говорилось в главе 5), в 1842 году предположил, что множество костей рептилий, обнаруженных на юге Англии, принадлежат несуществующей группе животных. Он и предложил термин динозавр, от греческого deinos – ужасный и sauros – ящер. Кое в чем он ошибался, но все же узнал в этих животных крупных сухопутных рептилий, которые отличались от всех живущих в наши дни на Земле.

Описание в литературном обозрении 1855 года касалось реконструированных фигур этих животных, созданных Оуэном. «Но Боже, – восклицал автор, – что это? Эти страшные чешуйчатые монстры, эти гигантские рептилии, эти огромные челюсти и глаза, в которых нет и проблеска разума?»^{203} На самом деле у динозавров, конечно же, не было чешуи.

В то время идеи эволюции уже витали в воздухе. Но когда в 1859 году Дарвин наконец опубликовал свое «Происхождение видов», это лишь подлило масла в огонь – его сторонники начали искать окаменелости для подтверждения своего мнения. Через восемь лет Томас Генри Гексли опубликовал работу, в которой говорилось о значительном сходстве между некоторыми из вымерших динозавров и современными птицами. Хотя в тот момент эта идея не завоевала особой популярности, в последнее время она снова вышла на передний план, и некоторые исследователи начали утверждать, что динозавры не вымерли, а эволюционировали и существуют сегодня в виде птиц^{204}.

Другие увидели иное. Оуэн, например, остановился на мнении, что динозавры опровергают теорию эволюции. Кроме того, в то время окаменелости, казалось, действительно свидетельствовали о том, что новые группы животных появились самостоятельно, а не эволюционировали из живших ранее видов, которые вымерли, не оставив более совершенных потомков. До конца своих дней Оуэн оставался убежденным антиэволюционистом.

По другому сторону Атлантического океана два наших соперника тоже заняли противоположные позиции: Марш поддерживал теорию эволюции, а Коуп выступал против нее, Но им обоим предстояло оказать значительное влияние на результат спора. В 1865 году, за два года до публикации работы Гексли, закончилась Гражданская война, и американцы могли заняться другими проблемами, к которым относилось и создание трансконтинентальной железной дороги через дикие земли Среднего Запада. В ходе широкомасштабных взрывов и раскопок стали появляться различные образцы странного вида костей.

Но мало что было известно о ранней истории любых видов животных, не говоря уже о динозаврах. Эти создания, как мы знаем сегодня, появились в конце триасового периода, более 200 миллионов лет назад. Они жили и процветали целых 140 миллионов лет и в конце концов вымерли около 65 миллионов лет назад.

Но на поверхности Земли за 65 миллионов лет могло произойти многое, поэтому неудивительно, что люди не везде находили кости динозавров. И все же были места, где остатки костей буквально устилали все вокруг: Проблема в том, что если вы не знаете, что нечто (например, динозавр) существует, то трудно осознать, что увиденное представляет какой-либо интерес. Первый человек из тех, кто, как нам известно, нашел такие образцы, был пастух, и использовал он их для постройки своей хижины.

Это произошло в местности под названием Комо Блафф, длинном горном хребте, протянувшемся с запада на восток в южной части Вайоминга. Как оказалось, здесь находятся одни из богатейших в мире залежей останков динозавров. Но были и другие: в разных местах находили фрагменты костей и даже целые образцы.

В том числе, в Хэддонфилде, штат Нью-Джерси в 1858 году был обнаружен первый сравнительно полный скелет динозавра. Его идентифицировал и описал ведущий американский палеонтолог Джозеф Лейди. Спустя 15 лет у него возник собственный спор с Коупом и Маршем. Так что же мы знаем о Коупе и Марше?

Марш

Отниел Чарльз Марш родился в 1831 году в Локгторте, штат Нью-Йорк, в семье фермера. Его мать умерла, когда мальчику было всего два года. Хотя отец вскоре снова женился, похоже, детство Марша было трудным. Но он увлекался рыбалкой и охотой, а жизнь на свежем воздухе укрепила его здоровье, которое долгие годы оставалось отменным. Кроме того, он заинтересовался окаменелостями, которые часто находили при расширении соседнего канала от озера Эри.

В 1852 году богатый дядя Марша, торговец и филантроп Джордж Пибоди, услышал об интересах мальчика и начал спонсировать его учебу. Поскольку Марш приступил к занятиям поздно, он был старше своих одноклассников, и хотя в школе к нему относились неплохо, его нельзя было назвать очень общительным. Дочь семьи, в которой он в то время жил, впоследствии писала: «Мама говорит, что он всегда был очень странным, и для многих людей знакомство с ним казалось похожим на столкновение с вилами»^{205}.

В тот период уже проявились первые признаки его будущей страсти к коллекционированию. В дневнике Марш писал: «Никогда не расставайся с хорошим минералом, пока у тебя не появится еще лучше»^{206}. Каждое лето он проводил в экспедициях, собирая минералы и окаменелости, и складывал коллекцию в собственной комнате. Первый научный доклад – о золотых копях в Новой Шотландии – Марш опубликовал в 1861 году, в возрасте 30 лет, когда еще продолжал учебу. В 1862 году он окончил Научную школу Шеффилда (входящую в Йельский университет) и стал членом общества «Фи Бета Каппа».

Успехи Марша произвели впечатление на Пибоди, который предоставил средства для учебы на различных полезных курсах. С одним из них была связана и карьера Марша. После окончания Йельского университета он отправился на учебу в Европу, что стало традицией для всех молодых ученых из Америки. Кроме, того, он посетил Пибоди, который жил в Лондоне, и убедил его выделить значительные средства для открытия нового музея в Йеле, который в конечном итоге превратился во всемирно известный Йельский музей Пибоди, родной дом Марша.

Из Европы он вернулся в 1865 году и, по-прежнему получая финансовую поддержку Пибоди, смог занять неоплачиваемую должность профессора палеонтологии в Йельском университете. Это был умный ход. Коллекция Йеля считалась бесценной, и поскольку Марш не обязан был заниматься преподаванием, он мог направить всю энергию на свою страсть к коллекционированию и исследованиям.

Хотя большинство своих первых экспедиций он проводил в восточной части страны, но слышал о находках окаменелостей и на Среднем Западе. В 1868 году Марш совершил свою первую вылазку в этот все еще неисследованный район, что положило начало дюжине экспедиций в самые разные регионы вдоль восточного склона Скалистых гор. Причем первые из них финансировались из его собственных средств – т.е. проводились на деньги Пибоди.

Эти экспедиции были сопряжены с огромными опасностями и трудностями, и здесь Маршу помог опыт работы на свежем воздухе. Воспользовавшись связями, которые у него уже появились, он смог добиться военной защиты при передвижении по землям индейцев. Сюда же относилась и помощь Буффало Билла Коуди, который выступал еще и в роли разведчика. Очень часто охрана экспедиции Марша одновременно выполняла функции и охотников за окаменелостями.

Охота за окаменелостями даже в то время не предполагала отправку в обычный поход и поиск чего-то интересного на свежем воздухе. Выбор правильной местности основывался хотя бы на приблизительных знаниях о том, к какому геологическому периоду относится район и почему. Действительно ли конкретный образец очень стар и принадлежит данной территории и периоду, а может, его принесло сюда более позднее наводнение или другое природное явление? Поиск ведется на равнине или в гористой местности? Для каждой из этих ситуаций нужна своя, особая технология раскопок.

Помощники Марша, как в поле, так и в Нью-Хейвене, сыграли важнейшую роль в его карьере, а также были для него постоянным источником неприятностей. Некоторые из них отвернулись от него, когда представился случай, и присоединились к Коупу в газетной войне. Одной из причин такого предательства послужило его высокомерное отношение к ним. Иногда он задерживал оплату или просто не упоминал о деньгах но месяцу или даже больше. Отправляя в поле новых рабочих, Марш не заботился о том, чтобы дать им инструкции. Трудно сказать, это было проявлением его творческой натуры, административной слабости (вряд ли) или частично желанием намеренно стимулировать конкуренцию среди своих работников.

Результаты были то крайне успешными, то почти катастрофическими. Одна перепалка закончилась применением оружия. К счастью, безоружный соперник, вспомнив, что у него есть семья, отступил.

Один из работников Марша, Уильям Харлоу Рид, в миле от железной дороги нашел новый карьер. Он попросил денег, чтобы нанять лошадь для перевозки образцов от места раскопок до станции. Марш даже не ответил, поэтому Риду пришлось на спине переносить тяжелый груз через опасный, бурный ручей.

Кроме того, Марш требовал, чтобы все публикации, касающиеся найденных окаменелостей, выходили только под его именем!

Почему работники оставались с ним? Частично это была работа, которую в те дни трудно было найти. Но, должно быть, имелись и другие причины. Возможно, сказывался восторг от того, что есть шанс присутствовать на начальных этапах работы. Работая в Комо, Рид как-то писал еще одному помощнику Марша Сэмюелю Уэнделлу Уиллистону: «Жаль, что тебя здесь не было и ты не видел, сколько мы нашли костей, какие они красивые… ты бы не поверил, какие ямы мы вырыли»^{207}.

Одно из возможных объяснений эгоистичного отношения Марша к людям – в том, что он никогда не был женат, поэтому не научился искусству уступать. Джордж Дж. Браш, директор Научной школы Шеффилда, предположил, что Марш остался холостяком, потому что его не удовлетворил бы иной вариант, кроме как коллекционирование жен^{208}.

Учитывая всю деятельность Марша, его стремление всегда и везде быть первым, а также практически полное отсутствие знаний в этой области, неудивительно, что он, как и Коуп, совершал ошибки. Однажды его работники обнаружили почти полный скелет необычно длинного животного. К несчастью, не хватало самого важного – черепа. Его первой ошибкой было то, что он сделал вывод, будто это останки совершенно нового вида, который получил название бронтозавр (ящер-гром). Позже выяснилось, что скелет принадлежит уже открытому виду, апатозавру. Хотя сейчас правильным названием считается апатозавр, термин Марша тоже используется, что часто приводит к недоразумениям.

Но еще хуже было то, как он решил проблему недостающего черепа. Поскольку никто не знал, как он должен выглядеть, а у Марша было собрано множество других черепов и их частей, в своем стремлении быстрее закончить проект он просто присоединил к скелету череп совершенно другого животного. В результате этот ценнейший образец целых 100 лет выставлялся с чужим черепом – такими же были и все другие Экспонаты, воссозданные на его основе. В начале XX века некоторые исследователи заподозрили проблему, но, как и в случае с Кельвином, репутация Марша была настолько незыблемой, что ошибку исправили только в 1979 году.

С другой стороны, каким бы эгоистичным он ни был и как бы ни любил использовать труд других, в то же время Марш мог и помогать, и быть очень щедрым. В середине 70-х годов XIX века он встретился с группой индейцев сиу. За разрешение пройти по их территории он пообещал защищать их интересы в правительственном комитете по делам индейцев. К удивлению племени, он действительно это сделал и помог им добиться некоторых успехов. Среди сиу, а со временем и среди других племен он стал известен как Шаман костей и Вождь Большая Кость.

Окаменелости, доставлявшиеся в лабораторию в Нью-Хейвене, накапливались, и после экспедиции 1874 года Марш лишь изредка совершал короткие путешествия на места раскопок, чтобы следить за ходом работ своих многочисленных наемных групп.

Уиллистон, работавший на Марша с 1874 по 1885 год, позже писал: «Настоящая причина его неадекватной производительности после 1882 года состояла в том, что он слишком запутался в огромном количестве обнаруженных окаменелостей, но при этом пытался руководить раздутым штатом сотрудников как в лаборатории, так и в иоле. Временами его помощникам целыми днями нечем было заняться, кроме как поговорить о своих неприятностях, когда Марш застревал в Нью-Йорке в университетском клубе или Клубе столетия, где ему, бесспорно, очень нравилось разглагольствовать»^{209}.

Коуп

Детство Эдварда Дринкера Коупа в чем-то было похоже на детство Марша. Он родился в 1840 году на небольшой ферме возле Филадельфии и уже в три года потерял мать, которая умерла во время третьих родов. Отец женился снова, но по-прежнему оказывал на сына большое влияние. Первые годы учебы Коупа и вся жизнь в семье были проникнуты духом квакерства[19]19
  Квакеры (от англ. quakers, букв. – трясущиеся; самоназвание – Общество друзей) – религиозная христианская община, основанная в середине XVII века в Англии. Отвергают институт священников, церковные таинства, проповедуют пацифизм, занимаются благотворительностью. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Он не любил сельское хозяйство, но жизнь на ферме открыла для него мир природы. Коуп собирал образцы животных и растений и детально описывал их.

После школы Коуп убедил отца позволить ему прослушать курс по сравнительной анатомии в Университете Пенсильвании, Кроме того, он изучал герпетологическую[20]20
  Герпетология (от греч. herpeton – пресмыкающееся, logos – наука) – раздел зоологии, изучающий пресмыкающихся и земноводных. – Примеч. ред.


[Закрыть] коллекцию в Академии естественных наук в Филадельфии. В 1863 году он также поехал в Европу для продолжения учебы. Возможно, отец отправил его туда, чтобы уберечь от призыва во время Гражданской войны (квакеры резко выступали против рабства и войны) или от каких-либо связей с девушками. Во время этой поездки Коуп часто посещал музеи и смог встретиться со многими выдающимися европейскими натуралистами.

Вернувшись в США в 1864 году, он стал распоряжаться фермой, которую для него купил отец, а также начал преподавать в Хаверфорд Колледже в Филадельфии. В 1865 году Коуп женился и оставил как ферму, так и место в Хаверфорде, а в 1867 году переехал в Хэддон-филд, штат Нью-Джерси, чтобы быть поближе к местам раскопок окаменелостей.

С помощью средств, полученных от продажи фермы, которую он унаследовал от отца, Коуп решил стать свободным ученым. В Хэддонфилде он оставался до 1876 года, оттачивая навыки, а затем вернулся в Филадельфию и купил два смежных дома. Многие годы он со своей семьей жил в одном из них, а второй использовал в качестве личного музея и склада для хранения постоянно растущей коллекции окаменелостей.

Коуп усердно и продуктивно работал. Хотя он на девять лет моложе Марша, свою карьеру палеонтолога начал в значительно более раннем возрасте. Первую статью он опубликовал, в Шлет, а к 20 годам уже был известен в мире как герпетолог (специалист по рептилиям и амфибиям) и ихтиолог (специалист по рыбам). Коуп подготовил первый внушительный доклад о североамериканских змеях, а ведущий американский журнал по герпетологии и ихтиологии назван в его честь – Copeia. Его научная репутация укрепилась после смерти, когда немного осела пыль после битвы, а научный мир узнал достаточно, чтобы оценить, чего смог добиться Коуп, будучи в своем роде одиночкой.

Больше всего Коупу нравилось описывать новые виды, для чего он очень часто использовал многосложные греческие слова. Но, к сожалению, когда с его терминами работали неподготовленные телеграфисты и машинистки, которых он всегда подгонял побыстрее отправлять новые сообщения, то правописание часто заметно хромало, что затем сказывалось на репутации ученого.

У Коупа были и другие трудности. Марш, более ловкий политик, нашел способ убедить правительство выделить средства для своих экспедиций, а кроме того, попытался превратить некоторые места раскопок в свои частные владения. Когда Коуп почувствовал, что проигрывает в этой конкуренции Маршу, то понял, что должен удвоить усилия по сбору коллекции, для чего ему потребовалось нанять еще больше помощников. В 1881 году, пытаясь получить необходимые средства, он начал вкладывать деньги в горнодобывающие предприятия (которые оказались впоследствии неприбыльными) и к 1885 году подорвал как свое состояние, так и здоровье; еще больше его угнетало понимание того, что Марш выигрывает войну.

Тем не менее, даже связавшись с горной добычей, что продолжалось до 1886 года, Коуп удвоил результативность своей научной деятельности. Работая с уже собранными окаменелостями, он ежегодно публиковал десятки статей; некоторые из них представляли собой подробное описание крупных групп животных. За всю карьеру он подготовил более 1400 научных работ и монографий по самым разным окаменелостям, а также по существующим видам животных. Понять, насколько трудной была его работа, можно, если учесть, что больше века спустя одна из названных им групп, род Coelophysis, остается в центре непрекращающихся споров^{210}.

Чтобы решить финансовые проблемы, Коуп попытался продать свою коллекцию, но безуспешно, пока, наконец, благодаря поддержке его друга Генри Фейрфилда Осборна Американский музей естественной истории в Нью-Йорке не купил в 1885 году значительную ее часть. Хотя эта кол-; лекция была впечатляющей и стала хорошей базой для создаваемого музея (главой которого позже стал Осборн), она была намного меньше собрания Марша, которое даже в те; дни оценивалось в более чем миллион долларов.;

Подобно многим выдающимся людям, Коуп был сложной личностью. Одни его очень любили, для других он быстро становился врагом. С самого начала у него были] проблемы с чиновниками, в том числе и с администрацией Хаверфорд-колледжа. Ето упрекали в невыполнениираспоряжений во время работы в одной из геологических экспедиций на Западе. Позже он поссорился с членами совета филадельфийской Академии естественных наук, где по-прежнему проводил некоторое время, и, наконец, ушел оттуда, – а может быть, его попросили это сделать.

Говоря о нем, люди часто использовали такие слова, как дружелюбие, внимательность, альтруизм, щедрость, благородство, мужество и преданность семье. Но вместе с тем его называли излишне прямолинейным, аскетичным, совершенно независимым, непривычно откровенным и бестактным – и все эти качества, естественно, раздражали тех, с кем ему приходилось общаться.

Был ли он неуравновешенным, как утверждал Марш в газете Herald? Встречались и такие свидетельства. Возможно, квакерское воспитание и необычайно пристальное наблюдение отца за учебой отрицательно сказались на его дальнейшей жизни. Несомненно, в жизни Коупа бывали трудные времена: он страдал некоторыми необъяснимыми болезнями; частично его поездка в Европу была попыткой преодолеть определенные психические проблемы; в Европе он переживал трудный период, в том числе вследствие опасений за собственный рассудок и из-за потери некоторых записей и рисунков; по крайней мере какое-то время он был религиозным фанатиком и требовал, чтобы рабочие на раскопках после смены слушали Библию; кроме того, он страдал от кошмарных сновидений как минимум в одной экспедиции.

Писатель И. С. Кейс, немного знакомый с Коупом, значительно позже (в 1940 году) писал в журнале Copeia: «Ключ к пониманию жизни Коупа – это осознание-того, что он был борцом, проявлявшим энергию, когда возникали не физические, а умственные трудности… При честном противостоянии он предельно уважал своего противника, а после битвы завязывал с ним теплые братские отношения»^{211}. Таким был и спор с Маршем – поначалу.