Текст книги "ЭДЕМ-2160"

Автор книги: Григорий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Палящее солнце отвесно обрушивало лучи, разбивая их о пышную зеленую губку конголезских джунглей, на самом нижнем ярусе которых, царил полумрак, и лениво несла свои маслянисто-жирные воды могучая африканская река. Утомленные жарой джунгли затаились до вечера. Изредка шуршал листвой питон, зарываясь поглубже в прохладу, да выпархивали спугнутые разноцветные птахи, мелькая в полосах света радужными пятнами. Сквозь шепот воды прорывался сонный рык пантеры – самого страшного хищника в этих местах, но сейчас птиц потревожил не он.

Снизу, там, где река делала широкий изгиб, тихо нарастал рокочущий звук. Через пару минут из-за поворота вынырнул низко сидевший в воде патрульный армейский катер. Он, не сбавляя хода, промчался мимо и повернул в еле заметный приток. Тяжелая волна лениво заплескалась в прибрежных зарослях осота.

– Мы правильно повернули? – говоривший был высок и широк в плечах.

Повадки выдавали в нем борца-профессионала. Тяжелый сплюснутый нос был ломан неоднократно и казалось, что переносицы совсем нет. Под камуфляжем перекатывались бугры мышц. Толстые уши были плотно прижаты к выбритому черепу. По черной коже скользили блики редких солнечных лучей.

Его спутник производил впечатление прямо противоположное: невысокий, интеллигентного вида, явно незнакомый ни с чем тяжелее ручки. Он носил очки с темными линзами и был заметно светлее своего соседа.

– Мбанга знает дорогу как свои пять пальцев. Смотрите сами, – интеллигент указал на темную глыбу по правому берегу, на которой с трудом угадывалась надпись на африкаанс: "Провинция Ликуала. Сто миль до Импфондо".

Массивный негр кивнул и скрылся в рубке.

Когда катер продрался через топкие болотца, в которые превратилась застоявшаяся перед дождями река, его уже ждали пятеро солдат сопровождения. Специальный джип-амфибия, шлепая протекторами по жирной грязи, продрался сквозь тростники и кустарник и уперся радиатором в стальную решетку въезда на секретную базу.

Начальник базы уже ожидал прибывшего гостя, его проводили в бункер: шоу-программа вот-вот была готова начаться.

Над зарослями низкорослых пальм пронесся леденящий вой. Первобытные конголезские джунгли были бы похожи на те, что росли здесь миллионы лет назад, если бы не низкий, полуутопленный в земле бункер под маскировочной сетью. Его серая бетонная угловатость выдавала присутствие человека и в этом девственном уголке мира.

На поляну перед сооружением вышло несколько ободранных белых коз. Одна из них жалобно мекнула. Остальные опасливо жались к ней, но скоро стали пощипывать траву. Порыв ветра взволновал кроны деревьев и пригнул поросль на просеке: надвигался ливень.

Огромный негр с глубоко посаженными глазами и перебитым носом отнял бинокль от глаз и, не поворачиваясь к собеседнику, спросил:

– Ну и где же он?

– Обычно он не задерживается. Подождите минуту, полковник Шухарт.

Глыбобразная спина неопределенно дернулась. Полковник снова приник к биноклю. Ветер крепчал и потому никто не заметил, как стена джунглей вздрогнула и на просеку, подминая молодые побеги бананов и папоротника, стремительно выкатился монстр – порождение больного гения Босха – исполинская фигура, гротескное подобие человека, удивительно проворный для своего трехметрового роста, он бросился к козам, даже не пытавшимся скрыться. Было видно, что ему в равной степени удобно передвигаться как на четырех, так и на двух лапах.

– Это старая модель. Как видите, уже в нее заложено прямохождение.

Полковник Шухарт ничего не ответил и только нахмурился:

– Уровень IQ? – неожиданно спросил он.

– Чей? – в замешательстве переспросил начальник лаборатории.

– Ну, не ваш же!

– Шестьдесят семь по Айзенку.

Полковник удовлетворенно хмыкнул. Первая коза, издав душераздирающий вопль, упала со сломанным хребтом. За ней вторая. В считанные секунды маленькое стадо было истреблено.

– Немотивированная агрессия – побочный эффект. Но сейчас нам это даже на руку. Гарри не будет скрываться.

– Кто такой Гарри? – полковник старательно изучал копающегося во внутренностях козы уродливого примата.

Морда чудовища и руки были измазаны свежей кровью. Редкая серебристая шерсть почти не скрывала пепельно-серую кожу. Вдруг он резко отпрыгнул в сторону и насторожился, глядя в сторону бункера.

Сначала полковник Шухарт увидел только тень, а затем мокрую от пота шоколадную кожу спины: человек был абсолютно гол, если не считать некоего подобия набедренной повязки. Рядом с трехметровой гориллой он казался щуплым, но наметанный глаз полковника определил его рост минимум в два с половиной метра.

– Модель двадцать один – шестьдесят. Мы его зовем Адам, – в голосе начальника лаборатории подполковника Шнайдера скользнула плохо скрываемая гордость.

– Неплох для прародителя, – впервые похвалил Шухарт. – Параметры?

– Генетически заложенная повышенная прочность скелета и регенерация мягких тканей, гипертрофия мышечной ткани, способен развивать динамическое усилие до пяти тонн. Гибкость позвоночного столба повышена.

– Kiss his own ass! – пробормотал Шухарт, но Шнайдер расслышал и усмехнулся.

– Ноктолопия, инфрадетекторы, устойчив к большим перепадам температур. Поразительная реакция! Да вы и сами сейчас увидите.

Между тем Гарри, окончательно распалив себя, попытался сделать обманное движение, но Адам в последний момент ускользнул и уродливые клешни примата схватили пустоту. Зверь обиженно взревел и едва заметно для глаза развернулся. Его скорости мог бы позавидовать и гепард, но Адам явно превосходил противника. Он играл с гигантом как кот с мышью.

Чуть погодя, когда бока Гарри уже ходили мехами, Адам допустил небрежность и споткнулся, на что в бункере прореагировали громкими возгласами.

Негр очутился в объятиях гориллы-мутанта. Все замерли. Лишь полковник Шухарт улыбнулся уголком губ. Мышцы на черном теле вздулись буграми и, неимоверно изогнувшись, негр высвободил правую руку и нанес гулкий удар в лоб Гарри. Обезьяна покачнулась и выронила его. Упав на руки, Адам сделал подсечку и Гарри рухнул, подмяв подлесок. Негр, не теряя ни секунды, схватил противника и высоко поднял тело над головой. Вопреки ожиданиям он не швырнул врага, а стал медленно сводить руки, ухватившись за шею пах гориллы. С сухим треском хребет монстра переломился, оборвав вой. Адам вытер руки об траву и, не оборачиваясь, пошел к бункеру.

– Подполковник Шнайдер, подготовьте резервную копию всех данных, – наконец Шухарт повернулся к сотрудникам секретной лаборатории и серьезно добавил. – Мне понравилась ваша работа, господа. Министерство выделит новые субсидии.

Он пожал руку Шнайдеру.

Еще через пол часа военный катер уносил чернокожего полковника вниз по Конго. В руке его был ноутбук и маленький кейс с лазерными дисками.

Теперь Шухарт был спокоен: налет на базу не нарушит его планов. Русские разнесут здесь все в пух и прах, но вся технология останется у него, и только у него. Монополия – сильная вещь. Проект "Адам" станет его козырем не только в будущем перевороте, но и в грядущей войне с Россией, а может и с Китаем. Шухарт поправил темные очки, почти незаметные на черном лице, и сел в джип.

Колышущиеся тростники скрыли брезентовый верх кузова. Стало тихо.

У подножья деревянной сторожевой вышки плескалось зеленое море поросли на свежей вырубке: джунгли съели черную распаханную землю за четыре дня.

Солдат, сдвинув форменную фуражку на лицо, дремал, придерживая автомат за ствол. Второй в это время сосредоточенно вглядывался в плотную стену зарослей. С тонким звоном пролетел москит и пребольно ужалил его в шею. Чернокожий охранник с досадой потрогал место укуса, и в его руке оказалась маленькая игла с ярко-зеленым оперением. Не проронив ни слова, он повис на перилах дозорной вышки. Его напарник уже давно спал вечным сном. В его спине, скрытой от взгляда, торчали четыре похожих иглы с яркими стабилизаторами.

Едва темный силуэт дозорного исчез из поля зрения, короткими перебежками через подлесок ринулись люди в маскировочных халатах, на рукавах которых мелькали то шестиконечные звезды, то оскаленные морды тигров. Путь их передвижения выдавали колыхавшиеся местами верхушки кустарников. В считанные минуты сигнализация и электрическое ограждение были прорваны и отряд просочился на территорию секретной базы.

Дверь, сорванная взрывом с петель, с грохотом обрушилась на бетонный пол, но никто из сидевших в комнате не успел сделать ни единого выстрела: три ствола в дверном проеме с легким шорохом опустошили магазины, раскидав полторы сотни смертоносных игл.

Только капитан успел предупредить базу, упав лицом прямо на кнопку тревоги. Его тело, продолжая содрогаться, сползло с кресла, но он уже был мертв. Сигнализация подняла по тревоге весь гарнизон, однако захватчики все еще обладали преимуществом внезапности: в этот момент израильские спецназовцы обрубили кабель спутниковой антенны и питание радиостанции. База потеряла связь с внешним миром.

– Нельзя дать им в руки документы, – подполковник Шнайдер лихорадочно вытаскивал стеллажи с дисками и файлами, отправляя их один за другим в яростно гудевший камин, созданный специально для таких случаев.

Майор Мбеле старательно стирал данные и форматировал накопители. На полу, среди битого стекла высилась груда деталей, опутанных цветными проводами.

– Сэр, но они могут узнать, что Шухарт забрал копии.

– Уничтожьте видеозаписи, – подполковник достал последний стеллаж и вывернул его содержимое в жаркий зев печи. Пламя забилось в экстазе разрушения.

Взяв со стойки автомат, Шнайдер проверил магазин и набрал на коммуникаторе номер лабораторного корпуса:

– Патрик, выпускайте Адама. Я проинструктирую его лично...

... На подходах к главным корпусам внезапность была утеряна и диверсионный отряд встретил ожесточенное сопротивление. Три атаки было отбито и, хотя потерь пока не было, ситуация грозила затянуться и выйти из-под контроля. Командующий операцией подполковник Лазутин посмотрел на часы и достал рацию...

...– Задача, прорвать блокаду противника и с наименьшими потерями двигаться в направлении юго-востока до ближайшего населенного пункта Мбандана. Любым путем добраться до Йоханнесбурга, не привлекая внимания. В департаменте внешней разведки по улице Независимости в корпусе шестьдесят четыре найти полковника Шухарта и с этого момента поступить в его полное распоряжение и считать прямым начальством. Задача ясна? – подполковник Шнайдер посмотрел в ничего не выражавшие глаза негра.

Тот ответил глухим голосом:

– Задача ясна. Разрешите действовать?

– Разрешаю.

Адам исчез за дверью, на ходу заряжая ручной пулемет, казавшийся игрушкой в его мощных руках.

В тот самый момент, когда группа захвата пробилась внутрь бункера, ее встретил шквальный встречный огонь, хотя коридор, казалось, был вычищен от оборонявшихся. Прямо на глазах у Лазутина двое из его прикрытия упали, изрешеченные пулями. Их не спасла даже кевларовая броня.

Мимо черной тенью промчался, как показалось оглушенному ударом подполковнику, великан из детских сказок.

"Кто может двигаться с десятком пуль в теле?", с удивлением подумал подполковник, автоматически наводя прицельную планку в голову бегущему. Бронебойная пуля разнесла череп и генетический монстр-мутант упал, не добежав до спасительного подлеска двух метров. Трава медленно окрасилась красным.

Над лесом разнесся звук приближающихся самолетов, несущих напалм и вакуумные бомбы. Лазутин скомандовал отступление.

Глава 17

– Имя?

– Луиджи Роберто Корриди.

Голова раскалывалась, и чтобы яркий свет не раздражал, вызывая все новые приступы тошноты, Луиджи прикрыл глаза. Тут же сильный удар по губам заставил его посмотреть на яркий светильник. Он сплюнул сгусток крови, и тот тягуче повис на подбородке.

"Еще одно пятно на штанах", всплыла ленивая мысль.

Ровно неделю назад на его руках защелкнулись наручники, и с тех пор он так и не видел лица своего мучителя. Или мучителей? Он уже не мог точно сказать, была ли это неделя, две недели или только три дня. Порой ему казалось, что его мучает один и тот же человек, иногда – что они меняются каждый час. Осторожно пошевелив распухшим языком, Луиджи нащупал обломок зуба.

– Что вам нужно? – прошептал он.

– Подпись, – в голосе послышалась плохо скрываемая ярость.

– Я не убивал этих четверых, – с удивлением услышал Луиджи свой голос: оказывается, он еще помнит, чего от него хотят!

Ответ не замедлил последовать: в глазах Луиджи вспыхнул фейерверк. Судя по всему, его били по лицу мокрым полотенцем.

– Я их не убивал, – прошептал он снова и сжался в комок.

Дальнейшее он помнил с трудом. Его очень долго били и еще дольше волокли обратно в камеру. Прежде чем погрузиться в боль, он услышал слова охранника:

– Ты или заговоришь или сдохнешь здесь. Но не раньше чем через тысячу лет...

– ...Ну, как, итальяшка, пожиратель макаронов? Не готов еще признаться?

Снова яркий, режущий свет. Его грубо сдергивают с койки. Опять будут бить. Или нет? Тело уже не воспринимает боли...

– ...Ну что? Еще не поумнел?

– Вряд ли. Ему, похоже, нравится плескаться в помоях. Эй, макаронник, как тебе водичка?

Луиджи опять не успел набрать воздуха и его голова с бульканьем исчезла под водой...

– ...Снимите с него кандалы и отправьте немедленно в лазарет.

– Слушаюсь, господин генеральный следователь. Что прикажете делать с охранниками?

– На дознание к О'Брайену. Обоих.

Медленно открыть глаза. Что бы резкий свет не ударил. Так, уже лучше. Что это там блестит? Черное и блестит. Глянцевое такое. Ботинок. Можно снова закрыть глаза...

Три дня он отсыпался и приходил в себя. Когда к нему вернулись ощущения, первое, что он почувствовал, была страшная боль во всем теле. Еще сутки он не мог двигаться и ему приносили еду в камеру. Придерживаясь за стенку, он поднимался, чтобы похлебать баланду, потом его вырывало и все начиналось снова. Три раза в день приходил врач. На седьмой день пришел охранник и повел его на допрос.

– Итак, вы согласны дать показания?

– Да, господин следователь, – сипло отозвался Луиджи: разбитый кадык еще саднил.

Сейчас итальянец все еще готов был щипать себя до синяков, чтобы увериться, что он вырвался из прошлого кошмара. Как утверждал следователь Сальгари, невзрачный лысоватый мужчина в очках, сидевший напротив, теперь Луиджи попал к нему, а предшественников следователя самих ждал суд, но только в том случае, если он даст показания. И он их конечно же даст!

Корриди осклабился, отчего густая красная капля выступила на нижней губе.

– Что вас развеселило? – безразлично поинтересовался следователь.

Луиджи поспешил согнать предательскую улыбку с лица.

– Конечно же, я дам показания, уважаемый господин следователь. Но только мне хотелось бы...

– Получить гарантии? – закончил за него следователь. – Я даю вам слово, что вы будете жить.

– Большое спасибо, – Луиджи мысленно представил, как с упоением разбивает в кровь лицо Гато Феррари. Ну, держись, "котяра"! – Записывайте, господин следователь. Вставляйте в диктофон кассету и записывайте: база Гато Феррари расположена на территории Рима, в Ватикане. Самый большой храм с просевшей крышей. Несколько окрестных кварталов отведены под ночевку и склады оружия. Кроме того, в ближайшее время банда планировала нападение на вольный поселок. Если вы дадите мне карту, то я попытаюсь найти это место...

...Небольшой поселок в холмах, отделявших котловину от карьеров, спал. На далеких терриконах взвыл дикий пес, деревенские собаки забрехали в ответ. Где-то хлопнула дверь, пропуская припозднившегося хозяина. Снова все смолкло.

Ночную тишину разорвали рев мотоциклов и беспорядочная стрельба. Тьму разрезали яркие лучи фар, и вереница бешено мчащихся мотоциклов понеслась по узким улочкам поселка. Сразу в нескольких местах занялся пожар: пламя с ревом набрасывалось на дощатые бараки, которые вспыхивали как порох. Жители, захваченные врасплох, выскакивали на улицу полуодетые, бледными тенями мелькая в лучах света. Кое-кто из мужчин пытался отстреливаться, но большинство из них полегло в первые же минуты налета.

Когда в поселке стало светло как днем от фар и костров, Гато Феррари въехал на тяжелом "харли-дэвидсоне" на центральную площадь и громко крикнул, перекрывая гвалт:

– Леон! Бери ребят и на склад. Кортес – на тебе дозор. Остальным даю пол часа на деревню. Берите все, но главное побольше женщин. И не каких-нибудь заморышей, а здоровых горняцких баб помясистей.

Он заржал и вся банда, подхватив смех вожака, растворилась в ночи.

До самого утра огонь пожирал деревеньку. Взошедшее солнце осветило пепелище с обломками стен и трупами поселенцев. Банда отправилась домой.

Гато Феррари тщательно заметал следы, однако тем, кто собирался найти его это помехой не было. Они точно знали, где логово "котов".

Очертания древнего храма проступили в предрассветном тумане. Тусклое солнце еле проглядывало сквозь облачную пелену. В куче мусора шуршала жухлой листвой и объедками тощая черная крыса. По лужам прошлепала собака, спугнув грызуна.

Облупленный фасад старой пятиэтажки, бывший когда-то голубым, зиял клочьями неба в окнах верхнего этажа – крыша давно просела и обвалилась. Стекол не осталось, и только мутная пленка полиэтилена трепыхалась на сквозняке, хлопая по стене. Грязный ручей – остаток ночного дождя – уже наполовину высох.

Вдруг пес навострил уши: сквозь туман донесся еле слышный стрекот мотора. Через секунду над дорогой мелькнула тень тяжелого армейского вертолета. Собака опрометью кинулась в подворотню. Воздух волной погнал ей вслед пыль и обрывки старых газет.

Пилот поймал в перекрестье прицела громаду здания:

– Цель вижу. Захожу для атаки.

– Атаку разрешаю, – раздалось в наушниках.

– Огонь!

Сноп инверсионных следов прочертил небо, и каменный купол, вздрогнув, поднялся грибом взрыва. Здание осело внутрь.

– Цель поражена. Захожу на следующую.

Над улицей завис еще один вертолет, из брюха которого посыпались как горох десантники. Кованые ботинки высекали целые снопы искр из древней брусчатки. Тени быстро исчезали в клубах пыли. По улице прогрохотала пара танков.

Неожиданно из-за перекрестка вынырнул джип, на его крыше примостился крупнокалиберный пулемет. Бронебойные пули с визгом зачастили по корпусу ближайшего бронированного монстра. Тот огрызнулся одиночным плевком, превратив джип в груду горящих обломков. За танками цепью шли бойцы спецназа. Изредка поводя стволами в направлении окон, они делали контрольные выстрелы в наиболее подозрительно выглядевшие проломы и дыры.

За два квартала от разрушенного храма послышалась частая пальба и крики. Спецназ залег.

Гато Феррари осторожно выглянул на улицу и тут же спрятался за подоконником. В углу комнаты испугано жалась к подушке молодая женщина с затравленным взглядом. Испанец принялся заряжать гранатомет. За стеной глухо бухнуло и со стен посыпалась штукатурка. Прямо под окном остановился бронетранспортер. Гато прислушался.

– Этих двоих мы нашли вон в том доме. Итальянец не врал – копы действительно торговали с Гато.

Феррари осторожно взглянул через подоконник и увидел стоящих около броневика полицейских в окружении военных. Это были те двое, с которыми он вел свои дела.

"Луиджи! Скотина! Он все-таки заложил меня. Я недооценил его". Феррари резко и зло передернул затвор дробовика и взял гранатомет. Испанская кровь кипела в нем жаждой мщения. Глаза застила пелена. Встав во весь рост в окне, он принялся палить вниз. Один из военных упал, схватившись руками за живот, но остальные рассыпались и открыли ответный огонь.

Бетон и кирпич острыми осколками и крошевом полетели в лицо Феррари, но он даже не попытался спрятаться. Слева показался танк, и испанец перевел огонь на него. Тот уставился черным глазом ствола в лицо Гато и выстрелил.

Взрывом разворотило весь верхний этаж.

Глава 18

В лаборатории в этот раз было полно народу, и Эйнджил постарался спрятаться от надоедливых сочувственных взглядов коллег. Шагая по коридору, он раздраженно посмотрел на часы: до выхода на полигон еще оставалось пятнадцать минут, и Эйнджил не спеша закурил в туалете под табличкой с надписью «не курить!». Разогнав дымное кольцо рукой, он приоткрыл окно.

Сегодняшний день на испытательном стенде обещал стать как минимум знаменательным. Им удалось отправить к Плутону десяток собак, и хотя на обратном пути двигатель аннигилировал, это все равно был серьезный шаг вперед.

Но сейчас Эйнджил думал не об этом. Вчера они со скандалом окончательно распрощались с Мартой, и она уехала, не оставив адреса. Теперь он даже не знал, куда девать все ее вещи. Расставание получилось безобразным, на шум повылазили все соседи. Наверное и сейчас еще кости моют. Почти месяц ругани и взаимных упреков вымотал Эйнджила до предела. Дура! Ведь знала же, что рано или поздно все кончится именно так. Неужели не нашлось сил принять как должное потерю ребенка и последнего шанса вообще иметь детей. "Желтый" статус не снимешь, в шкаф не уберешь. Сама знала о том, какая наследственность. Ну да ладно, все уже в прошлом. Эйнджил сплюнул. Угрызений совести не было совершенно. Даже на душе стало как будто легче, словно давно назревавший нарыв наконец вскрылся.

А сегодня утешать бросились все вплоть до секретарши и начальника. Слава богу, сам Тредьяков, бывший шеф Илюхина, промолчал, но посмотрел таким взглядом, что Эйнджил поспешил убраться в свой кабинет.

Нет, с этим пора завязывать. Сначала работа, а потом уже личная жизнь. Эйнджил бросил взгляд на часы. "Вот черт! Пол минуты до эксперимента. Не успею!" Он выскочил в коридор, на бегу затушив об стену окурок.

В этот момент плафоны мигнули и здание сильно тряхнуло. Эйнджила отбросило к стене, и он потерял сознание.

В себя он пришел только от острого укола в руку, молоденькая медсестра неумело пыталась поставить ему капельницу. Машину "скорой помощи" мелко потряхивало, и она не могла попасть в вену. В висках заломило. Эйнджил снова отключился...

– ...Серьезный взрыв нанес значительное повреждение зданию лаборатории квантовых исследований, разрушив весь комплекс и сильно повредив близлежащие административные корпуса. До девяноста пяти процентов персонала погибло или получило тяжелые ранения в результате катастрофы. В эпицентре взрыва оказался научный руководитель программы исследований академик Геворкян. Он считается без вести пропавшим. Правительство России...

Эйнджил осторожно потрогал огромную шишку на лбу и покосился в зеркало. В нем отразилась наглухо забинтованная голова с одним открытым заплывшим глазом. Второй был завязан. "Слава богу, руки-ноги целы. Но вот по ребрам как слон прошелся". Эйнджил осторожно вздохнул, отчего заныл бок и перехватило дыхание. "Пару точно сломал".

– Сестра, – сипло позвал он.

Сию же секунду материализовалась юная особа в накрахмаленном халате с вежливо-вопросительным выражением лица.

– Несите одежду и готовьте выписку.

– Но доктор...

– Я не люблю повторять, – повысил голос Эйнджил и закашлялся.

– И все же я бы на вашем месте не торопился, – подошедший врач мягко, но настойчиво уложил Эйнджила в койку. – Если вы так спешите, то через неделю уже сможете полноценно работать.

Эйнджил хотел что-то возразить, но в это время в коридоре поднялась суета и в открывшуюся дверь, расталкивая санитаров, вошли несколько суровых молодых людей с непроницаемыми лицами. Вслед за ними в палату зашел невысокий худощавый мужчина с намечающимися залысинами, в темно-сером костюме и галстуке, а вместе с ним секретарь в строгом костюме-тройке.

– Мистер Блэксмит? Как ваше самочувствие? – представительный посетитель участливо посмотрел на забинтованного Эйнджила. – Не трудитесь, мне и так все понятно.

Эйнджил сделал слабую попытку приветствовать посетителя, что вызвало протест врача.

– Меня зовут Владимир Румянцев, министр по науке, – представился гость. – И я уполномочен сделать официальное заявление от лица императора Константина V. Вы – старший из оставшихся в живых руководителей прежнего проекта и как следствие самый осведомленный в материалах программы. Мы предлагаем вам возглавить новый проект. Вы сможете приступить к обязанностям, как только будет расконсервирован запасной центр под Новосибирском. У вас есть три недели на лечение. Наше правительство возместит моральный и физический ущерб, нанесенный вам в результате катастрофы, – Румянцев передал через телохранителя чек. – Выздоравливайте, поскорее, а сейчас извините, но государственные дела зовут.

Эйнджил молча кивнул в ответ.

– Приношу свои извинения за столь резкое вторжение, – обратился Румянцев на этот раз к врачу и, не дожидаясь ответа, развернулся и вышел.

Эйнджил посмотрел на чек, где стояла цифра в двадцать пять тысяч рублей. Доктор справа от него икнул. Только сейчас Эйнджил вспомнил, что у него даже не спросили согласия на руководство.

Уже через неделю Эйнджил смог вполне прилично передвигаться без посторонней помощи. В тот же день, когда с него сняли гипс, он потребовал выписку, и врач, памятуя о серьёзных визитерах, не посмел ему возражать. Он даже без напоминания вызвал такси к подъезду. Домой Эйнджил решил не заезжать, потому что там все напоминало о Марте и их последней ссоре. Вместо этого он поехал прямиком на работу. Отряхивая сухой колкий снег с воротника, Эйнджил быстрым шагом пересек вестибюль. Здание лишь недавно реставрировали и в некоторых окнах все еще были вставлены фанерные щиты.

Секретарша едва не взвизгнула от радости и была готова броситься на шею, но Эйнджил сурово попросил ее приготовить кофе и не тревожить его без лишней надобности: сегодня он был не в том настроении, чтобы флиртовать.

Рассеяно перелистав месячной давности отчеты и сводки, он вдруг осознал, что на его плечи легла непомерная ноша – весь проект "Звездный Мост". И ему предстояло тянуть эту ношу одному. Впрочем нет, не одному. Кто мешает ему найти помощника? Или помощницу. Эйнджил вспомнил о том, что Патрисия тоже жива, потому что во время взрыва все еще лежала в больнице после того страшного ранения в Иркутске. Как он мог забыть о ней: ведь и его вина в том, что он отправил ее в Сибирь в такое опасное время.

Эйнджил набрал номер аналитического отдела. На экране появилось лицо Патрисии. Несколько секунд он просто смотрел на нее, вглядываясь в каждую линию лица. Она тоже молчала.

– Зайди ко мне, пожалуйста. Я хотел с тобой поговорить по очень серьезному вопросу, – Эйнджил улыбнулся.

– У меня много работы.

– Бог с ней с работой. Ее впереди гораздо больше, чем ты думаешь, – Эйнджил энергично смахнул пыль со стола и добавил. – Жду.

– Я буду через десять минут, – Патрисия выключила связь.

Пат будет лучшим помощником, о котором только можно мечтать. Сказать, что она надежна, значит ничего не сказать. С ней Эйнджилу не страшны никакие трудности. Как когда-то с Мартой. От неожиданного сравнения его пробрал мороз по коже.

Эйнджил снова закурил сигарету. Старая фотография, где он обнимал Марту за плечи на фоне цветущих каштанов Тюильри, лежала в самом нижнем ящике рабочего стола под стопкой бумаг. Но Эйнджил вынул ее и принялся разглядывать.

Зачем он сравнил Марту и Патрисию? Только ли из чувства обиды или здесь что-то еще? Да, с Мартой он тоже когда-то не боялся ничего. Она была его гаванью, где он мог укрыться от житейских невзгод. Но так было лишь до тех пор, пока их объединяла общая цель – ребенок. Это цементировало их маленькую семью прочнее всякой любви. И вот мечта умерла, а вместе с ней и их брак, их дружба. Марта всегда была умной и сильной женщиной. Именно такие нравились Эйнджилу. И Патрисия тоже такая. Вот почему он сравнил ее и свою бывшую жену.

В дверь постучали и Эйнджил поспешно положил фотографию стеклом вниз. Патрисия вошла как всегда тихо и элегантно. Из-за двери выглянула Аннет:

– Что-нибудь надо, мистер Блексмит? – спросила секретарша, и зло посмотрела на гостью.

– Нет, спасибо. Хотя, пожалуй, принеси-ка нам пару чашек чая. И печенье.

Секретарша исчезла за дверью, демонстративно захлопнув ее, но ровно так, чтобы не оскорбить шефа.

В кабинете повисло молчание и чтобы разрядить обстановку, Эйнджил пересел из-за стола в кресло напротив Патрисии:

– Ты наверное уже знаешь, что я теперь возглавляю проект? – он искоса посмотрел на нее, пытаясь понять, что она думает.

– Да, я слышала. Поздравляю, теперь ты высоко поднялся. Приятно знать, что твой начальник не кто-то а сам генеральный директор крупнейшего авиаконцерна в мире, – она тихо рассмеялась и Эйнджил подхватил ее смех.

– И что ты теперь собираешься делать? Тебя теперь переводят? – Патрисия в упор посмотрела на него.

– Да, скоро я отправляюсь в Старую Руссу, а потом в Новосибирск, – Эйнджил щелчком сбил пылинку с брюк и добавил. – Я еду не один.

Патрисия с удивлением посмотрела на него.

– Пат, выходи за меня замуж, – неожиданно для себя и для нее сказал он.

Патрисия кивнула.

Скорый поезд «Барселона-Бирмингем» тонкой змеей извивался среди Пиренейских гор, оставляя позади солнечный испанский берег, золотые пляжи и тепло Средиземного моря. Впереди его ждали промозглые туманы и меловые холмы Северной Англии. На самых вершинах гор лежал не таявший снег, местами его белые языки сползали на перевалы. В последний раз изогнувшись дугой вдоль ложа безымянной горной речушки, поезд нырнул в бесконечный тоннель, чтобы вынырнуть из него уже по ту сторону хребта – во Франции.

Марту не волновали альпийские пейзажи за окном. Все ее мысли были сосредоточены на переживаниях последних недель. С момента развода уже прошло больше месяца. Эйнджил, семья – все это казалось далеким дурным сном, который вот-вот забудется после пробуждения. Осталась только тяжелая боль, гнездящаяся где-то в глубине. У нее отняли ее ребенка. Ей не дали почувствовать себя матерью. Они убили ее ребенка. Боль черной волной колыхнулась, подступая к горлу, но слез не было – она их выплакала уже давно. Осталась только ярость.

И все же они просчитались. Ведь ей ничего не стоит завести еще одного ребенка. То-то удивился бы Саймон, узнав, что ее будущий сын имеет "золотой статус". Марта с нежностью погладила живот, где спрятался еще такой маленький и беззащитный комочек.

Последние полторы недели она провела в военном лагере антиевгенистов, где инструктор учил их тактике правильного ведения уличных боев. Вместе с другими Марта училась строить баррикады, минировать здания и люки коммуникаций, делать гранаты и зажигательную смесь, стрелять из автомата и пистолета. Как лучшего бойца, Марту и еще нескольких боевиков отправили с заданием в Бирмингем, Ковентри и Ноттингем, где по слухам готовилась крупная акция активистов антиевгенического движения. Марте предстояло сформировать свою бригаду.