Текст книги "Воин Арены"

Автор книги: Григорий Чекмурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Запускаю отложенный на одну минуту старт. Приятных снов, – радостно сказала Ирина.

– Какой старт, каких снов? – Денис хотел встать с кресла, но кресло откинулось, а в человека впилась маленькая игла, впрыскивая снотворное.

– Что такое? – Денис даже испугался.

– Снотворное, доза рассчитана согласно данным, указанным в вашем идентификаторе, – услужливая Ирина готова была ответить на все вопросы Дениса.

– Да какое снотворное… – Денис с трудом ворочал языком, мысли путались, а перед глазами все поплыло.

Через секунду, не услышав ответа Ирины, Денис уснул, а корабль медленно и тихо поднялся в воздух и скрылся с глаз внимательно наблюдавшей за ним птицы.

Глава 7

* * *

Денис медленно очнулся, открыл глаза, осмотрелся и рывком встал.

– Где мы? – задал вопрос в воздух Денис.

– Место назначения номер три, заданные координаты в блоке управления полетом. Сообщить координаты? – ответил услужливый голос Ирины.

– Нет, – понял бесполезность заданного вопроса человек, – что снаружи происходит?

– Вывести изображение на экраны?

– Да, – Денис снова сел в вернувшееся в обычное положение кресло.

Словно в окнах, Денис увидел, что происходило снаружи. В маленьком, по-сравнению с базой, ангаре, ютились еще три таких же малых транспорта и явно боевой корабль, слишком красив он был для транспорта. Хищная, но изящная форма носа и плавные линии корпуса приглашали восхищаться своей опасной красотой. Снаружи сновали туда-сюда гуманоиды всех мастей: тут были лонуны, курпаны, трагоны, абсолютно неизвестные Денису инопланетяне. Все что-то таскали, осматривали и общались друг с другом. Вот к транспорту, на котором прятался человек, подошел высокий курпан и что-то прокричал, звук экраны не передавали.

– Вот сдался я тебе! – уныло пробормотал Денис, снова посмотрел на потолок и обратился к Ирине: – Мы можем улететь обратно, в то место, откуда прилетели сюда?

– Да, конечно, – тут же откликнулся искуственный интеллект, – как только будет произведена процедура полной смены энергоносителей. Снаряженные полностью истощены.

– Великолепно, – еще более уныло протягнул Денис, – кто бы сказал, что делать?

Курпан, не дождавшись ответа, снова что-то прокричал и стукнул по корпусу корабля рукой, благо длина позволяла. У курпана не было татуировок, и в голове у Дениса родился гениальный план: взять языка.

– Откройся, – четко произнес Денис, приготовившись бежать.

Часть стены словно вывалилась вперед, быстро превращаясь в трап, по которому сбежал Денис и прыгнул к инопланетянину. Застывший от изумления гуманоид даже не рыпнулся, пока Денис бежал к нему реализовывать свой план. Прыгнув, чтобы достать до головы, Денис сильным ударом в челюсть отправил в нокаут курпана и подхватил его падающее тело. Но гениальный план сразу дал трещину. Инопланетян в ангаре было не много, но они были и сразу заметили маневр человека. Тут же закричали, замахали руками, но приближаться не стали, бросив свои дела и рассматривая Дениса, замершего с нокаутированным курпаном в руках.

– Ну вот как так? – задал сам себе вопрос Денис и, от нахлынувшего бессилия, взмахул руками, забыв, что в них был курпан, благодаря чему курпан грохнулся на пол. – Упс.

Никакой тревоги объявлено не было, но к Денису уже бежали татуированные гуманоиды, выхватывая оружие. Выбирая место для боя, первым делом Денис подумал о корабле, но когда развернулся, трап уже был поднят.

– Откройся, – обратился он к малому транспорту, но тот молчал, – ну пожалуйста, откройся.

Но корабль не реагировал на команды, словно погрузившись в сон. Тогда Денис встал спиной к космическому кораблю и вытащил клинки.

"Как в плохом кино, – отстраненно подумал человек, – так и напрашивается фраза: "он приготовился дорого продать свою жизнь", – невесело усмехнулся сам себе Денис и действительно приготовился показать все, на что способен.

Гуманоиды уже образовали полукруг вокруг Дениса, недоуменно осматривая нетатуированного наглеца. Вот вперед вышел наголо бритый рагул, которого он видел на Ритоки: по-настоящему злые глаза, перекошенный в презрительной гримасе рот и крепко держащая меч рука. Рагул не торопился и медленно обходил человека по кругу сначала в одну, потом в другую сторону, давая окончательно осознать, что это конец.

– Я узнал тебя, – прошипел рагул, – ученичок Корнашара. Ты выступил против моего народа в войне, которая не была твоей. Ты сделал свой выбор, – рагул шипел так, что Денис не удивился бы, если бы у того изо рта высунулся раздвоенный язык, – я убью тебя медленно.

Наконец, вдоволь насладившись зрелищем и произведенным впечатлением, рагул перешел в атаку. Резкими, быстрыми ударами разметал выставленные в обороне клинки Дениса и с силой пнул его ногой в живот. От удара человека бросило на корабль, потемнело в глазах и перехватило дыхание. Удара такой силы Денис не получал никогда, он не мог не то что поднять клинок, он судорожно и безуспешно пытался вздохнуть. Сейчас его можно было просто брать голыми руками, никакого сопротивления он бы не оказал, но рагул не собирался заканчивать бой так быстро и стоял в нескольких шагах, ожидая противника. Через несколько секунд Денис пересилил себя, встал и поднял клинки. Рагул осклабился и ситуация повторилась: быстрые, сильные удары раскидали клинки пытавшегося защититься человека и снова удар ногой в то же место, выбивающий остатки дыхания, но тут появился одно отличие от предыдущей атаки, рагул не ограничился ударом ноги и рубанул клинком по предплечью Дениса, заставляя левую руку повиснуть плетью. Отдышавшись, Денис поднялся на ноги, сжав до боли ребристую рукоять своего меча правой рукой, посмотрел на одиноко лежавший на полу второй клинок и пошел на рагула, понимая, что ничего не изменить, и жалея, что он не смог хотя бы ранить противника.

Как ни странно, все это происходило в полной тишине, никто не кричал, не поддерживал своего, все просто смотрели на это избиение, потому в полной тишине отчетливо был слышен удар рагула и стук падающего деревянного меча из раненой правой руки человека. Ощущение беспомощности было так велико у стоящего без оружия Дениса, без возможности даже пошевелить рукой, что ему просто хотелось расплакаться, но он стоял, гордо подняв голову и смотрел в глаза рагулу, отводящему руку для удара.

Это был не крик, просто громко сказанная короткая фраза. В небольшом ангаре не было эха, однако голос прозвучал словно отовсюду.

– Не убивать!

Денис вздрогнул от неожиданности и поежился от силы этого голоса.

Гуманоиды, все еще стоящие полукругом, раздвинулись и вперед вышел еще один инопланетянин. Выше Дениса на голову, шире в плечах и мощнее, гуманоид казался огромным из-за распирающей его изнутри силы. Такой же, как на Денисе, простой тренировочный комбинезон с оторванными рукавами не мог скрыть силу инопланетянина, огромные жгуты мышц не перевивали голые руки с коричневой кожей, но смотря на них, казалось, что металл они порвут, словно картон.

– Вложи его оружие ему в ножны, – гуманоид подошел почти вплотную к Денис, поэтому ему пришлось повернуться, чтобы посмотреть на рагула.

Рагул стиснул зубы и сжал губы так сильно, что синекожее лицо посветлело, но распоряжение выполнил.

– Иди за мной, – спаситель Дениса повернулся к нему спиной и спокойно пошел, не оглядываясь, уверенный в том, что Денис следует за ним. Видно было, что он привык приказывать и повелевать.

Как только инопланетянин повернулся к нему спиной, Денис увидел укрепленные крест-накрест два клинка, на которые раньше не обратил внимания. Не смотря на рагула, он прошел мимо него, в тот же миг почувствовал, что гуманоид развернулся и яростным шагом пошел прочь, сильным ударом снова отправляя в нокаут только что поднявшегося курпана, которого Денис безуспешно пытался взять в плен.

Лидер Этинуалов, а в том, что это был их лидер, не было никаких сомнений, довел Дениса до медицинского отсека.

– Через час чтобы был как новенький, – инопланетянин говорил вроде без угроз, но маленький трагон в белом халате сглотнул прежде чем кивнуть, – проводишь его ко мне.

Гуманоид еще раз посмотрел на человека, кивнул каким-то своим мыслям и молча ушел.

– Это кто был? – спросил Денис у трагона, который уже начал запускать саркофаг.

– Вестиар, – коротко и недоуменно глянул на него доктор: как можно такие вещи не знать? – Ложись.

– Помоги ножны снять, – ошарашенный Денис сел на ложе саркофага. – Это был вестиарец?

– Вестиар, – повторил низкорослый трагон, снимая ножны с человека.

Улечься на ложе без помощи было трудно, руки не слушались, удары рагула рассекли мышцы, а симбиот еще не успел регенерировать, поэтому Денис еще раз прибег к помощи доктора, скрипя зубами, терпел боль, каждый раз, когда трагон прикасался к его израненным рукам.

"Значит вот они какие, вестиары" – успел подумать Денис, прежде чем саркофаг погасил сознание человека.

* * *

Очнулся Денис свежим и абсолютно не чувствовавшим ран, как всегда после лечебного саркофага. Даже вечно ноющая грудь его не беспокоила. Он еще только вставал с ложа, а трагон уже протягивал ему ножны, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

– Иду, иду, – сказал Денис, надевая ножны.

Привычная обстановка медицинского отсека, саркофаг и поступок вестиара успокоили Дениса, и он чувствовал себя намного уверенней, понимая, что никто его убивать не будет. Не желая мучать маявшегося ожиданием доктора, Денис кивком указал на дверь и пошел вслед за своим проводником. Шли они по коридорам, точным копиям тех, которые были на базе, только, пожалуй, дверей поменьше. Наконец они дошли до нужного места. Здесь маленький трагон замешкался и как-то неуверенно произнес: "откройся". Дверь в точности выполнила инструкции и открылась, позволяя Денису увидеть, куда же его привели. Проводник посмотрел на вестиара и, не дожидаясь хотя бы кивка, побежал обратно, явно обрадованный выполненным без сбоев приказом.

– Проходи, – сказал на своем языке вестиар.

Денис аккуратно переступил порог и внимательно осмотрелся. Спартанской обстановку назвать было нельзя, но и особого шика тоже не было. Стол, несколько удобных кресел, на одном из которых и сидел лидер Этинуалов, довольно большой экран на стене, напротив него – некое подобие дивана, стоящего на одной ножке, и еще одна дверь за спиной хозяина помещения.

– Здравствуйте, – Денис вежливо поздоровался и сел в указанное кресло.

Вестиар все не начинал разговора, рассматривая Дениса, так что Денис тоже решил внимательнее изучить своего спасителя, тем более, что в его облике что-то изменилось. Через несколько секунд Денис понял, в чем дело: в ангаре он видел бойца, готового голыми руками разметать всех присутствующих, пыщущего силой и властью, а сейчас напротив него сидел уставший инопланетянин, без каких-либо чувств рассматривающий человека.

– Почему вы меня спасли? – все же решился начать разговор Денис.

– Ты еще слишком молод, ты даже не прошел свою первую детскую Арену, – спокойно ответил гуманоид.

– Понятно, "солдат ребенка не обидит", – и, увидев искру непонимания, объяснил: – так, поговорка на моей планете. Вы меня отпустите?

– Конечно, отпущу, зачем мне надо было тебя спасать тогда? – удивился вестиар.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Денис, вспомнив, что еще не говорил слов благодарности за свое спасение, – большое спасибо, вы спасли мне жизнь.

– Я знаю, – в глазах гуманоида снова появилась скука.

– Можно вопрос? – несмело спросил человек.

Вестиар внимательнее посмотрел на человека и утвердительно кивнул.

– Вестиары же создали Арену, вы чуть ли не правители Всеселенной, что вы тут делаете?

– Создали, – странно, но в голосе была горечь и чуть ли не сожаление, – но Арена превратилась в тотализатор, а ее участники готовы на любую подлость ради победы. Не того хотели создатели Арены. Не того.

– А чего они хотели? – Денис осмелел настолько, что позволил себе перебить вестиара.

– Воспитать воинов, благородных и сильных. Лучших! – инопланетянин не обратил внимания на бестактность человека. – Ну и конечно, нужны были соперники. Ты хочешь услышать историю народа Вестиар?

– Конечно, – Денис замер в предвкушении.

– История долгая, слушай. Я не буду рассказывать, как мы вышли к звездам, не буду рассказывать о расцвете моего народа, я расскажу о его падении.

Вестиар подобрался, голос стал заметно жестче, но в глазах все равно была тоска.

– Об этом мало кто знает, но народ вестиар родом с планеты Ролуолл. В каждом из нас с рождения присутствовал симбиот и это было вполне объяснимо, иначе выжить на нашей планете было нельзя. Что говорить о зверях, если у нас даже деревья умели убивать, чтобы выжить. Ролуолл слишком маленькая планета, чтобы вместить всех желающих жить, поэтому выживали только сильнейшие, – вестиар говорил короткими предложениями, после каждого делая глубокий вдох. – Опасность была повсюду и всегда, даже дети спали с оружием в руках, не говоря уже о взрослых. Звери убивали нас, получая наш симбиот, наше же племя не пило кровь и сильнее не становилось. Добывать металл становилось все сложнее, и однажды клинок был вырезан из дерева. У одного сильного и благородного воина сломался его клинок так, что часть осталась в теле зверя, тогда воин срезал ветку дерева, под которым хотел заночевать, и кинжалом вырубил из нее клинок. Так родился первый меч Олуна. Когда воин понял, что, убивая врагов, он становится сильнее, он сошел с ума. Начал убивать всех подряд, не видя разницы, кто перед ним: зверь, вестиар, ребенок или старик. В каждом существе планеты Ролуолл был симбиот, и он его получал. Вскоре о такой способности его клинка догадались и другие воины, и сделали себе оружие. Война длилась около двух лет, наших лет, а наш год намного больше твоего, земного. Война окончилась лишь потому, что убивать стало некого. Оставшиеся в живых звери прятались, этинуалы были почти полностью истреблены, из вестиар осталось лишь пятеро воинов, только теперь осознавших, что же они наделали. Тот, кто начал эту войну, первый узнавший о необычайных способностях Олуна, предложил дать клятву, что никогда они больше не будут убивать. Пятеро поклялись на своей крови, смешав ее в маленьком сосуде и закопав под святилищем нашего бога. Мы не могли находиться на своей планете, где все напоминало о погибших, и улетели к другим звездам. Но истинные воины не могли без боев, мы были еще слишком молоды, чтобы отложить оружие, но и клятву нашему богу нарушить не могли. Так родилась Арена.

– Но род вестиар же продолжился? Вы же здесь, – вставил фразу Денис.

– Нет, род вестиар не продолжился. Он умрет вместе с последним из нас пятерых. – горько сказал вестиар.

– Вы один из тех пятерых? – Денис чуть не вскочил с места.

Вестиар ничего не ответил, лишь убрал руку со стола и Денис увидел неглубокие вмятины от пальцев на металлическом столе.

– Но сколько же вам лет? – вдруг сообразил Денис. – Вестиары так долго живут?

– Много, я уже и считать устал. Наш обычный срок жизни давно истек, мы думаем, что это из-за трансформации. Во мне слишком много симбиота, мое тело не стареет. Вообще. Я сейчас точно такой же, каким был на своей планете.

– Трансформации? Я что-то слышал о ней, но думал это легенда.

– Нет, трансформация не легенда, каждый из нас подвергся ей. Мы не знаем почему, но в один прекрасный момент симбиот начинает перестраивать тело. Делая его еще быстрее, сильнее и защищеннее.

– Понятно, но зачем вы создали Этинуалов? Это же бандиты, они чуть не уничтожили народ ритонов? – Денис спросил и задумался, что было бы, если б вестиар принял участие в атаке Этинуалов, и тут же содрогнулся от этих мыслей.

– Это мой путь к свободе. Мы слишком долго живем и давно уже не встречали соперников, которые смогут нас победить и сменить. Я ищу своего соперника среди тех, кто не боится противопоставить себя системе.

– Вы хотите, чтобы вас убили? – Денис перестал понимать, что происходит.

– Мы пятеро – все разные, но все сходимся в одном: то, что мы сотворили, – ошибка. Мы выбрали не тот путь, и я боюсь, что Арена приведет к тому же. Поэтому я хочу найти достойного преемника, который не допустит повторения нашей ошибки.

– Как это вяжется с побоищем, которое вы устроили на Ритоки? – повторил вопрос человек, внимательно глядя на вестиара.

– Мы выбрали свой путь, каждый из нас. Я выбрал свободу, чего будут стоить мои убеждения, если я сам же начну их нарушать? Найм обсуждался, и мне это не понравилось, но я не могу заставить идущих за мной, поверивших в мои идеалы, не могу ограничить их свободу. Но и так немногие последовали за Роркатом, хоть он и один из нас.

– Роркат? Это рагул? Враг Корнашара?

– Ты смотришь на этот вопрос однобоко, – вестиар внимательнее посмотрел на Дениса, – каждый из нас кому-то друг, а кому-то враг. Ты помогал Корнашару, друзья Рорката помогали ему. Где ты видишь несправедливость?

Денис открыл рот, собираясь высказать все об убитых ритонах, о разгромленной Элории, но вспомнил сожженные города рагулов и их потери, закрыл рот и решил немного подумать, подобрать правильные аргументы.

– В чем-то вы, конечно, правы, но нельзя оправдать невмешательство в убийство тем, что вы не хотите ограничивать чью-то свободу. Этим вы разрешаете то, что могли бы запретить и уменьшить зло хоть на чуть-чуть.

– Уменьшить зло? Добро и зло всегда идут рядом друг с другом. Если бы я запретил Роркату брать с собой друзей, то для тебя это было бы добро, а для него зло. А справедливость… справедливость и так восторжествовала. Насколько я знаю, Роркат единственный оставшийся в живых рагул, наделенный симбиотом. Так что твой друг Корнашар победил.

– Все равно вы не правы. – Денис несмотря на все, казалось бы, убедительные аргументы мотал головой.

– Может быть, может быть, – инопланетянин встал, заканчивая разговор, – пойдем, тебе пора.

Вестиар открыл дверь за своей спиной. В комнате оказался аппарат струнного туннеля. Инопланетянин кивнул Денису и вернулся за стол.

– До свидания, – вежливо попрощался Денис.

Затем Денис быстро вошел в комнату, встал в телепорт и ввел координаты. Перед переходом он еще раз посмотрел на вестиара и удивился своим чувствам. Старый, уставший инопланетянин вызывал у него жалость, что было странно, ведь он был сильнее человека в разы, а сильные личности не вызывают жалости, но тут сработал туннель, и Денис очутился в знакомой комнате с точно таким же аппаратом перехода.

* * *

Еременко сидел в своем кабинете в здании корпорации «Пламя» в подмосковном Солнечногорске и размышлял: «Всю жизнь думал, что люблю город, его ритм, запах, силу и адреналин, а тут на тебе: любуюсь природой и счастлив», – тут же сам себе усмехнулся, но не оторвал взгляда от раскинувшегося за окном леса с мерно раскачивающимися на ветру верхушками деревьев. Его лирическое настроение прервал вызов с коммутатора.

– Да, – слегка раздраженно бросил в трубку Еременко.

– Александр Евгеньевич, – голос в трубке показался подполковнику сильно смущенным, – тут на проходной Черешников Илья Николаевич, просит вас встретиться с ним.

– Кто?! – обычное хладнокровие изменило фээсбэшнику. – Пропустить, немедленно. В комнату для особых гостей.

– Есть, – голос охранника уже успокоился: свою задачу он выполнил, теперь решения принимал не он, и это было хорошо.

– Дима, – подполковник тут же набрал своего заместителя, – встретишь Черешникова, устроишь ему обыск по полной. Обращай внимание на все, даже на пот, понял?

– Так точно, товарищ подполковник, – Дима был невозмутим, да и не впервой ему такие приказы выполнять: специфика службы.

– И устрой ему "рентген".

Рентгеном в "Пламени" называли небольшой коридор, через который должен был пройти объект. Коридор был оснащен кучей всякой аппаратуры, "просвечивающей" клиента до самых костей, впрочем, даже в костях он не смог бы пронести взрывчатку или что-то подобное, если кому-то такое могло прийти в голову. Хотя существуют же протезы, и в "Пламени" никогда об этом не забывали.

– Будет исполнено, – Дима подождал секунду, услышал привычное "выполняй" и положил трубку, тут же решительным, но неторопливым шагом отправился исполнять.

Черешников вел себя словно у себя дома, совершенно спокойно перенес процедуру обыска, без каких-либо возражений полностью разделся и ждал, пока оперативники исследуют одежду на наличие в ней различных примесей, по отдельности неопасных, но стоит соеденить – и получится взрывчатое вещество, или ядовитый газ, или какое-нибудь психотропное вещество. С таким же спокойствием отдал на исследование небольшую прозрачную папочку с несколькими листами бумаги, такую папку можно было купить в любом канцелярском магазине за двадцать рублей.

Успешно пройдя обыск, Черешников оделся и пошел вслед за Димой. Дима довел его "рентген"-коридора и жестом пригласил пройти первым. Черешников улыбнулся и спокойно вошел в коридор, но в коридоре все-таки не удержался, поднял руки и повернулся несколько раз, показывая свою осведомленность. Все это в камеры наблюдения прекрасно видел Еременко, привычным к аналитической работе умом прорабатывая причины прибытия Черешникова. Одним волевым приказом успокоив мозг, работающий в бешеном темпе, подполковник ФСБ встал из кресла и открыл дверь подошедшим Черешникову и своему заместителю.

– Добрый день, Александр Евгеньевич, – Черешников явно был доволен произведенным эффектом. Все-таки он был позер.

– Такой ли он добрый, раз вы тут, Илья Николаевич, – Еременко жестом указал начальнику аналитического отдела Лизарда на кресло, Дима в это время уже сел в свое обычное место, по правую руку от начальника.

– Добрый, еще какой добрый, – Черешников открыто улыбнулся, – но разговор предстоит конфиденциальный, и весьма конфиденциальный, – намекнул на присутствие заместителя аналитик.

– Никого лишнего здесь нет, – четко проговорил Еременко, прекращая разговор на эту тему.

– Ну что ж, как скажете, но еще я бы посоветовал выключить камеры, поверьте, – Черешников чуть нагнулся к Еременко, надеясь на свое умение в разговоре пользоваться психологическими приемами, вызывающими то чувство у собеседника, которое в данный момент необходимо Черешникову, – это стоит знать как можно меньшему количеству людей.

Еременко на секунду задумался, но встал и подошел к компьютеру. Подвигав мышкой, он выключил стационарные камеры наблюдения в кабинете, но направил на Черешникова подключенную только к его компьютеру небольшую камеру, которая использовалась для общения через интернет с семьей.

– Эта пусть пишет, – подполковник сел в свое кресло и посмотрел на Черешникова.

– Хорошо, – аналитик вздохул, словно собираясь с силами, и начал свою речь. – Вы еще не знаете, но меня уволили из "Лизарда", – в голосе Черешникова прорезались хорошо скрываемые, но все-таки заметные нотки злобы, – из-за провала с операциями по Новикову. Из-за ваших операций по уничтожению наших отрядов, из-за провала операции "Возмездие". Меня сделали "козлом отпущения". Но вас я не виню, наши… – Черешников замялся, по привычке назвав корпорацию "Лизард" своей, и поправился: – ваша и бывшая моя корпорации постоянно дрались между собой, по-другому и не было никогда. Вы просто делали свою работу, но Новиков, – вот тут у аналитика злоба просто через край полилась, – это он во всем виноват, из-за него я лишился работы. Любимой работы.

Аналитик замолчал, успокаиваясь, а Еременко, не веря ни единственному слову бышего или настоящего начальника аналитического отдела Лизарда, молчал. Еременко не повернул головы, чтобы обменяться взглядами с заместителем, не отвел взгляда, он вообще не двигался и не менял позу, он все так же смотрел на Черешникова.

– Я пришел сюда не просто так, не жаловаться на судьбу, да и я прекрасно понимаю, что вы мне не верите, – аналитик грустно усмехнулся. – Это не просто ваше право, это ваша обязанность. Я докажу свою лояльность, но об этом позже. Сначала я хочу объяснить причины своего появления здесь. Я хочу уничтожить Новикова. И не просто уничтожить, а лишить главного его козыря. Я хочу ему отомстить.

– И вы пришли с таким заявлением ко мне? – Еременко усмехнулся в ответ. – С просьбой помочь вам убить моего подчиненного?

– Не убить, нет, – тут Черешников улыбнулся так сладостно, словно встретил любимую девушку после долгой разлуки, – лишить его бактерий-мутагенов. И это не просьба, а предложение. У меня есть что предложить вам взамен.

– Предложить взамен? Секреты Лизарда? Информация? – Еременко отрицательно покачал головой. – Нет.

– Информация, – тоже покачал головой Черешников, но, в отличие от Еременко, утвердительно, – но какая информация!

Аналитик и психолог выдержал небольшую паузу, подогревая интерес к своим следующим словам.

– Я дам вам такую информацию, – Черешников протянул свои листочки, которые до сих пор не выпускал из рук, – которой нет даже в Лизарде. И теперь не будет, благодаря разгромленному вами аналитическому отделу. Здесь работал лично мой отдел, которому только я отдавал приказы и указывал, в каком направлении работать. Вы же не получили никакой информации, даже захватив компьютеры и моих людей?

– Продолжай, – Еременко не стал отвечать на вопрос, но в памяти всплыли лица ученых с пеной на губах, выступавшей как только к ним применялись любые способы получения информации: психотропные, болевые или любые другие. Мозг ученых мгновенно превращался в своеобразную кашу, а сами ученые в идиотов.

– Конечно не получили, – Черешников заулыбался, – это тоже мои разработки, психоблоки, реагирующие на любое внешнее воздействие. Это, конечно, несколько опасно, потому как они срабатывают, например, при автомобильной аварии, в любой момент наступления сильной боли, но такова цена.

– Так вот, – продолжил бывший аналитик Лизарда, – тут формула и описание одного препарата, который разработал мой отдел. Все, в том числе и вы, наверное, – аналитик выделил последнее слово, но Еременко мгновенно принял решение еще раз прошерстить всю корпорацию в поисках крота, – бросились исследовать эти самые бактерии-мутагены. Я же после очень недолго их изучения понял, что это слишком длинный путь, и направил свой отдел на исследование именно гена АР-3112, гена Арены. Но, как часто бывает, помог в успешных исследованиях мне все же случай.

Черешников откашлялся, взяв себе секундную паузу, посмотрел на Еременко, который так и не взглянул на распечатки, и продолжил.

– Этот препарат полностью копирует воздействие гена Арены на организм человека, – Черешников уставился прямо в глаза Еременко. – Вы понимаете, что это значит? Это значит, что любой из нас сможет стать таким же, как Новиков, как Джонс, как Сухте. Мы можем стать суперлюдьми, – Черешников с удовольствием отметил про себя первые изменения в мимике Еременко, – нам нужны всего лишь носители мутагена. И первым будет Новиков, все его бактерии-мутагены должны быть у него забраны. Это условие, по которому я передаю вам эту формулу.

Еременко молчал, переваривая услышанное. Он, конечно, втайне надеялся на то, что такое станет возможно, но был очень сильным человеком и не позволял себе даже думать об этом, зная, как это может повлиять не только на его работу, но и на отношение к Новикову и ему подобным. Такие надежды подсознательно заставляли ненавидеть более сильных, с ненавистью смотреть в спину начальнику, с преданностью в глазах глядя тому в лицо. Еременко был тщеславным, но настолько хорошо умел прятать свои эмоции, что штатные психологи ФСБ не смогли найти это качество, и такой поворот событий заставил всколыхнуться слишком многое, надежно, как полагал сам Еременко, укрытое под замками волевых приказов.

Еременко молча встал и подошел к компьютеру, выключил камеру и специальной программой удалил файл съемки, многократно перезаписав бессмысленную связь единичек и ноликов на место этой записи, чтобы даже лучшие специалисты отдела "К" не смогли восстановить эти данные. В этот момент Черешников мысленно поздравил себя с победой.

– Дима, – задумчиво сказал Еременко, мозг которого, в отличие от медлительности его хозяина, работал быстрее суперкомпьютера, – Алябьева и Вертихина отдели от основной группы и передай им это. Пусть воспроизведут формулу, остальным запрети использовать оставшуюся кровь с симбиотом, – Еременко намеренно не уточнил при Черешникове, что у них есть образец крови Мэй Линь, – допуск к лаборатории уровня "ноль". Ну и доведи до умников – так в "Пламени" между собой называли ученых – уровень секретности. Выполняй.

– Будет исполнено, – мягким движением заместитель встал и стремительно вышел из кабинета своей бесшумной походкой.

– Илья Николаевич, – обратился к Черешникову Еременко, – пока мои ученые будут воспроизводить вещество и проводить эксперименты, вы будете моим гостем, после чего мы продолжим разговор.

– Гостем? – усмехнулся Черешников, прекрасно понимая, что это значит.

– Гостем, – утвердительно кивнул Еременко, – именно гостем, о безопасности которого будут заботиться мои люди. Вы уверены, что о вашем визите ко мне не знает ваше руководство? Бывшее руководство, – поправился улыбнувшийся Еременко, показывая, что окончательно еще не поверил в слова Черешникова.

– Меры предосторожности я принимал такие, что отследить меня было невозможно, но против небольшой "охраны", возражать, конечно, не буду, – принял условия игры аналитик.

– Хорошо, тогда вы можете передвигаться по гостевому уровню здания в сопровождении двух моих людей. За территорию, уж извините, – картинно пожал плечами подполковник, все еще строя из себя радушного хозяина, заботящегося о безопасности гостя, – вы выйти пока не можете, мало ли что.

– Да, конечно. Меня проводят в отведенные мне аппартаменты? Я бы хотел принять душ, в самолете душно, да и вчера не было возможности ополоснуться, стряхнуть службу безопасности Лизарда все-таки не так просто.

Еременко взял трубку и нажал одну единственную клавишу на аппарате.

– Подготовь для нашего гостя двести третий номер, – выделив слово номер сказал Еременко, – и пусть Саша и Дима зайдут ко мне.

– По вашему приказанью… – громко начал рапортовать о прибытии вошедший боец, но Еременко жестом прервал его.

– Саша, ну мы же не в армии, – подполковник ФСБ улыбнулся гостю. – Проводите Илью Николаевича в двести третий, и впредь сопровождайте его везде. Но Илья Николаевич сильно устал с дороги и собирается отдохнуть, верно? – повернулся он с очень толстым намеком к Черешникову.

– Да-да, – аналитик встал, склонил голову в шутливом поклоне хозяину дома и вышел, вслед за одним охранником, предоставляя второму следовать за ним.

Следующим утром один из «умников» попросился на прием к Еременко.