Текст книги "Наследие предательства"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Ник Кайм,Джон Френч,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Борей нажал на кнопку на запястье, и в тот же миг Крий ощутил всей спиной полную связь с доспехами. Он медленно встал, тяжело двигая телом и бронёй. Борей подошёл ближе, держа в руке бронзовый ключ, но задумавшийся над увиденным в глазах Сигизмунда Крий отмахнулся. Разорванные звенья цепи лязгнули о броню.

– Нет, – сказал он и вновь посмотрел на Храмовника. – Оставь их.

– Как хочешь, – Сигизмунд кивнул. – Этот корабль – «Клятвенник», и он понесёт тебя в твоих поисках. Борей отправится вместе с тобой, – он сжал кулак и ударил им по груди. – Надеюсь, что мы встретимся снова, Крий из Кадорана.

Крий ответил тем же, глядя, как Сигизмунд поворачивается и выходит из зала.

Информация прокручивалась перед глазами смотревшего на звёзды Крия, и бинарные руны сливались с их тусклым светом. За спиной шепталась и двигалась команда мостика, передавая стопки пергаментов и инфопланшеты, а позади их стелились мыслеинтерфейсные провода. Он не сидел на командном троне – всё же это был не его корабль, да и, по сути, он здесь не командовал. Крий просто стоял у главных иллюминаторов мостика, наблюдая, слушая, ожидая, как и было уже десятки раз.

«И вот я стою, ожидая, что мёртвые заговорят в ночи…»

Его глаза невольно щёлкнули, словно моргая.

«Феррус Манус мёртв».

Прошло уже много месяцев, но он до сих пор слышал эти слова, преследовавшие его в раздумьях и наяву. Крий не сомкнул глаз с тех пор, как они покинули Солнечную Систему, стоял на мостике «Клятвенника», когда он выходил из варпа, слушал песнь корабля, когда они плыли по миру иному. Он пытался найти покой в Канте Железа и Вычислениях Цели, но каждый раз обнаруживал, что спокойствие ускользает. Он ждал, что буря пройдёт, что холодный процесс логики возобладает и вновь сделает его прежним воином с яростью в руке, но железом в сердце. Вместо этого с каждым прошедшим месяцем, с каждым прошедшим днём Крий чувствовал, как в его сердцах растёт пустота.

«Мы не созданы для этого. Когда нас ковали, то выбили из нас то, что помогло бы против скорби…»

– Машина сильна, а логика может открыть любое измерение понимания, – из тени далёких воспоминаний донеслись слова Ферруса Мануса. – Но без рук и умов живых они ничто. Мы живём и подчиняем железо своей воле, но железо раскалывается, машины ломаются, а логика может стать ошибочной. Жизнь – вот единственная истинная машина. Если мы отсечём слишком много, то потеряем себя. Помни это, Крий.

Глаза Крия щёлкнули, фокусируясь, и воспоминание исчезло. Сзади он услышал лязг и гул.

– Двенадцать прыжков, – Железнорукий не стал оборачиваться. – Двенадцать раз мы прятались в пустоте, пока астропаты искали в эфире следы моих родичей. Двенадцать циклов безмолвия.

– Мы должны справиться, сколько бы нам не потребовалось времени. Таков наш обет.

Крий кивнул, но не ответил. Борей подошёл ближе. Легионер чувствовал на себе взгляд Кулака, но продолжал смотреть на звёзды.

– Когда придёт Гор, то для защиты Терры потребуется каждый клинок.

– А ты уверен, что он придёт?

– Так верит лорд Дорн.

– Почему?

– А как ещё Гор может надеяться победить в войне?

Крий пожал плечами и оглянулся на Борея. На него смотрели тёмные глаза: острые, непреклонные и совершенно лишённые эмоций.

– Ты так уверен, что всё это ради победы?

– А ради чего ещё?

Крий оглянулся на звёзды.

– Забвения, – сказал он. Повисла неловкая тишина.

– Лорд Крий, – по мостику разнёсся другой усиленный голос.

Легионер обернулся к капитану «Клятвенника». Кастерра был старым, но его зелёные глаза ярко блестели на лице, изъеденном временем и ледяными ветрами Инвита. Хотя он и был лишь человеком, но вот уже семнадцать десятилетий служил Имперским Кулакам, а до них десять лет Империи скопления Инвит. Сильный и крепкий старый капитан был похож на колонну, призванную выдерживать тяжести.

– Лорд, – немного помедлив, продолжил Кастерра, – астропаты что-то обнаружили.

– Какова суть послания? – спросил Борей. Кастерра перевёл взгляд с Крия на Храмовника и обратно.

– Образ горы. Великий кратер тянется с её пика к тёмному сердцу, чей огонь давно погас. Астропаты говорят, что их преследуют сны о тепле горы. Говорят, что чувствуют кремень и свинец, – Кастерра вздохнул. – Вторичным изображением стала стандартная кодовая метафора для системы в скоплении Аринат.

Крий благодарно кивнул и отвернулся. Борей молча ждал.

– Игнарак, – наконец, заговорил Железнорукий. – Так это называют рождённые на Медузе – безмолвие гор, что когда-то горели, и будут гореть вновь.

– И что это значит?

– Это призыв. Призыв на военное собрание.

Омытая светом умирающей звезды «Фетида» безмолвно висела в пустоте. «Клятвенник» остановился вдали, не заглушая реакторы на случай, если придётся бежать или сражаться. Крий смотрел на огромный чёрный корабль, к которому летел «Штормовой Орёл».

«Фетида» родилась в небесах Марса. От двигателей на похожей на молот корме её покрывали чёрные камни и неотполированное железо. Корабль был похож на полетевший к звёздам город-кузню, а его раздутый корпус вмещал мастерские, литейные и хранилища. В последний раз когда её видел Крий, «Фетида» была королевой флота меньших кораблей, а вокруг причальных палуб словно светлячки летали подъёмники и грузовые транспорты. Теперь они казались безжизненными пещерами, а возвышавшаяся на хребте крепость превратилась в лабиринт развалин. Чёрные дыры орудий, сенсорные антенны и иллюминаторы смотрели на звёзды среди неровных кратеров. Проецируемый в механические глаза Крия корабль казался трупом, плывущим в чёрных водах.

«Она одинока», – подумал Железнорукий, комбинации данных и вероятностей в его разуме приводили к неприятным выводам. Он закрыл изображение, но не открыл глаза внутреннему убранству штурмового корабля. Веки из отполированного металла закрывали линзы глаз, и тьму его мира нарушал лишь мерцающий каскад непрерывных данных. Откуда-то слева доносился скрип брони Борея, возившегося в магнитной упряжи. Фыркающее урчание двигателей отдавалось в руках и доспехах легионеров.

Крию нравилось оставаться внутри собственных мыслей. Это напоминало ему о времени, когда он ещё не знал о смерти отца, когда мир состоял из чётких граней логики и силы.

«Что происходит с легионом, когда умирает примарх? – кружили мысли воина, пока «Орёл» летел к «Фетиде» через пустоту. – Что происходит с его сыновьями без направляющей руки? Что с нами будет?»

– Крий.

Голос Борея прервал его раздумья, и легионер встряхнулся, открывая глаза. Они прибыли.

Когда они приземлились, корпус «Штормового Орла» скрипнул, а двигатели и системы вздохнули, выключаясь. На лице уже поднявшегося и смотревшего на Крия Храмовника застыло всё тоже каменное выражение, раскалывающееся лишь в гневе. Доспехи Кулака мерцали, на золотистых пластинах были ясно видны выгравированные орлиные крылья. На спине Борея висел чёрно-красный плащ, а череп на рукояти убранного в ножны меча словно подмигивал агатовыми глазами.

– Крий, ты готов? – спросил Храмовник, и на мгновение Крию показалось, что он увидел в тёмных глазах воина проблеск эмоций.

«Жалость? Вот всё, что для нас осталось?»

Он кивнул Борею, снимая магнитные крепления, и встал. Сервомоторы в ноге вздрогнули, боль и ошибочная информация пронзили тело. Крий безмолвно выругался, не позволяя ничему отразиться на лице. Сбои в аугментике участились после того, как они покинули Солнечную Систему, словно добавленный к плоти металл отражал трещины в его душе.

«Или он отвергает растущую во мне слабость» – подумал Крий, проверяя громовой молот на спине и закреплённый на боку болт-пистолет.

– Я готов, – наконец, ответил Железнорукий, и они обернулись к опускающейся рампе. На мгновение перед глазами поплыло от яркого света, а затем зрение вернулось. Штурмовой корабль стоял в центре ярко освещённого круга посреди мрачной пещеры. Крий покачал головой, вглядываясь в тянущийся повсюду сумрак. На палубе стояли другие корабли – безмолвные и холодные, покрытые боевыми шрамами. «Грозовые Птицы», «Громовые Ястребы» и штурмовые тараны сгрудились с аппаратами десятков других конфигураций. Он узнал цвета Саламандр, Повелителей Ночи, Гвардии Ворона, подразделений Имперской Армии и Адептус Механикум – все были собраны вместе, словно в лавке старьёвщика. Казалось, что порыв воздуха вырвался из открытой печи.

Их ждало двенадцать фигур. Взгляд Крия метался между ними, отмечая потрепанные доспехи и символы пяти разных кланов Железных Рук. Броня каждого выглядела так, словно её ремонтировали вновь и вновь, каждый раз делая более громоздкой. Крий не узнал никого из легионеров, но с тех пор, как его отправили на Терру, прошло почти десять лет, а за это время в легионе могли поменяться сто тысяч лиц.

– Я – Крий, – заговорил он и услышал эхо. – Бывший вождь Кадорана и Солнечный Посланник Ферруса Мануса, – он остановился, поворачиваясь к Кулаку. – Со мной Борей, Храмовник седьмого легиона. Я пришёл с известиями и приказами от Рогала Дорна, Преторианца Терры.

Железные Руки не двигались, не отвечали. Крий нахмурился.

– Братья, с кем я могу говорить?

– Я – Атанатос, – раздался трещащий помехами голос. Лицом воину служил железный череп, а вместо рта в нём была просверлена решётка. В глазницах горел холодный синий свет, а из затылка торчали провода, тянущиеся к горжету доспехов. Сами доспехи были комбинацией разных моделей и вариантов, сплавленных воедино вокруг носителя. Крий заметил детали: горбатые плечи, руки со встроенным оружием и вторичные поршни, видные сквозь трещины в пластинах рук и ног. К потрёпанной броне липли капли влаги, словно легионеры стояли под дождём. – Я знаю твоё имя, Крий из Кадорана, – добавил Атанатос. – Я сражался под вашим командованием на Йерронексе. Немногие думали, что вы ещё живы.

Крий пролистывал хранившиеся в памяти записи легионеров и изображения, пока не нашёл лицо линейного сержанта с серо-стальными глазами. Если бы не имя, то он никогда бы не подумал, что это тот же воин.

– Из какой вы клановой роты?

– Не осталось ничего из того, чем мы были, – Атанатос запнулся, словно расслышав царапающие окончания слов помехи. – Брат.

Крий окинул взглядом стоявших Железных Рук.

– Тогда кто здесь собрался? – он вновь обратил внимание на их неподвижность. Доспехи воинов, как и Атанатоса, блестели от влаги. Почему здесь так жарко?

– Немногие вернувшиеся с поля бойни. Теперь мы воины «Фетиды».

– Вы были на Исстваане Пять?

Молчание длилось несколько долгих ударов сердца.

– Да, Крий из Кадорана. Мы были там, – Атанатос говорил, а из решётки доносился треск и хлопки. – И на Гагии, и на Сакриссане, и на Агромисе.

– Мне неизвестны эти миры.

– Это места сражений, где вершилось возмездие и умирали предатели, – сказал другой Железнорукий, стоявший рядом с Атанатосом.

Крий посмотрел на него и увидел открытое лицо, лишённое признаков аугментики, но в глазах сверкала сталь. Многослойную броню покрывали разъёмы для интерфейсов, а с затылка словно клубок змей свисали провода. Губы воина были плотно сжаты, а украшенный служебными штифтами лоб нахмурен.

– Я – Фидий, – заговорил он, словно почувствовав вопрос Крия. – Я – командующий и хранитель «Фетиды». – Крию показалось, что что-то промелькнуло во взгляде Фидия, возможно мимолётная вспышка эмоций. – И я рад видеть ещё одного своего брата среди живых.

– Сколько с тобой воинов легиона? – спросил Борей. Атанатос медленно повернул голову к легионеру Имперских Кулаков.

– Сын Дорна, перед тобой все наши силы.

«Так мало… – на плечи Крия словно опустился ещё более тяжкий свинцовый груз. Когда он в последний раз видел «Фетиду», то на ней было три тысячи готовых к бою воинов. Образ лежавших под пылающими небесами трупов наполнил его разум прежде, чем легионер взял себя в руки. – Скольких же мы потеряли вместе с отцом?»

– Рогал Дорн просит вас вернуться на Терру, чтобы сражаться вместе с братскими легионами.

– Просит? – спросил Атанатос.

– Или требует? – добавил Фидий.

– Чтобы защитить Терру должны собраться силы всех легионов, – Борей шагнул вперёд. Крий видел, как посуровело лицо Храмовника. – Вы должны вернуться с нами, как и говорит лорд Крий.

– Лорд Крий… – тихо повторил Атанатос, кивая на разрубленные цепи, всё ещё свисавшие с запястий Крия. – И чего же он лорд?

Он продолжил, не дав Борею ответить.

– Ты утратил силу давным-давно, Крий из Кадорана. Мы не вернёмся с тобой. Мы не откажемся от того, что нам предстоит.

– Что за сигнал вы отправили в пустоту? – потребовал ответа Храмовник. – Это военное собрание?

– Мы все здесь, – покачал головой Фидий.

– А другие, остальные выжившие из легиона?

– После резни мы не видели никого из своих братьев, – ответил ему Атанатос.

– До сих пор… – прошептал Фидий.

Детали со щелчком встали на место, завершив схему и устранив возможности. Крий медленно вздохнул, начиная понимать. Несмотря на стоящую жару, он ощутил внезапное желание вздрогнуть.

– Это был не призыв, – сказал Крий, и Борей к нему повернулся. – Это была приманка.

– Мы заманиваем к нам врагов, – кивнул Фидий.

– Среди звёзд есть охотники, – заговорил Атанатос. – Они преследуют нас с тех пор, как мы спаслись с Исстваана. Они услышат наш призыв. Они знают о нас достаточно, чтобы понять смысл. Они придут, и мы встретим их.

– С горсткой воинов? – недоверчиво спросил Борей.

– Всем оружием, которое у нас есть.

– Даже если бы вас было в сто раз больше… – Крий покачал головой. – Братья, здесь вас ждёт смерть.

– Смерть… – слова Атанатоса разнеслись в жарком воздухе словно эхо.

– Чего вы надеетесь здесь добиться, кроме как просто умереть?

И тогда Атанатос засмеялся, издал потрескивающий шум, прогремевший в тишине как лязг шестерёнок.

– Брат, это больше не война надежды – это война возмездия и истребления, – он покачал головой. – Примарх погиб, Великий крестовый поход закончился, а скоро не станет и Империума. Важно лишь то, что мы заберём виновных в этом с собой в могилы.

Борей зарычал, и Крий услышал, как шелестит извлекаемый из ножен клинок. Он обернулся и положил руку на рукоять наполовину обнажённого меча, встретив взгляд пылающих глаз Имперского Кулака. Вокруг он слышал пронзительный вой заряжающихся фокусирующих колец и лязг затворов.

– Нет. Здесь не будет смысла ни в твоей, ни в их смерти.

Борей смотрел на него, а лицо его казалось пустой сценой для бушующего в глазах гнева. Крий чувствовал, как напряглись сервомоторы в руках, пытаясь удержать меч. Он медленно разжал руку и повернулся к Атанатосу.

– Простите нашего родича из Седьмого. Ваши мысли… – Крий умолк, пытаясь найти слова. Его глаза щёлкнули, фокусируясь. – Ваши мысли удивили его.

– Ты был неправ, когда сказал, что в смерти не будет смысла. Смерть – всё, что здесь осталось.

«Что стало с моими братьями?» – задумался Крий, когда Атанатос зашагал прочь, скрипя и шипя доспехами. Фидий и остальные Железные Руки последовали за ним.

– Мы останемся с тобой! – крикнул Крий. Борей покосился на него, но промолчал. – Пока что.

– Ты говоришь так, словно у тебя есть другой выбор, – сказал Атанатос, уходя во мрак.

– Безумие… – прошептал Борей.

Крий не ответил. Воины стояли на мостике «Фетиды», гранитном полуострове под командным троном и над заполненными сервиторами каньонами систем управления. Весь зал тянулся на пятьсот метров в длину и почти в половину этого в ширину. Над палубой к сводчатому потолку на сотни метров вздымались колонны. Чёрные железные жаровни свисали с цепей, добавляя мерцание к холодной зелени и синеве гололитических экранов. У консолей склонил головы безмолвный экипаж, подключённый к рядам механизмов тянущимися из складок угольно-чёрных мантий проводов. Между ними словно призраки ходили техножрецы в белых и красных одеяниях.

Даже здесь в воздухе были жар, запах изношенного металла и электрических разрядов. Крию он казался одновременно знакомым и тревожащим, будто тонкие шрамы на лице друга.

Наверху и позади на командном троне восседал Фидий, и клубы проводов тянулись от него, подключая к системам корабля. Атанатос и остальные Железные Руки покинули их, когда вышли из ангара, и с тех пор они их не видели.

Крий вновь посмотрел на дисплей, показывающий пустоту вокруг «Фетиды» – полиэдр синего света, сгустившегося над постаментом из чёрного кристалла. По голопроекции плыли инфоруны, отражающие положение обломков с «Фетидой» в центре. «Клятвенник» скрывался в тени планетоида, медленно вращавшегося в ближних пределах космоса. Фидий сказал Борею отослать корабль и приказать ему при любых обстоятельствах оставаться безмолвным. Не нужно было никаких угроз, чтобы все поняли, что в случае неповиновения «Клятвенник» будет уничтожен. Борей отдал приказ.

Крий медленно повернулся к Храмовнику. Борея окружал ореол железной воли и направленного гнева, похожих на твёрдую и мягкую сталь, из которых выковали клинок.

– И здесь ради мести они потратят впустую все силы…

– Они не собираются умирать, – после долгого мгновения тишины возразил Крий. – Это не наш путь.

– Они не такие, как ты. Они не такие, как все Железные Руки, которых я видел.

«Да, – подумал Крий. – Они словно другой легион или оставленная прошлым тень…»

Им не позволили уйти с мостика, а по пути от ангарной палубы легионеры не видели ни следа присутствия других Железных Рук – лишь сервиторов и сервов в серых обносках. Он глубоко вздохнул и вновь задумался, почему же тут так жарко.

– Корабль, набитый штурмовыми аппаратами, но лишь «горстка» воинов… – сказал Борей, позволяя словам повиснуть в воздухе. – А теперь Атанатос исчез, – он мрачно повернулся к Крию и прошептал, словно следуя подозрениям. – Тайны…

– Нет, причины, – возразил Крий. Борей выдержал его взгляд. – Они всё ещё мои братья. Даже если они изменились, они мои родичи. Мы все…

«…сыны мёртвого отца» – пришла в голову мысль, и Железнорукий вновь ощутил, как его захлёстывает пустота.

– Смотрите, – голос эхом разнёсся из вокс-микрофонов мостика. В голове Крия резко прояснилось, когда он посмотрел на командный трон. В воздухе вновь прогремел голос Фидия. – Они идут.

Крий вновь повернулся к гололитическому дисплею. На краю проекции замерцали красные руны-указатели противника. Вокруг рассредоточивающихся кораблей начали появляться имена.

– Сыны Гора, – выдохнул Борей. – Они даже не скрывают свою принадлежность.

– Они хотят, чтобы мы об этом узнали, – сказал Фидий. – Они хотят, чтобы мы знали, что нас уничтожили они. В этом они не изменились.

Крий считывал исходящую от вражеских кораблей информацию. Он узнавал их всех. Три корабля были похожи на копья и окованы адамантием цвета морской волны и бронзой. Они родились в кузнях Арматуры и были дарованы Гору Жиллиманом. Владыка Ультрадесантников назвал их «Бросок Копья», «Волк Хтонии» и «Рассветная Звезда». Немногие могли сравниться с ними в скорости и свирепости.

История четвёртого, более крупного и тупоносого корабля тянулась к первым войнам под светом солнца Терры. Император назвал его «Дитя Смерти», и это же имя осталось у корабля в предательстве.

– Две тысячи легионеров, – прошептал Крий, вычисляя вероятную численность. – Нам повезёт, если их будет меньше.

– Они открыли огонь! – крикнул Борей.

Крий увидел, как от четырёх кораблей отделяется черепа указателей. По ним выпустили кластерные торпеды.

– Двенадцать секунд до удара, – доложил матрос в сером.

– Почему вы не открыли ответный огонь? – заговорил Крий, но Фидий молчал. На мостике стал громче треск машин, экипаж выполнял тысячи задач, но орудия «Фетиды» молчали. – Вы должны…

Мостик содрогнулся от первых взрывов. Крий пошатнулся, теряя равновесие. Одна за другой завыли сирены. Вспыхнуло красное пламя. Воздух наполнился вонью жжёного мяса – экипаж горел на постах, но их крики терялись в грохоте. Мостик окутался белым газом.

Фидий даже не шелохнулся. Крий задумался, а осознаёт ли он вообще происходящее или его подключённый разум теперь видит лишь тьму за корпусом.

Корабль содрогнулся от нового удара. Палуба подпрыгнула, и на мгновение гравитация исчезла. Тела смертных взмыли в воздух, вырвало из плоти провода, и хлынула кровь, повиснув каплями в невесомости.

Крий взлетел с палубы вместе со всеми, кружась в воздухе, а затем гравитация вернулась. Посланник рухнул на палубу, перекатился и застыл на корточках. Рядом с ним уже вскочил на ноги Борей, а вокруг царило безумие, горело пламя, клубился дым…

– Мы должны найти Атанатоса! – закричал Крий. – Если Фидий не прислушается, то он должен. Им нужно бежать, пока всех не перебьют!

Борей окинул взглядом хаос вокруг и кивнул. Вместе они направились к дверям, а позади выли сирены.

Сидевший на командном троне Фидий чувствовал, как его корабль дрожит от гнева. Корпус «Фетиды» истекал кровью. Газ, плазма и машинная жидкость текли из свежих дыр в её потрёпанной шкуре. Каждое новое повреждение становилось уколом боли в остатки его плоти, но для Фидия это была крошечная цена. Несообразная.

По висящей перед ним гололитической проекции плыли красные указатели быстро приближающихся вражеских кораблей.

– Повернитесь им навстречу, – приказ он. – Энергию на двигатели.

Через мгновение Фидий ощутил, как корабль начинает повиноваться. Экипаж и адепты на мостике отключали сигналы тревоги, едва они появлялись. Все знали, что лучше не оспаривать приказ.

«Это будет великая мать огненных бурь. Возможно последняя… – подумал Фидий и вздрогнул. – Нет, для нас ещё не закончилась эта война. И никогда не закончится, пока у нас будут силы».

– Через тридцать секунд враг окажется в радиусе поражения орудийных батарей, – доложил потрепанный офицер-связист. Фидий даже не кивнул. Он уже знал и видел, как сокращается расстояние до трёх Сынов Гора.

– Начни ритуалы, – заговорил Фидий сквозь гул мостика. – Пробуди их.

При виде двери Крий замер. Его кожу покалывало, а дыхание замерло в груди. Позади остановился Борей, пытаясь понять, как же высока эта дверь. Влага покрывала потрёпанный адамантий. В воздухе было очень жарко, словно они стояли рядом с пожаром. Пар шёл от скопившейся на пороге лужи, чью чёрную поверхность колебали лишь удары пустотной битвы. У Крия было необъяснимое чувство, что это место хотело, чтобы он его нашёл.

И обнаружили они его случайно. Бежавшие по пустым коридорам «Фетиды» легионеры чувствовали, как содрогается корабль, как мерцает и гаснет свет, но не видели ни следа Атанатоса. Затем перед ними нависли двери.

– Склад оружия, – сказал Борей.

Крий покачал головой, но не сказал ничего, шагнув вперёд. Под ногами булькала вода. Он помнил, что зал впереди должен был быть складом оружия.

– Но на складе оружия не может быть такой влажности… И он не может наполнять жаром целый корабль…

Он медленно поднял металлическую руку и потянулся, а затем отдёрнул её прежде, чем прикоснулся к поверхности.

– Мы должны продолжать поиски.

Крий покачал головой. Уравнения проносились в разуме быстрее и яснее, чем когда-либо после того, как он покинул Терру. Выводы скакали прямо за гранью понимания, ожидая, пока он отсекает вероятности.

И в сердце всех его мыслей была уверенность, что ответы ожидают его по ту сторону…

Он подался вперёд. Борей потянулся, чтобы удержать его.

Крий прижал руку к влажному металлу. Он ощутил связь, словно по нервам прошёл разряд тепла. На двери проступили мерцающие линии схем, и что-то невидимое с лязгом отхлынуло.

Крий подался назад.

На поверхности дверей появилась трещина и начала медленно расширяться. Изнутри на них смотрела тьма.

– Враг открыл огонь! – закричал офицер связи. Выли тревожные сирены. Фидий ждал, считая отрезки времени, наблюдая на проекции за вражескими кораблями. Конечно, они не бросились прямо на «Фетиду», Сыны Гора слишком хорошо разбирались в войне. Два из четырёх кораблей – «Бросок Копья» и «Волк Хтонии» – ускорялись и шли прямым курсом, а «Рассветная Звезда» и «Дитя Смерти» завершали широкий охват, чтобы зажать «Фетиду» в клещи.

Они намеревались вывести «Фетиду» из строя торпедами, а затем сблизиться и взять корабль на абордаж. Фидий был в этом уверен. В сердце своём Сыны Гора всегда были волками, как бы их не изменило время и предательство. И теперь они будут действовать как волки, калеча и загоняя добычу прежде, чем нанести смертельный удар.

На пустотные щиты «Фетиды» обрушились макроснаряды – сначала один, потом два, а затем настоящий град. Фидий видел, как прогибаются щиты, радужные пятна энергии мерцали на грани восприятия. Стометровой ширины шар плазмы ударил в корму «Фетиды», и корабль содрогнулся, когда откололся раскалённый кусок брони. Фидий устремил всё своё внимание в центр голопроекции, на указатели вражеских кораблей. Корабль содрогался от шквального огня.

Он чувствовал, как протоколы пробуждения начинают высасывать энергию из вспомогательных систем. В реакторах выли тревожные сигналы о недостатке питания. Даже если бы у них ещё остался экипаж для орудий, то для выстрелов не хватило бы мощности.

– Приготовится к запуску, – сказал Фидий.

Двери с шипением захлопнулись за спиной. Крий стоял в темноте, его глаза щёлкали и стрекотали, ища проблески света. Холод начал кусать открытое лицо.

«Температура ниже порога жизнеобеспечения, – щёлкнуло в уме. – Никакой немедленной угрозы».

Скрежет стали рассёк тишину, когда Борей обнажил меч.

Глаза Крия переключились на тепловое видение. Холод – синий и чёрный. Совершенный, абсолютный холод.

По линзам прокручивались данные, но Железнорукий не обращал на них внимания, пытаясь разглядеть хоть что-то в чёрно-синих пятнах.

– Проекция света, – прошептал Крий, и глаза его вспыхнули словно лампы. Перед ними тянулись и исчезали во тьме машины, занимая пространство, где раньше располагались «Громовые Птицы» и танковые батальоны. Среди переплетения проводов стояли цилиндры и плоские ящики, а прямо перед дверью на открытом пространстве находился постамент из отполированного железа. В нескольких сантиметрах над ним парил скипетр из блестящего рифлёного металла. Похоже, что только постамент и скипетр были нетронуты изморозью, покрывавшей весь зал.

– Искусственный контроль температуры… – прошептал Крий, разгоняя мрак лучами из глаз. – Этот зал адаптировали, установив механизмы. Вот причина высокой температуры на корабле – забранное отсюда тепло должно куда-то уходить.

– Тайны… – проворчал Борей. Между его сжатыми зубами с шипением вырывался белый туман.

Крий вдохнул, в первый раз обратив внимание на запах застоявшегося воздуха, и обоняние его заполнили следы машинного масла и антисептиков. Фокусирующие кольца глаз невольно щёлкнули, когда логический процесс привёл к неясным выводам. Железнорукий шагнул вперёд, механические сочленения и броня хрустели от холода. Он осторожно прошёл мимо постамента.

Над ним нависла ближайшая покрытая коркой льда машина. Она стояла чуть в стороне от остальных, словно генерал во главе армии. Сгустки застывшей жидкости покрывали места, где в крышу и бока машины входили трубки и провода. Крий протянул руку, разведя механические пальцы, и прикоснулся к поверхности. Металл лязгнул о металл. Тактильные сенсоры зачесались, обратившись к холодному рассудку: адамантовая структура со следами серебра и неизвестных элементов. Пальцами он ощутил слабый пульс. Крий провёл ими по металлической поверхности, пока не дотронулся до покрытого коркой льда кристалла.

Он замер, затем отшатнулся.

Он видел что-то сквозь крошечное окошко, расчищенное рукой.

– Что это? – голос Борея словно донёсся издалека и исчез во тьме.

В разуме Крия мелькали вычисления, следуя по путям предположений и вероятностей к выводам.

– Это гробница… – хриплым шёпотом ответил Крий. Он медленно вновь поднял руку и соскрёб лёд со стекла. Его глаза направили внутрь свет.

И встретились с взглядом железного черепа.

Разум Крия застыл. Информация ещё прокручивалась перед глазами, но он больше не обращал на неё ни малейшего внимания. В ушах легионера звенело.

Из ледяного кокона на него смотрел застывший Атанатос.

– Чего вы надеетесь здесь добиться, кроме как просто умереть? – Крий услышал собственный вопрос, а затем ответ Атанатоса донёсся из бездны памяти.

– Брат, это больше не война надежды – это война возмездия и истребления.

И с воспоминанием пришло неизбежное следствие собранной информации.

«Кибернетическое воскрешение, – прошептала логика в его разуме. – Атанатос мёртв. Они все мертвы. Они пробудились, чтобы встретить нас, а затем вновь погрузились в сон. Они повернули Ключи Хель».

– Нет… – он едва расслышал собственные слова. – Нет, это запрещено. Наш отец запретил открывать эти врата.

«Феррус Манус мёртв».

Крий не мог пошевелиться. Его мысли кружились, падая в никуда, а взгляд не отрывался от покрытых льдом и исчезающих вдали гробов. Их были сотни.

Палуба под ногами содрогнулась. С далёкого потолка падал расколовшийся лёд. «Фетида» вошла в зону поражения.

«Крий, смерть – всё, что здесь осталось…»

Палуба вновь содрогнулась. По всему залу зажглись синие лампы, и гроб с глухим треском открылся. Из решёток и проводов сочился пар. Меч Борея вспыхнул.

Вновь раздался треск, и Атанатос выступил наружу. Палуба дрожала от его шагов, поршни двигались вместо мускулов. Его оружие сбросило покров льда, переходя в боевой режим. Атанатос застыл. Из его сочленений шёл пар, лязгали сервомоторы.

Затем Атанатос посмотрел на Крия, и в его глазных линзах вспыхнуло синее пламя.

– Теперь ты видишь, Крий, – прохрипел Железнорукий голосом, похожим на треск застывшего льда. Он протянул отключённый силовой кулак и поднял скипетр с постамента. Крий видел, как на кольцах пробегают медузанские руны, каждая из которых сияет тусклым светом. Он чувствовал заключённые внутри странные энергии. – Теперь ты начинаешь понимать.

Фидий, чувствовал, как в унисон с кораблём дрожит его плоть, когда интерфейсные связи передавали ему боль «Фетиды». Во рту появилась кровь, а ещё больше её застывало внутри доспехов.

– Слабость… – прорычал Фидий, заставляя разум сфокусироваться.

«Бросок Копья» и «Волк Хтонии» прошли мимо «Фетиды» и резко разворачивались, стреляя на ходу. Корму опаляли турболазеры, всё глубже вгрызающиеся в её недра. «Рассветная Звезда» и «Дитя Смерти» шли на сближение, обрушивая носовые и бортовые залпы на борта «Фетиды». Фидию казалось, что его собственная плоть поджаривается вокруг разъёмов.

Всё шло, как и должно, но в то же время ужасно не так.

Штурмовые корабли были наготове, абордажные торпеды приготовлены к запуску, но в них ещё не погрузились пробуждённые мертвецы, а они уже должны были кишеть на нижних палубах кораблей XVI-го легиона. Атанатос уже должен был пробудить остальных ото сна, но либо они слишком задержались, либо процессы пробуждения сорвались.