Текст книги "Наследие предательства"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Ник Кайм,Джон Френч,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Аарон Дембски-Боуден
СЕРДЦЕ «ЗАВОЕВАТЕЛЯ»

Император выбрал её.

В результате этого выбора, честь и гордость – эти наиболее непостоянные из валют – посыпались на её семейство. Многие из её дальних родственников – сотни их в запутанной паутине законных и незаконных кровных связей – выразили ей свои наилучшие пожелания, поделились опасениями, или же просто молча кипели от зависти.

Другие действовали более откровенно. Она получила целое небольшое состояние из подарков, взяток и услуг, прочла почти сотню официальных прошений ее руки и сердца, и пережила три попытки покушения.

Всё это не имело значения. Император выбрал её.

Конечно же, он не пришел лично. Его решение было получено в виде свитка, скрепленного Печатью Малкадора. Сенешаль Империума зафиксировал мандат Императора в письменной форме, после чего отправил его с приемлемой поспешностью во владения Дома Андраста. Ей не нужно было читать свиток, чтобы узнать выбор Императора. Ничто другое не привело бы полную фалангу золотых кустодиев к дворцам-шпилям квартала навигаторов.

Слухи распространились подобно пожару по всем шпилям города ещё до того, как ее отец собрал своих придворных и успел открыть свиток. Он сказал два слова капитан-генералу Легио Кустодес. Лишь два слова, которые от него ожидали; самые важные два слова, которые он когда-либо произносил за многие десятилетия своей долгой жизни.

– Она согласна.

Линкор класса «Глориана», один из всего лишь двадцати когда-либо созданных. Она согласилась, потому что не было возможности или повода для отказа. Это было дело, для которого она родилась и выросла.

Последующие дни были охвачены суетой подготовки. Люди трудились, не покладая рук. Менее чем через неделю она отбыла на Марс, окружённая заботой и попечением небольшой армии рабов и слуг. В небесах Красной планеты её ждал корабль, затмевавший своей тенью всех вокруг, пока досиживал последние дни в пустотном доке.

Она почувствовала его нетерпение еще до того, как ступила на палубу его ангара. Благородное рвение судна проявлялось в каждом метре темного, закаленного железа.

– «Твёрдая решимость», ― произнесла она. Флагман Псов Войны. Её первый корабль – и её новый дом.

С тех пор, казалось, прошла вечность. Теперь они были Пожирателями Миров, а её корабль – «Завоевателем».

Восстание привело её в замешательство. Она была частью корабля, а не солдатом. Её взгляд витал где-то там, выше мирских проблем, касающихся войны или территории. Война во имя Императора ничем не отличалась от войны за Воителя.

Её рабы и кормильцы стали приносить новости от экипажа «Завоевателя», рассказывая противоречивые истории о верности и предательстве. Одни говорили, что амбиции Хоруса довели их до объявления войны самой Терре. Другие приносили вести о трагической смерти Императора, восхваляя Хоруса и его продвижение через рушащийся Империум обратно к тронному миру, где он положит конец гражданской войне и займет место своего отца.

Она не знала, кому верить. Не сразу, но спустя недели и месяцы, слухи превратились в сообщения, а сообщения – в факты. Она всё ещё не знала как поступить, и следует ли ей что-либо делать вообще.

Тем не менее, она всегда, снова и снова, возвращалась к единственной истине, звучащей у неё в голове. Император выбрал её.

Не Воитель. Не лорд Ангрон. Не лорд Аврелиан, с которым они сейчас плыли. Они использовали её таланты и проявляли к ней уважение после того, когда узнали её в деле, но не они её выбрали. Они восстали против Него – того, кто выковал Империум. Они объявили войну против Него – того, кто возвысил ей подобных, дал им жизнь в роскоши, и позволил семейным кланам Навис вести корабли сквозь чёрную бездну межзвездного пространства.

Теперь они направляются на Терру, чтобы убить Его – того, кто выбрал её.

Имматериум являл собой океан обжигающего, вопящего света. Лица всплывали на поверхности безумной мигрени, лица из её прошлого. Они рыдали и смеялись, ярились и кричали, после чего рассеивались. Посмотрев сквозь корпус, она обнаружила тень плывущего неподалеку «Трисагиона», неповоротливого, серого и полного жизни, который содрогался, пробиваясь сквозь неспокойные волны. Волны эфира разбивались о колоссальный линкор Лоргара, заставляя его стонать и крениться так же, как и «Завоевателя». Как и в случае с любым кораблем, попавшим в шторм, самый верный способ выжить – плыть через вздымающиеся волны, бороться с ними, надеяться, использовать всё свое мастерство и полагаться на освященное железо. Тем не менее, «Завоеватель» с трудом проходил там, где «Трисагиону» это ничего не стоило – первый скользил по волнам, пропуская удары под днищем, в то время как второй пробивался прямо сквозь волны эфирного океана подобно огромному, непокорному клинку.

Чернота давила на неё извне корабля – чернота, не проницаемая ни для чьих глаз. Это было не просто отсутствие света, а его смерть. Навигатор интуитивно поняла то, чего другие люди не могли бы себе даже представить: глубочайшие течения варпа поглотили свет. Доходя сюда, он находил свою смерть.

Её маяком был свет Императора. Более тусклый чем обычно, ослабевший, как будто от боли, он оставался единственным светом, по которому она могла вести корабль. Она купалась в нем, как делала это всегда. Она следовала за Астрономиконом, освещавшем самые темные области нереальности, скрывавшейся за реальностью.

Не так давно в её покои заглядывала капитан Саррин, чтобы обсудить волнение волн варпа. Ей нравилась капитан Саррин, которая обращалась к ней как положено – ''мой навигатор'', а не ''госпожа Ниша Андраста'', как её вечно лебезящие рабы.

Разговор был недолгим, ибо у Ниши не было ответов для капитана. Варп стал бурнее, свет Императора слабее, и она не знала причин, по которым это произошло.

Чуть позже к ней пришел лорд Лоргар Аврелиан. Он сказал ей, что «Завоеватель» слишком медлителен и они задерживают всю флотилию. Она извинилась перед ним, и он улыбнулся сияющей улыбкой своего отца-Императора.

Как он её заверил, ей не за что извиняться. Для усвоения некоторых уроков требуется время, вот и всё. После он поведал ей об иных путях через варп. Иных светилах, иных маяках, по которым можно вести корабль. По его словам, «Трисагион» направлялся не Астрономиконом, а песнями далеких богов. Смогла бы она услышать их? Смогла, если бы действительно попыталась?

Он говорил мягким тоном учителя, но за добрыми глазами скрывалась ожидавшая её смерть.

– Вы слышите песнь богов, навигатор Андраста?

– Да, – ответила она Носителю Слова. Лорд Аврелиан оставил её в покое, но «Завоеватель» продолжал с трудом пробиваться через волны варпа. Её обман скоро будет раскрыт.

Находясь в своих дворцовых покоях в сердце «Завоевателя», она бережно держала в кружевных перчатках богато украшенный лазерный пистолет, пряча его от посторонних глаз. Её маникюр был безупречен, каждое утро и вечер её прислужники старательно обрабатывали их.

Её рабы всегда держали её в тщательнейшей чистоте; она не могла с уверенностью сказать, делали они это с целью избежать заразы или же придерживались укоренившихся в них придворных стандартов.

Её царственные одежды прилипли к коже, мокрые от трудового пота пустотного мореплавателя. Её трон передавал беззвучные порывы и малейшие сокращения мышц, заставляя корабль следовать им.

Через свою связь с изменяющимся, мутирующим духом машины «Завоевателя» она почувствовала ярость чего-то заключенного глубоко во тьме судна. Это что-то когда-то было примархом, и именно его присутствие превратило священный металл корабля в воплощение ярости Ангрона. Какой был смысл в поле Геллера, когда варп уже поселился в костях «Завоевателя»?

Используя свой третий глаз, она увидела «Трисагион», продолжавший переть напролом, уже на бесконечно большом расстоянии. «Завоеватель» стонал, напрягался и замедлялся в кильватере большего судна.

Когда её выбрал Император – а не эти люди и чудовища, намеревающиеся убить его – она была уверена, что заплатит любую цену за то, чтобы увидеть звёзды и миры, которые никогда раньше не видело человечество. Время показало, что её уверенность была ложной… Она не была готова предать человека, избравшего её.

Она прижала дуло украденного пистолета к виску. Её слуги разбегались, визжали, рыдали.

– За Императора, – сказала она им.

Навигатор Ниша Андраста спустила курок и вырвала «Завоевателя» из варпа в каскадах ревущего, терзаемого металла.

Ник Кайм
ПОРИЦАНИЕ

Действующие лица

Эонид Тиль —почетный сержант Ультрадесанта

Вальтий —капитан Ультрадесанта

Курта Седд —Темный Апостол Несущих Слово

Роуд —солдат Имперской Гвардии, приставлен к Эониду

Веток Раан, Скарбек —гвардейцы (убиты)

Эшра, Кайлок, Лафек, Ворш, Этгар —Несущие Слово

Хэйдрисс, Акан, Нуметор, Харгелл —Ультрадесант

Веток Раан рассматривает объект сквозь оптический прицел, тщательно сводит линии на спине жертвы. Ему приходится делать поправку на сильный боковой ветер, гонящий радиоактивный тлен. Наводчик, сверившись с приборами, шепчет:

– Возьми влево на восемнадцать миллиметров, подними на три.

Раан молча делает поправку, не кивая и даже не моргая, чтобы не запороть свой единственный выстрел. Промах – и придется бежать, хотя едва ли удастся уйти от погони. Им со Скарбеком грозит смерть или что похуже: остаться в живых на потеху Освободившимся.

Цель – один из них. Генетически улучшенная боевая машина, помешанная на мести. Они собирают кровавую жатву с тех самых пор, как этот мир сгорел в лучах собственного солнца.

Воздух плавится над силовым ранцем на спине объекта. Раан ощущает этот жар даже сквозь свой защитный костюм. Он практически чувствует его вкус во рту.

Облако радиоактивной пыли на миг скрывает цель от Раана. Подушечка пальца, ставшая влажной в защитной перчатке, поглаживает спусковой крючок снайперского ружья. Противогаз душит и давит на лицо. Раан задерживает дыхание. Объект практически неподвижен. Он остается сидеть на земле, низко склонив голову. Возможно, он откапывает там что-то мелкое. Снайпер не сводит с него взгляд и слегка прищуривается, когда настает момент…

Ярко-синяя броня вспыхивает в предрассветной мгле. Сгорбленная фигура немного смещается в сторону.

– Пора, – шепчет Скарбек по воксу.

Раан давит на спуск.

Мгновенная вспышка, тихий хлопок, крупнокалиберный снаряд пронзает воздух, словно в замедленной съемке. Раану кажется, что он может проследить глазами за полетом пули, за тем, как она проходит сквозь взвесь радиоактивной гари, высекает искру, соприкоснувшись с металлом брони, проникает внутрь…

Крови нет.

Кровь должна быть как свидетельство того, что выстрел, пронзивший толстую броню, оказался смертельным.

Раан оборачивается и давится собственным криком. Мир превращается в застывшую картинку.

– Крови нет, – пытается выкрикнуть он, – крови…

Спину снайпера пронзает острая боль. Рот Скарбека искривляется, выплескивая алую жижу внутрь защитного костюма. Кровь пропитывает его одежду.

Еще одна ярко-синяя вспышка, на этот раз где-то сзади. Нечто бьет их в спины. Глаза Раана, больше не прикованные к оптическому прицелу, но все еще прищуренные, сужаются в черные щелочки, когда он видит, что цель по-прежнему сидит неподвижно, сгорбившись над землей, столь же безжизненно, как и в момент, когда они впервые заметили ее.

Теперь кровь есть. Много крови, только не вражьей, а их собственной.

Погружаясь в сгустившуюся посреди кроваво-алого дня темноту, Веток Раан слишком поздно осознает, что его провели.

Эонид Тиль тащит за ноги мертвые тела, перевесив ружья убитых через плечо. Ремни пришлось расстегнуть, чтобы они налезли на широкую грудь космодесантника, закованную в силовой доспех. Безрадостная работа, но кто-то же должен закопать тела, похоронить их в этой выжженной солнцем пустыне. Отыскав подходящее место, Эонид начинает копать. Его латные перчатки на удивление неплохо заменяют лопаты. Надо закопать тела достаточно глубоко, чтобы Освободившиеся не нашли могилы. Тиль подозревает, что радиация искажает показания их приборов не меньше, чем его собственных. Ауспик, сканер, даже ретинальный дисплей, – ни на что нельзя полагаться на опаленном радиацией Калте.

Едва Эонид успел присыпать землей тела, как на сетчатке его левого глаза вспыхнуло предупреждение. Короткий и искаженный помехами сигнал был единственным, что еще эффективно работало. Радиация зашкаливает. Над горизонтом поднимается зарево. Оно разгорается. У Тиля есть восемь минут восемнадцать секунд. Уже меньше. Он оборачивается к сгорбленному трупу в синей броне.

– Благодарю за помощь, брат Акан. Мне пора.

Его уже нет смысла хоронить. Освободившиеся буквально выпотрошили Акана несколько дней назад, оставив лишь броню да скелет. В былые времена Тиль получил бы порицание за то, что использовал погибшего боевого брата в качестве наживки, но ему не привыкать к выговорам. Он по-прежнему с гордостью носит свой алый шлем, хоть теперь этот символ стал обозначать совсем иное. Марий Гейдж да и сам повелитель Робаут Жиллиман, возможно, были бы сейчас мертвы, если бы Тиль слепо следовал их приказам. Однако, они живы, и оставили Калт в прошлом. Как и сам Эонид. По крайней мере, он так думал, пока ему не пришлось вернуться на эту планету в наказание за неповиновение. Не то, чтобы он не считался с мнением старших по званию, просто Тиль быстрее других сообразил, что правила войны изменились. Тактические решения, собранные в так называемом «Кодексе» примарха, не всегда применимы в новых реалиях. Эонид всегда был практиком: он наносил тактические схемы на свою броню, испещряя керамитовые пластины описанием всех придуманных им уловок и хитростей, которые он когда-либо применял в этой новой и непривычной подземной войне.

В эту вылазку ему нужно проверить еще один участок кабеля связи. Тиль делает отметку на своей броне коротким стилусом, указывая координаты, глубину и дату проверки, и пускается бегом, оставив позади мертвого Акана.

Добравшись до раскопок, Эонид достает из поясной сумки датчик, втыкает его в землю и активирует геодезический импульсный сканер. Прибор включается не сразу. Тиль сверяется с хронометром на ретинальном дисплее. Времени почти не осталось.

– Ну, давай же, быстрее…

Уровень радиации непреклонно растет, на горизонте уже забрезжил смертоносный восход, заливший огнем край пустыни. Становится все жарче. Тиль выключает сигнал шлема, игнорируя навязчивую мольбу своей брони.

Еще рано.

Даже если он обнаружит место разрыва, ему придется вернуться сюда позднее. Сейчас он уже не успеет докопаться до кабеля, засада отняла слишком много времени. Эту уловку Эонид выцарапал на своем левом наплечнике. Он прибегает к ней не первый и не последний раз.

Сейсмический сканер выдает отрицательный результат.

– Проклятье.

Тиль регулирует настройки прибора, усиливает импульс, понимая, что радиация и толстый слой выжженной почвы, камня и стали может исказить слабый отклик.

Еще несколько потерянных секунд, и датчик отсчета в глазном дисплее вместо оранжевого вспыхивает красным. Время на исходе.

Прибор издает короткий сигнал.

– Отрицательно… Проклятье!

Поверхность Калта уже охвачена пламенем. Некогда блистательная планета империи Ультрамар ныне превращена в бескрайнюю пустошь. Город Нумин лежит в руинах, наполненных лишь трупами его защитников и тенями предателей. Леса низины Дера Карен стали пеплом. Над миром пылает некогда прекрасная Веридия – его драгоценная жемчужина, превращенная в огненного предвестника чудовищного возмездия.

Эонид Тиль некогда получил красную отметину на шлеме в знак порицания, теперь еще и Веридия решила оставить на нем свой отпечаток. Губительными лучами она пометила его знаком смерти, грозя опалить броню, выжечь синеву и багрянец, перекрасить все в черный.

Бросив приборы и большую часть оборудования, Тиль убегает.

Прищуренные налитые кровью глаза наблюдают за бегством Ультрадесантника. Даже при максимальном затемнении линз силуэт бегущего воина охвачен светящимся ореолом. Пылающее адским пламенем солнце восходит у него из-за спины. И все же, свет не настолько яркий, чтобы скрыть от наблюдателя одно быстрое движение – Тиль приседает и активирует спрятанную под слоем пыли панель. Спустя мгновение песок приходит в движение и осыпается внутрь открывшегося провала.

Не замечая слежки, Ультрадесантник в дымящейся броне поспешно спускается в темноту открывшегося люка.

Курта Седд прекращает наблюдение и втягивает перископ обратно в пещеру, где он затаился вместе со своими приспешниками. Его силовая броня скрипит, когда он оборачивается и обращает взор на семерых воинов-культистов. Даже в тусклом свете фосфорных ламп видно, как лоснятся и извиваются символы, вытатуированные на их голых руках.

Еще не Освободившиеся, но уже скоро… Их в этом уверили. Им пообещали.

– Ну? – доносится хриплый голос одного из культистов сквозь искореженную решетку вокс-передатчика.

Лоргар бросил их умирать на Калте, верных служителей Слова, последовавших не за тем вождем.

– Клянусь кровью Эреба, теперь он наш, – голос Седда скрипуч, но в интонации его угадывается улыбка.

Тишину подземного мира Калта нарушает потрескивание остывающей силовой брони. Он едва успел. Показатели датчиков силовой брони пересекли красную черту. Уровень радиации вплотную приблизился к максимально допустимому. Спустившись, он не переставал бежать сквозь тракт подземных галерей и пещер в новый уродливый мир. Нынешний Калт – это сеть катакомб, «аркологий», и по сути – склеп.

Пробежав туннель почти до самого конца, Тиль переходит на шаг, а затем и вовсе останавливается, припадает на одно колено, чтобы перевести дыхание. Силовая броня, потрепанная еще два года назад в битве на борту «Чести Макрагга» получила новые повреждения. Эонид старался не думать о том, насколько ослабят его доспех множество микротрещинок, проступивших, когда отравленное солнце опалило его.

Мысли Тиля прерывает суровый голос из темноты:

– Каждая твоя вылазка угрожает нашей секретности и безопасности.

Эонид устало расстегивает фиксаторы на вороте, снимает шлем и вдыхает свежий воздух.

Он молод, но многочисленные битвы заострили черты его лица. На лбу и висках блестит испарина, коротко остриженные светлые волосы лоснятся от пота. Ярко-синие, словно сапфиры, глаза без труда отыскивают в темноте говорящего.

– Мы рискуем каждую минуту, что проводим здесь в изоляции. А вы теперь отслеживаете все мои перемещения, капитан Вальтий?

Второй Ультрадесантник выходит из тени в свет единственной фосфорной лампы. Его позолоченный шлем с узором из лавровых венков покоится на сгибе локтя правой руки. Гладий, его короткий колющий меч, в ножнах пристегнут к левому бедру. В кажущийся гранитным лоб вживлены три платиновых шурупа. Темные волосы Вальтия коротко острижены. Десантник облачен в полный боевой доспех, начищенный до блеска, но, несмотря на все старания оружейников, сохранивший следы боевых повреждений. Из-под силового генератора на спине свисает короткий пунцовый плащ, доходящий до колен. У Вальтия изумрудного цвета глаза, холодные и беспощадные, как северное море.

– А мне стоит следить за тобой, сержант?

– Есть практическая задача. Чем дольше мы не сможем вызвать подкрепление, тем больше вероятность, что нас тут сокрушат. Починить коммуникационный кабель – наша единственная возможность связаться с флотом. Иначе мы так и будем отрезаны от всего мира, пока не устраним разрыв. И еще, мне бы очень хотелось выяснить, кто перерубил этот кабель, сэр.

– Это не твоя забота.

– Напротив, это единственное, что заботит меня, сэр. И, позвольте предположить, что это должно быть и вашей заботой.

– Ты и с лордом Жиллиманом так же пререкался? – усмехается Вальтий, и Тиль понимает, что вопрос риторический. – Я вижу, ты по-прежнему носишь свою отметину на шлеме. Похоже, она для тебя – предмет особой гордости, как и твое демонстративное непослушание, неповиновение приказам.

– Никак нет, сэр. Но это необычная война, и обстоятельства вынуждают нас действовать нестандартно, чтобы выжить.

– Ты хотел сказать, «…чтобы победить»?

– Могу я выложить все начистоту, сэр? – со вздохом спрашивает Тиль.

Вальтий склоняет голову набок, не веря своим ушам.

– А разве ты когда-то поступал иначе?

Тиль продолжает, отвечая на предыдущий вопрос:

– Нет, сэр, я не хотел сказать «победить». Калт уже не спасти. В этой войне нет иного смысла, кроме пропаганды. Калт давно потерян для нас.

Вальтий хмурится, его терпение на исходе.

– Пожалуй, лучше бы ты остался на Макрагге.

– Возможно, сэр. Но я подумал, что буду полезнее здесь.

– Ты ошибся, сержант, – говорит Вальтий, поворачиваясь спиной, и отступает обратно в тень, туда, где свет фосфорной лампы едва дотягивается от него.

Тиль кивает:

– Похоже, так и есть.

– Очищайся от радиации. Я жду тебя с подробным докладом через час.

– Я постараюсь не опоздать, сэр.

Вальтий замирает на месте, собираясь высказать очередной упрек, но сдерживается:

– Постарайся, – сержант задерживается в полутени еще на мгновение. – Раньше я думал, что лорд Жиллиман направил тебя сюда в наказание за непослушание, но теперь вижу, что ошибался.

– В каком смысле, сэр?

– Похоже, он за что-то наказывает не тебя, а меня.

Вальтий уходит, его шаги эхом разносятся по пустому подземному коридору. Тиль остается один в полутьме.

Сидя на скамье возле капсулы дезактивации, Тиль сквозь грязное стекло наблюдает, как два сервитора оттирают его доспех. Процедура очищения от радиации долгая и болезненная, но она необходима. С тех пор, как враг атаковал солнце Калта, любая вылазка на поверхность грозит радиоактивным заражением. Даже легионеры Астартес не защищены от него, хотя, конечно, способны выдерживать куда большие дозы облучения, чем простые смертные. Обычный человек умер бы и за меньшее время, чем Тиль провел в этот раз на поверхности, а Ультрадесантник будет жить, его организм преодолеет последствия облучения.

Даже без брони в одном исподнем Эонид возвышается над стоящим рядом человеком. Судя по нашивке на старой форме нумисского гвардейского полка, рядового зовут Роуд. Самого полка давно уже нет. Как не осталось и ни одного батальона. Выживших солдат калтской армии объединили в некое подобие партизанских войск, которых по возможности поддерживал XIII легион.

– Долго еще ждать, солдат? – спрашивает Тиль.

Роуд оборачивается, удивленный вопросом. Эонид жестом указывает на сервиторов за стеклом.

– Моя броня. Долго еще?

Ультрадесантник и сам знает ответ, но тишина подземелья так угнетает его, что он решает порассуждать вслух. Рядовой сверяется с хронографом. Поверх формы на Роуде надет защитный костюм: ботинки, наголенники и куртка, но ее солдат держит расстегнутой, чтобы видны были знаки различия. Противогаз с маской висит у него на шее, капюшон сдвинут за спину.

– Буквально минуту, сержант. Сервиторы уже заканчивают.

Тиль кивает, как будто услышал что-то новое.

– А скажи-ка мне, солдат, тебя, случаем, не приставили следить за мной?

– Я… эээ… Нет, сержант. Капитан Вальтий только приказал мне убедиться, что вы будете на месте, пока он не вернется, – испуганно отвечает Роуд.

– Значит, тебя приставили следить за мной.

– Сержант, я только…

Тиль смеется и машет рукой.

– Да не нервничай так, солдат. Я же просто пошутил. Немного юмора, чтобы скоротать время.

Рядовой Роуд немного успокаивается и выдавливает улыбку, но глаза его по-прежнему выдают страх. Прежде, чем он успевает ответить, раздается звуковой сигнал и над дверью камеры деактивации начинает мигать лампа.

Спустя мгновение раздается шипение пневматики и дверь открывается. Из нее появляется сервитор с очищенным доспехом Тиля. Эонид рад видеть, что нацарапанные им полевые заметки по-прежнему видны на поверхности доспеха. Роуд тоже их замечает.

– Что это такое? – спрашивает рядовой.

Он щурится, тщетно пытаясь расшифровать записи.

– В легионе это называют «практиками». Я записываю все тактические приемы, которые когда-либо применял на Калте.

– Разве в вашем доспехе нет встроенных систем, которые бы все записывали?

Тиль улыбается, принимая у сервитора свои наручи.

– Память переполнена. Я тут неплохо поработал. Давай-ка, помоги мне одеть это.

Роуд подчиняется. В этот миг из туннеля раздаются приглушенные звуки боя.

Тилю требуется всего пара минут, чтобы с помощью Роуда облачиться в доспех. Спустя еще три минуты они уже бегут по коридору к командному центру. Тиль надеется, что капитан Вальтий все еще контролирует ситуацию.

В тускло освещенном фосфорными лампами туннеле раздаются еще три громких выстрела. Эонид немного замедляет бег. Его броня глухо постукивает с каждым шагом.

Запыхавшийся Роуд догоняет его.

– Что это было?

– Стреляли из болтера.

Роуд бледнеет. Черты его лица заостряются в свете висящей прямо над головой фосфорной лампы.

– Это же оружие легионов.

– Да.

Роуд проверяет заряд энергоячейки в лазерном карабине и снимает оружие с предохранителя.

Тиль достает из поясной кобуры болт-пистолет. В другой руке у него гладий. К шуму стрельбы добавляются чьи-то крики. Эонид узнает часть голосов. Один из них принадлежит капитану Вальтию. Незнакомые голоса звучат иначе – резче, грубее. Тилю знаком их язык, хоть сам он на нем и не говорит. Это колхидский. Несущие Слово.

Эонид Тиль крепче сжимает эфес своего гладия. Он бы с радостью воспользовался длинным электромагнитным мечом, закрепленным сбоку от силового ранца, но Ультрадесантник пока не знает, с чем ему предстоит иметь дело. Еще не прописаны в теории и не отточены на практике приемы, которых следовало бы придерживаться в эти смутные времена братоубийственной войны.

– Становись у меня за спиной, – предупреждает он рядового.

Последние несколько метров Тиль крадется. В туннель ведут противоударные двери. Они открываются только после введения кода доступа через контрольную панель, но враг каким-то образом все же проник на базу.

Звуки боя становятся все громче даже через толстую пласталь двери. Тиль останавливается у порога, вводит определенную последовательность цифр, открывающую двери. Он бы предпочел идти другим путем, но в командный центр ведет только эта дорога. Шум открывающихся дверей сообщит врагам о его приближении, нужно быть готовым ко всему. В голове мелькают обрывки воспоминаний о битвах на борту «Чести Макрагга». Тиль пытается подавить их, надеясь, что в этот раз ему будут противостоять только смертные враги.

– За каждой дверью – новый ужас… – шепчет он.

Роуд поднимает голову и переспрашивает:

– Что?

– Ничего.

Противоударные двери разъезжаются со скрежетом, отчетливо слышимым даже среди грохота орудий, стрельбы и криков.

– Держись рядом, Роуд!

Пригнув голову, Тиль бежит вдоль стены, попутно окидывая взглядом картину боя.

Большая часть командного центра разрушена, когитаторные и стратегические консоли разбиты. Мигающие полоски света над головой означают, что генераторы работают в аварийном режиме. Противоударные двери с противоположной стороны командного центра взорваны извне. Искореженные, они валяются на обугленном полу. Очевидно, враг прорвался именно здесь.

Трое Ультрадесантников укрылись в центре зала за богато украшенными резными колоннами, из которых вражеские выстрелы выбивают осколки орнамента. Один из укрывшихся – капитан Вальтий. Один глаз капитана залит кровью, на голове серьезная рана. Ему нелегко целиться. Скорчившись, он отстреливается отдельными короткими выстрелами. Судя по глухим отзвукам выстрелов, магазин его пистолета практически пуст.

В противоположном конце зала пятнадцать вражеских целей. Они продвигаются парами, прикрывая друг друга. На семерых силовая броня, но не полностью закрывающая тело, а оставляющая обнаженными руки нападающих. Остальные восемь – люди-культисты в защитной броне, балахонах, с бронебойным оружием и трофейными лазерными ружьями. Плохо экипированные, но чрезвычайно мотивированные, они действуют с точностью, не свойственной обычным фанатикам.

Тиль делает три выстрела из болт-пистолета в живот одному из Несущих Слово. Враг оборачивается, получив неожиданную рану. Роуд тоже стреляет. Его выстрел пронзает шею одного из культистов, мгновенно убивая его.

– Отличный выстрел, – выкрикивает Тиль.

– Я целился в грудь.

Оба вынуждены вжаться в стену, прячась в природных углублениях пещеры от незамедлительно последовавшего ответного огня.

Статические помехи в вокс-коммуникаторе Тиля сменяются хриплым голосом капитана Вальтия:

– Они взорвали дверь, Тиль. Нуметор и Харгелл убиты. Обстановка: мы в западне и уступаем противнику в огневой мощи.

– Я насчитал семь легионеров и столько же культистов.

– Неверно. У них как минимум вдвое больше помощников-людей.

Тиль стискивает зубы.

– Простите, сэр, это моя вина. Должно быть, они выследили меня.

Теоретический прогноз: десантники уступают, и через несколько минут командный центр оказывается в руках врага. Тиль все еще обдумывает план, когда, заглушая звуки боя, раздается голос вражеского командира.

– Говорит Курта Седд, Апостол Третьей Руки XVII легиона. Вы в проигрышном положении и уступаете нам в огневой мощи. Сдавайтесь, и мы пощадим ваши жизни, а также жизни ваших помощников.

Командный центр – это лишь часть разветвленной аркологии, откуда Ультрадесантники вот уже несколько лет координируют действия обитателей разрозненных убежищ. Здесь нет беженцев, но есть простые служащие – четырнадцать человек, лишь треть из которых – солдаты, а остальные – снабженцы, инженеры, повара, сбившиеся под крыло своих неудачливых защитников. Некоторые еще держат лазерные пистолеты дрожащими руками, другие уже мертвы, убитые шальной пулей или вражеским огнем. Вальтий, как и Тиль, несет за них ответственность. Они – кровь Калта. Того, что от него осталось.

Вновь в вокс-передатчике Тиля звучат помехи и голос Вальтия, отдающего последний приказ.

– Уходи, Тиль. Выбирайся, кроме тебя никто не сможет.

– Вы сдаетесь?

– Им нужны пленные. Это даст тебе время, сержант.

– Время на что, сэр?

– Организовать спасательную операцию, – капитан смеется над своей шуткой, но Тиль не разделяет его мрачное чувство юмора. – Сержант, ты сам сказал, это необычная война, и обстоятельства вынуждают нас действовать нестандартно. Так мы и поступим. Теперь уходи.

Губы Тиля сжимаются в тонкую линию, когда он осознает, что ему придется делать.

– Назад.

Роуд смотрит на него с недоумением.

– Сержант?

– К дверям. Быстро. Мы уходим.

Тиль прикрывает собой Роуда, пока они отходят обратно в туннель. Тот вздрагивает, когда в спину им сыпется град выстрелов.

– Быстрее!

Рискуя получить пулю в спину, Тиль вбивает код закрытия дверей и для верности выстреливает в контрольную панель. Двери не успевают полностью сомкнуться, когда позади раздается взрыв. Роуд падает, Тилю приходится опереться о стену, чтобы устоять на ногах. Обернувшись, он видит, как сквозь дым к ним приближаются несколько фигур. По обеим сторонам прохода валяются искореженные взрывом полотна дверей. Ультрадесантник рывком поднимает Роуда на ноги:

Назад к карточке книги "Наследие предательства"